Сломанный треугольник

До столицы Мартин добрался только к обеду следующего дня. Он расплатился с извозчиком на рыночной площади и после поймал босого мальчишку: — Эй, я заплачу тебе, если выполнишь мою просьбу, — проговорил он, доставая из кармана пару монет. Глаза у мальчика загорелись, и Мартин удовлетворённо кивнул. Он отправил его за Генри в дом родителей, а сам снял комнату в таверне. Не хотелось светиться лишний раз, а идти к родителям тем более — в первую очередь Каин будет искать его там. Генри нашёлся быстро. Он пришёл к Мартину удивлённый его приездом. Переписываясь с Жаком, он думал, что у Мартина наконец всё хорошо. Мартин отдал слуге письмо, так ничего и не объясняя, а сам тяжело опустился на кровать — его немного мутило, но он старался не обращать на это внимания. Генри взял записку и вздохнул — идея Мартина не казалась ему такой уж удачной. Отговаривать же его он не посмел. Дэниел отказался от встречи, но Мартин не собирался сдаваться. У него было достаточно времени, чтобы вынудить альфу поговорить с ним… Постепенно весь дом Каина встал на уши, обсуждая отъезд Мартина и гадая о причинах. Пока Каин поспешно собирался и складывал необходимое, Март, причитая, собрал им с Жаком еды в дорогу. Каин вышел к экипажу мрачнее тучи и молча уселся у окна. Жак нерешительно сжимал корзину с едой, опасаясь предлагать хмурому хозяину. Жак не понимал, что случилось, ведь они не ругались даже, а в последние дни общались теснее обычного. Всю дорогу Каин изводил себя мыслями, мысленно представляя их с Мартином встречу и не видя в ней ничего хорошего. Прибыли в столицу они с Жаком лишь вечером, и Каин сразу же сказал ехать к дому родителей омеги, но светиться он там не собирался, попросив остановить экипаж на значительном расстоянии у какого-то питейного заведения, а сам отправил Жака в дом супруга, чтобы найти Генри. Каин был уверен, что Жак выкрутится и достанет нужную информацию или хотя бы приведёт к нему слугу Мартин. Генри ни в какую не говорил о местоположении Мартина. Мартин его убьёт, если узнает, что его выдали. Поэтому Генри просто заверил Жака, что с омегой всё хорошо и он за ним следит. Перед тем, как уйти ни с чем, Жак тяжко вздохнул и покачал головой. — Каин сказал, что тогда сам вырвет тому альфе сердце, потому что его нет. Ещё он сказал, что если Мартин всё же захочет его найти, то Каин будет с Шенноном, — убито закончил слуга. Генри сразу же побежал к Мартину, чтобы рассказать ему о приезде Каина и его обещании. Мартин переполошился, снова написал записку Дэниелу, а вторую Каину. В ней говорилось, что Мартин не вернётся к нему в дом, что он останется в столице и попросил не искать его. Каин зло кусал губы, но постепенно успокоился, перестав чувствовать вообще что-либо. Но примерно такой ответ он и предвидел. Он сложил в саквояж деньги, что остались от приданного Мартина, сверху подкинув кое-что, накопленное на ремонт дома, но теперь ведь это не нужно. Он написал развёрнутое письмо в ответ, заявив, что не собирается его осуждать. Развод он не даст, не в такой ситуации, поэтому если потребуется помощь (помощь, а не жалость), то Мартин всегда может об этом попросить, даже не приезжая. Каин молча передал Жаку саквояж и письмо, который в свою очередь должен был отдать их Генри, а сам Каин отправился к Шеннону и Жанэ, решив их пока не волновать плохими новостями. Мартин был раздражён таким благородством. Оно его просто убивало и заставляло совестливо вздыхать. Но своего решения он менять не собирался. Деньги Мартин взял, без них он долго не протянул бы, но вот развод требовался. Оставлять