Аллели

30-я авеню, Астория, Нью-Йорк. Пат наконец твердо стояла обеими ногами на земле — она любила байки, но не себя в качестве чертыхающегося балласта, которому, к тому же, меньше чем за час поездки намело за шиворот кучу снега. Мистер Квинлан оставил харлей на подземной парковке офисного здания почти в двух кварталах от нужного им дома. ВРЯД ЛИ КТО-ТО НАБЛЮДАЕТ ЗА ЕЕ ЖИЛЬЕМ, НО ИСКЛЮЧАТЬ ТАКУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ НЕЛЬЗЯ. Он кратко изложил цель их визита под гудение ламп дневного света, и с каждой услышанной фразой Пат становилась все мрачнее. — Значит, мне отведена роль подсадной утки? Чудесно. МОЖНО И ТАК СКАЗАТЬ. НО У НАС НЕТ ЦЕЛИ ВРЕДИТЬ КОМУ-ТО. ПОКА ЧТО. — Прекрасно.       Им пришлось довольно долго идти по людной улице, и Пат поначалу опасалась, что они привлекут к себе лишнее внимание: она, одетая не по погоде, наверняка бледная как смерть, с синяками под глазами — ни дать ни взять наркоманка на выгуле, а уж мистер Квинлан… но он невозмутимо накинул на голову глубокий капюшон и надел старомодные солнцезащитные очки, не озаботившись, однако, хоть какой-то маскировкой своего жутковатого меча.       Вопреки опасениям, ни прохожие, ни проехавшие мимо полицейские не обратили на них никакого внимания, да и выглядели те, честно говоря, ничуть не лучше. За сутки, пока Пат участвовала в импровизированном собеседовании, улицы изменились не в лучшую сторону. Разбитые кое-где витрины магазинов, доносящиеся крики… и это еще был не самый неблагополучный район; было страшно представить, во что успел превратиться тот же Гарлем. Но и не самый, скажем так, процветающий. Город пока держался. Пат надеялась, что все разрешится через месяц, крайний срок — к весне. Она окажет посильную помощь Древним в борьбе с Хозяином, а власти уж как-нибудь разберутся со своим электоратом. Люди будут спешить не прочь из города или мародерствовать в ближайший магазин, а в свои светлые офисы и обратно, набьются в уютненькие кофейни, а самой большой их проблемой будет повышение цен на бензин или поломка стиральной машины… НАМ СЮДА. И БУДЬ БОЛЕЕ СОБРАННОЙ. ПОМЕЧТАЕШЬ, КОГДА ЗАКОНЧИМ ДЕЛО. — Да, прости. Я поняла, больше не повторится. ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАЖ, КРАЙНЯЯ СЛЕВА КВАРТИРА. — Хорошо. Я БУДУ СТОЯТЬ ЧУТЬ В СТОРОНЕ. КОГДА ОНА ОТКРОЕТ ДВЕРЬ, БУДЬ ПРИВЕТЛИВОЙ И СРАЗУ ЗАХОДИ. ТАЦИАС СКАЗАЛ, ЧТО ТЫ… — «Болтливый оборотень»? ДА. — Ну тогда я точно ее уболтаю. Ха! *** — Мисс Штейн?       Пат надавила на дверной звонок еще раз, размышляя, смог бы ее коллега вынести дверь в случае необходимости.       В квартире было как минимум двое, и это прекрасно знала как Пат, так и мистер Квинлан, стоявший чуть поодаль, так, чтобы его нельзя было увидеть в дверной глазок. — Мисс Штейн, я понимаю, время для визитов не совсем подходящее. Я пришла из-за ситуации на станции. — На станции? — Да, мисс, это правда очень важно. И я предпочла бы обсудить ситуацию на станции, не перекрикиваясь с вами через дверь. — Конечно, сейчас я…       Щелкнул замок, и взору Пат предстала тускло освещенная прихожая. В наушниках мисс Штейн-младшей, забаррикадировавшейся в своей комнате и вряд ли обратившей внимание на приход гостей, играла песня на немецком. Пат даже сумела разобрать несколько фраз — пели о боге, священной войне и смерти. — Меня зовут Патриция, — она протянула руку женщине, шагая через порог. — Рада встрече, — натянуто улыбнулась та, но ответила на рукопожатие.       В этот момент за плечом Пат возник мистер Квинлан. Мисс Штейн выкрикнула что-то не слишком цензурное, поминающее бога, и схватилась за сердце. — Это мистер Квинлан, мисс Штейн. Мой коллега. Присядьте, вот так. — Да, мне нужно просто… — женщина сделала неопределенный жест рукой, — мне жаль, вы просто так внезапно… простите, я не хотела… — Поэтому на переговоры обычно я иду первой, — Пат похлопала мисс Штейн по плечу.