Американская мечта

      Список Данса с главными опасностями Столичной Пустоши оказался неполным, ведь бесконечный пустырь, что тянулся от реки Потомак до Убежища 112, был населён исключительно яо-гаями. Возможно, таким образом он хотел устроить своим спутникам сюрприз. Был и длинный путь, которым в своё время воспользовался папа, путешествуя в одиночестве, но тогда они потеряли бы драгоценное время.       Удаляясь всё дальше на запад, Арин оглядывалась, снедаемая мыслями, что могла бы доплыть на пароме прямо до мемориала Джефферсона, предупредить Анклав об опасности и включить наконец очиститель, если, конечно, неопознанное судно не расстреляли бы на подходе. И самое главное — Арин до сих пор не знала код запуска. Отец либо тянул время, чтобы всё-таки увести её подальше, либо до сих пор не доверял. Оба варианта не позволяли самой Арин рассказать отцу больше о себе и работе — так круг замыкался. Да и что бы она ни сказала, всё будет восприниматься как вдолбленная в мозги пропаганда.       Кроме камней и редких выжженных деревьев здесь больше ничего не было — именно из-за таких мест пустоши получили своё название. Без естественных преград ветер гнал песок с запада, засыпая остовы ферм и бензоколонок; поднимались пыльные бури, в сердце которых даже солнце меркло. Тряпьё пошло на защитные повязки, воду пришлось разделить. Днём путники изнывали от жары, а к вечеру уже замерзали.       Данс впервые скрылся за шлемом и пошёл впереди, Арин следила за показаниями пип-боя, пряталась за ним и оглядывалась, чтобы папа и доктор Ли не отставали. Продвигались они очень медленно и быстро выбились из сил, поэтому маленькому дому на горизонте обрадовались, точно оазису. Однако Арин снова терзали сомнения из-за мистического красного маркера за спиной: как только тот появлялся, она сигналила Дансу, группа останавливалась, а цель тут же исчезала, словно знала, что прокололась. За ними кто-то следил или преследовал.       На пути тоже хватало неприятностей. Однажды прямо перед носом Данса из засады выкопался огромный рад-скорпион, но Арин, вскрикнув от неожиданности, выстрелила прямо в незащищённую морду. Три лазерных луча расщепились каждый по несколько раз, как фейерверк, и прожгли даже крепкий панцирь. Вкусно запахло шашлыком.       Точно два экспериментатора, Данс и Арин уставились на тушу под ногами.       — Даже я не рассчитывал на подобный эффект, — заметил он. — На привале доведу до ума, а то стрелять несколько раз подряд… опасно.       — И ты это только сейчас говоришь? — возмутилась она, всплеснув руками.       Модификация ей нравилась, но пришлось пожертвовать дальностью. Впрочем, по мишеням и до того стрелять не приходилось, а значит, следовало вкладываться в самое важное — убойность. Данс уверял, что и силовой броне не выстоять против выстрела в упор, но принимать участие в тестировании отказался.       У дома, который они приметили для себя, на боку лежал фургон с прицепом — идеальное место для засады. Пять красных маркеров впереди подтверждали опасения. Папа с доктором Ли благоразумно не лезли, да и Арин не особо хотелось, когда с ними был профессиональный солдат, так что Данс пошёл один. Она крутилась вокруг своей оси, глядя в пип-бой, и замерла, когда красный маркер появился со стороны реки Потомак — их таинственный преследователь вновь осмелел.       — Как же мы собрались ночевать, если за нами кто-то следит? — справедливо заметила доктор Ли: несмотря на пройденный путь, она нервничала по каждому удобному поводу и чертовски устала от беготни и страха, но всё же оставалась главным источником здравого смысла.       — Не удивлюсь, если это очередной назойливый гуль, — ответила Арин. — В отличие от него, идти вечно мы не сможем, так что забаррикадируемся и будем ждать внутри.       За домом послышались крики, затем — выстрелы. Арин не переживала за Данса, да и рейдеры быстро поняли, на чьей стороне преимущество. С криками ужаса они перелезали через укрытия и бежали в пустоши, но стрельба так и не прекратилась. В недоумении Арин уставилась на несколько движущихся маркеров, а затем услышала громкий треск, словно что-то тяжёлое протаранило стены. Из окна вывалился яо-гай — отряхнул щепки с толстой шкуры и повернул голову к ним.       — Бегите! — рявкнула Арин, но папа с доктором Ли сорвались куда раньше — в обход, за перевёрнутый прицеп. Сама же выстрелила издалека в надежде, что яо-гай испугается жара или яркой вспышки, затем побежала в дом.       Рёв и топот преследовали её до двери, где Арин резко свернула и почти что пролетела по узкому коридору. В столовой её чуть сбил с ног притаившийся рейдер — о радаре речи уже не шло, — попытался ткнуть ножом в бок, но наткнулся на блок прикладом и дал дёру, заслышав рядом скрежет когтей. Арин выстрелила снизу вверх — благодаря укороченной модели, развернуться оказалось просто, да и отдачи не было — и практически испепелила половину его туловища. Пепел приклеился к сырой тряпке на лице, на сей раз шашлыком уже не пахло.       Яо-гай едва поместился в коридоре — лысый, с маленькой уродливой головой, весь в шрамах и обугленным носом. Недовольно фырча, он топал по паркету, разбухшему на местах стыков, и без амортизации неуклюже скользил на когтях. Арин выстрелила дважды, пока зверь застрял в тесном пространстве, но на третий винтовку заклинило. Дуло почему-то дымилось, и воняло жжёным пластиком. Не придумав ничего получше, Арин вскочила на обеденный стол, который вполне мог под ней сложиться, и приготовилась к схватке насмерть.       Данс ввалился через смежную комнату и выпустил всю батарею в яо-гая. Красные полосы лазера испещрили шею и голову; глаза вскипели в черепе, точно яичница. Однако и этого твари оказалось мало: она чуть осела, взвыла и резко ринулась вперёд, где сидела Арин, а та инстинктивно вскинула руку с пневмокастетом и пробила лобную кость. Тёмно-красная каша теперь украшала пластину над костяшками; ужасно воняло палёной собакой, несмотря на почти полное отсутствие у твари волос. Арин почувствовала рвотный позыв и медленно слезла со стола, чтобы не грохнуться.       Два сбежавших рейдера вскоре вернулись, видно, посчитав, что яо-гай загрыз паладина, но сильно ошиблись в прогнозах. Вместе с Дансом они вынесли все трупы подальше от лагеря, в зоне видимости окон второго этажа: дикие мутанты всё равно придут на ужин, но так часовой мог хотя бы за ними следить. Арин ждала, что загадочный преследователь тоже поведётся на запах. Также они завалили мебелью лестницу на второй этаж и забаррикадировались в комнате.       Пока папа грел консервы на спиртовке, Данс вышел из силовой брони, засел за трёхлучевую винтовку и стойко терпел упрёки от Арин. Доктор Ли оставили у окна первым наблюдателем. На оба пип-боя было решено поставить напоминалки — будильники, — чтобы менять часовых. Закат почти потерялся за тяжёлыми серыми тучами, и настроение у всех было под стать невесёлое.       — Ты бы ещё предупредил меня в самом конце, пока хоронил!.. — бурчала Арин. — Ведь знал, что такое случится!       — Теоретически, — отчитывался Данс. Все нужные инструменты были разложены перед ним в специальном чехле с мелкими кармашками, а тот хранился где-то в силовой броне — кажется, под пластиной в перчатке. Ни одно свободное место не пропадало зря.       Папа долго наблюдал за ними, а затем вдруг сообщил:       — Знаете, вы общаетесь как старые супруги. Кстати, паладин, моя дочь не замужем!       Крошечная отвёртка выпала из руки Данса и закатилась под стол. Он тут же наклонился, отдышался согнувшись и снова распрямился, однако пунцовые уши выдавали неловкость. Арин и сама пылала: даже в Убежище папа не ставил её в неудобное положение подобными шутками. Возможно, не видел среди молодёжи подходящую пару для дочери.       — Док, извините, но… даже если теоретически… нужно обоим партнёрам состоять в Братстве Стали — таков закон. — Данс наконец-то взял себя в руки и нанёс свой удар. — К тому же ваша дочь недвусмысленно говорила, что у неё уже кто-то есть.       