От звезды до звезды. Колония

Ванны в колонии действительно имелись, но с одним важным примечанием – одна на каждый жилой купол. Видимо, предполагалось, что все четверо жильцов составят строгий график и будут вежливо его придерживаться. Про совместные экипажи явно никто не думал, и, возможно, инженеры дорого бы отдали за возможность посмотреть на столкновение у двери, ведущей в царство пара и горячей воды. Йонге так точно бы отдал, будь он на их месте. Но вместо этого пришлось играть роль жертвы: Рудольф хладнокровно подставил напарнику подножку прямо на входе, и пока Йонге, матерившийся на чем свет стоит, поднимался с пола, механик успел оккупировать помещение. – Грибок подхватишь, – зловеще пообещал Йонге, стягивая успевшую стать влажной футболку, – вон сырость какая. – Жалкая попытка морально возвыситься. Пока Йонге осторожно ступал по полу, Рудольф не только влез по уши в воду, но и вооружился бритвенным набором и вовсю готовился к священнодействию. Ларингофон он снимать не стал, и Йонге тоже предпочел оставить легкую игрушку при себе. Пилот остановился на краю утопленной ванны и выразительно кашлянул. Не получив должного отклика, он нахмурился и просто шагнул вперед. Рудольф мгновенно поджал ноги, освобождая место. – Экономисты хреновы, – пробурчал Йонге, – не могли больше сделать... – Я тебя сюда не просил лезть. Йонге воздержался от дискуссии. Он и сам не мог бы объяснить, за каким хреном вторгся к напарнику в одну бадью. Чем больше он пытался размышлять на эту тему, тем глупее себя чувствовал. Поэтому Йонге позволил себе вообще не думать. На "Фелиции" не было таких роскошеств, и хотя без ванны никто из них не страдал, нынешнее мероприятие оказалось удивительно приятным. Без всяких яутских парилок и заплывов. Сайнжа, как обычно, явился немедленно после того, как Йонге о нем вспомнил. Пилот сделал мысленную заметку – истребовать у "Фелиции" личные мнемоленты всех троих членов экипажа и посмотреть, насколько перекрывается биоэлектрика. В телепатию он не верил, зато твердо верил, что все можно объяснить наукой. Ворча себе под нос, яут попробовал прибавить температуру, но наткнулся на сопротивление систем жизнеобеспечения и отступил. Последовательно изучив все краны и распылители, он направился к напарникам. Заложив руки за спину, Сайнжа прошелся мимо ванны. Раз, другой, третий. Рудольф сосредоточенно наводил мыльный шалаш на физиономии, оглядывая себя в крохотное зеркальце со всех ракурсов. Йонге с преувеличенным вниманием начал изучать состояние ногтей, поставив перед собой сложный вопрос – стоит ли оставить все как есть или полмиллиметра лишние и подлежат удалению. Яут клацал когтями по плитке и шумно дышал, то и дело начиная клокотать. Перевод не возникал, однако Йонге чувствовал, что навигатор не слишком доволен. Но Йонге никогда не считал себя обязанным выспрашивать у всех, что их может беспокоить. Кому нужно – говорит о своей проблеме сам, не вынуждая других семенить на цыпочках. "Он меня раздражает", – Рудольф вооружился станком и принялся тщательно выскребать щеки. "Кадык не отрежь". Рудольф фыркнул, яут обернулся на звук и решительно направился к людям. – Почему я не получаю приглашения? – рявкнул охотник, резко садясь на корточки и вытягивая шею. Рудольф закончил с одной щекой и перешел к другой. – Потому что мест нет, – раздельно сказал Йонге. – Ты слепой? – Важен не факт, а ритуал! Йонге привычно посмотрел на Рудольфа. Напарник добрался до подбородка, закусив нижнюю губу от больших стараний. Тем не менее, горло дернулось, ранее