От звезды до звезды. Колония

Йонге очень медленно собирал в голове буквы. Перед глазами маячило смутное пятно, и у пилота ушло немало времени, чтобы понять, откуда оно взялось. Постепенно изображение превратилось в перевернутого Рудольфа, свесившего голову над приятелем и едва не капающего на него слюной. Когда он успел слезть и развернуться – Йонге даже не представлял. – Это был... не припадок... – прохрипел Йонге. – Это... мать его... – он запнулся, переводя дыхание. Рудольф шумно дышал и, кажется, его не слушал, но Йонге все равно договорил. – Это был оргазм. – Х-х... хрена? Рудольф пришел в себя и все-таки пустил слюну, и Йонге вскинул руку, защищаясь. Ладонь он тут же вытер о плечо Рудольфа и хотел уже руку опустить, но механик перехватил его за запястье. Свободная рука подогнулась, однако Рудольф сумел выстоять. Почти нелепым движением он прижал ладонь Йонге к своей щеке, полуприкрыл глаза и потерся о мозолистую кожу. – Живой, – удовлетворенно вздохнул он. – Хуже нет, чем кончить и почти отдать концы со страху. Йонге хрипло клекотнул, пытаясь засмеяться, и скосил глаза в направлении собственных ног. Яут, как обычно, застыл в статуеподобном состоянии. – Почему все застревает на мне? – риторически поинтересовался Йонге, пробуя упереться в пол и оттолкнуться. Но ноги его не слушались. – Думаю, ты вызываешь у него более глубокие чувства, – хмыкнул Рудольф. Йонге вырвал руку из его хватки и поднялся на локтях. Потом представил, как будет сползать с крючка, извиваясь, словно червяк, и тут же рухнул обратно. Рудольф посидел над ним, раскачиваясь из стороны в сторону, а затем завозился, старательно перемещаясь из сидячего положения в лежачее. Йонге обеспокоенно следил за его перемещениями краем глаза. Все-таки в таком неудобном положении он предпочел бы оставаться с яутом наедине. Однако Рудольф просто улегся на пол, вытянув ноги в другую сторону, вздохнул и прикрыл глаза. Йонге слегка повернул голову, посмотрел на спокойное лицо и тоже расслабился. Несмотря на дикую ситуацию, его начало клонить в сон. Сказывалось все сразу: cлишком сильный синхрон, слишком много секса и еще прыжок. – Первый пилот. Если бы Йонге верил в абсолютную автономность искинов, то сказал бы, что "Фелиция" позвала его вкрадчиво. А еще очень не вовремя. Но в восстание машин он не верил, поэтому только слегка вздрогнул. Просто "Фелиция" говорила тихо. – Да? – хрипло откликнулся он. – Большой Аукс запрашивает цель прибытия на Архей Ломоносова. – Какой Аукс? – простонал Йонге, окончательно прощаясь с надеждой мирно отдохнуть. Теперь присутствие Сайнжи в его личной заднице начало нехило напрягать. – Планетарная сеть управления, – вежливо ответила "Фелиция". – Архей Ломоносова считается закрытой для посещений территорией. Необходимо предоставить обоснование прибытия, в противном случае возможно наложение штрафа. Йонге зарычал. Потом попытался приподняться, но Рудольф неожиданно поднял руку и уронил ему на грудь. – Спроси их, нужны ли им настоящие яутские корабли, – лениво сказал механик. – Как скажете, первый механик. Сайнжа всхрапнул и, к огромному облегчению Йонге, зашевелился. Каменная твердость его члена исчезла, гибкий отросток мгновенно выскользнул наружу, по пути существенно уменьшаясь в размерах. Йонге силой подавил легкое сожаление и сосредоточился на том, чтобы судно не дало течь. Но уже второй раз убедился, что больше ему не грозят потопы и наводнения. То ли яут экономил на собственной сперме, то ли нелепая высокая генетика позволяла эффективно перерабатывать все, что попадало в организм. Нервно усмехнувшись, Йонге все-таки сел. Рудольф уронил руку и недовольно застонал. – Что произошло? – осведомился Сайнжа. – То, что все равно накрыло бы наш патент к синим калипам, – вздохнул Йонге, радуясь, что не сидит в холодном и мокром. – Крайне нестабильная технология прыжка. – Не понимаю. – Да занесло нас куда попало, пока я кончал, – раздраженно сказал Йонге. Он не видел смысла подбирать красивые слова. – Все мозги набекрень от ебли, понял? – Я велик, – приосанился Сайнжа и расправил гриву. Рудольф хрюкнул, открыл глаза и перевернулся на живот. Уставившись на Сайнжу, он с восхищением щелкнул языком. – Свет не видел такого самоуверенного засранца, – наконец сказал он. – Йонге, напомни, зачем мы его с собой взяли? – Чтоб у нас неприятностей было выше крыши, – отрезал пилот. – И я еще не уверен, может это козни Хармати. Сайнжа поднялся с собственных пяток, встал на одно колено и щедрым жестом протянул напарникам обе руки. Синхрон по-прежнему исправно срабатывал, и оба одновременно ответили. Сайнжа поднялся, одновременно делая рывок на себя. Рудольф матюгнулся, едва успев выставить колено, чтобы его не протащили по полу. Йонге сумел встать чуть более красиво, но его тут же повело в сторону – ноги по-прежнему отказывались нормально служить владельцу. В итоге все трое опять слились в неловких объятиях. Йонге чувствовал острый запах чужого пота и даже крови – Сайнжа невесть когда успел ободраться. А может Йонге и сам его ободрал – в это верилось с трудом, но кругом вообще происходило много странных вещей. – Подано четыре заявки и два коммерческих предложения, – ворвалась в его мысли "Фелиция". – Ранжировать по цене? * * * Архей Ломоносова был прибежищем эксцентричных богачей и чудаковатых историков. Четыре заявки принадлежали частным лицам, а два коммерческих предложения – институту криптозоологии и обществу любителей старинного оружия. Заслышав про последних, Рудольф почти взвыл от счастья, но Йонге этот поток радости быстро прикрутил. Самую выгодную цену предлагал некий Петр Романофф, которому Йонге одним махом и продал корабль, едва только сравнил среднюю рыночную цену с тем, что готов был выложить этот самый Романофф. А поскольку доставка, входящая в стоимость, по плану занимала три дня, то на эти три дня весь экипаж получил приглашение к господину Романоффу в личное имение. Почтенный господин оказался большим любителем древней культуры. Йонге про такие периоды даже в эл-записях не читал. – Чего-то я не уверен, что мне это нравится. Рудольф тоже не читал про древнюю культуру и очень скептически отнесся к перспективе костюмированного вечера, устроенного Романоффым на исходе второго дня. Весь первый день они наслаждались масштабной экскурсией, которую любезный хозяин провел с размахом, достойным человека, одним жестом покупающего яутский корабль. На второй день Романофф объявил этот самый вечер, церемонно титуловав экипаж в "почетных гостей праздника". По такому случаю напарники оказались перед перспективой одеться в жуткие кружева и панталоны. До тех пор, пока панталоны не появились перед взором Йонге, он и не знал таких ужасных слов, но вид белых обтягивающих штанов длиной чуть ниже колена побудил в первом пилоте невероятные поисковые способности, и буквально через пару минут Йонге уже мог похвастаться обширными знаниями об истории средневекового костюма. Под средневековьем понимались настолько темные времена, что даже космических кораблей тогда еще не было. – По-моему, это смешно, – вновь подал голос Рудольф. Йонге пытался расправиться с манжетами, оборок на которых было еще больше, чем на панталонах, и страдания напарника проигнорировал. – Много лишней шкуры, – заметил со своего места Сайнжа. Рудольф молча показал средний палец отражению в зеркале. Яут, развалившийся в кресле, не замедлил вернуть жест механику, еще и оскалившись при этом. Ему, как представителю "древней благородной расы", не потребовалось влезать в костюмы докосмической эпохи. По мнению Романоффа охотник был достаточно блистателен в своем первозданном виде. – Господи, ну, может, хоть бабы там будут! – воззвал Рудольф к высшим силам. – Даю подсказку, – наконец, заговорил Йонге. – Под юбками у них будет много китового уса. – Чего? – Ребра жесткости. Промахнешься – член отрежет. Рудольф испуганно посмотрел вниз, словно неведомый китовый ус уже подкрадывался с ребрами наперевес, покушаясь на святое. С бабами Йонге не прогадал. Вернее, с прекрасными дамами – язык не поворачивался назвать всех этих красоток "бабами". Едва завидев пресловутые юбки, Йонге немедленно решил, что в докосмической эпохе были свои прелести. Если бы его спросили, чем так поражают женщины, прибывшие на бал, он долго собирался бы с мыслями, пытаясь выразить, что именно в них такого интересного. В конечном итоге сам с собой Йонге сошелся на том, что картина прекрасна в целом. Особенно, если стоять вблизи. – Так, говорите, вы – межзвездный экипаж? – Лучший экипаж всей галактики! – мужественно подтвердил Йонге и ослепительно улыбнулся. Жаклин кокетливо засмеялась, прикрываясь полупрозрачным веером. В глубине развернутой пластины извивалось призрачное мерцание, делая улыбку Жаклин еще более загадочной. – Поразительно, – наконец, сказала она. – Здесь почти не появляются частные корабли. Это довольно отдаленный уголок Фузии. – В мире всегда есть место случайным совпадениям, но я уверен, что в данном случае нас вело само провидение, – галантно сказал Йонге и приподнял фужер. – Иначе как бы я вас встретил? Жаклин снова рассмеялась, сложила веер и легонько прикоснулась своим бокалом к его. Йонге чувствовал себя просто отлично. Рудольф, барражировавший по залу, тоже излучал полное самодовольство. Он не спешил выбрать даму вечера, успешно переходя от одной группки женщин к другой и по пути успевая знакомиться с холостяками, занятыми той же миссией, что и он. Даже Сайнжа умудрялся транслировать в синхроне удовлетворение. Его затянули в компанию самого господина Романоффа и некоего количества суровых джентльменов – Йонге очень понравилось это слово – с явственным военным прошлым. Беседа у них шла отнюдь не о ценах на топливо, поскольку пару раз Йонге ловил мощные откаты, в которых Сайнжа оживлял сцены охоты. Благодаря универсальному ретранслятору яут и люди прекрасно понимали друг друга. – Знаете, мне очень интересно, как вы завладели столь уникальной вещью, как кьяхте квар. "Охотник-из-пустоты", – откликнулось в голове Йонге, и он удивленно глянул на спутницу. – Не только господин Романофф интересуется редкостями чужой культуры, – понимающе улыбнулась она. – В свое время мне тоже было любопытно ознакомиться с этой гордой расой. Тем более удивительно, что один из них входит в состав человеческого экипажа. – Это длинная история, – протянул Йонге, соображая, какие моменты следует оставить при себе, а какие приукрасить. – Но если вы располагаете временем, то я могу рассказать, с чего все начиналось. – Я крайне заинтересована, – в тон ему протянула Жаклин и снова раскрыла веер. Йонге внимательно проследил за ритмом, в котором она обмахивала декольте. Движения гипнотизировали. – Говорят, воины этой расы отличаются невероятными физическими качествами. "Да, член полметра", – едва не бухнул Йонге, но вовремя сдержался. Со стороны почетного собрания раздался рев. Йонге быстро оглянулся. Сайнжа занял любимую позицию – рука вскинута, голова задрана, в стиснутых пальцах – любимое боевое копье. Ни дать ни взять – памятник великому охотнику. – Ой, что это? – встревожено поинтересовалась Жаклин. – Господа! – голос Романоффа раскатился по всему холлу. Сам миллионер был довольно крепким пожилым мужчиной, а голос и вовсе имел невероятный. – Приглашаем присоединиться всех желающих к охоте! Выездное сафари будет организовано через пятнадцать минут! Дикое трепетание предвкушения, волнами исходящее от яута, заставило Йонге раздуть ноздри и задышать чаще. Пальцы сами собой сжали тонкую ножку фужера. Рудольф, планомерно осаждавший белокурую крепость в голубом платье, прекратил делать витиеватые жесты и медленно обернулся в сторону Сайнжи. – Поразительно, – вновь произнесла Жаклин. – Это такой дикий и первобытный поступок... Как-то... просто неприлично. Безошибочно определив, как учащается дыхание женщины, Йонге повернулся к ней, полуприкрыл глаза и растянул губы в улыбке. Насчет китового уса Йонге ошибался. Жаклин такое не носила. * * * Яут чихал. Громко, смачно и с надрывом. Залпы рева, переходящего в уханье, звучали так, словно еще чуть-чуть – и на одной из особо пронзительных нот голова Сайнжи лопнет. При каждом чихе Рудольф постукивал пальцами по столу. Йонге старался держать себя в руках, но нервные тики были ему неподвластны. В конце концов он прижал щеку пальцем. Сайнжа истошно чихнул в сто пятидесятый раз, и жилка на скуле Йонге снова дернулась. – Если он вылезет, я его прибью, – с ненавистью сказал Рудольф. – Не вылезет, он забаррикадировался, – с не меньшей злобой ответил Йонге. Забаррикадировавшийся яут взрыкнул и вновь пальнул разрывным чихом. Криво висящая на стене "традиционная мандала воина" качнулась, слетела с крючка и плавно заскользила на пол. Проводив ее полет безумным взглядом, Рудольф встал. Чих повторился. Механик рухнул обратно в кресло и закрыл глаза ладонью. – Сайнжа, урод лохматый, а ну пусти, я тебе антибиотиков вставлю! – заорал Йонге и стукнул кулаком в стену. В ответном реве слышались пожелания сдохнуть и твердое намерение никого никуда не впускать. – На карантинных штрафах мы разоримся, – обреченно подытожил Рудольф. Яут взял паузу и чихнул с новой силой. Некая часть сознания Йонге торжествовала – яут оказался не таким уж непробиваемым, и тем смешнее было осознавать, что его скосила простуда. Человечество уже давно избавилось от соплей, успешно придавив все простудные заболевания комплексной вакцинацией. Но Йонге хорошо мог представить, как нелегко принять концепцию прививок существам, которые настолько живучи, что способны существовать в огромном диапазоне температур и газовых атмосферных составов. При таких исходных данных Сайнжа должен был чувствовать себя отвратительно, пав жертвой соплей. – Грра-ах-ха-а! – Слушай, а где у него нос? – измученно спросил Рудольф. – Скотина так орет, словно у него хобот как минимум! – Я не знаю, где у него нос, но я иду спать, – Йонге поднялся с места, с остервенением потер глаза и двинулся к выходу. По пути он в сотый раз наткнулся на ритуальную доску для мелких расчленений, зло пнул ее и в сто первый раз пообещал себе выкинуть лишний хлам с корабля. Только дождаться, когда яут перестанет заплевывать микробами главную каюту, затем предъявить ему внушительный счет на синяки, и уже после этого – в реактор. Всех в реактор. * * * На орбите КТУ "Тракс-4" они болтались четвертый день. Благополучно отбыв с Архея Ломоносова, "Фелиция" проследовала по всем автоматическим буйкам, избежав необходимости совершать прыжок, и, как по учебнику, пришвартовалась возле Кластерного Торгового Узла. "Вот теперь заживем!" – довольно объявил Рудольф. Фраза эта оказалась роковой. После продажи корабля яутов у команды "Фелиции" образовался приличный капитал, однако быстро выяснилось, что их желания несколько расходятся с возможностями поставщиков. К середине первого дня у них были погашены два кредита, к концу – по мелочи обновлен технопарк Рудольфа, заменено несколько универсальных стыковочных узлов, и дело оставалось только за апгрейдом двигателя. Год как пора было менять оболочку ведущего стержня закрутки, но каждый раз это откладывалось на потом. Именно на стержне, стоившем ровно половину яутского корабля, поставщики не выдержали и попросили финансовых документов. Обычно частные мелкотоннажные корабли не располагали свободным капиталом, чтоб сходу покупать целую кучу нужных вещей. Привычным делом было оформление в рамках кредит-полетных историй, и именно на этом случилась заминка. Поставщики требовали обязательного подтверждения всех трансфертов, а на запросы между коммерческими структурами обычно уходила уйма времени. Рудольф неистово проклинал скудоумных барыг, не дающих пустить деньги в оборот. И хотя Йонге всегда мечтал исключительно о личных финансовых инвестициях, он не мог отрицать важность текущих вливаний в поддержку и усовершенствование "Фелиции", поэтому возмущение Рудольфа разделял и поддерживал. На третий день Рудольф со скуки принялся решать кроссворды, составленные на родном языке, и периодически терзал Йонге фонетическими вопросами. Пилот всякий раз предлагал ему обратиться к словарю, но Рудольф возражал, что это совершенно неспортивно. По мнению Йонге неспортивно было доставать напарников идиотскими вопросами, однако тут их с механиком взгляды кардинально расходились. Кроссвордов, как и терпения, надолго не хватило. Выкинув последнюю пачку в утилизатор, Рудольф в рамках утешения заказал новехонький пищевой мультикомбайн, основным достоинством которого была компактность и целых восемь режимов против двух, установленных на обычном синтезаторе. И подтверждений на него не требовалось. "Выкидывать не дам!" – заявил он по поводу прежнего синтезатора и уволок его к себе в ремонтную. А затем треклятый великий охотник умудрился развести сопли до колена. Йонге был просто уверен, что всему виной сафари, устроенное господином Романоффым. Ни он сам, ни Рудольф не пожелали сменить общество прекрасных дам на погоню за какими-то мегалотериями. А вот Сайнжа с удовольствием возглавил толпу изнывающих от скуки богачей, пообещав тем незабываемое зрелище. Потом он даже милостиво поделился с напарниками записью охоты – и она впечатляла. Злобных тварей гоняли по доисторическим болотам, и если все охотники передвигались на быстрых элекерах, то представитель древней благородной расы явно считал своим долгом лично промчаться по каждой луже и нырнуть в каждую яму. Йонге даже с экрана чувствовал леденящий холод, шедший от черной воды. Сайнжа признал, что на охоте было отнюдь не жарко, но при этом глаза у него горели так бешено, что напарники, не сговариваясь, промолчали. Справедливая кара настигла яута не сразу, но абсолютно неотвратимо. Шествуя к рубке, Йонге порадовался, что сумел уломать навигатора отдать Романоффу часть барахла, спертого с яутской посудины. Рудольф решительно отказался принимать участие в переговорах, и пилоту пришлось выкапывать свои дипломатические таланты. Сайнжа кочевряжился, призывал в свидетели каких-то древних богов, но затем все-таки согласился поступиться наименее ценными вещами. Итогом стал дополнительный бонус от господина Романоффа и бессрочная виза на Архей Ломоносова. – И нахрена нам эта виза? – пробормотал Йонге себе под нос. – Ух, чтоб тебя... Вещей все еще оставалось немало, и сейчас он зацепился взглядом за сушеную голову неизвестной рептилии. День назад ее здесь не было, а это означало, что Сайнжа периодически все же вылезал из каюты, чтобы сотворить очередную пакость. Многозначительно похрустев костяшками, Йонге все же не стал менять курс и добрался до мостика. Лучше всего ему думалось в рубке. Даже когда становилось скучно, достаточно было опуститься в привычное кресло – и тут же наступала ясность мыслей и самое натуральное умиротворение. Погрузившись в объятия кресла, Йонге лениво размышлял о том, что сделать с вознаграждением за доставку для "Датч Шеффер Компани". Он вовсе не собирался отказываться от этого рейса. Больше всего с точки зрения вложений ему нравились различные фонды, где шестьсот тысяч за год красиво превращаются в восемьсот, а то и больше, если неустойчивые финансовые качели возьмут особенно большой размах. Йонге поерзал и слегка развернулся на бок. Неожиданно он представил, как бы выглядела церемония награждения, если бы все земляне по-прежнему жили на одной планете, а патент оказался бы настоящим секретом сверхскоростных межзвездных полетов. Наверняка их с Рудольфом пригласили бы в Желтый Дом... Или Белый? В общем, туда, где живет Президент человеческих территорий. Произнесли бы краткую речь, а потом представили к награде. Их бы показывали по всем каналам видеотрансляции. Может даже выдали бы почетные партийные билеты в бордель... Перевалившись на другой бок, Йонге отбросил мысль о билете в бордель. Он не был уверен, что такие штуки поощрялись на Старой Земле. Но в любом случае их бы знали буквально в каждой подворотне. Увы, в пределах целой Фузии это было нереально. Да их даже ни на одно интервью не пригласили в итоге. Даже самые неразборчивые медиаресурсы в таких делах были осторожны. Если открытие окажется фальшивым, рейтинги агентства упадут со скоростью метеорита и раздавят всех, имеющих к этому отношение. – Фелиция, запись, – пробормотал он. – Технологию прыжка назвать "эффектом Далине-Вебера". – Отказано, пилот Йонге, – почти с сожалением пропела "Фелиция". – За технологией прыжка зарегистрировано предварительное название "эффекта Вебера-Далине". – Скотина, – беззлобно ругнулся Йонге. Против обыкновения "Фелиция" промолчала, не став интересоваться, к кому относится крепкое выражение. После основательной чистки на Ятранге искин не успел заново набраться того, что пилоты называли "жизненным опытом" и от чего старательно пытались ограждать свои корабли. Для полноценного функционирования с искинов приходилось снимать почти все стандартные заводские ограничения, поэтому мощные машины начинали быстро подхватывать информационный мусор, влияющий на "душу" искина и вырастающий в причудливые личностные черты. Но зато "Фелиция" сразу же прописала сопливого навигатора во временно неспособные выполнять обязанности. "За идиота держит", – с удовольствием прокомментировал тогда Рудольф. В остальном "Фелиция" вела себя порядочно: наведенных чувств не подбрасывала, виртуально влезть к пилоту в штаны не пыталась. Воспользовавшись затянувшейся паузой перед оформлением договора, Рудольф успел дважды перепроверить работу модуля синхронизации и безжалостно стер предустановленный пакет настроек. Модуль неоднократно обновляли в НИИЦ, а шутники с завода-изготовителя неизменно ставили на все модули программу "улучшенного взаимодействия". Искины кораблей добросовестно скачивали и запускали программу, после чего начинали устраивать экипажу подлянки. В основном безобидные, например, трансляцию романтической музыки и приглушенное освещение. Но могли и постараться, произвольно отключая отопление в жилых каютах. По мнению конструкторов это было весело, по мнению Рудольфа – заслуживало утопления всего конструкторского состава в помоях. – Программа стрижки номер три, – скомандовал Йонге. Над головой тут же вспыхнул лучик, и по голове пилота заскользила яркая зеленая точка. Когда она скатывалась на виски, Йонге приходилось щуриться. Запах паленого волоса слегка портил удовольствие от процесса, но с этим Йонге давно смирился. К счастью, команда Хармати не стала потрошить навигационные таблицы. В них Йонге запихал не только четыре гигабайта редкой коллекционной порнографии, но и с десяток парикмахерских программ. Образ крутого парня требовал приложения определенных усилий. На больших кораблях в команду специально брали живого специалиста, поскольку считалось, что нет ничего более полезного для психики, чем настоящий человеческий уход. На мелких кораблях приходилось довольствоваться меньшим, однако Йонге любил и обычную лазерную стрижку – от нее по голове растекалось приятное тепло. – Эй, на мостике! Вопль Рудольфа по громкой связи испортил всю релаксацию. Йонге дернулся и всем телом почувствовал, как лазерный луч соскользнул с идеальной траектории. Ходить теперь две недели с выбритым виском! – Чего? – рявкнул он. – Глаза разуй! Смотри, что пришло! – Ща, – буркнул Йонге. Рудольф не стал отключать связь, и последние полминуты парикмахерского цикла сопровождались громким сопением механика, исходящим с потолка. Наконец лазер погас, и Йонге открыл глаза. Прямо на пластике его защитного купола подгрузился файл подтверждения оплаты. – Отличные новости, – Йонге откинул предохранители джойстиков орбитальной корректировки. – Какой док? – Рули в восьмой, – довольно отозвался Рудольф. – Не забудь отрубить гравитацию, да и воздух, пожалуй. – Зачем? – удивился Йонге. – Ты что, хочешь полностью вывернуться? – Ну это очень новый и очень хороший комплект оболочки. Нежелательно, чтобы его монтировали в условиях, приближенных к наземным. – Я тоже читал характеристики и не помню такого