От звезды до звезды. Колония

Вернувшись в НИИЦ и едва не забыв череп лаймера, путешественники обнаружили, что как минимум час свободного времени у них еще имеется. – И зачем нужно было так спешно нас выдергивать? – раздраженно сказал Йонге маленькому голографическому Найгвалю, висевшему над браслетом. Это уже был больничный, а не выставочный браслет. Йонге чувствовал себя излишне украшенным. – Прошу прощения, господа, – мини-Найгваль оглянулся и виновато улыбнулся, разводя руками. – Вы же знаете, что здесь часто ведется запись разговоров, поэтому мы были в курсе, что вы собираетесь посетить не только выставку, но и гораздо более удаленные объекты. Оттуда так быстро вам вернуться бы уже не удалось... – А в чем же причина спешки? – перебил его Рудольф. – По сути, мы уже завершили нужные нам процедуры, – Найгваль поднял палец. – Для окончательного подтверждения нам требовалось мягко удалить вас из НИИЦ на приличное расстояние. Но при этом сохранить непринужденную обстановку. Поэтому мы и не сообщали вам, что эксперимент закончен. Надеюсь, вы не слишком расстроены этим? – Да конечно же нет, – совершенно искренне сказал Йонге. – Знали бы вы, как мне надоело ваше больничное питание, Найгваль. Я бы на вашем месте нанял в штат не еще двадцать медсестер, а одного хорошего повара. Найгваль засмеялся и пообещал заняться вопросом, после чего напомнил экипажу номер кабинета для встречи и растворился. – Пойду-ка я собирать вещи, – Рудольф дохнул на рассекатель, который до сих пор крутил в пальцах, и сунул его за пазуху. – Сдается мне, сегодня же придется валить отсюда. – Почему сегодня? – удивился Сайнжа. – Потому, что лишнюю неделю никто держать корабль на стоянке не будет, – просветил его Йонге. – А полетный коридор как раз выпадает на сегодня. Он тоже собрался к себе, однако Сайнжа придержал его. – Идем со мной, – проворчал он. – На первом уровне можно спокойно говорить вне досягаемости лишних ушей. Йонге слегка удивился, но последовал за яутом беспрекословно. В отличие от Рудольфа, ему не было нужды собирать целый чемодан. Да и самому Рудольфу не требовалось так уж много времени. Скорее всего, механику хотелось остаться наедине с приобретениями и помедитировать на совершенное оружие. А может, и не только помедитировать. Невольно расплываясь в улыбке, Йонге шел за яутом. Тот обернулся как раз вовремя, чтобы разглядеть похабную физиономию пилота. – Что тебя так радует? – Подумал о хорошем, – отозвался Йонге, не сгоняя улыбку. – Надеюсь, ты не станешь портить мне настроение? – Думаю, тебе понравится. Не зная, бояться прозвучавшего заявления или радоваться, Йонге вместе с яутом загрузился в лифт, почти мгновенно доставивший обоих на первый уровень. Йонге знал про него, но сам там не бывал, поскольку все его время отнимали процедуры, а когда они заканчивались, ему страшно хотелось жрать и спать одновременно. Максимум – смотреть развлекательные передачи, но уж точно не бродить по всему НИИЦ, исследуя этажи и уровни. Первым делом яут свернул с тщательно оформленной дорожки в какие-то подозрительные кусты. Йонге помедлил, но яут зашипел как раскаленная дюза, и Йонге проследовал за ним. Продравшись сквозь скопище гибких веток и успев вполголоса обматерить любителя дикой природы, Йонге оказался на поляне, утыканной цветущими растениями. Вероятно, на взгляд ландшафтного архитектора это смотрелось живописно, но Йонге сразу же почувствовал приступ самой натуральной аллергии, как он ее себе представлял. Яут, возвышавшийся среди цветов, и вовсе был смехотворен. Особенно поза истинного воина: руки скрещены, подбородок задран, клыки сверкают на солнце. – Желаю твоей любви! – громогласно объявил Сайнжа. Йонге инстинктивно присел и так же инстинктивно оглянулся. Вопящий о своих предпочтениях на весь госпиталь яут его категорически не устраивал. – Ответь мне, пилот Йхо-онхе... – А ну умолкни! – сдавленно рявкнул Йонге. – Чего орешь? Яут кашлянул и сбавил тон, но пафос от этого никуда не делся. – Я, Саааржанайяахтаунир Владеющий Копьем Первого Дома, требую, чтобы ты прекратил меня избегать! Две ваших недели мы жили раздельно, и ты уже готов пойти на сделку с личинкиным сыном Гарухой? – Ты откуда знаешь, как его звать? – прицепился Йонге, между тем пытаясь лихорадочно придумать, как заткнуть орущего от неразделенной любви инопланетчика. Сайнжа заревел, теряя всю выдержанную позу. Присев на полусогнутых, он тряхнул головой и расставил руки, а затем мгновенно прыгнул. Йонге не успел увернуться: яут схватил его за плечи и тряхнул так, что у пилота "Фелиции" едва не сломалась шея. Щелкнула так точно. – Я, не он покупал тебе ритуальные украшения! Этого мало?! Отвечай! – Да на! Места Йонге хватило, и он врезал Сайнже в челюсть снизу вверх. Голова охотника запрокинулась, и Йонге тут же повторил апперкот, но уже левой. Сайнжа попятился и грузно опрокинулся, не разжимая рук. Йонге выставил колено, и приземлился на яутское брюхо всем весом. Сайнжа клокочуще выдохнул, перекатился набок, увлекая за собой пилота, и на поляне завязалась драка. Цветущие растения с хрустом ломались, разбрызгивая жгучий сок – пару раз Йонге угодил лицом в свежие стебли и аж взвыл от острых ощущений. Глейтерная связь не позволяла покалечить друг друга совсем уже серьезно, поэтому драка быстро завершилась. Йонге уселся на поверженном противнике верхом и тщетно пытался придушить его сквозь набор колец, неизменно защищавших горло яута. Сайнжа зло хрипел и скреб когтями по вывернутой земле, но потом ему надоело играть в поддавки, и он выбросил руку вперед, хватая Йонге за голову. Пятерня полностью закрыла лицо пилота, и на мгновение Йонге почувствовал такой ужас, будто его оседлал наездник. Стиснув зубы, он обеими руками перехватил запястье и ударил коленом в локоть яута. Сайнжа заревел, дернул Йонге в сторону и одновременно свободной рукой схватил за голень, теперь уже дергая на себя. Пилот опрокинулся, приложился затылком о выставленное колено, но взамен успел пнуть противника в нижнюю челюсть. Сайнжа выпустил его лицо, но взамен ухватил за затылок и опять рванул, вынуждая пилота "Фелиции" практически сложиться пополам. Больничный браслет требовательно запищал и без всякого одобрения самостоятельно сформировал голограмму. Из-за драки она висела косо, но Рудольфа было видно прекрасно. – У вас все в порядке? – недовольно осведомился механик. – У нас, – сквозь зубы процедил Йонге, упираясь ботинком в подмышку яута и напрягая спину, – все просто замечательно. – То-то я чувствую любовь и уважение, – все так же кисло сказал Рудольф. – Между прочим, у вас осталось сорок пять минут. Лучше бы вы занялись чем-то более продуктивным. Все еще пытаясь оторвать ладонь яута от собственного затылка, Йонге подбородком нажал на принудительное отключение связи. По-прежнему не разжимая хватку, Сайнжа дернул вверх, в буквальном смысле отрывая Йонге от себя. Шея пилота опять захрустела – на этот раз вытягиваясь. Коленом Сайнжа толкнул его в спину, ноги Йонге заскользили по траве, не находя опоры, и яут с размаху опустил его на прежнее место. Вернее, не совсем на прежнее – Йонге хватило одного взгляда, чтобы понять, что сидит он уже на груди яута, и длинные клыки шевелятся слишком близко от священно оберегаемых драгоценностей любого земного мужчины. – Я объявляю перемирие! – торопливо сказал Йонге. Подумал и добавил: – Сукин ты сын. Яут глубоко вздохнул – Йонге почувствовал, как мощно поднимается под ним грудная клетка, – и неожиданно приглушенно заворчал. Йонге понял, что задержал дыхание в ожидании громогласного рева, и выдохнул. Сайнжа ухватил его за бедра и слегка тряхнул. – Я недоволен, я огорчен и оскорблен, что меня отвергают и мои дары тоже... – Да я тебе телка, что ли, чтобы за побрякушки давать? – не выдержал Йонге. Сайнжа недоуменно склонил голову, проехав затылком по выдранным растениям. Йонге в сердцах хлопнул себя по лбу. Постоянно держать в памяти культуру другой расы было нелегко, а вот натягивать собственные шаблоны на инопланетчика получалось с полпинка. – Ладно, забей, – просто сказал он. – Легкодоступная самка? – проскрипел Сайнжа. – Я не понимаю. – Нет-нет, это... сейчас сформулирую... короче говоря, в нашей культуре, если ты даришь кому-то незначительные вещи, то это можно рассматривать как предложение дальнейших отношений. Еду, цветы, украшения... понял? Вести дискуссию в таком положении ему еще не приходилось, и Йонге машинально пытался встать. Но для этого приходилось упираться в самого яута, а тот разжимать руки не спешил. – Рхудо-о'ф такого не говорил, – с сомнением сказал яут и сжал пальцы. – Только попробуй порвать эти штаны, и я не знаю, что сделаю. Оружие – совсем другой разговор. Впрочем, ты все равно не поймешь. Дай встать! – Я хочу быть уверен, что моя физическая ценность в твоих глазах не стала меньше! – Матка боска, – Йонге поднял взгляд к куполу. – Можешь не переживать: менее зубастым или мускулистым ты не сделался. – Действительно? – Действительно. Яут громко вздохнул и перестал раздуваться. Йонге даже показалось, что его дредлоки слегка сбавили в объеме. – Проблемы традиций, – проворчал Сайнжа. – У меня было ложное ощущение, что статусность этого сына личинки произвела на тебя большое впечатление. Поэтому я собирался вернуть все на свои места. – Необязательно ради этого было кричать и бить себя в грудь пяткой, – сдержанно сказал Йонге, стараясь подавить неуместное сейчас веселье. – В цивилизованном обществе живем. Сайнжа раздраженно хлопнул его по бедру и разразился пространным ругательством, в котором даже глейтерный перевод позволял уловить лишь то, что всю цивилизацию яут вертел на хую с тройным ускорением. Пилот "Фелиции" демонстративно достал из кармана сохранившуюся там рекламную брошюру, тщательно развернул ее и углубился в чтение. Сидя на яуте было сложно выражать полную незаинтересованность, но Йонге отлично справился, поскольку Сайнжа почти сразу же заткнулся. – Умансоо лишены чувства почтительности, – заявил Сайнжа и попытался выхватить брошюру у владельца. Йонге вовремя блокировал движение его руки локтем. Яут убрал и вторую руку, давая понять, что землянин может быть свободен. – Несмотря на мое заблуждение, – продолжил Сайнжа, значительно подняв палец, – я не отказываюсь от своего предложения. Не из-за подарков, не ради возвращения статуса. Просто так. Мне не хватает... людей. Йонге не менее тщательно сложил брошюру, спрятал ее обратно в карман и ухмыльнулся. * * * Первый уровень славился еще кое-чем удивительным, помимо кустов и полян с кретинскими растениями, от которых Йонге уже неиллюзорно почесывался. – Здесь есть персональные кабины для тех, кому требуется религиозное уединение, – Сайнжа повертел пальцами, пытаясь объяснить концепцию, которой явно не придерживался. – Можно запираться и проводить время в уединении, обращаясь к божествам. Примерно так. Но я уверен, что их можно использовать иначе. Йонге фыркнул, неожиданно почувствовав приступ веселья. Религиозные чертоги, в которых яут собирался заняться отнюдь не религиозными занятиями! Сам по себе Йонге вовсе не чувствовал плотских порывов, тем более после короткой драки, но синхронизация так подрагивала, что ему хотелось унять это дергающее прямо в мозгу чувство. От яута исходили запутанные ощущения, в которых Йонге с трудом определил гормональный шквал. Адреналин, тестостерон, дофамин – Йонге представлял, как работает человеческая биохимия, но у яута, похоже, не было такого разделения, поэтому он мог все и сразу. На ходу Йонге мотнул головой, инстинктивно пытаясь сбросить наведенное ощущение, но у него не получилось. Если бы товарищу Далине дали возможность торжественно назвать этот долбаный яутский гормон, он бы назвал его "синхрозин". И категорически рекомендовал бы минимизировать использование глейтера в экстренных ситуациях. Он поймал себя на том, что тяжело дышит и пялится в спину яута, буквально ощупывая ее взглядом. Переход от полной незаинтересованности был таким резким, что у Йонге даже не встал. Это было даже хуже, чем... Йонге не успел додумать. Сайнжа остановился, и отважный пилот едва не налетел на него. С трудом удержавшись и не вцепившись в ремни на спине яута, Йонге опять потряс головой и попробовал сосредоточиться. В голове гудело, сердце стучало как бешеное, по загривку колюче бегали мурашки. – Здесь сгодится, – решительно сказал Сайнжа. – Сайнжа, ты же осквернишь святые места, – предупредил Йонге, делая последнюю попытку остановить обоих. – Наоборот, я воздам почести силе плодородия. Йонге так и не понял, шутил яут или нет – Сайнжа шлепнул браслетом по шестиугольнику сканера, и кабина немедленно распахнула двери навстречу страдальцам, сопроводив свое движение неуместными позитивными гармониками. Яут впихнул Йонге вперед, но пилот еще успел заметить, как вредоносный инопланетчик выбирает время приватности – сорок минут, на протяжении которых ломиться в кабину можно только в случае прямой опасности для всего НИИЦ. Сделав два шага, Йонге немедленно споткнулся и потерял равновесие. Успев извернуться, он приземлился на бок и с облегчением понял, что под ним что-то мягкое. Темнота в помещении слегка рассеялась, все вокруг сделалось то ли розовым, то ли фиолетовым, и гармоники зажурчали еще приветливее. Йонге показалось, что вдобавок он слышит журчание воды. Более идиотскую обстановку сложно было вообразить. Сайнжа, лихо скидывающий броню, добавлял сумбурности происходящему: Йонге представил, как озверевший от воздержания инопланетчик накидывается на него с хреном наперевес, и ему стало не