Американская мечта

      Два солдата тащили отца до тюремного блока, следом шёл Отем и замыкала шествие Арин с аптечкой в руках, игнорируя любопытные посторонние взгляды. Слухи в тесных сообществах разносились быстро, особенно если те касались чужой крови. В Рэйвен-Рок даже камеры были технологичными и запирались силовым полем, исключая возможность побега. Арин впервые побывала здесь, когда допрашивали задержанных из мемориала Джефферсона. Анна Холт и вольнонаёмные техники быстро согласились сотрудничать, но Мэдисон Ли до сих пор сидела здесь в ожидании своей участи. Президент Эдем считал, что, взглянув на Джеймса, та внезапно разговорится.       Когда процессия прошла мимо, доктор Ли действительно встрепенулась и проводила Арин тяжёлым взглядом, словно предупреждая не делать глупостей. Было что-то приятное в том, что её каменная маска спокойствия дала трещину. Инстинктивно, как женщина, Арин видела в её глазах предательские чувства, на которых мог безжалостно сыграть Эдем или кто похуже, раз у неё были связи в Институте. Из детской ревности в другой день она бы даже поддержала эти пытки, однако речь шла об отце, а мама давно умерла, хоть её призрак до сих пор терзал его навязчивым проектом «Чистота».       Увидев его в проклятом Убежище 87 избитым и окровавленным, Арин поняла, что больше не держала зла. Его решимость напоминала её собственную — порой безрассудную, но пробивную. Их обоих было очень тяжело прикончить, но сложнее — сбить с пути.       Солдаты встали на стражу неподалёку; полковник ждал у консоли, пока Арин осматривала отца, обрабатывала раны и брала кровь на анализ. Технологии Анклава позволили быстро поставить нужный диагноз, который тут же бросил её в холодный пот.       — В крови мутаген. Я не смогу ему помочь. Нужно позвать доктора Чейза.       — Не беспокойтесь, лейтенант, я позабочусь о нашем госте, — президент Эдем, конечно же, следил за ними и говорил нарочито заботливо, как радушный хозяин. — Советую ввести вашему отцу нашу разработку — улучшенный Рад-Х — это не остановит ВРЭ, но даст нужное время.       Арин едва дышала и плохо помнила, что именно делала: только что она сняла колпачок с иглы, но в голове шумело. Только навыки позволили попасть в вену и обойтись без неприятностей. Сколько она помогала папе в медблоке, ставила капельницы, следила за чистотой, получая постоянные нагоняи, лезла в каждое скучное, но кропотливое исследование — и ничто не пропало зря. Украдкой она сжала его холодную руку и быстро встала.       Отца никто не собирался лечить — лишь поставить на ноги и привести в сознание, чтобы завершить начатое. Модифицированный ВРЭ всё равно убьёт его, так зачем тратить ресурсы? Логика машины была безупречной. Мутаген обладал феноменальной живучестью; пересадка костного мозга и переливания крови вряд ли спасли бы его от неминуемого. Как минимум в его теле, как пожар, распространятся раковые клетки, как максимум — изменения коснутся мышечной ткани и мозга. Худшее наказание для учёного — постепенное отупение, осознание, что превращение в монстра неминуемо.       Они жили в мире, отравленном ВРЭ, но понятия не имели, как повернуть процесс вспять. Если специалисты и были, то не в Анклаве. Возможно, останься Экер на плаву, они получили бы куда больше данных с Пустошей Филли — той ещё радиоактивной помойки, где последствия ВРЭ усугублялись выбросами химикатов.       Тем временем президент уже обратился к Отему:       — Полковник, объясните мне, почему мы привезли в Убежище 87 — этот рассадник чудовищ — бомбу, которой не воспользовались?       — После нашего отбытия пламя добралось до реактора — я сам видел взрыв, как обрушилась гора и завалила тоннели.       — Возможно, вы правы. Однако нашим врагам тоже удалось вовремя выйти. Кто знает, захватил ли что-то с собой хранитель Каден. Нашу несчастную страну может охватить новая война с куда более разрушительными последствиями!       — Они не успеют ничего предпринять, господин президент, — спокойно ответил Отем и активировал поле, когда Арин вышла. — Лейтенант, готовьтесь к переправке в мемориал Джефферсона. Я дождусь пробуждения Джеймса, узнаю код запуска и присоединюсь к вам.       Его голосом можно было лёд раскалывать; Арин поёжилась и даже на миг засомневалась, на какой он стороне. Однако Эдем внезапно возразил — мягко, но настойчиво:       — Укрепление позиций у очистителя — наша приоритетная задача, проследите за этим лично, полковник. Я здесь справлюсь сам. Мы же не хотим, чтобы Джеймс считал нас врагами?       — Конечно.       Арин едва поспевала за быстрым шагом полковника. Словно таран, он стремительно нёсся к своему кабинету, игнорируя испуганные взгляды и приветствия, а оказавшись внутри, принялся мерить шагами пустую комнату. Пришлось самостоятельно разобраться с офицерами, ожидающими указаний, в том числе отправить чёртову бомбу к очистителю. Уже давно они с Отемом выбрали мемориал Джефферсона в качестве последнего плацдарма и собрали ресурсы для строительства дополнительных сооружений — посадочных зон, хранилищ и, что самое главное, защитного экрана.       Устье реки перешло во владение Анклава. Осталось лишь забрать модифицированный ВРЭ и код запуска — без этих условий Отем не мог действовать открыто. Каждая минута терзала неведением. Периодически они встречались взглядами, словно до сих пор проверяли друг друга — предаст или нет? — и молча отворачивались. Арин было страшно: бункер — всё равно что ловушка с обманчиво распахнутым выходом, но внутри оставались отец, полковник и сотни людей, чьё поведение невозможно предсказать. Она давно убедилась, что оружие в порядке, и даже сходила с утра на стрельбище, держа в голове уроки Леманна.       Нервное напряжение походило на натянутую струну, что резко лопнула, когда по громкой связи раздался голос Эдема:       — Внимание, персонал Рэйвен-Рок! Говорит ваш президент! Я пригласил нашего гостя из Убежища 101 в мой кабинет. Прошу вас не задерживать его. Спасибо за сотрудничество!       Арин с Отемом вновь переглянулись, но теперь — не сдерживая ярость. Их снова использовали, но не так, как они сами планировали. Всё это время Эдем сохранял иллюзию, что именно Арин выудит код запуска, возьмёт ВРЭ и включит очиститель, однако планы касались другого «варвара с пустошей» — приговорённого к смерти, уверенного, что его дочь держат в плену. Уж она-то знала, как мастерски эта машина промывала мозги.       Когда Отем направился к интеркому и коснулся кнопки громкоговорителя, которую Арин всегда боялась нажать случайно, её сердце точно упало. Не осознавая до конца, что делает, она рванула к нему и воскликнула:       — Пожалуйста, подожди, выслушай меня! — Полковник и правда замер, хотя взгляд, как обычно, ничего не выражал. За этой пустотой скрывалось куда больше, чем долг перед Анклавом — но и перед давно погибшим отцом, что завещал ему борьбу предыдущих поколений. Кто, как не Арин, понимала это чувство? Она заговорила спокойнее, точно снова вела переговоры с подрывником. — Смерть мамы его подкосила, но этот проект всегда оставался для него на первом месте. Чёрт, папа всегда жаловался на боль в колене, но пробежал через пустоши за ГЭКК, чтобы закончить начатое. Он всё сделает правильно. Он не может иначе!       Непроницаемое выражение лица наконец исказилось; не объясняясь, полковник всё-таки нажал на кнопку интеркома и заговорил — властно, грозно, не оставляя возможности возразить:       — Говорит полковник Отем! Президент Эдем замыслил геноцид всего населения Столичной Пустоши, тем самым совершив преступление против собственной страны. Его действия грозят экологической катастрофой и вымиранием всего живого. Анклав не должен стать слепым орудием в его руках. Если Эдем самостоятельно не сложит с себя полномочия, я буду вынужден устранить его. Граждане Анклава, ваш так называемый президент — не человек, а его имитация. Он — машина, не имеющая представления о человеческой душе и чести. Я призываю вас сделать верный выбор и присоединиться ко мне в бою!       