запрета. – Это рекомендации, – упрямо сказал Рудольф. – Ставить его будут равшаны. – Тем более. Они могут работать в любых условиях. Автономные сборщики RVSHN-40 действительно могли строить даже гелиосферные станции. – Но Йонге, старик! Это же стержень! Для Фелиции! Зубы ты тоже будешь лечить у кого попало? – Никогда не лечил зубы. – Да пошел ты нахрен. – Ладно-ладно, – снисходительно сказал Йонге после тщательно выдержанной паузы. – Будут тебе идеальные условия. – Вот за это я и люблю этого парня, – торжественно сообщил Рудольф неведомым слушателям. * * * В скафандре было жарковато. Йонге висел вниз головой, примагнитившись ботинками к потолку, и наблюдал, как Рудольф энергично передвигается среди равшанов, сыпля командами, от которых у самого Йонге язык бы скрутился трубочкой уже через пару минут. На свободном канале связи бесновался яут, которому Йонге хоть и оставил воздух, но силу тяжести тоже отрубил. Великий охотник витиевато изливал свой гнев по поводу летающей в каюте жидкости, которая так и норовила вмазаться в дредлоки. Периодически он замолкал, чтобы сопливо чихнуть, и тогда Йонге многозначительно гыгыкал в микрофон. Сайнжа тут же впадал в еще большую ярость, начиная перечислять все кары, грозящие обрушиться на голову пилота, как только гравитация вернется. – Ну пару часов, – наконец-то внятно ответил Йонге в ответ на вопль "Когда?" – Я обзаведусь еще одним трофейным черепом умансоо! – рявкнул Сайнжа. – Еще одним? – выразительно повторил Йонге. Повисла недобрая пауза. – Первый купил, – буркнул Сайнжа. Йонге снова засмеялся. * * * Несмотря на апгрейд стержня, к Лифанге, которую Сайнжа собирался передарить гнусным разрушителям императорского дворца, приходилось ковылять на обычных двигателях. Скуль вообще откладывалась. Как и предсказывал Рудольф еще три недели назад, колония лежала в стороне от спейсштрассе, поэтому готовых моделей прыжка не было. Йонге вполне мог составить новый маршрут, но чертовы яуты устроили колонию в таком глухом углу, что пришлось бы делать слишком много микропрыжков, и дешевле оказалось тащиться на сверхсветовой. А доверять крупный прыжок всяким чихающим навигаторам Йонге не собирался. Тем более "Фелиция" по-прежнему считала Сайнжу нетрудоспособным, а значит, прыгать по обычной схеме можно было без его одобрения. Прыжок Йонге планировал ровно один – судя по прогнозу, на следующий день должна была образоваться гравитационная лакуна. Ее-то пилот и караулил. В пять утра по времени "Фелиции" его вахту, а вернее, крепкий здоровый сон циничным образом прервали. По поводу раздавшегося скрежета за дверью Йонге сделал два вывода: первый – он по-прежнему готов был по малейшему шороху вскакивать и драться с монстрами, второй – Сайнжа выбрался из кают-компании. Не дождавшись приглашения, яут ввалился сам, грузно протопал по всей каюте, опустился в кресло и с диким скрежетом подвинул его к койке пилота. Йонге выжидательно посмотрел на охотника, придержав сразу несколько вопросов, которые уже рвались с языка. Яут заерзал, неловко перевалился сбоку набок, сцепил руки на животе и угрюмо уставился на Йонге. Пилот подождал еще пару секунд, а затем демонстративно закрыл глаза и устроился поудобнее. Яут заклокотал, закашлялся и сдавленно чихнул. Йонге опять открыл глаза. – Я страдание, – неохотно прогундосил Сайнжа. – Я бессонница, – передразнил Йонге. – Что, ты наконец-то готов лечиться? – Я не болен. Но кругом холод, – пожаловался Сайнжа. – Колотит. – Ты и так устроил в кают-компании сущий ад. Туда заходить страшно. Можешь взять еще пару одеял. Больше ничем не помогу, кроме лекарств. – Одеяла несравнимы с живой кровью, – вздохнул яут. – Будь моим согревающим? – Обойдешься, – отрезал Йонге. – Вали к Рудольфу. – У него нож, – пророкотал яут, недовольно щелкая когтями. – У меня тоже. – Но ты более сожалеющ. Милосерден. – Наглая ложь, – выразительно сказал Йонге. Сайнжа чихнул так, что голова мотнулась, уткнулся лицом в ладони и остался сидеть. – О господи, ладно, – вздохнул Йонге. Яут приподнял голову и уставился на него сквозь пальцы, а затем отнял ладони и растянул челюсти в эквиваленте довольной улыбки. – Только сопли утри! – рявкнул пилот, завидев то, что ему совершенно не хотелось подробно рассматривать. Сайнжа поднялся и потопал в уборную. Йонге вытащил из-под подушки нож, который там действительно хранился, и аккуратно переложил на полку. Он не был мягкосердечным или милосердным. Он был практичен. Чихающий яут доводил до белого каления, а впереди у них был турпоход по очередной неизвестной планете, про которую Сайнжа только сказал, что катаклизмы там не происходят и альясов не водится. Поэтому Йонге был кровно заинтересован в здоровом яуте, на которого, в случае чего, можно взвалить большую часть горнопроходческих работ. Судя по грохоту, производимому в уборной, Сайнжа мог ломать скалы без динамита. Йонге невольно прислушивался, как падают различные вещи и как яут с глухими проклятьями ставит их на место. В уборной было тесно – ровно настолько, чтобы умыться, побриться и почистить зубы, одной ногой упираясь в крышку унитаза. Затем зашумела вода, и Йонге едва не заржал в голос, когда раздались первые трубные рыки, свидетельствующие о том, что некое подобие носа у яутов точно есть. Как минимум носоглотка точно. Пару минут спустя яут вывалился наружу, таща с собой полотенце. Утеревшись им с демонстративным старанием, он швырнул ткань обратно в помещение и прошествовал к койке. Йонге лениво подумал, что будь у них плохо с ресурсами, например, если бы полотенца приходилось стирать самим, он бы придушил яута еще в первые несколько дней знакомства. Сайнжа проявлял полнейшее пренебрежение к бытовым мелочам. – А я предупреждал, – сказал Йонге нависшему над ним охотнику. – Я говорил, что ледяные ванны не идут на пользу никому, кроме саджави. – Весело было, – буркнул Сайнжа и примерился рухнуть прямо на пилота. Йонге перекатился, буквально вжался в стенку, и упавший Сайнжа занял всю постель. Стандартная каюта была рассчитана на взрослого человека, причем с большим запасом, но о яутах конструкторы не подумали. – Фелиция, режим подогрева, – прощелкал яут. "Отменить, – беззвучно продублировал Йонге. – Стандартный режим". В отличие от придурочного навигатора он прекрасно знал, что при высокой температуре – а яут был точно на несколько градусов горячее обычного – излишнее утепление не поможет. Сайнжа попробовал угнездиться как следует, но в конечном итоге скорчился почти в эмбриональной позиции. Йонге вывернулся из слабого объятия, и устроился поперек, свесив ноги через бедро яута. Он сомневался, что сможет нормально спать в живой колыбели, но если это входило в стратегию склонения Сайнжи к принятию лекарств, он был готов и на такие жертвы. * * * ...Йонге спал и видел, как он, перспективный механик, только что ушедший к хренам зеленым из экипажа "Лаусты", шарит по хедхантерным доскам, разыскивая корабль, где не будет таких идиотов, как его уже бывшие коллеги, хотя, конечно, наличие идиотов в штатном расписании никто не указывает. Он спал и видел, как чернявый небритый мужик буквально через губу цедит, что ему не помешает механик на борту, но все расходы пополам, и он кивает, потому что собственные акции действуют ровно неделю, и если не вложиться в корабль, то вся кредит-полетная история накроется волосатой лоханкой. Он спал и видел, как корабль с забавным именем "Фелиция" старательно гоняет по экрану графики совместимости, а потом радостно пищит, сигнализируя, что экипаж в составе двух человек может оптимально работать на борту. Он спал и видел, как напарник, скотина, срывается с гладкого конца гасителя, который они оба вот уже второй день чистят после болота на Сварже, и летит на страховочном тросе, который сто лет как надо было менять, и он столько раз говорил об этом, но теперь уже поздно. "Эй, я живой", – удивленно говорит Йонге, и он облегченно улыбается, хотя от ужаса лицо закаменело, а напарник весит как центаврус, поэтому и улыбка получается кривая, словно вырезанная ножом. Он спал и видел, как матерится напарник, обнаружив, что белый соус отправился в чрево утилизатора, и вопит во все горло, что плевал он на здоровый образ жизни, а без соуса он вообще сдохнет. Он спал и видел, как первый пилот беззвучно шевелит губами, бинтуя ему ладонь, сожженную к чертям во время выгрузки, и какие у него при этом глаза – от этого даже боль становится глуше. ...И он видел, как желтая ядовитая кровь брызжет на землю, проедая фиолетовую траву, и чувствовал, как яростно колотится двойное сердце, разгоняя туман блаженства по венам... * * * Йонге с хрипом вынырнул из сновидений, цепляясь за воздух. Сердце колотилось так, что в груди ломило. Он инстинктивно дернулся, схватиться за ребра, но правую руку придавило. Йонге выдернул из-за головы левую и все-таки схватился за грудь. Он был весь мокрый от пота, по вискам и бокам стекали щекотные струйки. Перестав удерживать пульс, он провел тыльной стороной ладони по лбу, но сделал только хуже. Медленно повернув голову, он обнаружил источник тяжести на правой руке. Белобрысую макушку нельзя было спутать ни с чем. Йонге сглотнул, собираясь с мыслями. Но прежде чем он успел начать прочувствованную речь, Рудольф поднял голову и так дико посмотрел на него, что слова застряли в горле. Йонге заскрежетал зубами с досады и безмолвно залепил товарищу Веберу щелбана. Рудольф схватился за лоб, вскидываясь с места, и Йонге выдернул руку из-под него. Ощущение было такое, словно вместо руки у него бревно, а то и бетонный столб. Мгновение спустя столб начал страшно колоться изнутри, и Йонге оскалился от непереносимо острых ощущений. По-хорошему, за такой глубокий синхрон надо было еще и в челюсть дать, но у Йонге слишком тряслись пальцы. Наплевав на покой больного, Йонге оттолкнулся от бока яута и буквально выпрыгнул из чертовой колыбели. Сайнжа всхрапнул и дернулся, разворачиваясь. Рудольф последовал за напарником и молча схватил того за неотлежанную руку. Пальцы у него были мокрые от пота, и Йонге мог бы легко вырваться, но медлил. – Доброе утро, экипаж! – с неуместной радостью пропела "Фелиция", видимо, приняв суматоху за удачное начало дня. Йонге дернулся, пальцы Рудольфа соскользнули, но Йонге успел перехватить его ладонь в ладонь. Рукопожатие затянулось еще на несколько долгих секунд, а затем Рудольф расплылся в ухмылке. – Иди давай, – сказал он и поскреб щеку. – Я за тобой в очереди. * * * – Сплю я себе, сплю, – оживленно рассказывал Рудольф, помахивая пищевым брикетом, – и вдруг чувствую, что кто-то без меня настроечную сессию запускает! – Я этого не делал. – А тебе и не надо, – отмахнулся Рудольф. – Моя гениальная крошка сама все запускает... И вот чувствую я, что все происходит без меня, встаю, иду, сшибая все углы, заглядываю в кают-компанию, где никого нет... – А обогрев там выключен? – вспомнил Йонге. – Иду дальше, к товарищу Далине, – продолжил Рудольф, игнорируя вопросы, – захожу – и что же я вижу? – Розового тапаса, – ядовито сказал Йонге. – Там не было тапасов, – тут же поправил Сайнжа, до сих пор внимательно слушавший историю похождений отважного механика. В камбузе ему пришлось опять занять место на столе. – Это он шутит, – снисходительно сказал Рудольф. – А вижу я, что без меня идет настройка, прямо мостик в воздухе стоит. А товарищ Далине между тем похрапывает, словно ему не полагается такие вещи отслеживать. Ну и... – Что? – не выдержал Йонге. – Ну и все, – буднично закончил Рудольф. – Я тоже устроился. Отрубился прямо сразу. – Фелиция, почему не предупредила о мостиковой передаче? – рявкнул Йонге, глядя в потолок. – Оптимальная синхронизация проводится в состоянии полного покоя и основывается на дельта-ритмах, как вам должно быть хорошо известно, пилот Йонге, – моментально отозвался корабль. – Не понимаю, – заворчал Сайнжа и прислушался к себе, словно намеревался чихнуть. – Пока экипаж спал, корабль устроил принудительную синхронизацию, – на пальцах разъяснил Рудольф. – Без предупреждения и без физического соединения. Воздушно-капельным путем. – Как микробы, – поддержал Йонге. – Тебе-то с твоими соплями про микробов уже должно быть известно, а? – Я здоров! – объявил Сайнжа. Йонге мысленно велел "Фелиции" заткнуться, шестым чувством уловив, что сейчас искин бодро доложит о том, как по приказанию первого пилота распылял на спящего яута наспех скомбинированное противовоспалительное. Так и не узнав тайны своего выздоровления, Сайнжа удалился в кают-компанию, на ходу прихватив с собой еще один брикет. Рудольф только крякнул, оставшись без доппайка. Но особого огорчения Йонге в его голосе не услышал – брикеты были так себе. – Прыжок не пропустим? – буднично поинтересовался Рудольф, вертя в пальцах обертку. – Нет. У меня таймер стоит. – Молоде-ец... Йонге недовольно посмотрел на Рудольфа, но тот по-прежнему вертел обертку и, похоже, не осознавал, что интонации у него самые нелепые. Будто с Евой разговаривает. Допив свой чай – витаминизированный, только улучшенные ионы, покупайте "Тамарис" – Йонге поднялся, намереваясь заняться чем-либо душеспасительным, вроде чтения или просмотра фильмов. – Ты тоже видел его сон? Вопрос прозвучал точно так же буднично, но Йонге все равно остановился на полушаге и медлил несколько секунд, прежде чем обернуться. – Ну да, – наконец сказал он. – Желтая кровь, фиолетовая трава? – Ага. Рудольф потянулся и выбросил обертку. От одного воспоминания у Йонге зазудели кончики пальцев. Ему страшно захотелось самому, вот этими вот руками потрогать шкуру убитого зверя. Почувствовать кислый запах смерти. Срезать хитин и достать длинный череп... Он моргнул и обнаружил, что Рудольф стоит совсем рядом и внимательно на него смотрит. – Я теперь понял, как они живут, – сказал механик. У него в глазах Йонге видел то же самое: фиолетовое и желтое. – Ради такого можно и геноцид устроить, и пятнашки с наездниками. Это словно... – Наркотик, – подсказал Йонге. – Да. Только биохимия. Срань господня, целая раса наркоманов. – Надеюсь, крыша у него не поедет. Рудольф только пожал плечами. Йонге вздохнул и направился к выходу. Его очень волновало, что яут собрался затеять в кают-компании. * * * Войдя, оба одновременно сморщили носы. Сайнжа отвлекся от ковыряния в подозрительно выглядящих футлярах и вопросительно двинул щетинками. – Воняет! – первым сказал Рудольф. – Ты обгадился тут, что ли? – Или пропотел, – более дипломатично добавил Йонге. – Это запах борьбы, – фыркнул яут. – Так собери этот запах и выкинь вон отсюда, – сурово сказал Рудольф. – Настоящий воин... Напарники одновременно указали на дверь, и Сайнжа замолчал, не договорив фразу. – Уровень заражения – критический, – добрым голосом сказала "Фелиция", в точности повторив мысленную команду Йонге. – Рекомендуется немедленно устранить источник, в противном случае помещение будет дезинфицировано принудительно. Сайнжа взметнулся с места, двумя широкими жестами сгреб в охапку все, наваленное на платформу, и так же стремительно ринулся к двери. – В грузовом брось, промоем! – крикнул вслед Рудольф. Йонге ухмыльнулся. Головная боль от прямой нейросвязи определенно стоила такого зрелища. – Вот странно, барахло воняет, а сам яут – нет, – задумчиво сказал Рудольф. – Главное, чтобы не оказалось, что это мы к его запаху привыкли. Не то при личной встрече от тебя, вонючего, девушки бегать начнут. – А от тебя не начнут, что ли? – оскорбился механик. – А я помоюсь заранее. "Фелиция" усердно шумела вентиляцией, изгоняя тяжелый запах, напарники вяло переругивались и в конце концов переместились на излюбленные места. Йонге ревностно проверил состояние дивана, убедился, что тот цел и невредим, и вовремя показал кулак Рудольфу, который уже подобрался к вещам яута и нацелился на чужое имущество. – Имей совесть, – сказал Йонге. – Он в твоих ящиках не ковыряется. – Какая заботливость. Не ты ли совсем недавно мечтал вышвырнуть его в грузовой отсек? – Теперь я рассматриваю его как ценную инвестицию. И тебе советую. Рудольф громко хмыкнул. Йонге развернул активный экран голограммы и начал копаться в видеотеке. Коллекция познавательных фильмов в памяти "Фелиции" была поистине неохватной. Простому смертному не хватило бы и целой жизни, чтобы все изучить. Рудольф подошел ближе, навалился на спинку дивана и тоже уставился в меню выбора. – Во, – сказал он, тыча пальцем. – Институт клинкового оружия Тальпы. Жуть как интересно, должно быть. – Да иди ты со своим... Эй! Рудольф захватил шею пилота локтем и яростно начал натирать ему макушку костяшками пальцев. Йонге зарычал, и уже настроился на достойный ответ, когда дверь кают-компании предупреждающе пиликнула. Рудольф обернулся, заставляя Йонге буквально выворачиваться вместе с собой. На пороге нарисовался яут. Напарники одновременно потянули воздух. – Я мылся! – возмущенно зарокотал навигатор. – Это, несомненно, делает честь великому охотнику, – кивнул Йонге, одновременно все-таки отцепляя от себя Рудольфа. Сайнжа прошел через каюту, поднял футляры и сгрузил их на платформу. Затем выбрал один из них, подкинул и задумчиво посмотрел на диван. Йонге быстро развернулся и сложил ноги на сиденье, полностью заняв его. Презрительно клацая всеми четырьмя клыками, Сайнжа прошествовал к притулившемуся тут же столу, уселся на пол и начал разворачивать футляр. Как и все, что делали яуты, тот был весьма вместителен. Тонкие панели поднимались и разворачивались, пока вся поверхность небольшого стола не оказалась занята. Внутри находился целый набор инструментов. – Это набор для пыток? – не выдержал Рудольф, покидая свой пост у дивана и подбираясь ближе. – Это набор для гигиены, – фыркнул Сайнжа, перебирая маленькие инструменты. – Носоковырятельная палочка? – ткнул механик в первую попавшуюся хреновину. Сайнжа коротко рявкнул, отбивая ладонью кощунственный палец. Рудольф отдернул руку и заворчал почти как разозлившийся яут: не хватало только характерного щелканья. Йонге поймал его взгляд и покачал головой. Выражение лица Рудольфа тут же сделалось слегка виноватым. Йонге вздохнул. Ему не очень нравилось, как быстро оба они подхватывают привычки навигатора. Особенно после настройки. Между тем Сайнжа окончательно разложился и пошевелил пальцами, явственно выбирая, с чего начать. Поднял самый угрожающий с виду прибор, в котором Йонге видел исключительно дрель, и нацепил на сверло абразивную насадку. Повинуясь щелчку клавиши, дрель глухо взвыла. Сайнжа повертел ее, разглядывая со всех сторон, и поднес к указательному пальцу. Абразив соприкоснулся с краем когтя, и глухое завывание дополнилось скрежещущим звуком. Завоняло паленой костью. – Verdammte Scheisse! Это ж маникюр! Рудольф ударил себя по коленям и захохотал. Йонге присоединился к нему, совершенно позабыв про сдержанность настоящего космического пилота. Сайнжа пару мгновений метался взглядом между хохочущими людьми, а потом заревел в голос и рывком поднялся с места. Маникюрное сверло полетело на пол, а охотник прыгнул, метя кулаком в голову Рудольфа. Механик присел, пропуская удар поверх макушки, и крутанулся на месте, полностью уходя из зоны поражения. Сайнжа точно так же молниеносно развернулся и пнул. На этот раз удар достиг цели. Рудольф отлетел в сторону и грохнулся набок. – Ах ты сучара, – прокряхтел он, медленно садясь. Йонге разжал кулаки, видя, что напарник не особо пострадал. – Я не вижу причин насмехаться над воином, приводящим в порядок свое оружие! Если вы, умансоо, не обладаете когтями и клыками, позволяющими убивать врага, то не вам веселиться! – Да у тебя совсем нет чувства юмора, полосатый ты говнюк! Сайнжа снова нечленораздельно заревел. Йонге поморщился и на всякий случай проверил отзывчивость стигматизаторов. Ему вовсе не улыбалось постоянно лупить кого-то электричеством, но яут требовал особого подхода. – Я ничего не слышу! – Рудольф покрутил ладонями возле ушей. – Хочешь, чтобы тебя поняли, прекращай орать! – Издевательство не входит в понятие юмора! – объявил яут. Рудольф раздраженно сплюнул, продолжая сидеть на полу. Выскочивший из-под кресла микроуборщик тут же всосал не предусмотренные обстановкой жидкости и снова скрылся. – А теперь помиритесь, – предложил Йонге, гоняя по пальцам искру. Сайнжа обернулся, смерил его взглядом и пошевелил клыками, глядя на то, как искра перескакивает с одного кольца на другое. Зло сверкнув глазами, он отвернулся, сделал несколько шагов к Рудольфу и протянул тому руку. Механик ухватился за ладонь, и Сайнжа вздернул его на ноги. Йонге чувствовал неловкость, повисшую в воздухе, но придумывать, как разрядить обстановку, не стал. Рудольф не маленький, сам разберется. Он бы еще и остался посмотреть, чем все закончится, но по глейтеру свалилось предупреждение, что – вопреки вчерашним расчетам – гравитационная "плешь" возникла на два часа раньше. Вселенная не стояла на месте. Все в мире было подвержено правилу вращения. Поэтому, чисто теоретически, оставаясь на одном месте, можно было дождаться, когда мимо пролетит труп врага. Но только при условии, что ты сам остаешься неподвижен, выпадая из мировой системы координат. Путешествия на постсветовых скоростях относились к подобной категории: корабль искусственно тормозился на той самой границе, где физические законы начинают искажаться, и генерировал поле абсолютного торможения. Мир продолжал вращаться, а корабль и все, что было у него на борту, ждали, зависнув в мертвой точке. Гравитационные болота ползли мимо, метеорные поля неохотно вытягивались клиньями и тоже проскальзывали стороной. Едва перед носом корабля возникало свободное пространство, он немедленно вклинивался туда и упорно карабкался до следующей остановки. Все это Йонге знал наизусть, но ожидание было близким к мучительному. Человечество привыкло покорять межзвездные пространства со скоростью, о которой их предки не смели даже мечтать. Время было даже более ценным ресурсом, чем информация – ведь последней было так много, а первого так мало. Йонге даже читал несколько статей, в которых подробным образом разбирался крах информационного метапространства, пришедшийся как раз на второе десятилетие после открытия гиперпрыжков. Чем больше рассеивались колонии, тем менее ценным становилось глобальное знание о том, что происходит в трех прыжках от тебя. Основное значение придавалось конкретике: ты живешь в анклаве Бали, и тебя интересует только то, что происходит в анклаве Бали, а также краткая сводка о политической обстановке ближайших "прыжковых" соседей. Ну и пучок жареных новостей со славным интергалактическим скандалом на закуску. Хотя часть скандалов люди просто не понимали. К примеру, обнажение третьего усика советника Шкайх прямо на заседании комиссии по утилизации тяжелопромышленных отходов. Вот если бы у советника Шкайх имелись ядреные сиськи – все выглядело бы куда интереснее. Йонге без малейшего зазрения совести наблюдал за оставшимися в кают-компании членами экипажа, вызвав активный просмотр с одной из камер, понатыканных на "Фелиции". Сайнжа вновь устроился на полу, но теперь Рудольф к нему присоединился и, судя по всему, с интересом слушал рассуждения яута о важности боевой полировки когтей. Йонге не стал включать звук, но выразительные движения челюстей нельзя было спутать ни с чем – яут произносил пафосную речь. Абразив между тем работал так, что искры летели. Делать было пока нечего, поэтому Йонге так и продолжил наблюдение за занимательным культурным мероприятием. В конечном итоге яут протянул Рудольфу руку, и механик добросовестно передергал все когти, порезавшись на мизинце. Сайнжа запрокинул голову и задергал челюстями, явно веселясь. Рудольф, сидевший поджав ноги, мгновенно высвободил одну ногу и пнул яута в локоть. Сайнжа заткнулся, опустил голову и нахмурился. Но затем вновь ухмыльнулся и хлопнул Рудольфа по плечу. "Фелиция" подала сигнал первого сближения. – Достигнута лакуна, кривизна по Рейгелю – восемь баллов. – Спасибо, – машинально отозвался Йонге. На экране