упомянутый кадык перекатился вверх-вниз. "Подыграй бедняге. А то он решит, что мы его не любим". – Мы будем рады, если ты присоединишься, – вежливо сказал Йонге. Сайнжа кивнул и сунул руку в воду. Поболтав пару секунд, он достал ее, критически осмотрел и встряхнул. – Слишком холодно, – объявил он. – Я отвергаю ваше приглашение. – Мы очень огорчены, – без тени сожаления сказал Йонге. Вода была горячей. "И этот яут обвиняет людей в сложных общественных ритуалах!" Йонге ухмыльнулся и заложил руки за голову. Вытянув ноги и сложив их на Рудольфа, он прикрыл глаза и задумался, как выселить с Лифанги немалое количество колонистов, не превратившись в персонального врага "Мэйю" номер один. Быть может, стоило оставить их здесь и вести собственные разработки параллельно? Маяк яуты оставили в точности над особо крупными залежами кристаллов, а это было в доброй полусотне километров к северу. Местному северу, само собой. Рудольф плескался, смывая остатки пены, а затем раздалось знакомое уже клацанье, и плеск сделался гораздо громче. Йонге открыл один глаз. Сайнжа уселся на край ванны прямо за спиной Рудольфа и опустил ноги в воду, невольно огородив механика. Тот закончил с умыванием и, недолго думая, облокотился на колени яута, словно на спинку дивана. Йонге хотел уже вернуться к постройке бизнес-плана, учитывающего любопытных колонистов и отвратительную погоду, но яут вновь нарушил спокойствие купальни. Он запустил когти в волосы Рудольфа и неторопливо шевелил пальцами, будто перебирал нечто невидимое. На взгляд Йонге это выглядело, как отлов блох у домашних питомцев. Однако у Рудольфа практически моментально сделалось такое выражение лица, что Йонге предпочел оставить комментарии при себе. Механик явственно тащился и этим вызывал легкую зависть, постепенно переходящую в тяжелую. Очень скоро Йонге уже был готов малодушно пнуть товарища, чтобы тот поимел совесть, но прямо в этот момент яут решил, что он все-таки хочет купаться. Поддернув Рудольфа подмышки, он соскользнул в воду целиком. Уровень тут же поднялся: плеснуло через край и потекло по кафелю. Йонге бдительно проверил, не начнет ли вода переливаться через порог, но тот был достаточно высоким. Яут усадил механика на себя и тоже вытянул ноги. Йонге нахмурился, увидев длинные когти в опасной близости от своих боков. Сайнжа пошевелил пальцами, когти царапнули голую кожу. Первый пилот брезгливо поморщился. Неизвестно, что подгребал яут своими когтищами. И почему, черт возьми, он не обрезает эти кошмарные лезвия? Сайнжа вновь царапнул его, и на этот раз Йонге с приглушенным рычанием опустил руки и оттолкнул яута. Заодно он одарил недобрым взглядом Рудольфа, невозмутимо восседающего в живом кресле. Механик уже успел закрыть глаза и сделать вид человека глубоко спящего, поэтому все выразительные средства пропали впустую. Сайнжа вытянул руку и цапнул пилота за колено. – Он щекотки боится, – сказал Рудольф, все еще не открывая глаза. – Точно, могу врезать, – подтвердил Йонге. Когтистая хватка сдвинулась, Сайнжа провел до самой щиколотки, ухватил Йонге за пятку и дернул. Йонге отчетливо услышал легкий хруст в колене. – Артроз, – поднял палец Рудольф. Йонге уже открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о диагнозах по интенсивности хруста, но не успел. Сигнал оповещения пиликнул, информируя постояльцев, что у них гость. – Я знал, – пробормотал Рудольф. – Всякий раз, когда я пытаюсь отдохнуть, случается какая-нибудь херня. Войны, катаклизмы, вторжение инопланетян. – Постучат и