***
Рано ли, поздно ли, так ли, иначе ли, а спустилась на посёлок глубокая тёмная ночь пасмурного дня, когда нависшие тучи создают дополнительный купол в атмосфере, заслоняя собой свет звёзд. Все порядочные жители пригорода к тому моменту временно прекратили своё пребывание в мире бодрствующих. Всё погрузилось в безмолвие и густой мрак, всё застыло в тишайшей дрёме. Однако исключением из правил оказалась никто иная, как новая обитательница многострадального дома. Миранда не смыкала глаз. Она сидела на краю кровати, напряжённо вслушиваясь в тишину, разбавленную мерным дыханием Элион. Первая же ночь на новом месте должна была скраситься исполнением очередного смелого плана, на кои у юной авантюристки был неслыханный дар. Элион весь вечер вела с подружкой задушевные беседы и в результате не выдержала, проговорившись о своих нежных чувствах к меридианскому лорду. Проговорилась она также о не менее нежных чувствах своего братца к оному же лорду. И наконец, выложила всё о мелких привычках и особенностях своего милого, расписывая воодушевлённо, какой Седричек заботливый, умненький, хорошенький и вообще идеальненький. Слушать подобные речи Миранде было не особенно интересно, однако ж она как заправский шпион и искусный придворный интриган мастерски выуживала полезную информацию из всего потока пустой болтовни. Больше всего зацепил её факт ведения Седриком дневника. Уж она-то понимала, в отличие от Элион, что змей там далеко не любовные свои излияния строчил, а вполне возможно, хранил выписки из прочитанных в княжеской библиотеке книг. И наверное, в этом самом дневнике могло иметься и заклятие для передачи силы от одного существа к другому. Ведь именно в этом заключался план их повелителя. «Знаю я этого зануду-змея!» – думала Миранда. – «Наверняка ведь не удержался, выписал хоть примерную инструкцию ритуала! А то и ещё чего из древних многотомников навыдёргивал! Именно то, что мне и надо!» Она тихонько поднялась на ноги и подобралась к двери, почти неслышно ступая босыми ногами по ворсистой поверхности ковра. Замерла, оглянулась с чрезмерным вниманием на спящую приятельницу, убедилась в её беспробудности и незаметно скользнула за дверь. В коридоре, как и во всём доме, царила жутковатая атмосфера, которую порой ощущают вставшие посреди ночи впечатлительные люди, идущие куда-нибудь впотьмах в крайнем нервном напряжении от собственных пугающих фантазий. Миранда всё подгадала, даже выждала лишний час для верности. И вот теперь пробиралась на свой страх и риск в гостиную, где на столе у книжных шкафов лежала заветная рукопись. Это был опасный шаг: в той же гостиной лежал ещё и владелец оной, а вместе с ним (на отдельном диване, конечно же) дремал и тёмный князь, которого торжественно выселила из спальни добрая чета Браунов. Итак, миссия была крайне непроста. Миранда шмыгнула в комнату сквозь открытую дверь. Здесь оказалось на редкость темно, а приборов освещения у девочки с собой не имелось. Зато имелась блестящая память и чувство пространства. Потому вдоль стены она преспокойно добралась до книжных шкафов и ощупью двинулась к столу в том углу. Подкралась к искомой цели, протянула руку... Внезапное открытие поразило её. «Дневник! Его нет!» Миранда стремительно обшарила пространство столешницы, но так ничего и не обнаружила. «Чёрт! Он точно был здесь, когда Седрик лёг спать! Не мог же змей пойти посреди ночи и его переложить – я бы услышала...» Тут над её головой раздался скип. Другой, третий... Кто-то ходил по чердаку, причём слишком уж осторожно. Догадка мгновенно осенила юного следопыта, и Миранда бросилась, стараясь соблюдать тишину, к лестнице, ведущей наверх. Она подобралась к двери, минуя всяческие препятствия, ориентируясь в темноте посредством нечеловеческого зрения, отворила её и застукала на горяченьком склонившихся над чем-то с фонарём Браунов. Мятежники вздрогнули, повернулись к ней, и Миранда заметила раскрытую тетрадь на пружине. – Ах вы ворюги, лурден вас подери! – прошипела она, тут же рванув к похитителям, но те быстро сориентировались и решили во что бы то ни стало сохранить свою добычу. Потому кинулись врассыпную, погасив прежде фонарь, чтобы не видно было, кто схватил дневник. Миранда побежала наугад за быстрой тенью и была уже в паре метров от неё, когда сзади услышала возглас: – Алборн, кидай мне! – Что кидать?! Я думал, он у тебя! – слегка оторопело отозвался преследуемый, и все трое поняли, что артефакт остался никем не тронутым. И все трое метнулись к нему, но оборотень оказалась быстрее. Она мигом цапнула книженцию и, не останавливаясь, пробежала к куче всякого барахла, намереваясь отстреляться и сбежать вниз. Но не тут-то было: она споткнулась обо что-то и с грохотом рухнула на пол, выронив ношу. Дневник тут же оказался у Элеоноры, но лишь на пару секунд, ибо тут Миранда подскочила к ней, попытавшись вырвать его. И у неё вышло, но подоспел Томас и тоже вступил в неравную борьбу. Миранда прекрасно понимала, что с двумя повстанцами ей не сладить. Да и дневник уже трещал по швам и, того и гляди, готов был разорваться в клочья. Потому она поступила чуточку хитрее. – Отдавай сейчас же! – злобно прошептал женский голос, сопровождаемый сильным рывком. – Сама отдавай! – был ей не менее злобный ответ и не менее сильный рывок в противоположную сторону. – Алборн? – Мирадель? Тут перетягивания прекратились, а супруги с удивлением поняли, что последние полминуты враждуют исключительно друг с другом. Ещё они поняли, что совершенно не знают, куда подевалась Миранда. – А где..? – с опаской начал мистер Браун, но тут разгадка пришла сама собой. Яркий луч фонаря ударил мятежникам точно в глаза, резко их ослепив. В этот же момент реликвия исчезла из их рук, а по полу пронеслись стремительные шаги. Однако Элеонора опомнилась очень быстро, видимо, ввиду экстренной ситуации или из-за боевой сноровки. И преградила путь, добравшись до двери первой. Но Миранда и тут не сплоховала, сделала крутой вираж и, минуя ещё отходившего от внезапности Томаса, понеслась к окну. Думать особенно было некогда, за ней уже увязались такие же охотники до чужих тайн и вот-вот должны были настигнуть. Она крутанула ручку, распахнула ставни и грациозно перемахнула через подоконник. Мгновение Брауны стояли в замешательстве, но тут Томас высунулся наружу и углядел ловко сползающую по стене девчонку-паука, сжимавшую крепко в одной руке тетрадь. Супруги поняли свою оплошность и побежали вниз. Но тут их встретила новая неприятность: все они совершенно забыли о том, что в гостиной сами-знаете-кто почивать изволили. Поэтому пришлось задержаться и довольно надолго, минуя спящих и выбираясь на улицу стандартным путём. Как и следовало ожидать, к тому моменту Миранды нигде не оказалось. И напрасно искали её Брауны на территории участка, ибо... – Чёрт, вот она! – Элеонора совершенно случайно подняла голову и увидела маячившую на крыше хрупкую фигурку, пробиравшуюся куда-то вперёд. Оборотень вновь обвела их вокруг пальца, сделав вид, что спускается вниз, когда же на самом деле решила устроиться на недосягаемой высоте. – Нам её не достать! – констатировал мистер Браун, ударив с досады кулаком по ладони. Довольная паучиха всё это прекрасно слышала. И ликовала, воспевая оды своей находчивости. Одно только её смущало: на крыше невозможно было нигде примоститься, а разбирать змиевы почеркушки, балансируя на ненадёжной поверхности, ей мало улыбалось. «Из огня, да в полымя...» – вздохнула Миранда. – «Ладно, что-нибудь придумаем!»***
Эта суета не могла не разбудить всего на мгновение задремавшего Фобоса. Все предыдущие часы он вёл с приспешником продолжительные беседы, сам задавая вопросы, сам на них отвечая, философствуя, критикуя сложившуюся ситуацию, вспоминая что-то из своего прошлого... в общем, нещадно грузил и без того не выспавшегося прошлой ночью Седрика тоннами разнообразной информации. Тот поначалу слушал вполне внимательно, даже что-то отвечал и вставлял междометия, скрашенные интонациями, но потом Фобос в какой-то момент замолчал, то ли задумавшись, то ли заснув на полуслове. Седрик продержался минут десять из вежливости, но потом благодатный сон всё-таки поглотил его. Как выяснилось, оба варианта о занятии его патрона были верны. Сначала князь действительно размышлял. И мысли его были не самые радостные. Он все не мог забыть тот прерванный разговор. Сколько бы событий ни произошло в этот день, эта мысль преследовала его ежечасно. И вот теперь он всё решался задать Седрику роковой вопрос. Решался, решался, да и отрубился благополучно на обрывке какой-то думы, плавно перешедшей в тонкий, хрупкий сон, легко прогоняемый малейшим шумом. Немудрено, что беготня Браунов и Миранды его пробудила. Вернее, это сделал хлопок входной двери, затворившейся за четой мятежников. Фобос очнулся, с секунду лихорадочно соображал, что происходит, а потом вспомнил, на чём оборвалось его бодрствование. Он окончательно пришёл в себя, успокоил бешено колотящееся, как у любого разбуженного внезапно человека, сердце и наконец решился. Он не знал, сколько времени так пролежал, но полагал, что минут пять от силы. Собравшись с духом, он поднялся с дивана, кутаясь в плед, и подошёл к ложу приспешника. – Седрик, – позвал он не слишком-то тихо. Поняв, что тот не реагирует, Фобос потряс его за плечо и повторил призыв. Надо сказать, что Седрик с детства терпеть не мог просыпаться, во-первых, рано, во-вторых, насильственно. В какой-то момент он постиг великую науку отделываться от пристающих извергов, вздумавших его будить. Он всегда мгновенно открывал глаза, созидал неизвестно каким образом крайне убедительную физиономию полностью бодрого человека и периодически даже с улыбкой желал доброго утра, прибавляя, что "щас придёт". После того как мучитель скрывался из виду, автономия тела прекращалась, и Рик беззаботно засыпал вновь. Если он вообще просыпался, в чём сторонние эксперты до сих пор не имеют общего мнения. Точно так он поступил и в этот раз. Заявил, что не спит, и выжидающе уставился на повелителя. Повелитель уверовал, присел рядом и продолжил: – Так вот... понимаешь, я хотел поговорить с тобой на очень важную тему, дорогой мой друг. – М-м, – понимающе протянул тот, опять закрывая глаза, но внимания не убавляя. – Ты, Седрик, натура очень скрытная, – говорил Фобос. – Я тебя никак понять не могу. Ты... много чего делаешь... со мной... да, но так и не обосновываешь свои эти действия. При этом, как бы, если говорить о симпатии, ты её проявляешь очень много к кому помимо меня. Это логично, но это, опять же, не даёт мне каких бы то ни было... ну... гарантий. Ты вроде бы симпатизируешь мне, но при этом и окружающим тебя девушкам. Это ясно, да... но... в общем, я бы хотел, чтобы ты всё-таки мне ответил. Тогда, понимаю, тебе мешала Элион, мешал наш с тобой план... по крайней мере, я в это верю... надеюсь... Седрик, ты и сам знаешь, что твой ответ... он как бы... Тут князь вдруг осёкся, ощутив, как чужие ладони сжимают его собственную, лежавшую неосторожно рядом с ними. При том он осознал, что его советник спал глубоким сном, не вдаваясь ни в одно сказанное им слово. Но разве этот бессознательный жест не был куда яснее долгожданных слов? – Седрик, – позвал тихонько Фобос, – ты спишь? – Не-не, ни в одном глазу! – был ему ответ, но совершенно не соответствовавший действительности, ибо за ним последовала пара несвязных фраз о том, что монолог Его Сиятельства был о слитой недавно битве, а они-де с отрядом вообще были не там, а допрашивали какого-то свидетеля. При том было приплетено оправдание по поводу нетрезвого состояния и заявление, что все Стражницы уже мертвы, а ему, Седрику, положен памятник из чистого золота в полный рост на Центральной Площади. Следует заметить, что всё это произносилось тоном деловым и совершенно ясным, без малейшей претензии на сонный бред. Фобос только головой покачал со снисходительной улыбкой на устах. Он бы и дальше так сидел, созерцая дрыхнувшего полузмея, но эту идиллию прервал внезапный крик, грохот и ругань где-то на улице. Князь напряженно вслушался. Говорил явно Томас. А ныл кто-то другой. Вполне понятно даже кто. «Что за ерунда там творится в такой час?!» – настороженно подумал Фобос, поднимаясь с дивана и пробираясь на кухню, ибо звуки шли как раз с той стороны. – «Где замешан хоть один мятежник и эта прохвостка, ничего законного и быть не может!» И с таким заключением он поспешил разведывать ситуацию. А виной всему этому шуму была навернувшаяся с крыши Миранда. Не совсем с крыши, будем честными. Хорошенько оценив ситуацию, она решила, что будет лучше всё-таки спуститься вниз и спрятать дневник до лучших времён в комнате Элион. Залезть она также собиралась через открытое на ночь окно. Но, спускаясь по стене, она отвлеклась на подбегавших Браунов и рассредоточилась. Будь она в обращении, ей ни за что бы не слететь так позорно, но в человечьем облике вся её сила зависела от концентрации. Может, юность сказывалась, может, это просто была особенность организма, но факт оставался фактом. Миранда потеряла контроль и на полпути рухнула вниз прямо на подвернувшегося мистера Брауна. Благо оборотни – твари живучие, да и падать было к тому моменту невысоко, так что она отделалась парой ушибов. К счастью Томаса, Миранда тяжестью не отличалась, так что и ему не сильно досталось. Однако ж суматоху они подняли знатную. Пока мистер Браун приходил в себя, а жена спешила ему на помощь, находчивая девчонка времени зря не теряла, схватила тетрадь и незаметно закинула её в окно комнаты Элион. После этого ловкого манёвра она приняла встревоженный вид и начала озираться по сторонам, старательно имитируя поспешные поиски. Заметив её как бы замешательство, Брауны поняли, что дневник утерян, и тоже бросились его искать, шаря по кустам, обрамлявшим периметр дома. Всё это действо сопровождалось периодическими переругиваниями и риторическими восклицаниями, которые, разумеется, были прекрасно слышны наблюдающими за ними Фобосу. Он совершенно спокойно выглядывал из окна кухни, подперев щёку кулаком и с вялым интересом созерцая происходящее. Насытившись наконец этим зрелищем, он громко кашлянул и поинтересовался: – И, позвольте, что же тут происходит? Вся троица замерла и оборотила к нему испуганные лица. – Я спрашиваю, что тут происходит, – повторил тот, явно довольный своим внезапным появлением. – Что вы ищете так активно, господа? – А м-мы... – замялась Элеонора. – Ничего... – так же неуверенно вставил Томас. Но тут неизменная изворотливость Миранды дала о себе знать. Девчонка выступила вперёд и возмущённо произнесла, ткнув пальцем в чету мятежников. – Ваше Сиятельство! Вот они, – она для пущей убедительности ещё и кивнула в их сторону, – они буквально с четверть часа назад были пойманы мною за совершением низкого злодеяния! Я вдруг услышала, как кто-то ходит на чердаке посреди ночи. Мне это, разумеется, не понравилось. Захожу я туда, а там эти сидят и бессовестно читают, знаете, что?! Дневник вашего ближайшего советника и моего хорошего друга! Эти недостойные... – Позволь, за каким чёртом тебя понесло на чердак? В смысле, как ты могла из комнаты моей сестры услышать шедшие оттуда звуки? Разве что ты была в гостиной... – сощурился Фобос. Он никогда не доверял слепо словам своей приспешницы, уж больно нрав её был не ангельский. – Да! – вторили ему Брауны, надеясь, что Миранда сама хотя бы не выйдет сухой из воды, раз уж по её милости им знатно достанется. – Что же ты делала ночью в гостиной, а? – Дык я не в гостиной была! – и глазом не моргнув, соврала та. – Я шла на кухню, воды хлебнуть, тут слышу, кто-то там у вас крадётся к лестнице, потом по ней. Думаю, показалось, но что-то предчувствия обуяли. Я туда же, смотрю – никого, только вы с Седриком спите. И тут уж услыхала шаги. А дальше началась такая гонка, я у них дневник вырвала, но они за мной, я на улицу, а они тоже, я на крышу, но тут не удержалась и... а вещь и пропала! Тут она вид приняла гордый и преданный, только что честь не отдала. Вот-де, мой повелитель, оцените всю глубину моей самоотдачи и верности! Но княже глядел с сомнением. – Ох не знаю я, Миранда, ох не знаю, – протянул он. – Но если из сказанного тобой хоть часть и есть правда, то вы крупно попали, друзья мои! В первый же день мятежи поднимать... Больно обнаглели вы, как я погляжу! А ну всем быстро разойтись, и чтобы духу вашего здесь не было! А завтра поговорим и о дневнике, и о ваших намерениях. Он проследил, чтобы все вернулись в свои комнаты, и только после этого сам отправился спать. Вернее, обдумывать тщательно всё произошедшее. А что же сталось с самим дневником? Вернувшись в покои подруги, Миранда его не застала. Изумилась, конечно, даже испугалась: не промахнулась ли и не лежит ли он теперь там, под окном? Но выйти и проверить снова было ещё более рискованно. И она решила, что тетрадь просто завалилась за стоявшую прямо у окна кровать и завтра утром непременно обнаружится. Потому Миранда успокоилась и наконец позволила себе вздремнуть. Но на следующее утро она бы дневника там не нашла. Не нашла бы его и за комодом, и под ковром. Брошенный в окно, он случайно угодил прямо в голову спавшей Элион и разбудил её. Сначала девочка ничего не понимала, а потом идентифицировала вещь и даже обрадовалась. Она уже давно желала пролистать тетрадку в надежде найти там имя милого сердцу Седрика человека. И вот теперь ей неведомым образом фортуна подкинула эту возможность. Браун тут же подобралась к столу, не заметив даже в порыве радостного возбуждения, что Миранды с ней не было. Сунула дневник меж кучи блокнотов и альбомов, зарыв его поглубже, и вернулась обратно, тут же опять крепко заснув. Итак, вещица эта плавно перекочевала в самое неожиданное для всех замешанных в этой истории существ место. И чем-то обернётся для каждого из них подобный поворот юмористки-судьбы?***
К завтраку, на удивление, не вышел никто. Во-первых, утомлённая ночной активностью, половина населения коттеджа дрыхла часов до двух. Элион успела перекусить сразу по пробуждении, её брат трапезничал в гордом одиночестве. Седрик же так и не удосужился уделить внимание приёму пищи. Его волновали вещи посерьёзнее: пропажу дневника он обнаружил сразу и принялся за немедленные поиски, заранее обречённые на провал. Подозрения насчёт мятежного семейства с самого начала закрались ему в душу, но раньше времени он решил тревоги не поднимать. Если тетрадь просто потерялась, то к ней не стоило привлекать излишнего внимания. Так что он искал и искал, и никак не находил пропажи. На его счастье, Элион к ней даже не притронулась. Её с прошлого вечера и до этого утра волновало обещание, данное Мирандой, судя по всему, в запале рассказывания небылиц и попыток окончательно завоевать доверие. Однако сказанное нечаянно глубоко въелось в память Элион. И теперь, не в силах больше ждать, она деликатно, но настойчиво будила свою подружку. – Миран, ну Миран! – она сидела подле завернувшейся в одеяло приятельницы и взывала к ней. – Ну ты же обещала мне помочь! – В чём? – с удовольствием зевнув, спросила та, ничегошеньки не помня о своей вчерашней болтовне. – Ты сказала, что знаешь рецепт любовного зелья, – произнесла Элион, и сердце её непроизвольно ёкнуло. – Т-ты сказала, что это отличный способ... справиться с моей... проблемой... – Ой, Эли, это всё такая чушь! – пробормотала сонно Миранда, заползая под одеяло с головой, но тут её вдруг словно током шарахнуло. Она ясно вспомнила все прошедшие события, вспомнила о провале своего плана с дневником, вспомнила о том, что её задача – максимально наладить отношения с сестрицей повелителя... И в её голове мгновенно сгенерировался новый план. «Гениально!» – про себя воскликнула она. – «Если взять одну из тех вариаций, которая сковывает не только чувства, но и разум, а потом попросить Эли приказать очарованной змеюке отвечать на мои вопросы, то я мигом обзаведусь кучей полезной информации! И заодно покажу Её наивному Высочеству, как я дорожу нашей дружбой!» Миранда чуть не залилась восторженным злодейским смехом, но сдержалась и вынырнула наружу. – Идёт, дорогуша! – она энергично хлопнула в ладоши и с каким-то безумноватым блеском в глазах взглянула на Элион. – Меня бабка моя такому научила! Короче, всё сработает, отвечаю! Я уже тестила на однокласснике, – для большего весу добавила она, чтобы уж совсем избавить приятельницу от сомнений. Та, надо сказать, и не сомневалась. Добровольно ли, по принуждению ли, а Седрик будет её! И раз уж есть такой простой способ, то почему бы не обойти своего братца в один ход? – К-когда начнём? – нетвёрдым от волнения голосом спросила она, прижимая руки к груди, силясь унять лихорадочную дрожь упоительного возбуждения перед решительным шагом. Миранда обворожительно улыбнулась, смахнула с лица прядь встрепанных волос и объявила: – Прямо сейчас!***
– Прямо сейчас, – вещал мистер Браун, – мы стоим на пороге перелома в судьбе Меридиана! – Заткнулся бы ты, оратор хренов, и помог бы хоть чуть-чуть! – буркнула его супруга, смешивая в миске какие-то порошки. – А я помогаю, – заявил тот. – Морально. – Вот уж спасибо! – Элеонора была хмура и сосредоточена. Перед нею на кровати лежали ровными рядами мешочки со всякой меридианской и не очень растительностью, валялось несколько разноцветных пузырьков и баночек. Она готовила. И готовила не что-нибудь, а сыворотку правды. После фееричного краха первого плана мятежники за ночь сочинили новый. Зачем было разбирать надписи и без того утерянного дневника, в коем могло и вовсе не быть ничего полезного, когда вот он, сам носитель информации, ходил перед ними в зоне досягаемости! Пара капель в чай – и все тайны врага будут у них в кармане! – Не переборщи, – встрял Томас, наклонившись над кашеварившей женой. Та зашипела от раздражения и рявкнула: – Ну вот не лезь ты под руку со своими советами! – Ладно, ладно, – тот опять отошёл от неё и принялся за прежнее расхаживание кругами по комнате. Идея представлялась ему самой что ни на есть блестящей. Мятежная душа его торжествовала, в воображении рисовались сцены великих побед и желанного освобождения от власти тирана. Сегодня наступало одно из величайших в истории планетарного государства событий, центральными фигурами которого предстояло стать двум отважным повстанцам и несчастному змееоборотню. Несчастный же змееоборотень о том и не подозревал. Он был настолько поглощён поисками, что забыл, кажется, обо всём на свете. Когда помещение было перекопано в сотый раз, Седрик смирился с мыслью, что дневника там не находилось. Но сдаваться так просто он не