Американская мечта

      Арин ещё не приходилось сражаться с болотниками, но теорию знал каждый житель пустошей: главное — стрелять не по панцирю, а в мягкое брюхо. Благо ползли твари им навстречу, а не преследовали. Пока что. Дилан бежал нос к носу с ней, затем громилы, Эдем замыкал процессию, отваживая шокером всех, кто хотел увязаться следом.       Ноги потеряли чувствительность — словно цементом ботинки залило, — однако адреналин бурлил в крови, реакция улучшилась, а палец нажимал на спусковой крючок раньше, чем сформировывалась мысль. Стрёкот, казалось, поднял весь остров на уши: выползшие твари сражались и жрали насекомых, сороконожки пытались обглодать бронированных болотников. Радар пип-боя словно залило красным — метки мигали, исчезали, появлялись новые.       Порой ноги проваливались в топь по колено, и дыхание сбивалось. Лишь чудом Арин ни разу не упала. Дилан словно понимал, куда бежал и что делал: когда они приблизились к поросшим мхом руинам, он взмахнул руками, сигналя своим людям, и те разбежались в стороны в поисках входа в бункер. То, чего Арин так боялась, оказалось правдой: дверь завалило обломками.       Рассчитав, что в защите он никуда не годится, Дилан отправился голыми руками разбирать завалы, а громила, который гулю не смог попасть в глаз, встал рядом с Арин. К счастью, с целями покрупнее у него проблем не возникло. С пистолета он стрелял отлично, и Арин сбросила ему свои патроны.       В секунды просветления, когда болотники отступали или обходили их, она успевала подумать, настолько ли любила Анклав и Отема в частности, чтобы повторить такой подвиг. Да, сейчас Арин пыталась попросту выжить и выбраться, но стоила ли жертва хоть ломаной крышки? Воистину грустно осознавать в подобный момент, что стоило бы ценить себя побольше.       Она следила за периметром почти не моргая, пока глаза не заболели; руки одеревенели на ветру. Данс идеально откалибровал оружие: три лазерных луча без осечек прожигали туши болотников, двух выстрелов обычно хватало, если Арин не паниковала и не начинала палить издалека. Она следила за дыханием и мысленно отсчитывала секунды до следующего выстрела. Судя по грохоту, Дилан без дела не стоял, и Эдем не отлынивал.       — Нашли!       Они одновременно обернулись на вопли — всего на пару мгновений, — и громила рядом с Арин вдруг завопил. Две сороконожки вцепились ему в ноги, словно ждали подходящего момента где-то под завалами. Он выстрелил в одну практически в упор, а следом — спусковой крючок только громко щёлкнул. Твари быстро ползли, вырывая куски ткани десятками шпор; им ещё нужно пролезть под бронежилет — значит, есть от силы полминуты…       Арин оцепенела и пропустила болотника, подползшего боком. Он вскинул клешни и высоко пискнул на сороконожек, те скрежетали в ответ, и одна из них — которой не досталось бы места — качнулась в сторону, как порезанный на лоскуты флюгер. Арин поняла, что зацепилась, когда попыталась запоздало отскочить: тонкие лапки-лески словно держали её на рыболовных крючках. Руки сработали быстрее, чем мозги: Арин потянулась за ножом и перерезала их.       — Бегите! — громко простонал громила, вцепившись в самого нахального паразита и глядя на Арин, а затем — хромая, но быстро разгоняясь, направился к берегу, в гнездо болотников.       Она хотела ему помочь, но не могла — не хотела. Глупая отвага, героизм — смерть для двоих. Так они выиграют немного времени: все твари уже переключились на громкую, явно враждебную цель. Лучше умереть быстро, чем стать марионеткой.       Арин пристрелила переключившегося на неё болотника и побежала к Дилану. Тот всё видел и тоже молча отвернулся. Массивная дверь бомбоубежища с душераздирающим скрежетом отворилась на несколько дюймов и застряла в наваленном бетонном мусоре, но второй громила продолжал её толкать обеими руками. Арин едва протиснулась, Дилану было проще, как самому тощему, а шарообразный Эдем застрял. Она обхватила его и потянула на себя; громила, не церемонясь, пнул ногой, словно мяч, и ввалился следом. Дилан попытался закрыть дверь, но та застряла, оставив щель: болотник не протиснется, но вот твари куда страшнее — запросто.       Фонари пип-боев плясали по стенам от бега, затхлый пыльный воздух застревал в лёгких, и Арин закашлялась. Вытянутый коридор уходил вниз и заканчивался ещё одной дверью, а вдоль него стояли десятки ящиков с изображением орла на фоне звёздно-полосатого флага; некоторые оказались вскрыты.       — Босс, здесь тьма батарей и оружия! — Громила даже остановился, не веря собственным глазам; вдохнул, но не нашёлся с годным сравнением, покачал головой. — Офигеть!       Дилана оружие не волновало: ключи подошли и ко второй двери. Он застыл на несколько мгновений и толкнул её, только когда Арин наконец добежала и подготовилась к бою. Пип-бой указывал только на роящихся за их спинами болотников, но с сороконожками радар уже доказал свою бесполезность. Волосы на затылке встали дыбом от одной мысли, что твари уже заползли в коридор.       Они забежали толпой в кромешную тьму и навалились на двери; в тишине послышался щелчок запираемого замка — Дилан не собирался их выпускать, пока не найдётся его чёртов груз. Они оказались в просторном вестибюле, где должны быть информационные стойки, а специально обученные люди стояли бы в ожидании эвакуации, чтобы направить, успокоить — их высохшие тела вповалку валялись подле двери.       — Их здесь заперли, — пробормотала Арин и перевела взгляд на руки Дилана — вот этими ключами, никак иначе.       Эдем облетел вестибюль и завис перед дверью в диспетчерскую, но та не открылась. Громила ударил кулаком по консоли — тоже безрезультатно.       — Энергии нет, — резюмировал он, — но я могу открыть вручную.       Дилан кивнул.       — Сначала вскрой лифтовую шахту — вряд ли воздуха надолго хватит. Спустимся по тросу.       Лишь представив это путешествие, Арин содрогнулась: нет, она точно не справится.       — А обратно как? Путь неблизкий. Ты уверен, что трос выдержит?       — Меня — выдержит. Гаса — уже вряд ли, без обид.       Громила рассмеялся, и Арин поняла, что впервые слышит хоть чьё-то имя. Он не без усилия поддел щель между створками отвёрткой, но те не спешили поддаваться. Впрочем, и на стороне сил Анклава были козыри.       — Эдем, как у робоглаза со взлётом и падением с высоты?       — Приемлемо, но я бы больше переживал за лифт: логично предположить, что он находится на нашем этаже, значит, попасть в шахту невозможно.       Дилан тихо выругался.       — Он прав. Тот, кто запер бункер, вышел последним, а эти ребята, — он указал фонарём на скелеты, — не хотели спускаться… или уже не могли.       — Ну, теоретически мы можем срезать лифт, раз он нам не нужен. — Кряхтя, Гас раздвинул створки наполовину и заглянул внутрь. — Да, он здесь. Ну что, босс?       Арин резко повернула голову и уставилась на Дилана в немой мольбе, но тот был непреклонен.       — Режь.       — Оно хоть стоит того? — сквозь зубы проговорила Арин, чья злость на пустые жертвы для Анклава ещё не угасла. Дилан ответил так же спокойно:       — Для меня — более чем.       Гас вскрыл потолочный люк и указал Эдему, куда стрелять, чтобы сместить тяжесть кабины и не повредить остальные тросы. Дилан проверил наличие собственных инструментов и подтянул перчатки. Арин дёрнулась назад, когда лифт с лязгом рухнул; через пару мгновений раздался грохот, схожий со взрывом, и взметнувшаяся пыль заполнила фойе.       Эдем заглянул за край, посветил фонарём и, как обычно, восторженно сообщил:       — Отличные новости: здесь есть лестница!       От сердца словно отлегло. Арин не то чтобы переживала за самого Дилана, а не могла смотреть, как он хватался бы за трос — прыгал в шахту?       Нет, она определённо за него волновалась и места себе не находила.       — Давай договоримся на берегу, господин президент. — Дилан, не изменяя себе, улыбался, хоть и нервно. — Ты держишься в стороне и помогаешь в крайнем случае. Всю работу делаю я.       — Быть для тебя фонариком и детектором? — с обидой обронил тот. Ещё бы, после президентства — так себе работа.       Арин пришла на помощь:       — Зато ты откроешь тайну, недоступную никому другому. Я бы хотела посмотреть, что там… но лучше посторожу наверху.       Они с Диланом встретились взглядами, неловко улыбнулись друг другу, и он подошёл к краю шахты. Арин обещала себе не смотреть, но пришлось прислушиваться: как он, кряхтя и откашливаясь, цеплялся за поручень, перемещался и спускался. Гас почесал затылок и решил занять руки второй дверью. Он опустился на одно колено, достал небольшие инструменты, похожие на набор для вора или шпиона, и быстро отсоединил панель. В повисшей тишине только инструменты по металлу скрежетали; иногда эхо доносило бухтёж Эдема, за которого Арин уж точно не переживала.       С тихим щелчком дверь распахнулась и застряла. На пороге лежали высохшие тела: двое в гражданской одежде и один — у обесточенного терминала — в военной форме. Следы крови на полу и стенах ни с чем было не спутать. Пистолет валялся возле солдата — очевидно, он пустил себе пулю в голову, чтобы не мучиться.       Арин аккуратно перешагнула через них, боясь потревожить тлеющие останки, и заглянула в картотечные шкафы. На сохранившихся папках стоял гриф «совершенно секретно», но внутри ничего не было. Иногда попадались те же штампы, что и на ящиках у входа. Гас вытащил накопитель, не особо церемонясь с проржавевшим терминалом. Они оба поглядывали на пип-бои, отсчитывая минуты затишья.       Первым радиотишину нарушил Эдем — но ему и болтать проще.       — Гордон, как слышишь? Я нашёл груз… и у меня хорошая новость и плохая.       Гас поднял на Арин непонимающий взгляд, и та сглотнула, предчувствуя проблемы.       — А почему не Дилан его забрал? — спросила она.       — В этом и есть хорошая новость: реактор сломан; кажется, здесь смертельная для органиков доза радиации. Вряд ли он протянет долго.       — Что?! — воскликнул Гас; Арин на всякий случай уточнила:       — Эдем, ты ничего не перепутал?       — Конечно, нет. Я будто не знаю, как выглядит ядерный чемоданчик, Гордон. Плохая новость в том, что пока я не могу его отнять. Если мистер работорговец умрёт по дороге, тебе придётся сюда спуститься.       Арин настолько опешила от бьющих очередью новостей, что не заметила, когда из поля зрения исчез Гас. Он разоружил её без сопротивления и рявкнул в динамик её пип-боя:       — Эй, жестянка, слышишь меня? Если не выберется мой босс, твой тоже сдохнет!       Она медленно подняла руки, уставившись в нацеленную на неё винтовку, и пробормотала:       — Да ему плевать на меня…       Однако Эдем замешкал.       — Хм… Это было бы нежелательно.       Конечно, его мотивация крайне практична — роботу просто тяжело без рук, — но Арин всё равно удивилась, что угроза сработала.       — Я никуда не уйду: ключи у Дилана, а снаружи полно ваших. Поэтому я тоже хочу, чтобы он выбрался. Давай подождём, когда все вернутся, и будем думать.       — Только оружие я тебе не отдам.       — Тогда хотя бы не целься в меня.       Арин сама дивилась спокойствию собственного голоса — гнусавого и усталого. Повернувшись к Гасу спиной, она присела возле скелетов, прицениваясь к обуви: старая, потрескавшаяся, практически деревянная, но куда лучше отсыревшей. Стряхнув солдата на пол, она уселась на единственный стул, стащила офицерские ботинки и с блаженством размяла ступни руками. Гас менялся в лице несколько раз, но всё же усмехнулся и немного расслабился: хотя бы опустил винтовку в пол.       Она успела примерить все три пары и остановиться на ботинках без шнуровки, которая рассыпалась в руке, пока придумывала казни для несносного ИИ, ужасалась его находке и переживала за Дилана. Когда же в шахте послышались шорох и гул мотора робоглаза, Гас уже сидел у обрыва и готовился вытянуть своего босса. Арин встала в углу, чтобы его не провоцировать.       