по себе. Но хуже было то, что воздуха в проклятой кабине явно не хватало. Йонге торопливо принялся расстегивать куртку мокрыми от испарины пальцами, потом вцепился в рубашку и едва не порвал ее, стягивая через голову. Выпутавшись из ткани, он обнаружил, что Сайнжа сидит на корточках совсем рядом, вытянув шею и очень плотоядно разглядывая пилота. Йонге взялся за ремень, и Сайнжа заклокотал, точно барахлящий топливный фильтр. Длинные когти блеснули, и Йонге торопливо поднял ногу. – Лучше расшнуруй, – посоветовал он и кашлянул, пытаясь прочистить хрипящее горло. Сайнжа мигом сдернул с него ботинки, а затем ухватил за штанины и тоже дернул. Ткань выскользнула из рук слегка замешкавшегося пилота, и Йонге почувствовал, как его ноги в буквальном смысле взлетают в воздух – Сайнжа решительно вытряхнул человека из лишней одежды. Йонге приземлился на подушки голым задом. Последний умственный предохранитель с треском надломился, и Йонге широко ухмыльнулся, делая приглашающий жест в сторону собственных раздвинутых коленей. Однако яут медлил. – Что? – нетерпеливо спросил Йонге, подавляя желание ухватить яута за дредлоки и насильно привлечь к устному отчету. – Все настолько плохо? – Сайнжа ткнул пальцем в его пах. Йонге махнул рукой, понимая, что в собственной гормональной фабрике у него что-то заклинило. Трахаться ему хотелось, но желание в буквальном смысле скрутилось внутри живота, упорно не проявляя себя снаружи. – И такое бывает, – наконец, сказал он. – Считай, что ты мало знаешь о людях. Давай к делу. Сайнжа прищурился и неожиданно плюхнулся на задницу, а затем и вовсе развалился среди молитвенных подушечек. – Тогда покажи мне больше, – проклекотал он. – Добро пожаловать на борт. Бормоча себе под нос разнообразные проклятья, Йонге уселся верхом, но дальше у него дело не пошло. В голове мелькали спутанные обрывки из многочисленной порнухи, просмотренной им за всю жизнь, но все это не могло помочь в вопросах межвидового секса. Сайнжа пощелкал клыками и ухватил его под зад. Йонге почувствовал, как его приподнимают, и уперся в живот яута, перенося весь вес на руки. Сайнжа моргнул, Йонге услышал влажный треск расходящейся кожи. Он подавил желание оглянуться – и так слишком хорошо представлял себе, как извивается длинный подвижный член. Мгновение спустя он еще и почувствовал: долгое скользящее движение между ягодиц. Инопланетный хер крутился возле его задницы, настойчиво пристраиваясь. Йонге слегка прогнулся, опустил голову и зажмурился. Сайнжа поднажал, и пилот дернулся от неожиданности. Сайнжа снова повторил наступление, и теперь Йонге рванулся всерьез. – Сайнжа, больно! – он почти взвыл от разочарования. – Что ты там делаешь? Яут выругался – во всяком случае, перевод превратился в такую кашу, что понять его было невозможно. – Я же говорил, – яут почти шипел, – две недели раздельного проживания – все плохо! Тело отвыкает от тела! Синхронизация усилилась до такой степени, что Йонге мгновенно подхватил ярость партнера и готов был в ответ выдать пару нелестных фраз, когда яут дернул его вперед. Йонге не успел и глазом моргнуть, как в ягодицы ощутимо ткнулись клыки, а знакомый страшноватый язык закрутился возле ануса, настойчиво раздвигая сжатую мышцу. Здесь анестезия сработала, и яут немедленно одержал победу. Йонге прикусил губу и опять закрыл глаза. Он хорошо чувствовал быстрые скользящие движения, от которых внутреннее возбуждение делалось еще сильнее, а затем яут добрался до простаты, и Йонге приглушенно застонал. Он даже представить не мог, что этого ощущения ему так не хватало. Даже не подозревал об этом, и только когда яут дотронулся до него изнутри, невнятная жажда вспыхнула с такой силой, что Йонге почти захлебнулся, судорожно втягивая воздух. Открытый синхрон подсказал яуту, что он на верном пути, и язык затрепетал – быстрыми, мелкими движениями похлопывая одно и то же место. Йонге уперся в пол за головой яута, заелозил коленями по подушкам и неожиданно понял, что ноги у него дрожат и отказывают. Собственный член по-прежнему упорно отказывался оживать, поэтому все удовольствие собиралось внутри, буквально распирая низ живота. – С-Сайнжа... Яут поднял его и почти перебросил назад. Йонге сквозь еле приоткрытые веки увидел, как вздуваются мышцы на плечах яута. Чертов инопланетчик был сильным, очень сильным, если ему требовалось. Вместо немедленного секса Сайнжа плюхнул Йонге к себе на живот и требовательно защелкал. Йонге с рычанием открыл один глаз. – Не мешает? – Сайнжа чиркнул по закрытым катетерам. – Ты бы узнал, если бы мешало. – Некоторым свойственно терпеть ранения. – Некоторым свойственно слишком много болтать. Сайнжа фыркнул, и его член в буквальном смысле шлепнул пилота по копчику. Йонге открыл рот, но сказать ничего не успел. На этот раз вторжение прошло успешно. Упругая живая плоть заскользила внутрь, и это почти бесконечное движение, непрерывно стимулирующее анус, заставило Йонге немедленно отключиться от всего лишнего. Сайнжа был восхитителен тем, что все делал сам. Йонге попробовал двинуться, подражая безымянным героям порнороликов, но Сайнжа угрожающе застрекотал совершенно по-насекомьи и решительно удержал пилота на месте. Он прекрасно мог орудовать членом, не прилагая для этого никаких дополнительных усилий. Йонге чувствовал извивающийся хер, едва не закручивающийся вокруг собственной оси, чувствовал набухающие поперечные рубцы – от того, как они терлись в анусе, крышу срывало окончательно, – и все сильнее сжимал губы, чтобы не заорать от удовольствия. Опасаясь раздавить собственные яйца о твердокаменный яутский живот, Йонге просунул ладонь, прикрывая мошонку пальцами, и заодно убедился, что у него все еще не стоит. Сайнжа заработал еще интенсивнее, насаживая Йонге до такой степени, что тот буквально почувствовал, как член яута загибается в сторону, пытаясь проникнуть еще глубже. Но отвердевшие рубцы слишком хорошо отвлекали на себя внимание, и Йонге только застонал, слегка подаваясь вперед. Заставить себя свинтиться с начавшего еще и вибрировать хрена он просто не мог. Последовало несколько буравящих волнообразных движений, из-за которых Йонге совершенно потерял голову, и Сайнжа глухо заревел, выгибаясь всем телом. У Йонге подломилась рука, он из последних сил удержался на месте, и бешено крутящийся в нем член вновь шлепнул по разбухшей простате. – А-ах-ам-м! Сайнжа рванул его на себя, почти полностью стаскивая с мгновенно закаменевшего члена. Гребни-рубцы с такой силой продрали анус, что Йонге все же не смог удержаться и приглушенно взвыл. Широкая головка на излете скользнула по простате, остановилась там же и задергалась. Захлебываясь слюной, Йонге рухнул на яута, поджимаясь всем телом от удовольствия. Синхрон добавил отзеркаленных эмоций, в заднице разбрызгалось горячим, и первый пилот "Фелиции" отключился, созерцая красные круги в полной темноте зажмуренных глаз. * * * Унылый писк раздавался в районе паха. Йонге с трудом пошевелился, отчаянно пытаясь сообразить, что это за мерзость. Писк не прекращался, и если на звук Йонге еще мог забить, то на его происхождение – уже никак. Ему показалось, что он целую вечность пытался разобраться с собственными руками, и наконец до затуманенного эйфорией мозга дошло, что это дает знать о себе браслет, нацепленный на запястье левой руки. Которой отважный космопроходчик до сих пор прикрывал яйца. Задумавшись, как давно пищит браслет, Йонге почти сразу же догадался, что много времени не прошло – яут до сих пор держал его на крючке. Йонге глупо улыбнулся, подумав, что в который раз избежал повреждений благодаря реакции яута на собственный оргазм, и тут же спохватился, что по-прежнему не кончил. Во всяком случае, спермы ни в ладони, ни на пальцах не было. Но Йонге решил, что готов отдать два пальца на выбор, если кто-нибудь докажет ему, что с ним только что случился не самый охрененный оргазм в его жизни. Йонге даже вспомнил умную мысль, что весь секс у человека на самом деле в голове, и только после этого наконец-то додумался вытащить руку из-под себя. Голографическая связь деликатностью не отличалась. Стоило только Йонге плюхнуть онемевшую ладонь на грудь яута, как голограмма сформировалась в полный рост. – Наконец-то вы ответили! – почти разгневанно вскричал Найгваль. – Я думал, вы там убились! – М-хрм-м! Йонге хотел сказать что-то умеренно злобное, сочетающее в себе приветствие и посыл на хрен, но вместо этого получилось только мычание. На Найгваля он продолжал смотреть одним глазом – поскольку второй склеился намертво – и живо представил, как видит картину уважаемый профессор, к.м.н. и т.д. – Вы, конечно, понимаете, что мы отслеживаем практически всю физическую активность, – уже извиняющимся тоном сказал Найгваль. – Мы предупреждали вас об этом, поэтому не сочтите меня излишне информированным... – Пять минут – и я на ногах, – пробормотал Йонге, наконец-то расцепив зубы и приподняв голову. – Нет-нет, что вы, – поспешил Найгваль, замахав крошечными голографическими руками. – Мы решили дать вам еще полчаса! – Рудольф, – просипел Йонге, роняя голову обратно. – О, его мы тоже уведомили, – Найгваль опять взмахнул руками. – Не буду дословно цитировать, что он мне сказал, но он явно в курсе дела. – Еще бы, – пробурчал пилот, силясь держать глаз открытым. – Вы тут синхрон изучаете или этикет? Найгваль вежливо посмеялся и с тем откланялся, еще раз предупредив, что полчаса времени у экипажа точно есть. Осторожно покрутив бедрами, Йонге пришел к выводу, что на этот раз акробатикой заниматься не придется, достаточно всего лишь еще больше сдвинуться вперед. В момент рассоединения он клацнул зубами от остроты чувств. Болеть не болело, но Йонге словно получил заряд в стигматизаторы по всей спине разом. Он мрачно подумал о словах Сайнжи насчет двух недель. По всему выходило, что есть три варианта: совсем не вступать с яутом в близкий половой контакт (что было мало осуществимо), перевести постельные упражнения в разряд регулярных (этому противилась вся сущность Йонге) или же смириться с побочными эффектами относительно редких столкновений. Нестерпимо захотелось посоветоваться с Рудольфом. Для обычных людей было несвойственно бежать и выкладывать все как на духу даже ближайшим друзьям, но в случае со спаренными экипажами было проще и при этом гораздо запутаннее. Напарники могли вываливать друг на друга такие подробности, что порой было совершенно непонятно, как жить с этим дальше. Рудольф словно подслушал внутренние метания Йонге, а, может и правда подцепил что-то по синхрону – и над браслетом опять сформировалась голограмма. Пару секунд Йонге слушал потрескивание заряженных микрополей, а затем Рудольф заговорил. – Драка закончилась успешно? – с легкой насмешкой уточнил он. – Полное примирение, – вздохнул Йонге и приподнялся на локте, подперев голову ладонью. – Слушай, Руди, ты ж с ним того-этого за две недели? – Ну? – И как? – Ты серьезно, что ли? Голограмма точно передала выпученные глаза и вскинутые брови Рудольфа. Йонге поморщился. – Серьезней некуда. Все как... как всегда? Рудольф молча смотрел на него, и Йонге неохотно заговорил дальше. – У меня какая-то херня, – почти пожаловался он. – Не встал. Рудольф хмыкнул, но как истинный напарник отнесся к проблеме с большим пониманием, то есть не сказал ни слова. – Хер знает что, – пробормотал Йонге. – Не хватало еще проблем по этой части. – Вообще все плохо было? – Хм-м, нет, так-то очень даже... Короче, я ж говорю, херня. – Да ты небось на выставке нажрался местной еды, – засмеялся Рудольф. – Не говори, что обошелся только калебами, я тебя знаю. Только дай всякой дряни проглотить... Что ты там елозишь? – Я не еложу, – рассеянно возразил Йонге и тут же обратил внимание, что и впрямь медленно двигает ногами, пытаясь впиться ногтями в подушки. Ему показалось, что у него должны быть острые когти... Но ощущение пропало так же мгновенно, как и возникло. Изображение голограммы мигнуло, а потом Йонге сообразил, что это моргает он сам – и ему очень хочется спать. – Не дрыхни, – безжалостно сказал Рудольф. – Полчаса, нет, двадцать две минуты, чтобы вы подняли свои задницы и донесли до кабинета четыреста восемнадцать на уровне Лос-Ангелос. Иначе я приду к вам сам. Йонге снова моргнул и неловко подумал, что было не очень-то порядочно общаться с Рудольфом, когда он тоже хотел бы находиться рядом с ними обоими. А еще лучше – без яута. Поспешно изгнав опасные мысли, Йонге решительно кивнул. – Все, уже встаю. Готовься к отбытию. Ты собрал все, что хотел? Рудольф ухмыльнулся и показал большой палец. Яут дернулся, выходя из ступора, и Йонге торопливо махнул напарнику рукой, после чего отключил связь. – Не сбежал? – удивленно протянул Сайнжа, тут же облапав Йонге везде, где дотянулся. – Удивительно. – Ничего удивительного, нам в одно место идти, – хмыкнул Йонге. – О! Уже опоздали? – Местные надсмотрщики дали нам дополнительное время на сборы. Так что шевелись. Дождавшись, когда яут его отпустит, Йонге мгновенно поднялся, надеясь, что не рухнет при этом. Тело не подвело, и он уверенно сделал шаг в сторону. Яут потянулся и тоже поднялся. После чего ему пришлось сразу же пригнуться, чтобы не биться головой о потолок молельной кабинки. – Главное, вести себя спокойно, – наставлял Йонге навигатора, торопливо собирая одежду по всему полу. Один носок пришлось искать среди подушек непростительно долгое время. – Не выпендриваться, громко не возмущаться, потому что они наверняка начнут парить мозги тем, что это ценное открытие и хорошо бы его передать государству. Но