Папа непринуждённо улыбался, когда спросил:       — Это кто-то с работы, да? Как интересно.       Её поймал худший кошмар — без подготовки и сразу в капкан. На глазах у худшего врага они словно перекидывали горящую головешку.       — Я уже взрослый человек со своей жизнью. Если набью шишки, значит, так и нужно.       По крайней мере, прямо она на вопрос не ответила, но папа явно посчитал, что всё понял, и теперь сидел с хмурой миной. Когда заговорила доктор Ли, у Арин будто от сердца отлегло:       — Джеймс, разве ты был другим?       — Поэтому и беспокоюсь, — буркнул он в ответ и уселся поодаль с разогретой банкой бобов. Данс вернулся к делу, так ничего и не поняв. Арин же в очередной раз уверилась, что лучше ничего не говорить, чем пытаться объяснить даже малую часть от правды.       Она сменила доктора Ли, когда ночь опустилась на пустоши. Разглядеть хоть что-то не представлялось возможным, только пип-бой спасал. Красные маркеры появлялись и исчезали — ночная живность гуляла по своим делам. Первыми кучу трупов приметил рад-скорпион с выводком: они отогнали своего сородича-конкурента, а как насытились, вереницей скрылись в темноте. Затем появилась парочка яо-гаев, которых не смущала мёртвая туша их собрата, но предпочтение всё же было отдано людям. Если преследователь и появился, то Арин его либо не заметила, либо не признала.       Данс отстоял смену за папу, хотя тот спал плохо и вскользь несколько раз пожаловался на боль в боку. Арин сделала ему укол и велела отключить будильник на пип-бое: всё равно никто его в одиночестве не оставит.       — Извини, я погорячился, — прошептал папа, пока Арин закрывала аптечку. — Не стоило лезть в твою личную жизнь. Но… всё кипит внутри, когда я думаю, что тебя кто-то может обидеть.       Арин невесело усмехнулась, припомнив, сколько раз её уже избивали, душили, травили и оставляли умирать, а папа так беспокоился за разбитое сердце — быть может, оно и было той последней преградой, отделявшей человека от краха. На миг она задумалась, что стало бы, узнай Арин о предательстве полковника Отема, о вранье ей: ложь воспринималась куда проще, пока та не становилась личной.       — Не волнуйся, я бы не оставила удар без ответа. — Ей показалось, что он остался доволен — откинулся на сложенной под головой куртке и прикрыл глаза. Другой возможности разговорить его в ответ могло и не выпасть. — Пап, я включу очиститель, но я не знаю код запуска.       Поседевшие брови сошлись на переносице, а лоб избороздили морщины; затем он широко улыбнулся.       — Странно, что ты ещё не догадалась, ведь твой старик довольно предсказуем и сентиментален. Я оставил его на самом видном месте, а ты выросла, каждый день глядя на него. — Он будто уснул, но после паузы пробормотал: — «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец…»       Спать больше не хотелось. Встречать рассвет Арин ушла к Дансу — их молчаливому стражу, — чтобы наслаждаться молчанием. Гадостное чувство, что она не хотела воспринимать отца всерьёз, теперь терзало душу. Всё лежало на поверхности, даже без подсказок.       Однако если бы Арин попробовала запустить очиститель раньше, что бы она сделала? Взяла ВРЭ и убила бы всех, включая себя? Нет, полковник Отем убил бы её без зазрения совести и развязал свою революцию чуть раньше, ожидая, пока папа добудет ему ГЭКК.       — Всё в порядке, солдат?       Серьёзный командный тон Данса теперь веселил её.       — Да вот думаю, как всё резко переменилось: раньше я была уверена в своём выборе, а теперь знаю, что тогда серьёзно заблуждалась. Злоба и мстительность мешали увидеть самое главное.       — И что же это? — будто невзначай спросил Данс, однако Арин видела искренний интерес в его глазах.       — Что жизнь должна продолжаться, а люди всегда заслуживают шанс — другое дело, если они нарочно им не пользуются. Если хочешь перемен, начни с себя: круг ненависти ни к чему не приведёт. — Она вздохнула и, подперев подбородок кулаками, разглядывала робкую полосу света на горизонте. — Что бы ни встало на пути, я всё сделаю правильно — запущу этот проклятый очиститель и залью пустоши водой, пока те не попросят пощады.       — Звучит заманчиво, — Данс рассмеялся, но хватило его ненадолго. Вместо признательности он протянул Арин многострадальную винтовку, пообещав, что теперь всё сделал правильно.       Однако было что-то ещё, тревожное предчувствие: оно грызло Арин под рёбрами, мешая уснуть и расслабиться — наверное, так чувствовал себя главный герой «Преступления и наказания». Поблагодарив за помощь, Арин коснулась массивного наплечника силовой брони и проговорила уже без улыбки:       — Ты хороший человек, Данс, и отличный друг… Не лезь в эту бойню за очиститель. Пожалуйста.       Конечно, он не мог согласиться — и вновь глядел на Арин с подозрением: раз она туда пойдёт, то почему без него? К счастью, Данс снова решил промолчать и обдумать сказанное — для солдата навык мог считаться уникальным, но не факт, что полезным.       Арин разбудила доктора Ли и сказала, что пора идти дальше, затем подсела к отцу, маясь от чувства вины, мягко коснулась его и едва не отдёрнула руку — кожа горела так, словно по венам пустили лаву; дыхание стало редким и сбивчивым. В аптечке заканчивались препараты, однако одно жаропонижающее папа припас, возможно, как раз для себя. Высокую температуру сбить не трудно, но эффект продержится от силы часа три, а в сознание папа так и не пришёл. Они с доктором Ли переглянулись, мысленно сойдясь на одной и той же мысли.       — Собирайтесь, я его донесу, — командный бас паладина Данса подействовал на них отрезвляюще: Арин тут же подобралась и засуетилась, сгребла спиртовку, вилки и бутылки с водой в рюкзак, пока доктор Ли обвязывала папино лицо мокрыми тряпками. Несколькими ударами Данс обрушил вниз баррикады из хлама. — Я могу стрелять с одной руки, но лучше не подставляться. Держись, солдат, немного осталось.       Арин не знала, кого он больше подбадривал; даже «железная» доктор Ли растеряла всю сдержанность и утирала глаза куском тряпья. Самая сложная часть пути огибала Форт Баннистер — логово хорошо организованных наёмников, для которых существовала всего одна сторона, а крышки заменяли убеждения. В остальном они ничем не отличались от рейдеров.       В силовой броне бежать было проще, хоть на автопилоте по прямой, но обычному человеку, тем более неподготовленному, марафон по пустыне не преодолеть. В какой-то момент доктор Ли неудачно споткнулась и упала, и Арин вернулась к ней, чтобы помочь.       — Когда мы из мемориала спасались, я по канализации на каблуках бежала, — тихо сказала она, усаживаясь на землю и отмахиваясь от аптечки. Слова рвались рывками, в такт дыханию. — Там было громкое эхо, но ты будто решила его перекричать. Паладин… Кросс, кажется, ещё сказала, что ты вырастешь оратором. Мы в тот день много людей бросили…       — Мы дойдём, Мэдисон, и никого бросать не придётся. Папе нужна ваша помощь, помните?       Непрошеные слёзы подступали к горлу; Арин и сама не верила, что они успеют хоть куда-то — спасти папу, спасти мир от саморазрушения или спасти эти земли от участи засушливой пустыни. Вдруг уже поздно для всего?       Доктор Ли коснулась её головы, провела по волосам, как мама, которой у Арин никогда не было.       — Ты всё сделаешь — Джеймс верит, а значит, и я. Мы все чему-то научились в этом путешествии, правда? Кстати о нём: я хотела предложить Джеймсу бросить нас и бежать, но поскольку он без сознания, то и голосовать не сможет.       За ними вернулся паладин Данс и спросил, всё ли в порядке. Арин выпрямилась и пересказала идею доктора Ли.       — Вы слишком много просите, — резко ответил он — и был прав. — Я не врач и не техник… и не могу нести ответственность…       Он осёкся, задрал голову, но и Арин уже слышала шум подлетающих винтокрылов. Вряд ли на пустыре было много людей, так что сядут они, конечно же, здесь, как только заметят яркую точку — одинокую силовую броню. Опознавательными знаками машины обычно не отмечали, чтобы сбивать противников с толку — свой или чужой, — и избежать обстрела. Разве что специалист мог различить разные модели винтокрылов и соотнести с какой-то базой.       