собирался. Теперь, как типичный сыщик, он, усевшись устало на диван и вытянув ноги, принялся выстраивать в голове своей цепочки, просматривать любые варианты развития событий, подозревать всех и каждого. У него уже составилась масштабная схема, все мотивы и ходы абстрактного преступника были перебраны, дело прогрессивно раскручивалось... – Вот Седрик, – и тут в помещение прошествовал Фобос, скрестив на груди свои царственные руки, и с порога заявил: – я ведь тобою крайне недоволен. – Не вели казнить, князь-батюшка, – отозвался тот, раздосадованный прерыванием хода своих дедуктивных теорий. – В чём опять повинен я нерадивый? – Я, значит, вчера поговорить с тобой хотел, – с расстановкой проговорил Фобос, подходя к нему с картинной мрачностью на лике, присущей истинному повелителю тьмы и хаоса, – а ты в самый ответственный момент уснуть посмел! – Каюсь, владыка, каюсь, – Седрик с вежливым вниманием уставился на патрона. – Так о чём же? – Тогда, перед вторжением этих назойливых мятежников, будь они неладны, мы имели с тобою презанимательнейшую беседу, – продолжил меж тем князь, нагнетающе наклонившись над ним. – Припоминаешь? Тот обречённо вздохнул. Какой лурден дёрнул Фобоса вспомнить о прошедшем дне! Только-только Седрик расслабился, выкинул из головы ту передрягу, из которой вытянуло его это самое вторжение назойливых мятежников... Да, видно, не судьба ему отделаться малой кровью! – И шо ж вы от меня хочете? – поинтересовался он. – Как «шо ж»! – воскликнул князь в ответ. – Говори же, кто тебе по нраву более: сестра моя или я? Тут Седрик хотел в рифму ехидно вставить «свинья», но благоразумно удержался. Повернулся целиком к Фобосу, сев на диване по-человечески, и с неопределённой улыбкой осведомился, глядя лукаво снизу вверх в изумрудные очи собеседника: – А разве вам всё ещё ответ нужен? – Так ты же мне его не дал! – справедливо заметил тот. – Вас что, ещё раз поцеловать? – усмехнулся Седрик. – Извольте, я готов! – Это-то ещё зачем?! – вспыхнул Фобос, не в силах скрыть приятного смущения от сокровенных мыслей. – Ну так вас же ещё мучают сомнения, – продолжая заманчиво улыбаться, его приспешник протянул руки и без особых усилий обхватил ошарашенного повелителя за талию, привлекая к себе. – Т-ты... я от тебя ответа прямого требую... словами! – Фобос попытался оттолкнуть от себя зарвавшегося змия, но успеха в том не возымел. Тот только крепче сжал объятия и, качая головой, произнёс довольно: – Ну не-ет, действия выше слов ценятся, да и порою куда красноречивее бывают. Тут он прижался ближе к упирающемуся князю, но не успел ничего предпринять: чужие ладони обхватили его горло, ясно давая понять, что дальше этого зайти наглецу не светит. Действия, как выразился сам Седрик, оказались куда красноречивее слов. Однако ж Фобос для верности добавил: – Только попробуй меня тронуть, мой дорогой приспешничек. Тот не посмел противиться воле государя, но зато и рук не убрал, как и не то многозначительную, не то не значащую ничего улыбку. – И отпусти меня, – так же вкрадчиво закончил Фобос, нахмурившись, наклонившись к самому его лицу. Но не успел ещё последний исполнить приказ, как дверь с шумом распахнулась, а на пороге возникла Элион собственной персоной с направленным на них мобильником в руках и негодующим воплем: – ОПЯТЬ ТЫ К МОЕМУ РИКУ ЛЕЗЕШЬ?! После этой её реплики двое тут же оторвались друг от друга, но дело было уже сделано. Элион подбежала к застуканной парочке, самодовольно помахивая гаджетом. – Всё-о засняла! Всё-о! – возвестила она и обратилась к брату, скорчив презлобнейшую физиономию: – Кажется, кто-то не усвоил урок? Кажется, кто-то не понял, что если я хоть раз ещё увижу подобные сцены, кое-какие не те фоточки отправятся кое-кому не тому... Фобос выругался сквозь зубы, а Седрик же недоумённо переводил взгляд с одной на другого. – Элион, чтоб ты знала, – процедил князь, подступая к сестре, – во-первых, мы здесь ничем таким не занимались. Во-вторых, это он ко мне лез. И в-третьих, ты, наглая девчонка, не должна вмешиваться в отношения старших, ясно тебе?! – Во-первых, – передразнила та, – твоё второе высказывание противоречит первому. Во-вторых, Седрик мой, и мы это с тобой уже обсудили. И в-третьих, компромат у меня, а раз ты нарушил запрет, то и настигнет тебя кара небесная! С этими словами она высунула язык и принялась что-то строчить в телефоне. Но Фобос был не из числа тормозов, потому тут же бросился к ней предотвращать катастрофу. Однако ж это, видимо, была у них семейная черта, ибо Элион не менее ловко увернулась и понеслась в прихожую. – А ну стой! – крикнул князь, стремительно пустившись следом. – Ты не посмеешь, мерзкое созданье! Да я тебя в асфальт закатаю! – Что происходит?.. – жалобно поинтересовался Седрик, опять почувствовав, что вокруг него наплелось немало интриг, но снова не понимая, что это за интриги и как из них выпутаться. Впрочем, его вопрос был оставлен без внимания, так как неугомонные родственники голубых кровей вынеслись на улицу в мгновение ока и уже исчезли где-то не то в саду, не то даже за территорией участка. Так и не решив, за чью сторону в сей борьбе болеть, Седрик взял да и забил на это дело, собираясь всё же допросить Эсканоров по их возвращении и опять постоять за свои личные свободы. «Взяли, понимаешь, моду – меня делить!» – возмущённо подумал он. – «Будто я вещь какая!» Он хотел уже было излить эти свои гневные соображения на бумагу, но вспомнил, что местонахождение дневника было по-прежнему неизвестно, а логическую цепочку раскручивания преступления прервал как раз-таки его достопочтенный патрон. Седрик подумал-подумал, восстановил последовательность мыслей и начал снова. И снова был прерван самым бессовестным образом. Едва скрылись за дверью Эсканоры, в гостиную внезапно влетели Миранда и Элеонора, обе с дымящимися кружками в руках, да только последняя присовокупила к ней ещё и тарелочку печенья. Благородные дамы поместья Браунов примостились на диване, каждая со своей стороны от Седрика, и обе одновременно защебетали, сочувственно качая головами. – Что, не выходит у тебя с повелителем? – Миранда похлопала приятеля по спине, понимающе заглядывая ему в глаза. – Жалко-то как! – вторила ей Элеонора. – Мы-то все за вас обеими руками, мы-то всем Меридианом вас сводим дружною толпою поклонников, а вы всё никак! – Ну... такие дела... – только и ответил слегка сбитый с толку Седрик, пожимая плечами. – Эх, не ценит он тебя! А ты ведь такой хороший мужчина! Сама бы за тебя замуж давно вышла, не будь моё сердце занято! – продолжала подбадривать его первая. – Вот уж спасибо за комплимент... – усмехнулся тот. – Ну да ты не горюй! – миссис Браун проявляла не меньше участия. – Ты его точно покоришь! Поломается, да и не выдержит! К кому ж ему ещё идти! Сама Оракул Меридиана уже давно ваши линии судьбы сидит сплетает по многочисленным заявкам люда честного! Не устоит он перед тобой! Я б и сама тоже за тебя вышла при случае, но увы... Седрик с удовольствием отметил, что в какие-то полминуты обзавёлся целым гаремом, в сумме насчитывавшем в себе четырёх человек. Вот это я понимаю, популярность! – Да только чего вы обе сюда притащились? – спросил он, не спеша погружаться в мечты среднестатистического великого шейха. – Тебя поддержать! – хором воскликнули те, состроив ну уж очень искренние мины. – А, премного благодарен... – он всё ещё пребывал в недоверчивом замешательстве. Ну не к добру такое поведение как мятежников, так и больно хитро... умных приспешниц Его Тёмного Сиятельства. – Чаю