От звезды до звезды. Колония

Слэш
NC-17
Завершён
1940
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
337 страниц, 9 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1940 Нравится 557 Отзывы 705 В сборник Скачать

Глава 4

Настройки текста
Чертова Карнага казалась совершенно бесконечной. Йонге уже давно плюнул на попытки сообразить, где находится стоянка "Фелиции" и насколько далеко они от "Зеленой Долины" и безымянного госпиталя калхи. Глайдер хоть и был воздушным, но упорно тащился по общим наземным трассам, поднявшись на полметра. Да еще и без защитного купола. Рудольф не замедлил язвительно отметить, что это явно сделано для удобства поплевывания в пешеходов. Йонге страдал от постепенно нарастающей головной боли и размышлял, стоит ли пить таблетки или можно перетерпеть, поэтому на шуточки напарника не реагировал. Жара добавляла непередаваемых ощущений. Яут явственно наслаждался высокой температурой, а вот Салливан натянул ослепительно-белую рубашку и намотал на голову кусок такой же белой ткани. Йонге ему искренне завидовал – его куртка, пережившая немало неприятностей за последний день, изо всех сил старалась компенсировать вечернюю жарищу, навалившуюся на пассажиров глайдера, но справлялась с трудом. Первым сдался татуировщик. – Так, я пас, – вслух сказал он. – Из-за вас, п'рни, я вын'жден жар'ться вкрутую. Так не п'йдет! – Скажи своему боссу, чтоб вел быстрее, – огрызнулся Йонге. – Он мне не б'сс, – ответно огрызнулся Салли. До Йонге наконец-то дошло, что после грандиозного прихода татуировщика должны терзать все непередаваемые эффекты отходняка. Заодно стало ясно, что хотя официально яута он боссом не признавал, но отказаться от поездки не мог. Между тем Салливан уже перерыкивался с Дахнагарой, яростно жестикулируя. Жесты тоже явно не относились к людским, поэтому Йонге оставил попытки разобраться. Но в итоге глайдер замедлился и вскоре остановился совсем. Парковаться как положено Дахнагара не стал и завис прямо посреди трассы. Йонге понятия не имел, каков статус этого охотника, но на дороге все равно не было других транспортных средств, так что вряд ли им грозила драка с другими авторитетами. – Я ск'ро, – буркнул Салливан, поднимаясь с места. – Подожди, – Йонге приподнялся и тут же сел. Голова не одобряла. – Возьми пару литров изотоника, знаешь такой синий? Салливан кивнул и перемахнул через борт. Рудольф пошевелился на своем месте и еще сильнее затемнил визор. "Надо было бифштекс попросить". "Серьезно?" "А ты когда последний раз жрал? Не орехи, а нормально так". Йонге нахмурился, пытаясь сообразить. По всем подсчетам выходило, что часов двенадцать назад, но чувства голода он почему-то не испытывал. Телеметрия, до сих пор отображавшаяся на визоре, не показывала никаких серьезных изменений. "Отстань от меня со своими бифштексами, – наконец передал он. – Не хочу я есть. Сам бы и просил". "Вот и я не хочу. А должен бы". Разговор грозил затянуться и перейти в бессмысленный обмен репликами. Йонге провел рукой по волосам, скидывая капюшон, и тут же об этом пожалел – солнце вцепилось в непокрытую голову как разозленный яут. Настоящий яут негромко заворчал. "Вы, умансоо, молчите, но я чувствую, что ведется безмолвная речь". – Ну есть такое, – неохотно разлепил губы Йонге. "Саааржанайяахтаунир Владеющий Копьем Первого Дома тоже говорит с вами без слов?" – Слушай, мы к вам в мозги не лезем, – не удержался Рудольф. – Вот и ты не любопытствуй. Яут развернулся вместе с сиденьем и оказался лицом к лицу с пассажирами. "Дерзкий", – отметил он. – Есть такое, – не остался в долгу Рудольф и оскалился. Йонге уже начал продумывать пути дипломатического примирения, из-за чего голова разболелась еще сильнее, но, к счастью, в этот момент Салливан наконец-то вынырнул из недр магазинчика с инопланетным названием. Он прижимал к груди сразу три двухлитровых бутыли одинакового синего цвета. Быстро прошагав к глайдеру, он примерился, как влезть обратно, и Йонге машинально потянулся, чтобы забрать весь груз. Татуировщик всучил ему бутыли, запрыгнул на борт глайдера, забрал одну и тут же сдернул пломбу. – А х'рошая штука, оказ'вается, – выговорил он, сделав два глотка. – Я б сам не д'думался взять. Глайдер тронулся с места, и Йонге впился в бутылку, чтобы не потерять ни капли. Отвечать он не стал. Организм с молниеносной скоростью восстанавливал водно-солевой баланс, и голова проходила буквально с каждой секундой. Только почувствовав, что дышать тоже когда-то нужно, Йонге оторвался от горлышка. Изотоника осталось буквально на треть бутылки. – Я в раю! – объявил Рудольф, секундой позже тоже закончив хлебать синюю жидкость. – Не, парни, – вклинился Салли, – рай – это к'гда у тебя еще и что-нибудь п'курить есть. Надо? Йонге качнул головой, Рудольф повторил его жест. – Ну и ладн', мне больше д'станется, – жизнерадостно сказал Салливан, доставая очередную цин-гарку. – Но я б на ваш'м месте вз'л. А то вы по приезде охр'неете. – И далеко еще до места нашего предполагаемого охреневания? – почти светски уточнил Йонге. Вместо ответа Салливан выпустил струйку дыма и пожал плечами. Дахнагара заворчал и дернул несколько рычагов. Неторопливо ползущий глайдер словно оживился, немедленно скакнул вперед и начал плавно наращивать скорость. Очень скоро горячий ветер уже безжалостно хлестал в лицо. – Дал'ко-то дал'ко! – крикнул Салливан. – Но не оч'нь долго! * * * В первую очередь Йонге готов был охренеть от бюрократии. Чертов яут привез их к самой натуральной скале, в которой красовались огромные ворота, украшенные орнаментом. Но сами ворота так и не открылись. Дахнагара развернул наручную панель, вызвал голограмму – в отличие от человеческих, она была одноцветной, и цвет этот был неприятно-красный, – и довольно долго переговаривался с еще одним яутом. Визору удалось опознать только несколько ритуальных оскорблений, а Салливан не утруждал себя ролью переводчика. Видимо, придя к удовлетворительному для всех решению, яут захлопнул панель, поднялся и перемахнул через борт. "Это у них точно национальное – на брюхо не садиться", – прокомментировал Рудольф. Ударившись подошвами о каменные плиты, Йонге моментально породил культурологическое обоснование в виде концепции, в которой яуту не положено окружать себя излишними удобствами, а в идеале вообще надо влачить полную самоистязаний жизнь. Салливан, ворча, вывалился следом за ним. По всему было видно, что он тоже не слишком одобрял отсутствие пандусов. Дахнагара остановился впритык к стене и взмахнул рукой. Несколько элементов орнамента вспыхнули, по фигуре яута прокатилась сканирующая полоса, и каменная плита со скрежетом отодвинулась. Ровно настолько, чтобы мог пройти взрослый яут. – Это что, испытание? – осведомился Йонге. – Потом он свалит в темноте, а мы останемся в крысином лабиринте? Салливан захохотал. "Торговцы, – зашипел яут, – не ходят через главные ворота славы!" – А ты тоже, что ли, недостоин? – осклабился Рудольф. "Ради выполнения своей миссии возможно терзание". Сочтя разъяснения достаточными, яут развернулся и скрылся в темноте. – Ну, надеюсь, там хотя бы будет прохладно, – мрачно сказал Йонге и полез следом. Оглянувшись, он увидел, как Рудольф подталкивает татуировщика. Механик не любил оставлять за спиной кого-то, кроме напарника. Йонге воочию представил, как Рудольфу сейчас не хватает лайнера. К счастью, ход был прямой и достаточно неплохо освещенный, правда, с помощью биолюминесценции, которой Йонге инстинктивно сторонился, чтоб не вляпаться. – Гол'ву не зад'рай, – посоветовал Салливан. – Тут стал'ктиты эти ср'ные... Ненав'жу, чтоб их. Ползай тут... – Чего стонешь? – не выдержал Йонге. – Сидел бы себе в своей халупе, нахрен поперся? Переводчика у этих яутов не найдется, что ли? – Умный ты б'льно! – Салливан передохнул и продолжил несколько потише. – Род'вая горд'сть не позв'ляет им норм'льно вести т'рговлю, нед'стойно это, поним'ешь ли. А я вот предст'вляю интер'сы. – Во всех сделках? – искренне удивился Рудольф. – Ай бля... – Я предупрежд'л насчет головы, – строго сказал татуировщик. – Не во всех. В особ'нных. – В черных, – внес ясность Йонге. – Так я и думал. Коридор ощутимо начал поворачивать, и Йонге уже забеспокоился насчет лабиринта, когда искусственное освещение начало блекнуть. Они явно приближались к выходу, и кроваво-красный закатный свет неумолимо вливался в коридор. Наконец выход показался на прямой линии. Силуэт яута казался ослепительно четким и слишком черным на фоне почти полыхающего проема. – А не в плавильню ли мы идем? – озвучил смутные опасения обоих Рудольф. – П'чти, п'чти. Салливан, судя по голосу, ухмылялся. Йонге чуть замедлил шаг, но Дахнагара без колебаний вышел в свет, и пришлось последовать за ним. – Ну ни хрена себе! Возглас вырвался сам собой. Салливан опять засмеялся, но Йонге даже не возмутился. Предупреждая их, татуировщик говорил истинную правду. От зрелища можно было охренеть. Они стояли на самом краю каньона. Глубокая трещина прошла сквозь континентальную плиту, прорубив гигантское ущелье. Взгляд выхватывал какие-то мелкие детали, не в силах объять всю картину, но постепенно зрение адаптировалось к бьющему свету, и Йонге наконец-то заметил самое главное. В центре каньона висела пирамида. Перевернутая острым концом вниз. А на плоской подошве, обращенной к полыхающему солнцу, стоял самый натуральный яутский дворец. Дахнагара торжественно заревел, обводя пространство рукой, и визор послушно высветил перевод. "Небесное Гнездо! Место, где случаются великие события!" "Мафиозное гнездо", – дополнил Рудольф, ухитрившись придать сообщению оттенок идиотского пафоса. – Впечатляет, – честно признался Йонге, в первую очередь обращаясь к яуту. – Туда типа рейсовый флаер ходит? Вместо ответа Дахнагара молча указал пальцем. Йонге проследил направление и обнаружил, что к пирамиде ведет смехотворное подобие воздушного моста. С точки зрения инженерии он был очень даже неплох, но на фоне пирамиды терялся и представлялся Йонге сооружением крайне ненадежным. – А страховку на случай падения дают? – мрачно спросил Рудольф. Салливан опять включился в беседу, немедленно перейдя на тот самый непонятный диалект. Дахнагара внимательно выслушал его, пару раз кивнул и заклекотал. "Смешно, – резюмировал он. – Юмор, базой на страхе смерти, очень умансоо". – Норм'льно там все, – Салливан стащил с головы повязку, встряхнул и перевязал заново, – тольк' жарко дофига. Ну зато в туал'т бежать не зах'чется, все вып'рится. Дахнагара уже двинулся с места, и дальнейшая беседа сделалась не слишком удобной. Пришлось спускаться по узкой лестнице, вырубленной в скальном массиве, и Йонге живо представил себе мучительный переход по столь же узенькому мосту. Но чем ниже они спускались, тем внушительнее становился мост как на первый, так и на последующие взгляды. К моменту, когда группа спустилась к площадке, мост уже превратился в широкую дорогу, по которой могли пройти сразу два глайдера. Йонге недоверчиво глянул вверх – пройденный путь не показался ему длинным, но место выхода он нашел не сразу. То ли атмосфера Ятранги шутила с преломлением, то ли чертова "высокая генетика" пакостила хозяевам. – Я знаю, это путешествие пешком специально придумано, чтобы унизить торговцев, – мрачно пробубнил Рудольф. – П'чти угадал, – моментально откликнулся Салли, – это для тех, чья ценн'сть еще не док'зана. – О-о! Рудольф комично воздел руки, сказал пару неласковых на берлинском и дальше двинулся, плотно спрятав руки в карманах и набычившись. Йонге машинально начал считать шаги, потом отвлекся, разглядывая пейзаж по обе стороны, сбился в подсчетах, начал заново и плюнул на это дело окончательно. В отличие от лестницы, мост оказался длинным. Горячий ветер пытался стянуть капюшон и хлопал курткой по мокрой от испарины спине. Несчастная куртка пыжилась из последних сил, пытаясь защитить хозяина. Йонге даже иррационально пожалел ее. И ровно в то же мгновение им на головы упала тень. В первую секунду Йонге восхитился своей силой мысли, но потом поднял голову и увидел большущий глайдер. Уже даже не глайдер, а синхроплан – огромные крылья автономно крепились к вытянутому корпусу. – А вот это уже п'четные гости, – прокомментировал Салливан. Синхроплан бесшумно скользнул дальше. Йонге сжал челюсти и прибавил шаг, нагоняя успевшего прилично уйти вперед яута. К моменту, когда мост все-таки кончился, Йонге искренне возблагодарил классический материализм. Ему уже начало казаться, что они влипли в математическую абстракцию и будут вечно топать по горячим плитам. К тому же оставалось у них всего-ничего – жалких пять часов до того, как "Фелиция" окажется на штрафной стоянке. Йонге знал, как работают такие стоянки. Получить корабль с них было почти невозможно, потому что... Конкретно у них не было навигатора, которому принадлежал корабль и который должен был платить за штрафные часы. "Соблюдайте почтительность", – предупредил Дахнагара, взмахом руки открывая ворота. К счастью, на этот раз им не пришлось тащиться в обход. Йонге мрачно подумал, что яуты предполагали, раз уж несчастные торговцы добрались до дворца сквозь все препятствия, то можно считать их успешно прошедшими испытание и повысить в рейтинге от жалкой твари до просто твари. Встречать их с охраной не стали, оружия никто не отнимал, и Йонге после недолгих раздумий решил, что для яутов в принципе невозможна мысль о том, чтобы расстаться с вооружением. А еще во дворце было относительно прохладно. Очевидно, из соображений трезвости ума в ходе переговоров. Салливан обогнал напарников, поравнялся с Дахнагарой и быстро начал пощелкивать. В процессе яут неожиданно схватил его за руку, развернул ладонью вверх и начал рисовать когтем, не сбиваясь с шага. Салливан пару раз кивнул и заклекотал. Яутский смех в исполнении человека звучал настолько дико, что Йонге поморщился и краем глаза заметил, как точно так же кривится напарник. Яут отпустил Салливана, и тот слегка замедлил шаг. Помахав, он дождался, когда напарники поравняются с ним, и попытался подхватить их под локти. Йонге и Рудольф одинаково подались в стороны, оставив татуировщика ни с чем. – Итак, разг'варивать будем с одним из м'стных б'ссов, – невозмутимо сказал он, убрав руки за спину. – Снач'ла о пог'де, о полит'ке – это все вместе. Не хамить, кул'ками не мах'ть, огреб'те. А вот к'гда речь п'йдет о цене – гов'рить буду я. – Что за цена-то? – не выдержал Рудольф. – Мы, блин, яута одного ищем, а не торгуем! – Беспл'тно ничего не б'вает – ухмыльнулся Салли. Самые обычные слова почему-то показались Йонге очень похожими на начало некролога. Дахнагара остановился перед очередной дверью, та ожидаемо отворилась, и экипаж "Фелиции" наконец-то проследовал в зал переговоров. На четыреста восемнадцатый кабинет КБ НИИЦ имени Питера Вейланда он совершенно не походил, но ошибиться было невозможно. Архитектура просто вопияла о торжественности и важности всех происходящих тут событий. А еще двадцать шагов спустя Йонге наконец-то разглядел того, кто должен был решить все их проблемы. "Так. Пиздец", – констатировал