Дилан забирался по лестнице одной рукой; другой — прижимал к груди объёмный чёрный чемодан. Гас подхватил его за плечи и вытянул, умудрившись не выронить винтовку или не выстрелить из неё себе в колено. Открытым было только лицо, и Арин не удивилась, увидев покрасневшую, словно обгоревшую кожу — в ближайшие часы она полопается и навсегда сползёт с мяса. Прямо сейчас радиация перестраивала Дилана до основания, но тот умудрялся выглядеть по-деловому собранным и лёжа на полу.       Он закашлялся, сплюнув желтоватую слюну, похожую на гной, и прижал чемодан крепче, когда выпорхнул Эдем. Гас вскинул винтовку, но Арин остановила очередную в этих стенах расправу возгласом:       — Всем стоять! Хотите закончить как эти ребята? — Она махнула рукой в сторону тел. — Тогда успокойтесь. Только вместе мы сможем выбраться.       — Ты в своём уме, Гордон, или настолько наивна? — шикнул на неё Эдем, который старался держаться под потолком, подальше от Гаса. — Кто мог знать, кроме Анклава, что где-то остались невыпущенные ракеты? И ты хочешь отдать их? Каким дураком вообще надо быть, чтобы согласиться? — последний вопрос он адресовал уже Дилану, и тот скривился от боли, когда попытался улыбнуться. Арин ждала, что и кожа не выдержит.       — Ничего ты не знал: ни про ракеты, ни про Убежища. Ты — пережиток прошлого, как Братство Стали, а Институт — сила будущего. Я не самоубийца, чтобы идти против них. За коды для парочки ракет мы получим всё, что захотим. Мы лучше всех знаем, как выживают отбросы, уж поверь.       Гас помог Дилану сесть и опереться на стену, чтобы не захлебнуться жидкостью собственного распадающегося тела. Вид у него был потерянный, испуганный, словно на руках умирал как минимум его родственник. Эдем, конечно, такие детали не воспринимал.       — Вас быстро заменят синтами, которые бесплатно будут собирать хлам в городе, перебьют всех тварей и жаловаться не станут.       Дилан улыбнулся уголком губ, прикрыл глаза и заговорил:       — В Нью-Йоркское Убежище 72 свозили преступников из ближайшей тюрьмы — карманников, домушников, проституток, насильников, убийц, наркоторговцев, биржевых спекулянтов. Вот так, хорошие люди погибли, а отбросы пережили апокалипсис. Только был подвох: чтобы открыть какую-либо дверь в Убежище, требовалось решить задачку по экономике на терминале, а после они произвольно менялись. «Оцените дуговую эластичность предложения по двум точкам, и дверь холодильника откроется на две минуты!»       — Ну… там были биржевые спекулянты… — неуверенно пробормотал Эдем, опешив от смены темы.       — Папаша рассказывал, что их прирезали в первый же день. Такой хаос начался, людям башню сорвало. Смотрителя тоже не было, потому что для его назначения требовалось решить задачу повышенной сложности.       — Дилан решил, — с гордостью сказал Гас; тот поморщился.       — Когда остальные уже врубились и смогли своих детей научить. Мы эти задачки щёлкали, как орехи, и другим двери открывали. Думаешь, все поумнели? Не то слово: главы банд сообразили, что можно держать при себе низшую касту счетоводов, обслугу.       — И что с ними случилось? — Дилан повернулся на голос Арин и распахнул налившиеся кровью глаза.       — Я их обманул: собрал всех лидеров и приближённых в одной комнате на переговоры и запер, а ключ выбросил — сломал терминал. Выходил срок изоляции, и мы хотели начать жизнь с чистого листа. Иронично, что у пустоши было иное мнение. Знал бы, то позволил им самим встретить мутантов.       И всё же остались члены банд. Гас и остальные громилы не походили на рабов-счетоводов, а Дилан поменял расстановку сил: ум взял верх над мускулами. Хотя Арин до сих пор не понимала, почему его так боялись: ожидали обмана, извращённого наказания или банально уважали заработанный статус Смотрителя? Она-то знала, как жизнь в Убежище разжижала мозги.       — Имей ты тот же шанс сейчас, что стал бы делать с чемоданом? — спросила она, глядя ему в глаза. Почему-то у гулей только они никогда не менялись, словно доказывали сравнение с зеркалом души.       