Танцы на осколках

«Он» оказался единственным, на ком не было веселенького голубого комбинезона и лиловых перчаток, призванных не дать наследить на подотчетной территории посторонними отпечатками… немыслимо при параноидальном трепете Андерсона в отношении улик… да и вообще, выглядел он так же иррационально и неправдоподобно, как красочный туристический проспект в лавке пятицентовых церковных псалмов. Ярко, притягательно, волнующе… - В смысле? «…это инспектор, поскольку остальные настороженно молчали, как и тело на полу…» - Какая-то шутка? – Джон спокойно выдержал взгляд коленопреклоненного визави выдающейся во всех отношениях внешности… Ну да, шутки бывший военврач ценил, был не прочь посмеяться над особо удачным розыгрышем на свой счет, но ровно до тех пор, пока это не касалось его профессионального достоинства. – Мужчина… - начал перечислять он, с вызовом уставившись на индивида в полуприседе, - возраст двадцать пять… – индивид ухмыльнулся, Джон, принимая подачу, вздернул бровь, - …двадцати восьми лет, высокий, худой, как китобойный гарпун, без признаков остеофитных отложений в коленных суставах и пояснице… столичная штучка, светлая кожа не знает загара… высокий неглупый лоб, глаза… Тут Джон отчего-то смутился. Глаза… …твою дивизию, Уотсон… Откуда тебе знать, что эти глаза вот-вот поменяют оттенок и у тебя закружится голова, а пол дрогнет под ногами, как в вагоне подземки? Джон тяжело сглотнул и призвал к порядку распоясавшееся воображение. - …дорогое пижонское пальто и ботинки, стоимостью в два моих месячных жалованья. Парень смотрел с явным интересом, не вмешивался и только на последнем замечании покачал головой и саркастически закатил глаза. - Джон? - Лестрейд смущенно прокашлялся. – С тобой все в порядке? Ты о чем? - Я о… - Он обернулся к дверному проему, где топталась полицейская команда, вся она напряженно пялилась на него пятью парами глаз. Воздух вдруг наэлектризовался и осязаемо колол кожу. И когда, стряхнув с себя накатившую дурноту и оглушающее наваждение, Джон снова обратил взгляд на шестого, пялившегося в упор, комната была девственно пуста, если не считать хладнокровно-тихой дамочки в розовом. - Черт… Сердце пережило короткое обморочное падение в пятки, совершенно невозможное с точки зрения анатомии, но вполне вероятное по совокупности ощущений. Джон был трезв, как новенькое лабораторное стекло, отлично выспался под шелест автомобильных шин на перекрестке Бейкер-стрит, галлюцинациями не страдал и безоговорочно верил собственным глазам. Он только что видел перед собой темноволосого типа в дорогих шмотках, запомнил идиотские мелочи, вроде томной, декадентской родинки на бесконечной шее чуть выше ключицы… натянувшихся на груди перламутровых пуговиц и легкого, с мягкой горчинкой, аромата мужского парфюма. Но теперь Джон мог поздравить себя с первым в его жизни случаем нервного срыва, поскольку потрясающего типа видел только он. Прощай медицинская практика, здравствуй личный психолог и клиника для душевнобольных… - Эмм… - Джон попытался вывернуться, понимая, как неуклюже это звучит, - я, кажется, спутал кого-то на входе. Эти ночные дежурства, знаете ли… голова кругом. Так что у вас тут? И он буквально уткнулся носом в планку пальто на недышащей груди. - Женщина, лет тридцати пяти, может чуть больше… Смерть наступила от сорока пяти минут до часа с четвертью. Отравление… судороги, рвота, гипоксия… Скорее всего, медикаментозное. Посмотри, в углу губ остались крошки, какие бывают в капсулах. Она ее раскусила… зачем? Наверное, знала, что яд… и умирала дольше. Царапала пол, все ногти обломаны… Во рту кремовая пена. Без запаха, по времени воздействия, вероятно, стрихнин… Точнее покажет вскрытие. Возможно, суицид, но место странное… Стоило ехать так