мы-то понимаем, что патент – дело исключительно личное, поэтому даже если будут какие-то угрозы, ты, главное, не начинай сразу же колотить кулаком по столу... – Ты волнуешься так, словно это твоя первая охота, – Сайнжа защелкнул на плече держатель и фыркнул. – Следи за собой, а не за мной. Йонге тоже хотел фыркнуть, но некстати подавился и вынужден был одеваться под насмешливый клекот охотника. * * * – Будь я проклят, если это медкабинет. Йонге был с Рудольфом полностью согласен, но вместо внятной реплики ответил мычанием. У него чесался локоть – неугомонный Найгваль поймал его в коридоре и, многословно извиняясь, на ходу взял еще один анализ. Йонге подозревал, что профессору не терпится изучить, как ведет себя в человеческой крови активный белок. Рудольф пригладил волосы и откинулся на спинку кресла. Сайнжа с успехом изображал спящего и вряд ли осознавал, насколько серьезным должен стать грядущий разговор с медицинскими светилами. В глазах Рудольфа отчетливо мелькало беспокойство. Йонге и сам волновался, но решительно давил суетливые мыслишки, начинающиеся со слов "а если..." – Если эти ученые вши не явятся через пять дипломатических минут, я очень огорчусь, – выразительно сказал Рудольф. – Только стрелять не начинай, – наконец-то разродился Йонге. – Из чего? – ненатурально удивился напарник. – Я же мирный. Такое заявление моментально отвлекло Йонге от неприятных фантазий, поскольку Рудольф явно говорил с расчетом на системы поднюхивания и подсматривания. А это значило, что он врал как лучший образец хомо сапиенса. Вроде бы были еще какие-то расы, для которых постоянные обмолвки и оговорки были привычны как воздух, но Йонге до сих пор слышал мнение, что именно люди склонны врать нагло, беспардонно и без малейшего смущения. Ожидание быстро становилось невыносимым. В первую очередь из-за того, что нельзя было встать и уйти, как обычно делал Йонге в ситуациях, когда его динамили. Опоздания он прощал только красивым женщинам и еще Рудольфу. Насчет Сайнжи он пока не мог сказать с уверенностью. Будь здесь хоть какие-то развлекательные каналы в общем доступе или даже старомодные пластиково-печатные издания, можно было бы занять мозги, но четыреста восемнадцатый кабинет был пуст и огромен. И он действительно совершенно не походил на медкабинет, скорее уж на малый зал совещаний. Круглый стол с активной поверхностью, пока, увы, заблокированной; огромные окна, дающие вид на весь полуостров и Митрильский океан; много воздуха и света. Йонге встал с места и направился к окну. Будь на нем парадная форма – он бы с удовольствием попросил Рудольфа снять короткий рекламный ролик, прославляющий экипаж "Фелиции". Однако чудовищно измятые в молитвенной кабине вещи не производили должного впечатления. Заложив руки за спину, Йонге уставился на океанические просторы. Несколько белых судов на воздушной подушке выписывали стремительные вензеля на зеленой воде, сверху пролетали такие же белые, но гораздо более медлительные пелагорнисы. Один из монстров заложил длинную петлю и практически пошел на таран, в последний момент свернул прямо у окна. Йонге проводил взглядом огромный зубастый клюв и навскидку оценил размах крыльев тварюги как шестиметровый. Еще не самый крупный экземпляр. Мелодичный звук оповестил о прибытии задержавшихся членов экспертной комиссии. Йонге обернулся и понял, что прибыла действительно целая комиссия. Возглавлял ее Найгваль, за ним шел страдальчески тощий вильянин, далее следовал еще какой-то носитель белого халата, а замыкал процессию хорошо упакованный господин в синем костюме. Со второго взгляда Йонге определил, что еще один белый халат – это женщина, причем далеко не молодая. Но костюм все равно взволновал его больше. "Что за хрен?" – недовольно транслировал Рудольф, по-прежнему не меняя позы в кресле. На фоне его монолитной неподвижности Йонге почувствовал себя излишне взвинченным. "Возможно, перекупщик". Не дожидаясь приглашения, Йонге прошествовал к своему месту и демонстративно плюхнулся в кресло, заскрипевшее под его весом. Вильянин пробормотал что-то себе под нос, но Йонге не удалось расслышать целиком. – Господа, позвольте снова поприветствовать всех здесь собравшихся, хотя так или иначе мы сегодня встречались, – Найгваль приветливо кивнул всему экипажу "Фелиции" разом, но садиться не стал. Перевод немедленно закрутился на поверхности стола. – Полагаю, вы уже встречались с полковником Хармати... – Я встречался, – выразительно сказал Рудольф. – Господин Далине, в таком случае прошу знакомиться – полковник Хармати. Если вы с ней не общались, значит, по вам не возникало никаких вопросов. Женщина коротко кивнула. Йонге ответил таким же сдержанным кивком. – Долгоживущий Тлечкай – мой главный ассистент, – продолжил Найгваль, – и господин Ландерс, эксперт по, скажем так, юридическим вопросам. Йонге физически почувствовал, как Рудольф сдерживается, чтобы не скривиться. Именно с экспертами по юридическим вопросам им общаться очень не хотелось. – Вы не соблюдаете ранг представления, – буркнул Сайнжа, перестав имитировать крепкий сон. – Низшие вперемешку с высшими. – О, мы не придерживаемся условностей... – Я среди всех старший, – оборвал его Сайнжа. – Но готов простить вас, поскольку других оскорбительных действий не было. – Хм-м... – Найгваль пару раз растерянно моргнул, косясь на перевод, а затем взял себя в руки. – Что ж, отлично, я очень рад. Господа, давайте перейдем к делу. Итак, все присутствующие отдают себе отчет в том, насколько масштабной была поставленная перед нами задача. После выявления принципиально новой, не побоюсь этого слова революционной концепции передвижения в нулевом пространстве мы оказались лицом к лицу с тем, о чем раньше даже не решались говорить. Йонге поймал себя на том, что кивает в такт лестным словам. – Было весьма разумно со стороны господ Вебера и Далине, а так же Сар... Саааржанайяахтаунира обратиться к нам... Йонге мысленно поаплодировал безукоризненной четкости воспроизведения чужого имени. – Мы любим, когда все по закону, – встрял Рудольф, очевидно, исчерпав запас сдержанности. – Хам! – кашлянул вильянин. – ...и пережить все неудобства, связанные с заказанным исследованием, – невозмутимо продолжил Найгваль. В отличие от Рудольфа он, казалось, обладал безграничным терпением. – Разумеется, в идеальном варианте нам потребовались бы ваши мозги целиком... – Найгваль предупреждающе поднял руку, видя, что Рудольф готов подать свою реплику. – Однако, разумеется, это совершенно недопустимо. – К сожалению, – буркнул вильянин. – Поэтому мы обошлись снятием полной цереброграммы всех троих. Йонге терпеливо ожидал, когда пространное вступление закончится, и Найгваль перейдет к делу. Церебрографию он помнил хорошо – в основном, потому что это была неприятная процедура, от которой у него осталось такое ощущение, будто по внутренней стороне черепа хорошенько поскребли ершиком из колючей проволоки. – Собственно говоря, результаты были ожидаемыми, – продолжил Найгваль. – Итак, мы имеем три уникальных фактора. Первый – удивительную поломку вашего корабля. – Ее зовут Фелиция, – недовольно сказал Рудольф. – Поломку "Фелиции", – легко согласился Найгваль. – Второй – качественную синхронизацию, которую мы подвергали, как вы понимаете, самым различным стресс-факторам. – Недостаточно, – снова встрял вильянин. Найгваль не обратил на него внимания, Йонге тоже предпочел проигнорировать. Вильяне славились мерзким прямолинейным характером, поэтому их охотно и с удовольствием брали во все сферы деятельности, где требовалась непримиримая критика. – Позвольте вас поздравить, кстати говоря, уровень синхронизации действительно оптимален. Это не самое редкое явление, но все-таки и не повсеместное. Йонге бросил короткий взгляд на Рудольфа. Механик самодовольно улыбался. – И наконец, третий фактор. Это ваш навигатор. И вот в этом самая главная загвоздка. – Конечно, я главный, – подтвердил Сайнжа и довольно поскреб себя по груди. – Вот именно, – подхватил Найгваль. – И, боюсь, это не преувеличение. При всем моем уважении, господа, именно ваш навигатор, так сказать, возглавляет весь экипаж. Сайнжа вопросительно заворчал. Йонге нахмурился. Он подозревал, что из такого заявления не выйдет ничего хорошего. Но, черт возьми, они с Рудольфом рассчитывали, что перестроившийся искин "Фелиции" будет играть главную роль. Ведь именно она прописывала навигатора, выдвигала свои дурацкие требования и, в конечном итоге именно искин "Фелиции" отправлял корабль в череду прыжков. – Позволю себе уступить место полковнику, – вздохнул Найгваль и сел. По мановению его пальца откуда-то из угла бесшумно вылетел микроподнос со стаканом воды. Найгваль немедленно осушил его до дна и вопросительно посмотрел на остальных. Экипаж одновременно замотал головами. – Наконец-то, – прошипел вильянин, – сколько можно болтать попусту! Полковник Хармати дождалась окончания всех ужимок, абсолютно не меняя выражения лица, и медленно положила сцепленные руки на стол. Утвердив их, словно два кирпича, она обвела сидящих напротив людей и яута тяжелым взглядом, совершенно не подходящим к ее хрупкой фигуре. – Полагаю, вам сейчас кажется, что компьютер важнее, – спокойно сказала она. – Однако, увы, пластиковые мозги оказались не в приоритете. Важнее – те мозги, которые принадлежат яуту. Вы знакомы с психопаспортом данной расы? Рудольф вопросительно посмотрел на напарника. Йонге неохотно пожал плечами. – Что ж, тогда не буду оперировать подробностями. Остановлюсь на том, что это, разумеется, нечеловеческий тип восприятия действительности. Может быть, вы хотя бы слышали о синдроме запечатления? – Да, – почти с облегчением сказал Йонге. – Прочитал один раз и запомнил. – Понял, – въедливо исправил его Сайнжа. – Именно, – полковник скупо улыбнулась и тут же снова свела брови к переносице. Йонге решил, что только преданная своему делу женщина может игнорировать неизбежные морщины, возникающие при такой мимике. – В отличие от людей, он воспринимает не графическое преобразование, а то, что находится под ним. – Что, расчеты? – недоверчиво спросил Йонге. Полковник кивнула и уставилась на Йонге так, словно только что открыла ему все тайны Вселенной. Йонге не представлял, что ему сейчас предстоит сделать. Захохотать, возопить в ужасе или, быть может, зарыдать. Вместо этого он развернулся и тоже уставился на яута. Рудольф, наоборот, лениво прикрыл глаза. – Так ты считываешь всю ту херню, которую городит Фелиция на маршруте? – Да. Много лишнего, неверное выведение результатов, – фыркнул яут. – Я убираю все, что не является значительным. – Но... – Да, ваш корабль не возражает, – перебила полковник. – Потому что эту коррекцию вносит полноправный член экипажа, и она не отражается на состоянии здоровья остальных членов экипажа. – Что нас очень удивляет, – не преминул вставить свое слово вильянин. Перед ним на столе крутились графические формулы, от одного взгляда на которые Йонге начинало подташнивать. Вильянин тоже относился к разряду существ с принципиально иным образом мышления. – Соответственно, при такой комбинации не может быть и речи о воспроизведении данного метода, – добавила полковник. Мечты о патенте медленно и торжественно обрушились как имперский яутский дворец. Механик прекратил изображать собственный почетный бюст, и глаза у него сделались злыми. – Слушайте, вы две недели отпиливали от нас по кусочку, – почти с отчаянием сказал Йонге, обращаясь уже к Найгвалю. – Потрошили наши мозги, записывали эти долбаные цереброграммы, сто пятьдесят раз изучили искин "Фелиции". Неужели вы совершенно ничего не можете сделать? – Увы. Мы просто не знаем, как это работает, – сочувственно улыбнулся Найгваль. – Полный провал, – заключил вильянин. В повисшей паузе было отчетливо слышно, как простужено сопит вильянин и еле различимо клокочет Сайнжа. – Ладно, – наконец, заговорил Рудольф и тоже положил руки на стол, копируя полковника. – Хотел бы я сказать, что вы лажанулись, но совесть не позволяет. Пусть у нас не будет патента, и человечество, – тут его голос слегка изменился, приобретая неуловимо торжественный оттенок, – не получит никаких преимуществ перед всеми остальными сапиенсами, но теперь мы точно знаем, что для нас оно работает. Значит, будем крутиться сами по себе. Надеюсь, отрицательный результат не означает, что нам придется платить за исследования из своего кармана? – Кажется, вы не совсем осознаете глубину проблемы, – полковник утомленно прикрыла глаза и переплела пальцы, не отрывая рук от стола. – Я внесу ясность. Итак, мы обнаружили, что первый же подобранный вами инопланетчик может запросто считывать расчетные полетные параметры. – Опять нарушение рангов, – фыркнул Сайнжа и постучал когтями по столу. – Даже Великая Мать соблюдает уважение, уважай и ты, умансоо! – Не умансоо, а полковник Хармати, – парировала та. – Здесь вы не представитель ветви, а в первую очередь пациент. Безусловно, очень ценный. Но вернемся к делу. В первую очередь мы позаботимся о том, чтобы больше никто и никогда во всем человеческом блоке не смог синхронизироваться с представителем другой расы. – Это будет очень хреново для всех, – вильянин приподнялся с места и в упор уставился на экипаж. – Вы, живорожденные, даже не представляете, сколько из-за вас будет вздрючено народу. Йонге чувствовал, что в голове у него сплошная каша. Даже несмотря на обрисованные вильянином перспективы он пока что не мог взглянуть на проблему со стороны. Ему казалось, что полковник, профессор и инопланетчик разыгрывают несмешной