Американская мечта

      Последовал второй выстрел — слепой, на удачу. Арин еле дышала, прижавшись к полу; Отем лежал перед ней, почти соприкасаясь лбом. Стреляли из неавтоматического карабина, как по дичи.       Отем повернулся к ней лицом и прошептал:       — Я же говорил, что они тебя убьют.       Со звериным рычанием Арин наконец отбросила всё, что осталось от злосчастной коробки «Сахарных бомб», и решила больше никогда к ним не прикасаться.       Ладно, кого она обманывала…       Арин отстегнула застёжку чехла и схватилась за винтовку. Со второго этажа стрелка не зацепить, так что оставалось прикрывать тыл: опытный убийца уже стоял бы на лестнице. Однако скрип старых половиц никого не выдавал.       Самое сложное — заставить себя встать. Инстинкт твердил обратное: что безопаснее лежать на полу, а ещё лучше — прикрыть глаза ладонями. Арин перекатилась в сторону и отползла за книги, встала на одно колено и приготовилась стрелять.       Отем цедил проклятия, пока поднимался. Арин швов пока не видела, но если Дездемона говорила правду, то тянулись они от горла до паха, как у трупа после вскрытия. Возможно дела даже хуже. Два месяца реабилитации, конечно, вполне достаточно, но не с полной трансплантацией. Честно говоря, Арин понятия не имела, что станет делать в случае отторжения какого-то органа. Оставалось надеяться — как бы смешно ни звучало — на врачей Института.       Пока она, нервно кусая губы, воображала самые страшные картины, Отем поднялся, прижался к стене у окна, бегло выглянул и вжался обратно — прямо перед выстрелом.       — Он в доме напротив, на балконе.       — Поняла.       Арин вскинула пип-бой и быстро глянула на радар — чисто; только одна цель справа, куда указал Отем. И всё же она озиралась по сторонам, когда вышла из дома. В Нью-Йорке вера в пип-бой уже выходила боком. Пульс гулко стучал в висках, губы пересохли, но Арин — уже как хищник, предвкушающий добычу — кралась вперёд. Несколько раз выстрелил Отем, чтобы отвлечь внимание на себя.       Около дома напротив тоже было чисто. Пригнувшись, Арин прокралась к задней двери и пошла по комнатам, резко поворачивая оружие перед собой. Адреналин бушевал в крови — каждый раз как в первый. Она остановилась у лестницы. Тот, кто стоял наверху, имел преимущество, однако очередной выстрел чётко определил источник — стрелок всё ещё караулил у окна. Должно быть, он уже истратил магазин.       Предательская ступенька всё-таки скрипнула, и наверху послышался шорох. Арин практически взлетела на второй этаж, но не рискнула толкнуть дверь плечом: человек на взводе тут же выстрелит. Она практически вжалась в стену, когда скрипнул пол у порога. Стрелок медленно открыл дверь, чтобы осмотреться, и Арин не мешкая приставила дуло к его седой голове.       — Брось оружие, — скомандовала она и протянула левую руку к карабину. Плюс энергооружия в лёгкости, да и промахнуться теперь сложно.       Стрелок вздохнул, недовольно цокнул, но подчинился. Наконец красная пелена адреналина начала спадать, и Арин поняла, что перед ней стоял обычный старик в соломенной шляпе, из местных. Впрочем, с истерией вокруг синтов уже ничего нельзя было сказать наверняка. Если бы она расставляла по Бостону шпионов, то именно таких — безобидных с виду… или браминов.       — Опять сопляки понаехали, — тем временем бухтел дед, подняв руки. — Хрен тебе, а не сокровище!       — Мы ищем минитменов из Квинси — они здесь?       Чутьё подсказывало, что адресом они ошиблись — и не зря.       — Давно ушли. Кто им разрешит околачиваться?       — И много вас здесь таких… искателей сокровищ?       — Многовато, — проскрипел дед себе в усы и недовольно хмыкнул, услышав шаги на лестнице. Арин увереннее взялась за оружие, мельком глянула на экран пип-боя и движущиеся отметки: красную и зелёную. Радар не различал этажи, так что Арин понятия не имела, кто именно к ней приближался.       Она шагнула назад, держа оружие наготове. Лоб взмок, угрожая залить потом глаза; ужасно хотелось проморгаться. Старик обеспокоенно попятился обратно в комнату, как болотник в панцирь.       — Привет, Эрл! Вот ты и попался…       Едва незнакомец показался на лестнице, как прогремел выстрел. Тело рухнуло через ступеньку и распласталась на трухлявом ковре; кровь из затылка тут же натекла на засаленную спортивную куртку.       — Ладно, я уступаю! Забирайте сокровище! — расщедрился старик, продолжая держать руки над головой.       На лестнице появился Отем. Прижавшись спиной к стене и направив пистолет на труп, он с недовольным видом пробормотал:       — Эти люди с ума посходили.       Арин вздохнула и отвела старика подальше с глаз ворчливого начальства, пытаясь хоть немного разрядить обстановку.       — Типичный вторник на пустошах.       — Сегодня четверг.       Она отвернулась и закатила глаза, но украдкой всё равно глянула на пип-бой, когда вскинула руку: и правда четверг. Откуда Отем всегда всё знал? Наверное, в подвале было настолько скучно, что он дни считал. Арин представила, как он высекал на стенах засечки, отсчитывая дни, но сдержала ухмылку: всё-таки участь у него незавидная.       Отем прошёл дальше, чтобы всё осмотреть, а старик Эрл, держа высоко руки, зашагал вглубь комнаты, ворча:       — Ходят тут всякие. То беженцы, то веруны, то хмыри в силовой броне. Никто к сокровищам попасть не может. Так что шли бы вы отсюда, сосунки. Но за этого вот спасибо. — Он кивнул в сторону трупа в спортивном костюме. — Думал, это он обнаглел и рядом поселился, а жук ещё хитрее оказался.       Арин посчитала до десяти, чтобы не сорваться на зацикленного старика. Слишком уж важную информацию тот обронил, однако Отем словно её не расслышал.       — Беженцы — минитмены? В какую сторону они пошли?       — Да не знаю, куда-то. Нужны они мне больно.       Уперев руки в бока, Отем громко выдохнул сквозь сжатые зубы и пнул старый комод, повалив его на бок. Кипы пожелтевших бумаг рассыпались по полу.       — Гордон, идём отсюда, — бросил он и быстро спустился вниз. Арин и старик Эрл переглянулись.       — Ты сказал, что кто-то был в силовой броне — давно они проходили?       — Я календарь не веду, — буркнул старик, а затем осёкся, встретившись с Арин взглядом. Видимо, он сообразил, что иначе от неё не избавится, и нехотя пробормотал: — Вроде недавно, меньше месяца точно.       Арин нашла Отема на первом этаже. Мебель тот больше не разрушал, но о чём-то глубоко задумался.       — Стоит наведаться в Форт — может, ещё не всё потеряно.       Отем явно не просто так искал минитменов, но в глубине души Арин злорадствовала, что идеальный Аркейд допустил ошибку. Впрочем, как ей казалось, для них нашлась цель поинтереснее.       — Уверены? Вам не кажется, что «хмыри в силовой броне» могут быть нашими?       — Нет, — коротко бросил Отем через плечо, не уточнив, что именно имел в виду — наверное, всё сразу.       Арин не на шутку разозлилась: конечно, ему не было дела до Рихтера и других разведчиков, которые сами знали, на какой риск шли. Это для неё они стали людьми — с лицами, чувствами и семьями.       — Пока что мы бегаем под пулями без плана. Или же вам просто не хочется посвящать меня? Всё дело в Эдеме?       — Нет, — снова повторил он тем же бесцветным голосом, и Арин сама начала присматриваться к неугодной мебели. — Я всё расскажу тебе позже. Верь мне.       Оставалось рычать от бессилия, точно яо-гай, но делать было нечего. Не рискуя выйти за порог, чтобы не нарваться на недовольных жителей Джамейка-Плейн, они остановились у входной двери. Арин ждала как минимум новых распоряжений, как максимум — признания в собственной некомпетентности в вопросах выживания и ориентирования на местности.       Отвлёк их скрип лестницы и выглянувший старик Эрл, который, судя по выражению лица, не понимал, чего они ещё забыли в его доме. У Отема чуть отвисла челюсть.       — Почему ты его не убила?       Арин едва сдержалась, чтобы не повторить за ним: память милосердно вымарала время подле него, а теперь напомнила, почему ей так хотелось перевестись в лабораторию, чтобы выращивать кукурузу и жить спокойно.       — Вам надо — вы и убивайте. Мы его обезвредили, доказали, что не враги, а настоящего устранили. Он — безобидный старик.       — Который только что пытался убить нас первым и может выстрелить уже в спину!       Его глаза округлились, а кожа покрылась красными пятнами. Обычно скрытые за дисциплиной эмоции рвались наружу, едва не разрывая изнутри. Даже старшие офицеры боялись гнева полковника Отема, но сейчас Арин и бровью не повела, а распахнула дверь и шагнула за порог, не желая затягивать эту сцену. Эрл продолжал гневно сопеть на лестнице, присматривая за ними, — хотя бы живым.       Она сама выбрала направление, надеясь найти укрытие получше, хотя чутьё подсказывало, что местные искатели сокровищ так просто переночевать им не дадут. Отем плёлся следом и продолжал её отчитывать:       — Этот парень сразу за тобой зашёл, а я — вслед за вами, всё голову ломал: кто тебя учил так в здание заходить? Я разжалую этого инструктора до уборщика. Наверное, поэтому у нас столько потерь по глупости. Вот так ты все эти годы работала?       Его будто не смущало, что с тем же успехом их могли пристрелить сейчас, да и в любой другой момент. Только затем Арин вспомнила, сколь редко полковник Отем выбирался из Рэйвен-Рок, да и то с инспекцией отсиживался в безопасном месте. Только с войной всё изменилось и зашлифовалось таинственными приключениями в Мохаве. Теперь Отем превратился в параноика. Сама Арин, в принципе, недалеко от него ушла.       Он был прав, чёрт возьми, хоть и не хотелось признавать. Слишком часто в последнее время Арин вела себя опрометчиво, верила другим в ущерб себе и слепо плыла по течению. Планирование никогда не было сильной её стороной, и в основном Арин понятия не имела, что делала. Например, сейчас она выискивала здание мэрии и думала, что переночевать там — идея неплохая, поскольку властям всегда строили бункер со всеми удобствами.       Темнело чересчур быстро — всё-таки осень в разгаре, — и холодный ветер неласково бил по щекам. Отем, как сын спасителя Анклава, привыкший крутиться в элитных офицерских кругах, наверняка не привык к такому отношению, но хоть пока на погоду не жаловался. Чем больше Арин размышляла об этом, рассматривая украдкой его правильный профиль, тем больше злилась на несправедливость этой вселенной.       Впрочем, Отему было не до её дурного настроения: он оглядывался по сторонам, щурясь и поджав губы в тонкую линию, а ещё держался до некомфортного близко, почти плечом задевал. Наконец Арин не выдержала и съязвила:       — Всё ждёте, когда старик вдруг проявит чудеса меткости?       — Или его коллеги, — невозмутимо ответил Отем. — Но никого нет. Что-то тут не так.       Только Арин открыла рот для какой-нибудь колкости, как тут же захлопнула его и вскинула руку, чтобы посмотреть на экран пип-боя. От обилия шевелящихся красных маркеров волосы на затылке встали дыбом.       — Бежим! — пискнула она и со всех ног рванула дальше по улице. Отем молча последовал за ней, не умничая насчёт выбора направления — лишь бы в противоположную от врагов сторону.       Гули взревели, захрипели, взвыли в десятки глоток. Казалось, они окружили со всех сторон и топали по осенней грязи так, словно уже дышали в спину. Отчаянно билась мысль, что Отем далеко не убежит, как только адреналин схлынет, так что Арин рванула в здание мэрии. Стучать в двери местных искателей сокровищ было поздно — да и бесполезно.       Наверное, следовало подвинуть Эрла и занять его дом на ночь. Если бы Арин только знала! Старик наверняка промолчал специально: не он, так пустошь своё заберёт.       Отем притормозил в фойе, чтобы закрыть дверь и подпереть ту спиной. Тяжело дыша, Арин опёрлась о соседнюю створку. Несколько гулей врезались с той стороны, но им не удалось пробиться дальше. Несколько мгновений отдыха позволили чуть сориентироваться и вытащить наконец винтовку.       — На счёт «три», — скомандовал Отем, и Арин кивнула. Хоть в выживании они сохранили единодушие. — Один, два… три!       