он. Рудольф бессловесно выразил шквал эмоций, в которых перемешались удивление, плохие предчувствия и раздражение. Яут, сидевший в круге солнечного света, что, безусловно, было тонкой задумкой местного дизайнера, перестал водить когтями по кромке диска-бумеранга и с размаху всадил его в гигантский череп, стоявший рядом. Дахнагара остановился, сомкнул кулаки на уровне головы и коснулся их лбом в еле заметном поклоне. Местный босс с хрипом втянул воздух и заворчал. "Добро пожаловать, звездный пилот, – отобразилось на визоре Йонге. – Тебя пришлось ждать дольше моих предположений". * * * Гаруха, он же личинкин сын, он же кусок дешевого мяса, оказался сраным мафиозным боссом трижды сраной Карнаги. Рудольф сдерживался, но бушующие и хлещущие через край эмоции в буквальном смысле выбивали Йонге из душевного равновесия. К его дикому облегчению, после возникшей паузы Салливан взял слово, обменялся с Гарухой несколькими фразами и объявил бизнес-перерыв, недвусмысленно велев всем заняться каким-нибудь делом. – И не взд'майте болтать слишк'м много, – добавил он. – Здесь пр'нято носить пер'водчики. "Но можешь восхвалять меня", – добавил Гаруха и заклекотал. Йонге предпочел отойти на безопасное расстояние шагов в десять. "Это что?" – наконец разразился Рудольф, дождавшись, когда пилот рухнет на ближайший камень. – Это, мать его... – Йонге поперхнулся и закончил уже глейтерным сообщением: – "Это та самая сволочь из КВС, про которую я говорил на выставке! Валить отсюда надо!" "С чего вдруг?" "У него с Сайнжей личные счеты, они друг другу чуть бошки не поотрывали!" "Срань господня. Ладно, спокойно, разберемся. Вон эта макака волосатая с ним, глядишь, договорится". Упомянутая макака устроилась на черепе и опять дымила цин-гаркой, ведя неторопливую беседу. Йонге тщетно пытался вспомнить, кем, собственно, является макака в классификации видов, но потом сдался. Отвлеченные размышления несколько успокоили его, а судя по довольной роже друга Рудольфа, именно на это он и рассчитывал. – Эй, парни! – Салливан помахал обоим. – Дв'гайте сюда. Пр'пустим вступител'ную часть. Раз вы знаете друг друга, то ср'зу к делу. Подходить ближе не хотелось, но Рудольф уже направился к яуту, и Йонге последовал за ним. Ему казалось, что вот-вот Гаруха прыгнет с места и отважному высококлассному пилоту придется отбиваться от охреневшего любителя человечины. – Выкладывай условия, – почти велел Рудольф, тормознув перед троном. Салливан затушил о череп цин-гарку и выдохнул остатки дыма через нос. – Усл'га за усл'гу. Вам "мальчик", а мне д'ставка груза. – Прям тебе? – Яуты не т'ргуются, так что б'дем счит'ть, что мне. – Наркоту, оружие и шлюх не возим, – категорически сказал Йонге, немедленно забыв всё личное. – Шифрованные послания и неизвестные херофакты тоже, – дополнил Рудольф. – Ни хозяину, ни тебе. – Не, парни, нич'го так'го. Просто я сл'шал, вы прыг'ете очень б'стро. А мой груз скор'порт'щийся. "Трупак. Или органы", – мгновенно выдвинул предположение Рудольф. – Угадал, – Салли наставил на него палец. – Чего? – Слишк'м громко дум'ешь, – почти весело сказал татуировщик. – Вер'ятно, ты сразу п'думал о трупах. Так вот, у меня не с'всем труп, но и не ж'вая особь. Так, пром'жуточная стад'я. – Я хочу лично посмотреть, что там за промежуточная стадия, – твердо сказал Йонге. – Возили мы уже кое-что. Салливан покосился на Гаруху и сделал приглашающий жест. Яут, до сих пор изображавший полную незаинтересованность в низменном деловом разговоре, раскрыл наруч и вызвал привычную уже красную голограмму. Только очень большую. В натуральный размер. Она повисла между договаривающимися сторонами, и Йонге захотелось заорать во все горло. Рудольф его опередил. – Это че за хуйня?! – Пол'гче, пол'гче! Салли мгновенно спрыгнул с черепа, шагнул прямиком в голограмму и рванул вскинутый дуговик за дуло вниз. Одновременно Йонге сгреб товарища за плечо. Рудольф зло дернулся, высвободился и сделал шаг в сторону. – Салли, ты долбанулся? Ты хоть знаешь, что это? – Яйцо, – спокойно сказал Салли. – Какая-то р'дкая разн'видность хищн'ка. Что, пробл'мы? – Это суперхищник! – Рудольф побагровел от злости. – Только дай вылупиться, и вся твоя блядская Карнага превратится в один огромный инкубатор! Это же альяс! – А не т'кай в груз пал'цем, – ощерился Салли. – Мозг'в-то тебе дост'лось или все нап'рник вытр'хал? – Завали ебало, – процедил Йонге. – Иначе твои мозги тебе же в трусы свалятся. – А я потом могу трахнуть, если надо будет, – осклабился Рудольф. Гаруха за спиной Салливана низко заворчал. Перевод не отобразился, но угроза прозвучала отчетливо. Салли тряхнул головой. – Короче, мне н'жно, чтобы вы д'ставили яйцо на М'лый Нокс, все коорд'наты есть. – Что еще за Нокс? – процедил Йонге. – Астер'ид. Эй, пилот, тебе всер'ез интересно, куда ты п'везешь барахл'шко? – Очень, – угрожающе сказал Йонге. – Меня очень, просто до усрачки интересует, что располагается на этом астероиде. – Хорошо бы яутский заповедник, – буркнул механик. – Чтоб они там передохли. – Не запов'дник, хотя и близко, – Салли обернулся к яуту, махнул рукой, и тот убрал голограмму. Вместо этого Салли взялся за свой браслет и движением пальцев вызвал то, что сначала показалось Йонге огромной звездной проекцией. Потом звезды завертелись и сложились в аляповатую картинку, украшенную бегущей надписью: "Экстремальные сафари! Классы опасности от первого до четвертого! Уникальные обитатели самых зловещих уголков Вселенной!" – Да вы совсем охренели, – потрясенно сказал Рудольф после долгой паузы. – Там же люди! Салливан снова крутанул пальцами, и реклама исчезла. – Кажд'й сам выбир'ет, за какую цену ему сд'хнуть, – наставительно сказал он. – Если тур'сты хотят охотит'ся на невед'мую опасн'ю херню, то я не в'зражаю. – А я возражаю, чтобы эта херня была у меня на борту. Йонге старался говорить сдержанно, однако в груди все просто клокотало от негодования. Рудольф молчал, но по едва уловимой мимике Йонге определил, что механик яростно составляет сообщение в ближайший департамент экологического контроля. Всякие яуты были вольны самоубиваться любыми способами, но о том, чтобы притащить заразу в населенные секторы, не могло идти и речи. – Давай я еще раз объясню, в чем соль, – продолжил Йонге, чтобы отвлечь все внимание на себя. – Это яйцо содержит внутри очень шустрый и очень ядовитый сюрприз, которому плевать, к какой расе ты относишься. Он с удовольствием отложит в тебя парочку эмбрионов, которые вылупятся быстрее, чем ты успеешь пожаловаться на внезапный кашель. А потом все пойдет по нарастающей. Где одна тварь – там и десятки. Салли, приятель, ты что, не почитал, какую хрень тебе подсовывают? – Во-перв'х, я тебе не прият'ль. Во-втор'х, как я и гов'рил, мне срать. А в-трет'их... Берет'сь? – Нет, – решительно отрезал Йонге. – Ну изв'ни. Тогда я не см'гу вам п'мочь. Гаруха поднялся с места. Татуировщик предусмотрительно сделал два быстрых шага в сторону, освобождая дорогу. Йонге выдвинул вперед нижнюю челюсть и подавил желание встать на цыпочки. Яут остановился на расстоянии вытянутой руки. "Я помогу принять решение. Следуйте за мной, умансоо". Развернувшись, яут неторопливо двинулся вглубь зала. Йонге бросил взгляд на Салливана, но у того было настолько озадаченное выражение лица, что задавать вопросов Йонге не стал. Идти пришлось недалеко – Гаруха остановился возле окна, наглухо закрытого поляризацией. "Мой груз, ваша цена", – пророкотал Гаруха и провел рукой по треугольной панели. Поляризация медленно растворилась. Салливан прищелкнул языком, и в тишине этот звук показался Йонге очень громким. – Дохлый он, что ли? – скучно спросил Рудольф. Гаруха недовольно заскрежетал клыками, чеша их друг об друга. "Живой. Видит. Чувствуе-ет". Йонге сосредоточился на собственном дыхании. Последнее слово Гаруха протянул так издевательски, что Йонге готов был кинуться на него с голыми руками. Но вместо этого он внимательно рассматривал цену, назначенную сыном личинки. Он старался не сосредотачиваться на деталях, но память подкидывала точные определения происходящего, автоматически фиксируя систему распределения нитей. Те проходили насквозь, включая жизненно важные органы, но были достаточно тонкими, чтобы кровотечение оказалось минимальным и останавливалось очень быстро. Если не шевелиться. Но в густой жиже постоянно происходили мелкие колебания, и вокруг Сайнжи повисло слабо светящееся облако зеленоватого оттенка. – Живой – это уже хорошо. Вообще да, именно он нам нужен, – по-прежнему без особых эмоций сказал механик. – Так почем нынче яутское мясо на рынке? Я забыл. Гаруха дернулся и захрипел. – Опа, кажется, я кому-то плюнул в душу, – оживился Рудольф. Гаруха зашипел, едва не плюясь сам, перешел на новое хрипение и закончил утробным рыком. – Он г'ворит, что воина нел'зя назвать мяс'м, – перевел Салливан. – Так вы бер'тесь за д'ставку? Йонге отвернулся от аквариума. – Надо подумать. "Думай быстро, – проворчал Гаруха. – Я не могу держать торговцев в Небесном Гнезде". – Зачем тебе вообще наш корабль? – Йонге по-прежнему не поворачивался к собеседнику. – Ведь у нас так и нет технологии прыжка, которая годится для всех. Что, ради одного яйца ты все это устроил? "Корабль не умансоо". Йонге резко повернулся и почти нос к носу столкнулся с неслышно подошедшим ближе яутом. "Наш корабль, – продолжил Гаруха. – И он мне нужен. Удачно доставишь груз – встанешь во главе армады". Йонге потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, про какую такую армаду идет речь, а затем он с пронзительной ясностью вспомнил слова Хармати насчет охотников за шустрым корабликом. И еще более ясно он представил себе, как яуты неведомым людям образом берут и сцепляют с "Фелицией" ту самую армаду кораблей, которая под управлением одного-единственного ведущего становится супермобильной армадой. Чертовой армией разрушения. Йонге шкурой чувствовал, что именно такой план у Гарухи. – Какая армада? – с угрозой проговорил он. – Ты, жаба... Внезапно на загривке будто стиснулась клешня, и Йонге рванули назад. – Нам нужно подумать, – вежливо, но настойчиво повторил Рудольф, еще сильнее сжимая пальцы на шее напарника. – И подальше от этого дворца. Мы можем потом вернуться? А то у вас там дверь хреново открывается. "Думай быстро. У меня есть время. У тебя – нет. А дверь он откроет". Яут кивнул на Йонге, насмешливо двигая челюстями. – И сколько времени у меня нет? – косноязычно, но язвительно осведомился Рудольф. "Сколько осталось на Кольце-восемнадцать". Йонге стиснул зубы и глубоко вздохнул. Салливан, не говоря ни слова, двинулся к выходу. Йонге позволил Рудольфу потащить себя следом. Треклятый зал казался бесконечно огромным, но несмотря на то, что каждый шаг отдалял их от Гарухи, Йонге все равно чувствовал, как яут смотрит ему в спину. – Ск'лько думать собира'тесь? – вполголоса осведомился Салливан, едва они удалились на приличное расстояние. – Часов пять, – невозмутимо сказал Рудольф. – Чего? Ну ладн', дело ваше. Тол'ко я с вами не буду т'рчать, до вых'да подк'нем, а дал'ше сами, – он помахал Дахнагаре. Яут поднялся с островка фиолетовой растительности и убрал короткий клинок, который до сих пор невозмутимо полировал. – На чем подкинуть? – живо заинтересовался Рудольф. – Мы ж пешочком притопали. "Войти трудно, выйти легко", – заметил присоединившийся к ним Дахнагара. – Впервые слышу такое странное выражение, – заметил Рудольф. Руку он не убирал, поэтому Йонге молчал. Обманчиво легкомысленный тон Рудольфа полностью компенсировался температурой его ладони – та была просто раскаленной и мокрой от пота. Дверь зала бесшумно отворилась, выпуская делегацию. – Бесп'лотн'ки-то здесь н'рмально ход'т, – Салливан опять снял и перемотал наголовную тряпку. – Пр'сто есть кое-какие пр'вила, котор'е с клыкастыми надо с'блюдать, чтоб не пр'резали. Будете возвр'щаться – тоже можете бесп'лотн'к взять. – С чего ты взял, что мы вернемся? – не выдержал Йонге. Салливан несколько замедлил шаг, позволяя яуту вырваться вперед. Потом еще чуть-чуть притормозил, и напарники были вынуждены точно так же сбавить шаг. Яут не обращал на них внимания, шагая, как обычно, размашисто. – Пот'му что, – сказал Салливан, не оборачиваясь, – вы не сп'ренный экипаж. Вас трое. Вы, п'рни, типа крутые косм'летчики, но я видел, как вы на него см'трели. – Какой глазастый, – без всякого выражения проронил Рудольф. – Я еще и д'брый, поэтому пос'ветую – соглашайтесь. Гар'ха просто так играть не б'дет. Он не охотн'к, а военный, пон'тно? – Без тебя разберемся, – буркнул Йонге, наконец-то высвобождаясь из хватки напарника. – Шевели ногами, мы так отсюда никогда не выйдем. * * * Беспилотники на яутской территории и впрямь шныряли без всяких проблем. Рудольф дотошно проверил, втихую от Салливана вызвав еще один. Татуировщик возмутился и сообщил, что платить за чужой транспорт не собирается. Рудольф искренне пожелал им с Дахнагарой счастливого пути, а заодно и счастливой личной жизни. – Сам пид'рас, – сообщил Железный Салли, уже заняв свое место на борту. – Я ничего не говорил. – Но очень гр'мко под'мал. Салливан ухмыльнулся, и беспилотник плавно взмыл в небо. На фоне уже выкатившихся лун это выглядело даже красиво. Их собственный беспилотник слегка покачивался, ожидая пассажиров. – А ничего так, свой парень, – подытожил Рудольф, глядя вслед легкой машине. – Эй, Йонге, садись давай, чего застрял? За простой тут деньги берут, между прочим. – Я не полечу на Нокс, – Йонге выдвинул нижнюю челюсть. – Лучше сдаться Хармати. Иначе с этим грузом мы будем повязаны на всю жизнь. Мудиле этому только и надо, чтобы мы вляпались. И он не один такой умный – просто самый быстрый! Рудольф взял его за плечо, и Йонге приготовился заорать на собственного напарника, если тот вздумает взывать к спокойствию, но вместо этого Рудольф набычился и шагнул вперед. Они столкнулись лбами и пару мгновений почти яростно смотрели друг на друга. – Во-первых, время у нас еще есть, – наконец, заговорил Рудольф. – А во-вторых, я вспомнил, что контраргумент у нас все-таки найдется. – Какой? Вернуться и голыми руками придушить этого коммерческого мудилу? – Не скажу, – Рудольф ухмыльнулся, убирая руку и отстраняясь. – Сначала пошли пожрем. – Яйца откручу, – предупредил Йонге. – Секрет-секрет, – погрозил пальцем напарник и забрался в машину. – Но доставку я уже вызвал, так что ждать осталось недолго. – Ладно, я тогда тоже кое-кого вызову. – Подожди. Йонге, не надо никого вызывать! Я тебе честно говорю, у меня есть план, и это хороший план! Нам не придется влипать в долги! – Докажи. Йонге уселся на место пилота и машинально толкнул джойстики. Машина недовольно пискнула, сообщая, что все функции дублирующего руления заблокированы. Рудольф торопливо затянул страховку и немедленно развернулся к напарнику. Беспилотник качнулся и оторвался от площадки. – Я, как ты понимаешь, всю эту бандуру внимательно сосканировал, – Рудольф широким жестом охватил не только дворец, но и пирамиду. – Во-первых, они слишком самоуверенны. Внутри самая примитивная система защиты. Обычные поворотные