спектакль. По Фузии моталось около миллиарда людских кораблей, и это были только зарегистрированные единицы. – Вы смеетесь, – не выдержал он. – Как вы намерены отлавливать и вздрючивать всю эту толпу? – Мы нарушим пакетную синхронизацию, – по-прежнему невозмутимо сказала полковник. – Экипажам придется обратиться к нам. Йонге открыл рот, но его опередил Рудольф. Сдержанность полетела ко всем чертям. Подскочив с места, он хлопнул по столу обеими руками и подался вперед. Найгваль отшатнулся, но полковник даже не моргнула. – К вам? В один разнесчастный НИИЦ? Вы в своем уме, Хармати? Вы парализуете нахрен все торговое сообщение Фузии! – Не считайте себя умнее правительства, господин Вебер, – холодно сказала полковник. – У нас свои методы. – И каким же образом вы помешаете синхронизации? – зашел с другой стороны Йонге. – А вам об этом знать совсем необязательно, – полковник улыбнулась. Йонге показалось, что ему улыбается яутский охотничий капкан. – А с нами-то что будет? – заорал Рудольф, багровея по самую шею. – У вас все будет хорошо. Вас не будут судить за непреднамеренное раскрытие государственной технологической тайны. – Хотя и надо бы, – встрял вильянин. "Йонге, они же нас тут и закопают!" "Помолчи! Я думаю!" – И поскольку я уверена, что сейчас вы общаетесь друг с другом, – терпеливо сказала полковник, – то добавлю, что доказательством наших добрых намерений служит то, что я сижу и трачу свое время, разговаривая с вами. При этом вы не в психушке, ваши счета не заблокированы, а корабль не признан собственностью ФКА. Но чем больше вы упрямитесь, тем сильнее я убеждаюсь в том, что долгоживущий Тлечкай был прав. – В чем же? – прохрипел Йонге. – Стереть мозги, – всплеснул хоботками вильянин. – Просто, быстро, очевидно! Яут глухо кашлянул, словно напоминая о себе. Полковник неприязненно покосилась на него и снова заговорила. – К сожалению, в вашем случае мы не можем использовать разработанную нами методику подавления синхронизации. Плюс нам не хотелось бы затрагивать дипломатическую сторону вопроса. Рудольф плюхнулся на место и зримо расслабился. Йонге радоваться не спешил. Он навскидку готов был назвать несколько малоприятных вариантов исхода, среди которых было в том числе и обязательство стать лабораторными крысами до конца жизни, и огромный долг за кропотливые исследования. – Но вот техническая сторона дела... – полковник нахмурилась еще сильнее, хотя, казалось, это уже невозможно, – тут я предоставлю слово господину Ландерсу. – Бюрократы, – с наслаждением прокомментировал вильянин. Хорошо отрепетированный спектакль из просто несмешного медленно превращался в кошмарный. – Минуточку, – Найгваль внезапно прервал беседу и поднялся с места. – Полагаю, в дальнейшем мое присутствие не потребуется. Я изложил, так сказать, клиническую картину. Все остальное находится вне моей компетенции. – Трус, – хмыкнул вильянин. Найгваль вновь сделал вид, что ничего не слышал. На пожимание рук и расшаркивание он не отвлекался, торопясь на выход. Дверь за ним закрылась все с тем же мелодичным звоном, и полковник сделала приглашающий жест в сторону Ландерса. – Благодарю, – вежливо сказал Ландерс. – Что ж, господа, я не буду тратить ваше время зря. Корабль переходит в собственность Федерального Космического Агентства по договору купли-продажи. Документы уже готовы. Вам нужно их только подписать. Йонге показалось, что прозрачные стекла затянуло пленкой, а у него самого одновременно пропал дар речи и слуха. В ушах зазвенело так тонко и противно, что ему захотелось зажмуриться. – Подпишите здесь, – повторил Ландерс, толкая по столу почти невесомую рамку. – Что? – тихо и угрожающе спросил Рудольф. Йонге увидел, как ладонь механика характерным жестом ложится на широкий тяжелый пояс, и отчаянно мотнул головой, призывая Рудольфа не делать глупостей. – Нет, – хрипло сказал он, еле слыша себя, точно говорил сквозь вату. – Не отдам. – Я ждал более громких протестов, – улыбнулся Ландерс. – Но я вас уверяю, что сопротивление бесполезно. Поймите, интересы государства, вернее сказать, человеческого блока в целом... – Громких? Тогда так: катитесь на хер! Я не буду подписывать! – рявкнул Йонге. – Черта с два! Сайнжа сухо щелкнул клыками, взгляды бюрократической шайки одновременно метнулись к нему, но Йонге видел гораздо более важное: как ладонь Рудольфа скользит дальше, под полу легкой куртки, и там в темноте угрожающе блестит силуэт легкой рукояти. Йонге опять мотнул головой, почти умоляюще. Ему показалось, что перед ним не напарник, знакомый четыре года, а кто-то чужой, готовый легко и быстро разменять чужие жизни на корабль. Сайнжа молчал, и юрист вновь уставился на Йонге. – Поймите, мы идем вам навстречу, – спокойно сказал Ландерс. – Мы могли бы полностью изъять корабль, как представляющий существенную угрозу для правил звездоплавания. Ведь вы не соблюдаете ни один технический норматив. Это прекрасно видно по логам вашего же искина. Однако мы готовы предложить вам существенную компенсацию. Понимаете? Йонге стиснул зубы так, что они противно скрипнули. В голове не оставалось ни одной спасительной мысли, и ему страстно хотелось проснуться и обнаружить, что они где-нибудь в другом месте. Хоть на той же проклятой Калисее. Та хотя бы не пыталась отнять их корабль подло, исподтишка. – Вы идиот, господин Далине, – почти скучающе сказала полковник, снова сплетая пальцы. – Вы хоть представляете, что будет, если ваш широко известный, благодаря вашим же усилиям, корабль сопрут? Вместе с вашими мозгами на борту. Мы просто не можем выпустить вас в открытый космос. Прежде чем Йонге смог придумать хоть какую-то внятную реплику, Рудольф решительно взмахнул рукой и ею же буквально отгородил пилота от дальнейшего общения. – А теперь послушайте меня, полковник, – он ткнул пальцем в Хармати. – Люди никогда не вышли бы в большой космос, если бы тряслись над своими технологиями так, как это делаете вы! Вы лучше меня должны знать историю освоения! Каждое, Verdammte Scheisse, каждое открытие происходило, потому что кто-то решил нарушить правила! – А материться в присутствии военных чинов не положено, – почти проквакал вильянин. – Leck mich am Arsch! – Если вы закончили, – спокойно сказала полковник, – я еще раз упрощу для вас ситуацию. Либо вы продаете нам корабль, либо мы забираем его силой. Точка. Сайнжа опять заворчал и с невыносимым скрежетом прочертил когтями по столу. Поверхность осталась невредимой, но звук был такой мерзкий, что яут добился всеобщего внимания. – Я хочу прочитать условия, – столь же внушительно проскрежетал он. – Пожалуйста, – Ландерс пожал плечами и тонко улыбнулся. – Поверьте, договор составлен с соблюдением всех законов. Мы играем совершенно честно. Сайнжа потянулся за рамкой и подтащил ее к себе. – Перевод на ваш язык активируется в подсказках, – любезно уточнил Ландерс. Йонге взял Рудольфа за запястье и заставил опустить руку. Механик даже не обратил внимание на его действия, вперившись взглядом в Сайнжу. Йонге стиснул чужое запястье так, что у него самого заболели кончики пальцев. Он даже не сомневался, что полковник с легкостью выполнит свою угрозу. Удивительно было, что с ними вообще стали разговаривать, а не выкинули из НИИЦ с орбитальным ускорением. Глухое отчаяние захлестывало с головой, но Йонге молчал, понимая, что если у них отнимут корабль – они выживут, но если заберут и все остальное... Рудольф молчал, не пытаясь разговаривать даже через глейтер, но почти физической боли в нем было столько, что хватало на двоих. – Здесь есть подключение к кластерам? – уточнил Сайнжа. – Нажмите зеленую пиктограмму. Ландерс был невыносимо любезен. Яут ткнул в кнопку и погрузился в чтение, сосредоточенно шевеля клыками. Переключившись на перевод, он активно листал соглашение, а потом начал разворачивать дополнительные окна на столе и явно сверяться с кучкой законов. Угловатые символы мелькали со страшной скоростью. – Как вы считали стоимость корабля? – Нормативы ФБТ-304, приняты в действие указанием... – Я найду, – оборвал Сайнжа. Ландерс откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе и снисходительно посматривал на яута. Отчасти Йонге был с ним согласен – обвешанный национальными украшениями инопланетчик отнюдь не производил впечатления мало-мальски разбирающегося в юридических тонкостях существа. Сам Йонге хоть и выглядел приличнее, точно так же не разбирался в хитросплетениях, позволивших отжать их крошку "Фелицию". Скользнув взглядом по полковнику, он обнаружил, что Хармати смотрит на них почти с сочувствием, и от этого сделалось еще тошнотворнее. – Зря возимся, – буркнул вильянин. – Все и так понятно. "Мне больно", – наконец-то активировался Рудольф. "Мне тоже!" – огрызнулся Йонге. "Руку отпусти, идиот". Йонге спохватился и с трудом разжал закаменевшие пальцы. Рудольф прижал пострадавшую руку к груди, баюкая запястье. – Давайте сразу определимся, что вы не будете делать глупостей, – сказала Хармати, в упор глядя на Рудольфа. Механик оскалился, но промолчал, и Йонге механически задумался, о чем же могли говорить эти двое. Впрочем, на фоне развернувшейся катастрофы все это было слишком мелким и незначительным. Рудольф убрал руку и вновь небрежно опустил ее под стол. "Пожалуй, я все-таки их убью". Йонге поперхнулся и с силой двинул кресло, чтобы оказаться ближе к напарнику. Хармати прищурилась. – А он-то что тут делает, в разговоре о государственной тайне? Йонге кивнул на вильянина. Слова были тяжелыми и ненужными, но ему казалось, что пока они разговаривают, что-то еще может измениться. Может быть, случится какое-то немыслимое чудо... – Да будет тебе известно, глупый землянин, что народ Вильи абсолютно честен, бескорыстен и неподкупен, – оскорбленно произнес вильянин. – Входя на службу, мы телом и душой становимся преданы своему делу! В отличие от вас, мелочных лжецов, скудоумных эгоистов и обманщиков. – Да он просто образец вежливости, – с трудом ухмыльнулся Йонге. – Не скажу, что рада общаться с вильянами, но польза от этого очевидна, – почти вежливо ответила полковник. – Может быть, вам помочь? – уточнил Ландерс, глядя на Сайнжу. В его голосе Йонге тоже почувствовал сострадание, и теперь он одинаково возненавидел и полковника, и эксперта по юридическим вопросам. Пожалуй, в атмосфере отвратительной жалости только вильянин оставался верен себе. – Нет. Я закончил! – громко заявил яут, отложил планшетку и толкнул ее к Йонге. – Соглашайся. – Что? Сайнжа ткнул когтем в звено активации. Йонге невольно вздрогнул, ожидая, что сейчас на планшетке появится надпись "принято", но та не среагировала. – Подписывай, Йхо-онхе, – прорычал яут. – Твоего совета не спрашивал, – точно так же прорычал Йонге. – Ты же даже не понимаешь, о чем идет речь! Сайнжа схватил его за плечи и почти ткнул свободной рукой под подбородок, стиснув пальцы. Лезвия щелкнули, выскакивая на несколько сантиметров. Йонге инстинктивно вскинул голову, и острые концы уперлись ему под челюсть. Ландерс ахнул в голос. В следующее мгновение щелкнуло еще раз, и Сайнжа округлил глаза, полыхнувшие изумлением. Йонге скосил взгляд, не двигая головой. Механик приставил к голове яута совершенно незнакомое Йонге оружие. Йонге даже не мог представить, как Рудольф припрятал в обычной куртке эту хрень, выглядевшую как самодельный плазмомет в микроверсии. – Отпусти его, – вежливо сказал Рудольф. На мгновение Йонге показалось, что правый зрачок у механика крестообразный, словно прицел, но потом иллюзия пропала. А холодное железо, уткнувшееся в кожу, осталось. – Я же предупреждала! – рявкнула полковник, на миг утратив сдержанность. – Господа, мое терпение закончилось! – Идиоты! – подпел вильянин. Сайнжа убрал руку, схватил Йонге за запястье и силком хлопнул ладонью пилота прямо по планшетке. У Йонге зазвенело в ушах. А потом он понял, что истерически попискивает сама планшетка. Яут медленно отнял его руку, не разжимая хватки на запястье. "Запрещено". – Что значит запрещено? – еле выговорил Йонге. Рудольф поднял оружие и наклонился, заглядывая через плечо яута. Хармати встала с места, полыхая глазами. Йонге дернул пальцами, и Сайнжа освободил его. Теперь пилот уже сам ткнул пальцем в подрагивающую зеленоватую снежинку. "Запрещено". – Ландерс? – нехорошим голосом протянула полковник. – Что вы устроили? – с достоинством спросил эксперт по юридическим вопросам. – Господа, цирковые представления попрошу не разыгрывать. Даже если ваш навигатор умудрился испортить планшет, данные никуда не делись. Мы с удовольствием предоставим новый и выпишем счет за порчу имущества... – Он не сломан, это доказательство. Сайнжа толкнул планшетку по столу. Ландерс потянулся за ней, но полковник опередила его, подхватив планшетку неуловимым жестом. Несмотря на шоковое состояние, Йонге восхитился движениями полковника. Похоже, она была не просто старой женщиной с большими полномочиями. – Вы издеваетесь? – полковник швырнула планшетку. – Это не ваш корабль! – В каком смысле? Йонге поднялся с места и уперся обеими ладонями в стол. Ландерс тоже подскочил с места, полностью скопировав его позу. Случайно задетая им планшетка беспомощно завертелась на гладкой поверхности и остановилась точно между противоборствующими сторонами. – Корабль "Фелиция" не принадлежит вам! – рявкнула полковник. – Эта крошечная деталь совершенно выпала из вашей памяти, господин Далине? – И чей же это, по-вашему, корабль?! – Мой. Йонге обернулся так резко, что ударился о сиденье. Яут крутил пальцем по столу, и следом за его когтем тянулись голубые линии. Йонге посмотрел