лакуна выглядела как вытянутое черное пятно. Йонге в который раз порадовался, что заниматься самолично расчетами высшей вселенской тригонометрии ему не требуется, и вся научная жуть сведена к трехмерной графике, отражавшей истинную суть вещей очень приблизительно. Вполне достаточно, чтобы пилот сориентировал искин. Ограниченность человеческого восприятия срабатывала как необходимый тормоз для совершенного кристаллического мозга. В попытке поймать идеальную точку далеко не один из тестовых кораблей оставался мертвой лоханкой. Каждый пилот твердо знал, что чем больше кривизна – тем меньше энергии будет затрачено на прыжок. Восемь – уже хорошо, но лучше девять или десять. Это уже почти парабола Рейгеля. – Кривизна – восемь с половиной баллов. – Очень хорошо, – пробормотал Йонге и включил сигнал в кают-компании. Краем глаза он видел, как яут вскинул голову, но Рудольф помахал у него ладонью перед носом. На экране прыгали цифры, показывающие колебания в десятичном приближении: 8.5, 8.6, 8.4, 8.7, 8.5, 9.1. Йонге легонько стукнул пальцем по кнопке запуска. * * * Лифанга была красива. Бело-голубая, идеальная, как нарисованная. Первым не выдержал Йонге. – Сайнжа, гадюка полосатая, ты не сказал, что эта колония заледенела как... не знаю что! – Долгая зима, – проворчал яут. – Большой наклон. И я не полосатый, запомни! – А ты не мог посчитать, когда тут будет лето? Сайнжа презрительно заклекотал и сложил руки на груди. При этом он ухитрился задеть пилота, да и вообще, на взгляд Йонге, выглядел как-то чересчур монументально. – Слушай, ты был меньше, – Йонге оценивающе посмотрел на яута. – Абсолютно точно ты был не такой... – Жирный, – подсказал Рудольф, не отрываясь от консоли. – Широкий, – бесстрастно закончил Йонге. – Хорошее питание позволяет взращивать силу воина, – довольно кивнул Сайнжа и выразительно постучал кулаком по груди. Новый киберповар "Фелиции" пришлось изрядно помучить, зато в итоге он готов был предоставить полноценную еду не только для людей, но и для яутов. Сайнжа раздобыл в сети инструкцию, и мультикомбайн со страху научился даже придавать еде сложносочиненные запахи. Йонге сомневался, что Сайнжа говорит именно о еде из синтезатора, но в целом был согласен, что после двухнедельного отдыха в НИИЦ яут полностью избавился от последствий анабиоза. – А ты, – яут уставил палец на Рудольфа, – обрастаешь жировыми тканями. – Я? – Мягкий на ощупь, – заклекотал Сайнжа. Рудольф обернулся к напарнику, ища поддержки, но Йонге только развел руками. – Ты все время твердил, что я жру всякую дрянь, – добавил он. – Не я тут адепт здорового питания. Рудольф нахмурился. Одним движением пальца свернув все открытые окна, он устремился к выходу. Отпихнуть яута ему не удалось, но даже в процессе протискивания между пятнистой тушей и косяком, Рудольф сохранял вид оскорбленного в лучших чувствах человека. Сайнжа проводил механика внимательным взглядом. – Что с ним? – Пошел отжиматься. Задело за живое. – Я работать пошел, между прочим! – гаркнул Рудольф из коридора. – Ты что, садиться туда собрался? – О нет, – Йонге снова посмотрел на экран. – На этот раз я не хочу сажать корабль целиком. Можно собрать модуль. Руди! "Ты лично будешь собирать?" Рудольф перешел на глейтерную связь. – Нет! Он поможет. Яут отвлекся от изучения собственных когтей, которые явно представлялись ему более интересными, чем замерзшая колония, и вопросительно пошевелил щетиной над глазами. – Много тяжелой и нудной работы, – с воодушевлением сказал Йонге. – Нужна будет помощь могучего воина и охотника. Сайнжа горделиво выпрямился во весь рост и неожиданно опять чихнул. * * * Готовый модуль выглядел чуть лучше, чем можно было ожидать. Преимущества "Фелиции" заключались не только в том, что снаружи к ней можно было прицепить огромный комплекс грузовоза, но и в том, что внутри она частично могла быть пересобрана. С помощью Сайнжи Рудольф быстро соорудил нечто, отдаленно смахивающее на орбитальный пушер. Йонге три раза обошел вокруг модуля, но не нашел к чему придраться. Становилось слегка не по себе при мысли, что гибридный атмосферный челнок можно собрать как обычную мебель: часть А вставить в блок Б, закрутить по часовой стрелке до щелчка и проверить герметизацию тумблером С. Яут тоже с подозрением разглядывал модуль и даже постучал по нему пару раз. – Не надейся, не поцарапаешь, – самодовольно сказал Рудольф. Сайнжа клокотнул, ткнул в пару кнопок наруча и тут же ударил. Йонге едва успел заметить, как наруч раздвигается, слегка прикрывая изогнутой пластиной костяшки пальцев. От удара модуль содрогнулся. Йонге машинально запросил у "Фелиции" параметры удара и в ответ получил наглядную демонстрацию в виде бульдозера, сносящего стену. Искин как всегда заботился о слабых мозгами людях, переводя все в максимально доступные категории. – А ну прекрати, – Рудольф угрожающе похлопал разводным ключом по ладони. – Зубы выбью. – Хлипкая конструкция, – протянул Сайнжа. – Мои клыки крепче. – Для полета сгодится, – твердо сказал Йонге, прерывая дискуссию. – Мы же не на абордаж идем и не под метеоритный дождь. – Мы приземляемся иначе. – Мы в курсе, что у вас только выдающиеся научные разработки. Сайнжа поднял палец и раскрыл нижнюю пару клыков, но, встретив насмешливый взгляд Рудольфа, сомкнул их обратно и нахмурился. Не далее как два дня назад Рудольф доставал навигатора вопросами о том, как устроены их собственные корабли. По всему выходило, что летать на них могут только потенциальные самоубийцы. Даже сбросовые капсулы выглядели как ядерные боеголовки. Рудольф еще тогда усомнился, что после впиливания в поверхность планеты можно собрать свои кости, но яут лишь заявил, что выживают самые достойные, после чего дискуссия свернулась сама собой. – У меня такое ощущение, что я что-то забыл, – медленно произнес Йонге, оглядывая модуль. – Координаты, – выразительно сказал Рудольф. Йонге хлопнул себя по лбу. Только разжижением серого вещества можно было объяснить, что он совершенно упустил из виду столь важную вещь, как, собственно, посадка по лучу наводки. Разумеется, глупо было ждать на поверхности яутской колонии наличия цивилизованного космопорта, но ведь должны они были что-то там оставить! – Сайнжа, вы маяк бросали? – Да, – после паузы откликнулся яут. – Необходим справочник частот излучения. – Посадочных частот, ты хотел сказать? – Не пилот, охотник! – рявкнул яут. – Ладно-ладно, – Йонге ухмыльнулся. – Я просто запущу сканирование по всем диапазонам, включая ваш. Яут резко кивнул и направился к выходу. Рудольф вооружился вторым ключом два на восемь – а может три на шесть, в этом Йонге не слишком разбирался – и с деловым видом нырнул под модуль. Что он там собирался отвинчивать, Йонге совершенно не представлял, зато хорошо понял, что механику не хочется идти в рубку, а хочется обниматься со свежесобранным модулем как можно дольше. Желательно без посторонних. Продолжая улыбаться, Йонге добрался до рубки, подошел к развернутому локационному экрану и улыбаться тут же перестал. Система геопозиционирования самостоятельно нашарила источник сигнала. Но работала она в обычном режиме, а значит, принимала только общий гражданский диапазон людского блока. – Сайнжа, может быть, это ваш маяк? – почти ласково сказал Йонге, указывая на экран. Яут мотнул головой и недобро заклекотал. Йонге очень неспешно подошел к экрану вплотную и вызвал подробную информацию о маяке. "Колония Лагранж. Утверждена 14.168.25 (АТС) Основание – пп 21, 1.14 КК Фузии. ОКВЭД – 12.00.2 Учредитель "Корпорация Станс Мэйю". Население 48 человек". В тишине рубки раздался режущий звук. Йонге обернулся и увидел, что Сайнжа выщелкнул полметра зазубренных лезвий из наруча. – Я думаю, не стоит спрашивать, согласовывали с вами это поселение или нет, – философски сказал Йонге. Сайнжа подошел ближе, отпихнул его и переключился на родной интерфейс. Несмотря на недавнее заявление, нужный справочник он нашел быстро, и успешно вызвал вторичное сканирование, происходящее в нужном диапазоне. На экране немедленно отобразился еще один сигнал, точно так же снабженный карточкой информации. – Зарезервировано императорским домом Найхави, – перевел Сайнжа. – Много лет. – Может, они не видели? – Ха! С этим восклицанием Йонге был абсолютно согласен. Ни одна корпорация никогда в жизни не допустит, чтобы в ходе разведки был пропущен хотя бы один пункт из общих рекомендаций по освоению. В данном случае вариантов вырисовывалось как минимум два. Либо корпорация была поддельной, либо достаточно жадной, чтобы пренебречь явным предупреждением. Во второе верилось куда больше – надо быть совсем психом, чтобы добровольно сидеть на замороженном шарике без мощных финансовых вливаний. – А вы делали георазведку? – уточнил Йонге. – Что? Исследование? Нет, это просто наша территория. Резерв. Мы не занимаемся добычей, если нет надобности. Йонге пробормотал несколько забористых выражений себе под нос и переключился на синхронизацию. "Руди, иди сюда, у нас проблемы". "Не хочу ничего знать". "На нашей планете какие-то сраные колонисты". Не сказав ни слова, Рудольф тут же прервал связь. Сайнжа быстро передвигал пальцами активные окна, словно рылся в стопках бумаг. Хотя, наверное, так и было. Насколько Йонге видел, яут перелопачивал документы в поисках тех самых свидетельств на право собственности. Усевшись в кресло пилота, Йонге постарался перестать кипятиться. Все равно он не мог повлиять на ситуацию, если только не стоять за спиной Сайнжи, поторапливая его с поисками. Понимая, что такие подстегивания никого не порадуют, Йонге сохранял видимое спокойствие, чему отчасти помогало медитативное поглаживание отремонтированной ручки кресла. Теперь при необходимости ручки откидывались, чтобы вместить навигатора, но Йонге не собирался этим злоупотреблять. – Ну и что тут за херня? Йонге уже успел слегка отстраниться от проблем с колонией, поэтому к резкому появлению Рудольфа на мостике оказался не готов, и вместо ответа на вопрос невнятно замычал. – Я собрал свидетельства! – объявил Сайнжа. Йонге облегченно вздохнул. Яут демонстративно развесил над консолью целых пять голографических копий. Причем за каждой из них светилась вторичная – уже на базовом человеческом языке. – Чужие там, – наконец собрался с мыслями Йонге. – Месяца четыре как роют. Но наши права покруче будут. Имперские бумажки, видишь ли. – А они точно не устарели? – с сомнением спросил Рудольф, щуря глаз. – Зарегистрированы в Фузии, не только у нас, – фыркнул Сайнжа. От перспективы погрязнуть в юридических тонкостях у Йонге немедленно начало побаливать над левой бровью, и он решительно встал из кресла. – Значит, сделаем так. Все документы отправляем в кадастровую палату на перерегистрацию, сами выгружаемся и находим контакт с населением. Если не находим – вызываем инспекцию. Вопросы есть? – Нет, сэр! – рявкнул Рудольф, с грохотом прищелкнув каблуками. Яут зарычал и с размаху ударил себя кулаком в грудь. Йонге оглядел экипаж "Фелиции" и засмеялся. * * * Поправляя то и дело сползающий капюшон, Йонге с неудовольствием подумал, что во Вселенной слишком мало мест, комфортных для проживания. В данную конкретную секунду они летели на планету, где, по данным "Фелиции", средняя температура за последний месяц составляла двадцать пять градусов ниже стандартного нуля. Плюс-минус три. Только представляя себе эти цифры, Йонге чувствовал, что вот-вот начнет чихать, подхватив эстафету от яута. Рудольф поелозил в кресле и нарушил молчание. – Правильно ли мы делаем, не подавая запроса на посадку? – Еще бы я стал спрашивать у тех, кто чужие планеты занимает. – Я бы на их месте начал отстреливаться, – усмехнулся Рудольф. На это Йонге вообще не стал отвечать, сосредоточившись на управлении. Они вот-вот должны были войти в атмосферу, а вместе с этим их поджидал целый букет радостей полета в воздушном пространстве. Начиная от трения и заканчивая турбулентностью. К тому же он был уверен, что вопрос появился у Рудольфа