перестанут, – оптимистично сказал Йонге. – Нас нет. Мы спим или в коме. – Это неуважение к гостям, – заявил Сайнжа. – Долг хозяина – встретить любого гостя достойно. – В последний раз, когда твой друг с проломленным черепом открыл гостям, то едва не получил наездника в морду. – Он не мой друг. И я сам выполню долг. Резко поднявшийся яут вздернул с собой человека, будто тот ничего не весил. Одной ногой выбравшись на бортик, он слегка развернулся и толкнул Рудольфа на Йонге. – Эй! Вопль Рудольфа послужил достойным аккомпанементом его же полету. Пилот не успел среагировать, и мгновением позже напарники ушли под воду, как столкнувшиеся корабли. Вынырнув, Йонге первым делом выкашлял воду, потом выматерился, а уже затем прислушался к происходящему в шлюзе. Оттуда донесся короткий взвизг и громкое ворчание яута. Затем Сайнжа затопал по полу, скрежеща когтями. – Вот же гадюка! – пропыхтел Рудольф, откидывая волосы с визора, и тут же закашлялся. – Ну падла! Йонге выбрался из-под него и хотел уже было встать, но тут Сайнжа появился в купальне, и пилот предпочел остаться сидеть. Яут торжественно внес с собой дико брыкающегося мальчишку. Видимо, от страха у того отшибло голос, и он только разевал рот и таращил глаза. Йонге мрачно поправил ларингофон. – Посланник! – Сайнжа потряс мальчишкой, как чучелом. – На пол его поставь, – недружелюбно сказал Йонге и силком подавил приступ кашля. Отпущенный мальчишка затравленно оглянулся, сделал шажок в сторону, но затем явственно взял себя в руки. Выпрямившись, он тоже кашлянул и напустил важный вид. – Мой па... Мистер Сентклифф просил передать, что завтра к восьми утра он хотел бы обсудить с вами перспективы... – мальчишка запнулся и на секунду посмотрел в потолок, словно пытался найти там подсказку, – сотрудничества и взаимодействия. Вот! – Спасибо, – Йонге отдал честь двумя пальцами. – Он только ради этого тебя отправил? – И еще он просил передать, что вы варежки забыли. Мальчишка лихо выдернул из-за спины знакомые перчатки. Йонге машинально начал подниматься, но Рудольф придержал его за плечо. Вспомнив о правилах приличия, Йонге неопределенно кивнул на Сайнжу. Яут понял, что от него требуется и потянулся за перчатками. Мальчишка отдал их, не глядя. При этом на напарников он пялился, как на передвижной зоо-экзотарий. – А вы правда, что ли спаренный экипаж? – Строенный, – машинально поправил Йонге. – И что, это круто? – Когда как. Пацан, иди лучше домой, здесь запаришься, потом на улице простынешь. – А сложно так подолгу в космосе летать? – Станешь механиком – и будешь всю жизнь вынужден провести в компании какого-нибудь странного типа, – наставительно сказал Рудольф. – Не повторяй этой ошибки, сынок. Йонге детей не любил, поэтому правдоподобно нахмурился и все-таки поднялся, решив, что детскую психику все-таки не испортит. – Спасибо, что зашел, но тебе пора, – с нажимом повторил он. – Я провожу. – Можешь обратно не торопиться, – весело сказал Рудольф ему в спину. – Мы тут... обсудим технические моменты внутри экипажа. Йонге раздраженно мотнул головой, сдернул полотенце с рожка и быстро направился к выходу, увлекая за собой мальчишку, пока тот не успел разглядеть чего лишнего. Рудольф явно не слишком заботился о той самой детской психике. Йонге услышал плеск воды, означавший, что яут полез в воду, но подавил соблазн оглянуться. Хотя картины рисовались интересные. – Меня Питер зовут, – на ходу мальчишка сунул Йонге руку. – Ой! – Извини, – Йонге быстро отдернул ладонь. Общение с яутом явно не пошло ему на пользу. Силу он точно