вот тебе заварила! – продолжила Миранда, протягивая свою ношу. – Как ты любишь, с молоком и сахаром! – Я тоже тебе чай заварила! – встряла Элеонора, впаривая и свою драгоценность и завлекательно потряхивая миской печенья. – Только ты пей сначала мой! – выпалила девчонка, выставляя вперёд кружку. – Нет, мой! – перебила её конкурентка, тыча чуть ли не в самый нос Рику сим артефактом. – Да ладно, ладно... оба выпью... – тот был малость удивлён такой настойчивостью. – Мой первым! – напирала Миранда. Она никак не хотела, чтобы чистоте эксперимента помешала какая-нибудь добавка. Но и мятежница ничуть не желала упустить шанс из-за разбавленной концентрации зелья, которая была неминуема, коль подопытный употребит что-то перед принятием микстуры. А потому завязался продолжительный спор, раскалённая керамика так и норовила приложиться к незащищённой человеческой коже Седрика, а заветная жидкость — расплескаться во все стороны. Леди грызлись не на жизнь, а на смерть, каждая – не зная о плане другой. – Ну вот зачем тебе быть первой? – негодовала Миранда. – Небось, яду какого подложила и радуешься! Знаем мы ваши повстанческие штучки! – Вот ещё! Глупости какие! Сама, наверняка, всыпала невесть чего, лишь бы место к рукам прибрать! – Надо больно! Только знай все подзатыльники от Егошества получай за каженную провинность! Одно дело вы, бунтовщики!.. – Ты как будто по доброте душевной! – Да так и есть! – Да и у меня так и есть! – Тихо, народ, да я выпью всё... – Седрик развёл руки в стороны, разнимая «дерущихся». – Всё выпью... одновременно, по глотку из каждой, идёт? Те хмуро помолчали и наконец кивнули, опять призывно выставив кружки перед собой. Седрик принял обе и сделал добрый глоток сперва из мирандиной, потом из элеонориной, спеша заглушить отчего-то возникший тошнотворный привкус. Справившись с этим, он сделал ещё два, думая, что ему первое варево лишь показалось странным. Но он опять убедился в обратном. Меж тем обе кулинарки глядели на него широко распахнутыми внимательными глазами. Будто чего-то с нетерпением и сомнением ждали... Седрик непонимающе глядел на них в ответ. Ещё два глотка. И что за подозрительное головокружение? И словно бы рябь в глазах... ах, зря не надел очки! Ещё пара. В горле точно жжение началось. Сначала ненавязчивое, но вдруг, что бритвой, острая боль, тут же пронзившая и всё тело сверху вниз. И язык отнялся совсем, руки не держали больше непосильно тяжёлых кружек, горячая жидкость потекла по полу под гулкое дребезжание посуды об паркет. Тут Седрика скрутило пополам, он забыл, как дышать, закрыв только ослабевшей ладонью рот и перегибаясь вниз. Он ничего не понимал и не мог уже ничего понять. Просто не успевал. В какие-то доли секунды боль завладела всем его существом, отдаваясь не где-то конкретно, но во всех органах сразу. Равновесие удержать было невозможно, мгновенное падение показалось ему вечностью, за которую он успел пережить череду невероятных мучений. Боль разрывала его существо, но он не мог выдавить из себя ни звука. На миг плотный туман, что заволок его разум, отступил, едва голова с глухим ударом соприкоснулась с поверхностью пола. Седрик успел ясно разглядеть окружавшее его пространство, услышать чертыхание Миранды... а потом провалился во тьму, окончательно забывшись в кошмарной агонии. – Где я ошиблась?! – раздался общий возглас, и тут обе отравительницы с недоумением уставились друг на друга. И так же хором спросили: – Ты что ему подлила?! – П... приворотное зелье... – заикаясь от потрясения, пробормотала Миранда. – Сыворотку... правды... – так же был ей ответ. – Вот чёрт! – обе хлопнули себя по лбу и с ужасом уставились на печальные последствия содеянного. С минуту они стояли молча, таращась на труп и лихорадочно соображая, как исправлять ситуацию. Смешавшиеся зелья – это вам не шутки! Прав был бедный Седрик, предполагая клубок интриг вокруг своей персоны! Ну да что уж теперь было философствовать... – Ох, Егошество нас убьё-от... – сокрушённо протянула Миранда, взъерошивая пальцами обеих рук волосы. – Надо избавиться от улик! – справедливо рассудила Элеонора. – Предлагаю его... – ...закопать! – ...оживить! Товарищи по несчастью опять удостоили друг друга изумлёнными взглядами. – Сначала попробуем оживить, – мудро заключила миссис Браун, у которой всегда наготове был план "Б", – а не выйдет – закопаем. – И то верно, – кивнула её сообщница. Они пожали крепко руки и поспешили разойтись, каждая в свою «штаб-квартиру». Не прошло и часа, как компания несостоявшихся интриганов собралась вновь. Члены этой подозрительной организации приволокли с собой кучу всяческих колдовских ингредиентов и кухонных принадлежностей. Миранда на этот случай захватила и свой ветхий том энциклопедии древних магических искусств. Троица расположилась на полу вокруг бездыханного тела и сосредоточенно переглянулась. – Нуте-с... как оживлять будем? – с расстановкой спросила Миран, постукивая пальчиками по обложке книги. – Да мы как-то не думали ещё, – признался Томас. – Ну, вариантов немного, – Элеонора прокашлялась и с видом эксперта по данным вопросам начала: – Вот я считаю, что раз зелий присутствует два, то и противоядий должно быть два. Каждый готовит одно супротив своего прошлого варева, а потом... – Смешиваем их и заливаем, правильно? – подхватил её супруг. – Правильно! – кивнула она. – Вообще... – с сомнением протянула Миранда, – этот ваш план дичью попахивает... Можно найти какой-нибудь вариант универсального лекарства, чтоб не сделать ненароком ещё хуже, замутить его и снять оба заклятия разом... Она замолчала, а потом в унисон с остальными отмахнулась: – Да не, бред какой-то! – Зачем делать одно сложное, когда можно создать два простых? – пожал плечами Томас, и все расценили его довод разумным. После чего принялись за приготовление. И юная алхимичка Миранда, и два ни черта не смыслящих в тонкостях зельеварения, да и волхвования в принципе, меридианца действительно избрали ещё в самом начале максимально простые рецепты, чтобы хоть чуть-чуть повысить шансы на успех и не сильно притом париться. Так что с изготовлением антивеществ проблемы не должны были возникнуть. Они и не возникли. Когда по прошествии получаса сотворение магического питья было готово, кулинары повернулись друг к другу и продемонстрировали кружки с варевом. Миранда ещё раз с сомнением окинула взглядом подопытного, зельица, задумалась на мгновение, но постаралась развеять мешавшие процессу мысли. – Поехали, – скомандовала Элеонора. Чародеи подсели ближе, вздохнули все разом и решительно смешали результаты своих трудов, слив содержимое сосудов в ёмкость побольше. Жидкость забурлила, резко почернела и пустила вверх несколько облачков дыма, пахнувшего гарью и полежавшей травой. Наконец поверхность её успокоилась, и миссис Браун с опаской взяла в руки «противоядие». Она внимательно вперила взор в тёмные воды, потом вдруг ощутила, как её сотоварищи отползают подальше. Обернувшись, она заметила их уже в паре метров от себя, прячущихся за диваном. – Ну, вливай же! – шепнул ей мистер Браун. – Ни пуха, ни пера! – прибавила Миранда, помахав ручкой. Та только головой покачала. Наклонилась к хладному трупику и аккуратно, приподняв голову Седрика, прислонила кружку к его губам. Она с величайшей осторожностью завершила своё дело и снова опустила голову, тут же с поспешностью последовав примеру своих приятелей. Поначалу ничего не происходило, но вдруг оборотень издал не поддающийся расшифровке звук и порывисто хрипло задышал, будто