Сломанный треугольник

Натан к ужину стал более радостным. Новость, что Жанэ может к ним прийти в качестве гостя, его только радовала. Натан даже приоделся — достал свой лучший костюм, невзирая на то, что он годился только для приёмов. — Боже, Натан, ты даже для меня так не наряжался, — в шутку упрекнул его Грегори и приобнял, рассматривая его отражение. — Ты правда настолько хочешь увидеть его здесь? Кстати, узнаем, что сказал ему врач, — он огладил ладонями его живот и уточнил: — Оно не жмёт тебе? — Немного, но ради Жанэ я готов потерпеть пару часов. Хочу, чтобы он знал, как сильно я его ждал, — Натан довольно оглядел своё отражение. — Я слышал, как папа распоряжался, чтобы ему ужин принесли в комнату. Жаль. — Жаль. Он не увидит, какой ты у него красивый и счастливый, — Грегори шутливо подхватил его на руки, целуя и почти сразу осторожно опуская обратно. — А Жанэ не разрешат остаться на ночь? Мне не хочется, чтобы он второй день засыпал один... без нас. — Надо спросить отца. Но пока он на нашей стороне. Правда, сомневаюсь, что он позволит нам спать втроём. Но я не обижусь, если ты уедешь с ним. Жанэ ты сейчас нужнее. — Глупости. Я нужен вам обоим. А он нужен нам, — Грегори оправил одежду Натана и потянул к окну. — Смотри. Он, кажется, приехал. Пойдём скорее, — он крепче сжал его пальцы и повёл к двери, а потом вниз. Кольцо красовалось на цепочке — Жанэ мялся на пороге, не уверенный, что его тут вообще ждут. Он опасался встретиться с Мартином, но когда увидел Грегори и Натана, вздохнул облегчённо, шагнув навстречу. Натан возликовал и сразу же обнял его, радуясь, что тот всё же пришёл. Он до последнего сомневался, что Жанэ примет приглашение. — Папа не станет с нами ужинать, — сразу поспешил его успокоить Натан. — Кажется, они поругались с отцом. — С Каином? Это странно, — Жанэ не стал заострять на этом особого внимания, вместо этого оглядывая Натана и едва улыбаясь — тот очень принарядился. — Ты такой красивый, — шепнул он и перевёл взгляд на Грегори. — Жаль, что я не смогу с вами остаться дольше. — Может быть, отец разрешит тебе остаться на ночь. Или Грегори поедет с тобой, — Натан взял его за руку и повёл в столовую. — Кстати, это он разрешил пригласить тебя. Мартин до последнего стоял на своём. — Правда? Я обязательно поблагодарю его, — Жанэ крепче сжал руку Натана, а в столовой осторожно улыбнулся Каину. — Здравствуй, Каин. Я очень рад, что ты позволил мне быть здесь. И прошу прощения, если это вызвало проблемы с Мартином. Каин кивнул на его слова, пока что не видя повода, по которому Мартин так отчаянно противился ужину. Натан опустился на стул, но сам вовсю принялся подставлять Жанэ то приборы, то тарелки с едой, чтобы тот ни в чём не нуждался. Радость от того, что Жанэ наконец-то в и доме была слишком велика. И Натан хотел быть максимально гостеприимным. В конце концов, Жанэ не выдержал и перехватил его руку, со смешком целуя, потому что эта суета была очень забавной, хотя и безмерно приятной. От Каина не укрылось то, как Натан расцвёл, даже забывая о врачах и прочем, и он передал Мартину через слугу записку, чтобы тот хотя бы заглянул к ним. Ещё от него не укрылось кольцо, что так гармонично смотрелось на цепочки у Жанэ — вот бы и супруг мог понять это. Мартин всё-таки спустился: мрачный и хмурый, он даже не поздоровался, садясь рядом с Каином и пододвигая к себе бокал с вином. Натан сначала испуганно глянул на него, но тот ничего не говорил, лишь наблюдал со слишком очевидным скепсисом. Каин тронул руку Мартина, мимолётно встречаясь взглядом, а после неторопливо возвращаясь к еде. Жанэ при появлении омеги напрягся, но тот пока ничего не говорил, и он вновь расслабился, начиная вести себя как и до его прихода. Мартин ничего не ел, он успел перекусить, а из-за волнения, что Жанэ заведёт тему о Шенноне, кусок в горло не лез. Он прекрасно понимал, что это разрушит его жизнь и семью, Каин не простит его. Жанэ поглядывал на Натана с улыбкой во взгляде, нервничая только от того, что Мартин может заметить кольцо и сказать о нём что-то не то. Конфликта он не хотел, ему даже в голову