установки с кучей слепых зон. Во-вторых, снаружи нет ничего, кроме страха перед боссами Карнаги. В-третьих, пирамидка-то хиленькая. Йонге внимательно слушал, не перебивая, и Рудольф, уже приступивший к короткой лекции о возможном типе антигравитационных установок, смешался и замолчал. – Я уже понял, что ты собрался штурмовать главного босса, – сказал Йонге, видя, что пауза затягивается. Скала-ворота стремительно приближалась. Беспилотник шел высоко, и Йонге машинально попробовал высчитать полетную высоту. – Только не понял, чем. – А вот это и есть мой секретный план, – уверенно сказал Рудольф. – Но сначала мы все-таки должны пожрать. Я считаю, что эксперименты с голодовкой вредны. Беспилотник повис над жилой зоной, ожидая дальнейших команд. Рудольф потянулся к джойстикам, но Йонге выставил локоть и сам взялся за управление. – Далеко не улетай, – обеспокоенно сказал Рудольф. – Я заказывал вон на ту площадку. Смотри, там есть жральня, давай туда. Йонге послушно развернул беспилотник и несколько мгновений спустя аккуратно посадил на камни. Искин транспорта подумал и запросил полторы мультиены за дополнительный маршрут. – Во грабительские цены! – восхитился Рудольф и поспешил вылезти, оставив пилота разбираться с оплатой. – Кстати! Ты помнишь, что говорил калхи? – крикнул ему вслед Йонге. Искин читал кредит-историю невыносимо медленно. – Это ты про слизневидного? – с неудовольствием уточнил Рудольф, оглянувшись. – Не помню! – А я очень хорошо, – строго сказал Йонге и тоже покинул кабину. – Дословно он сказал, что хотя его медицина и близка к идеальной, но все же ближайшие два дня питаться он тебе рекомендует исключительно легкими жидкими продуктами. – Но от ораубика ничего не случилось, – в отчаянии возразил Рудольф. Йонге полез во внутренний карман и торжественно достал пластинку диет-контроля, полученную от калхи. Рудольф застонал и уткнулся лицом в ладони. * * * Жратва в попавшемся им заведении была довольно приличной, но Йонге все равно с трудом заставлял себя жевать. Утекающее время буквально капало ему на темечко, грозя вот-вот пробить там дыру. Он то и дело порывался связаться с Пайфером, плюнув на огромный долг, который в итоге неминуемо должен был на нем повиснуть, однако всякий раз сдерживался, глядя на Рудольфа. Тот с мученическим видом употреблял полужидкую кашу из местных злаков и беспокойства не выражал. Йонге утешился тем, что очень тщательно составил запрос к Пайферу, а затем, хорошенько подумав, и к господину Крачеку. Все-таки лучше было оказаться в корпоративном рабстве, чем в яутском. К моменту, когда Рудольф начал скрести ложкой по дну псевдоэтнической миски, а Йонге готов был нахлобучить эту миску ему на голову, на визоре механика замигал огонек вызова. – О, прибыл мой груз! Немедленно бросив остатки полезной диетической каши, Рудольф соскочил со стула – им опять достались яутские места, где ноги не доставали до пола, – и ринулся на улицу. Йонге чуть не лопнул от нетерпения, но все-таки заставил себя усидеть на месте. Его присутствие Рудольфу вряд ли требовалось, раз он напрямую об этом не просил, а наблюдать лучше было из прохладного помещения. Рудольф коротко переговорил с андроидом-водителем, и пандус флаера дружелюбно откинулся, после чего из недр машины выкатился длинный пластиковый ящик, выкрашенный в темно-зеленый цвет. У Йонге начало зарождаться глухое подозрение. Ящик оказался на земле, флаер тут же задраил все люки и поднялся в воздух. Рудольф потер руки и присел на корточки рядом с грузом. Йонге побарабанил пальцами по столу, не выдержал и тоже спрыгнул с места. Яут, который в этом заведении выполнял роль то ли охранника, то ли хозяина, то ли просто ленивой скотины, негромко заворчал, но Йонге не стал вступать с ним в разговор. За еду они заплатили сразу, поэтому уйти могли в любой момент. Ему хотелось бежать со всех ног, но он умышленно еле тащился, и к тому моменту, когда оказался рядом с Рудольфом, тот успел не только открыть ящик, но и выгрести оттуда неимоверное количество изолирующего материала. По локоть засунув руки в вихри вспененного амортизана, Рудольф сосредоточенно чем-то щелкал и лязгал. Йонге остановился в двух шагах. – Слушай, я думал, ты что-то из разряда маскировки заказал, – осторожно сказал он. – Что-то эффективное в нашей ситуации. Ну там… войти незамеченными, взять свое и исчезнуть? – Ясен хрен эффективное, – Рудольф щелкнул в последний раз, выпрямился и отряхнул ладони. – Эффективнее некуда. На последнем слове он пнул ящик. Пластиковые стенки мгновенно раскрылись. На мостовой лежал полностью собранный цангеллет. * * * – Транспорт бы не помешал, но придется на своих двоих, – Рудольф методично раскладывал по ладони капсулы стимулятора. Йонге считал, прикидывая дозировку. Выходила доза едва не больше, чем на приснопамятной Калисее. – Пройдем, насколько пустят, а потом уже с меня зачистка, а с тебя все остальное. – Господи, вдвоем на летающую крепость, – пробормотал Йонге, в десятый раз дергая за ремни, на которых болталось все торжественно переданное ему оружие. – Хватит накладывать! Три капсулы назад твоя печенка сказала последнее "прости"! – Не вижу проблемы, – Рудольф послушно отложил три капсулы, а остальные закинул в рот и проглотил не морщась. – Если они такие воинствующие засранцы, то я приду к ним со своими понятиями. Мы придем. – В лайнер я верю, – осторожно сказал Йонге. – Но это? Это ж древность! – Вот именно. Я же говорю – у этих засранцев нет суперзащиты на все случаи жизни. Есть легкий стандарт. Но это и не энергетическое оружие, – Рудольф нежно посмотрел на цангеллет. – Эта штука ударная. Конечно, там есть много дополнительных нюансов, но тебе они явно неинтересны. Главное, что он пробивает все новомодные поля. Господи, да я думать об этом спокойно не могу. Это такая потрясающая вещь, что неудивительно отсутствие ее в массовом производстве. Столько затрат... – Я понял, – перебил Йонге. – Надеюсь, пирамиду не разнесет в клочья? Не забудь, нам кое-кто нужен живым и хотя бы на две третьих целым. – Сил не хватит, – самокритично признался Рудольф. – Подбить могу отлично. Но у них найдутся резервные генераторы, так что времени у тебя будет немного. И пока я туда не доберусь, все на тебе. Сраный гуманизм в сторону, вспомни об их традициях и руби не глядя. – Традиции... – пробормотал Йонге. Мутное воспоминание мелькнуло в голове. – Вперед, – велел Рудольф. – Стой! – Далине... – угрожающе произнес Рудольф. – Сейчас, подожди-подожди, – Йонге сложил ладони и уткнулся большими пальцами в переносицу. – Дай сообразить... Традиции, традиции... Мать твою, читал же... Дай вспомнить... – Даю, – вздохнул напарник. – Не части. Я подожду. Йонге вдавил пальцы еще сильнее, и глухая преграда неожиданно лопнула. – Вспомнил! – торжествующе сказал он. – Нам нужны переговоры и свидетели! – Чего? – Делай, как я говорю, как раз по традициям все будет. Эта дура может издавать громкие звуки? Типа пока заряжается? – Именно так она и работает, – с удовольствием сказал Рудольф. – Стой здесь. Жди меня. Йонге рысью припустил обратно в жральню. Нырнув в прохладное помещение, он тут же нашарил взглядом яута. – Эй, хозяин! Переводчик включи! Яут оторвался от кривого клинкового оружия, которое методично полировал до сих пор, и уставился на шумного посетителя. – Переводчик включи, – повторил Йонге и постучал себя по уху. "Я слушаю". – У тебя есть передатчик? Мне нужно сделать объемный вызов, моя гарнитура с таким не справится. "Зачем это тебе, умансоо?" – Я хочу сделать вызов тем, кто за воротами, – оскалился Йонге. В ленивой тишине яут отложил полировальную машинку и с невыносимым скрежетом провел когтем по лезвию. "Смелые слова, – яут почти замурлыкал. – Давно таких не слышал. Платит честь?" – Платит проигравший, – согласился Йонге. Яут наклонился, исчезая за стойкой, – сколько бы Йонге ни мотался по обитаемой галактике, везде были эти стойки, словно их распространял некий высший коммерческий разум, – и тут же поднялся. На гладкую поверхность грохнулся целый ретранслятор. Йонге ухватился за ручки и развернул машинку. Передающие плоскости сверкнули чистыми ячейками. Пилот довольно сощурился. – Идешь смотреть? Яут снова провел когтем по лезвию, резанул палец и смачно облизал тут же заструившуюся зелень. Йонге почувствовал, как от запаха чужой крови у него встают дыбом волоски на руках. Яут подкинул тесак, поймал его за лезвие и протянул рукоятью вперед. Йонге неловко принял оружие. Клинок был тяжелый, а рукоять сохранила тепло чужих пальцев. "Веди, жесткое мясо". Площадь перед воротами по-прежнему была пустынна. Йонге поставил передатчик на камни и развернул панели, после чего принялся за настройку. Хозяин жральни устроился неподалеку, присев на бортик фонтана, высохшего, судя по виду, еще в прошлом веке. Рудольф не двигался с места, но по мучительному трепетанию синхрона Йонге догадывался, что механик изнывает от любопытства. – Так, – Йонге поднялся и отряхнул ладони. – Прежде чем мы возьмемся за дело, нам нужно как можно больше яутов. Сделай тут очень шумно. Рудольф пожал плечами, присел рядом с развернутым на опорах оружием и запустил прокачку. Это действительно было старое оружие. В отличие от лайнера цангеллет работал грязно и шумно. Массивные нагнетатели быстро перешли от просто громкого гудения к почти невыносимому реву. Ограниченное пространство площади усиливало эффект, и вскоре Йонге начало казаться, что у него вот-вот потекут мозги из ушей. Он как раз подумал, что будет крайне обидно, если никто не явится на устроенное ночное представление, когда в проеме между жральней и каким-то безликим зданием показался тупой нос наземного транспорта. Из-за адского шума, генерируемого цангеллетом, Йонге не мог разобрать, какими словами их кроют, но разъяренные рожи яутов рассмотрел в лунном свете очень хорошо. Салютовав гостям клинком, он указал лезвием на развернутую проекцию. – Я бросаю вызов. Яуты точно так же не услышали его, однако Йонге заранее настроил перевод, поэтому кроваво-красные огромные символы чужого языка повисли точно над транслятором. Нагнетатели продолжали бушевать, однако казалось, что теперь звук стал чуть тише. "Еще пару минут, – эхом отозвался Рудольф. – Честно говорю, зарядов у меня всего три. Их не производят больше". "Нам хватит". Йонге повернулся вокруг своей оси и с удовольствием обнаружил, что под прикрытием шума на площадь успело явиться еще под двадцать голов яутов. Через тридцать секунд их было уже сорок. Еще через тридцать секунд выходы с площади оказались полностью заблокированы запарковавшимся транспортом. И, наконец, еще через тридцать в воздушных коридорах повисло несколько гоночных глайдеров. "Близко не подходи, на тебя щита нет", – предупредил Рудольф. Йонге и сам чувствовал, как вокруг Рудольфа и цангеллета разливается давящая тяжесть. Стрелка защищал антигравитационный щит, а брусчатка между тем уже начала медленно проседать: точно под длинным стволом оружия. Нагнетатели умолкли, и первая пара аккумуляторов с грохотом упала на камни. – Я бросаю вызов! – повторил Йонге, медленно поворачиваясь на месте. – Мне нужны глаза, уши и память! – Кому бросаешь-то? – крикнули слева и чуть сзади. Йонге не стал приглядываться, хотя голос и показался ему знакомым. Вместо этого он развернулся к ретранслятору, встал на заранее выбранное место и картинно взмахнул клинком, одновременно посылая запрос. Голограмма зарябила. На секунду Йонге охватило чудовищное чувство, что Гаруха просто ему не ответит, и вся затеянная им катавасия окажется позорным пшиком в воздух. Яуты молчали, однако Йонге понимал, что под этим молчанием скрывается дикое возбуждение охотников. Гаруха все-таки отозвался. "Долгая решительность, – сходу начал он. – Ты смирение..." Яут замолчал. Йонге видел, как его зрачки мечутся из стороны в сторону. Вздохнув поглубже, он раскинул руки. – Эй, клыкастый! Видишь этих достойных сынов охоты? Они свидетели – я бросаю вызов! "Я не принимаю вызов от слабого мяса!" Свидетели начали ворчать. Челюсти Гарухи дрогнули, и Йонге подавил вздох облегчения. Яуты не собирались просто так отказываться от зрелища. Но он готов был разочаровать их, если бы Гаруха оказался сговорчивым клиентом. – Тогда просто отдай нам нашего навигатора! "Что ты мне пообещаешь, звездный пилот? Если отдам". Ворчание зрителей сделалось куда громче. Йонге уже слышал в нем недовольный рокот. – Скидку на доставку любого другого груза, – бодро сказал он. Гаруха заклекотал, сотрясаясь от смеха. "А если нет?" Йонге поднял клинок и направил острие точно в центр голограммы. – Тогда мы пизданем твое летучее корыто вдребезги. Голограмма опять мигнула. "Что ты несешь, умансоо?" Йонге шагнул в сторону, давая дорогу своему аргументу. Он дорого бы заплатил, чтобы вживую полюбоваться на морду Гарухи, но оставалось только наслаждаться тем, как плывет и искажается голограмма, а затем челюсти яута распахиваются во всю ширь, обнажая глотку. На Рудольфа Йонге не оглядывался, но отлично представлял, как сладострастно прищуривает глаз товарищ Вебер, вжимаясь всем телом в стабилизаторы цангеллета. Ворчание яутов смолкло, словно кто-то разом обрезал все звуки, и в забетонированной тишине Йонге услышал, как Рудольф одними губами делает "Бабах!" Голограмма и ворота разлетелись одновременно. Грохот разрушения Йонге даже не услышал. Всю площадь накрыло диким стонущим ревом. Камни под ногами вибрировали, зубы ломило, недавно восстановленные хрящи в носу противно вздрагивали и норовили съехать в сторону. К счастью для присутствующих, цангеллет был не просто старым оружием, но и очень избирательным. Взрыв направленного действия вынес ворота полностью, и вся энергия удара ушла в сторону Небесного Гнезда, поэтому зрители отделались только легкими повреждениями. Хозяин жральни свалился в фонтан. Йонге засмеялся и сам себя не услышал. "Не стой!" Йонге оглянулся и инстинктивно дернулся в сторону напарника, но Рудольф яростно оскалился. "Я сам!" Механик обхватил свое оружие обеими руками, напрягся и медленно выпрямился, поднимая груз. Йонге представил, как цангеллет становится тяжелее с каждым мгновением, набирая критическую массу для выстрела, и мысленно обратился ко всем высшим силам, прося другу Рудольфу здоровья. Рудольф сделал первый шаг к воротам. Йонге тряхнул головой, выгреб из кармана собственный запас стимуляторов и закинулся всеми сразу. Стонущий звук наконец-то рассеялся. Горечь еще только-только сводила зубы, а Йонге уже пришлепнул клинок на магнитные держатели и рванулся с места. В отличие от "силовой" пачки Рудольфа, "беговые" срабатывали немедленно. Под той дозировкой, которую он прописал себе, стоять на месте было просто смертельно опасно. Оплавленный участок, бывший несколько секунд назад основанием скального массива, Йонге перескочил в несколько прыжков. По лестнице, частично разрушенной камнепадом, он пронесся точно так же, не задумываясь о возможном падении. С головокружительной скоростью достигнув площадки перед мостом, он сдернул с ремня одну из четырех гранат и рванул вперед. Каждая мышца горела, в