поперхнувшийся во время смеха человек. Тут его тело скрутило судорогой, да так сильно, что это стало похоже на типичный эпилептический припадок. Седрик закричал. И от этого крика по спине наблюдателей побежали не хилые мурашки. – М-мне кажется... н-не очень сработало... – заикаясь и пытаясь подавить нервный тик, промямлила миссис Браун. Её супруг ничего не ответил, пребывая на грани с обмороком. Но тут в себя пришла Миранда, распахнула валявшуюся рядом книгу и стремительно отлистала десяток страниц. В этом фолианте она уже давно помнила всё наизусть и безошибочно нашла нужную, вскинула руку, направив её на бившегося в конвульсиях Седрика и громко прочла заклятие. Бирюзовая молния сорвалась с её пальцев и ударила в корчившееся тело. И тот опять затих. Даже стал мертвее прежнего. – Ладно... в общем... хех... – оборотень опустилась на корточки подле собрата по расе, хотела было тронуть его щёку, но так и не стала этого делать, лишь пошевелив пальчиками в воздухе. – Нужна другая идея. – Нужна, – кивнула Элеонора, приблизившись к ней. – Предлагаю вот что. Закапывать мы его пока не будем, а можем лучше, ну это, создать его видимость. То есть наложить ещё одно заклинание, которое его как бы оживит, но только... м-м-м... физически. – Понимаю, – отозвалась Миранда. – Он и ходить будет, и дышать, и Фобос как бы и не заметит, а когда заметит, так это и не мы, а оно само как-то... – мятежница развела руками. – Есть у тебя подобное в арсенале? – Давайте-ка посмотрим, – и та было углубилась в чтение, но тут в работу внезапно включился Томас, видимо, справившийся с рвотно-обморочными позывами. – Ой, меня как раз прадед учил подобному! – заявил неожиданно он, потирая руки. – Делов-то на копейку! Ща раз-два и будет вам как новенький! Обе представительницы прекрасного пола с явным недоверием на него покосились, но тот старался произвести вид знающего человека, и ему волей-неволей пришлось поверить. Томас поплевал для верности на ладони и, встав в какую-то крайне эпичную позу, похожую больше на стойки бойцов кунг-фу из всяких фильмов массового потребления, вобрал в лёгкие воздух и на одном выдохе выкрикнул какую-то неразборчивую белиберду. Тушка Седрика приподнялась над полом, сверкнула ярко и тут же опять рухнула на землю. Полежала с секунду и ни с того ни с сего вспыхнула. И в мгновение ока уже вся была объята пламенем. Троица с искренним недоумением взирала на это сбивающее с толку зрелище. Оборотень просто горел. Горел, и больше ничего. Пламя не распространялось, тело не изменялось совсем. Оно просто было в огне, не приносящем никакого ущерба. – Э... эт чё? – решилась наконец разорвать нависшую тишину Миранда. – Это... – мистер Браун не нашёлся, что ответить. Видимо, не тому его учил на самом деле его исторический прадед. Или он не так его понял. Однако исход был един, как и вывод из него. – Закапываем, ребята...***
Со своей внеплановой прогулки Эсканоры вернулись усталые, изрядно потрёпанные, крайне довольные собой и столь же крайне недовольные друг другом. Итогом вселенской битвы было жестокое избиение меридианского князя и отправление в небытие двух курьёзных фотографий. Иными словами, бой вышел вничью. Брат и сестра вошли на действительно покинутый за стремительной беготнёй участок, держась за руки и всем своим видом олицетворяя воцарившуюся между ними идиллию. На обратном пути с окраины посёлка (так далеко завела их гонка за компроматом) отпрыски царственной фамилии поневоле разговорились, ибо путь был неблизкий, а лучшей компании у них не имелось. И Фобос для себя с неожиданностью отметил, что с Элион было, о чём побеседовать. Да и та вынуждена была признать, что с заносчивым братцем не только спорить можно. Итак, всё ещё картинно холодно и высокомерно обращаясь друг к другу, они мало-помалу закорешились и вступили на свою территорию всё такими же непримиримыми, но уже не совсем врагами. – И где, интересно, носит всех этих существ? – с лёгким негодованием вопросил Фобос, оглядывая пустое помещение квартиры. – Четыре человека в доме, а никто даже встретить не удосужился! Спят они все что ли? – Спят, не спят – какая разница, – пожала плечами Элион. – Их это дело в конце концов. Её к тому моменту уже ничто не волновало, кроме спрятанного среди тетрадей дневника. Она весь день пыталась урвать минутку, но всё боялась, что её застукают. Потому отсутствие посторонних глаз несказанно её обрадовало. Элион поскорее прошла в свою комнату и поспешила запереться. Фобос же встревожился отчего-то не на шутку. Предчувствия снедали его, и были они отнюдь не оптимистического характера. А мага оные редко обманывали. Не найдя ни души в стенах коттеджа, он вышел на улицу и пошёл по кругу обходить здание. Вскоре по мере приближения к заднему двору стал всё более различим чей-то торжественный голос. Через пару метров показалась собравшаяся у так и не закопанной Седриком ямы толпа, состоявшая из искомых Браунов и Миранды. Последняя что-то вдохновенно вещала, опираясь на лопату и обращаясь, по-видимому, скорее, к мрачным небесам, чем к сожителям. Все трое стояли к Фобосу спиной, но даже так за ними были заметны взлетавшие к тяжёлым тучам искры. Взволнованный князь ускорил шаг и подбежал к сборищу как раз в момент завершения мирандиной речи. – И да хранят боги его грешную душонку, так рано покинувшую бренную никчёмную земную оболочку! Брауны величаво кивнули, сложив молитвенно руки, и сразу же приняли вид озабоченный. – Ну, зарывай... – выдохнул Томас, но тут вперёд вырвался Фобос. – Чью бренную оболочку?! Кого зарывать?! Здесь он и сам всё увидел воочию и так и остолбенел, поражённый до глубины души бездыханным пламенеющим телом приспешника. – Э... эт чё? – был его первый вопрос после долгого молчания. – Да эт ничего! – заверил его мистер Браун, преградив собою завораживающее зрелище. – Нет, стоп! – тут Фобос наконец пришёл в себя и даже осознал в некоторой степени происходящее. – Это ваших рук дело?! – Никак нет-с! – был ему хоровой ответ. – Да конечно! – взвился князь. – А чьих же ещё?! И каким образом, интересно?! – Да мы не это... не того... – оправдался Томас, опять хаотично водя руками в воздухе, как он делал в моменты нервного напряжения. – Оно само, чесслово! – поддакнула Миранда. – Знаю я ваше «само»! – рявкнул рассвирепевший Фобос, у которого уже буквально молнии потрескивали вокруг головы. – И ты, Миранда! Ты-то какого лурдена с мятежниками в сговоре?! – Я не в сговоре! – выпалила та, отступая на всякий случай. – Я его наоборот спасала! Отвечаю! – Мы его тоже спасали! – ввернула Элеонора, юркнув за спину растерявшегося мужа. – Доспасались! – Фобос с силой топнул ногой, пропуская накопившуюся со злости энергию в землю, чтобы ненароком не разнести всё в радиусе пары километров. Неожиданностей он терпеть не мог, особенно таких. Потому минуты две он потратил только на овладение самим собой. Наконец равновесие в душе было кое-как восстановлено, и он ледяным тоном спросил: – Сколько на нём заклятий? – Одно! – вякнула Миранда, но потом, видя, что её слова доверия у повелителя не вызвали, поправилась: – Ну ладно, два... Фобос и этому не поверил, моментально оказался около приспешницы, под испуганное ойканье приложил пальцы к её лбу лишь на мгновение, сверкнул зелёным огнём глаз и быстро пробормотал: – Два заклятия, четыре зелья... Миранда! – тут же повысил голос он, отпуская нерадивую приближённую. – Лгунья ты мелкая! Та ничего не ответила, недовольно потирая покрасневший от сильного энергетического касания лоб. – Значит так, – теперь