на Рудольфа, но у того было настолько каменное лицо, что сразу становилось понятно – механика практически заклинило. – С какого хрена? – наконец разродился Йонге. – Я его выкупил. Только что. Ландерс наконец-то перехватил инициативу. Выдернув планшетку из-под рук Йонге, он в ярости принялся тыкать в прогибающийся экран. – Чушь! Не может быть! Прервавшись посреди яростной речи, он хватанул ртом воздух и немедленно покраснел. Йонге на секунду показалось, что Ландерса вот-вот хватит удар. Но затем эксперт по юридическим вопросам выдохнул и очень медленно сел на место. Йонге остался стоять, вывернув шею так, что несколько секунд спустя у него уже начало болеть плечо. Но потрясение было сильнее. – Кажется, нас поимели в яйцеклад, – удивленно прошипел вильянин. – Молчать, – точно так же прошипела полковник. – Ландерс, я повторю ваш недавний вопрос – что за цирк здесь происходит? Сайнжа, развалясь в кресле, растопырил верхние клыки так, что боковые перепонки натянулись до полупрозрачности. Самодовольство яута буквально капало на стол и расползалось ядовитой лужицей. – Сайнжа, ты шутишь? – Йонге наконец взял себя в руки и плюхнулся на место. Ландерса, полковника и засранца-вильянина он уже полностью игнорировал. – Ты не можешь купить корабль, который... Да вообще никакой! Ты же мертвый! – Господи, еще лучше, – процедил Ландерс со своего места. Йонге покосился на него. Краснота сменилась бледностью, а скулы мистера Ландерса готовы были вот-вот прорвать кожу на лице. Полковник рядом с ним выглядела чуть лучше – как памятник самой себе, высеченный из металла. – Я навигатор, поэтому действовал от имени экипажа. – Ты что, продал нас самих самим себе же? – возопил Йонге, опять вскакивая. – Не совсем. Мы заключали договор на груз для имперского дома Найхави. Я – живая ветвь дома, и я отправил претензию совместно со второй претензией о дипломатическом нарушении порядка в столице. – Что вы натворили на чужой планете? – зашипел Ландерс со своего места. – Это был форс-мажор, – торопливо сказал Рудольф, потеряв каменную сосредоточенность. – Эти блядские яуты... – Тихо! – щелкнул Сайнжа, поднимая руку. Люди молча уставились на него. Йонге изо всех сил сдерживал порыв открутить лобастую голову яута и зафутболить ее в самый дальний угол. Конечно, он помнил, что Сайнжа для них чужой и никаким синхроном этого не исправить, но такой подлости первый пилот никак не ожидал. – И я, как ветвь экипажа, принял эту претензию, – торжественно продолжил яут. – Согласился с правдивостью причиненного вреда и выставил корабль на продажу в погашение долгов. И я, от имени имперского дома Найхави, приобрел это судно в собственность. – Невозможно сделать это так быстро, – почти спокойно сказал Ландерс. – Без процедуры торгов... – Я поставил время две свайны, – невозмутимо сказал Сайнжа. "Пятнадцать секунд", – всплыло в голове у Йонге. – С одним предложением торг был закрыт успешно, – закончил яут и снова ухмыльнулся. – Вы задерживаете мою собственность. Я желаю немедленно покинуть эту планету. Йонге хватанул воздух открытым ртом. – Ты, двуличная лживая гадина! Я не позволю... Рудольф пнул его под столом. Пилот захлебнулся очередным оскорблением. "Далине, заткнись уже! Он Фелицию спасает!" – Хорошо, я умываю руки, – тут же переориентировался Йонге, сел на место и на всякий случай уткнулся лбом в сложенные пальцы. Сердце у него колотилось так, что он был уверен – это слышат все окружающие. – Корабль останется здесь, – сказала полковник. – Он принадлежит людскому блоку Фузии. – Корабль мой, – повторил Сайнжа. – Умансоо не хотят соблюдать законы? Я могу обратиться в Арбитраж. В кабинете снова сделалось тихо. Несмотря на только что случившееся чудо, о котором так мечтал Йонге, ситуация по-прежнему оставалась крайне напряженной. Особенно если учитывать, что поганец вильянин молчал, словно все хоботки втянул. Йонге попробовал заговорить с Рудольфом, используя синхрон, но получил такой отлуп, что от неожиданности соскользнул головой с рук и едва не ударился лбом в стол. Вся частота была забита невероятным по плотности потоком данных. Йонге еще раз осторожно попробовал сунуться на линию и уловил хвост кодированной передачи, после чего канал освободился. Но заговорить он не успел. – Хорошо, – неожиданно сказала полковник Хармати. – Надо сказать, мы не ожидали такого... поворота событий. – Такой подляны, – скорректировал вильянин. – Разумеется, мы не будем задерживать корабль, принадлежащий уважаемому представителю первой ветви имперского дома. Однако в этом случае, боюсь, нам придется изолировать остатки экипажа. – Их я тоже купил. Полковник повернула голову к Ландерсу. Делала она это так медленно, что на секунду Йонге показалось, будто он слышит скрежет шестеренок. Эксперт по юридическим вопросам последовательно покраснел и побледнел еще раз, а затем начал листать документацию уже напрямую на столе. Судя по тому, с какой скоростью он это делал, господин Ландерс являлся счастливым обладателем ускорителя зрительной памяти. – Я могу помочь. Поправки к кодексу о форс-мажорных обстоятельствах переуступки права требования, – почти с издевкой прощелкал Сайнжа. – Расширенный комментарий. – Спасибо! – почти рявкнул Ландерс. – Я разберусь сам! – А пока он разбирается, – напряженно сказал Рудольф, – может быть, ты объяснишь это тем, у кого нет такого образования? Как ты мог нас купить, чтоб тебя?! – Не вас, а места в бортовом расписании. К выкупленным местам можно назначить исполняющих обязанности. Я и назначил, – довольно закончил яут. – На десять лет. Ландерс все еще листал поправки, и полковник Хармати остановила его одним движением ладони. – Я понимаю ваше желание защищаться до последнего, – она вздохнула почти как обычный человек. – Но вы не можете выкручиваться каждую секунду. Пусть вы купили корабль, места на нем, назначили людей на эти места, и мы должны вас выпустить... – Со всем имуществом, принадлежащим кораблю, включая блоки данных в их первоначальном виде, – почти страдальчески проскрипел вильянин. – Простите, госпожа полковник. Я должен. – Благодарю, – сквозь зубы ответила та. – И принимая во внимание поправку многоуважаемого долгоживущего Тлечкая. Но я должна предупредить вас, что в данном случае мы приложим все усилия, чтобы максимально усложнить для вас нахождение на территории людского блока Фузии. Нам придется присвоить данному кораблю карантинный статус, и при всем уважении к господину Саааржанайяахтауниру вы не сможете пересекать означенные территории. Карантинному кораблю будет запрещено парковаться в любом порту. Любой заказ со стороны человеческого блока будет аннулирован как представляющий угрозу здоровью всего человечества в целом. Страховка, кредитная история, техническое обслуживание – к сожалению, мы будем вынуждены отказать вам в любых контактах с людьми. И дополнительно я рекомендовала бы вам как можно внимательнее смотреть по сторонам. – Это угроза? – с прорезавшимся акцентом спросил Рудольф. – Это доброе предупреждение. Вы не представляете, сколько народу захочет получить ваш, нет, уточню – его корабль. А поскольку вы уже не входите в зону нашей юрисдикции, то не можете воспользоваться правами и защитой, гарантированной гражданам Фузии. – Меня не волнует отказ людей, – фыркнул Сайнжа. – Множество лет вы были одним из видов мяса. Я не общаюсь с добычей. Халат полковника зашелестел, когда она неторопливо поднялась с места. – У вашей бывшей добычи, – сказала она, – отросли очень острые зубы. Всего хорошего, господа. Ландерс? – Разумеется, я подготовлю необходимые распоряжения. Эксперт по юридическим вопросам даже не скрывал мстительного торжества. – Парни, вы в жопе, – констатировал вильянин, тоже вставая с места. – Ну, пока, неудачники. Яут огладил дредлоки, одновременно пробурчав нечто оскорбительное, в чем Йонге разобрал только упоминание о насекомых. Однако в сравнении с нарисовавшейся перспективой меркли любые оскорбления. Вильянин уже обогнал полковника и выскочил из помещения. Ландерс продолжал деловито крутить на столе разнообразные документы. Белый халат полковника был уже у самой двери, когда Йонге наконец заговорил. – Подождите! Полковник, одну минуту! Хармати остановилась и развернулась всем телом. "Она тебя ждала", – удивленным эхом прозвучала догадка Рудольфа. – Погодите, – Йонге криво улыбнулся. – Вы загнали нас в угол, полковник. – Разумеется, – кивнула Хармати. – Именно это и было моей целью. Исключительно ради интересов человечества. Йонге резко поднялся, выбрался из-за стола и направился к полковнику, игнорируя глухое рычание яута. Сайнжа мог сколько угодно радоваться своей сообразительности, выкупать корабли, отказываться от общения с людьми, но сам Йонге становиться изгнанником не собирался. Он не сомневался, что Хармати озвучила только часть взыскательных мероприятий. Самым очевидным из следующих шагов стала бы договоренность с максимально возможным числом межрасовых компаний, чтобы окончательно отрезать "Фелицию" от всех источников нормального существования. А дальше... Дальше Йонге живо представлял себе охоту на выбитый из юрисдикции корабль. Затормозив, Йонге миролюбиво развел руки. – Давайте заключим сделку. Хармати, подумайте, разве вам не интересно пронаблюдать, как это все работает вживую? Смотрите, вы же сказали, что непонятно, как это работает, что главное даже не в искине и не в нас, да вообще ни в чем по отдельности, так? Главное – в комплексе. Что бы вы стали делать с кораблем, даже отдай мы его вам? Спрятали бы? Разобрали по кусочкам? – О господи, – отчетливо сказал Рудольф со своего места. – Оставьте нам возможность свободно перемещаться и заниматься тем же, чем мы занимались раньше. А взамен можете напихать своих сканеров и логгеров, чтобы отслеживать, что происходит во время каждого прыжка. "Да ты с ума сошел! – прорезался Рудольф вдвое громче прежнего. – Может, нам сразу в трусы себе камеры запихать?" Йонге даже не моргнул, хотя от уровня громкости у него нестерпимо зачесалось среднее ухо. Полковник вроде бы изменилась в лице, но затем сурово поджала губы. – Это уже не ваш корабль, а за чужими судами мы шпионить не можем. – Да ладно вам, полковник, – теперь Йонге прижал обе руки к сердцу и доверительно понизил голос. – Вы же понимаете, что если понадобится, я лично проведу с нашим навигатором воспитательную беседу. Клянусь вам, что он будет паинькой. – Предложение интересное, господин Далине. Но, как вы понимаете, я не могу ничего обещать. Мне необходимо будет связаться с руководством, поскольку такой вопрос должен решаться на самом высоком уровне. – Уже хорошо, – улыбнулся Йонге, чувствуя, как от усилий у него каменеют щеки. Они словно получили отсрочку приговора, но впереди все равно была сплошная неизвестность, и, возможно, там было гораздо больше неприятностей, чем изгнание с человеческих территорий. За спиной у него заскрежетало немилосердно отодвигаемое кресло, по полу застучали шаги, и Рудольф обхватил Йонге за плечи, на мгновение прижав к себе. Его поддержку можно было почувствовать без всякого синхрона. – Все верно сделал, – сказал он. – Пошли отсюда, я жрать хочу, а пока эти бюрократы решат – сдохнуть успеешь... – Минуту, – полковник подняла руку. – Зря вы грешите на бюрократию. Мы уже все решили. * * * Рудольф сидел за столом и всем своим видом старательно вызывал головную боль. К установке государственного "черного ящика" на борту его не допустили, поэтому сначала механик страдал от паранойи, а потом начал вносить коррективы в деятельность представителей власти, невзирая на все увещевания Йонге подождать. В самом прямом смысле закатав рукава, Рудольф тщательно устроил локти на столешнице, уткнулся лбом в кулаки и полностью отключился от внешнего мира. Йонге мог только в самых общих чертах представить, какой набор команд механик осторожно вливает в обширную память "Фелиции", используя для этого тонкую линию глейтерной связи. Именно часть подобной передачи он уловил в четыреста восемнадцатом кабинете. Йонге оставалось надеяться, что Рудольф проявит необходимое благоразумие. С механика сталось бы приказать "Фелиции" расстреливать всех посторонних на своей территории. Сам Йонге, избавленный от катетеров, шунтов и заплаток, занял местный официальный канал связи и методично рассылал согласованную с полковником Хармати извинительную цифрограмму по всем адресатам, ранее изъявившим желание получить патент на технологию прыжка. В ней сообщалось о потенциальной небезопасности данного способа и о том, что федеральными властями данный метод категорически не одобрен. Правда, в конце вежливого послания Йонге все-таки добавил утешительную строку о том, что экипаж "Фелиции" готов взяться за доставку любых легальных грузов на конкурсной основе. За то время, пока он занимался рассылкой, ему уже успело прийти несколько сочувственных приветов от дальних приятелей, а заодно и парочка забористых посланий от разочаровавшихся потенциальных клиентов. Этих Йонге тщательно записал в браслет на долгую недобрую память. – Почему так долго? Вторым источником головной боли служил яут. После недолгих демонстративных препирательств Сайнжа милостиво согласился "продолжить сомнительный эксперимент", как он выразился, но твердо пожелал увести "Фелицию" с полуострова. Йонге пришлось применить весь спектр капитанской власти: от уговоров до угроз и обещаний страшных пыток. Призрак полковника маячил за плечами, поэтому Йонге был крайне убедителен. В итоге они сошлись на том, что "Фелиция" покинет полуостров после всех необходимых процедур. Под это дело Хармати даже торжественно пообещала продлить срок действия коридора. – Долго! Не дождавшись ответа, яут, разлегшийся на чужой кровати, качнул ногой и со скрежетом прочертил когтями по полу. Йонге поморщился, отправляя последний десяток цифрограмм, и сбросил подключение. Получив возможность отойти от стола – связь не распространялась на всю палату, видимо, чтобы пациенты вели здоровый офлайновый образ жизни, – он встал, потянулся и наставил палец на навигатора. – Не ори, – сказал он. – Мы все обсудили. Умники из команды Хармати поставят свою систему прослушки, Рудольф постарается сделать так, чтобы получали они только то, что мы сочтем нужным, и после этого все расстанутся. К обоюдному, мать его, удовольствию. Сайнжа поднял руку, потыкал в наруч, и внезапно тот разделился на части. Самую большую Сайнжа снял, и она мгновенно разложилась в метательный диск. Яут поднял его, повертел, рассматривая, и провел когтем по лезвию, произведя еще более отвратительный звук. – Скучно, – проворчал он. – Невозможно так долго находиться без дела. Хочу охотиться в других мирах. – Я не удивляюсь, что ты влез в группу вашей биоразведки, – усмехнулся Йонге. – С такой отверткой в заднице на месте не усидишь. – Не нужно было договариваться, нужно было улетать, – продолжал ворчать Сайнжа, прилаживая диск обратно. – Неблагодарные умансоо. – Очень даже благодарные, – быстро сказал Йонге. – Ты гений, я этого еще не говорил? Сайнжа довольно прищурился и быстро сложил-развел клыки поочередно. Затем сел и выжидательно уставился на пилота. – Если бы не ты, болтаться бы нам сейчас на бюджетной штамповке, – искренне продолжил Йонге. – А Рудольфа, например, вообще инсульт хватил бы от разлуки с нашей малышкой. Сайнжа встал с места и двинулся вперед. Руки он держал опущенными, но пальцы шевелились, точно яут примерялся, какое оружие из своего арсенала выбрать. Йонге начал отступать в сторону окна. – А может, для надежности и правда мозги промыли бы. Не разговаривал бы сейчас с тобой отважный звездоплаватель Йонге Далине, не сидел бы товарищ Вебер за тем замечательным столом... Да мать твою! Сайнжа остановился, загнав Йонге на подоконник. Уперевшись руками в откосы, яут подался вперед, вытягивая челюсти. Йонге откинулся, наткнулся спиной на оконный пластик и вскинул руку, автоматически блокируя движение Сайнжи. Яут мгновенно перехватил его за бедра и дернул на себя. – Сайнжа, пшел на хер! Я не даю из чувства благодарности! – Я это знал, – хрипло заклекотал Сайнжа. – Но не мог не подразнить. Подцепив нижними клыками Йонге за челюсть, Сайнжа быстро лизнул его в губы и отступил. От неожиданности Йонге едва не свалился с узкого подоконника. С трудом удержав равновесие, он перевел дух, восстанавливая ускорившееся сердцебиение. Паскудный инопланетчик оказывал слишком большое влияние на его нервную систему. Излучая самодовольство, Сайнжа направился к Рудольфу. Несколько мгновений Йонге боролся с совестью, призывавшей оберегать напарника от ищущего развлечений яута. В итоге он победил с разгромным счетом. Вряд ли Сайнжа мог серьезно помешать Рудольфу. На ворчание и клекот механик предсказуемо не реагировал, а трясти его физически Сайнжа не стал. Йонге даже позволил себе надежду на то, что яут понимает всю серьезность стоящей перед механиком задачи, а не просто опасается получить в морду. Яут почти лег на столешницу, пытаясь заглянуть в глаза Рудольфу, но потерпел неудачу. Продолжая ворчать, он обогнул стол еще раз и подкрался к механику со спины. Пару мгновений он стоял неподвижно, а потом наклонился вперед, опираясь на стол обеими руками. Йонге на мгновение представилось, как яут впивается всеми четырьмя клыками в череп Рудольфа и начинает высасывать мозги. – Сайнжа, не мешай ему. – Что он делает? Ответить Йонге не успел. Из-за яута он не видел Рудольфа, зато увидел, как быстро взметнулись знакомые руки и вцепились в дредлоки Сайнжи. – Я только что закончил защищать крошку Фелицию от грязного насилия со стороны ФКА, – сообщил механик. – Оп! По недовольному ворчанию и тому, как резко наклонился яут, Йонге определил, что Рудольф пытается подтянуться на чужих волосах. Конечно, это были не волосы, да и сам Сайнжа был куда крепче даже самого сильного человека, но такие упражнения ему совершенно точно не нравились. Он наклонился еще сильнее, схватил Рудольфа поперек корпуса и резко подался назад. Выдернув механика из-за стола, он развернулся на месте, энергично мотая головой. – Йонге, мне помощь не помешает! Рудольф не производил впечатления человека, угодившего в неприятности, но Йонге немедленно спрыгнул с подоконника и двинулся к яуту, выразительно разминая кулаки. – Нечестно! – возмутился Сайнжа, снова дергая головой. Рудольф выпустил пучок дредлоков и точно так же вслепую поймал Сайнжу за шею. Йонге тормознул, сообразив, что механик приглашал его вовсе не для дружеской потасовки. Ухмылялся Рудольф совершенно по-особенному. От необходимости принимать решение его избавил сигнал на браслете. Эта голограмма сама не открывалась, и Йонге активировал ее принудительно. – Мы готовы, – сообщила Хармати. – Коридор открыт на двадцать четыре часа, поторопитесь. – Да за двадцать четыре часа мы... – начал Йонге, а потом спохватился и глянул на часы. – Или вы про двадцать четыре часа вечера? – Естественно. – Просто восхитительно, – невыразительно сказал Йонге. У них было сорок минут в запасе. – Мы будем через пятнадцать минут. Рудольф уже высвободился и начал стремительно защелкивать сумку, в которой покоился разобранный дуговик, плазмомет и хрен знает что еще. Сайнжа тоже произвел необходимые приготовления, заключавшиеся в надевании маски, и первым устремился к выходу. – Вот сучка, – ругнулся механик, перебрасывая ремень через плечо. – Нарочно она, что ли! – Помочь? Рудольф зыркнул на напарника и почти выскочил из палаты, неразборчиво бормоча себе под нос. * * * Торопливо следуя по коридору, Йонге пытался вспомнить, не осталось ли чего-то значимого в его палате. В отличие от Рудольфа, набор выживальщика он с собой не тащил, а полотенцами и бритвами НИИЦ пациентов обеспечивал. Поддавшись мелкой мстительности, продвинутую зубную щетку с анализатором микрофлоры Йонге все-таки прикарманил. Пилоту полагалось возглавлять отряд, однако Йонге болтался в хвосте до последнего, успешно делая вид, что полностью доверяет навигатору его прямую функцию. На самом деле он не слишком хорошо изучал планы НИИЦ, поэтому собирался уже на ходу запрашивать через "Фелицию" доступ к серверу и даже готовился столкнуться при этом с массой проблем. На его счастье яут с блеском руководил крохотным отрядом. Он как минимум один раз срезал путь через служебные территории. Возможно, если бы не его участие, в заявленные пятнадцать минут экипаж не уложился бы. Ровно в назначенное время все трое оказались в зоне ожидания, совмещенной с зоной дезинфекции и проверки. Йонге сразу же увидел провожающих – на фоне огромного шлюза, закрытого белоснежной диафрагмой. "Тормози", – велел он Рудольфу. Сайнжу пришлось догонять и применять физическую силу. Наведя порядок, Йонге возглавил процессию и направился к провожающим хоть и быстрым шагом, но без панической спешки. – Полковник, профессор, – он поочередно кивнул обоим. – Рад, что вы пришли попрощаться. Надеюсь, никаких внезапных новостей у вас нет? – У меня есть! – быстро сказал Найгваль. Рудольф за спиной Йонге напрягся, однако не сдвинулся с места. Теперь Йонге действительно почувствовал зарождавшуюся головную боль. – Я слушаю. – Понимаете, в финальной стадии мы проводили эксперименты, уже не рассчитывая, что вы, м-м-м, продолжите летать. Вернее сказать, рассчитывали на замену корабля и... – Лучше сразу признавайтесь, что вы сотворили с Фелицией, – предупредил Рудольф. Йонге не видел его, но представлял, как механик поглаживает раздутый бок сумки. – Не с "Фелицией". С вами. Йонге перевел взгляд на полковника. Та сохраняла полное спокойствие, и пришлось вновь сосредоточиться на Найгвале. – Что они говорят? – раздраженно прорычал Сайнжа. – Всякую херню, – резко ответил механик. – Замолкни ненадолго! – Я очень внимательно слушаю, – проговорил Йонге, не менее внимательно глядя на профессора. Тот вдохнул и полез в карман халата. – Ну вы же знакомы с шелтерным принципом работы? – Естественно, – буркнул Йонге. – Значит, понимаете, что это псевдоорганика, которой можно, так сказать, слегка манипулировать. – Мозги, что ли, прослушивать? – резко спросил Рудольф, делая пару шагов вперед. – Господи, да нет, конечно! – замахал на него Найгваль. – Я вам не верю, – чуть тише, но по-прежнему твердо заявил механик. – Полковник... Обращаясь к Хармати, Найгваль выглядел достаточно беспомощно, чтобы вызвать жалость. Но Йонге хотелось своротить профессорскую челюсть ударом ботинка. А потом своротить на противоположную сторону. – Если бы мы читали ваши мозги, то и переделывали бы их по своему уразумению, – почти фыркнула Хармати. – Потрудитесь мыслить хотя бы отчасти разумно. Профессор имеет в виду плотность настройки. – Вот ей-то вы должны верить, – с облегчением сказал Найгваль. – Хотя я понимаю ваши опасения, но, поверьте... – Так ближе к делу, – оборвал его Йонге. – Мы торопимся. Что насчет манипуляций и чем это для нас обернется? – Если отбросить детализацию описаний, то усилением синхронизации, – смущенно сказал Найгваль. – На сколько? – проскрежетал Рудольф. Краем глаза Йонге увидел, что сумку он действительно поглаживает. Найгваль тоже покосился на движения пальцев механика и быстро мотнул головой. – Где-то плюс пятнадцать. – Всего? – моментально просветлел механик. – Это фигня. – Что? Вы серьезно? Найгваль так искренне изумился, что Йонге почти засмеялся. Но, бросив взгляд на полковника, сдержался. Присутствие этой женщины удивительным образом гасило все неуместные эмоции. Даже страшно было представить, какое у нее может быть начальство. – Абсолютно, – сказал он. – Видимо, вы хорошо подкованы в теории, но ничего не знаете о практике. С этим мы справимся. – О... Получается, наш це-плюс вам не потребуется? – Смотря что вы под этим подразумеваете, – осторожно сказал Йонге. – Церебролин. Просто мы увеличили действующие компоненты, вернее, их концентрацию, правда, вкус от этого стал еще хуже... Рудольф шагнул вперед и молча протянул руку. Найгваль пару раз моргнул и вытащил из кармана никак не подписанный блистер. Механик принял подношение и деловито запихнул в сумку. – Если это все, я хочу приступить к настройке. Найгваль молча попятился, освобождая доступ к шлюзу. Полковник не сдвинулась с места. – Я обратила внимание на систему блокировки, которую поставил господин Вебер, – заметила она. – Работа достаточно профессиональная, хотя в некоторых местах имеются вопиющие провалы. Рудольф моментально покраснел так, что у Йонге тоже зачесались уши. – Но, учитывая вашу готовность сотрудничать, я закрою на это глаза, – продолжила полковник. – Поверьте, никому не интересно, каким мылом вы пользуетесь, что смотрите перед сном и где храните записи с выпускного. – Я не могу позволить, чтобы на моем корабле бегали жучки, – пробурчал Рудольф, все еще пламенея. – Понимаю, – неожиданно кивнула полковник. – Если захотите, я могу порекомендовать некоторых наших специалистов, которые смогут проконсультировать вас в дальнейшем. Думаю, это будет полезно. Краснота Рудольфа приблизилась к точке плавления тантала. – Спасибо, я подумаю, – почти прохрипел он. Обмен любезностями грозил затянуться, но уставший ждать яут поступил по-своему. Подхватив Йонге за локоть, он потащил пилота в обход Хармати. Тщетно пытаясь сопротивляться тяговой силе бульдозера, Йонге порадовался, что яут воспитан матриархатом и ему не пришло в голову отпихнуть полковника с дороги. – Удачи, господа, – чуть насмешливо пожелала полковник. – Спасибо! Последний вопль вежливости потонул в гуле механизмов. Система среагировала на приближение людей с разрешенным уровнем доступа, и белые сегменты начали раскрываться. Оглянувшись, Йонге увидел, как Рудольф салютует полковнику, и та кивает ему в ответ. Догнав экипаж, Рудольф запрыгнул на ленту транспортера и встал поближе. Йонге раз за разом пытался высвободить локоть, но яут с успехом изображал каменную статую, поэтому успеха Йонге добиться не сумел. Плюнув на личную свободу, он обратился к Рудольфу. – Это, само собой, не мое дело, – дипломатично начал он, – но почему с тобой она общалась, а ко мне никаких вопросов не было? Откуда все эти любезности? Рекомендации специалистов? А? Рудольф терпеливо выслушал его, подождал еще пару секунд и только потом заговорил. – Я ж не спрашиваю, чем ты банчил четыре года назад. Считай, у меня были кое-какие дела с военными. Йонге вздохнул. Обижаться в данном случае было совершенно бессмысленно. В маленьких экипажах из двух-трех человек сокровенные тайны берегли гораздо тщательнее. Синхрон и так провоцировал вываливать на напарников массу секретов. Даже без особенных личных знаний члены экипажа делались друг другу очень близкими людьми, и этого обычно хватало по горло. – Не дуйся, – Рудольф пихнул его в плечо. – Пошел ты, – Йонге пихнул его в ответ. – Что я, без мозгов совсем? – Спорный момент. К примеру, разрешить запихать к нам следящее устройство было не самой гениальной идеей... – Чего-чего? Может, у тебя были получше? – Ну... Рудольф поднял палец и задумался. Йонге торжествующе ухмыльнулся. Однако насладиться мигом торжества ему толком не дали. Сайнжа зарычал и взмахнул рукой. Йонге и без него прекрасно видел, что они наконец-то достигли корабля. "Фелиция" располагалась