Аллели

Назарет, штат Пенсильвания Пат очнулась на земляном полу, окруженная таким кромешным мраком, что невольно впервые за почти пятьдесят лет вспомнила о своем детском страхе засыпать без включенного ночника. Вспомнила свою крошечную спальню и мать, пугавшую капризничающую дочь ухудшением зрения: «Вот будешь очки носить, — говорила она, вытаскивая вилку от настольной лампы из розетки, — и никто замуж тебя не возьмет». Очки Пат, правда, все равно пришлось надеть в младшей школе, ее тогда жутко дразнили… а она как-то насобирала дождевых червей и сунула их за шиворот главной обидчице. Родись Пат лет на тридцать-сорок позже, все обошлось бы в худшем случае беседой с директрисой и лишением карманных денег, но, увы, ей выпало взрослеть тогда, когда телесные наказания только-только стали уходить в прошлое. Хотя за всю исключительно мирную жизнь она никогда не имела привычки засыпать и просыпаться с оружием рядом, в порыве подкатывающей волнами паники пошарила рядом с собой, надеясь найти… ладонь скользнула по болоневой ткани. — Эй. Эй! Человек, кажется, тот самый, вместе с которым они пробивались прочь из чертового дома — дома ее покойного брата — лежал навзничь, от него пахло чуть подсохшей кровью. В этой то ли пещере, то ли огромном подвале, пахло не только кровью несчастного мальчишки — и он, и Пат, и, кажется, все вокруг, пропиталась резким запахом нашатыря и кошек, огромной кучи кошек, которые долго и обстоятельно справляли нужду повсюду. Еще раз попытавшись аккуратно потормошить находящегося без сознания парня, Пат поднялась на ноги и пошла по расширяющейся спирали, рассудив, что сначала нужно поискать выход, а уже потом заниматься вызволением пострадавших. СТОЙ. Голос, властный и какой-то неживой, кажется, рождался прямо в ее сознании, но не был частью ее внутреннего монолога, его-то она ни с чем бы не перепутала. — А ты кто? МЕНЯ ЗОВУТ ВАН. СЕЙЧАС Я ОТКРОЮ ЗАМОК, И ХОЧУ ПРЕДУПРЕДИТЬ. ПОПЫТАЕШЬСЯ НАПАСТЬ-УМРЕШЬ. — И что со мной будет? Это какая-то чертова лаборатория или что? Тайный отдел ЦРУ, и теперь на мне будут ставить опыты? Лучше уж помереть быстро, а? Справа раздался гулкий клекот, перешедший на исходе в бульканье, потом щелчок замка — их с бедным мальчишкой, даже имени которого она не знала, действительно засунули в огромную клетку, будто каких-то зверей. ИДЕМ. МОИ ХОЗЯЕВА ХОТЯТ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ.