Американская мечта

      Когда Арин проснулась — и впервые за неделю не чувствовала себя ожившим трупом, — робоглаз уже бодрствовал; Кейт отсутствовала. Шторы она милосердно задёрнула. В ванной текла только холодная заражённая вода, от которой воняло канализацией. Арин обречённо вздохнула, глянула в зеркало и коснулась шрамов, оставленных спятившим синтом. Значит, теперь она официально на их территории?       Эдем, игнорируя её личное пространство, влетел в ванную.       — Я всю ночь поднимал архивы из Наварро и сопоставлял даты — видимо, наш новый знакомый носит фамилию Геннон, и его отец возглавлял отдел полевых исследований. «Тесла» — авторская сборка, его собственная. Я сравнил серийные номера.       — И что это меняет?       Арин вздохнула, натирая лицо полотенцем до красноты, откашлялась и вспомнила про выданный отвар — теперь придётся его так пить и уповать, что поможет. Эдем подозрительно долго молчал — значит, опять завёл свои секреты.       — Ну, они дезертиры: вылетели якобы на разведку и больше не вернулись. Считалось, что их сбили солдаты НКР.       Но раз Геннон-старший взял с собой малолетнего сына, значит, долго планировал побег, а патриотичное сердце Эдема такого понять не могло. Арин отложила полотенце и потянулась к сумке, где лежала банка с лекарством.       — Вряд ли они были единственными. Анклав потерпел сокрушительное поражение, надежда угасла. Думаешь, все тебе так и доверились, поверили на слово? Нам и сейчас пришлось уйти по той же причине: с репутацией тирана и убийцы тяжело завести друзей, Эдем. Кстати, я тоже дезертир. Сюрприз!       Злость вспыхнула настолько внезапно, что Арин выговорилась вне зависимости от своего желания. Раньше казалось: они просто дойдут до места, найдут какую-нибудь дверь в Институт, игнорируя прошлое, найдут Отема, а дальше… что-нибудь придумается на ходу, однако весь окружающий мир напоминал, что план этот — откровенная туфта. Эдему нельзя доверять, а Арин понятия не имела, как удержать его в узде. Она чертовски устала от одного путешествия и не сможет так просто выжить в незнакомом городе.       Горечь лекарства словно отрезвила. Нужно было взять себя в руки.       — Мы сейчас все — изгои и отступники, но это можно изменить: если докопаемся до истины, что происходит. Я не прошу тебя выбирать сторону. Просто… давай для начала начнём доверять друг другу, чтобы выжить. Думаю, ты сам понимаешь, что в Бостоне мы — чужаки.       Эдем молчал; даже антенны робоглаза, казалось, поникли. Неужели слова его так задели? Нет, машина не вызовет у неё чувство вины! Отвязавшись от своего «тела», Эдем словно потерялся, стал зависим от эмоций, в наличии которых Арин больше не сомневалась. Синтам же их создавали — почему бы ИИ за две сотни лет их тоже не развить? К тому же Арин понятия не имела, как именно Отем-старший учил Эдема имитировать человека.       И если у него есть настоящие эмоции — как насчёт стресса, безумия, злопамятности, гнева? Глядя на него — и всё, что он натворил, — Арин могла дать однозначный ответ.       По крайней мере, они пытались разговаривать — это первый шаг к пониманию… или чему-то такому.       — Куда Кейт пошла, не говорила? — спросила Арин, чтобы как-то перевести тему и не грузить Эдема до экзистенциального замыкания.       — Сказала, что ищет кого-то.       Кейт так искренне пыталась помочь, что Арин почему-то забыла о её таинственных делах в Бостоне. Похоже, без секретов никто из них не мог обойтись. Сидеть в номере было бесполезно, поэтому Арин предложила пройтись по Квинси, осмотреться и заодно поискать Кейт. Предчувствие подсказывало, что она вляпается в неприятности.       При свете дня Квинси оказался скучным и тихим городом, который не особо пострадал во время Великой Войны, поэтому неплохо сохранился. Местные жители забросили немногочисленные высотки, но обжили небольшие дома, даже местная церковь работала — не как в Трентоне, а по изначальной задумке. Был и небольшой рынок в центре города, где торговали едой, оружием, одеждой и всяким хламом по мелочи. Арин долго пялилась на овощи — невзрачные, мелкие, но настоящие. Цена, конечно, кусалась, но в Бостоне их хотя бы можно было купить.       Она поняла, что как минимум приехала не зря: если получится вернуться в лабораторию, то стоит захватить образцы. Они с Эдемом так пристально пялились, что привлекли внимание пожилого продавца.       — Путешествуешь с караваном, да? — Он кивнул на робота. — Ты бы с этой штукой аккуратнее по улице ходила: местные и подстрелить могут.       — За что? — искренне возмутился Эдем, а торговец заметно струхнул, когда тот ответил человеческим голосом.       — Эм… ну так слышали… — Он не знал, к кому лучше обратиться, и всё-таки остановился на Арин. — Слышала про Институт и синтов? Недавно в Даймонд-сити безумец убил мэра прямо на площади, а когда его устранили да голову вскрыли, чип в мозгах нашли — похоже, это единственный способ опознать подделку. Теперь город закрыт, никого не впускают, вся торговля через окошко.       Весть оказалась не из приятных. Возможно, через две недели город снова откроет свои двери, ведь изоляция не может быть вечной, но вдруг ничего не изменится? Она сможет разыскать Дилана иначе — ему и свите спрятаться трудно, — однако большой город точно должен попасть под прицел Института, а значит, и поиски следовало начать оттуда.       — Они боятся, что через ворота попадут новые синты? Но это же глупо: если у Института уже есть доступ, в город они попадают иными путями.       Замечание искренне рассмешило торговца.       — Они не боятся пришлых, а ищут самозванцев среди своих. Без мэра начался хаос, и кто знает, что сейчас происходит на улицах.       — Бойня! — поддакнул его сосед по киоску, взмахнув руками. — А вокруг бродят мутанты и рейдеры. Ни за какую прибыль в старый город не стоит лезть.       Арин слишком хорошо представляла, что это значило. Даже если Даймонд-сити откроется, с неё глаз не спустят, а скрывать есть что. Не хотелось без форы тут же попасть на радары Института.       — То есть в Бостоне каждый сам за себя? — уточнила она, на что торговцы переглянулись и пожали плечами.       — Минитмены ещё остались? Возможно. Это бостонское ополчение, добровольцы, — пояснил первый старик, — но дела у них в последнее время неважно идут.       Ну, на безрыбье и болотник — рыба. Арин вздохнула.       — Могу я с ними связаться?       — А то ж! За церковью они все.       Поначалу Арин не поняла, почему торговцы засмеялись, а когда пришла к нужному месту, то увидела только кладбище. У деревянных крестов из старых облупленных садовых оградок лежали обломки какого-то кустарного лазерного оружия, потускневшие значки и ковбойские шляпы. Всего Арин насчитала пару десятков могил, на которых прорастали — скорее всего ядовитые — синие цветы. Эдем шутку торговцев не понял и возмутился, но вовремя умолк.       Очевидно, кто пришёл с новыми порядками и выкосил ополчение. Атомным Котам сильно повезло не попасть под первый каток; впрочем, сейчас они опасность явно недооценивали. Проникнувшись местным юмором, Арин поспешила убраться с открытого пространства, к тому же патрульный из стрелков подозрительно на неё косился. Эдем парил за правым плечом, успешно изображая робота-помощника.       Патруль прошёл мимо, потому что искал не их: стрелки рассредоточились возле какого-то дома по обе стороны от двери, постучались, а когда хозяин открыл — вломились. Эдем приподнялся, чтобы лучше видеть, но Арин его осадила:       — Новая власть — новые порядки, а мы тут проездом.       — Само собой, — внезапно охотно согласился Эдем, и Арин надолго про него забыла.       Она угадала с первой попытки, где Кейт: бар «Пьяный Болотник» обещал самую интересную компанию и незабываемые впечатления. Стены и двери были разрисованы, кажется, несколькими поколениями подростков, на стёклах стояли железные антивандальные сетки, а на асфальте намертво засохли сотни жвачек — автографы нескольких поколений посетителей. Когда дверь распахнулась, дохнуло сигаретным дымом, и Арин закашлялась.       — О, это явно моя спутница, — хрипло хихикнула Кейт. Она сидела у барной стойки и о чём-то болтала с хмурым человеком лет за сорок — видимо, хозяином. Не походило, что она пила с обеда, но много курила и практически окружила себя дымовой завесой. — Блин, прости, я не думала, что ты зайдёшь так рано. Разве тебе не нужно отлежаться и лечиться?       — Мне намного лучше.       Конечно, Арин преувеличивала, но и не врала. Она уселась на соседний стул и спросила, что может заказать. Из кухни вышла немолодая женщина в замызганном фартуке, но такая улыбчивая и приветливая, что все претензии затерялись, не родившись.       — Поди, вы не пробовали блинчики из бритвозлака? Они подаются с джемом. Мука грубого помола, но уверяю, вкуснее вы ничего не найдёте.       — Звучит прекрасно!       Арин никогда не думала, что в баре могли кормить завтраком, точно в идеализированных кофейнях из прошлого, где всегда имелся горячий вишнёвый пирог и официантка подливала кофе дальнобойщикам, но когда хозяйка поставила перед ними по тарелке с самыми настоящими пышными оладьями и джемом, на глазах навернулись слёзы счастья. Вместо кофе принесли холодный чай из кислых ягод, но зато настоящий, не консервированный.       Вкус настоящей еды казался пресноватым, но отзывался на языке по-особенному приятно. Конечно, изобретением переработанной еды с неограниченным сроком годности люди спасли себя от голода и вымирания, но джем из мутафрукта не шёл ни в какое сравнение с какими-нибудь «Сахарными бомбами». Организм словно проснулся после долгой спячки и отреагировал бурей эмоций.       