Американская мечта

      Арин около часа наблюдала за зданием, но не нашла ничего подозрительного: ни охраны у входа, ни отметок на радаре. Округа будто вымерла. Иногда эхо приносило грохот выстрелов со стороны Даймонд-сити, напоминая, что время не остановилось.       Впрочем, ничего удивительного: банда похитителей не будет ждать её днями напролёт на одном месте, ещё и с ценным заложником.       — Я уже говорил, что идея плохая? — раз в десятый спросил Стурджес. Арин покачала головой и вручила свою рацию.       — Свяжешься с… паладином Дэвисом, если я не вернусь через два часа.       Чужое имя до сих пор звучало непривычно, а созвучие с «Дансом» и вовсе порой вводило в краткий ступор. Однако сути вымышленная личность не меняла: Отем будет в ярости.       Арин показала ему сообщение и получила целую гневную тираду. Конечно же, он камня на камне не оставил от её доводов и назвал обмен невозможным: даже если солдат не раскололся, идти за ним и выдавать себя глупо, ну а если тот растрепал какие-то секреты врагу — то и подавно. Арин смиренно согласилась с ним, выждала полчаса и смылась из лагеря минитменов, прихватив бедолагу Стурджеса в качестве проводника. Тот, видимо, больше не мог ей отказать.       Чутьё подсказывало, что на сей раз они напали на след группы Рихтера. Вряд ли это был он сам — не дался бы так просто и вряд ли бы раскололся, — но для начала неплохо. Один солдат всяко лучше, чем полная неизвестность. Однако условия обмена всё ещё оставались загадкой.       Стурджес был безмерно рад, что она не позвала его с собой, но стыдился ликовать открыто. Он выдал ей свой набор инструментов, завёрнутый в кожаный чехол, и на озадаченный взгляд пояснил:       — Пленника же обычно взаперти держат — значит, чем-то придётся замок вскрывать.       — Знаешь… я об этом даже не подумала, — нехотя призналась она.       — Пострелять всегда успеешь. — Стурджес тяжело вздохнул и добавил: — Будь осторожна!       Засунув чехол за пояс, выдохнув и собрав всю оставшуюся волю в кулак, Арин спустилась с пригорка, укрытого кустами, и вышла на железную дорогу. Под ногами шелестели мелкие камни, выдавая присутствие на всю округу, но иного пути не было.       Центр снабжения полиции по сути был складом на задворках. Арин пролезла между товарными вагонами и едва не напоролась на острый край остова машины. Сгоревшие обломки валялись повсюду, напоминая о кошмарных страницах истории. Склад — самое лакомое место в гуще всеобщего хаоса, особенно если там хранилось оружие. Повсюду валялись обломки контейнеров, ящиков, оборудования и тлеющие человеческие кости.       Оружие в руках немного добавляло уверенности. В сотый раз глянув на радар, Арин резко прошмыгнула за ворота и спряталась за ближайшим контейнером. Сердце стучало настолько громко, что перекрывало шорох мусора под ногами. Однако никто не отреагировал на её появление.       Склад был пуст, как и двести лет до этого, судя по слоям застарелой пыли. Арин бродила вдоль рядов, не выпуская из рук винтовку, пока не заметила одинокий лист на полке и пульт с огромной засаленной красной кнопкой. Пришлось встать на цыпочки, чтобы прочитать послание, ничего не касаясь.       «Оставь оружие и верхнюю одежду в контейнере. Нажми кнопку по готовности».       Тянувшийся от пульта провод исчезал в полу, чему Арин не удивилась. Судя по карте, рядом проходил тоннель «Масс Пайк». Спуск не охранялся снаружи, но ловушкой несло даже больше, чем от записки.       Приметив удобную груду металлолома с видом на спуск, Арин вернулась к контейнеру и поборола желание сверить время. Почему-то оно всегда ускорялось, когда нужно было посидеть и подумать. Этот склад сам по себе был порождением кошмара, однако очевидная ловушка, в которую ей предложили угодить добровольно, больше походила на издёвку: как далеко она готова зайти?       