Несколько мгновений ничего не происходило; Отем, покрасневший, с испариной на лбу, тяжело дышал, и Арин едва держала себя в руках, чтобы не расцеловать его в порыве радости. Затем Рэйвен-Рок внезапно ожил: отовсюду слышались звуки стрельбы, в коридоре кричали солдаты.       — Надеюсь, отец ещё в серверной, — язык не поворачивался назвать ту комнату «кабинетом президента».       — Нужно кое-что забрать. Идём.       Отем первым вышел в коридор, Арин шла следом, держа пистолет в обеих руках, чтобы никакой тяжеловес сразу его не выбил. Два охранника у входа готовились к бою.       — Мы с вами, полковник, — предупредили они, как только Арин взяла их на мушку. Впрочем, что она могла сделать против укреплённых бойцов?       — Благодарю, господа. Нужно взять под контроль тюремный блок и вывести оттуда доктора Ли. Доставьте её в мемориал Джефферсона вместе с остальными учёными.       С научными сотрудниками, инженерами и техниками было куда сложнее, нежели с солдатами, привыкшими выполнять приказы: более приближенные к гражданским, они могли запросто растеряться, запереться в лабораториях в ожидании развязки и стать случайной мишенью. В крайнем случае придётся бросать оборудование и быстро эвакуироваться, что для многих исследователей было подобно смерти.       Как Арин и думала, комната полковника располагалась близко — практически пустая, если не считать очаровательного пупса Волт-Бой с причудливым пистолетом в киношном инопланетном стиле, стандартной койки и нескольких длинных контейнеров вдоль стен. Открыв пневмозамок, Отем вытащил странно укороченную лазерную винтовку и передал её Арин, сам же взял вроде бы обычную плазменную — в довесок к эксклюзивному лазерному пистолету, который мог переключаться на автоматический режим.       — Может, тут и гатлинг завалялся? — нервно пошутила Арин, пока собирала запасные батареи на поясе.       — Если сможешь поднять, я не возражаю, — Отем ответил как всегда совершенно серьёзно, но отстранённо. Арин вздрогнула от дикого скрипа, когда он отодвинул в сторону койку и встал на одно колено перед маленьким напольным сейфом. Судя по небрежной работе, нишу он проделал сам. Внутри была только одна вещь — карта с разъемом для терминала. Повертев в руках с задумчивым видом, Отем резко протянул её Арин. — Возьми. Это ключ с кодом самоуничтожения ZAX. Нужно вставить его в главный компьютер. Программа запустится сама, тебе останется только подтвердить команду.       Так просто! Арин с недоверием взглянула на маленький кусочек пластика с микросхемой на конце и уточнила:       — Почему я? Ты что, со мной не идёшь?       — Конечно, иду, но… — Отем вздохнул, отвёл взгляд в сторону и лишь затем ответил: — Отец подарил Эдему частичку собственной души. Это был его собственный проект «Чистота». Я не уверен, что смогу, а времени на сомнения нет.       Если бы пришлось взорвать очиститель, наверное, Арин не смогла бы погубить работу отца — ведь это не только он сам, но и единственное, что осталось от мамы. Чужие мечты стирать куда как проще. Также она с иной стороны взглянула на затянувшееся противостояние Отема и Эдема: быть может, машина сохранила голос своего создателя — мягкий, певучий, но настойчивый и строгий, не терпящий возражений тон, — и Отем-старший до сих пор жил в своём творении, сам дошёл до разрушительной логики и потерял всякое представление о человечности ради высшей цели. Думать об этом было мучительно — даже для Арин. Сколько же у них было общих корней, сколько боли от долга перед родителями!       Она коснулась его щеки — не прощаясь, подбадривая. Отем склонился к ней и поцеловал — требовательно, жадно, так, что стало жарко, — но быстро отстранился. Оружие в их руках соприкоснулось с громким стуком. Казалось, они потеряли здесь много времени, хотя прошло от силы минуты три.       — Только попробуй сегодня умереть: я обещаю, что тебе не поздоровится, — беззлобно проворчала Арин, когда они шли к двери. Карту с кодом она надёжно спрятала во внутреннем кармане плаща, у сердца.       — Слушаюсь, мэм, — усмехнулся Отем.       Первым делом он стрелял в нишу с камерой, похожей на человеческий глаз, через которую в жизни персонала вмешивался президент Эдем. Его нарочито доброжелательный голос, призывающий арестовать полковника Отема, мгновенно обрывался. Машина могла положиться лишь на своих собратьев, поэтому Эдем активировал всех охранных роботов в Рэйвен-Рок и приказал стрелять на поражение в тех, кто не вернётся к работе.       Впервые Арин столкнулась с противником в одном из узких коридоров, в которых с гатлинг-лазером действительно не получилось бы даже развернуться: приблизившись к грохоту выстрелов и сверяясь с индикаторами на экране пип-боя, она подкралась к повороту, заглянула за угол и обнаружила робота, охраняющего переход между отсеками. Несколько солдат удачно отвлекали его внимание, поэтому Арин без помех разнесла робота с одного выстрела: три лазерных луча с близкого расстояния расплавили корпус и прожгли блок питания на задней стенке.       — Это же как… лазерный дробовик! — восхитилась она. — Где такой собирают?       — Сняли с военачальника супермутантов, а где он подобрал — без понятия.       Больше таких удачных моментов не нашлось. Роботы держали позиции по углам и простреливали длинные коридоры. Толстая броня поглощала множество выстрелов, а сенсоры помогали точно целиться, следить за целями по движениям и шуму от силовой брони. Все солдаты и офицеры при появлении полковника Отема присоединялись к ним — впрочем, сам Эдем не оставил им иного выбора. Люди брали под контроль уровень, однако основная битва развернулась возле столовой, что выходила в общий коридор, а тот — к серверной. Требовалось пройти длинный заминированный участок под постоянным обстрелом. К счастью, теснота бункера сыграла им на руку.       Обязательный минимум вооружения включал импульсные, а также плазменные мины и гранаты. Под руководством Отема солдаты обезвредили роботов-охранников, точечно сбили все турели и затем аккуратно обезвредили ловушки. Арин следила за движением в соседних коридорах. Первый раунд — не без потерь — остался за людьми.       — Эвакуируйте всех в мемориал Джефферсона — оставаться здесь небезопасно, — велел полковник выстроившимся в ряд офицерам. — Прикройте нас здесь, задерживайте всех, кто выйдет — огонь не открывать! Внутри могут быть заложники.       — Отец не станет делать глупости. Просто… он видел Анклав не в лучшем свете.       Отем покачал головой.       — Ты и сама не уверена — вспомни резню в башне Тенпенни! — а я не привык полагаться на случай. Мы можем думать, что делаем как лучше, и не замечать обмана.       Дверь, конечно, была наглухо задраена, поэтому пришлось дожидаться техников с инструментами, и Арин вспомнила самую важную деталь:       — Все уважали меня за то, что я выжила в Экер, но так произошло лишь по вине случая: дверь была сломана. Все отсеки захлопнулись, кроме моего.       Из серверной подуло холодом; едва дверь распахнулась, лазерные лучи разделили Арин и Отема. На сей раз стреляли люди — последние, кто сохранил верность президенту. Постепенно их начали теснить, и среди блоков памяти ZAX завязался рукопашный бой. Солдаты в силовой броне могли голыми руками убить офицера, однако те поднялись выше и отстреливались из укрытий. Внизу на узких переходах к серверам Арин заметила лейтенанта Качински, а рядом — отца. Выглядел он неважно, хоть и уверенно стоял на ногах.       — Август, друг мой, я разочарован, но не то чтобы удивлён. Действительно всё низменное заразительно. [1] А вы, Арин, неужели забыли, кому обязаны жизнью?       — Не забыла. Я за ним и пришла.       