Дилан будто понял, что она не из праздного любопытства спрашивала, и не отшучивался — почти.       — Вам бы я его точно не отдал, если ты об этом. Собрал бы координаты шахт, где ракеты остались, покатался бы по миру и взорвал их к чертям. Помпезно и стильно. Но такого не случится. Отбросы всё подмечают, на память не жалуются и очень хотят жить; мы как тараканы: назло не вымрем, ещё и вырастем от радиации. И вот нас собрали в кучку и пустили по лабиринту — для чего? Чтобы на пустошах появился парень, в уме подсчитывающий кризисные риски? Вуаля, я подсчитал: вероятность свержения старой власти равна 88,4%. Теперь побеждает хитрый, а не сильный.       Дилан закашлялся и запрокинул голову. Эдем не нападал, как и обещал: наверное, сделал свои подсчёты и вынес для него неутешительный вердикт. Арин медленно опустила руки к сумке, но Гасу уже было всё равно. Без босса он туговато соображал.       — Они тебя перехитрили. И стоила того эта сделка?       — Мы все — потомки древних звёзд, обязанные чьей-то смерти. Нет смысла переживать о неизбежном.       — Ну просто космический оптимист! — вздохнула Арин, выуживая последнюю ампулу с улучшенным Рад-Х. Она долго сомневалась, стоило ли отдавать её потенциальному врагу, но не увидела его в Дилане. — Хорошо, что я тоже никогда не ставила на силу.       Гас недобро взглянул на иглу, но его босс махнул рукой: хуже не станет. Арин воткнула шприц в шею, целясь в артерию. Так кровь быстрее доставит компоненты, однако побочные эффекты точно не заставят себя ждать. Когда Дилан вырубился, она бросила пустой шприц и подняла руки, когда Гас снова наставил на неё оружие, хоть и не особо уверенно.       Откинувшись о стену рядом, Арин ждала, когда Дилан хотя бы придёт в сознание. Дышал он ровно; воспалительный процесс быстро пошёл на спад, и красноватый оттенок кожи стремительно исчезал. Пип-бой на его руке постоянно подсвечивался от входящих сообщений, и Гас, долго не решаясь, развернул экран к себе, что-то написал в ответ.       — Ребята ждут команды, чтобы отвлечь тварей.       — Нам ещё нужно пройти внутренний коридор — и в идеале всё сделать одновременно.       — Гордон, ты совершаешь страшную ошибку! — тем временем трагичным голосом вещал Эдем, по которому точно плакал кружок драмы Анклава. — Думаешь, на кого первым сбросят эти бомбы?       — Замолчи, ты ничего не понимаешь! — наконец не выдержала она. — Возможно, для Анклава поздно уже сейчас! Вообще не думал, зачем я ищу Институт? Жизнь налаживалась, я спокойно работала в лаборатории, а Вашингтон снова мог стать столицей. Но после встречи с тобой вернулся не тот Отем, а какая-то китайская подделка, которая не понимает, с чего это мы больше не воюем с Братством Стали.       — Надо было убить его! — в ужасе выкрикнул Эдем, словно речь шла о противном насекомом, проникшем в дом.       — Второй раз мне бы такое не позволили сделать! — крикнула на него в ответ Арин. — Как ты это вообще себе представляешь?       — О, надо же, два предателя не смогли поделить шкуру неубитого медведя! Ради такого и взорваться не жалко.       — Как же у вас интересно, аж помирать расхотелось, — пробормотал Дилан, едва ворочая языком, и распахнул всё ещё налитые кровью глаза. Арин развернула к себе его пип-бой и посмотрела на показатели: жить будет — и даже не гулем в ближайшем будущем. Гас рассмеялся и передал винтовку Арин без команды от босса, словно в подарок.       — Не хотелось бы говорить, что ты у меня в долгу, но…       Дилан кивнул.       — Сделка пройдёт в Бостоне первого октября, так что через три недели буду ждать в Даймонд-Сити. Если плана у тебя не будет, не обижайся, сестра, но выберу я не твою сторону. Но давай… попробуем что-нибудь сделать.       Эдем ещё немного побухтел для приличия, но вроде как понял, что ядерные коды — их лучшая приманка. Только для начала им нужно было вернуться без паразитов на спинах. Закрытый тоннель отрезал короткий путь с острова, но Арин тут же напомнила о старой канатной дороге.       