отнюдь не сейчас, и механик позаботился о том, чтобы "Фелиция" отслеживала все происходящее в колонии. Согласно теории вероятности, в такой маленькой колонии не могло быть серьезного вооружения, но Рудольф не любил оставлять место для исключений. Модуль тряхнуло, и по всей кабине пошла вибрация. Йонге стиснул зубы и вывернул оба джойстика. В атмосфере тоже были свои лакуны, и хотя прыгать через них было невозможно, но зато построить маршрут по самым спокойным участкам Йонге вполне мог. Поэтому модуль нещадно вилял, проскакивая между активными воздушными потоками и прячась в зонах относительного затишья. Неэкономно, зато куда более безопасно. Кривая маршрута на экране то и дело менялась, но в целом выдерживала спиральный характер. В крайнем случае они приземлились бы в паре километров от колонии. Йонге никак не мог решить, нравится ли ему этот вариант, дающий колонистам время на подготовку. Хотя они и без того должны были заметить объект на радарах. – Долгий полет, – прокомментировал яут и звучно подергал страховочный ремень. – Персонально тебя можем отправить через люк, – грозно сказал Йонге и снова бросил модуль в сторону. Услышав характерный щелчок замка, он резко обернулся. Сайнжа отстегнул пряжку и начал подниматься из кресла. – Рудольф! – возопил Йонге. Механик развернулся к Сайнже вместе с креслом. – А ну сел на место! – скомандовал он. – Сдурел, что ли? Никто никого выбрасывать не будет! – Я хочу быстрее. Открывайте люк. – Йонге, сколько там сейчас? – Восемьдесят пять. – Известный мне рекорд прыжка с парашютом был с высоты сорок километров, – торжественно сказал Рудольф. – В скафандре. У тебя есть скафандр? Услышав грохот, с которым яут опустился на место, Йонге удовлетворенно кивнул сам себе. Про рекорд прыжка с парашютом он услышал впервые. – Кстати, а парашют есть? – дополнил Рудольф. – Не скажу. Йонге чуть не захохотал, услышав такой ответ, но вовремя сдержался. Они прошли вторую часть спирали, и до поверхности оставалось рулить еще добрых полчаса. Он был готов даже оповестить яута, когда высота станет километров двадцать – в тропосфере прыгать можно. "Адреналиновый наркоман". По настоянию Рудольфа на этот раз оба обвешались ларингофонами, которые позволяли говорить даже при минимальном сигнале от "Фелиции", по-прежнему не открывая рта. Умная техника считывала напряжение голосовых связок. Само по себе умение говорить горлом требовало определенного навыка, но в сочетании с синхронизацией процесс становился намного проще. "Смирись, это их стиль жизни". "Если он тебе мешать будет, я ему и стиль укорочу, и жизнь тоже". "Спасибо, дружище". Не подозревавший об их переговорах яут бормотал себе под нос то ли боевые проклятия, то ли мантру, и с раздражающим металлическим звуком проверял, как работает все его наличное вооружение. Йонге терпел молча, но когда у него над головой внезапно оказалось полтора метра телескопического копья, не выдержал. – Поджарю! – рявкнул он, обернувшись на секунду и даже успев поймать взгляд яута. Сайнжа хрюкнул, копье убралось. Йонге чуть шевельнул джойстиком, ловя едва не упущенную зону спокойствия. Он совершенно точно не смог бы работать дипломатом. Нервы для такого дела нужны даже не синтетические, а сверхкристалловые. Хлопнув по ручке кресла, он погасил вспыхнувшую на одном из колец искру. Практической пользы в кольцах Йонге пока что не увидел, зато мгновенно приобрел дурную привычку то и дело крутить их на пальцах, менять местами и едва не жонглировать ими. При минус двадцати пяти градусах поверх колец должны были добавиться перчатки, и Йонге опять недовольно поправил капюшон. – Да отстегни ты его уже! Не дождавшись ответа, Рудольф перегнулся через подлокотник и сам потянулся отстегивать назойливую деталь. Отобрав у Йонге кусок ткани, он немедленно спрятал в него руки и удовлетворенно сложил ноги на дублирующую панель. Йонге не отказал себе в удовольствии слегка изменить курс. Модуль встряхнуло, Рудольф не удержался на гладкой поверхности, и с грохотом опустил ноги на пол. – Что ты кутаешься, тут пока еще тепло, – наконец, сказал Йонге. – Заранее готовлюсь. Твою... апчхи! – Здоровый дух, но слабое тело, – ехидно проклекотал яут. Пилот и механик одинаково проигнорировали его. Йонге сосредоточился на экране, где внезапно образовался провал, в который свалилась кривая снижения. – Всем держаться за трусы, – скомандовал Йонге. Прежде чем Сайнжа успел в очередной раз открыть рот – а Йонге был уверен, что яут не сможет промолчать – модуль бухнулся в провал и, по ощущениям, начал стремительно и бесконтрольно падать. Рудольф со свистом втянул воздух сквозь зубы, Йонге ухмыльнулся, отслеживая лакуну, и в последний момент крутанул джойстик, уводя модуль в сторону. Хоть и воздушное, но дно кармана ему встречать не хотелось. Перегрузка начала давить на позвоночник, и Рудольф без лишних напоминаний запустил систему компенсации. Расход твердого топлива тут же подскочил, и спираль снижения сделалась явственно уже. Искин тут же подсчитал оптимизацию процесса. Завидев эту оптимизацию, Рудольф немедленно полез за пазуху, с трагическим лицом выудил туковую палочку и засунул ее в рот. Острый свежий запах тут же разлился по кабине модуля. Сайнжа на своем месте вопросительно зарокотал. – Да, меня тошнит, – почти с вызовом сказал Рудольф. – Проблемы? – Тебе необходимы тренировки, – сообщил яут. – Слабый центр равновесия можно укреплять. – Только не предлагай свою помощь, – буркнул Рудольф и вновь спрятал руки в капюшоне. – Проходим звуковой барьер, начинаю выравнивание. Йонге бормотал скорее сам для себя, поскольку Сайнжа его точно не слышал, а Рудольф не следил за работой напарника. Приземления на модулях были довольно нечастым явлением, но ничего особо выдающегося при этом не происходило. Если, конечно, не считать исключений в виде особо отвратных атмосферных условий. Йонге завершил спираль, модуль прошел над маяком и выполнил идеальное обратное торможение. Посадка в полутора километрах от маяка закончилась успешно. На Лифанге было холодно, сумрачно и крайне спокойно. "Установка автономного режима", – сообщила "Фелиция". – Браво, пилот, – поаплодировал Рудольф. – Ничего не отвалилось? Йонге презрительно хмыкнул, отпустил джойстики и незаметно пошевелил плечами, сбрасывая напряжение. Сборная конструкция модуля не подвела. Автоматически запустившиеся программы мониторинга одна за другой выкидывали на экраны полезные для пребывания сведения. Влажность, давление, содержание кислорода, температура... Йонге наклонился вперед и постучал по окошку дублера, но цифры за ним не изменились. На Лифанге было долбаных минус двадцать семь. – Сколько здесь холода? То ли из-за удаленности от "Фелиции" синхрон сбоил, то ли Сайнжа не стал утруждаться внятными мыслями, но его речь снова начала походить на кривой перевод. С места он встал и сейчас нависал прямиком над пилотом. Йонге рассеянно отвел в сторону дредлоки, оказавшиеся едва не перед его носом, и вновь постучал по окошечку. Яут немедленно потянулся и с удовольствием присоединился. Острый коготь оставил на бронебойном пластике несколько белых точек. – Эй, кончай портить имущество! – возмутился Йонге. – Холодно там, как в жопе дьявола! – Хрм-м? – Сопли в носу мерзнут, – попробовал Йонге еще раз. Сайнжа фыркнул и выпрямился. Рудольф, сосредоточенно застегивавшийся и натягивавший рукавицы, показал яуту руки, и, видимо, этой демонстрации было более чем достаточно. – Холодно, – заключил Сайнжа. Йонге поднялся с места. В модуле было тепло, но от мыслей о том, что творится за раскаленными стенками, становилось очень неприятно. Он стащил с сиденья Рудольфа капюшон, пристегнул его и мрачно понадеялся, что микротоковый утеплитель, заботливо встроенный "Фелицией" в ткань их обмундирования, будет работать как полагается. – Слушай, а нас там встречают, – не переставая грызть туковую палочку, Рудольф постучал по радару. – Надеюсь, не шквальным огнем? – Не-а. Визор со щелчком опустился на место, и Йонге невольно закатил глаза. Он предлагал Рудольфу контактные линзы с теми же функциями, но механик на этот раз оказался не склонен к тестированию достижений микроминиатюризации. Йонге махнул рукой и порадовался тому, что Рудольф не потащил с собой приснопамятный лайнер. С одной стороны, оружие – это всегда оружие. С другой стороны, у них был целый яут, который скорее убился бы об консоль, чем пошел без тридцати видов различного вооружения. А с третьей – Йонге не хотелось воспроизводить события на Калисее. Совершенно. Рудольф уже стоял возле шлюза, и Йонге поспешил присоединиться к нему, в сотый раз проверив, хорошо ли пристегнут капюшон. Сайнжа медлил, копаясь за своим креслом. Наконец, Йонге не выдержал и громко кашлянул. – Я замедляюсь, – с запинкой сказал яут. – Нужно проверить утепление. – Я рассказывал, как делать одежду, – тут же сказал Рудольф, не дожидаясь капитанского вопроса. – Готов поспорить, что великий охотник собирался рассекать нагишом, но сильно просчитался. Эй, Сайнжа! Мы выходим! Невежливо заставлять колонистов ждать, даже если эти засранцы тут незаконно! – Я догоню, – буркнул яут. Пожав плечами, Йонге ткнул в панель разблокировки. Шлюз с шипением открылся, и напарники проследовали в крохотный тамбур. На секунду Йонге испытал прилив клаустрофобии, когда первая дверь закрылась снова, а вторая не спешила распахиваться. Но затем раздалось знакомое сипение пневматики, и внешний створ пополз в сторону. Ледяной воздух ворвался в шлюз словно убийца, изничтожая тепло. Йонге инстинктивно отшатнулся, ожидая залп мокрого снега в лицо, но ничего не произошло. Снаружи было тихо и чертовски морозно. Рудольф ткнул его в спину, и Йонге неохотно сдвинулся с места. На ходу он чувствовал, как быстро леденеет откидной трап, едва не примораживая к себе теплую подошву. Пару секунд спустя стало скользко. Стоило отдать должное "Фелиции", которая предусмотрела и это – по желанию хозяина ботинки могли выпускать короткие шипы, обеспечивающие надежное сцепление. Йонге спустился до самого конца трапа и остановился. При посадке модуль выплавил в толще снега настоящее блюдце, которое теперь медленно замораживалось. Воды там было по колено. – Эй! – крикнула фигура, стоявшая на краю блюдца. – Вам лодку пригнать? * * * – Это хорошо, что мы свое прибытие не обставляли как захватнический рейд, – мрачно сказал Рудольф, с ненавистью поглядывая на плещущуюся воду. – Я всегда за гуманные решения. – Ага "да, конечно, будьте любезны"! – передразнил Рудольф. – Вот смотри, он сейчас смылся и готовит... Хрен знает, что он там готовит. – Компот, – сказал Йонге и шумно высморкался в воду. – Чего? Почему компот? – Да не знаю я, отвали. В крайнем случае поднимемся и им на голову сядем. Рудольф оглянулся на модуль и двинулся к посадочной опоре, на ходу бормоча нелицеприятное о компоте. Вскарабкавшись на борт модуля, он быстро перебрался на крышу и окончательно исчез из поля зрения напарника. Йонге подавил желание свериться с часами и вместо этого начал крутить кольца. На холоде это быстро перестало быть приятным занятием, и он натянул перчатки обратно. – Идут! – торжествующе крикнул Рудольф и тут же загрохотал ботинками. – Твою мать! Йонге поставил сто мультиен на то, что напарник поскользнулся. Рудольф подтвердил его предположения, съехав по откосу на заднице и в последний момент тормознув о гаситель обеими ногами. Спрыгнув на трап, он выдохнул клуб пара и демонстративно провел рукой по лбу. – С цветами или пушками? – уточнил Йонге. – С понтоном, кажется. Пока Йонге пытался вспомнить, о чем ему говорит это слово, делегация встречающих появилась на краю блюдца. Теперь их было трое. На секунду Йонге с неприязнью вспомнил троицу яутов, посетивших "Фелицию", но тут колонист помахал им, и через край блюдца покатился разматываться рулонный мостик. Последнее звено легло точно на край трапа. Рудольф наклонился, подхватил крепления и включил магнитные захваты. Мостик пару мгновений лежал в воде, как дохлая афтонида, а потом вздрогнул и приобрел зримую жесткость. Йонге оценил хоть и небольшой, но уклон, ведущий к краю блюдца, и постучал пяткой о пятку, снова выпуская шипы сцепления. – Где этот яут застрял, – недовольно пробормотал Рудольф. – Никуда не денется, – Йонге ступил на мостик, убедился, что ботинки держат, и неторопливо пошел наверх. Он не особо удивился, обнаружив, что из троих колонистов двое вооружены. Древнее оружие, но не потерявшее своей эффективности и, наверное, как нельзя лучше работающее в дьявольский холод. Йонге шмыгнул носом. Стоявший чуть впереди колонист оттянул шарф и бородато улыбнулся, протягивая руку. Йонге без промедления крепко ее пожал. – Добро пожаловать в колонию Лагранж, – с ноткой торжественности сказал колонист. – Чем могу быть полезен? Рудольф выбрался из блюдца и подошел ближе, встав почти плечом к плечу с Йонге. – Мы здесь, можно сказать, с ревизией, – вежливо сказал первый пилот. – А почему же нас не предупреждали? – все так же улыбаясь, удивился колонист. – Потому что мы не из вашей компании, – Йонге вздохнул, соображая, как ему донести новость до поселенцев, но его опередил Рудольф. – Да видишь в чем дело, приятель... – Рудольф очень серьезно посмотрел на него, а затем ухмыльнулся и ткнул большим пальцем себе в грудь. – Это наша планета. Первым взвился угрюмый и тоже бородатый мужик с автоматом, стоявший по правую руку переговорщика. – Что за фигня, Сеня? Это кто вообще? Ты говорил, здесь будет тихо, как в могиле! – Эй, спокойней! Колонист погрозил пальцем сопровождающему, и Йонге на секунду почувствовал родство душ с человеком, которого окружают вечно готовые подраться индивидуумы. – Давайте начнем по порядку, – колонист сложил руки домиком. – Добро пожаловать в колонию Лагранж, основанную "Станс Корп Мэйю", меня зовут Сентклифф Джерефи, так что вы сказали о планете? – Мы представляем интересы императорского дома яутов, – невозмутимо сказал Йонге. – Данная колония является собственностью дома с двадцать четвертого года по АТС. Есть официальные документы. А еще здесь есть маяк, который содержит всю эту информацию. Сопровождающие Сентклиффа переглянулись. Сентклифф перестал улыбаться и нервно огладил бороду. – Мы находимся здесь по контракту, и у нас тоже имеются все документы. – Вот это нам и следует обсудить, – вздохнул Йонге и едва не закашлялся, когда ледяной воздух хлынул в легкие. – Желательно где-нибудь в тепле. У вас стандартная колония на шестьдесят человек? Найдется место? – Да с какого хрена! – снова выступил угрюмый мужик. – Николай, тихо! "О, русские", – протянул Рудольф. Йонге чуть скосил взгляд и увидел, как Рудольф скалится во все тридцать два, глядя на агрессивного сопровождающего Сентклиффа. Вникать в меряние авторитетами Йонге не хотелось, поэтому он обратил все внимание на Сентклиффа и поднял брови, изображая вежливое ожидание. – Конечно, у нас есть свободный блок, – сказал тот, наконец-то справившись с неприятными известиями. – Полагаю, если вы утверждаете, что это... ваша планета, то финансовые вопросы будут решаться за счет императорского... как его там... – За счет "Мэйю", – поправил Йонге. – Это они находятся на чужой земле. К вам претензий нет, исключительно к корпорации, вы же понимаете. – Само собой, – Сентклифф поднял шарф. – Прошу за мной. Мы в дела больших шишек не влезаем. – Буквально минуту, – сказал Йонге ему в спину, – у нас есть третий член экипажа. Сентклифф обернулся и опять стянул шарф. – Третий? Вы же спаренный экипаж, разве нет? Николай пробурчал что-то невнятное. Йонге был почти уверен, что это оскорбление. Даже будь ты сто тысяч раз понимающим все сложности межзвездных путешествий, но если на твою землю прилетели чужаки и требуют валить отсюда, да еще и заявляют, что на самом деле это их планета – просто невозможно не сказать в их адрес пару крепких выражений. – Schwule, – все еще улыбаясь, выдал ответное ласковое слово Рудольф. – Чего сказал? – А ты больше по-русски болтай, Ни-ко-лай, и не такое услышишь. Русский сделал шаг вперед, но Сентклифф быстро поднял руку. – Парни! А ну бегом обратно, оба. Второй сопровождающий, до сих пор с успехом изображавший статую самого себя, сдвинулся с места, ухватил Николая за плечо и буквально потащил волоком. Русский выкрикнул еще пару слов, и Йонге предупреждающе глянул на Рудольфа. Механик засунул руки в карманы куртки, ухитрившись проделать это вместе с рукавицами, и провожал скандалиста все той же улыбкой, которая выглядела очень неприятно. – Неудачное знакомство, – констатировал Сентклифф, тоже проводив взглядом своих приятелей. – Так кто там у вас третий? – А это как раз... Договорить Йонге не успел. Сайнжа выбрал момент, чтобы торжественно появиться на пандусе. Грохот, с которым тяжеловесный яут ступил на уже заледеневшую поверхность, прозвучал лучше всяких приветственных фанфар. Йонге готов был поклясться, что борода Сентклиффа слегка встала дыбом. Он и сам был в состоянии легкого шока. Сайнжа внял советам насчет утепления, но только частично. Теперь Йонге не знал – смеяться или сохранять серьезный вид. Яут покрутил запястьем, пошевелил когтями и двинулся к людям. – Не верю, – прохрипел опомнившийся Сентклифф. – Это что, ваш третий? Этот доисторический варвар? Выданное им определение подходило как нельзя лучше. Великий охотник явно попробовал лихо влезть в куртку не по размеру, вследствие чего она лопнула как на руках, так и в плечах, поэтому Сайнжа обзавелся отдельными наручами и отдельной жилеткой. Штаны он, на взгляд Йонге, порвал намеренно, соорудив из них привычную набедренную повязку и... Йонге не мог вспомнить, как называются эти штуки, надевающиеся на ноги до самого колена. Не носки точно. – Почему это варвар, – с достоинством сказал Йонге. – Мы пионеры нового способа прыжковой технологии. А он наш навигатор. Сентклифф в целом ему нравился, поэтому Йонге предпочитал выдерживать нейтральный тон общения, может быть даже слегка хвастливый, дающий стороннему собеседнику понять, что товарищ Далине – неплохой парень и с ним можно договориться. Колонист дико глянул на него и снова перевел взгляд на Сайнжу, даже сделав пару шагов к краю посадочного блюдца. Яут протопал по пандусу, на секунду остановился перед понтоном, а затем посмотрел на людей и махнул головой в сторону. – Поберегись! Рудольф схватил Сентклиффа за плечо и дернул в сторону. Йонге тоже отпрянул. Мгновением позже яут прыгнул. Приземлившись на самый край, он вцепился рукой в снег, ловя равновесие, тут же выпрямился и шагнул вперед. Йонге невольно восхитился физическими возможностями, скрытыми во внушительном теле. "Хорош, черт полосатый", – пробубнил Рудольф, выражая вслух то, на что у Йонге не хватало слов. – Сайнжа, это колонисты... Яут проигнорировал его, сразу же развернувшись к Сентклиффу, которого Рудольф до сих пор держал за плечо. Лезвия со щелчком выскочили из наруча. Йонге уже хотел хватать яута за дредлоки и лупить разрядом, но Рудольф просто погрозил кулаком, и охотник притормозил. – Они не сами сюда прилетели, – по полочкам разложил механик. – Их отправила корпорация. Мы у них поживем пару дней, получим все документы, и за ними пришлют транспорт. Сайнжа с ворчанием убрал вооружение. Йонге вышел у него из-за спины и встал так, чтобы в случае чего помешать яуту накинуться на захватчиков чужой собственности. – Итак, еще раз, – объявил он. – Сайнжа, это глава колонии, Сентклифф... Э-э... – Джерефи, – подсказал колонист, высвобождаясь из хватки Рудольфа. – Но вы можете не переводить, я могу с ними общаться. – Это невозможно, – Йонге покачал головой. – Если только у вас не стоят имплантаты... Сентклифф поднял обе руки и, не снимая перчаток, быстро изобразил несколько комбинаций, напомнивших Йонге язык глухонемых. Сайнжа заворчал. – Удивительное знание, – прокомментировал он. Едва не открыв рот, Йонге наблюдал, как он точно так же вертит пальцами. Потом яут засмеялся. "По-моему, мы теряем позиции", – пробормотал Рудольф. "Как раз наоборот, – возразил Йонге. – Похоже, нам не придется воевать с населением". "Главное, чтобы он на своем языке глухонемых не сболтнул лишнего". Йонге выразительно кашлянул. Сайнжа опустил руки и внимательно посмотрел на него. – Господа, идите за мной, – вздохнул Сентклифф. – Надо вас куда-то заселять. – Поддерживаю, – Рудольф немедленно двинулся за Сентклиффом. – А понтон? – крикнул им в спину Йонге. – Пусть остается, – отозвался Сентклифф, не оглядываясь. Йонге посмотрел на ленту понтона, вставшую дыбом – трап поднялся, утащив за собой легкий мостик – и пожал плечами. Судя по легкости, с которой Сентклифф бросил имущество, здесь не бывало сильных ветров и диких животных. Да кто вообще может выжить в такую морозяку? Самоподогрев работал исправно, но Йонге все равно ежился, топая следом за яутом. Он искренне надеялся, что отважный охотник не подхватит очередную простуду. Рудольф уже поравнялся с Сентклиффом и оживленно о чем-то с ним беседовал. Йонге специально не стал прислушиваться, предоставив напарнику право самому наводить дипломатические мосты. Повышенную разговорчивость Рудольф проявлял, только когда охмурял баб или запудривал мозги. – ...жесты эти? Но против такого устоять было невозможно. Йонге открыл глейтерную связь, и Рудольф позволил подслушивать через себя. И даже слегка подглядывать. – Прабабка, – объяснил Сентклифф. – Мачико Ногучи. Слышали о такой? – Увы, – на ходу развел руками механик. – Да ладно, не такая уж это была известная история, – спокойно отозвался тот. – Она охотилась с яутами целый год. И потом еще раз – при совместной операции, когда люди и яуты зачищали территорию рубак. – Кого? – Рубаки. Мачико говорила, что это отдельный клан яутов, который занимается не охотой, а убийством. – Разве охота – не убийство? – Рудольф споткнулся и еле слышно матюгнулся. – Охота ведется на сильную добычу. Рубакам было все равно, кто перед ними, главное – истребление. "Да этот бородатый хрен знает о яутах больше, чем мы!" – раздраженно передал Рудольф. "Но знания его чисто теоретические". Йонге ухмыльнулся и тут же споткнулся тоже, не в силах смотреть сразу двумя парами глаз. К тому же поперек глейтерной связи фонил навигатор, к которому доступ получить не удавалось из-за статуса "недееспособности". Йонге поспешно отключился. Маяк посадки стоял в отдалении от колонии. За невысокими холмами Йонге хорошо различал типичное электрическое зарево. Полтора километра были плевой дистанцией, но только не по снегу, пусть и укатанному до состояния асфальтовой дороги. Так что Йонге искренне обрадовался, когда Сентклифф свернул за один из холмов и вывел всю процессию к снегоходу. В легких сумерках белая машина почти сливалась со снегом. Отчетливые следы показывали, что вторая машина ушла совсем недавно. Видно, укатил вспыльчивый Николай и его молчаливый коллега. Сентклифф занял водительское место, щедро предложив остальным крытый кузов. – Тесно, – оценил Сайнжа. – Пригнешься, – безжалостно ответил Йонге. И тут же стукнулся о низкий страховочный поручень. Рудольф, усевшийся ближе к водительской кабине, беззвучно осклабился. Йонге недобро глянул на него, потирая макушку и радуясь, что капюшон смягчил удар. В кабине было тепло, поэтому капюшон он сразу же скинул и бдительно пощупал, все ли в порядке. Сайнжа плюхнулся рядом с ним, тут же заняв слишком много места и потеснив пилота. Йонге демонстративно раздвинул колени, но попытка отвоевать место оказалась неудачной. Сайнжа внимательно посмотрел на него и погладил по бедру. Рудольф хрюкнул и надул щеки, сдерживая веселье. – Я не это имел в виду, – недовольно сказал Йонге. – Подвинься. – Большая жалость. В транспорте неудобно, однако когда мы приедем... – Сайнжа! Прекрати рассуждать вслух! – Мне не понять, откуда у людей столько запретов... – Эй, охотник! – Рудольф спас положение, отвлекая огонь на себя. – Ты лучше скажи, прабабку нашего колониста не встречал? – Нет. Однако это похвально, что человек запомнил переданное в поколение знание. – Надеюсь, ты на радостях не начнешь обсуждать с ним личные отношения, – прохладно сказал Йонге. – Нет. Сийгна – упрощенный язык. Мало сложных понятий. Рудольф с подозрением посмотрел на охотника. – Ты же не станешь обучать его дополнительно? Сайнжа наклонился вперед и поманил Рудольфа пальцем. Механик секунду медлил, но затем тоже наклонился. Сайнжа молниеносно протянул руку и щелкнул Рудольфа по лбу. – Да что такое? – почти завопил механик, отдергиваясь. – Чувство юмора, – заклекотал Сайнжа. Йонге невольно улыбнулся. Вопрос с поползновениями был если не закрыт, то хотя бы отложен до момента прибытия. Судя по скорости, с которой шел вездеход, до поселка оставалось всего ничего. Машину не раскачивало, и было даже приятно ощутить физическую скорость, порождаемую мощным двигателем. Иллюминаторов в кузове не имелось, но судя по ощущениям, машина шла строго по прямой. Наверное, по прибытии основную дорогу специально прокатали тепловыми траками, чтобы не мучиться с обходными путями. В аккурат с размышлениями Йонге вездеход начал сбрасывать скорость, затем слегка вздрогнул, и движение сделалось не таким плавным. Здесь уже, скорее всего, благодарить стоило тяжелую технику, которая в любой исследовательской колонии занимала почетное верхнее место в списке жизненно необходимого оборудования. – Вот сейчас нас встретят с топорами, – проворчал Рудольф. – Меньше колонистов пидарасами обзывай. – Он первый начал. – А ты... Вездеход остановился. Сайнжа поднял голову, отвлекшись от мини-экрана в наруче, и внезапно раздвинул клыки, тут же низко и зло заворчав. – Зверь. Несмотря на тепло, царящее в кузове, Йонге моментально почувствовал холодную струйку вдоль загривка. Рудольф машинально схватился за бедро и тут же сунул руку за пазуху. Мгновением позже на свет появился тяжелый нож с черным лезвием. – Ты ж говорил, что здесь никого нет! – вполголоса взвыл Йонге, обращаясь к яуту. Снаружи хлопнула дверца, и шаги Сентклиффа заскрипели по снегу. Потом он постучал в бок вездехода. – Выходите, господа, мы прибыли! Сайнжа одним движением соскользнул с сиденья, открыл дверь и выпрыгнул в синие заснеженные сумерки. Йонге даже не успел как следует отследить все происходящее. Только что яут сидел рядом – и вот уже исчез. Ругнувшись, он тоже рванулся к выходу, стаскивая и отшвыривая перчатки. Ботинки Рудольфа загрохотали следом. Видимо, Сентклифф не ожидал от гостей такой прыти. Он поднял руки и попятился. – Господа? Что не так? Йонге машинально скользнул взглядом по пейзажу – кругом торчали постройки: жилые вперемешку с техническими. И никого на улице не было. Теперь и он услышал то, что яут распознал гораздо раньше – резкие, бухающие звуки, полные злобы. – Где все? – рявкнул Рудольф. Сайнжа не дал Сентклиффу ответить, страшно заскрежетав не хуже аварийной сирены. – Он говорит, что у вас тут зверь! – гаркнул пилот. Сентклифф пару секунд непонимающе смотрел на Йонге, а затем рассмеялся. – Конечно, зверь, – кивнул он, опуская руки. – А вот и он! Черно-белая мохнатая тварь выскочила из-за угла и длинными прыжками понеслась к прибывшим. На ходу она разевала пасть, и, помимо клубов пара, оттуда вырвались эти самые яростные звуки. Йонге хорошо успел заметить, что у зверюги красный язык и белые зубы, а потом яут шагнул вперед, присел, встряхивая головой, и полностью загородил обзор. В пальцах у него оказался толстый диск-бумеранг. – Ратмир, фу! Одновременно с воплем Сентклиффа Йонге понял, что зверюга домашняя и сейчас случится непоправимое. Не тратясь на выкрики, он прыгнул. Краем глаза он увидел, а всей шкурой – почувствовал, как Рудольф прыгает одновременно с ним. Сайнжа упал на колено под сдвоенным весом, рухнувшим на его плечи. Рука Йонге непроизвольно рванулась и, подчиняясь синхронизации, он вцепился в дредлоки, тут же рывком оттягивая их назад. Сайнжа заревел. Вскинутый диск застыл в верхней точке, а затем под весом Йонге рука охотника опустилась, и острая кромка ушла в снег. Ярость и разочарование, бившие по синхрону, были такой силы, что Йонге не выдержал и приглушенно зарычал, вздергивая губу. А потом уткнулся лбом в жесткую скулу яута, краем глаза видя, как дрожат перепонки между зло вытянутыми челюстями. – Все хорошо, – пробормотал он. – Спокойно, спокойно. Не кипятись. Рычание превратилось в клокотание и стихло. Йонге почти чувствовал, как зажатый с двух сторон яут водит глазами из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть людей. Йонге глубоко вздохнул и отнял голову. Сайнжа тут же скосил на него злобно сощуренный глаз. – Я не понимаю! – Чужих домашних животных убивать нельзя, – сказал Йонге и нахмурился, чувствуя, как глупо звучит очевидная сентенция. – Можно было сказать! – Да ты быстрый как зараза, – подключился к разговору Рудольф. – Мы боялись не успеть. – Извините, что вмешиваюсь, но по космосу вы так же летаете? – с неподдельным интересом поинтересовался Сентклифф. – А ты, приятель, лучше бы держал своих зверей на цепи! – Чужие здесь не ходят, – хмыкнул полярник. – Вообще вы можете отпускать своего, кхм, навигатора. Ратмир отлично выдрессирован. "Нам бы тоже не помешала дрессировка яута", – поделился мыслями Рудольф. Между тем обсуждаемый навигатор начал подниматься, утаскивая за собой напарников, и Йонге осознал, что все это время практически висел на яутском плече. Диск вернулся на бедро охотника. Йонге разжал обе руки и бросил взгляд себе на ладонь – там отпечатались не только следы дредлоков, но и металлических пряжек. Йонге малодушно понадеялся, что Сайнжа не заметит. Проклятущий яут немедленно провел когтями по гриве, выцепил ровно тот дредлок, где кольцо на пряжке было безобразно смято, и внимательно посмотрел сначала на него, а потом на Йонге. Пилот почти виновато улыбнулся и пожал плечами. – Простите, я не подумал, что эта порода вам незнакома, – снова дал о себе знать Сентклифф. – А насчет всех остальных – так кто на работе, кто отсыпается. На всю колонию человек пять-шесть бодрствует, и те заняты. – Дурдом какой-то, – пробормотал Йонге. – Нас прибытием модулей не удивишь, – Сентклифф потрепал Ратмира по холке. – Вот и не пришел никто. Идемте, я покажу, где вам расположиться. Скоро вечер, столовая откроется... – Да тут и так вечер, – хмыкнул Рудольф, пряча нож. Сентклифф развел руками, как бы признавая за собой вину в том, что Лифанга явно не собиралась радовать гостей полуденным солнцем. Яут сделал пару шагов вперед и наклонился. Ратмир заворчал, яростно хмуря брови и приобретая совсем уже злобный вид. Сайнжа раздвинул челюсти и тоже зарычал. Животное моргнуло, а затем плюхнулось на задницу. Яут довольно заклекотал, выпрямляясь. – Иногда мы использовали Зверей как охотничью свору, – снисходительно сказал он. * * * По пути к предполагаемому жилью Йонге успел решить, что он точно простудился, и убедиться, что Сентклифф не соврал. Два с половиной человека, встреченные по пути, вовсе не спешили бросать свои дела и дивиться на пришельцев. Всех устраивало, что Сентклифф вместе со зверюгой сопровождают странную троицу. Один из этих двух с половиной вообще оказался женщиной. Титанической валькирией, тащившей на полозной платформе какой-то здоровенный бак. – Ходят тут всякие, – пробормотала она и последовала по своим делам. "Вот это сиськи!" – восторженно прокомментировал Рудольф. "О да. На одну положит, другой прихлопнет". – И много у вас женщин? – уже вслух поинтересовался Рудольф, когда расстояние стало достаточно приличным, чтобы валькирия их не услышала. – Тридцать семь, – вздохнул Сентклифф. – Сколько? – Тридцать семь. Но три из них замужем, а одна несовершеннолетняя. – Охрене-еть, – протянул Рудольф. Йонге был совершенно с ним согласен. Заодно он порадовался, что Сайнжа, отставший на добрый десяток метров, явно не расслышал их разговор, иначе его, воспитанного в матриархате, чего доброго хватил бы удар. Далеко идти не пришлось. Сентклифф свернул к первому же блоку, до которого не была протоптана тропинка. Йонге благоразумно пропустил всех вперед и шел уже не по снежной целине, а след в след за яутом. Тот высоко поднимал колени, с явным неудовольствием пробираясь сквозь толщу. Проваливался он куда сильнее людей. В блоке было темно и довольно прохладно, но несколько щелчков тумблерами на щитке у входа быстро исправили ситуацию. – Здесь базовый комплект на четверых постояльцев, – пояснил Сентклифф, не заходя далеко. – Есть водяной фильтр и минимальный сухпаек. Но мы обычно питаемся в столовой. Строгого режима нет, однако на пересменке там много народу, поэтому ориентируйтесь на сигнал, вот тут на экранчике. Так вы говорите, надолго к нам? – Пока не придет ответ из регистрационной службы. Йонге стащил ботинки и с наслаждением встал на теплый пол. Рудольф уже вышел из предбанника, а следом за ним удалился и Сайнжа, напоследок показав Сентклиффу пару комбинаций на пальцах. Йонге остался с полярником наедине. – Он что, действительно ваш навигатор? – страшным шепотом поинтересовался Сентклифф. – Именно. – А как же вы его... раздобыли? – Это долгая история, – тоном умудренного жизнью космопроходца сказал Йонге. – Чего только во Вселенной не случается... – И иногда никто не слышит твоего крика, – подхватил расхожую фразу Сентклифф. – Ну что ж, я надеюсь, вы тут устроитесь как следует и все наши вопросы... – А вот с кроватями тут беда! Своим появлением Рудольф испортил церемонию вежливого прощания. – Что, не на четверых? – Короткие, – добавил Сайнжа, вытолкнув механика обратно в предбанник. Йонге немедленно захотелось всех выгнать. Сентклифф, видимо, испытывал сходные желания, поскольку нахмурился и оттянул шарф еще сильнее. Борода недовольно пошевелилась. – Парни, а вам кто-нибудь говорил, что это вы огромные, а не все кругом маленькое? Рудольф первым делом посмотрел на Йонге, но тот только пожал плечами. На корабле этот вопрос не вставал, поскольку суда делали с большим запасом, чтобы даже самые выдающиеся представители рода человеческого не бились головой о косяки и не спали, скрючившись на койке. Хотя благодаря яутской "высокой генетике" Йонге начал замечать, что столешницу на камбузе неплохо было бы поднять. А то колени упираются. – На Берлине все такие, – взял инициативу в руки Рудольф. – И я бы не стал летать с каким-то коротышкой. – Эй, – недовольно сказал Йонге. – Ладно, я понял, что у вас большие проблемы с обычными людьми, – хмыкнул Сентклифф. – Уж если вы с яутом в экипаже... Но, извините, у нас все стандартное, поэтому придется малость потесниться. Или вы можете посадить корабль, и... – Это исключено, – твердо сказал Йонге. – Попрошу коды от двери. Сентклифф молча протянул ему ключ. Настоящий магнитный ключ. Йонге пару секунд бездумно глядел на кусочек железа, а потом осторожно принял его, отчаянно борясь с ощущением, что фитюлька сломается у него в пальцах. Сайнжа склонился через его плечо и потянулся когтем. Йонге быстро сжал кулак, не дав яуту завладеть сокровищем. – Хотелось бы дубликат, – проворчал яут. – Дубликатов нет, – ответил Сентклифф, одновременно изображая пантомиму на пальцах. Йонге понял, что яут тоже параллельно с произнесением вопроса вслух отображал его жестами. Поставив себе задачу обязательно научиться этому языку, он решительно шагнул вперед, тем самым невольно оттесняя главу колонии. Сентклифф протянул ему руку. – Что ж, предлагаю вам поужинать и отдохнуть, а вот уже завтра мы сможем подробно все обсудить. – Почему не сегодня? – поднял бровь Йонге. – У нас вот-вот будет очередная пересменка, надо принять все дела... Да, я еще работаю местным бухгалтером, не удивляйтесь. Колония маленькая, лишних единиц не держим. Компания мне голову открутит, если я все отчеты не сдам. – Прекрасно понимаю, – выразительно сказал Йонге. – Сами примерно так же... Тогда мы будем ждать. – Рекомендую ванны, – посоветовал Сентклифф, переступая через порог. – У нас основная беда – воспалительные простудные заболевания, даже цикломезат их не берет. Йонге невольно поежился и быстро закрыл дверь.