Потоки воздуха поднимали песчаные волны; Арин повернулась спиной к месту посадки и прокричала:       — Кто бы это ни был, отца нужно отнести в Убежище! Робомозг у входа отреагирует на комбинезон, а дальше всё сам сделает! Мы с Мэдисон останемся!       Однако Данс не пошевелился, хоть и прикрыл собой отца от пыльных вихрей. Из винтокрылов выпрыгивали солдаты в силовой броне модели T-45d, но чёрной, с красными метками — Братство Стали, но не совсем. Всего один носил на плечах символику «Львиного Прайда», что не вело к добру. Арин ни на минуту не сомневалось, что Изгои продолжали искать папу после взрыва Рэйвен-Рок и вряд ли верили в смерть самого ценного учёного на Столичной Пустоши. Только не из гуманистических побуждений те так за ними гонялись.       Когда один из Изгоев снял шлем, Арин обрадовалась, что её лицо скрывала тряпка — парень едва из детского возраста вышел, судя по очень редкой жёсткой щетине на румяных щеках. Когда-нибудь он точно начнёт отращивать бороду, чтобы выглядеть сурово, однако взгляд уже сейчас пронзал насквозь — безжалостный, надменный, полный внутренней силы. Встреться они на пустошах при других обстоятельствах, Арин не восприняла бы его всерьёз. Профессиональные солдаты за его спиной застыли так, словно он тут распоряжался, но паладин из «Львиного Прайда» первым подал голос:       — Твоё имя и цель миссии, солдат?       Тот убрал винтовку и снял шлем свободной рукой.       — Данс, сэр. Сопровождаю доктора Гордона до капсулы жизнеобеспечения в Убежище 112.       — Зачем такой мудрёный путь, если Цитадель в другой стороне?       — Доктор Гордон заражён ВРЭ, и единственный способ ему помочь…       — Вы врач, паладин? — резко оборвал член «Львиного Прайда», и Арин уже начала понимать, почему он не рвал туши супермутантов со своими собратьями, а охотился с падальщиками за добычей полегче.       — Я — да. — Доктор Ли словно переключилась на невозмутимую «железную леди». — Это решение Джеймса. К тому же заражён он по вашей вине.       — Доктор Ли, как приятно видеть вас в добром здравии, — вмешался молодой человек; голос его был под стать неприятным, угрожающим и надменным. — Меня зовут Артур Мэксон, и я возглавляю ваши поиски. Изгои скоро объединятся с Братством Стали и займут очиститель. Вместе мы принесём мир на Столичную Пустошь.       — К сожалению, Джеймс больше никому не сможет помочь — он без сознания и в бреду. Мутация прогрессирует. В Убежище есть необходимое оборудование, чтобы заморозить процесс, пока мы ищем лекарство.       — Доктор Гордон уверил меня, что его дочь знает то же, что и он.       Конечно, Данс не мог врать своим, даже если те находились в стане врага и уверяли, что скоро наступит мир во всём мире. Мэксон смерил Арин пристальным взглядом, остановился на левой руке с пип-боем и хмыкнул.       — Несите доктора Гордона в винтокрыл, паладин.       В наступившем молчании сам воздух, казалось, потяжелел. Перед глазами всё плыло; Арин крепко держалась за оружие, хоть и понимала, что шансов не было. Её ценность — единственный козырь в рукаве. Однако Данс ещё смог всех удивить:       — При всём уважении к вашей семье, рыцарь Мэксон, — он особо выделил его действующее звание, — вы не старейшина и младше меня по званию. Я многое знаю о действии ВРЭ и понимаю, что вы ничего не добьётесь, кроме гибели доктора Гордона. Мы доберёмся до Убежища, оставим его там и вернёмся в передовую — помогать нашим братьям.       В отличие от своего спутника, Мэксон не казался уязвлённым, но изобразил удивление и говорил громко, чтобы слышали все:       — Ваш путь ведёт к Форту Баннистер, где сидят наши враги: несколько часов назад Анклав заключил сделку с наёмниками. Конечно, вы могли об этом не знать… — Смысл угрозы и так был ясен, но Мэксон продолжал рисоваться, как типичный подросток с властью. — Тогда вы пропустили целую кучу новостей, но я могу это исправить. — Он протянул Арин руку, в которой лежала маленькая кассета. — Проигрыватель только у вас, мисс, так что прошу помочь.       Так незатейливо он намекнул, что у Арин нет выбора. Одеревеневшей рукой она забрала плёнку из рук мальчишки и вставила в слот пип-боя; с первых же слов тело прошиб холодный пот:       — Дорогая Америка, граждане Анклава! Меня, вашего президента, Джона Генри Эдема, предали ближайшие сторонники из числа офицеров. Они ввели в заблуждение армию и сейчас готовят штурм моего бункера. Ваш долг, как патриотов, остановить полковника Августа Отема, а также первого лейтенанта Арин Гордон — уроженку Столичной Пустоши. Приняв её в Анклав, я надеялся наладить добрые отношения с поселенцами, но получил нож в спину. Их сговор с полковником означает объявление полномасштабной войны…       В своей излюбленной манере Эдем пустился в самоповтор, а мысли у Арин поплыли, перед глазами потемнело. Пока они с Отемом штурмовали серверную, электронный ублюдок уже кричал о предательстве на всю Столичную Пустошь через своё любимое радио, неотделимое от него самого. Если Анклаву пришлось связаться с наёмниками, значит, внутренний раскол оказался куда серьёзней, чем показалось на первый взгляд. Без президента Отем станет для гражданских узурпатором, молчаливым тираном, что отсекает любые ростки недовольства.       Всё, за что они страдали, рушилось буквально на глазах. Не помня себя от ярости, Арин направила винтовку Мэксону в голову, но пока не стреляла — хватило тормозов. Целый отряд Изгоев держал её на прицеле.       — План не меняется: мой отец отправляется в Убежище 112. Никто не знал обо мне, поэтому вы не станете трогать ни Данса, ни доктора Ли.       — Доктор Ли несколько недель провела в плену Анклава, а потом вдруг спокойно вышла — бьюсь об заклад, что она перебежчица. Всех пособников врага — от предателей до фанатиков — мы обязаны предать справедливому суду!       Мэксон не затыкался и тянул время, но Данс до сих пор никак не отреагировал — стоял как вкопанный и со спины не нападал. Он мог без труда обезоружить Арин или пригрозить её отцу, чтобы она сама сдалась; думал, наверное, как не пойти наперекор совести и обезвредить врага одновременно.       Изгои зашевелились, переглянулись; не сразу, но даже Мэксон отвлёкся от дула перед ним на что-то ещё. Почему-то Арин сомневалась, что в Братстве Стали пользовались настолько дешёвыми трюками для отвлечения, а потому занервничала, вспомнив о мистическом красном маркере: чудовища всегда появлялись за спиной, стоило только отвлечься.       Коготь смерти не рычал перед броском, тихо крался к своей цели и знал, что на открытом пространстве и вблизи имел все шансы на победу. Шум винтокрылов сыграл против людей, а засохшая кровь паромщика на одежде поставила на Арин свой маркер. Когда коготь смерти сделал бросок, все чувства словно завопили, считанные секунды отделяли её от острых зубов. Арин резко бросилась вниз и в сторону, перевернулась и тут же вскочила на ноги. Мэксон успел выставить руки и затормозить тварь, и пока та жевала металл на силовой броне, солдаты смогли обойти его, чтобы не выстрелить в спину.       Первые выстрелы лишь рассердили когтя смерти; руку Мэксона он отпустил, но ударил наотмашь лапой, прежде чем переключиться на следующего Изгоя. Арин успела заметить, как кровь залила его лицо, затем началась неразбериха. Коготь смерти резко выпрыгивал, обвивался змеёй вокруг силовой брони и втыкал когти-иглы между стыков пластин, словно выковыривал из-под панциря болотника. Движения были настолько ловкими и быстрыми, что половина выстрелов доставалась людям.       Не оглядываясь, Арин побежала за доктором Ли. Данс смерил её тем же взглядом, что на пароме, под галлюцинациями. Теперь можно и поспорить, кто был ему противнее — Арин или супермутант.       — Он же помог вашим! Можешь разобраться со мной, но когда отец будет в безопасности. Пожалуйста, он ни в чём не виноват!       Она была готова умолять и угрожать, подкупать и шантажировать; винтовка дрожала в руках, а взгляд не отрывался от покрасневшего из-за жара лица.       — Нет, мы квиты, — бросил Данс сквозь зубы, вымученно, затем развернулся и побежал на юго-запад.       Луч лазера прочертил линию над их головами, и Арин с доктором Ли одновременно присели. На сердце вмиг стало легче, несмотря на жуткий лязг металла, рёв и стрельбу. Лезть на рожон было глупо, поэтому Арин решила бежать на восток, уводить всех, кто останется, и отстреливаться. Однако доктор Ли едва стояла на ногах — видимо, при падении потянула сухожилие, — да и коготь смерти, отбросив солдата в сторону, уже уставился на них.       Теперь она могла рассмотреть его голову, увенчанную короной из датчиков, обугленную и уже поджившую шкуру; один рог был отломан. Несомненно, этот коготь смерти вылез из клетки в серверной и всё это время назойливо брёл за Арин с прощальной командой от Эдема. Она распрямилась, расставила ноги и выстрелила на выдохе, не дожидаясь, пока тварь подбежит, приветливо раскрыв объятия. Винтовка практически не грелась — спасибо Дансу, — выпускала одну вспышку за другой, пока батарея не опустела.       — Бегите к солдатам! — велела Арин доктору Ли, а сама побежала в противоположную сторону, где Мэксон, уже встав на одно колено, безуспешно пытался оттереть лицо.       Ему пришлось запрокинуть голову, чтобы кровь текла не в уцелевший глаз, а за шиворот. С плазменного пистолета он успел как следует подпалить шкуру, однако следом вновь завязался рукопашный бой. Паладин из «Львиного Прайда» выпустил очередь из крупнокалиберного пулемёта и задел менее защищённое брюхо. Коготь смерти уже должен был свалиться — большинство пальцев оторвало, как и датчики, кровь сочилась ручьями из разбитой морды, из-под чешуи, — но он упорно полз дальше и рычал, демонстрируя пеньки выбитых верхних клыков.       Арин направила винтовку прямо в раскрытую пасть, представляя, что могли натворить несколько таких тварей в тесном бункере, и выстрелила. Ей срочно нужно было вернуться домой. Пулемёт снова начал раскручиваться, но Арин опередила паладина и сократила «Львиный Прайд» в численности. Данс не врал, когда говорил о бронебойности.       Железный кулак ударил в бок, и пока Арин считала вспыхнувшие звёзды, Мэксон без труда повалил её на землю, прижал силовой бронёй и потянулся за винтовкой. Кровь дождём капала ей на лицо из глубокой раны. Он дёргал с такой силой, что указательный палец у спускового крючка пронзило острой болью, но Арин не впервой ломать кости. Вывернувшись до треска ткани, она двинула Мэксона пневмокастетом, пробив кусок крепежа для шлема и угодив в челюсть с клочками редкой щетинки. Слаще хруста в жизни не было.       С воем Мэксон отпрянул, и Арин удалось выползти. Она оперлась на локти и уже почти встала, когда увидела перед собой запылившиеся ботинки доктора Ли, подняла голову и едва не ослепла, когда луч лазера обжёг щёку и угодил в плечо. Впервые в неё попали из энергооружия — и всякая романтизация «чистой» стрельбы вмиг испарилась: воняло палёным мясом — её собственным — и жжёными волосами, плечо будто до сих пор горело заживо, но хоть крови не было.       Арин на несколько минут отрубилась от болевого шока, а когда её куда-то потащили, словно сквозь пелену увидела, как доктор Ли обрабатывала раны Мэксону. Винтокрылы готовились к взлёту, поэтому разобрать что-то в её словах было почти нереально.       — Надеюсь, вы понимаете… меня держали в заложниках… Старейшине пригодится моя помощь… очень ценные сведения…       Связанные руки потеряли чувствительность — возможно, из-за ранения. Арин не дёргалась и просто лежала на песке, глядя через вращающиеся винты на облака. Порой мелькали выжившие Изгои, пока перетаскивали тела товарищей в винтокрылы, а когда пришёл черёд Арин, её бросили в ту же кучу.