Аллели

444, Центральный Парк, Нью-Йорк       Пат достались апартаменты на предпоследнем этаже; обстановка была несколько эксцентричной, но, во-первых, вряд ли ей предстояло часто тут появляться, а во-вторых, большую часть отведенного ей личного времени она твердо решила тратить на сон.       Голова гудела из-за всех этих стригойских радиоволн, словно ей хорошенько приложили сковородой по затылку. А потом еще арматурой добавили. Одна радость — рядом с мистером Квинланом она ничего такого не ощущала. Не иначе как провидение, знак с небес, или боженька лично спустился и воткнул Пат в жопу здоровенную купидонью стрелу и присыпал феечковой пыльцой для полноты картины. Ничем иным свое неблагоразумное влечение она объяснить не могла. ВОТ ОПЯТЬ. — Что? — она оторвалась от созерцания вампирских тылов, хоть далось ей это и не просто, — у меня есть важный вопрос, и я пытаюсь его сформулировать, ага?       Квинлан посмотрел таким взглядом, будто уже очень давно устал от всего мира, и с радостью застрелился бы, да долг не дает. ЧТО ЕЩЕ? — Это невыносимо, черт возьми, — Пат потерла бледное до синевы лицо, — меня будто два часа сношали в мозг. С особой жестокостью. СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ? — И это тоже, но… остальные охотники, как бы объяснить… говорят мне прямо в голову? И не только говорят. Звучит по-дурацки, знаю.       Пат прикрыла глаза. У нее была пара часов до заката, после намечалась зачистка одной из станций метро неподалеку. После — ещё одна, и ещё. На следующий день — встреча с одной местных банд, членов которой Ван планировал рекрутировать в ряды Охотников-под-солнцем. Где-то между всем этим был запланирован урок стрельбы лично для Пат, потому как зубы и когти — это хорошо, но есть нюансы. Мистер Квинлан объяснил, что можно особо не таиться, но кто знает, как обернется ситуация.       Надо было поесть чего-нибудь и отдохнуть. Она уже собралась пойти к лифту, но мистер Квинлан остановил ее: Я ПОНЯЛ, О ЧЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ. ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА ПОДНИМАЙСЯ НА 11 ЭТАЖ. — Не хочу показаться не работящей, но, если честно, я планировала поспать хоть немного. ИМЕННО ЭТИМ ТЫ И ЗАЙМЕШЬСЯ. ТАМ. И ЗАОДНО РЕШИШЬ СВОЮ ПРОБЛЕМУ С МЕНТАЛЬНЫМ ФОНОМ. — Ну, раз так… хорошо. Спасибо, мистер Квинлан. МНЕ НУЖЕН СПОСОБНЫЙ СРАЖАТЬСЯ GLADIO SECUNDO. ТАК ЧТО НЕ ЗА ЧТО. ИДИ.       Ей непреодолимо сильно захотелось ляпнуть какую-нибудь пошлость, или что-то глупо-сентиментальное. Но, решила Пат, с этим прекрасным созданием нужно поделикатней. Даст Бог, время ещё есть. ***       Вся мебель была сдвинута к стенам, а посередине гостиной — мягкий ковер и целая гора подушек на нем. Ван сидел на диване, босой, в брюках и футболке; остальные охотники снимали с себя многочисленную амуницию в смежной комнате. На кухне Гас подчищал содержимое холодильника, судя по запаху, ветчину с горчичным соусом. И артишоками. И еще чем-то, смутно напоминающем об азиатской кухне. «Какой кошмар.» — подумала Пат. ОТКРОЙ ОКНА. ПРИКАЗЫ ПРИКАЗАМИ, НО Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТУТ ВСЕ ПРОПАХЛО ПСИНОЙ. — Ладно, — Пат бесил этот вервольфорасизм, в конце концов она была не виновата, что ее запах неприятен для тонкого стригойского нюха. С другой стороны, ей их запах тоже не особо нравился. Однако все они были в одной лодке, а тут уж не до ароматических симпатий, — спасибо, что позвали меня на свою пижамную вечеринку. Понятия не имею, правда, как это должно помочь, но спасибо. ТЕБЕ ПРОСТО НУЖНО ЛЕЧЬ И ЗАСНУТЬ. ОБ ОСТАЛЬНОМ МЫ ПОЗАБОТИМСЯ. И ПЕРЕОДЕНЬСЯ, НЕТ НИКАКОЙ НУЖДЫ ПАЧКАТЬ ЧИСТУЮ ПОСТЕЛЬ. — Прости, оставила пижамку с единорогами дома.       