Они сорвались одновременно, но Арин бежала впереди, а Отем прикрывал спину. Затхлый воздух душил столетней пылью, что слёзы наворачивались на глазах. Мелькали символы мёртвой страны, которую Эдем так надеялся до сих пор воскресить, но не указатели или, на худой конец, планы эвакуации. В огромных прорехах в стене мелькали силуэты гулей.       Наконец Арин увидела ступени, уводящие ниже, и, перепрыгивая по две сразу, вылетела к невзрачной двери в подвал и просто вынесла её плечом. Вряд ли Арин смогла бы повторить тот же трюк на трезвую голову — иначе бы сразу поняла, что запереться больше не получится. Отем оглядел проржавевший замок и остановился в ожидании, благо гули отставали и не дружили с лестницами и узкими проходами, так что скатились кубарем, живым комом.       — Стой!       Однако Отем выстрелил им в головы раньше, чем Арин успела выкрикнуть. Лишь потом он зажмурился и прошипел ругательство. Вопль гулей наверху подтвердил: они его услышали. Арин в сердцах всплеснула руками, молча посылая ему всё, что думала. Отем покачал головой — да, мол, привык к бесшумному лазерному пистолету — и быстрым шагом проследовал в следующий коридор.       Сваленные трупы могли немного задержать новую группу гулей, но ненадолго. Пришлось подпереть дверь тумбой, за которой мэр, видимо, во время войны толкал пламенные речи. Теперь Арин отбивалась от его электората. Она побежала вслед за Отемом, но тот резко перехватил её за локоть на повороте, едва не перепугав до смерти.       Весь длинный коридор, ведущий к бункеру, был плотно перекрыт лазерными лучами; мины крепились даже под потолком, словно кто-то мог по нему проползти. Рёв гулей раздался на лестнице.       Арин вжалась в стену рядом с Отемом.       — Что ж, это была короткая жизнь — не то что у вас.       Он мученически закатил глаза, затем склонился к ней и прошептал:       — Готовься.       — К чему? — громко прошипела Арин, а затем вдруг сообразила. — Обычно я стараюсь держаться подальше от взрыва, а не ближе. О боже… — Она тяжело вдохнула и стукнулась затылком о бетонную стену. — Данс был прав: я так и умру.       Отем же медленно выдохнул, сосредотачиваясь, и выстрелил в стену неподалёку от мины. Гули отреагировали на шум молниеносно. Арин успела заметить, как они вылетели из-за поворота и бросились на них, однако Отем схватил её за плечи и кинулся с ней к противоположной стене.       Мир потонул в быстрой череде взрывов. Бились стёкла и оборудование, а надо всем этим звучали выстрелы — сначала из револьвера, затем из девятимиллиметрового пистолета. В правом ухе звенело, а внутри чувствовалась холодная влага; в голове тоже гудело, и мир немного кружился. Однако Арин первым делом нащупала рукоять своей винтовки — к счастью, лёгкое энергооружие даже в таком состоянии поднять оказалось просто.       В клубах поднявшейся пыли и бетонной крошки Арин ничего, кроме Отема, не различала. Тепло его тела и случайные касания бодрили почище сахара. Любой другой силуэт она встречала выстрелом, и её трёхлучевая винтовка никакому гулю не оставляла шансов.       Через несколько долгих мгновений всё резко стихло, кроме гула в голове. Арин схватилась за ухо и поднесла руку ближе к глазам — точно, кровь. Однако Отем не позволил долго рассиживаться и помог подняться на ноги.       — Я в порядке, — пробормотала она на немой вопрос, хотя вряд ли Отем тоже что-то слышал. Он твёрдо стоял на ногах и даже мог вести её за собой. За мысли о «золотом» сынке офицера стало вдруг нестерпимо стыдно.       Арин пнула оторванную взрывом пустую пулемётную турель, точно дырявую кастрюлю, попыталась вытереть толстый слой пыли с лица и только кожу расцарапала. Рядом шмыгнул носом Отем. Оба молча шагали к двери с огромной красной кнопкой.       За ней, однако, была ещё одна техническая комната со «спящими» протектронами, а лишь за ними — нужная запечатанная дверь. Над проектированием ловушек кто-то не особо долго думал, но зато красноречиво отпугивал желающих проникнуть в бункер. Отем остановился на пороге, взглянул на терминал слева и поставил Арин у стенки, словно предмет мебели, затем уставился в экран.       — Опять роботы, — пробормотал он устало, словно ненависть надо было отметить для галочки. После пары попыток взлома Отем устало разогнулся и подвёл итог: — К чёрту их. Сидим здесь.       Арин съехала по стенке так, чтобы следить за коридором позади, устало вытянула ноги и пристроила винтовку на коленях. Казалось, каждую мышцу в теле тянуло, ломало и кололо, а в голове — пусть и куда меньше — гудело. Хотя больше Арин переживала за потерю лица: столько ошибок совершить буквально за час не каждый смог бы. Так что она почти не шевелилась, ожидая разгромного вердикта. Отем же, кряхтя, уселся рядом, но уже не касаясь — отчего-то это задело сильнее всего.       Взглянув друг на друга, они одновременно нервно рассмеялись: оба были с ног до головы покрыты бетонной пылью. Отем растрепал волосы и выпустил небольшое облако над головой. Позыв чихнуть Арин заталкивала подальше и пыталась дышать ртом.       — Мда, — пробормотал Отем и обратился к ней. — Слышишь что-нибудь?       — С такого расстояния — нормально. Вроде бы мы не сильно пострадали.       — Повезло.       Они долго молчали, пытаясь перевести дух. Отем стирал с лица грязь краем рукава, Арин же, уткнувшись щекой об угол, смотрела за коридором — поэтому нагрянувших вооружённых людей сразу заметила.       — У нас гости.       Они встали, чтобы принять бой, но до этого не дошло.       Старик Эрл, видимо, растерял от счастья чувство самосохранения, раз был среди объединившихся искателей сокровищ. Те боязливо рассматривали разорванные трупы гулей, а завидев Арин, замерли, не решаясь напасть.       — Сокровища ваши. Нам они не нужны. Проходите, — отчеканила она сквозь гул, чтобы до каждого дошло. Судя по взглядам, никто не поверил. Эрл что-то негромко сообщил, однако Арин не смогла разобрать — впрочем, могла догадаться.       Они с Отемом уселись в дальнем углу на раскладных стульях, которые повсюду разбросало взрывом, и стали ждать шоу. Один из охотников за сокровищами даже взломал терминал под недовольный галдёж о делёжке, однако протектроны всё равно на них напали. Впрочем, перестрелка не затянулась, да и шальной пулей никого на тот свет не унесло.       Факт неоспоримый: почему-то роботы рядом с Отемом постоянно с ума сходили. Может, в Институте тоже заметили связь и поэтому выкинули его на мороз?       — Зря мы не взяли Аркейда — сейчас бы он помог. И Кейт тоже. Знаю, она показалась грубой… в общем, жительницей пустошей…       Арин скривилась, припомнив их высокомерные разговоры в Экер о подобных ей людях: тогда они делали вид, что помогали человечеству, а на деле мнили себя лучшими, избранными и выстраивали мир лишь под себя. Как же глупо это теперь звучало!       Вряд ли Отем изменил своё мнение за столь короткое время. Прогулка по пустошам могла повлиять, но не стёрла бы зашитый в подкорке расизм. Или как вообще это следовало называть?       — У Аркейда есть работа, — отозвался Отем, когда Арин замолчала, — и лучше ему не видеть её результатов. Сначала мы сами разберёмся.       Мгновенно вспыхнувшая мысль окатила горячей волной: что-то связанное с Анклавом — здесь? Арин стрельнула взглядом к группе людей, которые всё ещё не могли договориться у ворот бункера. Пришлось шептать, чтобы не привлечь внимание.       — Согласна, лучше его не приплетать. Он хороший человек.       Не то что они оба.       — У Аркейда остались плохие воспоминания об Анклаве, и я понимаю его недоверие: сам был на том же месте. Нормальный человек давно оставил бы прошлое, но он решил поддерживать Оставшихся — старых ветеранов — и под этим предлогом продолжал цепляться. Ему нужно разобраться в себе.       Отем замолчал, продолжая задумчиво разглядывать людей, которых мечтал защищать, а те даже не подозревали, что в этом нуждались. Возможно, путешествие вдали от всего связанного с Анклавом пойдёт на пользу им обоим: Отем наконец перестанет тянуть судьбу мира на своих плечах, Арин же…       Она обернулась к нему, пытаясь мысленно сформулировать желания, но ничего не приходило в голову. Ей всегда говорили, что человек не мог существовать без цели, и Арин большую часть времени без неё чувствовала себя неполноценной, вечно бродила в поисках и разочаровывалась по итогу. С планированием, как уже выяснилось, у неё всегда было плохо.       