на шее Каина груз из себя не хотелось. Но об этом Мартин решил подумать немного позже, когда сможет поговорить с Дэниелом. Помимо денег в саквояже были ещё и травы, из которых Мартин обязан был делать себе отвар. И их Мартин тоже забрал. Нацепив на лицо более-менее живое выражение, Каин отправился к доктору, чтобы узнать, можно ли посетить Шеннона. На душе было противно и мутно — даже радость от встречи с юношей почти не ощущалась. Доктор встречу разрешил и даже сам проводил к комнате, в которой жил омега. Шеннон встретил альфу радостно, крепко обнял и удивлённо посмотрел: — Разве вы не остались с Мартином? Он сейчас один? Врать не хотелось, но и волновать юношу тоже, поэтому Каин расплывчато ответил: — За ним есть, кому присмотреть. Как ты? — Каин обнял в ответ, мягко погладив по волосам. — Что говорил доктор? С тобой ведь всё хорошо? И где Жанэ? — Жанэ ушёл по поручению доктора. А со мной всё в порядке вроде. Доктор Норт осматривал меня, сказал, что никаких явных отклонений нет, но он даёт мне специальные отвары, которые помогут вызвать течку, — объяснил Шеннон. — Так что, может, и хорошо, что вы приехали. — Течку?.. Ты хочешь... провести её здесь со мной? — Каин невольно зарокотал, легко целуя Шеннона в лоб и подхватывая его на руки. Напряжение от побега Мартина немного прошло, рядом с Шенноном все проблемы отходили на задний план, но Каин по-прежнему не знал, что сказать Жанэ. — Если получится, — Шеннон смущённо улыбнулся. — И если вы захотите. Правда, доктор говорит, что первую течку лучше не спать с альфой, но Жанэ уверяет, что всё пройдёт отлично. Тем более, вы ведь ждали не меньше меня. — Хочу, — Каин с улыбкой поцеловал его в висок и отпустил. — Да-а... Жанэ невозможно не поверить, — Каин с едва заметной грустью отстранился. — Ждал, но согласись, что и без этого нам было неплохо. — Но если всё пройдёт хорошо, то тогда станет ещё лучше — я смогу родить вам ребёнка, — Шеннон обхватил его лицо руками и поцеловал осторожно в губы. — Я бы очень хотел, чтобы у нас была самая настоящая семья. — А что в ней сейчас фальшивого? — горько усмехнулся Каин и невесомо чмокнул в нос. — Чувства настоящие. С остальным можно справиться, — взгляд скользнул сверху вниз, и Каин потёрся о ладонь Шеннона, стараясь успокоиться и надеясь, что ещё один человек, ставший частью его ненормальной семьи, одумается. — Конечно, — Шеннон кивнул, но уже не так уверенно. Он закусил губу и улыбнулся. Снова говорить о том, что он сам безумно хочет стать законным супругом Каина, было бессмысленно. Но наблюдая за счастливыми парами в столице, Шеннон чувствовал лёгкую зависть. — Прости, — Каин шутливо подхватил его на руки, закружив и хаотично целуя его лицо. — Ты самый чудесный, желанный, красивый, чуткий, отзывчивый, — Каин плавно усадил Шеннона, отпуская Шеннона и беря себя в руки. — Я дам тебе прочувствовать это, чтобы ты никогда не забывал. — Это совсем необязательно. Я и так это знаю... Мне нравится в столице, — Шеннон посмотрел в окно. — Я бы приехал сюда когда-нибудь ещё. Жанэ водил меня на главную площадь и хочет пойти вместе в театр. Мне нечего надеть, но я хочу сходить. — О... я совсем не подумал об этом. Я попрошу Жанэ обновить твой гардероб. Уверяю, после этого ты себя не узнаешь, — Каин уверенно кивнул своим мыслям, позже решив обязательно поговорить с братом. — Я рад, что вы ладите, и он нашёл для тебя интересное занятие. — Жанэ хороший, — кивнул Шеннон. Он хотел ещё что-то сказать, но в комнату заглянул Норт и позвал омегу на ежедневное обследование, пообещав, что вернёт его к вечеру. Шеннон снова