не приходило дразнить, потому что он хотел бы, чтобы Натан продолжил сегодня улыбаться. Мартин выпил ещё вина, он вообще сегодня позволил себе переборщить с алкоголем, не замечая, что за вечер пьёт уже пятый бокал. Натан старался вообще не обращать внимания на него, постоянно занимал Жанэ беседой и продолжал подкладывать тому еду на тарелку. — Отец, Жанэ может остаться сегодня на ночь? — спросил он, когда принесли десерт. Мартин тут же вскинулся и вцепился в стол, сжав зубы. — Разве он далеко живёт? Вы сможете увидеться с утра, — пока что не совсем явно возразил Каин, видя, что Мартину не нравится эта ситуация, но тут вмешался Грегори: — Видите ли, Жанэ живёт один, а в последнее время ему не здоровится. Нам не хотелось бы оставлять его одного. — Пожалуйста, отец, — умоляюще посмотрел на него Натан. — Мы можем лечь в отдельной спальне и не станем ничего устраивать. Только сон. Мартин напрягся ещё сильнее. Он не мог позволить себе заснуть в одном доме с Жанэ, потому довольно категорично, разгорячённый ещё и вином, сказал: — Если он остаётся, то я уеду. — Мартин, — Каин взглянул на него, едва хмурясь, и аккуратно напомнил, имея в виду его эгоизм: — Мы говорили об этом сегодня, — он взял его за руку, крепко сжимая, потому что такая категоричность была непонятна. — Что плохого, если они лягут в разных комнатах? — А что хорошего? — Мартин просверлил дыру в Жанэ. — Я согласился на ужин, согласился спуститься сюда и сесть за один стол с ним, но спать под одной крышей я не стану. Выбирай, Каин. — А почему, Мартин? Я же не собираюсь лезть в твою постель, — вскинул голову Жанэ, отвечая на прожигающий взгляд. — Почему ты так со мной, как будто это я тебя предал? Объясни, я не понимаю. — Я не стану ничего объяснять тебе, — прищурился Мартин, он снова налил себе вина и выпил полбокала почти залпом. — И кому-либо другому тоже. Он прекрасно знал, почему так не хочет присутствия Жанэ. Он боялся, что тот всё разрушит. Из мести или из желания открыть Каину глаза, но разрушит. Жанэ принесли заваренных трав, которые он принёс с собой. Столовую наполнил горьковатый запах, и Жанэ опустил взгляд, обхватывая чашку руками. Лучше бы Мартин не спускался — без него так было спокойно и хорошо. Дыхание стало тяжёлым, и он поспешил выпить лекарство, обжигаясь. — Мартин, ты сейчас ведёшь себя не лучшим образом, — задумчиво проговорил Каин, а затем перевёл взгляд на Натана. — Наш ребёнок пришёл к нам, а ты говоришь «нет» на вполне безобидную просьбу. — Тогда скажи «да», — Мартин резко повернулся к мужу, едва не расплескав оставшееся в бокале вино. — Говори всегда «да», как ты всё время и делаешь. Именно поэтому, смею заметить, у нас постоянные проблемы то с деньгами, то в семье. Каин внимательно изучал его лицо сквозь прищур, обдумывая, что же происходит с его супругом. — Вот как... ну же, расскажи мне что-нибудь ещё. Что тебя не устраивает во мне? Может, именно поэтому ты упоминал, что нам стоило развестись? И Жанэ тут вовсе не причём? — Давайте я уйду после ужина, я не хочу, чтобы вы ссорились, Каин, — почти спокойным голосом попросил Жанэ, но всё равно тот дрогнул под конец. Жанэ старался смотреть только в чашку, чувствуя, как всё стремительно портится, и больше нет той радости от его прихода. Натан смотрел на родителей почти в ужасе. Он ни разу не видел, чтобы они ругались. Мартин всегда оставлял личные ссоры за закрытой дверью, и дети пребывали в полной уверенности, что родители безумно любят друг друга. — Я не стану обсуждать это при всех, — Мартин поднялся. — Если ты хочешь что-то обсудить, то можем пройти в кабинет, — он разозлено глянул на Жанэ, потому что именно из-за него сорвался. — Простите, — Каин устало потёр виски и с виноватой улыбкой взглянул на Натана. — Пусть Жанэ остаётся с вами. Я не хочу, чтобы у него снова остановилось сердце. То есть... у него же проблемы с сердцем? — он поморщился и поднялся со своего места, отводя Мартина в кабинет, как тот и хотел — он прав, и не стоило начинать это при всех. — Они никогда так не ругались, — прошептал Натан, глядя вслед родителям. И теперь чувствуя себя