рассчитывать перестал. – Ничего. Я вырасту и тоже сильным стану. Мне Сильвия обещала показать, как на крассигирина охотиться. Если я такого раздобуду, то меня точно все уважать будут. Еще до того, как я вырасту! – О да, конечно. Йонге особо не вслушивался в болтовню мальчишки. Куда больше его интересовала сложная дилемма: возвращаться или все-таки нет. С одной стороны, горячая вода манила к себе почти пугающе. С другой – он не был уверен, что хочет влипать в групповуху, которую Сайнжа без сомнений с удовольствием затеет. – ...покажу? – Естественно, – машинально ответил он, не удосужившись даже переспросить. – А теперь беги, Питер. – Ага... Снаряды не застудите! Хохотнув, мальчишка скрылся за дверью. Стужа, хлынувшая внутрь, заставила Йонге торопливо отступить. Дверь закрылась издевательски медленно, поэтому он даже успел попрыгать на теплом полу. "Я пошутил насчет не торопиться, – даже по полу-глейтерной связи Рудольф умудрялся так тянуть слова, что уши чесались. – Приходи, гостем будешь". Йонге сложил руки на груди и привалился плечом к косяку. Проклятое любопытство сверлило черепушку. Ровно с тех пор, как яут влез в почти идеальный синхрон, а затем и в койку обоих членов экипажа, Йонге до чертиков хотелось посмотреть на все это со стороны. Пару раз он уже имел честь наблюдать за тандемом из яута и Рудольфа, но в одном случае его почти удушили, а во втором пришлось так быстро бежать до рубки, что он до сих пор морщился, когда вспоминал все собранные по пути углы. "Упаси боже, – Йонге демонстративно затянул полотенце потуже. – В вашей ванне, небось, можно разводить новую жизнь". Рудольф не ответил. Йонге вздохнул и отправился изучать местный камбуз. Сухпаек там нашелся, но впечатление он производил более чем унылое. К тому же камбуз недостаточно прогрелся, и Йонге завистливо подумал о том, как тепло в ванной комнате. Яростно сопя, он прошлепал обратно и пнул дверь. Шипя от боли в пальцах, отважный пилот прохромал мимо купальни к душевым кранам, не менее отважно игнорируя беспредел, происходящий в бурлящей воде. Краем глаза он заметил, как Сайнжа так тянет Рудольфа за волосы, что кажется, будто у того вот-вот сломается шея. Но вмешиваться Йонге не стал, сосредоточившись на обливании себя водой, доведенной почти до температуры кипения. От такого термоядерного прогревания быстро зашумело в голове, сердце забухало в самом горле, и к буйному спаррингу Рудольфа с яутом интерес он окончательно потерял. Отсидевшись на мокрой плитке, явственно подогреваемой снизу, Йонге медленно поднялся и направился на выход. Теперь он готов был снова выйти на ледяные просторы Лифанги и совершить немыслимо отважный рейд в местную столовую. Хотя больше хотелось лечь и расслабиться, но Йонге осознавал, что голод все равно возьмет свое. Он почти добрался до двери, когда в ванной забултыхало. Йонге обернулся. Полуутопленный Рудольф поднял мокрую голову с предплечья яута. Вода милосердно скрывала все остальное, и Йонге на всякий случай еще и прищурился. Напарник хотел что-то сказать, но вместо этого зевнул. Ухмыляясь во все тридцать два, Йонге все-таки покинул ванную, по пути прихватив повешенные на крючок перчатки. После чего его догнала уже глейтерная связь. "Скотина ты, товарищ Далине. Прошел мимо, не протянув руку помощи". "Руку помощи я протяну опосредованно. Схожу за едой, например". "О-о-о". Чувствуя собственную значимость, Йонге деловито высушился, натянул костюм и прикинул, стоит ли пытаться напялить чужие рукавицы. Для ужина по графику было еще рановато, но