поцеловал Каина в щёку и радостно ушёл вслед за доктором. Он словно расцвёл в столице, ему здесь очень нравилось, было много людей, с которыми можно было общаться. И некоторые из них даже с интересом смотрели на Шеннона. Каин посидел некоторое время в одиночестве, но после прибежал Жанэ, заслышав о приезде брата. — А как же Мартин? — вместо приветствия сорвалось с губ Жанэ, и его щёки едва порозовели. — Прости, я волнуюсь о нём, — он забрался к Каину под бок и принялся щебетать о том, как они тут поживают с Шенноном. Каин обмолвился о том, что им неплохо бы приодеться, и Жанэ улыбнулся ещё шире, пообещав сделать из омеги другого человека. Мартин тем временем старался не высовывать нос на улицу. В столице его многие знали, не хотелось, чтобы родители услышали, что любимое чадо проживает в таверне и заваливает письмами бывшего любовника. Генри-то точно не проговорится. До вечера слуга не объявлялся. Следующим днём тоже, но зато к ночи пришёл. И не один — вместе с ним был Дэниел. Мрачный, хмурый и совершенно холодный. Выставив Генри за двери, он посмотрел на Мартина, оглядел его живот и поморщился: — Я не собираюсь иметь ничего общего с тобой, Мартин. Ни с тобой, ни с твоим ребёнком. Ты принадлежишь другому альфе, у меня есть свой омега. И рушить свою жизнь из-за шлюхи, которая легла под меня когда-то, я не намерен. Он говорил и говорил. Мартин каменел с каждым словом, но держался. А когда дверь за Дэниелом захлопнулась, он всё стоял и смотрел ему вслед, пытаясь собрать мысли воедино. Он был готов к этому. Казалось, что был готов, но по факту всё стало совсем по-другому. Каин решил пробыть в столице неделю — провести побольше времени с Шенноном и Жанэ, прогуляться по забытым улочкам. Жанэ действительно взялся за юношу всерьёз: стал делать массаж, показал упражнения, приодел, начал учить манерам — это смотрелось интересно. Вот только из головы никак не выходили мысли о Мартине, и, в конце концов, Каин не выдержал и отправил Жака снова. Жил Каин по-прежнему не в доме доктора, а поблизости, не оставаясь ночевать с Шенноном по настоянию самого Норта. Каин нервничал, не зная, как там Мартин и его малыш — тот наверняка очень чутко среагировал на происходящее. Генри долго сомневался, но беспокойство за хозяина пересилило чувство долга, поэтому он рассказал о том, где живёт сейчас Мартин. И передал, что тот за последние три дня ни разу не выходил из комнаты. Вопрос об отварах остался без ответа — Генри понятия не имел пил ли их Мартин. Когда Жак вернулся с новостью, Каин выпроводил его и стал собираться, несмотря на время. Каин не удержался и сложил в небольшую корзину еды и бутыль с водой. Изнутри била неясная дрожь, и в таверне за отдельную плату Каину открыли дверь спальни гостя после заявления, что Каин – законный муж. Альфа мог быть убедительным, и хозяин таверны сдался. Каин тут же запер дверь изнутри и зашарил взглядом по комнате, ища Мартина. Мартин сидел на кровати, поджав под себя ноги и укутавшись в одеяло. Он с удивлением посмотрел на Каина, ожидая увидеть его здесь в последнюю очередь. В его глазах впервые появилась какая-то эмоция за последние дни — до этого он ощущал себя просто пустым. Казалось, никаких чувств больше испытать не сможет — их попросту растоптал Дэниел. Каин поставил корзинку на стол и молча сел рядом, обнимая омегу. — Возвращайся. Прошу, — тихо выдохнул он и едва коснулся губами виска, не выпуская из объятий. — Мартин... никто не будет жалеть — никто не узнает, — Каин потёрся кончиком носа о макушку омеги, а после чуть поцеловал в щёку. — Прошу, Мартин. — Я не хочу