виноватым, что стал причиной разлада. *** Мартин упал в кресло перед письменным столом и вызывающе глянул на Каина. Тот закрыл за собой дверь на ключ, а когда подошёл к нему, то склонился, упираясь руками по обе стороны от него, глядя ему прямо в глаза какое-то время. А затем качнулся вперёд, жёстко целуя и кусая за нижнюю губу. — Упрямый омега. Что же ты вбил себе в голову? Мартин качнул головой, чтобы уйти от поцелуя не только из-за того, что не был настроен целоваться, но и просто из вредности. — А что ты вбил себе в голову, раз позволяешь Натану делать всё? Или, может, тебе просто плевать, потому что он не твой сын? — Мне никогда не было наплевать. Просто ты не видел, как он сиял, когда они только зашли в столовую. Ты не видел... — Каин усмехнулся и цапнул его за ухо — тот, сидя в кресле, был словно заперт. — Он забывает о проблемах рядом с ними. Ему хорошо. А что они делают или не делают в постели это не наше дело, — шепнул он на ухо. — Он шлюха, Каин, — Мартин упёрся руками в его грудь. — Он разрушил нашу семью, почти разрушил, теперь принялся за Натана. Я не хочу, чтобы Натан потом оказался у разбитого корыта, как оказался когда-то я. Ты ничего не знаешь, — уже более агрессивно заметил он, пытаясь оттолкнуть мужа. — Потому не можешь адекватно оценивать ситуацию. — Я же просил его не называть так, — прошипел Каин и резко отстранился, отходя от Мартина. Почему-то его словам он не мог поверить, когда буквально пару минут назад видел, что им хорошо втроём. Каин в задумчивости оглядел в шкаф и решился достать подаренный ему табак и трубку, набивая её привычными движениями, хотя не помнил, когда в последний раз делал это. Мартин наблюдал за ним со злостью, тяжело дыша от сдерживаемых эмоций. Голова была затуманена алкоголем, потому он себя плохо контролировал. — Ты многим мне обязан, Каин. Если бы не я, то мы бы уже давно влачили жалкое существование на окраине страны, выживая на гроши. Если бы я не искал решения финансовых проблем, то ни о каком обучении детей, ни о слугах, ни о расширении твоего бизнеса мы бы не вели речь. И если ты оставишь Жанэ на ночь, то сегодня ночью ты меня в своей кровати не увидишь. Каин удивлённо вздёрнул бровь, выслушивая, а затем шутливо поклонился Его Величеству Мартину Великому и хорошенько затянулся, закуривая прямо в комнате, даже не открыв окно. — Вот как... прости, что тебе пришлось потратить свою жизнь на такого жалкого альфу, как я, — он отвернулся и всё же прошёл к окну, открывая и прислоняясь плечом к стене, после прикрывая глаза и негромко отвечая: — Жанэ остаётся. Вместе с Натаном и Грегори. Я увижу завтра счастливое лицо нашего сына, благодарность в чужих глазах. И моё решение того стоит. Возможно... ты прав, — он неопределённо повёл трубкой в воздухе, так и не повернувшись. — Возможно, тебе нужен развод, и ты наконец-то вздохнёшь спокойно. Найдёшь нормального альфу. Родишь от него ребёнка, воспитаешь, как хочешь, — он скрипнул зубами и вновь выпустил дым. — А ты как всегда сбагриваешь все решения на меня, — Мартин фыркнул и поднялся, проходя к двери и открывая замок. — Надеюсь, ты не пожалеешь об этом, — сказал он напоследок. Злость всё ещё бурлила в нём, потому он громко хлопнул дверью и отправился в спальню, чтобы собрать самые необходимые вещи и взять деньги. Он собирался пожить в таверне, потому что из города уезжать не мог. И надо было встретиться с Дэниелом. Он вышел из дома почти незаметно. Слуги, напуганные руганью хозяев, предложили помочь, но он лишь взял экипаж и отправился в таверну. Уже оттуда он написал Дэниелу письмо и отправил посыльного с ним. Мартин слышал, что Дэниел сейчас гостит у родителей, потому ожидал скорого ответа и подтверждения завтрашней встречи. Он заказал в комнату ещё вина и немного еды, ответа от Дэниела не приходило. Омега нервничал не только из-за этого, но и из-за ссоры с Каином. Они давно так не ругались. Мартин переживал и за здоровье сына, которого так долго оберегал от всех напастей. И потому был готов на что угодно, чтобы Дэниел устроил встречу с врачом. Дэниела безмерно удивило письмо, поэтому он