далеко, чтобы покончить с собой на свалке строительного мусора… А сумочка где? Может, пузырек остался? Половицы скрипнули, и Лестрейд присел рядом. - С чего ты взял, что она приезжая? В карманах кроме складного зонта ничего нет… При себе ни сумки, ни телефона, будто выбежала на пару минут… Джон с трудом поднялся, потирая занывшее бедро. - В таком-то виде? Ты же был женат, Грег… - Джон осуждающе покачал головой. – Нет, чтобы так собраться, женщине и двух часов мало. Смотри, пальто влажное, а в Лондоне с полудня сухо, как на Лазурном Берегу. Значит, приехала… А если до сих пор одежда не высохла, значит попала под дождь не дольше, чем пару часов назад – значит пригород. И раз вещей при ней нет… - …значит, кто-то забрал. – Закончил Грег, нервно нашаривая по карманам сигаретную пачку. - И не сама она яд глотала, помогли – сама не полезла бы в эту дыру… Вот черт, прокурор обрадуется… Тебя в Бартс подбросить? Грег был так раздосадован, что Джон махнул рукой. - Сам доберусь, не переживай. Но с тебя пара пива и расскажешь по секрету, чем закончилось. Инспектор усмехнулся и кивнул подчиненным, что уже начали громко перешептываться, обсуждая сложившуюся мизансцену. - Донован, проводи нашего внештатного… и такси вызови. Андерсон, перевозку сюда! Что значит, «не поедут»? Так объясни им, кто тут полицейский, а кто санитар из морга! Джон… Грег дождался, пока его персонал выйдет из зоны слышимости. - Ты сам как думаешь… - его голос понизился до шпионского шепота, - что за представление она тут устроила? Джон вздохнул и пожал плечами. - Возможно, остаточные мышечные микроспазмы… А возможно, от ядовитого вещества в кишечнике спонтанно выделился газ. Тело перевернули, вот он и нашел для себя этакий спастический выход… Он понимал, что несет полную чушь, но марать честь мундира еще больше, чем его и так угваздали незадачливые коллеги, не собирался. Грег взглянул на жертву преступления с легким сомнением, но спорить не стал и протянул Джону руку. …Джон шагал к ожидавшему его у тротуара кэбу, не заметив, что хромота до сих пор не напомнила о себе. На лестнице, когда он спускался вслед за насупленной, раздраженной Салли Донован, знакомый бархатный медовый баритон тихо и жарко лизнул ему шею и кончик уха, подняв под ружье полки мурашек от затылка до копчика… «Не стоит отказывать мисс Сойер, Джон…» И, разумеется, за спиной никого не было, как бы быстро он не повернулся, рискуя сверзиться с выщербленных ступенек. … Если честно, Джон почти не удивился пригрезившемуся совету, который… с большой, очень большой натяжкой… можно было принять за внутренний голос собственного подсознания, вполне справедливо возмущенного длительным половым воздержанием. У Джона уже три месяца не было ни одного романа, продвинувшегося дальше шоколадно-кофейного этапа, и теперь так кстати припомнившаяся мисс Сойер заставила сладко потеплеть в паху и мечтательно потянуть губы слегка пошловатой улыбкой. Сара… Симпатичная шатенка, небесталанная, преисполненная ангельского терпения, вот уже недели три недвусмысленно намекала, что их периодические обеденные посиделки в кафетерии клиники давно пора перенести в более интимную атмосферу… И вскользь упомянула о только что приобретенном навороченном матрасе с анатомическим распределением веса и гипоаллергенной начинкой. Уютно угнездившись в теплых недрах такси, пригревшийся, слегка разомлевший Джон вдруг согласился со своим распоясавшимся либидо, воинственно заворочавшимся в штанах, и рассердился на свою темную, ханжескую сторону. В конце концов, они оба взрослые люди, несправедливо обойденные радостями личной жизни… Нет ничего предосудительного, если их еще не начавшийся роман вот так сразу перейдет в стадию плотских утех – со спонтанным, жизнерадостным сексом, с чудесным