князь обратился к замершим Браунам. – Взяли его, перетащили в спальню, оставили нас в покое, Элион что-нибудь соврали. За работу! Те нервно кивнули и принялись за исполнение приказания с завидным рвением при всей своей мятежной позиции. Тело было без лишнего шума доставлено в пункт назначения, Браун-младшая – оповещена о тяжёлом состоянии Седрика из-за отравления несвежей пищей, Фобос – предоставлен сам себе наедине с мёртвым приспешником. Паникующую сестрицу его так и не допустили к тяжелобольному, сколько она ни рвалась. Итак, весь дом затих в ожидании исхода истории. Весь, кроме накрытой мощнейшим щитом комнатки, где над жертвой дилетантской ворожбы собирался колдовать опытный в таком деле маг. Фобос незамедлительно приступил к исцелению со всем знанием своего искусства. Он снимал заклятия постепенно, поочерёдно, ни в коем случае не торопясь. Масштабы нанесённого ущерба его удручали: сколько сил тратилось на одно только удерживание тела Седрика в целостном состоянии! Избавившись от последнего из наложенных, он вынужден был тут же соорудить защиту для приспешника, ставшего вмиг уязвимым для пылавшего вокруг огня. Стараниями чародея пламя потухло, но после уничтожения мирандиного «усмиряющего слова» Седрика опять поглотила жутчайшая боль, и теперь князю предстояло бороться с последствиями восхитительного коктейля двух целебных снадобий. И притом довольно быстро, иначе его верный слуга мог запросто помереть вторично, разрываемый адскими муками. Но и с этим было покончено путём применения нехитрых обезболивающих заклинаний. Весь описанный процесс занял без малого часов пять. Это только на словах всё вышло довольно быстро и просто, на самом же деле каждый этап лечения требовал помимо полной фокусировки огромной траты времени. Чем занимались в то время остальные обитатели коттеджа, Фобос не знал, да и не хотел знать. Вся его жизнь сейчас сосредоточена была в этой комнате, вся его энергия – в ладонях, возложенных на грудь приспешника, мерцавших холодным светом. Временами с них срывались молнии, растворяясь в словно ожившей атмосфере с коротким треском. Бледные пятна их отблесков блуждали по стенам и потолку, от чего всё в помещении спальни окрасилось в контрастные чёрный и зелёный. Создавалось впечатление, будто других цветов не существовало вовсе. Казалось, даже воздух приобрёл еле заметный окрас, сгустившись, сжавшись около рук мага, подрагивая от разрывавших его вспышек, напряжённо гудя, как рассерженный шмель. Пространство в спальне стремительно меняло свои свойства, подвергаясь невероятному «облучению» чистой магической энергией. Столь маленькая площадь и столь огромный выброс силы... Внезапно князь ощутил прилив тошноты и головокружения, ноги чуть не перестали держать его. Но Фобос выстоял. И только тут понял, что практически полностью выдохся: так порою концентрация заставляет забыть обо всём на свете. Однако ещё оставалось самое главное. Он собрался с силами и оторвал руки от тела Седрика. Несколько глубоких вдохов – и состояние пришло более-менее в норму. Теперь можно было продолжать. Фобос нервно перевёл дух. Ему не раз доводилось исцелять покалеченного в бою змея, ибо дворцовым знахарям он не имел привычки доверять. Но никогда ещё не приходилось ему проводить ритуал возвращения сознания. Проблема состояла не в сложности предприятия – мастерство Фобоса позволяло исполнить операцию с почти что стопроцентным шансом на успех. Но сам процесс... да ещё и с ним... «А может... и без него государство как-нибудь продержится?» – с надеждой вопросил потолок князь. Тот ответствовал, по-видимому, что не продержится. Выбора не оставалось, да и силы с каждой минутой всё убывали. Фобос опустился на край кровати и не слушающимися пальцами принялся расстёгивать верх седриковой рубашки. Дойдя до конца, он распахнул сей предмет одежды и приложил неимоверные усилия, чтобы сохранить самообладание. Не то чтобы предстоящее его особенно заводило... но да, заводило. А отвлекаться во время ворожбы было категорически запрещено. Князь, ясно это сознавая, опять сосредоточив ману у кончиков своих пальцев, заставил-таки себя оторваться от созерцания змиева обнажённого торса. Зато приложил к нему чуть дрожащие не то от перенапряжения, не то обуявшей его робости ладони и принялся осторожно чертить на холодной коже рунические узоры. Несмотря на неестественную температуру, прикасаться к телу Седрика было непривычно приятно, и эти ощущения беспрестанно отвлекали от работы. «Что со мной такое?!» – негодовал на себя Фобос. – «Вот уж что-что, а колдовство не должно меня так волновать... всё нервы, нервы...» Он собрался с духом, попытался успокоить отчего-то взбесившееся сердцебиение, вдохнул, выдохнул и продолжить вершить магию. Постепенно тушка Седрика покрылась мерцающими кабалистическими знаками, вспыхивавшими ярче при прочтении Фобосом очередного колдовского текста. Едва последняя руна была нанесена, князь опять ощутил безумное истощение. Как давно он проделывал подобные энергозатратные опыты? Ритуал неумолимо подходил к своей кульминации, а силы князя – к концу. Царственные персты опустились на закрытые веки Седрика, прочертили на лбу пентаграмму, обвели овал лица и легонько коснулись приоткрытого рта. Тут сердце Фобоса вновь заколотилось быстрее, капельки пота выступили на висках. – Идиот... Последние сомнения заняли доли секунды. – Живи! – еле слышно, но с таким чувством произнёс он, наклонился к Седрику и мягко накрыл его губы своими, углубляя постепенно поцелуй, вкладывая в него всю оставшуюся энергию до последней капли, вдыхая в приспешника жизнь, сознание, возвращая его обратно в реальность. Ярчайшая вспышка поглотила их обоих, князь почувствовал, как стремительно слабеет всё его существо. Свет стал угасать, руны исчезли с потеплевшего тела Седрика, дыхание вернулось в его грудь. А Фобос всё не мог оторваться, зная, что обряд был давно завершён, но убеждая себя подсознательно, что лучше перестраховаться, чем недостраховаться, и находя себе в том оправдание. – Живи, Седрик... – беззвучно прошептал князь в его губы, сжимая побелевшими пальцами ткань рубашки на мерно вздымавшейся и опускавшейся груди. Он уже был не в состоянии пошевелиться, потому, с трудом отстранившись, так и рухнул обессиленно рядом с приближённым, прижавшись вспотевшим лбом к потеплевшей шее. – ...живи...***
Утро нового дня обещало быть более солнечным и менее промозглым, нежели все его предшественники. Показатели термометров дружно ползли вверх, влажная земля начинала согреваться в наконец-то тёплых лучах дневного светила, рваные облака в кои-то веки приняли белый окрас и быстро неслись теперь где-то в бирюзовой вышине небосвода, а не угрожающе нависали над самыми крышами коттеджей. Лето вздумало всё-таки дать о себе знать, порадовав многочисленных дачников своим столь своевременным решением. Фобос, утомлённый потерей всех своих сил, дрых преспокойно рядом с оживлённым приспешником, и ничто не тревожило его в мире бодрствующих. До поры не тревожило. Пока чья-то тень не перекрыла его лица, а прямо над ухом не прозвучала череда громких щелчков. Тут сонная пелена потихоньку спала с его ещё туманного разума, и пред очами князя вырисовался затылок его сестрицы. Повыше – затылок приспешницы, по бокам – четы Браунов. Раздался ещё один щелчок, и тут Миранда заметила, что её повелитель проснулся, отчего ойкнула и толкнула подругу. Та опустила поднятую руку, а все остальные перестали корчить гримасы и строить из пальцев разнообразные фигуры. Судя по