Дилан строчил команды своим людям и разминался перед забегом, пока Арин с Гасом открывали дверь, а Эдем готовился дать отпор всем тварям за ней. Ожидание больше не хотелось растянуть: в Бостоне ждало слишком много дел. Довоенные ботинки словно из цемента состояли, но не рассыпались, когда Арин сиганула в коридор. Эдем впереди расчищал дорогу: разряды электричества ярко пронзали темноту. Она слышала шуршание лапок словно отовсюду и чуть не выстрелила себе в ногу от ужаса, зацепившись о край пустого ящика.       Выскочив на свободу, они услышали зов Рэя Смита с обещанием, что никто не уйдёт, куда бы ни бежал — и устремились на северо-запад. Тьма красных отметок на радаре кучковалась возле высотки, где спрятались оставшиеся громилы. Раздалось несколько хлопков с той стороны, но ситуация не менялась. Дилану оставалось только смотреть издали, прижав к груди заветный чемодан, и решать, что для него важнее.       — Мы можем отвлечь их на себя канатной дорогой, — предложила Арин и потянула Дилана за рукав. — Скажи, чтобы выключили музыку.       Эдем, которому не страшны кочки и провалы в обломках, первым попал к генератору и запустил механизм. Ожившая кабинка качнулась с громогласным скрипом, и Арин испугалась, сойдёт ли та в принципе с места; однако поехала она неожиданно резво и над водой набрала высоту. Дно проржавело настолько, что через дыры можно было любоваться красотами местного болота. Мимо них проезжали другие кабинки, и Дилан быстро подсчитал, в какое время те достигнут острова, чтобы его люди успели запрыгнуть — больше он ничем не мог помочь.       Никакая тварь с ними за компанию не проехалась, но Дилан предпочёл проверить: его в принципе волновала мысль, что кабинки уже могли принести в город паразитов. Они дождались остальную группу — запыхавшуюся, но в полном составе — и выключили канатную дорогу. Гас всем рассказывал, сколько оружия они нашли в бункере, но о зачистке острова пока никто не заикался.       Увидев первую безопасную зону, Арин поняла, что вот-вот упадёт и уснёт на камнях; к вечеру появился небольшой жар. Теперь она не чувствовала себя в безопасности на высоте, всего лишь без лестницы — как и все остальные. Пока Дилан раздавал указания, Арин нашла себе лежак в отдалении и сбросила деревянные ботинки.       — Всё-таки попробуй наши, — услышала она голос Дилана и улыбнулась, увидев в его руках сапоги из обмундирования и зажатый подмышкой чемодан. — Распоряжусь, чтобы поискали и сменную одежду. В Бостоне дождливо, а бывают и радиоактивные бури. Вообще Нью-Йорк не сильно отличается… в смысле, по погоде… так что береги оружие. И себя тоже.       От неё и правда несло илом, но о душе на развалинах и речи не шло. Собранные вещи были аккуратно разложены и развешаны по шкафам, словно в магазине. Арин выбрала тонкий свитер с воротом, куртку песчаного цвета и джинсы, а Дилан принёс ещё и чехол для винтовки. Первым делом она испытала обмундирование: насколько быстро доставала оружие.       Дилан уселся на раскладной стул и поставил чемодан у ног. Для болтливого человека он подозрительно долго не мог подобрать слова благодарности, будто не привык их произносить.       — Завтра же утром, как доберёмся, отправлю машину в Бостон — но это я и так обещал, верно? Как-то ни разу не расплачивался за спасение жизни и понятия не имею, что предложить. Мусорный барон здесь совершенно беспомощен.       — Почему же, — возразила Арин. — Ты можешь освободить для меня Кейт. Не перепродать, а вытащить из неё капсулу.       — По рукам. — Повисла неловкая пауза; Дилан поднялся, уставился на чемодан и словно не хотел уходить так просто, поставив точку в очередной сделке. — Если не выгорит, ты всегда можешь вернуться к нам: в Нью-Йорке всегда рады изгоям, и работы много. Я бы и сейчас предложил остаться, чтобы послушать, как ты пыталась убить полковника Отема — это же не шутка была?       — К сожалению, нет. — Вздохнув, Арин бросила взгляд в окно, где догорал закат. — Ну, день ещё не кончился, верно?