ощущением присутствия в ладони маленькой, упругой груди… с засосами на шее и расцарапанной в порыве страсти спиной, которые они будут гордо скрывать от сослуживцев, как ветераны - памятные боевые шрамы. Да и кто такой Джон Уотсон, чтобы спорить со своим… подсознанием? … Но видно у подсознания были свои малопонятные, но далеко идущие планы. - Джон, прошу Вас пройти со мной… У заведующей отделением хирургии и по совместительству приятной до мурашек в пальцах молодой женщины, Сары Сойер лицо в это утро было смятенное, озадаченное и слегка нервное, словно внутренние противоречия раздирали ее изнутри, вызывая к жизни то стойкое беспокойство, то осторожное предвкушение, то едва сдерживаемую, сияющую в глазах радость… Она решительно, с потрясающей крейсерской скоростью рассекала утренний поток персонала и пациентов, элегантно… насколько позволяла гудящая, хаотически перемещающаяся человеческая масса… махала ему рукой. Джон отстраненно подумал, что если Сара и намеревалась затащить его в постель, то он сильно сомневался, что она планировала сделать это прямо сейчас. Но поскольку прочие, хоть сколько-нибудь конструктивные соображения в голову явиться так и не изволили, он выдохнул и придал невыспавшемуся лицу располагающий, приятный постороннему взгляду оттенок. Подхватив застывшего на нейтральной территории доктора под локоть, женщина потянула его в сторону своего кабинета, прочь от застекленной галереи перехода в отделение общей терапии… Едва дверь захлопнулась за спиной, а стул принял на себя вес крепкого мужского тела, Сара уронила на стол пластиковую папку с его, Джона Хэмиша Уотсона, личным делом. Та-а-ак… - Я понимаю, что теперь, когда Вы привыкли к рабочему месту, расширили практику и приобрели собственную клиентуру, менять профиль на что-то иное… - она обогнула столешницу и неловко присела на самый край кресла – высокого, наверняка удобного, но сейчас казавшегося ей коварным прокрустовым ложем, - Джон… - она все же справилась с эмоциями, сцепив ухоженные пальцы в замок. – У нас в хирургии появилась вакансия… У Джона вдруг заложило уши, а в голове загрохотали фантомные автоматные очереди и визгливый минометный шквал. Его взгляд застыл, потеряв фокусировку и самообладание – он уже успел распроститься с любимым когда-то делом, а теперь его угасшие желания снова вспыхнули, как лесной пожар, неосторожно раздутый порывом ветра из крошечного, едва тлевшего уголька… - Я понимаю… - соблазняющее вещал мягкий голос, - понимаю, что Вы загружены и без того сверх меры, пациенты Вас любят… а новый коллектив и график дежурств может составить определенные неудобства, но… Она запуталась в никому ненужных, тактических расшаркиваниях и замолчала, глядя, как у мужчины напротив расплывается по губам светлейшая улыбка, как «понимание» и азарт заполняет его глаза горячей, давно утраченной синевой. Скромный обладатель невыдающейся внешности и надежного, как гранит, имени нравился… Очень нравился. С того самого момента, когда заведующая отделением хирургии Сара Эмили Сойер впервые заметила его в кадровом бюро клиники. А потом, познакомившись ближе и, так случилось, что более резвые ее коллеги высокой грудью, длинными ногами и губами без стыда и совести, открыли сезон охоты на доктора с мягким характером и крепкими руками, она испытала нечто болезненное и постыдное, очень похожее на ревность. - Ронда Нокс месяц назад ушла в декретный отпуск, а мистер Фишер позавчера сломал лодыжку и запястье, поскользнувшись на парковке. У нас брешь в штатном расписании размером с Вестминстерское аббатство и очередь на плановые операции до самого Рождества… Ей очень хотелось сказать совсем другое. …что в прокат вышла новая «Миссия невыполнима» и можно было бы посмотреть ее вместе на последнем