жить с вами, — прошептал Мартин. — Я не хочу видеть то, как вы счастливы. Как вам хорошо друг с другом. Даже если я и не буду лишним, то я буду чувствовать себя так. А я не хочу... Я и так стал лишним для собственного истинного. Этого достаточно, чтобы почувствовать себя ничтожеством. — Мартин... — Каин ласково запустил пальцы ему в волосы и тихо зашептал на ухо: — Я знаю, каково это. Я знаю, Мартин. Поверь мне. Но вам нельзя оставаться одним, — Каин с трепетом провёл по выпирающему животу. — В тебе живёт маленькое чудо. И ты тоже прекрасен, Мартин, — Каин уткнулся лбом в его макушку. — Мартин... — Так считаешь только ты, — отозвался Мартин, ни на грамм не расслабляясь. — И Жанэ, который просто хочет со мной переспать, так как нашёл новую цель. Тебе не нужно переживать обо мне только из-за того, что пришлось жениться на мне, из-за метки или из-за твоего чувство ответственности, — он повернул голову в сторону Каина. — Я тебе никто. Пора тебе запомнить уже это. — Не смей так говорить о Жанэ. Знаешь, что он сказал, как только меня увидел? "Как же там Мартин один?", — Каин заглянул ему в глаза, не мигая. — Я переживаю не из-за того, что ты перечислил. Ты действительно считаешь, что до сих пор никто для меня? Что за глупости, Мартин. Я волнуюсь потому, что ты это ты. Потому что ты стал дорог мне. Потому что ты не чужой. — Я не понимаю, — Мартин покачал головой. — Не понимаю твоей доброты, направленной на людей. И не хочу понимать, честно говоря. Всё слишком сложно. Я буду чувствовать, что обязан тебе чем-то, если вернусь. Мне лучше будет здесь. Столица — мой дом. Я ощущаю себя здесь собой, а у тебя чувствую, что совершенно не вписываюсь в привычный уклад твоего дома. Каин надолго замолчал, не отпуская омегу из рук. — Хорошо. Это твоя жизнь, но не забывай, что теперь ты ответственен и за другую, — Каин снова замолк и прикрыл глаза, едва качнув головой, после добавив невпопад: — Шеннону тоже здесь нравится — он словно светится. Не силой же вас тащить домой, — Каин вновь прервался и чуть нахмурился, добавляя уже тише: — Просто хотя бы не исчезай. — Шеннону здесь не место, — нахмурился Мартин. — Сначала он будет испытывать восторг от столицы, пока его не укусят. А укусят очень скоро. Не позволяй ему здесь оставаться. Или его здесь съедят, или развратят. Тем более, когда он ходит по городу с Жанэ. Его ведь могут принять за такого же. От слов Мартина по спине пробежал холодок, и Каин невольно стиснул его в объятиях. — Я не подумал об этом. Они любят вместе гулять, — отстранённо пробормотал он и потёрся щекой. — Почему ты не хочешь побыть с ними? Пока они здесь. Ты ведь не будешь... просто сидеть здесь? — с горькой усмешкой уточнил Каин. — Я не вижу смысла выходить отсюда. Я не хочу общаться с людьми, — по правде говоря, Мартин предпочёл бы просидеть в комнаты таверны вплоть до того времени, пока у него не кончатся деньги. Потом он не знал, что будет делать, он вообще мало о чём задумывался. — Я предполагал. Тогда я останусь здесь сам. Обещаю, разговаривать не буду, пока не начнёшь первым. Вот только сегодня ещё тебе немного надоем, — Каин встрепал его волосы и отстранился. — Как давно ты пил отвар? И может, если тебе всё равно, где жить, пойдёшь со мной? Я живу недалеко от доктора, к тому же там дешевле, — он поднялся и стал заваривать отвар, перед этим протянув омеге пирожок с яблоками. Мартин тяжело вздохнул и отодвинул руку с пирожком. Он давно уже не пил отвары. И давно не ел, но не ощущал от этого дискомфорта. Ребёнок успокоился и не мучил его больше, не напоминал о себе. — Со мной всё хорошо, — сказал