Оказалось, что в Содружестве можно было не просто выживать, но и жить. Тем более очевидны и мотивы стрелков обосноваться здесь накрепко. Арин не понимала, почему Братство Стали или Анклав давным-давно не явились сразиться за плодородные земли, а сцепились с НКР в пустыне. Ясно лишь, что Институт их как-то отваживал. Картина вырисовывалась всё более загадочная.       — Вот, чем богаты. — Хозяйка бара улыбнулась и развела руками. — Добро пожаловать в Квинси — родину американской мечты.       — Простите, что вы сказали? — оторвавшись от оладий, переспросила Арин. — Почему город так называют?       Женщина пожала плечами, словно впервые об этом задумалась.       — Эм… понятия не имею.       — Потому что здесь родился Джон Адамс — один из отцов-основателей, — монотонно ответил Эдем, хотя обычно энтузиазм по части истории из него палкой не выбить, — первый вице-президент и второй президент, отец шестого президента.       — Интересная у вас летающая энциклопедия.       — А сейчас что произошло? Как эти дурни стрелки захватили город? — спросила Кейт, и хозяин бара шикнул на неё.       — Потише, дамочка. Всё просто: минитмены оказались слабее и уступили позиции. Кто смог — сбежал, а мы продолжаем жить дальше. Стрелки, как и все, кто был до них, не возделывают землю, не кормят, не торгуют, не поставляют пойло, поэтому мы нужны им.       — А они — вам? — хмыкнула Кейт и раздавила окурок в пепельнице.       — На пустошах и без людей угроз хватает. Уйдут стрелки — придут рейдеры, а это уже проблема пострашнее, не находишь? Всё относительно, как кто-то говорил…       Тут же активизировался Эдем:       — Альберт Эйнштейн. Только он не об этом…       — Я понимаю, сэр, поверьте, — спокойно продолжила Кейт. — Но рядом с вами — Атомные Коты, абсолютно нормальные ребята, свои в доску. Почему вы не договорились о взаимопомощи?       — Эти-то, — хмыкнул хозяин бара. — Хиппари, только о железках своих думают. Одни комиксы в голове. Уже помогли бы, если хотели.       Кейт беспомощно всплеснула руками и пересеклась взглядом с Арин, которая так и не приняла ничью сторону. Оладьи, как и всё хорошее в жизни, закончились; на душе эйфория мешалась с тягостным чувством вмиг утраченного счастья. Сюда бы ещё консервированные персики, прикарманенные снабженцами Анклава для праздников — и получилось бы божественное блюдо.       — Моя… энциклопедия может узнать рецепт? — спросила Арин, и хозяйка бара нервно улыбнулась, выдохнула с облегчением. Видимо, вопросы о политике под их крышей ни к чему хорошему не приводили.       — Конечно — и заходите ещё!       Мнение Эдема никто не спрашивал, но информация — это высшая ценность, даже если касалась блинчиков. Арин поблагодарила пару за гостеприимство, расплатилась за еду, докинув сверху, и направилась к выходу. Кейт семенила следом и гневно пыхтела в спину.       — Они так и сгниют в этой дыре! Почему ты промолчала? — возмутилась она всё же не на публике.       — Не вижу смысла биться головой о стену, вот и всё. У них своя правда, у тебя — свой опыт. Вам не переубедить друг друга.       Арин хотелось сказать: «Когда-то я говорила так, как ты, и реальность дала мне под дых». Однако тогда бы пришлось рассказать о проблемах в Анклаве, войне — и не факт, что Кейт прислушается, скорее уж поднимет на смех — и Эдем присоединится. В конце концов Арин и сама не могла понять её чувства: каково жить в рабстве и прятать крышки от охраны, лелея мечты о свободе. Размышляя об их различиях во взглядах на мир, становилось тошно от собственной удачи, избалованности судьбой. Впрочем, так слепой с глухим могут спорить, кому хуже живётся.       — Ладно. Хрен с ними, — буркнула Кейт и закусила губу, глядя куда-то в сердце города. — Помнишь, я говорила, что у меня остались незаконченные дела? Пора закрыть вопрос. Составишь компанию?       Вид у неё был странный, нервный; взгляд метался по сторонам, словно ожидал застать кого-то.       — Конечно, — ответила Арин, размышляя: а был ли у неё выбор? Стоило наконец признать, что Кейт она совсем не знала и попросту испугалась одиночества. Следовало лучше читать очевидные знаки. Эдем подозрительно молчал, будто ждал момента, когда Арин в очередной раз сядет в лужу.       Просто потрясающая компания. Нет, команда мечты.       Они шли по улицам Квинси, уточняя дорогу у редких зашуганных прохожих. Кейт искала дом некой Келли и произносила это имя с каким-то надломом, словно нечто запретное. Те, кто понимал, о чём речь, указывали дорогу и поглядывали на их оружие с усмешкой.       — Долги выбивать идёте? Ну удачи.       — Ничего не хочешь объяснить? — настояла Арин, когда они почти пришли: ухоженная часть Квинси плавно перетекла в развалины и гниющие времянки, кто-то умудрялся жить в морских контейнерах, сброшенных на побережье. От одного взгляда на них становилось холодно, и Арин закашлялась.       Мусор, смешанный с илистой грязью, хлюпал под ногами. Свалкой пустых бутылок никого не удивить, но Арин обратила внимание на закуток с парой брошенных матрасов, возле которого ошивался подозрительный тип. Очевидно, местная церковь плохо наставляла на путь истинный.       Кейт остановилась напротив одноэтажного дома с покосившимся забором; жёлтая краска давно облезла, а окна заколотили, в крыше с редкими островками черепицы виднелись дыры, словно пробоины. Докурив, Кейт бросила бычок в клумбу к остальному мусору. Она словно оттягивала время и размышляла, стоит ли развернуться.       — Дом, милый дом, — пробормотала Кейт сквозь зубы. — Всё, как я помню. Срача вроде стало больше, хотя сказать сложно.       — Тут… мило, — выдавил Эдем вымученно. Должно быть, весь его словарный запас сгорел в попытках выдать хоть что-то обнадёживающее. Однако Кейт вежливость не оценила.       — Это дыра. Притон. Я всю жизнь мечтала сбежать отсюда. И как же получилось… Они… Ладно, пора покончить с этим! — Взяв себя в руки, Кейт решительно постучалась — и дверь зашаталась; её даже не запирали, если это вообще было возможно. — Мам, пап, эй! Вы ещё не сдохли?       Не зная, как и реагировать, Арин переступила через гору мусора за порогом, которую Кейт от души пнула. Пустые бутылки покатились в разные стороны. Повсюду валялись шприцы, пустые ингаляторы, воняло сыростью, мочой и чем-то ещё — вроде застарелого разложения. Так воняли запущенные бродяги, которым давно плевать на гигиену. Уже представляя, что увидит, Арин засунула руки в карманы, чтобы случайно ничего не коснуться.       Теперь она понимала, почему Кейт… такая; почему она так болезненно относилась к семейным вопросам. Мало кто на пустошах — где наркотиков осталось больше, чем игрушек — мог похвастаться нормальным детством. Но это было уже слишком.       Кейт пробежала в гостиную как таран. Там не осталось мебели — только все те же матрасы, на которых лежали люди, больше похожие на рейдеров. Один из них поднял голову на шум, выругался, а затем уставился на Кейт, словно на призрака.       — Что молчишь, говорить разучился? Пап? — Наконец Кейт растратила запас храбрости, голос надломился. Дрожащими руками она неуклюже выхватила свой новенький дробовик и навела на отца. — Ну, давай, я даже дам тебе последнее слово!       Несмотря на ужас и омерзение, Арин смогла осознать, что та собиралась натворить, и воскликнула:       — Кейт, опомнись! Он и так не жилец!       Однако та лишь угрожающе тыкнула стволом в сторону отца. Остальные наркоманы потихоньку приходили в себя и начинали понимать, что творится неладное. Облизнув пересохшие губы, Арин медленно потянулась к своему оружию.       — Да он много лет пытается помереть, и смотри, ещё отравляет воздух! Я надеялась, что с ними покончено, но, видимо, всё придётся сделать самой.       Она слишком нервничала — и наркоманы это поняли. Один из «гостей» притона напал слева, и Кейт благодаря испугу успела выстрелить. Арин оглохла от шума; завоняло порохом. Всю тощую грудь наркомана залило кровью. Должно быть, он умер прежде, чем завалился обратно на матрас. Второго вырубил Эдем шокером — и конфликт, вроде бы, поутих.       В мгновение ока контроль едва не посыпался — и вся её миссия следом. Не помня себя от ярости, Арин схватила Кейт за локоть и встряхнула.       — Чёрт возьми, остановись! Нас посадят или тоже пристрелят — и ради чего?       — Они меня продали, родители меня продали, чтобы наширяться — ясно тебе?! — заорала в ответ Кейт и разрыдалась, опустила оружие в пол, но всё ещё рискуя оставить их без ступней. — Как бы ты поступила на моём месте, если бы близкий человек тебя предал?       Словно громом поражённая, Арин стояла посреди притона, держа её за локоть, и думала только о том, что спятит в этом городе. Совершенно с пустой головой она медленно разжала пальцы и отвернулась от стоявшего на коленях, точно пленник, старого наркомана. Она успела только уши пальцами зажать, позволив лазерной винтовке повиснуть на локте. Шмыгнув, Кейт развернулась, подняла оружие — и выстрелила без раздумий. Остальные наркоманы с криками разбежались, как рад-тараканы.       Всё это походило на какой-то кошмар. На штанах остались красные кляксы, которые хотелось немедленно смахнуть. Чувствуя, что её сейчас вывернет, Арин зажала нос и рот ладонью, развернулась к двери и увидела застывшую в проёме женщину — тощую, словно высохшую, с седеющими, всклокоченными рыжими волосами и острыми чертами лица, как у Кейт.       — О, мама. Ты как раз вовремя. — Кейт вставила два патрона, чуть не выронив их. — Ты никогда ему не перечила. Ты его боялась — поэтому и не вступилась за меня, когда ему пришла в голову блестящая идея. Ты могла бы… не знаю… предупредить меня? Помочь сбежать. Но нет. Крышки вам оказались важнее дочери. Арин, сгинь, — добавила Кейт так спокойно и уверенно, что та отскочила и впечаталась спиной в стену.       Не в такой уж глубине души Арин желала семейству Келли смерти: за предательство, за такую жизнь — и не жизнь вовсе. Миру определённо будет лучше без них. Однако метод, выбранный Кейт для мести, перечёркивал все оправдания. Видимо, о том же подумал и Эдем:       — Но мисс Кейт, это же ваша мать! Вы сами сказали, что не она вас продала. Вы уже наказали виновного — и я разделяю это решение. Но по той же логике следовало перебить всех, кто допустил столь чудовищное преступление: местные органы правопорядка, соседей, банду мистера Дилана, в конце концов. Вам не станет легче от этого убийства, поверьте, только хуже. Вы свободны и вольны жить будущим, а не прошлым!       Миссис Келли моргнула и сцепила руки, исколотые до вечных лиловых синяков. Зная, что может всё испортить, сорвать едва уловимую нить к жизни, она благоразумно держалась — а может, ещё не понимала, как поступить. Кейт, глядя на неё — потерянную, маленькую, почти невидимую, — фыркнула и резко бросила дробовик, который Арин тут же подобрала и разрядила.       — Пиздец, к моей совести взывает машина. Чтоб тебя. Пойдём, нажрёмся.       Арин бы выдохнула — но вспомнила о запахе и просто кивнула. Миссис Келли отошла в сторону, уступив им дорогу, и лишь затем вошла в дом. Её крик ещё долго отзывался эхом мигрени.       Далеко они не ушли: Кейт остановилась у берега, где её вывернуло. Арин молча хлопала её по спине, а сама думала, как в таком виде они вернутся в город — благо вышли из отеля со всеми вещами, боясь быть ограбленными. Запачканные кровью штаны разумней было выкинуть; в рюкзаке как раз лежали запасные.       Эдем встревоженно летал рядом, заглядывал, а Кейт отгоняла его рукой.       — Ты выдал потрясающую мудрость, без сарказма, — добавила Арин от чистого сердца. — Неужели собственная совесть подсказала?       — Чушь какая, — ответил он, — у меня нет совести, потому что я — суперкомпьютер, эффективная машина, подчиняющаяся логике. Я прочитал все книги, оставленные человечеством: «Преступление и наказание», «Тереза Ракен» и другие, с похожим сюжетом — все они подводили к одному выводу: убийство без моральных на то сил разрушает вашу хрупкую…       — Я тебя поняла. В следующий раз просто скажи, что Кейт возненавидит себя за убийство матери.       — Какие вы заботливые, друзья, — прокряхтела та, не разгибаясь.       Завидев небольшой отряд стрелков, Арин сразу поняла, что это по их душу. Командир тыкнул в них пальцем, и остальные, держа оружие наготове, побежали быстрее.       — Ни с места, нарушители!       — А это ещё что? — Один из стрелков направил винтовку на робоглаз. — Кыш отсюда, кыш!       Явно уязвлённый, Эдем ощерился антеннами, но всё же отлетел подальше. Улики не оставляли шансов — надо было выдать Кейт оружие поаккуратнее. К чести стрелков, расстреливать на месте никого не стали, а повели обратно, к посту. Видимо, хотели разузнать, кто явился в город.       Второй раз в жизни она оказалась в тюрьме, но теперь не в одиночестве. Их обобрали и затолкали за решётку небольшого склада, где уже скучали знакомые наркоманы из дома четы Келли. Узнав Кейт, те отсели подальше. Арин плюхнулась на матрас рядом с ней, потому что больше сидеть было не на чем. Даже пип-бой у неё забрали, так что время потекло невыносимо долго.       Снаружи доносились голоса стрелков:       — Ты глянь! За трёхлучевую винтовку можно получить гору крышек!       — Ого! Тысяч шесть, не меньше!       Арин тихо взвыла и уронила голову на руки. Кейт тяжело вздохнула.       — Это я во всём виновата, но извиняться не собираюсь. Ты уж извини. — Пару мгновений стояла гробовая тишина, а затем Арин, не меняя положения, рассмеялась, Кейт к ней присоединилась. Всё-таки её манера общения была очень интересной — и почему-то злиться долго не получалось. — Ты не стала меня останавливать. Нет, жестяной тоже прав, но… ты поняла меня тогда, да?       Ей было важно знать, и Арин уже не видела причин темнить.       — Мне всю жизнь врали, и я понимаю твои чувства — это правда. Сначала отец говорил, что я родилась в Убежище, а затем сбежал к своей работе, бросив меня на растерзание Смотрителю и охране. Он хотел как лучше, а получилось как всегда. Когда отец заболел, было поздно злиться — да и глупо это. Затем меня использовал человек, которому я верила. Мы оказались в похожей ситуации: я целилась ему в голову и ждала, когда он одумается.       А ещё все смерти, загубленные подопытные — на её совести. Можно винить один Анклав и спешку с разработкой, но за спиной у Арин никто не стоял с оружием. Ей нравилось быть кем-то, нравилось верить в лучшее будущее, прикрываясь чужими словами; по собственной воле каждый раз возвращаться, как рейдер — к «психо».       — И как, не пришлось стрелять? — Арин мотнула головой и порадовалась, что Эдем не слышал. — С моим батей так не прокатило бы. Наркомана невозможно переубедить, это уже не тот человек, который пытался построить мне домик на дереве. Хотя было мило: он правда хотел, но нашлись дела поважнее. Они только обещали и всегда врали, — добавила Кейт уже тихо, почти шёпотом. Арин приобняла её. — И всё равно тошно, когда они дохнут.       «Точнее — когда их убиваешь». Ещё из очевидного Арин подметила странные перепады настроения и трясучку, поэтому первым делом рассмотрела её руки — и ничего не подметила.       — Ты на «винте» сидишь или чём-то другом?       Кейт шмыгнула носом, но не стала отпираться.       — Дилан не разрешает своим девочкам колоться — порезанные руки пугают клиентов. Меня не подсаживали, я ещё с Бостона закидывалась. Дерьмовая наследственность.       — Точнее, ужасный пример для подражания, — протянула Арин и задумалась. — И ты думала, что убийством отца разорвёшь порочный круг?       Она пожала плечами и не успела ответить: стрелки тоже решили поговорить. Один, просунув руки через прутья и опёршись локтями, взглянул на Кейт с интересом, прищурился.       — Это ты, что ль, Кейт Келли? Вот уж не думал увидеться снова! Мы с тобой в церковной школе учились, помнишь? Видимо, эта дыра притягивает независимо от желания сбежать подальше.       — А, ты же Дэнни Шоу, который украл банку с пожертвованиями во время мессы! — Кейт расхохоталась, но Дэнни не смутился, словно гордился поступком. — Кстати, чем дело кончилось? Ты всё вернул?       — Вот ещё, я сразу крышки потратил, всем ребятам купил по газировке, табачную жвачку и ещё-то какую-то ерунду. Мне назначили детские исправительные работы, во имя Христа, конечно. Мать вызвали присматривать, чтобы не филонил. Ей так понравилось меня гнобить, что она к минитменам записалась.       Маленький Квинси оказался тесным на события. Доселе молчаливая Арин аккуратно уточнила:       — Мы видели кладбище. А ваша мать не…       Дэнни махнул рукой.       — Да кто ж её прибьёт. Старая стерва уже в Замке новобранцев муштрует, наверное. — Арин мысленно сделала пометку — значит, не все минитмены погибли. Это неплохое начало. — Ну ты и шорох дома навела, Кейт. Мистер Келли, конечно, редкостный отброс, но зря ты кровавую баню устроила. Весь район на ушах стоит, пришлось и этих грести — проспаться. — Он кивнул на наркоманов в той же клетке и брезгливо поморщился.       — Ну, это часть моего…       Громкий скрип динамика громкоговорителя на улице заглушил голоса; по ушам ударила столь ощутимая звуковая волна, что внутри головы завибрировало. Наркоманы попадали на пол — кто закричал, кто просто катался в позе эмбриона, обхватив голову руками. Очевидно, Кейт находилась под другими веществами, поэтому просто скривилась.       Когда динамик «прокашлялся», Арин услышала до боли знакомый голос:       — Внимание всем! Прямо сейчас стрелки совершают вероломное нападение на базу Атомных Котов! Между двух огней окажутся Последователи Апокалипсиса с больными и детьми. Неужели мы допустим бойню на этой прекрасной земле, родине американской мечты? Сэр Адамс поддерживал идеи свободы, независимости, единства. Жители Квинси, пора забрать свой город!       День ведь неплохо начался: Арин выспалась, отёк больше не душил, она попробовала настоящие блинчики с джемом, а закончила бойней в притоне, тюрьмой и старыми добрыми пламенными речами Эдема. Горло вновь сжало удавкой, но уже не от болезни — близилась истерика. Хотелось простого и человеческого: покричать. Однако события развернулись настолько стремительно, что эта мысль вспыхнула и погасла.       — Что за?..       Дэнни Шоу перестал лыбиться и насторожился; наверху кто-то пытался переорать Эдема. Кейт же, у которой на «винте» реакция быстрее сработала, подлетела к нему и обхватила неблагоразумно просунутые в клетку руки, заломила до хруста. Арин спохватилась, побежала к ним и начала шарить по его многочисленным мелким карманам. Тяга Дэнни Шоу к клептомании, по всей видимости, так и не угасла: при себе он таскал много разной мелочи — мусора, по сути, — но не ключи. Зачерпнув целую горсть не пойми чего — и подозрительно царапающего пальцы, — Арин выловила кучу разноцветных канцелярских скрепок.       — Бинго! — хихикнула Кейт, затем отпустила руки Дэнни и тут же приложила его лицом в решётку. Бедняга повис на двери без сознания и с расквашенным носом. — Его маменька мне спасибо скажет.       Арин отогнула скрепку и засунула в замок. Чтобы дотянуться, пришлось встать на колени и упереться щекой в прутья — почти на расстоянии поцелуя от Дэнни Шоу. Наркоманы за спиной подозрительно зашевелились.       — Дамочки, вы же нас здесь не оставите?       — При условии, что будете себя хорошо вести на свободе, — ответила Кейт. С поступью хаоса у неё улучшилось настроение.       Замок щёлкнул — и все это услышали, несмотря на раскатистый голос из рупора. Арин отворила дверь, пропуская вперёд Кейт и сокамерников. Возможно, после пережитой облавы они хоть немного возьмутся за ум и хотя бы перестанут валяться в беспамятстве в незнакомых местах.       — Если попадёте в Переулок висельника, обращайтесь к мусорщикам — вам помогут.       — Очаровательно, — пробормотала Арин и вслед за Кейт побежала к посту охраны, пока эти добрые люди не прихватили их вещи.       Два стрелка у выхода пытались остановить побег, но были снесены наркоманами с первыми признаками ломки. Кейт и Арин, воспользовавшись неразберихой и схватив первое, что попало под руку, напали на них со спины.       — Ненавижу чёртовы каски, — сетовала Кейт, которой пришлось воткнуть нож стрелку в шею и снова забрызгаться кровью.       Арин успела урвать лежащий на стойке пистолет, а со столь близкого расстояния промазать было почти невозможно. Она нашла пип-бой и винтовку в идеальном состоянии, но сумку вывернули. Одежда и личные вещи валялась на полу, в отпечатках сапог. Пришлось быстро сгрести батареи в пустую сумку и бежать. Кейт забрала только дробовик, а патроны затолкала по карманам. Если она и везла при себе наркотики, то стрелки их точно забрали.       Они выбежали во всеоружии, готовые сражаться и вливаться в людской поток революционеров. Однако улицы Квинси пустовали. Революция Эдема провалилась, не начавшись. Сам он уже замолчал: то ли понял, что люди его проигнорировали, то ли стрелки смогли его отрезать от вещания. Очевидно, он усвоил трюки мусорщиков из Нью-Йорка, но переоценил свой дар убеждения. Лучше бы тоже музыку поставил.       Однако отряды стрелков в действительности покинули город, а стрельба доносилась где-то далеко, почти у выезда. Догонять почти что армию вдвоём было глупо, поэтому Арин и Кейт решили занять их тыл. Судя по неразберихе, Эдем пришёл к тому же выводу.       Стрелки устроили штаб в старом полицейском участке и прилично его забаррикадировали, однако беда пришла к ним, откуда не ждали: все роботы взбунтовались и перешли на сторону высокоразвитого ИИ. Убеждал их Эдем или нагло взломал — не столь важно. «Мистер Храбрец» со знакомыми патриотичными лозунгами вырезал бывших хозяев, а те практически ничего не могли ему противопоставить. Очевидно, атака оказалась внезапной, а пламенная речь — по заветам тактики — стала частью отвлечения.       Несколько протектронов стрелки всё же уничтожили, так что пришлось перешагивать через их останки. Человеческих тел было куда меньше. Кейт, окинув поле боя взглядом, присвистнула.       — Знаешь, ты права: этот парень меня пугает. Ну немного. Но круто же, а?       — Нет, — процедила Арин, — я такое уже видела на нашей базе. Когда он против тебя, совершенно не весело.       В то же мгновение из коридора неспешно вылетел «Мистер Храбрец», и Кейт с Арин не сговариваясь нырнули за один из столов с выключенными терминалами.       — «Красной угрозы» не обнаружено! — сообщил робот. — Добрые граждане Америки могут спать спокойно!       Арин выглянула, точно из-за баррикады, а затем медленно встала. Несмотря на браваду, Кейт долго к ней не присоединялась. В дальней комнате — серверной, — где «дремали» все рабочие роботы, Эдем и подсоединился к системе экстренного оповещения. Стрелки притащили сюда и своё оборудование, но оно уже работало против них.       — Гордон, наконец-то! Где ты шлялась? Никто не пришёл мне на помощь! Какое свинство!       — Нас арестовали, забыл уже? Честно говоря, я ждала, что это ты нас вытащишь. Чего же тогда ждать от жителей города? Надеюсь, никто из них случайно не погиб.       — Вроде нет, но умереть за свою свободу — честь для американца!       Кейт пошла копаться в вещах стрелков, так что не слышала этого бреда — а жаль, просилась хоть какая-нибудь шутка.       — Нужно спасти Атомных Котов. Выводи свою армию. Будем надеяться на эффект неожиданности.       — Я перекрыл все радиопереговоры, — с гордостью сообщил Эдем, на что Арин лишь усмехнулась.       — Но рациями на коротких дистанциях они всё ещё пользовались? Идём, нельзя терять время!       