Глава 19: Страх
27 ноября 2016 г. в 01:00
Единственное место во всём корпусе пиццерии, где Марионетка не могла дёргать за ниточки, была небольшая каморка прямо перед входом на территорию старших. Именно там Фред и прятался от ментального контроля. Привалившись спиной к холодной стене и прижавшись к ней жутко болящим затылком. Боль в голове не покидает его ни на секунду, постоянно расползаясь противными волнами от затылка и ударяя в виски. Ноги постоянно ныли от напряжения, да и остальные мышцы уже были на пределе. В общем, одна ходячая болячка, а не "глава банды опасных аниматроников, убивающих людей". Вяло хмыкнув от своего старого не правдивого прозвища, парень сжался от нового укола боли в затылке, еле сдерживаясь, чтобы не застонать от осточертевшей боли.
Поняв, что случилось что-то очень не хорошее, он медленно поднялся на ослабевшие ноги и поплёлся обратно в главный зал. Стук подошвы эхом отдавался по коридором, ещё долгое время продолжая звенеть в ушах. Стук. Стук. Стук... Ненадолго остановившись и прижавшись плечом к стене, Фред прикрыл глаза, тяжело дыша. Дело совсем плохо. Он и в виде аниматроника-то был более хрупким, чем остальные, а в человеческом теле так и вовсе, как фарфоровая кукла, которую так легко разбить. Постоянно бросало то в жар, то в холод, голова шла кругом, а взгляд был затуманенным. Горло вновь словно лезвием продрало и Фред залился сухим кашлем, опускаясь на голени. На серые от грязи плитки пола с глухим стуком упало несколько капель грязно-красной крови, разлетевшись некрасивыми брызгами.
"Что же это со мной происходит?.."
Вытерев с губ кровь, юноша снова поднялся на ноги, ещё раз кашлянув. Тряхнув головой, он оттолкнулся рукой от стены и продолжил идти вперёд. Яркий свет ламп сильно резал глаза, после темноты бесконечных коридоров, а противный, визгливый от гнева голос Мики резал по ушам не хуже скрежета металла о металл. Все снова были в сборе. Помятые, избитые, в царапинах и ранах, с бледными лицами и "потухшими" глазами. Только Мика с Марионеткой оставались чистенькими и абсолютно здоровыми. Ещё раз осмотрев своих друзей, ненадолго зацепившись взглядами с Боном, Фред посмотрел на две личности, что сейчас были хуже самых ужасных людей в мире.
— Хорошо, Мика, — устало протянула Мари, медленно массируя пальцами виски, — Очень не приятно, что мой план провалился, но у меня есть ещё несколько идей, так что иди отдыхай, а я пока разберусь с остальными.
— То-то же! — Курочка горделиво вздёрнула нос, плюхнувшись в своё кресло, — И Фреда как следует проучи. Шляется где попало, пока его ненаглядные друзья страдают и трудятся. И какой после этого из него лидер?
Фред всегда был слабее остальных. Всегда был самым хрупким среди всех, что так упорно скрывал, скрывает и будет скрывать. Одно только воздействие Мари губительно действует на него, а он ещё и перетянул на себя половину контроля с остальных. Бон-Бон, Мангл, шарики... Все четверо находятся лишь под половиной контроля, и ощущают боль лишь в половине всей меры. А всё благодаря ему. Потому что он — лидер. И он должен заботиться обо всех членах своей команды. Не важно, насколько ему будет плохо, важно то, что остальные не должны страдать. Пусть он хоть умрёт от всей боли и мучений, он это заслужил. Это расплата за все его злодеяния.
Ещё раз проведя пальцем по губам, стряхивая остатки уже подсохшей крови, Фазбер младший снова принимает безразличное выражение лица, игнорируя боль, шум и маленького призрака, забившегося в тёмный угол коридора. Твёрдым и уверенным шагом зайдя в главный зал, совершенно бесстрашно идёт прямо к сцене и останавливается прямо перед Марионеткой, вновь пронзая её вызывающим взглядом.
— А вот и наш герой неудачник! — Снова лепечет курочка, предвкушая шоу, — Бедненький Фредичка, его друзья чуть не погибли, а он цел, жив и здоров. Ах, какая трагедия. И не грызёт ли его совесть? — Совсем как с маленьким ребёнком сюсюкается, дразнит, издевается, давая волю своей нахальности.
Хотелось прямо здесь и сейчас закричать и высказать всё, что он о них думал. Но нельзя. Иначе его друзья снова пострадают. А он не может вновь этого допустить. Марионетка что-то говорит-говорит-говорит, метая взглядом колючие молнии ненависти и отвращения, переплетая между собой длинные тонкие пальцы. И вдруг, тишина.
Все звуки разом стихают, словно юноша стал неожиданно абсолютно глухим. Но непрерывно наблюдая за Микой с Мари, и видя их вытянутые от удивления лица, он понимает, что так резко "оглох" не только он. Молниеносно взорвавшись жутким гудением, неизвестный шум мгновенно ударил в самих головах всех, кто здесь был. Разрывая ушные перепонки изнутри, заставляя кровь в венах повернуть в обратном направлении, а сердце сжимать ещё быстрее и сильнее, словно задыхающийся зверь, попавший в смертельную ловушку. И снова всё неожиданно стихло. Только смех.
Звонкий, постепенно нарастающий, дикий смех безумца. Зрачки сужаются до совершенно ненормальных размеров, а смех беспрерывным потоком вырывается из груди, заставляя всех дрожать от страха. Резкий толчок в солнечной сплетение и не слабый удар о противоположную стену зала, что вмялась от силы удара, вновь приводит его в себя. От такого удара, Фред резко прекращает безумно смеяться, хватая ртом воздух и осознавая, что минут двадцать его не могли привести в себя, пока Мари наконец не психанула и не кинула его в стену.
— Последний раз спрашиваю, гадёныш ты эдакий, — с силой схватив его за волосы и с размаху впечатав лицо в стенку и снова вздёрнув на уровень глаз, Мари гневно смотрела прямо в его глаза, скрипя зубами от злости, — Что это, мать твою, только что было?!
— А ты не поняла? — Всё ещё с глупой ухмылкой на губах, вяло тянет Фред хриплым голосом, чувствуя, как связки еле сдерживаются, чтобы не разорваться от напряжения, — London Bridge is falling down, Falling down, falling down. London Bridge is falling down, My fair lady...
Марионетка испуганно взвизгнула, отбросив юношу в сторону и судорожно обхватив руками плечи. А Фазбер младший продолжал напевать примитивный мотив детской песенки, с звериным удовольствием наблюдая, как Мари корчиться на полу, закрывая уши руками и крича, чтобы он заткнулся. Но Фред поёт лишь громче и веселее, пока вновь не встречается со стеной, но на этот раз от фирменного Микиного пинка в живот. Но он лежит на спине, захлёбываясь кровью, и продолжает горланить адскую песню, пока наконец не замолкает, лишь тихо всхлипывая и ойкая от боли, что постепенно вновь сковывает всё тело. Сжимается в маленький комочек, обхватив себя руками и закрывает глаза, пытаясь сбежать от реальности.
— Мари, — чуть ли не загробным голосом шепчет он, глотая боль голосовых связок, вновь широко распахивая небесно-голубые глаза, и смотря на свою мучительницу-кукловода, — Трио вернулось. Ты проиграла.