коленях и тазобедренных суставах словно работали гидравлические усилки, а в легких и вовсе поставили промышленный компрессор. Ему казалось, что уже прошла вечность, а пирамида впереди оставалась все так же незыблема. Йонге уже думал оглянуться и, возможно, при этом сломать себе шею, когда Рудольф наконец-то снова дал о себе знать. Сначала Йонге увидел нечто вроде слабого электрического разряда, прошившего воздух под углом, – Рудольф стрелял сверху, – а потом острый конус пирамиды вспыхнул пленкой защитного поля. Еще секундой позже почти треть конуса беззвучно провалилась сама в себя и вспыхнула, разрывая ночь яростными протуберанцами. Уже потом Йонге услышал мучительный рокот. "Варварское оружие". Голос Рудольфа в глейтерной интерпретации звучал так, словно механик вот-вот испытает оргазм. Йонге этому ничуть не удивился бы. Пирамида медленно сдвинулась вниз и в сторону, накренилась и двинулась к стене каньона. Мост под ногами Йонге содрогнулся. Пилот стиснул зубы и прибавил ходу. Такое сооружение не могло быть чисто каменным, поэтому и не осыпалось в первую же секунду после нарушения равновесия, но у любого материала был свой предел прочности. К тому же автоматически запущенный таймер на визоре показывал, что на скоростной бег осталось всего две минуты, а потом суперспособности превратятся в суперпроблемы. – Эй там, внизу! Хватайся! На грохот коллапсирующей пирамиды наложился еще и усиленный динамиками рев – на чистом человеческом языке. Йонге все-таки рискнул бросить взгляд вверх, хотя под ногами мост уже не просто дрожал, а шел волнами и начинал расползаться на отдельные сегменты. В паре метров над ним висел глайдер. В общем шуме Йонге его не услышал – гоночная машина по умолчанию работала тихо, если хозяин не изощрялся с апгрейдами. А глайдер он узнал. Вернее, его водителя, свесившегося через открытое окно. – Давай цепляйся! Зеленый скалился акульим набором зубов и приветливо помахивал. Йонге споткнулся, чуть не полетел кубарем и в последний момент оттолкнулся от вставшей дыбом плиты. Ноги сами собой сложились, как у камильского прыгунца, и мощно распрямились. Пилот буквально взлетел в воздух. Ухватился он всего одной рукой за дополнительную раму под брюхом глайдера. От вынужденной неподвижности мгновенно сдавило сердце, Йонге с хрипом втянул воздух, повесил гранату на ремень и заизвивался, перебирая уже обеими руками. Хоть и не силовые, стимуляторы все-таки делали из обычного человека сверхчеловека, поэтому Йонге лихо преодолел весь путь под брюхом и вскарабкался по борту до самого окна. – Только сегодня блядская акция неслыханной щедрости! – проорал Зеленый. – Куда летим, шеф?! Продолжая висеть в неудобной позе, Йонге отчаянно пытался заставить свои мозги работать. Ночной ветер хлестал по физиономии. Таймер неумолимо отщелкивал секунды, и надо было выбирать – то ли лезть к Зеленому в гости, то ли поторапливать его, чтобы успеть добраться до дворца и треклятого аквариума. В глубине души Йонге понимал, что четкого плана, как воевать сразу с целым бандитским гнездом, у него нет. Тем более в гнезде засели не просто охотники, а целый костяк наемников. В основном он уповал на хаос, собственную скорость и побочные эффекты от стимуляторов – в частности, беспорядочную веерную стрельбу с обеих рук. И на схему внутренних коридоров, которую записывал, пока они гостили у Гарухи. – Крыша! – наконец рявкнул он. – Левое крыло! Ищи круглое окно! Одновременно он умудрился вытряхнуть из браслета предоплаченную чип-карту и сунул руку в окно. Зеленый двумя пальцами выхватил оплату и радостно загоготал. Трезвый рассудок намекал, что сейчас гонщик может просто из мести сбросить пассажира прямиком в пропасть. Но помимо рассудка Йонге верил и в собственные предчувствия, которые сейчас говорили ему, что на фоне всех неприятностей этот внезапный подарок с неба заслуживает доверия. Он уже хотел крикнуть Зеленому, чтобы тот потом сгонял и за Рудольфом, но в этот момент глайдер заложил петлю, и Йонге увидел то самое круглое окно в левом крыле. Других в обозримом пространстве на крыше не было, поэтому Йонге просто разжал руки. Остатки стимуляторов передали по всей нервной системе соответствующие команды, пилот сжался в тугой комок, и влетел прямиком в центр застекленного окна. Столкновения он почти не почувствовал, мышцы закаменели еще больше, и при последовавшем мгновение спустя ударе об пол Йонге ощутил себя гигантской пружиной. Мускулы сработали как упругий каркас, последние сигналы форсированной двигательной активности вынудили Йонге резко перекатиться и тут же вскочить на ноги. Ребра, по которым при перекате прошелся дуговик, отчаянно запротестовали. Машинально отметив, что ему еще повезло с приземлением – дуговик мог оказаться прямо под позвоночником, и тогда прощай ноги, здравствуй паралич, – Йонге завертел головой, выискивая хозяина зала. "Йонге, где ты?" "Я на месте". "Держись за что-нибудь". Йонге метнулся к знакомому трону, но на полпути колени у него резко подогнулись, а из тела словно разом выдернули все кости. Йонге хлопнулся на пол с размаху. Судорога скрутила сначала пальцы ног, затем поднялась выше, мгновенно стянула все мышцы и схватила за сердце. Йонге часто задышал, отчаянно пытаясь разогнать кислород. Дозировку он все-таки не рассчитал, и если бы здесь был хоть один яут, пилоту "Фелиции" точно настала бы крышка. Последний, третий заряд разорвался в недрах пирамиды. Удар оглушил Йонге окончательно. Зал для аудиенций содрогнулся, крыша просела и частично обрушилась. Пирамида накренилась еще больше, и Йонге заскользил в сторону трона. Последовала серия дополнительных взрывов – видно, настал конец системам вооружения. Вместе с Йонге катились и камни, рухнувшие с крыши, и во всем этом вихре проблем Йонге наконец-то врезался в трон. Закаменевшие мышцы отчасти спасли его от повреждений, но ему все равно показалось, что пара ребер хрустнула. Кроссер так приложился к боку, что искры из глаз посыпались. Одновременно эта боль прогнала скованность. Йонге вцепился в ножку трона, заскреб ногами и медленно начал подниматься. Сначала на локтях, потом на четвереньках, а потом ему удалось подняться на колени. – Твою мать! Собственный голос помог справиться с остатками паралича, и Йонге упрямо продолжил подниматься. Пол вновь качнулся под ногами и слегка уменьшил крен. Скорее всего, Рудольф был прав насчет резервных генераторов, которые сейчас должны были отчаянно вытягивать рушащийся колосс. Размахивая руками в попытке удержать равновесие, Йонге решительно устремился к цели. Он отчаянно надеялся, что Гарухе не пришло в голову перепрятывать навигатора. Оставались еще варианты, при которых от сотрясения Сайнжу выпотрошило, но эти предположения Йонге прогонял особенно тщательно. Отчаянный низкий гул рушащихся конструкций пронзил весь дворец и отдался у Йонге в затылке. Выровнявшийся было пол резко перекосился, Йонге не удержался и в который уже раз упал. Со свистом пролетев оставшиеся несколько десятков метров, он тормознул об стену и еле успел уклониться от несущейся следом за ним глыбы с торчащим куском стекла. Каменюга врезалась в стену, и Йонге с тупым удивлением опознал в ней часть крыши и круглого оконного проема. Еще один увесистый обломок прорвался сквозь водопад мелких собратьев, и на этот раз Йонге увернуться не успел – только повернулся боком, выставляя бедро. От удара сами собой посыпались матюги, закончившиеся длинным стоном. – Я тебе это припомню! – пообещал Йонге, сам не зная кому, и забарахтался, вновь пытаясь встать. Справившись с задачей, он двинулся по стене, обтирая ее явно доживавшей последние мгновения курткой. Уже сам себе не веря, он все-таки добрался до поляризованного стекла. Затемнение было выставлено наглухо, и Йонге на мгновение страстно пожалел, что рядом нет Рудольфа. Тот уж точно разобрался бы в механизме управления. – Да ну на хуй, – вслух резюмировал он и ткнул стволом кроссера в нижний угол. Кроссер тоже мог работать как ударное оружие с кинетическим зарядом, чем Йонге и воспользовался. Отдачей его почти подбросило на месте: в плечо словно врезался глайдер, а в стекле образовался огромный пролом. Содержимое аквариума хлынуло наружу. Йонге вцепился в края пролома, радуясь, что стекло было слишком толстым, да и не стеклом вовсе, а пластиком – можно было держаться, не опасаясь остаться без пальцев. Вытекающий кисель был жутко холодным. Йонге оскалился, выставляя еще один нолик в счете к Гарухе. Помимо того что этот мудак шантажировал их, помимо того что он и так вытворил с их навигатором, он еще и позаботился о создании дополнительных совершенно невыносимых условий на грани анабиоза для того самого навигатора. Подсветка в сраной камере пыток не работала, поэтому Йонге опять вооружился кроссером, настроил максимально рассеянный сектор наведения и сунул пушку в кисель. Пирамида вновь содрогнулась и опять пошла назад, пытаясь выровняться. Засиявший от подзарядки кисель хлынул наружу еще сильнее. Торопясь завершить дело до того, как все станет с ног на голову, Йонге перемахнул пролом и оказался в аквариуме. Клацая зубами от холода, он с усилием прошел несколько шагов по бедро в вязкой жиже и остановился. Сайнжа почти опустился ко дну – тянувшиеся с потолка нити едва не звенели от напряжения. Йонге закинул кроссер за спину, стащил с пояса рассекатель, которым его заботливо одарил Рудольф, и на пробу резанул одну нить. Лезвие скрежетнуло, на белом материале появилась отчетливая выщербина, и нить все же разорвалась. Йонге сжал губы и принялся методично резать оставшиеся одну за другой. Он старался не торопиться, но быстро убывающая жижа и все сильнее натягивающиеся крепления подгоняли. Киселя осталось по колено, а он едва расправился с двумя третями паутины. Сайнжа опустился на пол, вцепился в него когтями, выгнулся и неуклюже опирался на одну руку, пытаясь держать себя в подобии мостика. Йонге заспешил, тут же задел нить и зашипел от боли – верхний слой кожи срезало начисто. – Чтоб ты провалился! – вырвалось у него вместо ругани. И тут же синхрон с навигатором, до сих пор абсолютно мертвый, раскрылся так мощно, что Йонге почувствовал, как дико задеревенело все тело, как холод пробрался в каждую клеточку и как тонкие нити снова и снова режут изнутри. – Я сожалею, – проскрипел Сайнжа, начиная опускаться. Нити потянулись, зеленая кровь присоединилась к красной. – Заткнись! Заткнись и держись! Йонге сунул рассекатель за пояс и поднял дуговик. Он не был уверен, что это сработает, но вовремя перерезать всю ловушку он все равно не успевал. Зарядники дуговика послушно сложились в "клюв", на нем вспыхнула неестественно синяя искра, и Йонге повел стволом, одновременно нажимая спуск. Пронзительный звон лопающихся нитей потонул в гуле, идущем из-под ног. Сайнжа с грохотом рухнул на пол и повторил недавний путь Йонге – заскользил по вновь накренившемуся полу к дальней стене. Йонге отшвырнул дуговик, инстинктивно попытался вцепиться в пол, но захлебнулся остатками ледяного киселя и кувыркнулся следом за Сайнжей. Мгновенный ужас перед очередным ударом погас, когда Йонге успешно вошел в контакт с чем-то относительно мягким. – Поймал, – прохрипел яут, сжимая руки. Йонге малодушно позволил себе целых несколько секунд наслаждаться этим ощущением. Потом ответственность пересилила. План, предложенный Рудольфом, в целом был невероятно успешен, но побочные эффекты пока мешали праздновать победу. – Встаем, – неохотно сказал Йонге. – Надо выбираться – еще по всему дворцу переть. Сайнжа согласно заворчал и остался сидеть. Синхрон все еще работал неестественно четко, щедро снабжая Йонге всеми ощущениями яута, поэтому пилоту пришлось собрать все силы в кулак, чтобы начать двигаться самому. Он ощупал себя руками и обнаружил, что кроссер тоже куда-то подевался. В недрах пирамиды вновь загрохотало, одна из стен аквариума треснула, и из нее вывалились блестящие черные шланги. Несколько штук лопнули, и наружу повалил светящийся нестерпимым розовым пар. Йонге втянул воздух и почувствовал, как жжет легкие. – Вставай, – повторил Йонге, силком разжимая объятие. – Вставай, сын навозной мухи! Шевелись, отрыжка слизня! – Н-не оскорбляй... – Твоя мать – трусливая калипа, пожирательница дерьма и блевоты! Сайнжа заревел. Мышцы под толстой шкурой резко сократились, яут дернулся и рванулся. Йонге мешком свалился на пол. Леденящая жижа выпивала из него все силы, и он искренне позавидовал тому, насколько силен чертов инопланетчик. Почти замороженный, нашпигованный железом – и все-таки неукротимый. Сайнжа наклонился, сгреб Йонге за воротник и выпрямился. По шкуре непрерывно сочилась зелень, но скалился он совершенно как обычно. – Не оскорбляй, умансоо! – Есть концепция лжи во спасение, – медленно проговорил Йонге, закрывая глаза. – А есть такая. Намеренное оскорбление, чтобы... пробудить ярость... движущую силу. Последнее слово он уже пробормотал, роняя голову. Сонливость накатывала со страшной силой. Стимуляторы перекорежили всю высшую нервную деятельность. Он даже не стал возражать, когда яут одной рукой прижал его к себе. Окончательно уснуть ему не давала зудящая мысль: где же Рудольф? Беспилотники не стали бы перевозить человека с опасным оружием, но у Рудольфа было всего три заряда, поэтому он давно уже должен был очутиться здесь... И открутить голову напарнику за утерянный огнестрельный дуэт. Мысль взбодрила пилота похлеще любого стимулятора. Под ноги попадались злонамеренные камни, о которые Йонге исправно спотыкался, но благодаря яуту все-таки не падал. Затем он совсем перестал следить, что происходит, доверившись навигатору. В конце концов, кто, как не навигатор, должен знать все пути... Йонге пришел в себя, потому что они никуда не двигались. Сайнжа прислонился к стене и медленно, тяжело дышал. Кровь продолжала сочиться, застывая на шкуре грязными наплывами. Йонге постучал по визору и обнаружил, что они отклонились от маршрута. – Не туда свернул, – сказал он. – Двигаем вправо. – Там завал, – щелкнул Сайнжа. – Ищи другую дорогу. – Да не знаю я, что искать, – ступор постепенно отпускал. – Ладно. Пошли, все равно тут полная неразбериха, как-нибудь выберемся. Черт, ни одной пушки не осталось... Сайнжа заклекотал, поперхнулся и с усилием отлепился от стены. – Ты можешь вернуться и поискать... "Эй, Йонге!" От облегчения Йонге чуть не сел обратно. Наконец-то давший знать о себе напарник был очень кстати. "Где вы? Хреновы беспилотники, он меня на борт пускать не хотел, шпана микросхемная". "Аквариум вскрыл, тритона забрал. Но тут все перекосоебилось, моей нави-карты не хватает". "Двигайте ко мне напрямую". На визоре тут же высветился маячок. Йонге почувствовал себя гораздо бодрее. Теперь им не возбранялось петлять как попало – лишь бы в конечном итоге выбраться к этой точке. Ну и успеть до того, как пирамида грохнется окончательно. Похоже, Рудольф все-таки переоценил возможности местных запасных генераторов. – Идем, – вслух сказал он. – Рудольф здесь неподалеку. – Это хорошо-о, – проворчал Сайнжа. Яут оттолкнулся от стены, и они двинулись