Отем точно назовёт её тупой и безрассудной — и будет прав. Видимо, скажет он это трупу в канаве, поэтому можно не переживать заранее.       Однако Арин не собиралась играть по правилам каких-то безумцев. Она закинула в контейнер пару увесистых железяк, прикрыла неподатливую скрипучую створку и уставилась на кнопку, словно та внезапно могла бы раскрыть какой-то секрет. Множество раз мелькала мысль, что нужно просто уйти, прикинуться, будто никакого сигнала не было. Однако совесть не позволила бросить человека в беде, ведь Арин осталась его единственной надеждой.       Она резко ударила ладонью по кнопке, и створка контейнера захлопнулась с громким лязгом. Затем вновь наступила тишина. Арин мигом бросилась за ворота и скрылась за баррикадами из металлолома. Через щели открывался сносный вид на железную дверь в тоннель. Чтобы не нервничать в ожидании, Арин поудобнее уложила винтовку на колени. Рюкзак она заведомо не брала, чтобы не отяжелять и без того сложную ситуацию.       По сути она только что подала себя на блюде и ударила по звонку, словно в ресторане, и ждала, когда же придёт заказчик. Потекли минуты томительного ожидания.       Хруст мусора действительно выдавал шаги на всю округу, а группа людей топала как стадо рад-оленей. Через щели Арин увидела боевую броню стрелков и совершенно им не удивилась. Если заложника не вчера поймали, то прибытие Анклава могли давно ждать — но армию на винтокрылах или на худой конец отряд вояк, поэтому помирающая от кашля Арин никого в Квинси не заинтересовала.       Она напряжённо вслушивалась и не шевелилась, практически не дышала, пока стрелки не скрылись на складе. Наконец её догнало запоздалое благоразумие и велело бежать обратно в лагерь, но Арин рванула в противоположную сторону — ведь дверь оставили открытой.       Поджимающее время добавляло ускорение. В любой момент могли вернуться стрелки и ударить в спину. Однако на своей базе, в безопасности, они вряд ли бдительны. Арин остановилась у двери, мельком заглянула в пустой коридор и побежала дальше.       Здесь горел тусклый свет, а воздух тошнотворно провонял гарью: кто-то разводил огонь в закрытом помещении, где наверняка отказала вытяжка. Первая растяжка стояла на тёмном участке. Благо Арин помнила главные правила и смотрела под ноги, поэтому без проблем её перешагнула, но чуть не пропустила обшарпанную дверь.       За ней простирался узкий коридор технических линий, которые навевали специфические воспоминания. В очистителе было так же: депрессивно, тесно, с вонью канализации. Арин уже чувствовала себя как дома. Позади остались две хитро спрятанные мины.       Кто-то жил возле бойлера — возможно, техник. Спальный мешок был расстелен под трубой, на которой сушились вещи; у изголовья лежала протёртая холщовая сумка. Идиллическая картина словно обухом ударила, напомнив, что враги — тоже люди. Однако взгляд зацепился за выкидной нож и пистолет, лежащие на ящике неподалёку. Если бы она пришла, когда хозяин был дома, то он бы мигом схватился за оружие.       Почти такой же нож постоянно крутил в руках Буч, выпендриваясь перед друзьями. Вряд ли он хоть раз пускал его в дело, даже когда в Убежище вспыхнуло восстание. Арин ненавидела холодное оружие и никогда не умела им эффективно пользоваться. Нанести кучу ударов по живому человеку сможет разве что психопат; стрельба же — дело другое: издалека, без контакта совесть чище. Кажется, что убила пуля, а не ты.       Арин точно знала, куда никогда не сунутся вояки и где можно перевести дух: в технических помещениях всегда безлюдно. С каким-нибудь дежурным техником Арин бы точно справилась. Узкий длинный коридор прекрасно простреливался, так что планировать маршрут пришлось заранее. Буквально на цыпочках, широким шагом Арин преодолела несколько футов, порядком вспотев. Сердце чуть ли не выпрыгивало из груди.       