он подозревал, что к моменту официальной пересменки в столовой будет не протолкнуться. "Главное, вернись до того, как он меня сожрет". "Не начинай, Руди". Сайнжа был уже привычный – здоровенный клыкастый чужак с паршивым характером и целым набором дебильных представлений о чести и морали. Но иногда Йонге словно стряхивал с себя эту привычность, и тогда находиться рядом с Сайнжей было просто невыносимо. Рудольфа явно постигла та же участь, и Йонге точно мог представить, что сейчас механику хочется сбежать из купальни куда глаза глядят, а если Сайнжа двинется за ним – начать отстреливаться. Рудольфу можно было посочувствовать. А еще можно было явиться на помощь, как рыцарь, вооруженный полотенцем. Но вместо этого Йонге все-таки прихватил рукавицы, оставив сушиться свои перчатки, и влез в ботинки. К счастью, они успели нагреться. "Валишь, да?" – проницательно заметил Рудольф. Йонге хмыкнул и попробовал отправить жестикон, но связь была несовершенной, поэтому легкий образ среднего пальца тут же рассеялся – еще до попытки пересылки его адресату. Оставив Рудольфа в когтистых руках яута, Йонге покинул жилой блок. Мороз сразу же схватил за щеки, и Йонге показалось, что пробирает его до самых костей. Только спустя десяток вздохов он наконец-то перестал ежиться. Лицо по-прежнему обжигало, но уже не так яростно, а все остальное точно находилось в тепле. Йонге шмыгнул носом и двинулся в направлении столовой. Карты у него не было, но среди пятнадцати-двадцати строений заблудиться было немыслимо. Разве что тут образовалась бы метель катастрофических масштабов. К тому же он ориентировался на гудение моторов в отдалении. Следуя по протоптанным дорожкам, он размышлял, хотелось ли ему вернуться прямо сейчас на раскаленную Калисею или душную Найхави. Не хотелось. Стопроцентно. Даже, пожалуй, стооднопроцентно. Добравшись до столовой, он притормозил и попробовал вообразить, как надо вести себя, внезапно нарисовавшись в сплоченном коллективе. Ценные дипломатические мысли в голову не приходили, поэтому он пожал плечами, вздохнул и дернул рычаг у двери. Створки со скрежетом разошлись. – Э-э... Добрый день. На большее у Йонге фантазии не хватило. Он чертовски сильно промахнулся. За дверью не было ни столовой, ни пищеблока, ни еще чего-нибудь, связанного с едой. Это был ремонтный блок. И внутри находилось полно народу. – Ты кто такой? – И к кому? Первой заговорила высоченная телка. Ее фразу подхватило нечто мелкое и чернявое, совершенно теряющееся на фоне титанического телосложения первой говорившей и, чего уж скрывать, не менее титанических сисек, грозящих вот-вот порвать комбинезон. – Первый пилот автономного коммерческого разведчика, Йонге Далине, – машинально представился Йонге, автоматически подняв пустые руки ладонями вперед. – Искал столовую, но, кажется, ошибся. – А, это из тех поналетевших, – присоединилась к беседе еще одна. Йонге проморгался. Насчет женского коллектива Сетклифф не обманул. – Ну да, – наконец, сказал он. – Мы только сегодня к вам, на пару дней, не больше. Сентклифф в курсе и... – Столовая дальше на три блока, – перебила его грудастая. – Здесь шляться нечего, служебное помещение, усек? И дверь закрой. С той стороны. Подавляя желание приструнить наглую бабу, Йонге вежливо улыбнулся и кивнул. На мгновение он даже мстительно порадовался, что вскоре все эти поселенцы вылетят с Лифанги к чертям зеленым. – Я провожу! Мелкая чернявая выскочила вперед, на ходу стягивая толстые контактные перчатки. – Да я и сам... – Девочки, осталось пять