Мартин, плотнее укутываясь в одеяло. — Я не голоден. И ребёнок чувствует себя отлично. Каин снова уселся рядом, забрав пирожок себе и неосознанно укусив. Отвар он непререкаемо всучил Мартину, следя за тем, чтобы тот всё выпил. — Если бы всё хорошо... вряд ли бы ты сидел здесь, — Каин доел выпечку и развалился рядом, положив руки под голову. Теперь Мартина не хотелось оставлять одного вообще ни на мгновение. — Физически со мной всё хорошо, — поправился Мартин. — А кого волнует моё эмоциональное состояние? — отставив кружку, он лёг на кровать — спиной к Каину. – Ладно, волнует. Но только тебя, судя по всему. Остальных в последнюю очередь, — он поджал ноги и обнял руками подушку, словно в детстве ребёнок, который испугался кошмара. Но Мартин не боялся кошмаров, он хотел просто оказаться в коконе, в который не сможет просочиться никто лишний. — Он считает меня шлюхой, — внезапно поделился он. — Мой истинный считает меня шлюхой, хотя он первый и последний мой партнёр. — Он просто пытается оправдать себя. Ему выгодно так думать. А сам... не смей, — тихо проговорил Каин и осторожно подкатился к омеге, обнимая. — За тебя волнуюсь не только я. Просто сейчас тебе тоже нравится думать, что всем наплевать. Добавляет несчастности, верно?.. Ох, Мартин, — Каин боялся вспугнуть его, но не мог солгать — он действительно так думал. — Другие люди... приносят не только боль. Не всегда, конечно. И безумно много времени нужно, чтобы это понять. Чтобы найти... сейчас я счастлив, что Шеннон есть у меня. Что вы все есть у меня, — Каин подложил ладонь под живот и потёрся о его плечо. Мартин, тяжело и медленно выдыхая, закрыв глаза. Каин был опасно близким. И это немного пугало, потому что никто так не был близок Мартину, никто его так не поддерживал. Мартин боялся привязаться к Каину больше всего, потому что у того уже был омега. И он был счастлив с ним. — Спи, — немного успокаивала мысль, что Мартин теперь никуда не денется, и Каин чуть расслабился, прикрывая глаза. Уснуть он не мог, боясь отпустить, боясь, что снова что-нибудь случится. Мартин противился сну. Он хотел дождаться, пока уснёт Каин и снова сбежать. Но тот тоже не спал — омега ощущал это по его дыханию. И неожиданно для себя он провалился в сон. Каин так и не смог уснуть, даже задремать, но совершенно не ощущал усталости. Он поднялся довольно рано, стараясь не беспокоить Мартина. Укутал его получше и заранее приготовил ему настойку. Каин уселся на стул, прикрывая глаза и думая, когда складывать вещи омеги. Мартин открыл глаза спустя час. Он поморщился от солнечных лучей, пробивавшихся через окно, и зевнул. — Ты ещё здесь? — спросил он, наградив Каина не самым радостным взглядом. — Я надеялся, что ты всё-таки поймёшь, что со мной проводить время совершенно бессмысленно. — Я не стал шариться в твоих вещах. Ты должен собраться сам, — Каин пожал плечами и взял из корзины яблоко. — Выпей и поешь, после обеда переберёмся ко мне. Не бойся, я здесь пробуду не так долго. И Жанэ с Шенноном не стану говорить пока, что ты здесь. Но потом... не отказывайся от помощи Жанэ. — Я не стану жить с тобой, Каин, — помотал головой Мартин. — Я остаюсь здесь. Я же вчера ясно сказал, — он тряхнул головой, поморщился и перевернулся на другой бок, натягивая одеяло на плечи и голову. — Почему? Там и условия лучше и шума никакого нет, — Каин тяжко вздохнул — омега вёл себя хуже ребёнка. — Что за ребячество, Мартин? — Каин присел на край постели и стянул одеяло, осторожно, но не прекращая начал щекотать омегу. Мартин нервно дёрнулся, потом хихикнул и попытался отползти, но