В тесной каморке с электрическими щитками её встретила лишь спасительная темень. Через решётку просматривалась часть тоннеля; с раскатистым эхом доносились голоса людей. Пленника должны были держать в каком-то закрытом или огороженном помещении, и подобных вариантов было немного. Вздохнув, Арин отправилась на поиски.       Однако очень скоро стало ясно, что выйти в тоннель всё же придётся. Только дурак держал бы ценного пленника близко к выходу, ещё и рядом с ловушкой. Когда Арин вернулась к бойлеру, со стороны выхода послышались топот и грохот двери: пришли те, кто отреагировал на её «вызов». Можно было уйти прямо сейчас, но она снова этого не сделала.       Вместо этого Арин нагло увязалась за отрядом на почтительном расстоянии. Когда коридор расширился и выпустил её в основной тоннель, в нос ударил целый каскад запахов: пороха, табака, застарелой ржавчины, едких чистящих средств и крови. Арин тут же по стенке прошмыгнула в сторону тёмного закутка и осмотрелась.       В тоннеле было полно народа. Наверняка здесь прятались выжившие из Квинси. Арин пыталась их посчитать, но быстро свернула задумку и, пригнувшись, ушла вглубь, держась подле развалившегося участка. Как и ожидалось, охрана больше следила за выходами. Даже тот, откуда она пришла, уже перекрыли. Притаившись за обломками вагона, Арин судорожно размышляла, как бы вернуться, но не находила ответа.       Стрелки не искали её, а праздно перемещались по своим делам и громко переговаривались — из-за эха голоса порой звучали чересчур близко. Кто-то грелся у горящей бочки, но хоть под вытяжкой. Каким-то чудом Арин смогла перейти к противоположной стороне тоннеля, где тянущаяся сетка рабицы скрывала старые проржавевшие механизмы. Знакомый мерзостный запах усиливался с каждым шагом, не оставляя сомнений в том, что предстояло увидеть.       Свет словно избегал угла, где томился заключённый. Он как зверь прятался под грудой тряпья, и только по мерному шевелению Арин могла сказать, что там кто-то ещё жив. Увесистый замок на сетчатой двери не оставлял шансов на бесшумный побег. Вряд ли ключ лежал на открытом месте без надзора — скорее уж, у кого-нибудь в кармане. Арин хотя бы нашла пленника — что уже достижение.       Выданный Стурджесом набор как раз пригодился. Арин спряталась за клеткой, поглядывая на стрелков и прислушиваясь к шагам — благо эхо работало на неё, — и раскатала чехол с инструментами на полу. Замок висел слишком близко к зоне видимости, а на его взлом потребуется много времени: Арин всего пару раз в жизни открывала замки скрепкой и заколкой, всё прокляла и больше не училась. Видимо, очень зря.       Ножницы по металлу стали спасением, однако первый же щелчок показался Арин оглушительным. Она замерла в своём ненадёжном укрытии, обратившись в слух, но стрелки никак не отреагировали на шум. Тихо они не сидели, так что Арин решила просто не торопиться. Минут через десять, едва соображая от волнения, она наконец смогла пролезть внутрь.       Дурное предчувствие и не думало отпускать. Арин проползла к куче тряпья и потянула за край, обнажая согнутую спину — настолько костлявую, что бока провалились. Человек пошевелился, сжался в комок. Жар от его кожи чувствовался и без касания. Тряпки провоняли прогорклым салом и мочой. Арин натянула свитер до носа — уж лучше собственный пот нюхать, чем это — и аккуратно повернула пленника на спину. Она вглядывалась в заострившиеся черты, не узнавала в этом живом трупе никого из знакомых и чувствовала постыдное облегчение.       Угроза была пустой: солдат и так бы умер. Даже про себя Арин надоело подмечать, сколько раз Отем оказывался прав.       Стоило ли переводить и без того редкие антибиотики ради призрачного шанса на спасение? Однако Арин уже была здесь и зашла слишком далеко, чтобы отступать. Папа бы не одобрил трусливый побег от мнимой неудачи: он всегда говорил, что за каждого пациента нужно сражаться, несмотря на прогнозы.       