контейнеров! – крикнула чернявая. – Без меня справитесь? Колонистки уже расходились, и только грудастая согласно кивнула, одновременно сделав рукой странный жест. Словно выметала всех незваных гостей и добровольных проводников разом. Дверь закрылась, отсекая Йонге и чернявую от ремонтного блока. И, как Йонге сразу же понял, в блоке было ну очень тепло по сравнению с наружной температурой. – Меня Колл звать. Чернявая быстро сунула руку Йонге, крепко сжала его рукавицу и потрясла. – Очень приятно, – машинально ответил Йонге. – Ух, блин, терпеть не могу холодрыгу, пошли быстрее! Поддерживать разговор на ходу в такой мороз было катастрофически неудобно. К тому же Йонге слабо представлял себе, с чего можно начать. Не рассказывать же сходу о героических буднях космопроходца, летающего от звезды к звезде в поисках немыслимых сокровищ. Особенно, если учитывать, что как раз такие сокровища эта девица и разрабатывает, пусть и не нарочно. – Тут всегда такой дубильник? – наконец нашелся Йонге. – А то! Береги яйца! – весело отозвалась Колл. – Все, приехали! Столовая скрывалась в типовом блоке, на котором даже табличку не потрудились повесить. Но тем не менее на входе пронзительно пискнул сканер типа "свой-чужой". – А тут всякие проверяющие часто норовят на халяву пожрать, – ухмыльнулась Колл в ответ на невысказанный вопрос. – Раскошеливайся или получишь фигу. Без масла. Досадливо нахмурившись, Йонге провел ладонью над прорезью сканера и чуть не завопил от возмущения, увидев списанную сумму. Впрочем, даже после всех апгрейдов денег у команды оставалось еще прилично, поэтому Йонге сумел промолчать. – Программа "Все включено", – пояснила Колл, внимательно за ним наблюдавшая. – Я думала, ты сейчас ножками топать начнешь от злости. – Не нищеброд же, – буркнул Йонге. – Ну да, ну да, важный хрен с ревизией и документиками на наши шахты... Упс! Колл демонстративно прикрыла рот ладонью и захихикала, Йонге хотел уточнить у нее, насколько сильно расползлись слухи, но в этот момент они наконец-то оказались в столовой. От запаха, гомона и количества людей Йонге на мгновение растерялся, и Колл тут же исчезла, смешавшись с остальными. Тут опять были преимущественно женщины. На Йонге они не особо обращали внимания, поэтому он, сохраняя вежливую улыбку на лице, проследовал прямиком к раздаточным столам. Ну хотя бы на еду для своих работников "Мэйю" не скупилась. И неудивительно – Йонге мельком подумал, что бухгалтера корпорации просто опасались, что их удушит какая-нибудь ретивая шпалоукладчица, не получившая свой вожделенный кусок мяса. Некоторые из присутствовавших были больше него самого по габаритам – наверняка с планет, где сила тяжести поболее земной. Например, полтора G, как на Найхави. – Зелень не бери, – подсказали слева, и Йонге моргнул, выныривая из размышлений. – С непривычки дристать будешь без продыху. – Спасибо, – он торопливо выкинул из контейнера гору зеленых листьев. – Ты что, в одиночку есть будешь? – уточнила советчица, с интересом разглядывая стопку контейнеров. Йонге автоматически перехватил их поудобнее. Вообще, он мог бы облегчить себе труд, поужинав в столовой, а следовательно и унеся на один контейнер меньше. Но эта гениальная идея пришла в голову только сейчас. С досады Йонге все-таки бухнул ту самую зелень обратно, мысленно пообещав себе скормить ее яуту. Советчица хмыкнула. – Это для экипажа, – пояснил он. – Да ты заботливый папочка, – развеселилась женщина. – Ставлю сотку, что они уже успели подхватить сопли? – Не угадала, они просто слишком