дальше. Сайнжа делал вид, что поддерживает более слабого в тандеме, но Йонге прекрасно чувствовал, как яут то и дело пытается на него опереться. И не возражал. Полуразрушенное здание превратилось в лабиринт, по которому Йонге петлял с упорством очень умной лабораторной крысы. Сайнжа сопел и хрипел, но упрямо не сбавлял шаг. – Все, кажись, приехали, – Йонге остановился перед дверью. – Там вроде еще какой-то зал. Пройдем и готово. Диким везением он считал то, что им до сих пор не попался ни один яут. В то, что их всех переубивало, Йонге не верил. Больше ему импонировала идея массовой миграции. Со стороны охотников было бы очень глупо продолжать сидеть в пирамиде, которая вот-вот готова рухнуть. С точки зрения Йонге, это была тупая бессмысленная смерть, а уж яуты с их гипертрофированным чувством личного достоинства и вовсе не могли подобного допустить. Из-за перекоса несущей конструкции дверь в зал располагалась под углом. Сайнжа наконец-то убрал руку с плеч Йонге, перелез через колонну и вцепился когтями в створку. Нити по-прежнему болтались в нем, и едва Сайнжа потянул, зелень так и брызнула во все стороны. Йонге поспешил присоединиться к охотнику. Собственные мышцы работали с трудом, но Йонге приложил все усилия, чтобы помочь явственно надрывающемуся яуту. Створка наконец-то поддалась и со скрежетом вползла в паз наполовину. Помещение за ней было полностью темным. – Хватит, – решительно сказал Йонге. – Пролезем. Неразборчиво шипя ругательства, связанные с анатомией строителей пирамиды, Сайнжа первым нырнул в проем. Йонге придержал рекомендации смотреть под ноги и сделал шаг назад, примеряясь к прыжку через створку. Темнота лопнула со вспышкой. В фотографически-ярком белом свете Йонге увидел, как черный силуэт почти взлетает в воздух и с размаху падает гривастой головой прямо на торчащую створку. Йонге показалось, что он услышал громкий треск ломающихся костей. Визор пошел отчаянными помехами, одновременно пытаясь реагировать и на резкую смену освещения, и на прямую команду хозяина. Сквозь полосы настройки пробился силуэт – страшный, огромный, источающий ярость. "Во-ор!" Оглушительный рев сопровождал прыжок яута навстречу пилоту "Фелиции". Ни увернуться, ни среагировать Йонге не успел, и Гаруха снес его всем телом. Под спиной Йонге оказалась колонна, позвоночник выгнулся дугой, дыхание остановилось. "Вор! Помет слизня! Падальщик!" Гаруха схватил его за плечи и с каждым выкриком-плевком ударял о колонну. Тесак, болтавшийся на бедре Йонге, все-таки отцепился: лопнул крепеж, до сих пор с честью выдерживавший все злоключения хозяина. "Как ты смел бросать вызов, червяк?!" Перестав ломать человеческое тело об колонну, Гаруха вздернул Йонге и зашипел тому прямо в лицо, брызгая слюной на визор. Сквозь боль Йонге нашарил по-прежнему болтавшуюся при нем гранату. Яут зашипел еще громче и одним движением сорвал с него всю связку, после чего отшвырнул со всей силы. Опять приложив пилота о холодный камень, Гаруха сжал пальцы на шее противника. Чувствуя, как вот-вот кадык войдет в гортань, Йонге вцепился в челюсти яута, выворачивая их и в буквальном смысле пытаясь порвать пасть нападавшему. Коленом он упирался в жесткое брюхо яута, не давая Гарухе окончательно налечь на себя всем весом. Коленная чашечка скрипела, но не сдавалась, спина тоже держалась. С шеей было гораздо хуже – Йонге едва хватало воздуха, хотя яут и держал его всего одной рукой. Гаруха яростно мотнул головой, вырываясь из хватки пилота. Гравированные клыки разодрали обе ладони, Йонге захрипел от боли и злости и рванулся вверх, пытаясь дотянуться до толстой шеи. Усилившаяся хватка помешала это сделать. Гаруха взмахнул свободной рукой, выщелкивая традиционные лезвия, и торжествующе заревел. Но финальный удар так и не нанес. Йонге медленно раздвинул губы в улыбке – все шире и шире, до такой степени, что заболели щеки. Гаруха пялился на него с ненавистью, быстро сменяющейся болью и паникой. Дернув головой, яут быстро захлюпал, втягивая воздух, и между распяленных челюстей взбурлила зеленая кровь. Пальцы ослабли, яут медленно поднял одну руку и царапнул себя по ребрам. Йонге быстро подался в сторону, и поток мерцающей жижи угодил на колонну. Гаруха судорожно захрипел, высунувшееся из его груди кривое лезвие с хрустом пошло вверх, разламывая ребра. Йонге схватился за пальцы на своем горле и с усилием разжал быстро застывающую хватку. Сайнжа потянул, выворачивая рукоять, и босс Карнаги завалился на бок, давясь собственной кровью. – Ха-а... Бесчестное поражение. – Зато... очень вовремя, – просипел Йонге, пытаясь сесть. Сайнжа отпихнул поверженного наемника ногой и протянул Йонге руку. Ухватившись за широкую ладонь, пилот рывком поднялся. Голова на мгновение закружилась, но он сумел не потерять равновесия. – Как ты... – он не договорил, уставившись на кусок металла, торчащий из грудины Сайнжи. – Нас сложно убить. Йонге машинально потянулся к жуткому трофею, однако Сайнжа зашипел. – Не трогай. Хуже станет. Пилот оглянулся и убедился, что Гаруха такой невероятный подвиг не повторил. Скорчившись возле колонны, хозяин Гнезда стиснул лезвие обеими руками и уже не подавал признаков жизни. – Туда. Йонге махнул рукой в зал. Маячок на визоре двигался, показывая, что Рудольф совсем рядом. И за дверью снова вспыхнул свет. На этот раз это было знакомое розовое свечение фальшфейера. "Мы тебя видим", – облегченно сказал Йонге. – А чего не вслух? Хриплый голос донесся из зала, и Йонге растерянно улыбнулся. Ему очень хотелось рухнуть на носилки и отправиться к доброму калхи, чтобы тот напичкал его своими слизистыми помощниками и дал отлежаться. Спина болела невыносимо. Но вместо этого он решительно двинулся к треклятой двери. Перелезая через створку, он с мрачным юмором подумал, что сейчас не хватает только поскользнуться и сломать себе шею. Сайнжа за спиной хрипел вдвое кошмарнее обычного и тяжело ворочался. Видно, старался не превратиться в закуску на шампуре. – Я готов признать, что план был не самый удачный! – объявил Рудольф. – Тоже страшно рад тебя видеть, – вежливо сказал Йонге. Они сближались медленно, словно дуэлянты, стараясь ступать как можно более осторожно. В неровном свете Йонге даже не сразу понял, что с Рудольфом не так. Мозги скрипели и отказывались расшифровывать картинку, но затем он все-таки понял. Цангеллет из черного превратился в коричнево-зеленый. С него не просто капало, а лилось в три ручья. Рудольф был почти цел, если не считать того, что с него кто-то почти успешно попытался снять скальп. Шевелюру механик отстоял с честью, а недорезанное наспех прихватил липкой лентой, на которой обычно держались запасные карманы внутри куртки. – Так вот куда все подевались, – с неуместным весельем сказал Йонге. – Это товарищ Вебер устроил сафари. – А вы, смотрю, тоже не скучали, – Рудольф повел стволом в сторону. – Я не помню этого бонуса. Йонге оглянулся и увидел бредущего к ним яута. Копье – теперь он точно был уверен, что это копье – раскачивалось при ходьбе, и с него тоже капало. – Технические неувязки, – невозмутимо сказал Йонге и даже попробовал улыбнуться. – Так я и думал. Идите за мной, тут я уже все проверил. Предлагать помощь Сайнже Йонге не рискнул. Яут бережно нес свой смертельный груз, цепляясь когтями за покрытие пола. Йонге шел в хвосте, замыкая процессию, и постоянно оглядывался. Фальшфейер быстро гас, Йонге то и дело мерещилось, что в тенях затаилась еще парочка головорезов, и он хватался за рассекатель, оставшийся его единственным оружием. "Вот и доверяй тебе мои любимые игрушки, – тут же прорезался Рудольф. – Одну сломал, вторую потерял?" Йонге вздохнул. "Купим тебе новые. Только не на выставке, ради девы Марии". "Чур меня". Сквозь синхрон Йонге почувствовал, как Рудольф в буквальном смысле содрогнулся. Проклятый дворец казался бесконечным, но все-таки Рудольф вывел их. Проход наружу частично развалился, и напарникам пришлось озадачиться проблемой вытаскивания яута. Йонге предложил поискать что-нибудь, чем можно отпилить длинную часть, но тут даже склонный к авантюрам Рудольф покрутил пальцем у виска. Сайнжа просто предложил Йонге поменяться местами, и пилот тут же отказался от затеи. Вместо этого ему пришлось участвовать в расчистке завала, преодолевая яростные попытки спины отвалиться, а потом еще и следить за передвижениями Сайнжи. Провозились они добрых минут двадцать по внутреннему хронометру Йонге. Выбравшись на открытую площадку, яут совсем потерял бодрость духа и поменял цвет, что было видно даже среди ночи. Йонге опять принял на себя почетную обязанность поддерживать навигатора, а Рудольф принялся вылавливать беспилотник. Хоть и зарезервированный, тот висел на приличном отдалении, соблюдая меры предосторожности. – Что так долго? – не выдержал Йонге. – Да упирается он, чушка алюминиевая, – ругнулся механик, продолжая выдавать команды через мини-консоль, снятую с самого беспилотника. – Эй ты! А ну! Срочная эвакуация гражданского населения! Беспилотник сердито запищал. Рудольф еще раз выругался уже на родном языке и переключил что-то в интерфейсе. Машина пошла на сближение, но затем категорически уперлась и снова запищала. После очередной манипуляции в консоли писк сменился на членораздельную речь. – Внимание, обнаружена опасность, – вежливо сообщил беспилотник и завис на высоте трех метров. – Да какая еще опасность? Нет у меня этих блядских зарядов! – вышел из себя Рудольф. – Опасность энергетическая! – бодро сообщил беспилотник. – Координаты... – и зачастил техническими показателями. – В метрах! – рявкнул механик. – Пять метров, – мгновенно сообщил беспилотник. – Скорость движения неравномерная. Сайнжа яростно защелкал клыками и резко выпрямился. Йонге крутанулся на месте: камни, обломки, срань и мусор... – Ах ты ж ебать мои протезы! От неожиданности Йонге на секунду подключился к чужому визору, тут же получил острую головную боль и инстинктивно зажмурился. Мгновением спустя открыв глаза, он обнаружил, что среди камней теперь есть еще и яут. – Живучая гадина! – восхитился Рудольф. "Живее тебя, умансоо". Гаруха лежал на брюхе, вытянув в их сторону руку с откинутой панелью наруча. Клинок по-прежнему торчал у него из спины. А другой рукой яут тянулся к клавишам активации. – Черт! Йонге успел вспомнить раздел "ритуальное самоубийство" из справочника, измусоленного им в НИИЦ, и ужаснуться, а Сайнжа уже начал действовать. Шагнув к Рудольфу, навигатор выхватил тяжеленную машину из рук механика и молча прыгнул к Гарухе. Приземлившись, он обеими руками перехватил цангеллет за ствол и почти без замаха обрушил массивный приклад на пол. А вернее – прямиком на руку Гарухи. Яут завыл, но звук тут же растворился в грохоте лопнувших нагнетателей. Остаточные заряды полыхнули, выжигая пол и заодно окончательно поджаривая наемника. Сайнжа отлетел в сторону, грохнулся на спину и заскреб когтями по полу. – Мой цангеллет! Отчаянный вопль механика был настолько неуместен, что Йонге не выдержал и захохотал. Болели ребра, хрустела буквально каждая кость, в горле поселился колючебраз, в стороне агонизировал их навигатор, но остановиться пилот не мог. Хохоча, он пропустил момент, когда беспилотник все-таки зашел на посадку. Рудольф почти пробежал мимо, подхватил Сайнжу и с легкостью, пугающей, если не знать о стимуляторах, потащил на себе, явно плюнув на все предосторожности с копьем. Йонге сделал пару шагов им навстречу, а потом еще пару – к Гарухе. Он видел, что яут до сих пор не сдох. Несмотря на развороченный вспышкой корпус, оторванную руку и разбитую башку, босс Карнаги не собирался отдавать свою яутскую душу. Йонге даже начал верить, что при должном уходе он сможет полностью восстановиться. От такой сопротивляемости становилось слегка не по себе. – Йонге! – Идите, я следом, – буркнул пилот. Рудольф все-таки притормозил. – Да брось это говно! – нетерпеливо сказал он. – У нас времени в обрез! – Грузитесь без меня, – категорически ответил Йонге. – Дай пять минут. Смотри за Сайнжей. – Ну чтоб тебя, – в сердцах плюнул механик. – Что ты затеял? Йонге махнул на него рукой и склонился над яутом. "Мяс-со-о..." Яут захрипел и харкнул зеленью. Плевок угодил пилоту на ботинок. Йонге поморщился, но опускаться до ответных пинков не стал. – А теперь образовательная пятиминутка, – он уселся на корточки, вновь вздрогнув от боли, и внимательно разглядывая Гаруху. – Ты пытался нас шантажировать. Ты показал нам нашего товарища в состоянии, которое было для него не только мучительно, но и позорно. Сайнжа заворчал, но Рудольф зашипел на него не хуже самих яутов. – Безусловно, ты пытался заставить нас страдать, – продолжил Йонге. – Это очень некрасиво. Я очень не люблю, когда начинаются эти грязные психологические игры. Очень от этого нервничаю. Страшно злюсь. "Тогда попробуй убить, мясо". – Нет, насекомое, – Йонге сочувственно улыбнулся, – я не буду тебя убивать, мне нельзя портить свою гражданскую карту. – А мне можно, – встрял Рудольф. – И так куча штрафов, будет еще один. Сайнжа потом заплатит. А, навигатор? – Заплачу-у, – проскрежетал яут и закашлял, разбрызгивая зелень. Вытащив из-за пояса иззубренный рассекатель, Йонге повертел его и тоже внимательно оглядел со всех сторон. Гаруха следил за ним не отрывая глаз и даже не моргал. В правом глазу отражалось две луны, в левом – еще две. Закончив с осмотром, Йонге покосился на Рудольфа. Напарник тоже пялился на него как на диковинное существо. Сайнжа шевелил клыками, но молчал, роняя светящуюся слюну. Йонге слегка кивнул в сторону беспилотника. – Старик, давай хлопнем его, и все, – Рудольф говорил почти просительно. Вместо ответа Йонге кивнул в нужном направлении еще раз. – Йонге, ты ж вроде не разбираешься в медицине и всякой там анатомии? – А это не медицина. Это так... грязная работа. – Ладно. Допустим, у тебя есть скрытые таланты. Я уже поверил. Идем отсюда, а? Йонге опустил рассекатель и внимательно посмотрел на Рудольфа. Механик под его взглядом неуверенно пошевелил плечами. – Руди. Ты в машинку-то сядь. И синхрон погаси. * * * Громче всего Рудольф сокрушался о потере цангеллета. При этом механик хитро выбрал время и место: будь Йонге в состоянии сбежать, он бы сделал это немедленно, однако болящая спина со всеми своими имплантатами требовала покоя и лечения. Стационарную же капсулу автохирурга занял яут, поэтому Йонге смиренно ждал своей очереди. Этим Рудольф и воспользовался. Сначала он просто подсел поближе, потом перебрался вплотную к лежащему пилоту и, наконец, торжественно предложил свою ногу в качестве подушки. Йонге даже не успел возразить, как Рудольф сунул ладонь ему под затылок, приподнял и сдвинулся еще ближе. Вытащив ладонь и убедившись, что голова напарника никуда не сваливается и не отрывается от шеи, Рудольф переместил ладонь ему на лоб и молчал целых две минуты. Йонге сосчитал по таймеру автохирурга. Затем Рудольф шумно вздохнул и заговорил. И говорил он не останавливаясь. – ...