Словно услышав её мысли, пленник простонал и чуть приоткрыл слипшиеся веки. Размышляя, Арин осмотрела его грудь и руки, испещрённые порезами — как свежими, так и давно зажившими, — приоткрыла ему рот и чуть не задохнулась от смрада.       Когда взгляд обрёл осмысленность и остановился на её лице, пришлось прикрыть пленнику рот ладонью. Несмотря на брезгливость, Арин наклонилась и прошептала:       — Тихо. Я вытащу тебя отсюда. Всё понял?       Он кивнул, и Арин поспешила убрать руку. Пока она прикидывала, как протащить его через дыру, держа за плечи, пленник вдруг залепетал:       — Это ты. Я узнал тебя. — Его голос становился всё громче и надрывнее, пока и вовсе не сорвался на фальцет. — Сучка из очистителя! Ты всё к хренам испортила!       Он не позволил больше затыкать себя и с небывалой для умирающего силой приложил локтем. Перед глазами заплясали разноцветные точки. Крики стрелков звучали будто отовсюду — к ним уже спешили все, кто был в тоннеле, — однако Арин было чуточку не до них. Пленник навалился на неё и душил — не спонтанно, а со знанием дела. Арин даже не успела ни о чём подумать, как быть. Его рваная серая форма мельтешила перед глазами, и свет стремительно сужался.       Жизнь не пролетела за доли секунды, как описывалось в книгах. «Неужели это всё?» — вспыхнула вялая мысль. Сожаление и усталость наваливались глыбами; хотелось просто отпустить и не сопротивляться, но сильнее противовесом тянул инстинкт самосохранения. Арин не думала — подсознательно шарила рукой по полу, пока не нащупала ножницы по металлу. Хотелось лишь снова дышать, избавиться от боли.       Она била до тех пор, пока кровь не залила глаза. Пленник скулил как животное, да и Арин не особо от него отличалась. Вскоре уже она душила его, но неумело, да и руки слабели с каждой секундой.       Наконец стрелкам надоело просто пялиться: хохочущая женщина оттащила её и выволокла из клетки с такой силой, что чуть руку из сустава не выдернула. Оружие упало на землю.       — О, прошу прощения, мадама. Всё не привыкну, что вы тощие и бледные как поганки. Странно, что вообще до наших дней дожили.       Однако она не бросила Арин в другую клетку, а усадила на перевёрнутое ведро и щедро облила ей лицо водой. Яркой кляксой в полумраке выделялись голубые волосы — что-то нетипичное для военизированной группировки. Словно очнувшись от морока, Арин начала судорожно вытирать чужую кровь, молясь, чтобы этот урод не болел гепатитом или чем похуже.       Вокруг неё столпились люди, но словно чего-то ждали. Женщина перед ней не уступала в массивности яо-гаю: Арин невольно сглотнула, уставившись на её широкие плечи. Татуировка «0+» на лбу невольно приковывала взгляд. Однако несмотря на форму защитного цвета, отметки стрелков и недешёвую броню, рейдершу под ними было не скрыть. Впрочем, та не сильно пряталась.       — Ты что, из Убежища?       В насмешливом взгляде проскочил интерес. Арин ожидала иной вопрос, но всё же, заикаясь, ответила:       — Может, я убила резидента и сняла с него пип-бой? Это несложно.       — Согласна. Но ты же не такая, — рейдерша протянула это нарочито мерзко и сама себе посмеялась. — Я убийц по взгляду узнаю. Ты сошка помельче, сердобольная, скажем…       Она повела рукой в сторону собственных мыслей, и Арин пришла ей на помощь:       — Я учёный, врач. — Хотелось прорыдать это, но немыслимым образом она всё ещё держалась на грани. На горизонте мелькала идиотская надежда на спасение.       — Врач — это хорошо. Врачей на пустошах мало. Их беречь надо.       Разговор всё больше скатывался в какой-то сюр, но Арин не возражала: умные мысли она бы сейчас и не сформулировала. Тем временем рейдерша переключила внимание на любопытствующих и велела расходиться по постам. Судя по всему, она здесь и командовала.       Тем временем пленника тоже вытащили из клетки и положили неподалёку. Крови натекло много, но Арин умудрилась не задеть артерию. Он почти не шевелился, только сверлил её тёмным взглядом и прикрывал раны на шее.       — Утихни, Ллойд. Чёртов тупой пёс.       Рейдерша вяло пнула его, посмеялась и снова нависла глыбой. Арин повернула к ней голову и встретилась взглядом с бутылкой без этикетки. Содержимое по цвету напоминало мочу, хоть и воняло каким-то неправильным спиртом. В алкоголе Арин понимала ещё меньше, чем в мотивации бывших рейдеров.       — Не поможет: у него сепсис, — она невольно скривилась, — из-за гнилых зубов.       — Да забей на него. Это тебе. — Рейдерша призывно качнула бутылку. — Возможно, последнее решение в твоей жизни.       Арин резко выхватила бутылку и прижалась к горлышку с жадностью умирающего от жажды. На вкус пойло оказалось даже хуже и тут же предприняло попытку вернуться. Пришлось задержать дыхание, сморгнуть подступившие слёзы и уткнуться носом в рукав. Вонь волшебным образом притупилась.       Мысли немного прояснились, и Арин конец осмотрелась. Неподалёку стояли охранники с винтовками и зорко следили за происходящим. Один из них прицелился в Арин и загоготал, когда она дёрнулась.       Если это новая база стрелков, то её отсюда разве что по частям выпустят.       — Чего вы от нас хотите? — Арин нарочно не вдавалась в детали, кого представляла, но на всякий случай давила на общность и создавала видимость солидности. Впрочем, её собеседнице было всё равно: не она сидела в окружении врагов.       — Ну как… Клинт велел убить того, кто придёт за жалким отбросом из Анклава, но разве это весело?       — Значит, шутка с кнопкой — твоя идея? — пробормотала Арин, и рейдерша заулыбалась.       — А то! Может, слышала про «бостонского мучителя», Тессу Палмер? Ну, с лабиринтами смерти, — не заметив на лице Арин понимания, она махнула рукой. — Рейдеры мои таланты не оценили: потому что сами в ловушках чаще дохли, идиоты. У стрелков тоже нет… — Она щёлкнула пальцами, пытаясь подобрать слова. — …Воображения. Одни крышки на уме. Поэтому они проиграют.       Двое охранников переглянулись, но ничего не сказали. Арин тоже считала Тессу опасной сумасшедшей и не собиралась с ней спорить. Такая могла и горло перегрызть просто для развлечения и порассуждать об этом с творческой точки зрения.       Сердце едва не выпрыгнуло из груди при намёке на торг, и Арин от греха подальше сделала ещё один глоток адского пойла. Теперь оно казалось не столь мерзким.       — Что вы хотите в обмен на заложника? — наконец произнесла она, когда оклемалась.       — Он тебе не нужен. Этот пёс предал вас: убил своих товарищей и приполз к нам в надежде на новую жизнь. Обычно мы только поощряем такое, но он решил вдруг помереть.       Тесса продолжала болтать о своих проблемах с пленником, но в голове у Арин билась только одна мысль: Рихтер не дал бы себя поймать, но он мог пропустить удар в спину от товарища. Вдалеке от дома всегда посещали сомнения и крамольные мысли о побеге, поэтому в разведку выбирали либо семейных людей, либо идейных патриотов.       Кем был этот Ллойд, когда вышел за пределы Столичной Пустоши?       Арин перевела на него взгляд, и кровь мгновенной вскипела яростью от одного его жалкого вида. Даже берлога техника под бойлером вызвала больше эмоций, чем он — вроде бы собрат.       Главное, что всё было зря: все старания и надежды, этот проклятый путь через тоннель и плен. Её выпотрошат на потеху из-за какого-то жалкого куска дерьма в форме человека.       — Убил? — повторила Арин едва слышно и облизнула губы, ощутив на языке металлический привкус его крови. — Кого ты убил?       Кое-какие уроки с офицерских курсов всё-таки всплыли в памяти: при допросе нельзя подсказывать имена — разве что для уловки. Поймать на лжи проще, чем кажется. Уж Арин много допросов прошла и знала, о чём говорила.       Ллойд лишь сплюнул в её сторону и перевернулся на спину. Его голос звучал сдавленно, но до смешного гордо.       — Ты пыталась убить полковника Отема! Из-за тебя мы потеряли и нормального президента, и шанс расправиться с Братством Стали. Анклав превратился в посмешище с изменником во главе.       И виноват в том один человек, конечно же. Остальные стали невинными жертвами.       Рука сжалась на горлышке бутылки. Арин лишь сейчас поняла, что до сих пор её стискивала.       — Отвечай на вопрос. Мне плевать на твои обиды.       Ллойд покачал головой, продолжая прижимать рукой рану.       — Они сами напросились. Я защищал свою жизнь.       — Ну конечно.       От одной мысли о смерти Рихтера становилось дурно — либо это пойло снова просилось обратно. Пришлось ещё раз приложиться к бутылке и выбить клин клином… Затем Арин обрушила её на голову проклятого Ллойда.       Стрелки, вытягивая шеи, пялились со всех сторон, пока Арин от души пинала своего собрата и выкрикивала одно и то же:       — Говори, кого ты убил? Имена! Где это было?       — Чего ты мнёшься как целка, сердобольная? Выбей всё, что хочешь знать, — науськивала Тесса. — Со мной он так не выпендривался.       Алкоголь, ужас и безнаказанность развязывали руки. Ллойд ведь был падалью, а не человеком — с чего с ним церемониться? Разум словно в решето превратился: Арин с трудом могла вспомнить, что вообще делала.       Поначалу Ллойд пытался подставить руку, чтобы защититься от ударов, но когда хрустнули кости, Арин наступила на его пальцы и от души потопталась. Вой немного привёл её в чувства и напомнил, где такое уже бывало: в очистителе, когда Отем уже считался мёртвым, а солдаты слетели с катушек в пылу битвы. Мало кто разбирался, кого вязали — учёных, техников из Ривет-Сити или скрипторов Братства Стали. Арин только держала Мэдисон подле себя и не спешила останавливать зверства.       Враг должен понести наказание — это всегда кажется справедливым.       Арин даже не сразу разобрала, когда Ллойд начал говорить. Он прижал руки к груди и, сгруппировавшись, развозил кровавые сопли по полу, больше напоминая слизняка. Даже при смерти, зная, что не протянет долго, он всё равно цеплялся за жизнь. Сердце запоздало ёкнуло, и Арин отступила, присела рядом на корточки. Она ухватилась за ворот серой формы, но он оторвался.       Лица почти не было видно в кровавом месиве, однако Ллойд щебетал как перелётная птица:       — Рихтер! Нас вёл Брайан Рихтер! Мы хотели установить модуль связи и пошли к вышке. Но там были эти штуки, синты… Мы с Шейлой предложили пойти обратно на запад, но Рихтер… он не позволил. Этот сукин сын грозился пристрелить дезертиров.       — И что ты сделал? — Арин встряхнула Ллойда, когда тот начал хлюпать кровью, попавшей в дыхательные пути.       — У нас были раненые, он решил окопаться. Я подстерёг его в реакторной, бросил гранату из коридора, и взрыв задраил отсек.       — А раненых ты, конечно, тоже бросил, — констатировала Арин. Впрочем, ответ ей и не требовался. Уже слёзы, а не кровавая пелена, застилали взгляд. — Тогда ты получил по заслугам.       Однако больше Ллойд не говорил и, казалось, провалился в беспамятство. Только Арин открыла рот, чтобы узнать точное место, как прямо над головой прогремел выстрел. Инстинктивно она отпрянула и повалилась на спину, чуть не разбив затылок.       Тесса вернула пистолет в кобуру и усмехнулась.       — Упс, — сказала она, — ты что-то ещё от него хотела?       — Да! Ты прекрасно это знала!       Едва Арин дёрнулась, как стрелки неподалёку навели на неё винтовки. Тесса того будто не заметила.       — В принципе, я получила, что хотела. Поздравляю, ты нанята. Мне нужен такой вредитель.       — Пошла ты! — выплюнула Арин. — Кто из нас тупее, если ты поверила ему?       — Верность я тоже на дух не переношу. Наши отношения будут сугубо деловыми. Что скажешь?       Арин, чувствуя себя донельзя глупо, плюхнулась обратно на перевёрнутое ведро. Теперь их разделял труп Ллойда.       — Чего ты хочешь?       — Место Клинта, конечно. С тех пор как он возглавил стрелков, всё катится к чертям. Я присоединилась не так давно, но уже это чувствую.       — Так убей его. У вас же всё так просто.       Тесса и бровью не повела на остроту. Казалось, её это только забавляло.       — Человек хрупок, но не его репутация. Для многих Клинт — герой, растоптавший минитменов, а я пока никто. Сначала нужно уничтожить имя и доказать, что он — обманщик.       Отем наверняка заинтересовался бы внутренними дрязгами стрелков, использовал бы их как оружие, однако Арин думала лишь о побеге на поверхность.       — С чего ты вообще решила, что это так?       — Да потому что я его знаю. Как уже говорила, у меня чутьё на правду. Клинт что-то скрывает. — Тесса пнула носком ботинка осколки бутылки и разочаровано цокнула языком. — А я, в свою очередь, обещаю рассказать, где именно Ллойд оставил своих коллег. Понимаю, что там ты найдёшь только трупы, но ведь это лучше, чем ничего?       За нарочито легкомысленным тоном скрывалась желчная стерва похлеще Мэдисон, и от её искусственного смеха кровь леденела в жилах. Она не торопилась рассказывать, что узнала об Анклаве от Ллойда, и откровенно игралась с добычей. Арин не собиралась ей подыгрывать.       Колоритная дамочка попалась, даже загадывать было боязно: наёмник и рейдер в одном флаконе — смесь слишком уж непредсказуемая. Впрочем, и Арин — самозванка с пустошей без капли древней крови. Сегодня они обе предали тех, кто приютил их, ради личного интереса.       Впрочем, если её конкуренты похожи на Ллойда, то, видимо, их не жалко. Однако Арин сначала говорила, а потом думала своим опухшим от стресса мозгом.       — Нет. Ты назовёшь место и выступишь против Института.       В ответ Тесса впервые расхохоталась в голос.       — А как насчёт твоей жизни? Я ведь могу договориться с кем-то ещё.       Арин вспомнила кислую мину Отема и поджала губы, чтобы не разрыдаться. Они словно десятки лет не виделись, а не пару часов. Даже его лицо словно потускнело в памяти.       Больше всего на свете хотелось снова увидеть его.       — Удачи с этим.       — Мда, точно, — пробормотала Тесса, — всё не привыкну, что ваши «шишки» не от мира сего и в веселье участия не принимают. — Она уселась прямо на землю, пошарила под нагрудником и вытащила смятую пачку сигарет, затем протянула её над трупом Ллойда. — Будешь?       Арин вдруг резко и однозначно поняла: ещё как будет. Последний раз она курила с Бучем под огромными вентиляторами вытяжки — мёрзла, кашляла, но тянула сигарету до последнего. Поговаривали, что запасов практически не оставалось, так что каждая ценилась как чистая вода на пустошах.       Она протянула дрожащую руку, достала сигарету, затем приняла и позолоченную зажигалку. Долгое время стояла тишина, не считая возни стрелков где-то в тоннеле. Арин боялась нарушить молчание, чтобы не испортить торг. Тесса напряжённо хмурила брови — наверняка о Квинси думала, но почему-то не вызнавала подробности сражения. Ведь его проиграл Клинт, а не она.       — Предлагаю твою жизнь, информацию от Ллойда и невмешательство моих ребят. Остальных можете убить. Мне всё равно.       — По рукам, — выдохнула Арин вместе с дымом. От сигареты несло так, будто ту искупали в сточной канаве и высушили на куче дерьма. На языке остался мерзостный привкус тлена — абсолютно заслуженно.       Арин не отрываясь смотрела на Ллойда и тёмную дыру в его виске, а думала о папе и его наивном, розовом мире, в котором даже безнадёжных тянули до последнего, с риском для собственной жизни. Вряд ли он сейчас сказал бы что-то оригинальное. Может, даже отрёкся бы от неё на эмоциях. Арин и сама бы так сделала.       