ряду в «Cineworld»… …что на Пикадилли есть маленькое кафе, где подают отличный латте, шоколадные бисквиты с апельсиновым кремом и фисташковое мороженое в хрустящих карамельных рожках… …что ей досмерти хочется почувствовать на своих губах мятный вкус поцелуев… - Да. Я согласен… разумеется. - От его голоса Сара очнулась и растерянно хлопнула ресницами, заметив, что Джон потянулся через стол и накрыл ее руку своей ладонью. - Сара, что Вы делаете сегодня вечером? … Затея со свиданием не задалась с самого начала. Хотя, вообще-то они оба были изначально «за». «За» уютное кафе, правда, не на Пикадилли, а на Мейскорт, потому что это ближе к клинике, а служебным пейджерам совершенно не до романтической атмосферы, которую они портили раз за разом. «За» прогулку в Ридженс, с обязательным кормлением разнокалиберных водоплавающих и сакральным поеданием мороженого в расписных пластиковых стаканчиках. «За» неторопливые объятия и нецеломудренные поцелуи под интимное бормотание телевизора в гостиной мисс Сойер… привести ее к себе домой Джон почему-то не смог, наверное, полагая, что этим пересечет какой-то мифический Рубикон, после чего останется только сбегать за обручальным кольцом и догнать Сару на спринтерской миле к алтарю… Провидение вытерпело, когда Джон, захмелев от бокала «Tio Pepe» или от женского тела, прильнувшего к нему теплым боком, смаковал губы с ароматом знойной Андалусии, чуть прихватывал тонкую кожу на шее, отвлекая хозяйку от неминуемой капитуляции пуговиц на блузке. Его ладони уже вовсю хозяйничали под тонкой тканью, а в собственных штанах настойчиво бурлило истомившееся возбуждение, заставляя задуматься о более просторном покрое этой части гардероба, когда в заднем кармане резко завибрировал телефон… Джон замер, надеясь, что сигналы быстро прекратятся… он даже не убрал руки с неровно дышащей груди, уютно устроившейся под его пальцами. Ехидный писк никак не смолкал, возбуждение нехотя отступало под его навязчивым соло. Джон вздохнул и виновато улыбнулся. - Извини, надо было его отключить… - Все нормально, - Сара пыталась поправить выбившуюся из прически прядь, но та снова и снова выскальзывала из-за уха, - возможно, это что-то срочное. Ответь, уж я-то точно никуда не спешу… Она лукавила, но все еще пыталась держать лицо. Джон вытянул настырный гаджет и нажал клавишу для входящего соединения. Молча выслушав не слишком долгие предисловия и еще более краткую просьбу, он моментально стряхнул с себя и хмель, и ставшую неудобной, как одежда с чужого плеча, романтическую интимность, сменяя их на холодный армейский драйв. - Срочный вызов, пациент с сильным внутренним кровотечением. Синий код*. Личное распоряжение мистера Стэмфорда… … Клиника избегала принимать подобных пациентов и только личное вмешательство ее владельца изменило правила на этот раз. Сэллинжер Никкер, владелец крупной строительной компании «Nikker's New Capability» и по совместительству школьный друг Майка Стэмфорда, вернулся на берега Альбиона со всем семейством после того, как ураган Катрина стер с загорелого лица Луизианы половину ее столицы. Даже громадный спрос на древесину, бетон и ремонтно-восстановительные работы не помог его бизнесу подняться после этого сокрушительного нокаута. Вверив риэлторам уцелевшее имущество и продав контрольный пакет «Nikker’s» ближайшему конкуренту, Сэллинжер вернулся в дом предков и вложил все имевшиеся средства в компанию по возведению недвижимости в Суррее и Вентворде на волне строительного бума 2006 года. Дела быстро пошли в гору, и в начале этого года его младший сын, отпраздновав совершеннолетие, получил от родителей в подарок десятипроцентный контракт в управлении отцовским капиталом и роскошный, неприлично дорогой «Porsche Panamera». Именно на этом