Протектроны-полицейские слишком медленно передвигались, поэтому с собой они взяли более мобильных и воинственных роботов-помощников. «Мистер Храбрец» был вне конкуренции — его сплав едва прожигало энергооружие, а пули оставляли небольшие вмятины; да и остальные лёгкие служебные модели могли похвастаться пилами и огнемётами. Как поняла Арин, Эдем подключился к полицейскому участку напрямую и теперь сам охранял Квинси, а робоглаз продолжил путешествие. Зная, как портит его власть, Арин про себя прикидывала их будущий разговор по душам, что Эдем намерен делать, а пока её волновала только судьба Атомных Котов.       Однако небольшая шайка фанатов силовой брони держала позиции и не пускала несколько отрядов стрелков на базу. Яркой вспышкой вылетала плазма — явно работа Аркейда. Роботы удачно ударили в спины стрелков и выкурили их из укрытий, так что битва быстро подошла к концу. Несколько человек отступили в Квинси, но встретят их там трупы товарищей и протектроны-изменники.       Что-то было не так — слишком уж просто. Аркейд первым подошёл к ним — в эффектной силовой броне «Тесла», которая напоминала о доме — и высказал то же самое, как только снял шлем:       — Они пришли без командиров. Я точно не видел Клинта — а этот парень не пропустит бойню: именно он вырезал минитменов.       — Капитан Клинт носит нашу силовую броню, но делает это не стильно, сечёшь? Он перекрасил её в скучнейший цвет! Мы бы его сразу узнали и зад надрали. Должно быть, командиры бежали, как только поняли, с кем связались! — поддержал подоспевший и совершенно счастливый Зик. Аркейд, впрочем, не был столь оптимистичен — и никто в Анклаве, по сути, никогда не был.       Да, стрелка в силовой броне Арин бы точно заметила. Значит, офицеры разбежались — и могли вернуться. Они пересеклись взглядами с Аркейдом, и тот как-то вымученно вздохнул, поправил съехавшие очки в толстой оправе и произнёс, цедя на развес каждое слово:       — Должен признать, мы не ждали нападения на гараж. Я бы решил, что вы нас сдали, но… предупреждение прозвучало куда раньше, чем появились стрелки. Спасибо.       Арин проследила за его взглядом и обернулась к парящему робоглазу. Эдем подозрительно долго молчал, словно… чувствовал неловкость?       — Я передал вам права администратора в полицейском участке, мистер Геннон. Квинси больше не нужны покровители. Bonorum vita vacua est metu.       Аркейд ошарашенно кивнул — и факту, что Эдем узнал его фамилию, и оказанному доверию. Да сама Арин не верила в его щедрость! Впрочем, если горожане с ходу отвергли революцию, Эдем мог обидеться и передать бразды правления следующему кандидату… и выбрал дезертира, на которого ещё утром ворчал.       Однако в выборе таился и характерный для суперкомпьютера расчёт: Аркейд поменял о них своё мнение, а когда вернулся в Квинси и осмотрел полицейский участок, согласился на новый, более откровенный разговор. Местные жители к рассвету осторожно высунулись из домов, а вскоре вернулись к прежнему ритму размеренной жизни; церковники похоронили стрелков на том же кладбище, что и минитменов, в чём таилась невероятная ирония. Атомные Коты ценили свою свободу, а потому не захотели остаться в городе, но связь обещали поддерживать.       Кейт принесла уже полюбившиеся блинчики из бара — сказала, что за счёт заведения, — и Арин пригласила Аркейда на примирительный завтрак. Он тоже явился не с пустыми руками — с новыми лекарствами из запасов стрелков. Точнее, теми, что те конфисковали у Последователей Апокалипсиса. В шутку Арин предложила выставить Эдема на пару часов, если тот его смущает, но Аркейд не возражал. Кейт с ними не осталась и куда-то ушла, однако беспокоиться за неё уже сил не осталось. Следовало попросить у Последователей детоксин в дорогу.       Блинчики снова сотворили свою магию, и теперь уже Аркейд перестал хмуриться; робкая улыбка очень ему шла, молодила. Вряд ли он был сильно старше Арин. Она рассказала ему всё — о двойнике, путешествии к Эдему, ядерном чемодане и Нью-Йорке, чтобы Аркейд точно оценил масштаб надвигающейся беды, да и глупо теперь секретничать.       — Отема забрал Институт, но я понятия не имею, что им от него нужно.       — Согласен с твоим выводом: иначе бы его на месте сожгли так, чтобы двойника никогда не раскрыли. — Аркейд даже о заговорах и катастрофах говорил спокойно, опираясь на факты. Казалось, он повидал достаточно, чтобы перестать хоть чего-то бояться. — Прошу простить за мою… озлобленность. Я не мог вам доверять — не в Содружестве точно. К тому же полковник Отем в красках описал, что натворил Эдем в Рэйвен-Рок, а затем сам пропал в его новом логове. Только дурак или самоубийца доверится человекоподобной машине. — Он долго и внимательно смотрел на робоглаз, прежде чем ответить: — Полковник сильно помог моим друзьям в Мохаве, и я хочу отплатить. Но в Чикаго — видимо, к счастью — мы разделились, и я, конечно, понятия не имею, где Институт. Предлагаю начать с тех, кто там был — с Подземки.