В мгновение ока Тесса оказалась рядом — для столь грузной особы она двигалась элегантно — и схватила Арин за руку, встряхнула, чуть дух не выбив. Затем ей вручили оружие и выставили из тоннеля. Всю дорогу Тесса назойливо толкала в спину, награждая синяками, и направляла в сторону выхода — не хотела, чтобы Арин снова шлялась по базе. Остальные стрелки оставались на местах, но внимательно пялились, словно повода ждали.       — На самом деле мы с вами не такие уж и разные, — сказала Тесса уже за дверями, вытолкав гостью под моросящий дождь.       Арин ничего ей не ответила. Прежде чем вернуться в лагерь, она обошла округу и нашла подходящее зеленоватое озеро, чтобы привести себя в порядок. Пип-бой скрипел на воду, но её волновала не радиация или плавающая зараза.       Кровь Ллойда была повсюду. Пришлось даже обувь снять и тереть подошвы руками, чтобы смыть её. Из-за нарастающей дрожи Арин постоянно роняла вещи, а запоздалые слёзы градом катились по щекам и размывали зрение. В процессе она вся вымокла под дождём, так что мокрый плащ хорошо скрывал следы преступления. Нужно было лишь добраться до рюкзака и переодеться.       После почти удачного проникновения в логово стрелков лагерь минитменов больше тянул на туристический. Впрочем, охранники на посту её знали и пропустили без вопросов. Отем, естественно, не торчал в доме, где лежали вещи, и Арин смогла немного отсидеться. Голова раскалывалась.       Время на пип-бое напомнило, что она опоздала более чем на два часа. Суматоха в лагере показалась нереальной — каким-то нейтральным, глупым сном после кошмара. Все остались прежними, но Арин словно синтом подменили. Возможно, так подумал и Отем, когда её наконец нашёл.       Стурджес, как было велено, начал бить тревогу через два часа, однако Отем поначалу не воспринял его всерьёз. Где-то в этот момент Арин каталась по полу с Ллойдом в обнимку.       Только сейчас она вспомнила, что по основному плану они собирались в Даймонд-сити, поэтому Отем был взвинчен больше обычного. Нагоняй получили все подопечные Престона, особенно на импровизированном полигоне. Офицеры пялились на него в восхищении, в то время как ополченцы молили о пощаде. И это они ещё не вышли из лагеря.       Словом, исчезновение Арин не особо заметили. Стурджес метал в её сторону красноречивые взгляды, но первым на разговор вызвал всё-таки Отем.       Он долго присматривался, вздыхал и поджимал губы, пока наконец не вытерпел:       — Если тебе надо было снять стресс, то отпросилась бы прямо. Это просто смешно. Хотя судя по запаху… — Отем демонстративно отклонился в сторону. — Тут на «Абраксо» виски настаивают? Может, отлежишься?       — Да, пожалуй, — процедила Арин сквозь зубы и вернулась в дом. Как бы ни хотелось проорать обо всех своих злоключениях, это была её личная проблема. Надо было остаться и никуда не ходить.       Одиночество пошло только на пользу, поскольку за порогом тут же снова подступили слёзы. Кошмар не отпускал и держал в когтистых лапах; синяки ныли, напоминая, что всё было реально. Арин оплакивала участь Рихтера и неутешительную мысль об одиночестве: Отем мог сколько угодно притворяться обычным человеком, но между ними всегда будет пропасть непонимания. Друзья умирали быстрее, чем появлялись новые.       Невольно она уже продумывала речь для семьи Рихтера, а затем перескакивала на объяснения Отему, за что позволила прикончить Ллойда. Дома ждало бы разбирательство, заключение или что похуже, но в Бостоне Арин надеялась смахнуть инцидент под ковёр.       Никому не будет до него дела — выживает самый удачливый.       Раньше Арин переживала из-за сделки с Диланом, но Тесса дала ему прикурить. Наверное, было проще убить всеми ненавистного Клинта, чем что-либо про него выведать. Казалось, Арин просто переломает руки, пытаясь жонглировать кучей увесистых камней одновременно.       Она подняла ладонь к лицу, чтобы осмотреть свежие порезы — первые следы уже остались.       Проворочавшись под гнётом мыслей, Арин рыкнула, выбралась из спальника и побежала требовать какой-нибудь обогреватель. Терпеть она больше не собиралась.