Гас, возникший в дверном проёме, начал неприлично ржать, давясь дожеванным сендвичем. — Ты нахрен не поверишь, но я нашел в шкафу сраную пижаму с единорогом. Вернее, пижаму в виде единорога. Типа костюм. Не знаю, налезет ли на тебя, но пойди, ха-ха, попробуй. В крайнем случае возьми что-нибудь другое. Хозяевам хаты уже ничего здесь не понадобится. ***       Они оказались в поле. Светило солнце, по-южному раскалённое, однако ни один из Охотников не пытался укрыться от его лучей. Пахло цветами, нагретой землёй и почему-то домашней выпечкой. — Тациас? Гас? — Пат чувствовала, что она здесь не одна, но увидеть хоть кого-то не получалось — взгляд упрямо цеплялся за детали, вроде колышущихся на ветру стеблей каких-то чудных растений, одинокому облаку на горизонте, блестящей вдалеке речке. ***       Августин крикнул ещё раз, не переставая крепко сжимать плечо своего наставника: — Что происходит? — Она заблудилась, — хмыкнул Ван, голос у него был с едва заметным акцентом, резкий и низкий, — вряд ли ты до нее докричишься. Пойдем. Нам есть чем заняться, поверь мне.       Гас потёр подбородок, на котором почему-то не оказалось щетины — он не брился уже неделю и столько же не спал толком, но в этом странном сне-на-всех он не только чувствовал себя, но, по всей видимости, и выглядел бодрым и отдохнувшим. — С ней ничего не случится? Она будто… как на плохой видеопленке. Как… помехи, не знаю, чувак, это точно нормально? — Я думаю, — вступил в разговор Лар, — это из-за ее природы и конкретно твоего внутреннего восприятия.       Тациас, не спуская задумчивого взгляда с мечущейся шагах в ста от них Пат, поднялся с травы. «Что это за место? — подумал Гас, — чье-то воспоминание? Интересно, чье.» — Или связь с оборотнем всё-таки нельзя отладить до конца. Попробую ее дозваться. — Уж постарайся, Тациас. Если она оставит последние мозги у тебя в мозгах, Квинтус будет не позабавлен. ***       Ей показалось, что кто-то зовёт ее по имени. Восприятие опять съехало в сторону обрывочного сновидения, она больше не чувствовала запахов… ей вдруг показалось, что она — часть этого огромного поля под бескрайним небом, травинка, выросшая на согретой тосканским — тосканским? — солнцем земле, вот бы сверху пролилась вода, вот бы… — Патриция!       Горячая ладонь легла на лоб, и ее вышвырнуло обратно. Теперь она была огромным зверем, шерсть на загривке которого ерошили чуть подрагивающие пальцы Тациаса. Пат лежала, устроив голову на перекрещенных лапах — руках, а Тациас по-хозяйски растянулся у нее на спине, покачивая босой ногой. Кажется, они говорили о чем-то. С запада (откуда она знала, с какой стороны запад?) надвигалась гроза, вокруг стремительно темнело; поднялся ветер.       Вервольф прикрыл глаза, защищая их от поднявшейся в воздух пыли, и распахнул их уже в реальном мире, будучи человеком. ***       Пат открыла глаза. На ее плече устроил голову Лар, кто-то закинул свои ноги ей на живот; сама она лежала на ворохе пестрых подушек.       В голове было удивительно пусто. Никаких шепотков, никакого гула и звона, терзавших ее в непосредственной близости от Охотников.       Она постаралась аккуратно выбраться из этого клубка тел, но, вставая, задела Вана, в чьих объятьях изволил почивать Гас, растрёпанный, с красным следом от подушки на щеке. — Аккуратнее, чтоб тебя.       Пат подвисла — голос принадлежал не Гасу, который сонно тер лицо, пытаясь проснуться. На миг ей почудилось, что в комнате есть ещё один человек. — Что? — Круто, а? — Гас постучал указательным пальцем себе по виску, — нам дали пароль от вампирского вайфая. — А ты откуда знаешь? — Ну, я уже просыпался. — Даже думать не хочу, чем вы двое занимались в полуметре от меня. — Пат, потише. — Да. — Что случилось? — Вы теперь нормально разговариваете? — Скорее, теперь кое-кто нас нормально слышит. — Это навсегда? — Скорее всего. И не за что, неблагодарная шелудивая скотина. — Спасибо, Ван.       Она расплылась в по-дурацки счастливой улыбке. Теперь она сможет распознать каждый оттенок интонации своего прекрасного первого номера, и, видит Бог, воспользуется этим в исключительно непотребных целях.