стальном жеребце Никкер-младший в компании своей подружки влетел под грузовой фургон на Seven-Hills Road. Неделю он пролежал в муниципальной клинике «St-Elisabeth Moor», поскольку перемещать пациента, подключенного к аппарату ИВЛ при нарастающей геммоанемии никто не решился. В аварии юноша сломал четыре ребра, запястье и получил сотрясение мозга средней тяжести. Но это никак не объясняло обильного печеночного кровотечения и одновременно с этим постоянного образования тромбов в периферических кровеносных сосудах… Медики ставили все новые диагнозы и каждый раз начинали новый курс лечения… но если и происходили какие-то улучшения, уже на следующий день все возвращалось с новой силой, и на шестые сутки Никкер-младший впал в кому, а его отец позвонил старому другу… Джон снова и снова читал медицинскую карту, просматривал результаты анализов, назначения и последствия их для организма. Ему все время казалось, что еще немного, и он поймет, что за причина заставляет болезнь вести себя так странно. Внимание зацепилось за тот факт, что девушка упомянула - парню стало нехорошо еще до столкновения, он начал задыхаться и захлебываться мокрым кашлем, и что вернее всего, именно это и привело к аварии… …кровотечение, лавинообразное разрушение эритроцитов, аритмия на грани фибрилляции… …волчанка… сомнительно при таком тромбозе и если ошибиться, лечение убьет быстрее, чем сама инфекция… …гепатит Е… не лечится, но если лечить и пациенту станет хуже, то это волчанка… …печень отказала и у парня осталось два дня… отец готов отдать половину своей, но Джон против… если не понять причину, она убьет и пересаженный орган… …галлюцинации, медикаментозная кома… Джон не спит уже тридцать семь часов. В его кабинете тишина и предрассветный сумрак, и он не спешит включать свет, чтобы найти самую последнюю заначку «More» в кашпо с фуксией на узком подоконнике… Зажигалка никак не хочет выстреливать голубой, призрачной пулей, словно намеренно оттягивает момент капитуляции, когда сизый дымок потянется ломанной струйкой в потолок, как выброшенный белый флаг. Джон все чиркает колесиком о кремень, пока палец не начинает саднить, нервозность не перехлестывает через край терпения, а глаза не стягивает в узкие злые щелочки… …и когда угол зрения истончается до игольного острия, когда он пробивает мутное влажное марево оконного стекла, Джон замечает то, что заставляет его позабыть, чего собственно он хотел от зажигалки и зачем в пальцах зажата тонкая, измятая сигарета… Снаружи, где тени сгустились плотнее всего, шелестели листьями высокие, буйно разросшиеся деревья. Ветер дергал тяжелые, мокрые от ночного дождя ветки, заставляя листья хлопать и жаловаться робкими, неслышными голосами, роняя капли и рваные струйки воды на едва притоптанную траву. В траве стоял человек, зябко кутаясь в длинное пальто и прикрывая длинную, знакомую шею пижонски поднятым воротником, которого касались его свившиеся в кольца и тугие пряди смоляные растрепанные волосы… И самым занимательным во всем невероятном видении было то, что… …никакого буйного сада в невеликом внутреннем дворе, куда выходили окна кабинета, не было и в помине. Если не считать одинокой канадской ели, высотой футов в шесть-семь, двух цветущих по весне розовых бересклетов и аккуратной клумбы посреди стриженного ровного газона. И никаких диких кущ. Но Джон мог сколько угодно таращить в сумерки глаза, протирать запотевшее от дыхание стекло и давить на глазное яблоко, надеясь, что галлюцинация раздвоится, оставив воспаленный разум в покое. Но кущи не двоились и исчезать не спешили, глаз болел… еще немного, и Джону потребуются услуги офтальмолога… человек в пальто все также стоял под окном и ждал единственного человека во всей клинике, что мог и желал его видеть.