в обширном подземном ангаре. Йонге с растущим беспокойством обратил внимание, что сектор расположения находится в стороне от главного шлюза. Конфигурация секторов была ему знакома – такие строили везде, где имелась потребность впихнуть множество кораблей на территорию с ограниченным входным пространством. Сектора образовывали сложную подвижную конфигурацию, позволяющую тасовать запаркованные суда как угодно, беспрепятственно пропуская тех, кого положено, к шлюзу. Сейчас титаническая окружность на потолке подмигивала красным по всему периметру, а сектор "Фелиции" находился в двух обменных очередях от выхода. – Где этот долбаный коридор? – пробурчал Рудольф, озвучив его опасения. – Если нас накололи, я за себя не отвечаю. Йонге в который раз дернул рукой, чуть не вывихнув плечо, и на этот раз яут его все-таки отпустил. "Фелиция", запеленговавшая экипаж, радостно поприветствовала их первыми нотами из заставки к "Галактическим солдатам". – Что это? – грозно спросил Йонге. – Это мое нововведение, – довольно ответил Рудольф. – По-моему, отлично раздражает всех посторонних посетителей. – Оно и меня раздражает. – Да, ужасная мелодия, – подтвердил Сайнжа, демонстративно ковыряясь в дредлоках. – Отлично, – оскалился механик. – Отключи ради всех святых. * * * Ввалившись на знакомую территорию, Йонге с облегчением прислонился к стене. Только сейчас ему стало ясно, что две недели без "Фелиции" заставили его соскучиться по кораблю почти неимоверно. "Фелиция" вся трепетала, отвечая на его эмоции, но держала виртуальные руки при себе. С того памятного случая на Найхави Йонге лично выставил ограничение контактного взаимодействия. – Я проверю свои трофеи, – важно сказал яут. – Если умансоо своровали хотя бы малость, последует дипломатический инцидент. – Да кому нужна эта... это... – Рудольф закашлялся под взглядом, которым его наградил яут. – Нет, ты, конечно, проверь. Мало ли что там... Какой любитель гов... гхм... короче, пойду-ка я тоже по делам. Йонге, от меня что надо? – Ничего. Сам справлюсь. Мгновение спустя Йонге остался в одиночестве. Зачем-то проверив герметичность внешнего люка, он отправился на мостик. Легкая паранойя скреблась кривым коготочком, но он верил в таланты Рудольфа. Даже Хармати их признала. Поэтому в любимое кресло Йонге опустился уже полностью собранным первым пилотом малого разведывательного корабля. Запустил обычную программу настройки, напрямую соединился с "Фелицией" и все-таки дал ей возможность обнять себя со всех сторон. Искины не умели жаловаться, но, скорее всего, две недели для корабля тоже были заполнены массой экспериментов, часть которых могла быть неприятна как с программной, так и с псевдонейрологической точки зрения. "Готовимся к вылету, первый пилот", – почти интимно прошелестела "Фелиция". "Что с аналитикой?" "Даю полный отчет, первый пилот". Сводные данные "Фелиция" сопровождала не только приятными интонациями, но и ощущениями. Йонге мгновенно провалился в расставленную сенсорную ловушку и даже слегка съехал по креслу, внимая докладу. – Эй! Бесцеремонный пинок в кресло прервал гипнотические пассажи. Йонге от неожиданности всхрапнул и тут же сел прямо. Мгновенный запрос к "Фелиции" позволил определить, что в докладах он варился семь минут. Ничего из сказанного при этом в голове не отложилось. И уж тем более он не обратил внимания, когда оставшиеся члены экипажа оказались на мостике. Рудольф почти сочувственно посмотрел на него и направился к собственной консоли. – Я что-то отвлекся, – кашлянул Йонге. – Но зато у нас точно все в порядке. Сейчас стартуем. Привычно задав формулу атмосферного подъема по коридору, он остановился, так и не запустив сформированную программу. Сайнжа, до сих пор молча наблюдавший за его действиями, тихо заклокотал, в который уже раз напомнив Йонге утопающего. – Чего ты ждешь? – Я привык летать там, где мне открывают дорогу, – почти огрызнулся Йонге. – И теперь я понятия не имею, нужно ли отправлять официальный запрос или твой проклятый дипломатический статус решает. – Хочешь, я прыгну прямо отсюда? – Упаси боже, – Йонге судорожно мотнул головой. – Ты соображай, что несешь! Прыгнет он... – На Хаалисс прыгали. – На какой такой... А, ты об этом. Так то была дикая планета, безлюдная, понятно? Здесь на орбите кишмя кишат спутники, транспортники, станции и еще хрен знает что. Я не хочу вмазаться в какой-нибудь мусорный завод, понятно? – Ты уже два раза спросил, понятно или нет. Я не тупой. – Я отправил запрос прямо на их сервер, – прервал обоих Рудольф. – С тебя пиво, Далине. – Чего? Не много ли хочешь? Еще неизвестно, сработает эта хрень или нет... – Пиво, Далине, – повторил Рудольф и осклабился во все тридцать два. Объемная проекция трудолюбиво отобразила, как запретительные огни сменяются на синие кольца доступа. Огромная конструкция раздвинулась, и в проекции немедленно стало до того светло, что Йонге инстинктивно прищурился. "Фелиция" сдвинулась с места вместе с сегментом, на котором стояла. – Сам возьмешь, – буркнул он, запуская атмосферную программу. Оказавшись в нужной точке, "Фелиция" зарокотала, осторожно поднимаясь на "грязеедской" системе. Использовать дополнительные атмосферные движки Йонге не любил, поскольку приходилось учитывать слишком много параметров, но в выделенном коридоре можно было не беспокоиться. Силовые экраны не только блокировали воздушные трассы, но и помогали вытолкнуть тушу корабля на орбиту. * * * Выход из гравитационного пояса Ятранги прошел идеально, и Йонге без проблем встроился в орбитальную решетку. Но дальше его ждало неприятное открытие. Для начала он сверился со всеми открытыми графиками, сделал несколько запросов и только после этого разозлился всерьез. Комбинацию вызова НИИЦ Вейланда он предусмотрительно залил в "Фелицию" еще по прилете, поэтому немедленно начал бомбардировать их приемник срочными и суперсрочными запросами. Когда вместо эмблемы НИИЦ голограмма сформировалась в полковника Хармати, он даже не удивился. – Мы улетим отсюда или нет? – риторически поинтересовался Рудольф от консоли. – На орбите нет ни одного свободного слота на вылет! Хармати, это ваши игры? – А я не говорила, что дам вам слот, – возразила полковник. – Я дала только коридор, о большем речи не шло. – Есть слот на посадку, – невозмутимо сообщил Сайнжа. – Карнага-один, торговые территории. Первые несколько секунд Йонге наслаждался чувством абсолютной победы, и только потом вспомнил, что о Карнаге ему неизвестно ничего, кроме давней обмолвки яута про необходимость ее посещения. – Что за Карнага? – озвучил его сомнения Рудольф. – Торговцы, – Сайнжа скривился, шевеля клыками, – неблагородная кровь, но крепко держатся друг за друга. Туда же прилетает множество других торговцев и разведчиков. Поэтому мы можем воспользоваться их слотами. – Отлично. Надеюсь, больше не увидимся, полковник. Йонге отрубил связь с НИИЦ и тут же переключился на режим запроса посадки. "Луна-1 подтверждает, слот есть, необходимо указать цель пребывания". Сайнжа спрыгнул с оккупированного стола и подошел ближе. Йонге молча вызвал дублированное меню с перечислением вариантов. Сайнжа провел когтем по дрожащим строчкам голограммы и быстро определился. "Присвоен статус – родственные визиты. Время бесплатной стоянки – тридцать часов по AFC". – Жадные, – буркнул Сайнжа. – Почему? – Всего тридцать часов. Потом переводится на штрафной сектор и взимается оплата. – Ну это обычное дело, – махнул рукой Йонге. Яут молча поводил пальцем, и язык интерфейса сменился на человеческий. Брови Йонге сами собой поползли вверх. – Скупердяи, – резюмировал он. – А что за статус? Это ж так любой может устроиться, – вклинился Рудольф. – Не любой, – Сайнжа ухватился за спинку кресла: "Фелиция" вываливалась из орбитальной ячейки, меняя позицию на входящую. – Такой статус только для кораблей Найхави. – Кстати, об этом, – Йонге отдал "Фелиции" все функции посадки и нахмурился. – Ты сказал, что покупаешь подарки союзникам? Я хочу в подарок мой корабль. Обратно. Немедленно. Рудольф громко вздохнул. – Сайнжа, не слушай его. У нашего пилота голова того, поехала. Не вздумай возвращать нам корабль, иначе его у нас заберут раньше, чем ты успеешь спросить какую-нибудь хрень, которую, как я вижу, ты все же хочешь сказать вслух. – Надеюсь, мне не придется всю оставшуюся жизнь благодарить эту рожу, – не сдержался Йонге. Яут снял с пояса духовую трубку и выразительно прицелился в механика. Рудольф состроил презрительную гримасу, но все-таки оторвался от консоли, на которую успел присесть, и сдвинулся на пару шагов в сторону. Яут повернулся за ним, продолжая прицеливаться и покручивать трубку для лучшей наводки. – Что-то надоело с вами торчать, – буркнул механик. – Пойду, проверю, что на яутские территории лучше будет взять. Йонге, ты не хочешь вооружиться? Есть у меня парочка экземпляров… – Честно говоря, нет. Подозреваю, что с ними вес твоей экипировки превысит грузоподъемность дроида, поэтому ты собрался припахать еще и меня. Сайнжа помахал трубкой, привлекая к себе внимание. – Почему вам так важна скорость прыжка? Разве для торговли нельзя нанять другую расу с быстрыми кораблями? Рудольф тормознул возле пилотского кресла и поднял обе руки, как бы вопрошая у потолка и "Фелиции", за что их настигла кара в лице яута. Йонге попытался одновременно схватиться за лоб и помассировать переносицу, ожидаемо потерпел неудачу и просто потряс скрюченными пальцами. – Сайнжа, ты кретин или притворяешься? Наши корабли и так самые быстрые во всей Фузии! – Правда? Быстрее бесплотных скользящих? – Да, конечно, именно бесплотным можно поручить доставку грузов, – язвительно сказал Рудольф. – Среди всех рас, которые могут физически, подчеркиваю для идиотов, физически взаимодействовать друг с другом, мы – самые быстрые. Хотя вообще это в чисто математических формулах. Так-то все примерно одинаковые. Сайнжа резко выбросил вперед руку, пытаясь треснуть механика по затылку, но Рудольф увернулся и показал яуту средний палец. – Топайте драться в другом месте, – сухо сказал Йонге. – Сейчас тряхнет на фиксации, и вы мне что-нибудь поломаете. – Я ухожу. Но пару игрушек все-таки тебе подарю, – угрожающе пообещал Рудольф. – Эй, великий охотник, двигай за мной. Не будем мешать пилоту... – Наконец-то здравые мысли на этом мостике, – прочувствованно сказал Йонге. – Пусть наслаждается дурными мыслями в одиночестве, – договорил Рудольф. Если бы у Йонге была своя духовая трубка, то в заднице механика уже точно красовалась бы парочка стрелок с нервнопаралитическим содержимым. Но трубки не было, а метать в Рудольфа планшетом Йонге не хотел, поэтому повторил недавний жест механика с пальцем, для наглядности подняв руку повыше над спинкой кресла. * * * Посадочный слот открывался только через восемь часов, поэтому Йонге завалился спать на ближайшие семь, тем самым избавив себя от скуки ожидания. Он проспал бы и еще больше, но лихорадочно собираться прямо перед посадкой не хотелось. Спустя семь часов желудок, растревоженный выставочными деликатесами, вспомнил, что, кроме больничного диетического рациона, существует масса других блюд, и требовательно заявил о себе на всю каюту. По пути на камбуз Йонге почти вслух молился, чтобы яут не успел полностью перепрограммировать синтезатор. Готовил агрегат худо-бедно, так что по большей части экипаж предпочитал брикеты сухпайка, но совсем терять возможность не хотелось. А судя по отчетам, за две недели Сайнжа заказал довольно много полуфабрикатов с невыговариваемыми названиями. Йонге машинально подосадовал, что статус навигатора позволил Сайнже обеспечить открытый доступ на корабль для служб доставки. Еще в коридоре Йонге услышал разговор. Прислушавшись, он сообразил, что речь идет о беспрецедентной покупке "Фелиции". Только то, что он как следует выспался, помешало Йонге полыхнуть негодованием. Сейчас он уже мог рассуждать трезво и видел: больше ничего бы их не спасло. Оставалось следить за яутом, чтобы он не начал думать о себе слишком много. – ...