беременным это сделать сложнее. Поэтому ему пришлось встать и выставить перед собой подушку словно щит. — Я же говорил, что я не вернусь к тебе. И соответственно жить с тобой тоже не стану. Как ты этого не понимаешь? — Возвращаться я и не прошу. Просто переезжай и оставайся там. Поближе к доктору. Я же уеду домой через неделю. Примерно, — Каин оттолкнулся и упёрся в подушку подбородком. — Ма-арти-ин, — просяще протянул Каин, заглядывая ему в глаза и не собираясь отставать. — Каин, — омега посмотрел на него очень серьёзно, — я не Шеннон. Я не нуждаюсь в контроле и заботе. Я отвечаю за свои действия, я знаю что мне навредит, а что нет. Мне нравится жить здесь, здесь мы... — он оборвал конец фразы. Здесь они с Дэниелом встречались. Но Каину об этом не нужно было знать. — Тем более. Поехали отсюда, ну же. Я не собираюсь контролировать... кроме отваров. И я вижу, как ты «знаешь», что тебе вредит, — Каин болезненно поморщился и отстранился, усаживаясь прямо. — Мартин. Здесь тебе будет только хуже. Что ты делал эти дни? Плавал в приятных воспоминаниях, надеясь, что он одумается? Мартин резко дёрнулся и посмотрел на него: — Я не настолько наивен. Я прекрасно понимаю, что он не одумается, он отлично дал мне это понять, когда поднял на меня руку, — он вздёрнул подбородок и отвернулся. – Что? — глаза Каина в изумлении округлились. — Он... он ударил тебя? — неверяще протянул Каин и неосознанно склонился. — Ты серьёзно? — ладонь легла на щёку омеги, осторожно надавливая и поворачивая к себе. — Мартин... Мартин снова дёрнулся, поджав в недовольстве губы. Дэниел действительно дал ему оплеуху, это было не больно, но очень обидно. Мартин понимал, что отчасти сам виноват — полез к нему, попытался остановить. Дэниел отпихнул его и, не сдержавшись, ударил. — Всё в порядке. Это было просто обидно, а не больно. — Больно... я уверен, что больно, — тяжко вздохнул Каин и покачал головой, прижимая Мартиа к себе. — Не ершись, — он погладил Мартина по голове и осторожно обнял, замолкая и раздумывая, как быть с окончательно запутавшимся омегой. — Не нужно, Каин, — Мартин почти с мольбой в голосе попытался отодвинуться. От поддержки становилось только хуже. Жалость к самому себе и обида накатили с новой силой, заставив закусить губу, чтобы не разрыдаться. Каин ничего не ответил, устроив ладонь на животе Мартина, мысленно прося малыша помочь ему. Губы коснулись виска, и Каин с сожалением выдохнул, перебрав в пальцах пряди. Выпускать супруга из рук не хотелось, но Каин все же чувствовал, что это ему вовсе не нужно. Мартин вздохнул и уткнулся ему лбом в плечо. Всё становилось сложным и непонятным. — Я завидую вам с Шенноном. Вы любите друг друга. И вы счастливы. А мне только и остаётся, что завидовать, глядя на ваше счастье. Я не смогу даже смотреть на вас. — Глупости, Мартин. Сможешь, когда дашь какому-то человеку шанс, — он помолчал ещё немного и продолжил: — Сколько я пережил. Через что прошёл он... через что ещё придётся пройти. Я до сих пор уверен, что не подхожу ему. По многим причинам. — Он тебя любит. Ты его любишь. Какие могут быть причины? — Мартин фыркнул. — Если у вас получится ребёнок, то и ни о каких причинах думать не придётся. А кому буду нужен я? С ребёнком, женатый, брошенный другим альфой, да ещё и с шлейфом слухов за спиной. Вся столица шепчет о том, что я шлюха. — Ты ведь никогда особо не обращал на слухи внимания, — Каин проигнорировал предыдущие слова о Шенноне. — Ты... тебе стоит думать не о том, что кто-то полюбит тебя, а о том, сможешь ли это сделать ты. Сможешь поверить и обойтись без вечных