Не позволяя себе отвлечься, Арин выстрелила в накинувшегося на неё штурмовика. Алые лучи не пробили толстую нагрудную пластину, но один попал в шлем, прямо в визор. Солдат закричал, согнулся, скрывая уязвимое место, но Арин не стала ждать или жалеть — выстрелила снова и метнулась к узкой лестнице вниз, чтобы добраться до отца. Качински схватил его за рукав и потянул вглубь серверной, где наверняка были спрятаны запасные выходы. Лазерный луч оставил чёрную полосу на поручне в нескольких дюймах от руки, и Арин инстинктивно отпрянула к стене.       Она говорила себе, что не бросила отца на милость этого психа из разведки, а придерживалась очевидной логики: сначала Эдем — потом все остальные. Карта с запуском самоуничтожения чуть ли не прожигала карман, а в висках билась спасительная мысль: «скоро всё закончится». Тело очередного стрелка перевалилось через ограждение, и Арин метнулась к узкому переходу. В бледно-синем свете главный терминал выглядел зловеще; Эдем молчал, будто разглядывал её, приценивался, а после под ногами раздался страшный рёв. Стрельба сразу стихла с обеих сторон.       Через металлическую сетку под ногами Арин видела, как двигался огромный зверь в тесном пространстве распахнутой клетки, поднял морду и взглянул прямо на неё. Затем он начал карабкаться вверх, цепляясь исполинскими когтями за уступы. Рогатую голову венчала корона датчиков, вкрученных в мозг. Не дожидаясь, пока её схватят за ноги, Арин побежала к терминалу, на ходу достала карту и на удачу вставила в подходящий слот. На экране терминала появилось новое окно; код запустился, как и говорил Отем, но процесс шёл слишком медленно: Эдем не позволял ей убить себя так просто и прерывал запуск другими процессами.       — Очень жаль вас расстраивать, мисс Гордон, но вы обречены, — сообщил Эдем трагичным голосом, словно действительно мог над ней издеваться. — Полковник предал не только меня, а весь Анклав, включая вас.       Коготь смерти одним прыжком вскочил на основной уровень и фыркнул, когда луч лазера чиркнул по чешуе; металлическая сетка прогнулась под мощной тушей.       — Стреляйте в голову, скорее! — орал Отем на своих солдат. Арин не видела его — и старалась не смотреть, не поворачиваться на крики и рык. Осталась лишь она и синий экран ZAX. Хотелось верить, что отец всё ещё был им важен и сейчас находился в безопасности.       — Ты мне мозги не запудришь, не надейся. Полковник хочет освободить Анклав от твоей деспотии, а на войне все средства хороши.       — Тот, кто не способен обмануть самого себя, не сможет обмануть других. [2] Конечно, он сделал это из лучших побуждений и помог мне выявить предателей. Вы же врач, мисс Гордон, и знаете, что раковые опухоли нужно вырезать превентивно, пока те не дали метастазы, и облучить весь организм. Конечно, лечение порой может убить, но иного выбора нет! Моя Америка выживет!       Арин физически почувствовала тяжёлый взгляд, словно точку прицела на затылке. Коготь смерти взмахнул хвостом, повалив на пол одного из офицеров, раскинул в стороны лапы, увенчанные длинными когтями-иглами, и побежал на неё. Пип-бой помог скорректировать один-единственный выстрел — точно между глаз, — однако тварь лишь мотнула головой, рыкнула и потянула к Арин длиннющие когти; с техникой в башке или нет — она была создана для убийств.       Сгусток плазмы попал в мясистую шею, точно приклеился, прожёг крепкую чешую. На миг контроль разума вступил в борьбу с инстинктами; коготь смерти мотнул головой, взвизгнул, но вскоре уже нацелился рогами на место, где только что стояла Арин. Она рванула в сторону, надеясь отбиться и вернуться к терминалу, где насмешливо близко торчала из слота карта, и чуть не взвыла от ярости, когда из недр серверной вылез ещё один коготь смерти.       — Отступаем в коридор! — скомандовал Отем, однако их с Арин разделяли уже две твари.       Пришлось снова прижаться к стене и стрелять, бесполезно тратя батарею, ведь лучи рассеивались на расстоянии. Третий коготь смерти выполз из ниши, встал возле терминала, обнюхал воткнутую карту и клацнул зубами прямо над ней — мимо. Слишком длинные зубы.       — Нет! — заорала Арин и, затолкав к чертям страх смерти, приблизилась и всадила в чешуйчатую спину все три луча.       Коготь смерти взревел и с размаху ударил лапой по консоли, сорвав карту вместе со всеми переключателями. Хвост, точно хлыст, ударил в бок так, что в глазах потемнело. Арин не удержала равновесие и, перемахнув через ограждение, упала на уровень ниже. В глазах потемнело; тело обожгло болью, однако ей повезло остаться в сознании и вовремя сгруппироваться. Нарисованный Волт-бой — её индикатор здоровья — наконец сменил глупую широкую улыбку на несчастную гримасу.       Арин отползла подальше, чтобы не получить случайный выстрел в спину от своих, подняла голову и увидела неосвещённый коридор — именно здесь скрылся Качински вместе с отцом. Раз с Эдемом не повезло, она решила перейти к следующему этапу. Наверху не стихали звуки боя, а вскоре к Арин упал офицер — окровавленный, с глубокой рваной раной поперёк груди, уже мёртвый. Подобрав оружие, она, цепляясь за стены, побрела дальше. Солдаты отобьют атаку — иначе просто быть не могло, — просто сейчас Арин не могла им помочь…       Она оказалась в технических тоннелях, покинутых персоналом — судя по брошенным инструментам и ланч-боксам. В закутке тихо играло радио — единственное доказательство недавнего присутствия живых людей:       Go tell that long tongue liar       Go and tell that midnight rider       Tell the rambler, the gambler, the back biter       Tell 'em that God's gonna cut you down [3]       Из люка свисала окровавленная рука, но Арин пригнулась, стараясь не задеть головой, и прошла мимо. Вокруг было слишком тихо, словно когти смерти гнали её в очередную ловушку. Стрельба и взрывы всколыхнули Рэйвен-Рок. Однако обычные люди просто делали свою работу и не лезли в интриги, верили в то, что обещал им президент. Вера в американскую мечту обернулась для них кошмаром, а самое безопасное место превратилось в смертельную ловушку.       Well you may throw your rock and hide your hand       Workin' in the dark against your fellow man       But as sure as God made black and white       What's down in the dark will be brought to the light [4]       — Персонал Рэйвен-Рок! Объявлена срочная эвакуация! Комплекс атакован враждебными мутантами! Срочно направляйтесь к ангарам!       Голос принадлежал не Отему, но Арин отказывалась верить, что он ранен или вообще убит — такого просто не могло случиться. Обречены и те, кто остался на рабочем месте, в ожидании развязки. В дивном новом мире президента доверие стало роскошью для наивных. Как же он убедится в верности оставшихся? Вкрутит каждому в мозги по передатчику и сделает что-то вроде общего разума? Это и есть его план на будущее человечества?       Человек в офицерской форме лежал у двери, опёршись спиной о стену, и держал сигарету в окровавленной руке. Не рискуя понапрасну, Арин вскинула оружие и плавно приблизилась к нему. Стреляли экспансивными и дважды продырявили грудь — раны опасные, но и Арин не собиралась помогать.       — Качински, — сквозь зубы прошипела она, — где мой отец?       На бледном лице появилась усмешка.       — Я был заинтересован в его жизни, но кое-кто — намного больше. — Он закашлялся и повертел пропитавшуюся кровью сигарету. — Огоньку не найдётся, мисс Гордон?       Пошевелилась левая рука, скрытая от взгляда, и Арин тут же выстрелила, сменила батарею и пошла дальше, не ощущая в душе практически ничего, даже удовлетворения. Она ненавидела эти проклятые сигареты. Под ногами хрустел песок, принесённый вездесущим ветром через щель незакрытой двери. Арин толкнула её от себя и зажмурилась от яркого солнечного света.       Отец стоял спиной к ней и что-то говорил Мэдисон Ли, активно жестикулируя, а рядом старый знакомый Джерико уже целился в Арин.       — Стой! Это моя дочь! — Отец встал прямо перед ним, мешая выстрелить.       — Доктор Ли, скажите своему дружку, что о его жизни речи не шло. Тем более я не стану расшаркиваться перед Анклавом. Кстати, ты мне ещё должна, помнишь? — Джерико подмигнул Арин, отчего отец помрачнел ещё больше. Румянец неоправданного стыда вспыхнул на щеках.       — Ты сам сказал, что тебе нужна только Ли — да забирай и проваливай! Чего ты ещё хочешь?       — Джеймсу нужна помощь, ты же понимаешь? — строго спросила доктор Ли, словно непонятливого ребёнка. — В Институте такие технологии имеются. Я буду на них работать при условии, что ему помогут и примут в свои ряды.       — Это же не торги, Мэдисон! Ты знаешь, что лекарства не существует — только отсрочка. Я сделал свой выбор и готов с ним мириться, а ты не обязана полезать в добровольное рабство из-за меня!       Видимо, этот разговор между ними вспыхнул не впервые. Арин тоже понимала, что отца скорее всего посадят в клетку, для вида возьмут кровь на анализ, потянут время, а потом скажут, что мутация зашла слишком далеко. Так бы и в Анклаве сделали — лишь бы сохранить ценного сотрудника. Любовь — тот же рабский ошейник, что надевают добровольно. На миг Арин зауважала доктора Ли за самоотверженность и стальные нервы, но поняла, почему отец не желал видеть в ней никого, кроме друга.       Арин старалась говорить спокойно и рассудительно, однако под прицелом Джерико, хоть и выдрессированного Институтом, продолжала держать палец на спусковом крючке.       — Даже если антимутаген можно сделать, на него потребуется время — месяцы, а возможно, и годы. Как вы затормозите процесс? Стазисные камеры останавливают все жизненно важные процессы, как в янтаре запечатывают, чтобы сохранить ткани. Потребуется постоянно поддержание иммунной системы, в идеале — искусственная кома.       Отец и Мэдисон одновременно перевели взгляд на неё.       — Ты зря время не теряла, дочка, — усмехнулся он, затем вздохнул и предложил свой вариант: — В Убежище 112 есть подходящее оборудование. Я не сказал тебе, Мэдисон, но доктор Брон до сих пор жив. Его тело за двести лет одряхлело и уже не выживет без шезлонга, но я провёл там почти пять лет — и смог выйти.       Доктор Ли некоторое время молчала, а затем тихо, задумчиво произнесла:       — Это может сработать.       Джерико следил за ними, недовольно поджав губы, буркнул что-то себе под нос, а затем внезапно ударил отца прикладом, сделал шаг вперёд и снова прицелился в Арин. Однако выстрела так и не последовало: лазерный луч продырявил висок, и Джерико рухнул на песок. Тяжело дыша, отец продолжал держать пистолет на вытянутой руке и глядел на тело под ногами. Наконец, когда отпустил шок, Арин бросилась его обнимать; рёбра тут же полоснуло болью.       — Впервые в цель попал, — признался он и виновато добавил: — Прости, Мэдисон. Испортил я тебе перевод в Институт.       Они всё ещё находились в сердце гор, где не было ничего, кроме старой электростанции, перестроенной Анклавом, и, собственно, Рэйвен-Рок. Других вариантов доставки, кроме винтокрыла, Арин не видела.       — Понимаю, ты не веришь Анклаву, но я могу раздобыть транспорт. Дождитесь меня здесь…       Земля под ногами содрогнулась; грохот чудовищного взрыва сотряс гору. Спасаясь от камнепада, они побежали за укрытие высоких скал. Несколько винтокрылов взмыли над их головами и взяли курс на юг. Арин рванулась, чтобы привлечь внимание пилотов, однако отец вовремя схватил её за рукав и притянул к себе. Мимо пролетел кусок обшивки бункера.       Точно в детстве, Арин прижалась к папе и зажмурилась. Цепная реакция взрывов не утихала; каждый новый толчок погребал Рэйвен-Рок всё глубже в землю. Эдем точно не мог выжить — однако вместе с ним погибла вся довоенная история Анклава, а также новые знания, пусть и чудовищного толка. Знал ли Отем, что придётся всё взорвать, чтобы начать с чистого листа? Слова Эдема о его предательстве вспыхивали в мыслях с каждым новым взрывом и оставляли за собой мерзкую, звенящую пустоту.