мог бы и покороче задать время, вдруг не успел бы? Через порог Йонге переступил как раз вовремя, чтобы увидеть, как яут вытаскивает из подогревателя подрагивающую кучу красно-коричневого цвета. Несмотря на отвратительный вид, пахла она заманчиво, и Рудольф, до сих пор терзавший яута вопросами, тут же влез в кучу пальцем. Йонге порадовался, что синтезатор остался неприкосновенен. – Харх! У тебя чистые руки, умансоо? В вашей системе нет пересчета, свайны были самыми доступными. – Чище некуда, – Рудольф еще раз принюхался и немедленно сожрал украденное. – Откуда это "время охоты"? Йонге прислонился к косяку, внезапно тоже заинтересовавшись лингвистическим вопросом. Перевод висел в голове, но базы под него не было, поэтому чужая единица времени казалась чудной и одновременно раздражающей. – Это... – Сайнжа запнулся и пошевелил клыками, – историческая мера. Привязана к событию. – Момент от раскрытия яйца до прыжка наездника? – мрачно пошутил Рудольф. Сайнжа качнул головой, бережно поставил кучу на стол и отошел в сторону. – Считай, – бросил он и тут же прыгнул с места. Йонге машинально начал считать. Приземление, бросок, уклонение, поворот, удар, удар, снова бросок, захват, еще удар, широкий замах и финальный удар лезвиями во что-то невидимое, лежащее на полу. Семь секунд и еще неощутимая доля. Сайнжа выпрямился и тряхнул головой. Затем проверил наруч и довольно осклабился. – Ритуальная комбинация движений во время убийства первым охотником первого зверя. – Охренеть, – восхищенно сказал Рудольф. – Впервые встречаю засранцев, умудрившихся привязать время к какой-то гребаной доисторической драке! Йонге еще хотел добавить, что впервые встречает идиота, показывающего боевые движения в тесном камбузе, но решил, что у него слишком хорошее настроение для сварливых заявлений. Рудольф нырнул в холодильную камеру, вытащил оттуда "быстрые гарцинские смеси" и закинул в подогреватель. Потом развернулся к переступившему порог Йонге и ткнул в него ложкой. – Надеюсь, тебе приснился бизнес-план развития курьерской службы "Веда"? – Почему "Веда"? – машинально спросил Йонге. – Потому что Вебер-Далине. А "Даве" не звучит. – А может быть, это будет "Далине и компания", – засмеялся Йонге. Сайнжа, энергично пожиравший свою кучу, прочавкал что-то совершенно непереводимое. – Нет, "Грхафывха" мы называться не будем, – моментально среагировал Йонге. Рудольф сделал шаг в сторону скрючившегося над столом яута и прицелился ложкой. Сайнжа со свистом втянул длинную то ли кишку, то ли мутировавшую водоросль, и угрожающе посмотрел на механика. Рудольф не изменил своих намерений, и яут молча выщелкнул лезвия. Острия выразительно блеснули. Рудольф разочарованно цыкнул и отступил под торжествующее чавканье. – Так межрасовое пищевое ограбление признано несостоявшимся, – прокомментировал Йонге. – Кто ж знал, что их тушенка будет так пахнуть. Йонге протянул руку, и Рудольф после недолгой заминки отдал ему ложку. Йонге подошел к столу и деловито зачерпнул "тушенки". Сайнжа зарычал, едва не подавился и опять махнул лезвиями, но не прицельно. Йонге поднял ложку на уровень глаз, принюхался и обратил взгляд к потолку. – Фелиция, дай анализ этого месива. – Молекулярный вес... – Нет! Просто скажи, это можно есть людям или нет? – Нельзя, – бодро отрапортовал искин. – Количество примесей свыше допустимой нормы усвоения. Йонге покосился на Рудольфа. Тот выразительно схватился за горло и закатил глаза. – А нам можно? – уточнил Йонге. – Да, – почти неуверенно откликнулась "Фелиция". – Это противоречит понятию "для людей", однако все члены экипажа, кроме навигатора, официально относятся к виду "хомо сапиенс"... Йонге засунул ложку в рот. – Не рекомендовано... – полуобморочно пробормотала "Фелиция". – Поправка, возможно для употребления представителями вида "хомо сапиенс науду". – Я только одного не пойму, – задумчиво сказал Йонге, разглядывая облизанную ложку. – С какого хрена Найгваль так и не сказал нам, что мы мутируем? – Высокая генетика, – фыркнул яут. Йонге с досадой похлопал ложкой по ладони. Еще до прибытия на Ятрангу он избавился от браслета, следившего за изменениями ДНК. Теперь он очень жалел об этом поступке. Возможно, вместо того чтобы обмениваться оскорблениями с Хармати, им обоим следовало мирно улечься в карантинных палатах и там потихонечку догнивать. Хотя эта идея понравилась ему еще меньше, чем перспектива отрастить пару дредлоков. Обогреватель пискнул, оповещая о готовности грацинских смесей. – А может, полковник от нас так хитро избавилась? – предположил Рудольф, вытаскивая раздувшиеся пакеты. – Типа, выгнала в открытый космос, чтобы мы там вакуумом простерилизовались. Правда, наш навигатор ей подгадил... – Вот не надо сюжет экологического триллера развивать. Дай сюда мою жратву. Пока Йонге проводил хирургическое вскрытие пакета, Рудольф пялился на яута и наконец разродился вопросом. – Сайнжа, вы болеете? Яут замотал головой. Йонге осмотрел красно-желтое месиво в пакете и на всякий случай пощупал нижнюю челюсть – не начали ли там расти дополнительные клыки. – Я не хочу покрываться щетиной, – мрачно сказал Рудольф, вонзая появившийся из ниоткуда рассекатель в пакет. – Слышь, навигатор, медсправочниками пользоваться умеешь? – Если это проявление людского чувства юмора... – Да ухохочешься, – Рудольф сунулся в пакет, обжегся и глухо выматерился. – Бери справочник по медицине и читай по списку! Что у вас по симптомам бывает – отмечай! – Прямо сейчас? – У тебя есть еще сорок минут. * * * Игольники глухо бряцали на спине под курткой. Ятранга была курортной планетой типа С, поэтому холодов тут не знали с момента ее открытия, но и Йонге, и Рудольф вновь добросовестно запаковались в саморегулируемые термокуртки. Хотя Сайнжа уверял, что на торговых территориях никто не охотится, механик все-таки сумел убедить Йонге взять мало-мальский боезапас. Самого себя ему убеждать не требовалось – Йонге до сих пор косился на доисторический тесак, болтающийся на бедре механика. – Я уже спрашивал, но спрошу еще раз, – почти пропыхтел механик. – Почему на время этих чертовых гонок убрали весь нормальный транспорт? – Потому что надо тренировать ленивых умансоо. Сострив, яут довольно заклекотал, не оглядываясь. Йонге мысленно пожелал ему навернуться с ограды, по которой великий охотник сейчас шествовал, явственно любуясь собой. В свете четырех лун он выглядел достаточно величественно, чтобы Йонге захотелось поставить ему подножку. От посадочной площадки до выбранного Сайнжей места было пять километров ходу. Для глайдера или даже занюханного скутера это было плевым расстоянием, но оказалось, что вся Карнага на ближайшие три дня является одним огромным запутанным мотодромом. Йонге никогда не слыхал про подобные гонки, однако Сайнжа тут же зачитал обоим лекцию, что это очень популярное занятие, немногим уступающее охоте. Информация в открытых кластерах подтверждала его слова и обосновывала, почему занятие столь почетное – гонялись тут на убой. Без правил, с полным нарушением техники модификации, да еще и с искусственными препятствиями. Сайнжа показал несколько легких огневых установок и пояснил, что они запрограммированы стрелять по движущимся целям. А потом с сожалением добавил, что урон при этом причиняется небольшой. И механик с ним кровожадно согласился. – А поближе ты дыру не мог найти? – вновь не выдержал Рудольф. Сайнжа не ответил, снял с перевязи копье, разложил его на всю длину и самым кончиком легонько стукнул механика по затылку. – Если бы я был человеком добрым, то забрал бы у тебя пару кило железа, – сочувственно сказал Йонге, глядя на механика. – Но я злой. Рудольф засунул руки в карманы и посмотрел на яута так, будто выбирал, куда стрельнуть. Сайнжа, похоже, чувствовал себя замечательно. Даже копье он не стал убирать, а положил на плечо и расслабленно шагал по ограде, то и дело поджимая когтистые пальцы. Йонге тоже спрятал руки в куртку и задумался о будущем. Пока что у него оставался аванс "Шеффер Датч", которым Йонге предусмотрительно не стал высылать цифрограмму. Он понимал, что новости разлетаются быстро, но делал ставку на умные головы аналитиков компании. Если всем отказали по официальной причине, а тебе нет – значит, можно договориться. Йонге предвидел, что оплата за доставку существенно изменится, но она все равно должна была оказаться раза в полтора выше обычной. На глейтерной связи еле слышно зашипело. "Как думаешь, мы тут яутскую посудину продадим?" Рудольф поравнялся с ним и почти задевал плечом. Тесак его точно пару раз стукнул Йонге по ноге. "Запросто. Лишь бы не приятелям бывших хозяев". "У таких говнюков приятели кровной местью заниматься не станут". "Значит, ты как большой специалист и займешься экономическими вопросами". – Это непременно, – вслух согласился Рудольф. – Разбогатеем, физиономию вот тебе подрихтуем для начала... – Зачем это? – забеспокоился Йонге и на всякий случай пощупал нос. Почему именно нос – он и сам не знал. Рудольф обогнал его на пару шагов, развернулся и пошел спиной вперед, пристально разглядывая напарника. Ночи на Ятранге были почти белыми, но Йонге все равно остановился. – Че тебя в моей физиономии не устраивает? Рудольф тоже остановился, затем шагнул вплотную к Йонге и ухватил его за затылок. От неожиданности Йонге дернул головой и в ответ схватил механика за запястье. – Не вертись, – Рудольф потянулся к его лицу, – я вот о чем. Йонге инстинктивно прищурился, когда Рудольф провел большим пальцем по шраму, распилившему бровь пополам. К тому же прямо в лоб светили долбаные луны – четырех было слишком много. Рудольф подзадержался, наклоняясь все ближе и в который раз уже поглаживая шрам, точно пытался стереть его. Они опять нацепили сканеры, но Рудольф еще и опустил свой, поэтому сквозь пластик Йонге не слишком хорошо видел его глаза. Опыт подсказывал ему, что взгляд Рудольфа становится все более бессмысленным. – Синхронизация плюс пятнадцать, – неохотно напомнил Йонге. – Пожалей мой желудок, опять таблетки. Рудольф заморгал и резко вскинул голову. Руки он убрал так быстро, словно обжегся. Йонге страшно захотелось то ли дружески хлопнуть его по макушке, то ли отвесить не менее дружеского щелбана, но он сдержался. Синхронизация исподтишка начала выкидывать фокусы. – Насчет шрама я еще подумаю, – спокойно сказал он. – Пошли, а то великий навигатор нас ждать не собирается. Сайнжа и впрямь успел уйти довольно далеко. Рудольф молча кивнул, развернулся и устремился следом за яутом. Йонге догнал его, подстроился под ритм шагов и перестал смотреть себе под ноги. Карнага в целом была куда более достойным объектом для изучения, чем ее пешеходная зона, колоритно присыпанная неорганическим мусором. Для торговой территории тут было на удивление тихо. Йонге ожидал, что здесь будет твориться такой же хаос, как на выставке, но улицы были почти пустынными. Тем более странно это было, учитывая курортный статус планеты. Редкие пешеходы деловито пробегали в отдалении, открытых аукционных площадок он насчитал всего четыре штуки на одной улице, а транспортных средств и вовсе не было. Зато здесь совершенно точно было много яутов. Рисунки на стенах, вырезанные узоры на опорных конструкциях, даже парочка грубо сделанных статуй – всюду виднелась когтистая лапа примитивистов с Найхави. А еще имелись закрытые подсвеченные витрины, в которых лежало повторяющееся оружие, украшения и трофейные кости. Иногда не кости, а целые чучела. Эти были самыми интересными – большинство чудовищ Йонге не встречал даже в фантастических боевиках. То ли яуты забирались в самые жуткие дебри галактики, то ли у владельцев витрин было хорошее воображение и большая наглость. Йонге сомневался, что настоящий охотник-старовер притащит к себе домой химеру, собранную из десятка останков, принадлежащих разным видам. Возле одной из витрин Сайнжа притормозил. Оглянувшись, он нетерпеливо взмахнул рукой, подзывая напарников. Йонге взял Рудольфа за локоть и оттащил от витрины с чем-то, напоминавшим взорвавшийся плазмомет. Против его ожидания, Рудольф возражать не стал, но Йонге все равно – исключительно для контроля – на ходу держал его еще добрых десять секунд, прежде чем все же разжать пальцы. – Смотрите, – Сайнжа ухмылялся челюстями наружу, тыкая в прозрачную стену. Йонге посмотрел. Рудольф рядом с ним буркнул несколько проклятий на берлинском. Витрина была совершенно пустой, а по центру белой подложки располагался тщательно раскрашенный человеческий череп. – Ну и че ты пасть раззявил? – зло сказал Рудольф. – Пиздюлей давно не получал? – Это мы в любой момент, – поддержал Йонге. – На хую вертел я такие экспонаты. – Это достойный трофей! – Сайнжа искренне возмутился. – Он же не белый, он в цветах доблести! – Мне это ничего не говорит. Кроме того, что хочется кому-то врезать. – Хр-ра! Глупый умансоо. Объясняю: цвета доблести означают, что это был воин, который побеждал охотников в открытом сражении. Это большое достижение для умансоо... Особенно для прежних умансоо, – поправился он, задумчиво поглядев перед этим на напарников. – Они меньше и более хрупкие. – Но кто-то же его все равно прикончил, – по-прежнему зло сказал Рудольф, поглаживая тесак. – Да, – Сайнжа опять усмехнулся. – Старость. Вы живете мало. Кто-то отметил этого умансоо и после его смерти забрал кости, чтобы почтить их достоинство. – Ладно, допустим, – протянул Йонге. – Но продавать зачем? – А зачем вы выставляете своих мертвецов на выставках? – парировал яут. – Еще до Хаалис я был на большой выставке, там было тело хранителя культа с вашей первопланеты. Он умер во времена, когда умансоо были грязеедами, не умеющими летать. Не запомнил его имя, только запомнил, что все было красное вокруг него. И такой символ: боевой молот и... Последнее слово потерялось в длинном сложном определении. Йонге только усвоил, что это было изогнутое режущее лезвие с рукоятью. – Хорошо, – Рудольф убрал руку с тесака. – Мог бы сразу объяснить, что это такое. Извини. Яут пощелкал клыками и склонил голову. – За что? – За оскорбления, – терпеливо сказал Рудольф. – О, их я допускаю, – Сайнжа заклекотал. – Мне нравится, что вы защищаете честь вашей расы, хотя даже не знаете, кто это был. – Мы, люди, такие, – подтвердил Йонге и тут же воспользовался неожиданной разговорчивостью яута: – Кстати, долго еще топать? – Совсем близко. Видишь перекресток? Сразу за ним. – Надеюсь, там будет межрасовое бухло, – Рудольф приставил ладонь ко лбу. – Фу, ну и пекло. Днем тут вообще душегубка настанет. – Хорошая температура, – возразил Сайнжа. Втиснувшись между напарниками, он ловко обхватил их за плечи и сдвинулся с места. – Внутри будет холоднее. Специально, чтобы усмирять горячие головы. – А, я понял, если кто-то беснуется, его срочно надо совать в холодильник, – обрадовался Йонге. – Рудольф, ты слышал? Срочно приобретаем большую холодильную камеру для нашего друга. Мало ли что! – А чем та плоха, в которой мы его приятеля инкубаторного возили? – Там не поместятся все шкуры и щиты, – скорбно сказал Йонге. – Опять глупый юмор, – резюмировал Сайнжа.