колючек? Ты так с ними сросся. — Я двадцать лет жил в столице. Без колючек тут не обойтись, — хмыкнул Мартин. Он отстранился, едва заметно шмыгнув носом. — Может, мне стоит назвать сына в твою честь? Вдруг он вырастет таким же благородным и правильным? — Не стоит. Я слишком много отдал за это благородство, — Каин с тихим смешком легонько щёлкнул омегу по носу. — Пойдём, ты не выпил настойку. А я до сих пор голодный. Не представляешь, как тяжело было врать Жанэ, что за тобой присмотрят, и с тобой всё нормально. — Правда всё равно откроется, — Мартин пожал плечами. — Когда он приедет домой и не обнаружит меня. Лучше бы ты сразу сказал ему всё как есть, — он потёр лоб и снова взял чашку, с нежеланием поднеся её к губам. — Эти отвары становятся хуже с каждым днём. — Может, зайдёшь тогда к доктору? — Каин вздохнул, думая о своём брате. — У Жанэ... действительно начались проблемы с сердцем. Он ходил к специалисту здесь — ему тоже прописали отвары, — Каин безрадостно усмехнулся. — Я не знаю, как он отреагирует, поэтому мне сложно сказать ему. — Передай ему, что мне жаль. Но ему действительно будет лучше без меня, — Мартин сделал ещё глоток и спрятал взгляд. — По крайней мере, он избавится от навязчивой мысли, что я любовь всей его жизни. Он ведь просто перекинулся с тебя на меня, когда понял, что ты влюблён. — Может, он сам решит, что для него лучше, — немного раздражённо возразил Каин и поднялся, садясь за стол и доставая очередное яблоко, которое обычно любил грызть Жанэ, когда нервничал. — Явно не я, — заметил Мартин. — Лучше для него тот, кто примет его. А я не смогу. Он... слишком напоминает омегу, чтобы я смог даже подумать о поцелуе с ним. И пусть он знает, как доставить удовольствие, оно ведь должно быть не только физическим, но и моральным. — Почему бы тебе не дать ему шанс? Хотя бы просто возможность быть рядом. Если вдруг он ошибся, это пройдёт само, — Каин говорил, не глядя на омегу, так как сам не особо верил в то, что слова смогут убедить Мартина. — Почему бы Дэниелу не дать мне шанс? Вдруг он ошибся, когда отверг меня? Вдруг я ошибся, когда решил, что влюблён в него? — Мартин посмотрел на него прямо и серьёзно. — Шанс — это надежда. Я не могу дать ему надежду, а потом отобрать её. — Хорошо, — Каин зло отшвырнул огрызок яблока и нахмурился. — Я скажу ему в ближайшие дни, пока мы здесь, чтобы в случае чего отдать под присмотр врача, но... — Каин едва скривился. — Если он захочет услышать это лично от тебя, ты дашь ему такую возможность? — Да, я скажу ему, что не хочу видеть его рядом и что не вернусь к тебе в поместье, — согласился Мартин. — Я не скрывал никогда своего отношения к нему. Не думаю, что это станет для него новостью. — Знать и услышать окончательный ответ это не одно и то же. Впрочем, ты и сам прекрасно знаешь это, — горько усмехнулся Каин, отворачиваясь и наливая себе стакан воды. — У Жанэ нет колючек, а его маски в данном случае не спасут. Я постараюсь сообщить ему как можно мягче, — кивнул Мартин. — Если ты пообещаешь, что после этого перестанешь проявлять такую заботу обо мне. Он отставил чашку, уже пустую, и снова вернулся в постель. Хандра не отпускала его, но он выглядел уже гораздо лучше, чем до прихода Каина. Обещание Мартина немного успокоило альфу, однако сложно было сказать, как отреагирует на происходящее сам Жанэ. Мартин долго молчал. А потом и вовсе ушёл в ванную, где провёл без малого около часа — просто потому что хотел побыть один. И раз Каин не соглашался оставлять его, то ванна казалась единственным убежищем для личного пространства в этих условиях.