тысяча шестьсот сорок восьмом эйхроне по новому времени легендарная оружейная компания Натц и Штраус. Однако в тысяча шестьсот пятьдесят пятом один эксцентричный придурок заключил договор, что его собственный экземпляр будет последним, и ты сам понимаешь, сколько это могло стоить. И тем не менее уже в семидесятом нашелся еще один любитель мощных калибров, и поскольку один договор у Натцев уже был, то они буквально выродили дочернее предприятие "Холланд Белл", которое, в свою очередь, изготовило версию четыре-экспресс, а между прочим говоря, к ней и относился мой прекрасный коллекционный вариант. Чтоб ты знал, эффективность у него – запредельная. Изготовлен он был по знаменитой модели Призма. Ствол двести пятнадцать чистых сантиметров, накопители, разумеется, натцевские, съемные... – Господи, когда я помру уже, – выразительно сказал Йонге. – И всю эту красоту – на одного мудака! Высокоточная калибровка, двадцать три слоя... – Хватит! – возопил Йонге. Сайнжа заклекотал, вызвав у автохирурга возмущенное чириканье. Механический врачеватель был категорически не расположен к тому, чтобы продырявленный насквозь пациент веселился во время операции. – А все ты виноват, рожа, – злобно сказал Рудольф. – Бизнесмен хренов. Как тебя вообще притащили к этому мудилищу? – Слишком много рассказывал о себе, – неохотно буркнул яут. – Некоторые оказались из военных. – Болтливый говнюк, – резюмировал механик. – Времена изменились! – возмутился яут и тут же закашлялся под трели автохирурга. – Многие... мыслят иначе! – А, по-моему, ты просто хвастливое трепло, – вмешался Йонге. Рудольф так и не убрал руку, поэтому Йонге не видел рожу яута, но по длинному шипению прекрасно понял, насколько Сайнжа оскорблен. Шипение переросло в щелканье и хрип. – Я брошу тебе вызов, умансоо! – пообещал Сайнжа. – Только сначала достигну полного исцеления. И поем. – Оставь вызов моему секретарю, – милостиво согласился Йонге. Сайнжа вновь начал издавать гнусные звуки, почему-то перешедшие в несвязное бормотание и быстро стихшие совсем. – Снотворное, – пояснил Рудольф в ответ на невысказанный вопрос. Йонге одобрительно замычал. Механик по-прежнему не убирал ладонь, и хотя Йонге не особо понимал, в чем соль этого жеста, его все устраивало. Спина постепенно возвращалась в нормальное состояние: он хорошо чувствовал, как буквально по одному позвонку отпускает его боль. Но, само собой, не собирался упускать возможность побывать в целительной капсуле автохирурга. Тем более теперь времени у них было полно. Два часа назад вырвавшийся из полуразрушенного Гнезда беспилотник пронес их над Карнагой, предоставив возможность полюбоваться на ночную иллюминацию, и за полчаса до окончания срока стоянки оказался вместе со всем экипажем у посадочных коридоров. Йонге забыл о чувстве сострадания и буквально вытряс из яута подтверждение запуска двигателей, после чего беспилотник за полуторную тарифную ставку любезно доставил их к уже готовой стартовать "Фелиции". Полетные коридоры для Карнаги были открыты постоянно, и взлет состоялся секунда в секунду по расписанию. Отдавая команды, Йонге даже не думал, что происходит с навигатором. А когда на подгибающихся ногах вылез из своего пилотского колпака и медленно пошел по стенке в медотсек, то обнаружил пугающее количество зелени. Впрочем, Рудольф отлично справился с обязанностями медбрата. Автохирург ликующе запищал, и Йонге встрепенулся. Он уже успел задремать, невзирая на немелодичные звуки, которые Рудольф называл пением. Обычно, слыша эти рулады, Йонге тут же выходил из себя и требовал прекратить издеваться над Эвтерпой. Однако когда незамысловатая мелодия исполнялась вполголоса под нос, то действие оказывала самое убаюкивающее. Йонге заворочался и приподнялся, сбрасывая руку напарника. Потом сел и охнул, хватаясь за поясницу. Что-то там было очень неладно. – Эту тушу я сам вытащу, – в приказном тоне сказал Рудольф. – Всегда пожалуйста, – с облегчением откликнулся пилот. Спящий яут, украшенный многочисленными заплатками, отправился на передвижной верстак. До сих пор Йонге не видел смысла в ремонтном оборудовании рядом с медицинским, но сейчас очень оценил. Продолжая старчески держаться за спину, он похромал к автохирургу и с облегчением начал стаскивать одежду. Привычно проверяя карманы, он наткнулся на трофей и на мгновение застыл, расплывшись в недоброй улыбке. – Чего это ты там в кармане щупаешь? – немедленно поинтересовался Рудольф. – Сувениры раздобыл. – М-м? Йонге вытащил кулак, разжал пальцы и, щурясь от удовольствия, показал напарнику четыре гравированных клыка. * * * Выдача слота на вылет запаздывала. Йонге угрюмо переминался с ноги на ногу. В коридоре было темно и невыносимо жарко. Рудольф стоял к нему спиной и что-то рассматривал в темноте, сильно наклонив голову. – Что случилось? – пробормотал Йонге, чувствуя, как плохо, еле различимо выкатываются изо рта слова. – Спина болит, – глухо отозвался Рудольф. – Может, сорвал? Ты за мной следом в капсулу не ложился? – Думаю, причина в другом. Нужно, чтобы ты посмотрел. Йонге вопросительно замычал, совсем утратив дар внятной речи. Рудольф тяжело вздохнул и начал медленно поворачиваться. Йонге почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Развернувшись, Рудольф уставился на него... Вернее, не уставился. Глаза у напарника были закрыты, губы сжаты, но самое страшное начиналось несколько ниже. Йонге не мог оторвать взгляда от уродливо раздутого торса, выпяченного страшным бугристым брюхом. Неровная толстая кожа блестела под лампами, шла мелкой рябью, вспучивалась и опадала. Йонге понял, что это ему напоминает, только увидев отчетливое движение внутри. Прямо сквозь истончившуюся кожу он увидел, как внутри мечется наездник. Йонге заорал. Беззвучно, тщетно разевая рот, еле слышно сипя. Рудольф снова наклонил голову, разомкнул челюсти и быстро шагнул вперед. Между губ у него вывалилась черная блестящая трубка, встряхнулась и оскалила мелкую пасть. Йонге попятился, и в груди у него наконец-то лопнула невидимая преграда. Вопль в ушах был таким оглушительным, что Йонге подскочил на месте. Барахтаясь в душной темноте, сковывающей его по рукам и ногам, он успел сообразить, что кричал он сам, а в следующее мгновения вырвался из одеяла. – Сука! Дико оглядываясь, он хватал воздух, чувствуя, как быстро высыхает испарина по всему телу. Кошмар оказался таким реалистичным, что пилот едва не обделался в собственную постель. Йонге рухнул обратно, но ужас не стихал, и он сообразил, что страх этот – не его. Что он бьет прямой наводкой по синхрону и становится все сильнее. Вскочив с места, Йонге метнулся к выходу. Врезав ладонью по сенсорной панели, он ринулся в коридор, едва дверь сдвинулась наполовину. "Фелиция" неизменно соблюдала режим бодрствования экипажа, поэтому освещение в коридоре было такое же, как у него во сне, – практически нулевое. Не чуя ног, Йонге вихрем промчался по коридору. В голове крутилась дурацкая мысль, что "Фелиция", на его счастье, не слишком велика, поэтому не нужно бежать километр до соседа... Заворачивая по коридору, он автоматически прижался к стенке, и сделал это вовремя. Рудольф вылетел ему навстречу и точно так же свернул. Привычка, появившаяся за бесконечное количество совместной беготни по нешироким проходам, уберегла обоих от столкновения. Оттолкнувшись от стены, Йонге метнулся навстречу напарнику. Некая частичка разума хладнокровно отметила, что Рудольф цел и что они с ним опять двигаются одинаково. Встретившись посреди коридора, напарники лихорадочно принялись ощупывать друг друга. Йонге утихомирился, только когда убедился, что Рудольф живой, теплый и совершенно вменяемый. Если не считать страха, который уже начал угасать. Йонге сжал голову напарника ладонями и выдохнул. А потом они одновременно расцепились. – Срань господня, – выразительно сказал Рудольф. Йонге кивнул и зарылся руками в волосы. Яростно поскребя в голове, он еще раз вдохнул-выдохнул во всю грудь и наконец-то расслабился. Рудольф столь же яростно шмыгнул и улыбнулся. – Я, конечно, ни на что не намекаю, – начал Йонге, – но если что, у меня есть церебролин. Много. И еще кое-какие полезные вещи. – А я даже готов признать, что иногда от твоей химии есть польза. В падающих штанах каждый раз бегать – шею свернуть можно. Йонге посмотрел вниз, подтянул безбожно сползшие штаны и тщательно завязал веревочку, на которой они обычно держались. – Согласен. А на тебе что? Новые грани искусства? – А то, – широко улыбнулся Рудольф, хотя Йонге видел, что губы у него слегка вздрагивают. – На выставке подцепил, между прочим. – Сайнжа еще не видал? – Как услышишь вопли оскорбленной родовой чести – значит увидел. На обширных трусах, длиной до колена, красовались тщательно отпечатанные яутские рожи. Выполненные в нарочито мультипликационной технике, они выражали самые разные эмоции, и при этом все как одна были до предела комичными. – Обязательно меня позови, – попросил Йонге. – Я должен видеть это лично. Рудольф приосанился и важно кивнул. Сказать друг другу было больше нечего, но оба медлили, не торопясь расходиться. Йонге сцепил руки за спиной и посмотрел в потолок. – Не очень-то хочется мне спать, – задумчиво сказал он. – Ага, – поспешно согласился Рудольф. – Я вот тоже как-то... выспался. После обмена понимающими взглядами снова наступило молчание. Йонге напряженно раздумывал, куда можно податься. До освобождения орбитального слота оставалось два часа, сам прыжок был настроен автоматически, поэтому изначально Йонге хотел счастливо проспать всю катавасию. Но теперь он сомневался, что ему хочется снова оказаться в своей каюте. В камбузе сейчас было темно и холодно – "Фелиция" не одобряла ночные вылазки за едой и старалась сделать их максимально неудобными. Вернее, не одобрял их Рудольф, запрограммировавший искин на такое скотское поведение. Благодаря этому Йонге наловчился прятать всякую мелкую закусь прямо у себя в каюте. Йонге примерился мыслью к кают-компании, но там засел яут, который в целях реабилитации устроил в своем жилье высокотемпературный ад и при этом заливался ледяными напитками. Еще до закрытия смены Йонге тщетно пытался пару раз воззвать к его рассудку, но затем они с Рудольфом сошлись на том, что навигатор временно повредился в уме. – А эта жаба зубастая даже не проснулась, – привычно отзеркалил Рудольф, злобно почесывая плечо. – Предлагаешь пойти и начистить ему рыло? – Не предлагаю, – буркнул механик. – Иначе я ему что-нибудь оторву. Йонге тактично не стал приводить факты, согласно которым даже два взрослых человека могли справиться лишь с одуревшим от анабиоза яутом. Но он прекрасно понимал и, более того, разделял мнение Рудольфа. За такие кошмары хотелось спустить шкуру заживо с источника их возникновения. Поэтому кают-компания совершенно точно отпадала. Таскаться на мостик в ночное время Йонге считал кощунством и попранием прав свободного человека. – А знаешь что? – оживился Рудольф, энергично подтягивая трусы, – айда в мастерскую. Я там иногда и по ночам сижу, так что задницы не отморозим. – Смотри-ка, до чего я вырос, – усмехнулся Йонге. – Меня уже приглашают в святая святых товарища Вебера. – Заодно сваяем тебе приз в номинации "сарказм года", – отбился Рудольф. – Идешь? Несмотря на благополучно обретенную реальность, Йонге все-таки шел рядом с Рудольфом, не обгоняя и не отставая. На ходу они то и дело задевали друг друга локтями, но это было правильное ощущение надежности. Мастерскую Рудольф всегда ревниво запирал, и хотя Йонге мог бы воспользоваться правами первого пилота для взлома, это даже не приходило ему в голову. Точно так же Рудольф не пытался посидеть на его месте под закрытым колпаком, несмотря на гипотетическую возможность. Соблюдение правил позволяло оставаться людьми. В самой мастерской Йонге бывал пару раз, но Рудольф хранил в ней такое количество теоретически полезного хлама, что душа аккуратиста не выдерживала, и Йонге всякий раз сбегал раньше, чем желание все сжечь пересиливало доводы разума. Сейчас захламленный отсек показался ему гораздо более приятным местом, чем собственная давно обжитая каюта. Рудольф повозился с переключателями, и в десятке мест загорелись настоящие лампы накаливания. Свет от них шел не сильный, но приятный. Йонге оглянулся, машинально пытаясь найти кресло, но ничего подобного не увидел. Рудольф поймал его взгляд и кивнул на широченный верстак. Больше это походило на сборочную платформу, только поднятую так, что работать за ней можно было даже стоя. – Садись, – пригласил он. – Я тут подумал, что надо заняться одной вещью. – Надеюсь, не оперированием? – пошутил Йонге. – Отныне я официально ненавижу медицину, – с содроганием ответил Рудольф. – Не. Пока мы сюда шли, мне пришла в голову отличная мысль. Я уже заметил, что всякие посторонние яуты обвешивают моего напарника варварскими гарнитурами... – Пропустим обвинительную часть, – быстро сказал Йонге. – Сцены раскаяния, примирения и так далее. – Так вот, я решил, что могу найти более продуктивное применение всем этим архаичным символам, – грозно продолжил Рудольф. – У меня есть соответствующее техническое образование, которое я не побоюсь применить. – Мне уже бежать? – осведомился Йонге. – Сидеть! – велел Рудольф. Йонге в притворном ужасе вытаращил глаза и сел на стол. По привычке он скрестил ноги – благо, что пространство позволяло, – и уставился на напарника. – Не понимаю, как ты ухитряешься вертеть из себя такие кренделя, – Рудольф оценивающе посмотрел на него, прищурив один глаз. – Нет, точно не понимаю. – Это мой секрет, который умрет вместе со мной. Рудольф взял паяльник и щелкнул выключателем. Йонге сделал скорбное лицо. – Более того, я умею сверхсекретно отбиваться. Рудольф еще мгновение грозно смотрел на него, а потом рассмеялся. – Ладно, я серьезно, – наконец сказал он. – Мне тут в голову пришла одна идея с этими дурацкими кольцами, которые тебе пытался всучить наш первобытно устроенный навигатор. Пусть хоть пользу приносят. Вот смотри, берем обычную медную проволоку, берем каркас и... Йонге чуть наклонился вперед, почти завороженно наблюдая, как работает механик. Рудольф очень быстро наматывал тонкую блестящую нить на кольцевую основу, попутно читая лекцию о проводимости материалов и о принципе работы катушки индуктивности. Привычно пропуская всю наукообразность мимо ушей, Йонге периодически кивал, а потом оперся локтями на колени, а подбородком – на сплетенные пальцы, и окончательно перестал слушать, сосредоточившись только на голосе. Мысли при этом крутились совершенно не имеющие отношения к катушкам. Йонге размышлял, каким маршрутом проследовать до их следующей точки высадки. То ли им следовало направиться на Лифангу, которую Сайнжа намеревался передарить отважному экипажу не менее отважного межзвездного корабля. То ли имело смысл сначала завернуть на ту планету, куда по указке императорского дома яут должен был доставить груз, до сих пор покоящийся в укромном заснеженном уголке камеры хранения. Йонге специально проверял – никто из специалистов НИИЦ и нюхачей Хармати так и не позарился на пробирку. Впрочем, оно и неудивительно. Холодильники, набитые различным дерьмищем, исследователей искинов мало интересовали. Мысли о пробирке внезапно вывели его на кривую воспоминаний о грузе, который Гаруха собирался отправить на астероид, и Йонге недовольно вздохнул. Жаль, что у них не было времени и не удалось проверить, осталось ли целым яйцо. – Чего сопишь? Рудольф закончил намотку, быстро запаковал кольцо в непрозрачный металлопластик и аккуратно оформил точку вывода. Подкинув результат на ладони, он протянул его напарнику. – Вспомнил про груз этой падлы. – Яйцо, что ли? Йонге надел кольцо и кивнул. Сидело оно как влитое. – Не поверишь, я пока до вас добирался, прошел через их склады. Угадай, что я там нашел. Йонге сжал кулак, на точке выхода ярко сверкнула искра, и он поднял взгляд на напарника. Рудольф повторил его жест и крутанул запястьем, одновременно характерно прищелкнув языком. – Ну! – восхитился Йонге. – Дай пять. Хлопнув по ладони напарника, Рудольф сжал пальцы и энергично тряхнул его за руку. Йонге поймал себя на том, что пальцы ему разжимать не хочется, и несколько секунд он наслаждался теплом чужой пятерни, но затем все-таки призвал себя к порядку. Рудольф смущенно кашлянул и рассеянно перебрал заготовки, валявшиеся на столе, а потом выбрал одну из них и снова принялся за работу. – Размерчик-то откуда? – поинтересовался Йонге, прокручивая кольцо. – Так это ж из перчаток. У Фелиции таких заготовок целый ворох. Могу взять побольше, они уже для скафандров. – Диаметром больше уже только на хрен, – хмыкнул Йонге. – Да-а? – протянул Рудольф и нехорошо улыбнулся. – А правда налезет? Давай проверим? – Иди ты, товарищ Вебер, куда подальше. – Нет, я настаиваю на опыте! Рудольф энергично попробовал ухватить штаны Йонге, однако пилот на деле продемонстрировал упомянутые ранее секретные сверхспособности, и едва не пораженный пяткой в нос Рудольф отступил. Йонге дружелюбно показал ему средний палец. – Нет у тебя чувства юмора, – заключил Рудольф. – Нет, и хорошо. Слушай, товарищ Вебер, куда дальше повернем? Дерьмо всякое из пробирки разливать или к нашему светлому колониальному будущему? – А это пусть навигатор выбирает, – легкомысленно откликнулся Рудольф. – Сейчас явится и скажет. – В смысле? – Он там в коридоре шарахается. Вон, на экран глянь. Йонге посмотрел, куда кивнул Рудольф, и увидел движущийся зеленый треугольник и две зеленых точки. Судя по схеме, Сайнжа был совсем рядом. – Сейчас будет фокус, – поднял палец Рудольф. Секунду спустя за дверью мастерской грохнуло и раздался рев. Йонге от неожиданности чуть не стукнулся о нависающую над головой суставчатую "руку" манипулятора. Дверь открылась, и в мастерскую явился недовольный и мокрый яут. – Подлая ловушка! – громыхнул он. – Еще бы, – довольно сказал Рудольф. – А нечего лезть, куда не просят. – Я все слышал, – проворчал яут. – Специально ждал, чтобы убедиться, что меня проигнорировали. – Чего это ты слышал? – подозрительно уточнил Йонге. – Или видел, – поправился Сайнжа. – Это как... чужие видения в голове. – Сны, что ли, подсматриваешь? – изумился Йонге. Яут довольно закивал и примерился сесть на верстак, но Рудольф шикнул на него и замахал паяльником. Яут заворчал и неожиданно резко наклонился, щуря глаза. Схватил когтями Рудольфа за трусы и натянул ткань до треска. Йонге предусмотрительно заткнул уши. Рев и проклятья все равно оглушили его. Великий охотник бушевал. Негодовал и поносил неизвестных производителей принтов – за наглость, а Рудольфа – за гнусность и бесчестие, позволившие ему напялить такое издевательство над древней благородной расой. Предсказуемым финалом речи стали попытки Сайнжи уничтожить проклятые трусы, чему Рудольф всячески сопротивлялся и аргументировал паяльником. Яут стал владельцем целого лоскута, а заодно – длинного ожога полосой поперек груди. – Это подлые шуточки! – Сайнжа попытался схватить механика, но Рудольф уклонился, и яут развернулся к капитану корабля. – Я требую прекратить издевательство! Недостойно вести себя таким образом! – Это компенсация за все наши проблемы, – хладнокровно сказал Йонге, не вынимая пальцы из ушей. – И за мой цангеллет! – мстительно добавил Рудольф, поигрывая паяльником. Сайнжа заскрежетал так, что по мастерской запрыгало эхо, и шагнул вперед. С грохотом устроив руки на верстаке, он наклонился, раззявил челюсти и заревел Йонге в лицо. Пилот еще и зажмурился. Когда запас дыхания у яута закончился, Йонге моментально вытащил пальцы и схватил яута за нижние клыки. – Я и тебе зубы отрежу, – почти ласково пообещал он. Сайнжа всхрапнул, скосил глаза к отсутствующей переносице и недоуменно заклекотал. Отпустив его, Йонге похлопал себя по бедрам, обнаружил отсутствие куртки и поднял палец. – Сейчас покажу, – сообщил он. Развернувшись, он спрыгнул с другой стороны верстака и быстро направился к выходу, чуть прихрамывая, – ноги все-таки слегка затекли. – Ты не оставишь меня с ним один на один! – почти взвыл Рудольф. Яут предвкушающе заворчал. Сквозь шипение закрывающейся двери Йонге услышал грохот оборудования. Всю дорогу до каюты "Фелиция" укоризненно бормотала в уши о недопустимости нарушения режима, о том, что скоро предстоит прыжок, и о том, что в экипаже должна соблюдаться устойчивая психологическая атмосфера. Йонге со всем соглашался и продолжал соглашаться, даже когда рылся в ящике стола и в запасной одежде. – При необходимости могу использовать успокоительные инфогармоники, – в полном отчаянии сообщила "Фелиция". – Ни в коем случае, – бодро сказал Йонге, выходя обратно в коридор. – Терпеть не могу эту нудятину. Из чувства противоречия насвистывая совершенно негармоничные мелодии, он вернулся к мастерской и предусмотрительно тормознул, прежде чем свернуть в маленький коридор. Предполагаемая посудина с водой на него не рухнула, и Йонге сделал вывод, что запас у Рудольфа был небольшой, рассчитанный всего на один террористический акт против посетителей. Зайдя в помещение, он убедился, что не зря дальновидно прихватил еще одни штаны. Яут все-таки свершил правосудие, и по полу художественно валялись мелкие клочки ткани. Судя по всему, их еще и топтали, и яростно на них плевались. Сам яут с победным видом сидел на полу возле работающей нагревательной панели, сжимая в охапке механика, и монотонно нащелкивал наизусть положения кодекса о воинском достоинстве. Вид у Рудольфа был такой, словно ему только что сделали лоботомию – не хватало только текущей слюны. – Кхм! Рудольф встрепенулся и рванулся на свободу, но не преуспел – Сайнжа надежно удерживал добычу. – Спаситель! – Рудольф принялся изворачиваться на месте. – Клянусь богом, никаких больше сувениров! Что это у тебя? – Это? – Йонге помахал штанами. – Это твоя одежда. А вот это, – он поднял другую руку, – предупреждение. Сайнжа прекратил вещать, сощурил глаза и резко поднялся. Рудольфа он при этом так и не отпустил. Механик пнул его, Сайнжа сделал шаг вперед, и Рудольф все же вырвался на свободу. Выхватив у Йонге штаны, он яростно запрыгал по мастерской, пытаясь одеться на ходу. Сайнжа протянул руку и осторожно подцепил когтем варварское украшение, которое Йонге недавно смастерил всего за полчаса. Из его глотки вырвалось тихое ворчание, тут же перешедшее в довольный рокот. – Достойный трофей, – почти прошипел он. – Сын личинки познал великий позор. – Я на это и рассчитывал, – ухмыльнулся Йонге. – Правда, если он после такого все же остался жив, то повиснет у нас на хвосте. – Не станет, – Сайнжа ответно раскрыл челюсти и вытащил шнурок из пальцев пилота. – Ты же бросил вызов. Чтобы отомстить, нужно сопоставимое причинение вреда. Больше, чем один корабль, скорее, анклав. Для этого сыну личинки придется поднимать всю армаду против людей. Он не посмеет. – Один раз ты уже назвал его никем, – напомнил Йонге. – Слишком жадный, – выразительно добавил Сайнжа. Он примерился повесить шнурок себе на шею, однако Йонге воспрепятствовал этому и силой изъял у навигатора трофей. Сайнжа пронаблюдал, как пилот перевешивает жутковатое ожерелье на себя, и одобрительно пощелкал. Склонив голову, он аккуратно, почти невесомо провел когтем по узорам, покрывающим один из клыков. – За это можно выпить, – предложил Рудольф, покончивший со штанами, и ревниво попытался оттеснить яута от священного верстака. Сайнжа осмотрел его, уделив штанам пристальное внимание, и демонстративно никуда не отошел. – Я на камбуз не ходок, – мигом отказался Йонге. – Ты уверен, что мы не сопьемся? – В смысле? – Активные белки и все такое, – выразительно сказал Йонге. Рудольф пару мгновений тупо смотрел на него, а потом весь сморщился от досады и тут же просветлел обратно. – А мы детокса туда! – Не думаю, что твой новый желудок... Рудольф зашипел не хуже яута. Йонге даже показалось, что у механика вот-вот треснут щеки, и тогда он точно изобразит четырехчастную пасть. – Не такой диапазон, – поправил Сайнжа. – Ниже. Вот как. Его собственный голос, безусловно, находился в другом диапазоне. Йонге вновь захотелось заткнуть уши, а Рудольф не только закрыл рот, но и хлопнул себя по губам. Сайнжа закончил вытягивать длинную ноту и победно оглядел напарников. – Впечатляет, – сухо сказал Йонге. – Вопрос закрыт? – Ну хотя бы слабой наливочки, – простонал Рудольф из-под ладони. – Разбавленной! – И охота тебе тащиться туда? Холодно же, – в последний раз воззвал Йонге к гласу разума. Но глас уже был довольно скудный – пилоту и самому захотелось наливки, приятно щекочущей горло. Самостоятельно готовить спиртное Рудольф не умел – иначе весь набор его положительных качеств был бы слишком выдающимся, – но с удовольствием запасался разными эликсирами в противовес собственной же концепции здорового образа жизни. – Я могу сходить, – влез Сайнжа, все-таки оккупировавший верстак. – Мой гораздо более совершенный организм способен выносить холод, в отличие от слабых умансоо. Рудольф презрительно осмотрел охотника с ног до головы и щелкнул пальцами, одновременно тихо свистнув. В дальнем углу мастерской завозилось нечто явно искусственное. Яут повернул голову и пристально уставился в темноту. Йонге видел, как шевелятся его клыки и щетинки, словно Сайнжа вынюхивает добычу. – Иди сюда, моя хорошая, – почти просюсюкал Рудольф. – Ева! Из темноты стеснительно выполз белый ящик. Ящик был снабжен двумя гусеничными траками, парой кристально-голубых линз на выдвижном перископе и двумя длинными многочленистыми руками. Подобравшись к хозяину, дроид утробно заворчал. – Сгоняй в камбуз и принеси нам "Зелень Садаха", – велел Рудольф. – Холодильная камера, нижняя правая стойка. Давай-давай, моя хорошая! Ева согласно заскрипела и пустилась в путь. – Ленивые умансоо, – определил для себя Сайнжа. – Ну холодно там ночью, вот я и сделал доставщика, – почти виновато сказал Рудольф. – Вот, значит, как товарищ Вебер втихую жрет по ночам, – осуждающе резюмировал Йонге. Пока Ева выполняла почетную миссию, Сайнжа внезапно пристал к механику с вопросами о кольцах, которые он заприметил на Йонге, и оба погрузились в неожиданно бурный разговор об уникальности и интересности имплантатов. То и дело Йонге пытались использовать в качестве наглядного материала, но пилот успешно отбивался, не позволяя открутить себе палец. Тем более он возмутился, когда Сайнжа с пылающим энтузиазмом предложил "немножко порезать" ему спину и посмотреть, как работают диски. Теоретики остались ни с чем, и Йонге, торжествуя, занял место возле обогревательной панели. Усевшись на полу и прислонившись спиной к источнику приятного тепла, он почти с умилением рассматривал спорщиков. Его не огорчало даже то, что выспаться ему так и не удалось, – главное, что экипаж был на месте, никто не лежал в коматозе, "Фелиция" исправно несла свою вахту, а впереди были точно распланированные события. Ну почти точно. – Сайнжа, – позвал он, дождавшись паузы в разговоре. – Эй, имперская ветвь! – А? – Куда нам прыгать дальше? На Лифангу или в то захолустье, где ты должен оставить пробирку с дерьмом? – Со Зверем, – недовольно поправил яут. – Если у вас нет приоритета, то я хотел бы на... Последовавший набор захлебывающегося бульканья Йонге расшифровать не смог. – Короче, Склифосовский, – потребовал Рудольф. – Кто? – хором переспросили пилот и навигатор. – Не знаю, – Рудольф ослепительно улыбнулся. – Но звучит же, а? Так мичман Сталин говорил. – Сскульдахарга, – определился Сайнжа после недолгой паузы. – Скуль, – привычно сократил Йонге. – Изучение чужих языков – достойное занятие. Сайнжа назидательно поднял палец, но все испортило возвращение Евы – дверь открылась, и дроид аккуратно переполз через порожек, позвякивая бутылками. Напарники немедленно перенесли все внимание на цветную стеклотару. Сайнжа забурчал, однако не стал ничего говорить. – Смотри, какая умница, – опять засюсюкал Рудольф. Тяга к полуразумным механизмам выглядела, с точки зрения Йонге, еще страшнее, чем тяга к оружию. – Все привезла, ни капли мимо, ну давай, радость моя, катись ближе... Ева радостно загудела и торопливо затарахтела навстречу создателю. На одном из разбросанных повсюду элементов охладителя Ева подскочила, но быстро выровнялась и с честью завершила сложный путь. Рудольф наклонился, вытащил бутылки из цепких ручонок и одобрительно похлопал по перископу. Ева втянула его, потушила линзы, словно от удовольствия, и загудела. – Ну все, давай, не мешай, иди поиграй там в углу, – протянул Рудольф и в последний раз похлопал дроида. Продолжая гудеть, Ева укатилась, подмигивая крошечными габаритками. Механик пару секунд провожал ее влюбленным взглядом, но потом взял себя в руки и вернулся к насущным вопросам. – Здесь градуса четыре, – сообщил он, – на выходе имеем почти двадцать пять. Думаю, годится. – Надо было еще закусь взять, – посетовал Йонге. – Четыре градуса закусывать – желудок смешить, – буркнул Рудольф. Поставив драгоценный груз на верстак, он скрылся в недрах мастерской и отчаянно там зазвякал. Меньше чем через полминуты он вернулся, торжественно потрясая тремя стаканчиками: одинаковые, серо-стальные, они были украшены сложной черной вязью. – Красота. Где взял? – Выиграл. Не вдаваясь в подробности, Йонге взял бутылку "Зелени" и откупорил. Сайнжа осторожно принял в когти стаканчик, и Йонге быстро разлил на троих. – Ну... За экипаж! Йонге и Рудольф чокнулись, яут промедлил, явно соображая, но затем присоединился. От энтузиазма он едва не расплескал содержимое всех стаканчиков. * * * – Сайнжа, а С-Сайнжа, а почему Скуль? – Сскульдахарга, – проворчал яут. – Н-ну подумаешь, пусть так! Но п-почему? Йонге приставал к навигатору с упорством, на которое способен только пьяный человек. Среди пропитанных алкоголем пластов серого вещества плавала трезвая мысль, что на уговоры Рудольфа соглашаться не стоило. – Н-ну Са-айнжа! Йонге повис на плече навигатора и радостно дубасил его по спине. Сайнжа даже не шевелился, продолжая разглядывать на просвет кварцевый клинок, который Рудольф в приступе пьяного хвастовства выудил из очередной кучи Очень Важных Вещей. – Скажи, эт вы своровали с нашего языка, а? Был такой д-диалект... Скульхренандия – это значит Череповина... В смысле, планета Черепов! Э? Я угадал? Рудольф! Скажи ему! Механик отмахнулся. Скрупулезно собранные клочки ткани, оставшиеся в память о трусах, были аккуратно разложены по верстаку. Рудольф примерялся пинцетом то к одному, то к другому, потом выбирал какой-нибудь один и аккуратно перекладывал. – Мозай... мозаист... мозаик! – наконец-то выдал правильный вариант Йонге. – Фелиция! Нам нужен тур на планету великих мозаистов! – Предлагаю Бриар, Кули и Архей Ломоносова, – мгновенно отозвался искин. – Рудо-ольф! – Йонге заорал в полный голос, словно напарник был как минимум на другом конце корабля. – Хочу на Ломоносова! – Хоти, – сурово ответил механик и переложил еще несколько обрывков. – Но я там показаться не могу, пока не соберу этот паззл и не надену на себя. Долг чести! Сайнжа опустил клинок. Йонге перестал колотить его по спине и гулко вздохнул. Несмотря на скорость опьянения, выветривалось оно почти так же быстро. Основная волна нетрезвого энтузиазма пришлась на попытку напарников все-таки выучить несколько яутских фраз: хотя бы приветствия и оскорбления – но даже простое "Здравствуйте" звучало как истошный кашель, вдохновенно исполняемый с перерезанным горлом. Яут наклонился и осторожно положил клинок на пустой поддон, затем выпрямился, развернулся и схватил Йонге за бока, тут же отрывая от пола. От неожиданности пилот икнул – и не успел среагировать более внятно, как Сайнжа уже с размаху усадил его на верстак. Головой Йонге снова задел манипулятор, и вроде бы незначительная боль показалась особенно острой и обидной. – Друг, зачем ты так, – патетически сказал Йонге, чувствуя, как на правом глазу наворачивается пьяная слеза. – Вот зачем, а? – Мои образцы... – начал Рудольф, однако мгновение спустя подвергся той же операции. – Я вспомнил, – Сайнжа грохнул себя кулаком по груди. – Вспомнил, что не завершил дело чести! И сейчас завершу! В тишине напарники пялились на него с тупым интересом. Во всяком случае, Йонге ощущал себя именно так – тупой и одновременно терзаемый любопытством. – Нет, не завершу, – неожиданно сказал яут и нахмурился так, что щетина над глазами яростно зашевелилась. – А зачем тут кольца? – точно так же неожиданно поинтересовался Рудольф, тыча пинцетом в собеседника. Йонге не был уверен, что это уместный вопрос, но его самого тоже немедленно заинтересовало, на кой навигатор нацепил на себя кучу железяк. Вся грива Сайнжи была обвешана кольцами, по несколько штук на один дредлок. Видимо, яут успел украситься после возвращения из Карнаги. Сайнжа предусмотрительно чуть сдвинулся назад, пошевелил клыками и молча собрал дредлоки вместе. Кольца со звяканьем примагнитились между собой. На голове яута образовался пучок. Йонге изо всех сил стиснул челюсти, понимая, что вот-вот гнусно заржет. Рудольф пару раз кашлянул, ударил себя в грудь кулаком и согнулся на месте в приступе хохота. – Вот херня-то! – не выдержал Йонге и тоже загоготал в голос. Яут заревел, мгновенно приходя в ярость. Рудольф лихо спрыгнул с верстака, все еще продолжая смеяться, протянул обе руки и разорвал кретинское сооружение. Дредлоки привычно рассыпались, Рудольф пару раз дернул, расправляя их, перестал веселиться и удовлетворенно кивнул. – Так-то лучше. Яут пару раз мигнул и разжал поднятый кулак, а затем не очень уверенно провел по дредлокам. Его взгляд метнулся к Йонге, и тот показал большой палец. Рудольф хлопнул яута по плечу и отступил на шаг. – Не делай так больше, – посоветовал Йонге. – Выглядит глупо. – Но удобно, когда кругом много дряни, за которую можно зацепиться, – проворчал великий охотник. Йонге хрюкнул, прижал кулак к губам и тоже постучал себя по груди, пытаясь унять всколыхнувшееся веселье. – Да, ты что-то там говорил про долг, – вспомнил Рудольф, пощелкивая пинцетом. – Не выполню, – мрачно буркнул яут, монументально складывая руки на груди. – Почему? – уточнил Йонге, видя, что пауза затягивается. Сайнжа прошипел нечто невнятное и явно непереводное, нервно приподнимая одно плечо. Йонге выразительно приставил ладонь к уху, поворачиваясь всем корпусом. Пару мгновений слышно было только щелканье пинцета, а затем яут набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. – Не встает, – сообщил он. Пинцет щелкнул еще раз – с металлическим привзвизгом соскользнувших браншей, а потом звонко покатился по полу. Йонге бросил взгляд на Рудольфа: механик стоял с таким видом, будто все еще собирался что-то отщипнуть или выкусить и лишь ненадолго задумался. Ожидать от него дельных замечаний по теме, видимо, не приходилось, поэтому Йонге взял все на себя. – А какая связь? – осторожно поинтересовался он. – Какой, э-э, долг или там честь связаны с твоей потенцией? – Я не завершил ритуал двух копий, – как недоумку разъяснил Сайнжа, выразительно закатывая глаза. – Белое и черное, помнишь? Отчаянно напрягая мозг, Йонге лихорадочно перебирал все вооружение яута, пока дикая догадка не пришла ему в голову, как то самое копье. – Ты часом не про тот гребаный наркопритон вспоминаешь, а, навигатор? Сайнжа удовлетворенно заворчал, скалясь во все челюсти. Рудольф вздрогнул, словно выходя из комы, и решительно попытался засунуть руки в карманы, однако промахнулся – карманов на домашних штанах Йонге не было. Механик свирепо покосился на напарника и привалился к верстаку. – Ну не получилось и не надо, – дипломатично сказал Йонге. – Мы тебя не обвиняем. Традиционное для подобных утешений "в следующий раз получится" он предусмотрительно не стал договаривать. – Плохо чувствовать себя неполноценным, – протянул яут, то и дело срываясь на рычание. – Я думаю, если вы двое сыграете в какие-нибудь ваши ритуалы умансоо, то моя кровь согреется. – Нет! Слаженно гаркнутое слово заставило яута слегка отшатнуться и дернуть головой. – Я пошел! – нервно сказал Йонге, спрыгивая с верстака. – Че за херня? Я не участвую! – Чтоб меня еще имели ради чьего-то там достоинства, – поддержал механик, боком огибая верстак с другой стороны. – Спасибо, подавитесь! Маниакальное упорство яута, пытавшегося столкнуть их, раздражало и порой откровенно пугало. Они и без того были достаточно близкими друг другу людьми, чтобы еще и инопланетчик норовил вмешаться в нелегкие дела экипажа. За спиной раздалось рычание, а затем грохот. Краем глаза Йонге увидел, как перекашивается лицо Рудольфа, – похоже, грохотал откинутый с пути верстак. Мгновением позже Сайнжа словно возник из пустоты, успев вклиниться между напарниками прежде, чем оба развернулись. – Поправлюсь, – уточнил он. – Это мой позор перед вами, долг, с которым нельзя мириться. Оба смотрели на него снизу вверх и чуть в развороте, но Рудольф успел открыть рот первым, и Сайнжа незамедлительно приступил к действиям, отпихнув Йонге плечом. Первый пилот машинально сделал пару шагов в сторону и столкнулся со стеной. Сначала вспыхнули уши, потом щеки загорелись так, точно его сунули лицом в дюзовый выхлоп. Зажмурившись, он сделал еще шаг назад, но даже в темноте под веками картинка не пропадала, исправно дорисовываемая дико звенящим синхроном: схвативший человека яут, вцепившийся тому в лицо раскрытыми челюстями, обнимающий поперек корпуса и жадно лезущий свободной ладонью в штаны. Шея у Рудольфа повернулась так, будто вот-вот хрустнет. Йонге распахнул глаза. – Осторожней! – рявкнул он. – Хребет сломаешь! Но Рудольф уже и сам ухватился за дредлоки и потянул, в свою очередь, выкручивая тяжелую башку яута. Рванув на помощь, Йонге вцепился в верхние челюсти и дернул. Яут с утробным ворчанием разомкнул хватку, и Йонге увидел, как мелькает черный язык, выскальзывая у Рудольфа изо рта. Сайнжа сделал движение вперед, и на лопатках Йонге оказалась растопыренная ладонь, вдавливая его в напарника. Выдернув руку из чужих штанов, Сайнжа обхватил Рудольфа за плечи и потянул к себе уже обоих. – Я сотру позор, – яростно пообещал он, распространяя ацетоновый запах. Йонге мотнул головой и успел заметить, как у Рудольфа стекленеют глаза, а потом его и самого начало стремительно накрывать разрастающимся возбуждением, половина которого точно нагнеталась по глейтеру. – Не нужно, – еле ворочая языком, сказал Йонге. – У нас так не принято... Нам не нужно... – Ложь, – заявил Сайнжа и лизнул его в щеку, оцарапав клыками. – Неудовлетворенные желания смущают разум и порождают сомнения. Яут быстро попятился, увлекая напарников за собой. Путаясь в ногах и нещадно отдавливая их друг другу, экипаж "Фелиции" вернулся на исходные позиции. Верстак все же уцелел – Йонге выяснил это, когда Сайнжа вновь пихнул тяжеленное сооружение, высвобождая себе дорогу. В конечном итоге яут приземлился возле знакомой уже нагревательной панели. Больше это было похоже на падение – Йонге и Рудольф, по-прежнему стиснутые в объятиях охотника, рухнули на него сверху, причем Йонге не пожалел локтя. Ребра у Сайнжи были чрезвычайно жесткие. – Ну ты охренел! – попыхтел Рудольф, выворачиваясь всем корпусом. – Хорош уже! – Умансоо, окажи услугу, – почти протянул Сайнжа, щуря глаза. – Вы красивые, но всегда так далеко друг от друга, что я редко вижу сразу два трофея... нет, два дорогое... драгоценность. Подбирая нужное слово, яут не терял времени даром и к концу короткой речи уже придерживал обоих за шеи. Йонге до сих пор чувствовал вкрадчивую щекотку длинных когтей, прошедшихся по голой спине. – Ты так дешево льстишь, словно шлюх покупаешь, – медленно сказал он. Рудольф дышал ему почти в ухо, и мозговой деятельности от напарника дождаться вряд ли было возможно. – Я не знаю, что это за продажное совокупление, – фыркнул яут. Пальцы на шее сжались чуть сильнее, ладонь надавила, и Йонге все-таки сдался. Синхрон пульсировал нестерпимо – куда больше обещанных десяти-пятнадцати процентов сверх обычного. Йонге слышал, как долбаный фетишист хрипит под ними, шумно втягивая воздух, но куда интереснее было целоваться с приятелем Рудольфом, одновременно пытаясь подрочить и перестать соскальзывать с ворочающейся туши. Сайнжа внезапно резко дернулся в сторону, Йонге даже с закрытыми глазами почувствовал, как все вокруг крутанулось, и приложился боком о нагретую панель. – Уй бля! Поцелуй разорвался одновременно с вскриком Рудольфа. Точно так же разорвались и штаны, и тогда уже сам пилот выругался, повторив за напарником. Рудольф пригнулся, почти ложась на Йонге, и у него над плечом мелькнул знакомый оскал растопыренных челюстей. Под треск ткани вторая пара штанов повторила судьбу первой. Потом Сайнжа исчез, и Рудольф почти сразу же застонал, задирая голову и блаженно жмурясь. Йонге внезапных ласк не досталось, но дружно вставшие члены терлись один о другой, и этого больше чем хватало. Рудольф обеими руками держался за его плечи, прижимая к полу, и Йонге сквозь полуопущенные веки видел, как физиономия напарника делается все более идиотской, все ближе к полному оргазму. Сайнжа оторвался от Рудольфа, и настала очередь Йонге непроизвольно сучить ногами. Треклятый язык скользил в нем с невероятной энергией и умением – Сайнжа не лез глубоко, сосредоточившись на том единственном месте, где и нужно было. Член Йонге моментально задергался, сам пилот резко приподнял голову и уткнулся лбом в подбородок напарника. Рудольф поменял упор и просунул обе руки ему под спину, а Йонге обхватил его поперек ребер и сжал, словно спасательный якорь. В горле само собой захрипело, а потом хрип превратился в стоны. Йонге уткнулся лицом в мокрую шею Рудольфа, сладко содрогаясь и хватая зубами светлую кожу. Рудольф глубоко вздохнул и тоже застонал, а мгновение спустя Сайнжа вновь переключился на механика. Развлекался он с ним совсем недолго. Йонге не успел перевести дух, как Рудольф коротко взвыл и сильно вздрогнул. Между колен Йонге оказалась туша великого охотника, жесткая шкура прошлась по внутренней стороне бедер, и Сайнжа присоединился к стонам напарников. Пару мгновений Йонге страшно завидовал Рудольфу, принявшему на себя первый удар, но затем синхронизация напрочь стерла различия между своим и чужим удовольствием – Йонге чувствовал себя так, будто это его трахают, раскочегаривая мокрую от яутской слюны задницу, словно это он дрожит между зажавшими его телами и это ему так жарко и хорошо, что он вот-вот сдохнет... Сайнжа поменял партнера. Йонге взвыл, кусая Рудольфа за плечо. Колени стиснулись сами собой, еще больше обдираясь о жесткие бока. Сайнжа просунул руки под его задницу и вздернул, отрывая пилота от нагретого пола. Невысоко, но достаточно, чтобы Йонге почти задергался от наслаждения. Член извивался в нем, исправно натирая и простату, и распаленный анус. Удовольствие было таким резким и сильным, что Йонге почти мгновенно оказался на грани оргазма. Внутри все задрожало, он с хрипом втянул воздух, сильнее зажмуриваясь, – и Сайнжа опять переключился на другого партнера. От разочарования Йонге так застонал, что самому стало неудобно. Но чувство стыда мгновенно испарилось, поджаренное на кипящем масле удовольствия, которое теперь испытывал Рудольф, – и от души делился им по синхрону. Этого было все равно мало, и Йонге отчаянно ждал, когда Сайнжа наконец-то вернется к нему. Проклятый яут сосредоточился на механике и драл его так, что стоны Рудольфа перешли в неприлично высокую тональность. Он уже стискивал руки на загривке Йонге так, словно собрался придушить напарника. Йонге не выдержал и пару раз с оттяжкой хлопнул обеими ладонями по бедрам Рудольфа. Механик захлебнулся воздухом на очередном стоне, а затем сквозь синхрон ударил оргазм. Йонге втиснулся лицом в шею напарника, ощущая, как дико колотится пульс в натянутых жилах. Рудольф почти кричал – Йонге больше чувствовал, чем слышал. Напарник резко опустился на него, придавливая к полу, и Сайнжа выбрал как раз это мгновение, чтобы переключиться на второго из экипажа. Он двигался так медленно, что Йонге не сразу понял, что сейчас все-таки происходит секс, – чужой оргазм основательно замутил мозги. Йонге казалось, что он сам уже успел кончить, но постепенно нарастающая горячая тяжесть подсказывала, что он ошибается. Сайнжа окончательно застыл, и двигался только его член – почти незаметно, снова и снова натирая простату. Йонге стиснул пальцы на боках напарника, ощущая, как медленно скручивает живот судорогой наслаждения. Ноги задергались сами собой: сначала коротко и слабо, но чем дольше Сайнжа оставался с ним, тем яростнее делались рывки. Йонге снова показалось, что он кончил, но облегчение следом за этим не пришло – только новый виток удовольствия, от которого теперь тряслись не только ноги, но и все тело. Йонге расцепил хватку и потянулся вниз, пробуя остановить Сайнжу, прекратить этот выворачивающий наизнанку секс... И обнаружил, что вцепляется в пол ногтями, стонет, кричит и опять содрогается. На этот раз даже зависший над ним Рудольф очнулся. – Эй, эй, Йонге! Сайнжа, пусти его! Это херня какая-то! Припадок, что ли?! – Внимание, экипаж, – загромыхало с потолка. – Слот отправления открыт. Место назначения изменено, прыжок на Архей Ломоносова через пять секунд. Йонге захрипел, скребя ногтями по полу и проваливаясь в беспамятство очередного оргазма. "Фелиция" прыгнула.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.