Наконец ворота открылись с диким скрипом древнего механизма. Люди хором воскликнули в восхищении: ещё бы, за двести с лишним лет мало осталось подобных мест, и всё спрятанное казалось ужасно ценным. Однако затем вздох, скорее, прозвучал разочарованно и недоумённо. Люди остолбенели на пороге, кто-то прошёл внутрь и от души матерился. Все конфликты тут же перестали быть важными, и толпа искателей сокровищ начала потихоньку редеть.       — Надо же, одно барахло! — сетовали они и солидарно качали головами.       Отем тяжело поднялся и последним зашёл в сокровищницу; Арин поплелась за ним — всё-таки интересно стало, ради чего они проломили головами все препятствия и разбили иллюзии бедных людей.       Это была капсула времени с давно позабытой славой мёртвой страны: с бережно сложенными под стеклом флагами, истлевшими газетами с громкими лозунгами, которые разрушались от прикосновения, предметами искусства и вещами, чей смысл уже не узнать. Никто словно не допускал, что пройдёт настолько много времени.       Люди прошлого хотели сохранить наследие, но оценить его некому: всё непригодное к выживанию стало мусором, но не для Отема. Он долго стоял над грудами разлагающегося прошлого и не мог поверить, что все приложенные усилия пошли прахом, как и его собственные. Всё по глазам читалось.       Ведь она постоянно думала о том же.       Лицо под грязными разводами словно ничего не выражало, но Арин успела слишком хорошо его узнать и всерьёз забеспокоилась. И без того качающийся на гнилых сваях мир окончательно рушился, а Отем словно провожал его в последний путь. Любой другой человек на её месте позлорадствовал бы, сказал что-то колкое и жестокое — хотя куда уж дальше?       Однако слова у неё всё же нашлись:       — Нам всё это не нужно, чтобы жить счастливо.       Отема словно по спине хлестнуло; он обернулся к ней, и всё его неуёмное эго, как радиация, просветило до костей праведным гневом.       — А если нам не дают жить?       Арин тяжело вздохнула. Возникало ощущение, будто они пришли на могилу — что от истины было не так уж далеко.       — Поэтому я здесь — и не вернусь домой, пока не решу эту проблему. — Ей показалось, что Отем усмехнулся — едва слышно, но всё же. От сердца тут же отлегло, но Арин из упрямства насупилась. — Разве это смешно?       — Ты мне напоминаешь кое-кого из прошлого. Вы бы друг другу понравились.       Отем всего пару раз упоминал что-то личное — в особо эмоциональные моменты, — и каждое слово Арин ловила с жадностью, как сейчас. Суровый образ постоянно тянуло раскрасить яркими красками и доказать его человечность, однако Отем словно намеренно отгораживался и сращивался с Человеком в Высоком замке — фигурой мистической, оттого и сильной. Как простая смертная без репутации, Арин никак не могла встать на его место и посмотреть с той же высоты.       Впрочем, даже легенды однажды падают на землю, страдают от ран и вымарываются в грязи — в переносном и прямом значении.       Они одновременно обернулись на шаркающие шаги: старик Эрл никак не мог оставить их в покое этим вечером. Роковую винтовку он робко прятал за спиной.       — Слыш, девица… и сэр, — обратился он к Отему, кивнув. — Вам бы умыться, а у меня водопровод налажен. Переночуете спокойно, ведь гули наверняка не все добиты.       Арин и Отем переглянулись в изумлении и так же неуверенно кивнули. Настроение у местных менялось, наверное, быстрее погоды в Светящемся Море. Впрочем, Отем никогда не отличался доверием — особенно в доброту, — поэтому неотрывно следил за Эрлом на обратном пути в неловком молчании.       Труп жадного соседа всё ещё валялся на лестнице — возможно, в том числе поэтому старик их пригласил. Однако ради душа и сна под крышей Арин была готова это простить. Пришлось вынести труп во двор и бросить на радость собакам. Отем какое-то время стоял над ним в размышлениях, но Арин покачала головой, тут же скривившись от ноющей боли.       — Голыми руками мы его здесь — под асфальтом — не похороним. К тому же у меня нет настроения для похорон и тяжёлого труда. Если старик настоит, то грохнем его.       Отем всерьёз опешил.       — Ты же недавно его защищала.       — Не только я своё мнение поменяла, — парировала Арин с коварной улыбкой, затем устало вздохнула. — Но вы тоже были правы: нельзя доверять первому встречному, как бы он ни выглядел. Пока нам повезло.       Она не стала упоминать синтов, которые были созданы для обмана, но Отем и так понял. В Бостоне вокруг них всё крутилось. Он вообще много молчал после неудачного похода в бункер, постоянно засматривался на разруху по сторонам или ночное небо, усыпанное звёздами, погружаясь в себя с каждым часом. Арин порой сама не верила, что он здесь, с ней, и открывал жизнь в пустошах, опираясь на привычные ориентиры.       До смерти хотелось поговорить ещё, но Арин валилась с ног. Душ, конечно, был обычным поливочным шлангом, из которого шла только ледяная вода, но зато не приходилось беспокоиться о радиации. Отем, конечно, от такого царского подарка судьбы отказался и только лицо умыл, заверив, что так даже больше похож на местного жителя. Утром следовало ему напомнить о швах и посмотреть, как те зажили. Раз Аркейд панику не навёл, значит, всё не так уж плохо.       Когда Арин вернулась — продрогшая до костей, но довольная, — Отем уже сидел за столом в компании Эрла: чинно поддерживал беседу и грел на плитке банку тушёнки. Зрелище было, мягко говоря, уникальным, и Арин замерла на пороге, чтобы как следует его запечатлить.       — Садись, — деловито скомандовал Отем, затем ловко вскрыл горячую банку ножом, почти не касаясь, и придвинул к ней. Арин уселась напротив, даже не пытаясь на сей раз сдержать улыбку. — Что такого смешного? — поинтересовался Отем с издёвкой — и тем самым вернул ей недавний разговор.       — Ничего. Мне всё нравится.       Арин не кривила душой и действительно наслаждалась моментом. После изнурительного забега яркий мясной запах казался божественным, стук моросящего дождя усыплял. Эрл бухтел на минитменов, стрелков, синтов, рейдеров и неугомонных поселенцев. Она пила какую-то бурду, издалека похожую на кофе, на десерт вместе с Отемом хрустела горстью таблеток, чтобы проснуться утром не мёртвой, и, несмотря на звон в ушах, прекрасно себя чувствовала.       — Не знаю, как жить теперь, куда идти. Делать тут больше нечего, — сетовал Эрл, перебрав все варианты для переселения, которые Арин отметила на карте пип-боя. Любое скопление людей интересно Институту, да и для ночёвки пригодятся.       Отем промолчал — поэтому Арин не ждала от него каких-то откровений и отправилась спать. Старый, промятый до пружин диван манил к себе невероятным комфортом. Жребий они не бросали, просто Отем вызвался первым приглядывать за обстановкой и, конечно же, Эрлом.       Арин бросила рюкзак за диван, положила винтовку рядом с собой, укрылась плащом, пованивающим подгорелыми гулями, и разлеглась так, чтобы пружина не упиралась в позвоночник. Большего для счастья и не требовалось. Отем же явно не находил себе места и слонялся по дому, несмотря на зычный храп Эрла в запертой комнате.       Наконец он уселся на пол, оперевшись спиной о подлокотник дивана. От мысли, что рядом с ней ему спокойнее, бросило в жар.       — Всё хорошо? — прошептала Арин и, прижав к себе колени, освободила ему место в ногах. — Садитесь.       Отем плюхнулся на пружины и зашипел от боли. Совесть не позволяла вытянуть оледеневшие ноги и воспользоваться теплом его тела, но Арин и так наслаждалась идиллией. Нереальность их положения постоянно напоминала о себе — будто программа Брона играла с разумом.       — Мы оба хороши. Нужно не спорить, а действовать сообща — тогда мы точно выживем. Ты права, нужно узнать, кто здесь разгуливает в силовой броне, но Форт по пути — проверим его завтра. Минитмены нам помогут… даже если не захотят.       — Есть, сэр, — пробормотала Арин и мгновенно вырубилась.       Разговоры о работе всегда отлично усыпляли.