решил посетить Мартина ближе к утру — к чему откладывать визит к такой персоне? Его провели к комнате омеги без проблем, поэтому он требовательно постучал. Мартин мог обратиться к нему только в случае крайней нужды, а значит, что этим можно было бы неплохо воспользоваться. Мартин сонно открыл глаза, не сразу поняв, где он и что происходит. Но спустя пару секунд пришёл в себя и, приведя в порядок одежду, открыл двери, встречаясь с тем, кого раньше так сильно любил и ради кого был готов унижаться. Мартин и сейчас почувствовал этот запах истинного, который дурманил с первого мгновения. Постаравшись не глубоко дышать, он пропустил Дэниела внутрь и запер дверь. — Я назначал встречу на утро, — заметил он, предлагая присесть. — Уже утро. Даже светает, — усмехнулся Дэниел, в отличие от него глубоко вдыхая его аромат и намеренно склоняясь к его уху, затем со смешком отстраняясь и присаживаясь. — А ничто не меняется, верно? Видно, только в тавернах нам с тобой и встречаться, — он низко рассмеялся и вальяжно закинул ногу на ногу. — Так чего ты хочешь? — Мне нужно, чтобы ты устроил встречу с вашим врачом моему сыну. Нашему сыну, — исправился Мартин, проигнорировав явный подтекст про таверны. Он сел на стул напротив мужчины и сложил руки на груди. — Он беременный. Ему нужно обследоваться у хорошего врача, потому что есть вероятность, что он умрёт. — Хм. А что же его муж? Не может найти ему хорошего врача? Я слышал, что ты смог его удачно пристроить, — Дэниел изучал его взглядом, отмечая мелкие внешние изменения. Новость его нисколько не обеспокоила — лишь глаза загорелись, когда он понял, что ради ребёнка Мартин сделает что угодно. — Нужен не просто хороший врач, нужен лучший врач, — сказал Мартин, глядя на него спокойно. Он понимал, что за просто так Дэниел ничего делать не станет, потому был готов к любой просьбе, сразу спрашивая: — Твоя цена за это? — Я буду трахать тебя как угодно всю неделю — потом я уезжаю обратно домой. Письмо к врачу я напишу при тебе, с печатями, гербом и прочее — уже сегодня вечером. Днём у меня дела, а потом я смогу вернуться к тебе. Что скажешь? — Ты не станешь оставлять на мне ни метки, ни каких либо других отметин, — сразу же выставил своё условие Мартин. — Заметных, по крайней мере. Я не хочу, чтобы мой уж знал об этом договоре. — Как скажешь. Я и раньше это не особо любил, — на его губах появилась самодовольная улыбка, и Дэниел поднялся, подходя к нему и склоняясь над ним. Он шумно втянул носом воздух и шепнул: — Да-а, пахнешь ты по-прежнему потрясающе. — Я твой истинный, — спокойно напомнил Мартин. — Если бы я даже пах прокисшим молоком и тухлыми яйцами, тебе бы нравилось, — он даже не стал отстраняться, потому что не видел смысла. Дэниел и так его увидит во всех ракурсах и гораздо ближе, чем сейчас. — Тогда раздевайся, и я напомню тебе, как всё было до того момента, пока ты не залетел. Как странно, я думал, ты нашёл богатенького мужа нашему отпрыску и спокойно отдал его. Неужели не повезло? — Дэниел немного отстранился оглядываясь и прикидывая, какие поверхности можно опробовать здесь со своим новым развлечением. — Я нашёл состоятельного мужа, но он оказался ещё большим ублюдком, чем ты, — Мартин расстегнул рубашку и стянул её, осторожно вешая на спинку стула. — И я не такой ублюдок, как ты, чтобы забывать о собственном ребёнке, — на спинке стула оказались штаны вместе с бельём. Мартин не особо стеснялся своего тела. После трёх родов он уже давно пришёл в форму, пусть и не в такую идеальную, в которой был пятнадцать лет назад, но всё ещё обладал привлекательным телом. — Вот как? Я думал, что большим ублюдком, чем я, не может быть даже мой милый друг Грегори, — Дэниел хрипловато рассмеялся, раздеваясь так же спокойно. — Да-а, возможно, я и подзабыл, каково быть с таким омегой, как ты — всё котята, да котята, — забывшись, признался он и лениво потянулся, словно перед хорошим завтраком, а не сексом. — Грегори? — Мартин ухватился за имя и с подозрением посмотрел на мужчину. — Где он живёт, твой милый друг Грегори? — он предполагал самое худшее. — Довольно далеко. На