всему, последнее неопределённое время это сборище занималось созиданием селфи на фоне спавших в обнимку сожителей. В обнимку... Вдруг Фобос обнаружил, что действительно всю ночь проспал, скованный объятиями Седрика, и пришёл в неописуемый ужас от столь внезапного открытия. А так же от сложившейся в голове картинки происходящего и от пристальных взглядов всех присутствующих. «Но как они все сюда прорвались?..» Он вспомнил, что не запер дверь, а только накрыл спальню щитом, сдерживавшим её закрытой, пока не иссякла энергия и защита не рухнула, перестав служить искусственным замком. А поутру, должно быть, кто-нибудь обнаружил эту оплошность, и все обитатели дома воспользовались случаем, став такими нежелательными свидетелями последствиям ритуала. – Доброе утро, братец, – Элион наклонилась к пребывавшему в смятении Фобосу и злорадно ухмыльнулась. – Ты опять меня не послушал. А я ведь искренне уже хотела поверить в случайное совпадение тех ситуаций, в которых я вас с Риком застаю... но что уж теперь говорить, я не люблю нарушать слов, будь они обещаниями или угрозами... Князь инстинктивно дёрнулся навстречу, пытаясь выхватить телефон из рук сестры, и благодаря неожиданности манёвра сумел это сделать, но не удержался и свалился на пол, ибо координация движений после «бурной ночки» ещё порядком хромала. Однако ж хранилище компромата оказалось у него, и он начал стремительно листать несколько десятков последних фото, уворачиваясь от попыток Элион вернуть изъятое имущество. – О боги! – пробормотал он, впадая во всё более глубокую степень шока. – Да вы все тут суицидники, я смотрю! После этих слов он воззрился на собравшихся тем самым взглядом, от которого возникает жгучее желание казнить себя самому, лишь бы в руки обладателю оного не попадаться. Тут Элион вырвала мобильный обратно и язвительно отозвалась: – Из нас всех ты больший суицидник, знаешь ли! Сколько раз я говорила тебе держаться от него подальше, а?! И ты всё равно к нему лезешь, всё равно пытаешься как-то разладить наши с ним отношения, хотя и сам не признаёшь своих чувств! – Есть у меня чувства или нет – не твоё дело! Я просто хочу отгородить его от назойливых людей, общение с которыми портит ему жизнь! – заявил в ответ Фобос, прожигая взглядом сестру. – Хорошие же у тебя способы! – зло усмехнулась та. – Давай, может, и я его «отгораживать» начну, а? У меня, поди, не хуже получится! – По-моему, нам пора... – шепнула Миранда Браунам, с интересом взиравшим на сию сцену. Но не успели ещё те дать своего согласия, как спавший Седрик болезненно закашлял и с трудом приоткрыл глаза, щурясь от света. Все тут же обратились к нему, а Эсканоры с волнением нагнулись над ним и хором участливо спросили: – Как ты? Что-нибудь нужно? Тот словно не слышал их вопросов, продолжая хрипеть и безучастно пялиться в потолок. Наконец голос соизволил вернуться к хозяину, и он невнятно пробормотал, прикладывая все усилия, чтобы ворочать языком: – Ми... ран... – Что? – Мир-ран... да, – ему-таки удалось кое-как справиться с ослабевшими связками. Однако это не принесло ему ничего хорошего. – Ну ничего себе! – яростно воскликнул Фобос, в негодовании глядя на него. – Пошёл ты, Седрик, свинья неблагодарная! – Быть того не может... – выдохнула Элион, прижав сжатые кулаки к груди и с испугом и недоверием глядя на больного. Седрик тут же пришёл в себя и недоумённо уставился на них. – Чего?! – взвился Фобос пуще прежнего, уловив этот вопросительный взгляд. – У меня есть полное право злиться! Я всю ночь потратил на то, чтобы спасти твою никчёмную жизнь! Истратил на тебя всю силу! Не отходил ни на шаг! И первое имя, которое ты произносишь – Миранда?! Что... к-когда это вы успели так сблизиться, что её образ всплывает в твоём сознании, едва ты приходишь в себя?! Седрик всё молчал, но теперь удивление сменилось снисходительной улыбкой. Так вот что взбесило ревнивого до невозможности князя! Неужто, он земных мелодрам пересмотрел? Всё-таки порой он такой ребёнок! – Только посмотрите на него! – продолжал вещать тот, пользуясь безмолвием обвиняемого. – Я же помню, тебя постоянно во дворце днём с огнём не сыщешь – вечно где-то шляешься с этой... И что не спросишь у тебя, всегда «Миранда знает, Миранда видела, у Миранды спросите, Миранда то, Миранда сё»! Выгораживаете друг друга каждый раз! А... а сейчас вообще!.. Фобос задохнулся от нахлынувших эмоций и наконец замолчал, испепеляя Седрика взглядом. Но на этом сюрпризы не закончились. Элион, полностью проигнорировавшая монолог брата, наконец вышла из оцепенения и вдруг резко обернулась к подруге. – Ты! Ты подложила свой волос вместо моего, да?! – выкрикнула она, заставив Миранду вздрогнуть. – Предательница! – Неправда! – ответила та, съёжившись невольно, ощутив всю силу одних этих гневных интонаций, видимо, семейных у всех Эсканоров. – Нужен мне больно подобный хахаль! – Значит, напортачила! – всё не унималась Элион. – Не умела, небось, нормально любовные зелья гото-о-о... Тут она осеклась, поняв, что ляпнула лишнего, но исправлять что-либо было уже поздно. – Каких таких зелий?! – встрял Фобос, грозно подступив к приспешнице. – Я тебе что говорил про запрет на использование твоих фокусов и забивание дурью головы моей сестры?! – А что сразу я?! – пискнула та, отпрянув на порядочное расстояние и нервно тыча пальцем в сторону мятежников. – Это всё они, владыка! Наподливали в чай не пойми чего и поят ваших верноподданных! Князь повернулся к упомянутым лицам, которые столь же нервно указывали друг на друга и в знак протеста наложенным обвинениям отрицательно мотали головами. – Да вы все тут молодцы... – процедил сквозь зубы Фобос. Он кое-как сдержал свою ярость и опять обернулся к Седрику. – Ну а ты? Что скажешь в своё оправдание? Тот сквозь кашель от души посмеивался над происходящим, вникнув наконец во всю его великую суть. – Миранда, – наконец отсмеявшись, спокойно произнёс он, – и Элеонора чем-то меня отравили. Именно это я и собирался сообщить вам. Правда, всё и так прояснилось без моего вмешательства. – Э... п-правда? – спустя пару секунд замешательства, ошарашенно пробормотал князь. – Абсолютная, – кивнул Рик, делая улыбку ещё шире. – Ну и скандал вы мне закатили, однако! Суровая реальность, так сказать, встретила меня с распростёртыми объятиями! – То есть... ты не влюблён в Миран? – осторожно спросила Элион. – Ещё чего! – фыркнул тот. – Глупости какие! – А вот сейчас обидно было! – подала голос Миранда, но тут же заткнулась под испепеляющим взором двух меридианских правителей. – Так и что мне теперь с вами со всеми делать? – поинтересовался Фобос, уперев руки в бока. – А вы, – широко зевнув, посоветовал Седрик, – на общественные работы их отправьте. Пущай яму, мною разрытую, закапывают. Ибо нефиг! – И то верно, – согласился князь и приказал, обращаясь к провинившейся троице: – А ну марш выполнять! И не халтурить мне тут – лично проверю! И тех как ветром сдуло. Не потому, что в них пробудилось рвение к физическому труду, но потому, что у них появилась возможность под эту дудочку прочесать территорию в поисках дневника, которого ни Брауны, ни Миранда так и не обнаружили. Элион уже тоже собиралась по-тихому свалить, но братец её вдруг вспомнил про новые горы компромата. Исход этого был предопределён: оба Эсканора опять вынеслись один за другой и пошли громить дом и участок в попытке одержать верх в бесконечной борьбе. А Седрик уснул, не тревожимый больше никем и потому абсолютно счастливый. Мир опять воцарился в фамильном коттедже семейства Браунов.