севере. Но в последнее время его не узнать. Как этот чёртов мальчишка забеременел, он заявил мне, что не желает больше развлекаться и видеть меня в своём доме. Что этот брюхатый ему важнее наших совместных развлечений. Я даже пригрозил, что он попадёт в немилость, но этот идиот лишь указал мне на дверь! Представляешь? — Дэниел разошёлся, зло раздув ноздри и словно забывая на пару мгновений, что уже разделся. — Я могу лишить его всего, а он прямо говорит мне, что ему всё равно! Мартин горько усмехнулся, сопоставляя факты. — Поздравляю. Этот брюхатый омега твой сын, — сказал он, опускаясь на кровать. — Которому ты сейчас будешь помогать, если поторопишься, — Мартин относился к сексу с альфой, как к чему-то необходимому сейчас. Словно отдавал плату — так же просто и без особого скрипа. Хотелось быстрее с этим закончить и вернуться к Каину. Пусть к Каину, который ничего не понимал, но которого он любил. — Сын? Хм. Если бы я его всё же трахнул, неловко бы вышло, — на самом деле Дэниелу было всё равно — сын или нет. Тот омега был неплох, но только до того, как нарастил пузо. Дэниел склонился к Мартину, вдыхая глубже возбуждающий аромат, и развёл его колени в стороны, глядя ему в глаза своими, немного затуманенными. — Жа-аль, я потерял друга из-за дурацкого мальчишки. Что в нём такого? — он приподнял бёдра Мартина и толкнулся так, как привык — резко и до конца, чтобы ощутить это судорожное сокращение или лёгкое сопротивление. Мартин хотел было ответить, но захлебнулся во вспышке боли, которая пронзила всё тело от проникновения. Он судорожно хватал воздух ртом, вцепившись пальцами в простынь. — Осторожнее, я не намерен калечится, иначе помощь вашего врача понадобится и мне, — сдавленно проговорил он, пытаясь расслабить пульсирующие мышцы. — О. Прости, — в голосе не было сожаления, но Дэниелу пришлось деликатно переждать, пока Мартин не придёт в себя. Он прикрыл глаза, наоборот наслаждаясь пульсацией, и хищно облизнулся. — Я забыл. Уж прости, обычно я делаю с омегами что хочу. И они вполне привыкают. — И как твой муж реагирует на подобное отношение к себе? — спросил Мартин, тоже прикрывая глаза, но для того, чтобы успокоиться. Он пытался не думать о том, что сейчас изменяет Каину, предаёт их ценности и идеальность семьи, к которой так стремился. Он просто хотел помочь Натану. — Мы не спим с ним. После родов он занят детьми, а остальное его не сильно интересует. Впрочем, и о моих развлечениях он не знает, — пока Мартин не расслабился, Дэниел приник к его губам, терзая и целуя довольно грубо — его пристрастия в сексе за эти годы претерпели кардинальные изменения. И Мартин не ожидал, что Дэниел будет настолько груб. Конечно, тот и раньше не отличался любовью к удовольствию партнёра, и Мартин ожидал, что всё будет как раньше — Дэниел быстро трахнет, кончит и уйдёт, но на откровенную боль не рассчитывал. Поцелуй пришлось вытерпеть, хотя он нисколько не расслаблял. Потому Мартин лишь шире раскинул ноги и отстранился от чужого лица. — Давай быстрее. — Быстрее? Как скажешь, — Дэниел фыркнул и одной рукой опёрся на постель, а второй стиснул его задницу, начиная размашисто двигаться и насаживая омегу на свой член. Он совсем тихо рычаще постанывал, особенно когда Мартин не мог сдержаться, и его мышцы так сладко сокращались от боли — это ни с чем нельзя спутать. Мартин стиснул зубы и попытался просто не думать о происходящем. Вместо этого он размышлял о том, как примет ванну, как вернётся в объятия Каину и как попросит у него прощения. Но порой толчки были слишком грубыми, и он закусывал губу, чтобы не застонать от боли. Дэниел низко рыкнул, под конец двигаясь быстрее и одним сильным толчком загоняя узел так глубоко, как это было возможно. Он жёстко прикусил мочку уха, прижимая Мартина к постели и с довольной улыбкой заваливаясь рядом, лицом к лицу. Положение было неудобным, потому Мартин поморщился и попытался подвинуться так, чтобы было немного комфортнее. На Дэниела он не смотрел, всё ещё старался думать о том, что будет делать, когда вернётся домой. Впрочем, Каин никогда не интересовался его способами достижения целей. — Я хочу, чтобы ваш врач нас принял на этой неделе, — всё-таки он посмотрел на Дэниела. — Мы не можем ждать. — Хорошо, я попрошу его лично, — тот поймал его губы, вновь грубо целуя и проталкивая язык в чужой рот. Ему нравилось, что Мартин согласен на что угодно, и в голову лезли варианты дальнейшего секса. А может, стоит пригласить и кого-то третьего? — Даже если он примет вас через три дня, ты должен мне больше. — Неделя, как и договаривались, — сказал Мартин, не забирая своих слов обратно. — До твоего отъезда. На поцелуи он не отвечал, да и вряд ли Дэниелу это было нужно. Он даже не замечал этого, как казалось самому Мартину, который начал ощущать, что тело после такого спонтанного и грубого секса начало ломить. — Вот и отлично. Здесь стало очень скучно, после того, как нормальный бордель закрыл новый хозяин. Идиот. Это ведь неплохой доход, — Дэниел ещё раз оттянул зубами мочку уха Мартина и отстранился, как только узел стал спадать. — Будем встречаться здесь, — тем временем Мартин свёл ноги и сел, поморщившись. Надо было сходить в душ и смыть с себя остатки запаха Дэниела. — Я останусь тут до конца недели, но предпочту, чтобы ты приходил по вечерам. Днём мне нужно заниматься делами. — Конечно. Днём у меня тоже нет времени. Сегодня я приду ближе к полуночи, но уже с ответом от доктора. И я хотел бы привести третьего. Ты по-прежнему категоричен к таким мелочам? — Дэниел сыто потянулся и неторопливо стал одеваться. Мартин резко повернулся и дикой кошкой посмотрел на Дэниела: — Не смей даже думать об этом, — проговорил он с шипением. — Никаких третьих. Я не бордельная шлюха. — Да-а, ты не изменился, — с усмешкой протянул Дэниел, так ничего и не ответив про столь резкое заявление. — До встречи, — на его губах появилась обворожительная улыбка, и он вышел от Мартина в приподнятом настроении — хорошее начало дня. Мартин не собирался возвращаться домой. Он лишь отправил записку Каину, что до конца недели поживёт отдельно. И хоть он ужасно хотел в объятия к мужу, всё равно понимал, что во время встреч с Дэниелом этого делать нельзя. Да, Каин вряд ли заметит запах, но почувствует надлом в поведении Мартина. Это было не самой приятной новостью с утра — Каин смял записку, отбрасывая на пол. Ему уже после одной ночи в одиночестве было неприятно, лезли то ли какие-то воспоминания, то ли кошмары, портя настроение ещё больше. Он не отпустил слугу и торопливо написал ответную записку, даже письмо, в котором извинялся и раскаивался, говоря о том, что не стоило поднимать тему развода. Написал даже про беспокойные сны и признался, что не может представить, если Мартин решит уйти. «Возвращайся», — написал он в конце и отдал записку. Мартин горько усмехнулся, когда читал письмо. Вернуться-то он вернётся, а вот как Каин будет реагировать на его ночные уходы? Вряд ли ему это понравится, потому Мартин предпочёл не отвечать и сыграть на том, что якобы обижен. Так было лучше для них обоих. По крайней мере, до развода точно не дойдёт в отличии от ситуации, где Каин застукал бы его с другим. Каин бы не понял таких методов по достижению цели, но Мартин не мог оставить Натана без присмотра лучшего врача. Вечером Мартин хотел было ответить всё же на письмо мужа, потому что знал наверняка — тот переживает. Но удержал себя от этой идеи. Нельзя было поддаваться эмоциям, когда на кону не только их брак, но и жизнь Натана. Потому он просто ждал прихода Дэниела. Тот решил почтить его своим визитом ближе к трём часам. Дэниел пришёл заметно выпивший после банкета, повода к которому он сейчас вспомнить не смог бы. — Марти-ин! — он хрипловато рассмеялся, а когда дверь наконец-то распахнулась, ввалился к нему, тут же целуя и оттягивая его губу зубами. — Прям как в прошлое вернулся, — пробормотал Мартин, вспоминая, что раньше Дэниел и правда часто приходил к нему после вечеров, которые проводил в весёлой компании алкоголя. — Давай быстрее закончим с этим, и ты пойдёшь, — сказал он, развязывая ленты на ночной рубашке, чтобы разоблачиться из одежды. — Ммм, — Дэниел его оценивающе оглядел и потащил к креслу, заставляя встать на него на колени. — Идеально. Не хватает ещё котёнка, который бы тебе отсасывал, но придётся без него, — пальцы не сразу справились со штанами, приспуская, а затем Дэниел прижался к нему со спины, шепнув: — Сегодня ты кончишь. — Просто трахни меня. Под тобой я точно не кончу, — сказал Мартин, который упёрся лбом подставленные руки и ждал, когда Дэниел уже скорее закончит и отправится восвояси. Впрочем, Мартин всё ещё старался не думать обо всём этом, как о сексе, о себе, как о шлюхе, о Дэниеле, как о том, кого раньше так сильно любил. — Ошибаешься, — Дэниел самодовольно усмехнулся, думая, что за оставшиеся дни нужно приучить ненаглядного Мартина к грубому сексу. — Или как там тебя потрахивает твой муж? У него всё ещё стоит? — он хрипло рассмеялся и пропихнул в омегу пальцы, но не чтобы подготовить, а чтобы извести. — Ещё как стоит. Получше твоего, — огрызнулся Мартин, который уже понял, что от оргазма в этот раз не уйти. Контролировать своё тело мешали не сколько пальцы Дэниела, сколько запах, который всё ещё ошеломительно влиял на него. — Рад за вас, — Дэниел уткнулся носом за ухо Мартина, а затем стал покусывать и посасывать мочку. Пальцы умело и немного сбито из-за алкоголя ласкали, но Дэниел не отличался большим запасом терпения, поэтому совсем скоро прижал Мартина грудью к спинке кресла. — Завтра я буду трахать тебя дольше, — то ли пообещал, то ли пригрозил он и развёл ягодицы в стороны, сминая в руках. Мартин расслабил мышцы, но не расслабился сам. Он не мог быть расслабленным рядом с этим мужчиной. И его ужасно напрягало, что Дэниел хочет получить оргазма и от него. — У тебя никогда не получалось трахать меня дольше, — всё же съязвил он, напоминая, что раньше их секс ограничивался парой-тройкой минут. — За эти годы многое изменилось, — Дэниел не стал вдаваться в подробности — не до того было. Он качнул бёдрами, пока что просто проезжаясь членом между ягодиц — его запах усилился, когда он сделал это несколько раз, а затем плавно толкнулся, решив подыграть Мартину. Тот закусил губу, коря себя за то, что разбудил в Дэниеле желание показать все способности. Но приходилось терпеть. Он не чувствовал должного возбуждения, несмотря на то, что тело реагировало довольно ярко. Он тёк, против воли, только от запаха альфы. И Мартина это жутко бесило. Про себя Дэниел считал, что трахается получше любого альфы, который мог быть у Мартина. Он начал постепенно толкаться чуть жёстче, увеличивая темп и не прекращая гладить Мартина. В какой-то момент его ладонь повела выше и обхватила его за горло. Тот напрягся ещё сильнее и дёрнулся, стремительно пытаясь отстраниться от руки, так как он знал, что могло быть в голове у Дэниела. Быть придушенным от его рук он не хотел. Да, Каин иногда практиковал подобное, но тогда он всегда полностью контролировал себя и был трезв. — Боишься? — Дэниел хрипло рассмеялся и куснул Мартина за шею, убирая свою руку. Ладони шире развели его ноги, и Дэниел немного успокоился, продолжая толкаться в текущий зад — пока что этого хватало для самодовольной ухмылки. Мартин ничего не ответил. Он только сейчас начал осознавать, что секс с Дэниелом может быть опасным. А если вспомнить те письма Натана, в которых он рассказывал про Грегори и его развлечения с другом, то язвительный вопрос напросился сам собой: — Надеюсь, клеймо на мне ты выжигать не станешь. Наслышан о твоих подвигах. — Захочу — поставлю. Но только не на тебе. О-о, ставить клеймо иногда приятней, чем заниматься сексом. Но вот только заклеймить я хотел Натана. Когда Грегори упрямился, я пообещал себе, что заберу этого мальчишку и оттрахаю, после чего расцветёт мой знак у него на бедре. Хороший был план. — Какое счастье, что он твой сын, — фыркнул Мартин, сильнее впиваясь пальцами в спинку кресла. — Если бы ты это сделал, я бы тебя убил, — довольно серьёзно сказал он, — стараясь сокращать мышцы так, чтобы мужчина быстрее кончил, потому что терпеть не было уже сил — слишком близко, слишком удушающий аромат, от которого плыло перед глазами. — Но я бы сделал, если бы не Грегори, — низко шепнул Дэниел, проводя ладонью по его груди и касаясь сосков. Пальцы грубо их скрутили, и он толкнулся ещё, прижимаясь как можно ближе, наполняя его своим семенем. — Да-а... ты чудесен. Мартин не сдержал болезненный стон от неожиданности. А потом замер. — Ты тот ещё ублюдок, Дэн. Каким был, таким и остался. И тебя за это рано или поздно накажут. Твой муж или его родители, они узнают о твоих увлечениях. — И как ты раньше шептал этому ублюдку слова любви, м? — Дэниел не сдержал издевательского смешка. — Мы столько лет развлекаемся с Грегори или по одиночке. И что? Я убивал и пытал котят — и что, Мартин? — в глазах мелькнул безумный огонёк, и губы скривились в усмешке. — Ты не представляешь, что значит держать чужую жизнь в своих руках. — Я прекрасно приставляю. Только у меня другое понятие этого, — сказал Мартин, глядя в стену, потому что узел всё ещё их сцеплял. — Я держал жизнь нашего сына в руках, когда он воспротивился появлению на свет. Я держу её сейчас. Я выходил Каина после травмы. У меня другое понимание — я хочу, чтобы люди жили. А ты больной ублюдок, которого нужно запереть от общества. — Ты уверен, что должен говорить мне это сейчас? — в голосе Дэниела послышались рычащие угрожающие нотки. Вполне в его духе было всё отменить, потому что поведение Мартина ему не нравилось. — А почему нет? — усмехнулся Мартин. — Ты боишься за своё самолюбие, что я его уязвлю? Ладно тебе, Дэн, ты и сам в курсе, что делаешь далёкие вещи от принятых норм. И знаешь, я даже благодарен тебе, что ты тогда отказался от меня. С ужасом представляю, что мы могли бы сделать вместе. — О, ты бы пошёл со мной, не сомневаюсь. И тебе бы нравилось. Я заметил, что влюблённость делает человека податливей и восприимчивей к пристрастиям другого. Тот же Грегори. Натан сказал ему: не буду трахаться втроём, и тот послушно согласился. Какая приторная гадость. — Я тоже не сомневаюсь, что пошёл бы за тобой. Потому и благодарен, что ты бросил меня. Теперь у меня есть всё: муж, дети и относительно безоблачная жизнь. А что есть у тебя, Дэн? А что будет через двадцать или тридцать лет? — У меня тоже есть муж и дети. Но это далеко не показатель, — Дэниел поморщился, не желая продолжать разговор. — И через двадцать, и через тридцать всё у меня будет прекрасно. Оставь свои нравоучения. Ты и сам не святой. — Не святой. Но, по крайней мере, я уверен, что делал всё ради блага своей семьи, — Мартин немного подвинулся и опёрся лбом о спинку кресла, чтобы было немного удобнее. Он хотел спать и быстрее избавиться от Дэниела. Осталось пять дней, чтобы тот уехал. И стоило их вытерпеть. — Не-ет, ты всегда всё делал ради себя. Всё остальное — лишь твоё заблуждение, — смех Дэниел был хрипловатым и словно каркающим. Он медленно провёл ладонями по его телу, думая, что в следующий раз принесёт игрушки. И уже не будет спрашивать разрешения. Мартин промолчал. Сил на споры не осталось. И он просто остался выжидать, когда всё наконец закончится. — Ты отведёшь меня к вашему врачу завтра с утра. Я отправлю записку Натану и Каину сейчас. Мы не можем ждать. — Он сказал, что сможет принять вас через три дня. Это самое ближайшее время. Я не собираюсь его молить и упрашивать, — Дэниел пренебрежительно фыркнул и качнул бёдрами, недолго трахая Мартина спадающим узлом. Мартин сдержал стон, потому что ему было слишком неприятно. — Тогда уходи. Кажется, мы закончили, — сказал он, пытаясь отстраниться. Дэниел скрипнул зубами, мысленно обещая себе, что отомстит Мартину в самый последний день. Он не шлюха? Тогда непременно стоит доказать обратное самым жёстким методом. Привести другого альфу? Заставить обслуживать нескольких? Подложить под собаку? О, сколько же было разных вариантов. Мартин быстро поднялся на ноги и ушёл в ванную, надеясь, что Дэниел за это время уйдёт. У него не было никакого желания продолжать общаться. Дэниел покинул его заведённым от злости — он отправился отоспаться, грезя о мести. Стоило прикупить для этого множество вещей и прикинуть, кого можно позвать ради такого. А почему бы не... Грегори? Тот вполне мог таким образом реабилитироваться в его глазах.