ленивые, – ухмыльнулся Йонге в ответ. – Вот черт. Собеседница цыкнула и вроде попыталась сплюнуть, но в последний момент спохватилась. Йонге сделал вид, что не заметил. Основной проблемой отдаленных коллективов делалась даже не скука, а резкое падение вежливости. У феномена имелось даже собственное название: "Долина Фрайхля". Люди, изолированные от крупных социумов, сохраняли основные навыки общения, но быстро отбрасывали шелуху условностей и начинали выражаться максимально прямо. В основном – страшно матерились. Сам Йонге, чтобы не скатиться в "долину", посвящал огромное количество свободного времени чтению книг. – Мэй! Ага, вот вы где! Колл вынырнула прямиком у него из-за спины. Обзаведшаяся именем Мэй приветливо кивнула и быстро подбросила в воздух круглый фрукт, который до этого держала в руке. Колл цапнула воздух, разочарованно скривилась, и Мэй поймала свою добычу обратно. – Как всегда медленно, – резюмировала она. – Подумаешь, – надулась Колл. – Йонге, ты что, здесь есть не будешь? – Если я задержусь здесь, то потом меня съедят там, – подыскал он подходящее оправдание. – Да и места тут не слишком много, чего людям-то мешать. – А-а, типичный случай. Одинокий мужчина после нескольких месяцев звездоплавания. Колл подмигнула и многозначительно толкнула Мэй в бок. Та выразительно закатила глаза, живо напомнив Йонге Рудольфа. – Какие месяцы, – не выдержал он. – Я только что с Архея Ломоносова. – Да ну? – Колл запихнула в рот длинный стебель и с хрустом принялась его разгрызать. – Это ж местечко для богатеев, – сквозь чавканье продолжила она. – Чего ты там забыл? – Бизнес, – расплылся в улыбке Йонге. – Ладно, д... дамы, – он чуть не сказал легкомысленное "девочки", – мне действительно пора. Колл, спасибо, что проводила. Мэй... – он приложил пальцы к виску, и Мэй, не задумываясь, салютовала в ответ. Йонге мысленно выдал себе медаль за верное определение базового мира Мэй. Характерные особенности строения лица выдавали в ней крайнюю волну ригелиан. У них женщины служили в армии все до единой. Колл ухватила еще пару стеблей и двинулась следом за ним. – Я сам доберусь, спасибо, правда. – А может я хочу с новым человеком поболтать, – протянула Колл. Йонге пожал плечами, едва не уронил контейнеры и притормозил у двери. Та почему-то не открывалась. Оглянувшись на Колл, он увидел, как та быстро запихивает стебли под куртку. – Наружу еду, кроме как в боксах, не выносят, – пояснила она. – Ну чтоб не жрали лишнего. А боксы всем собирать лень, вот и получается, что с собой унесешь пару каких-нибудь риксов. Она застегнула куртку – и дверь тут же среагировала. Йонге вздохнул и шагнул в трескучий мороз. Колл следовала за ним, опять хрустя наворованными стеблями. Йонге наконец-то вспомнил, что они ему напоминали. Сельдерей. Редкое растение, за которое Рудольф в свое время отвалил кучу денег и потом пихал проклятую траву абсолютно везде, настойчиво предлагая напарнику поправить здоровье. Особенный ужас у Йонге вызывали экологичные зеленые коктейли на основе сельдерея. – Йонге, вы надолго? – Надеюсь, что нет, – охотно откликнулся он. Молчание несколько смущало. – Холодно тут у вас до жути. Мне б туда, где потеплее. – Значит, ждать не придется, – протянула Колл и, поравнявшись с Йонге, выкинула остаток стебля. – Ты о чем? – О лицензии "Мэйю". Йонге неопределенно замычал, собираясь с мыслями. Вторая беда маленьких колоний – скорость распространения информации. Как бы ни прятали ее, наружу все равно вылезало в самые кроткие сроки. – То есть все уже в курсе, что мы прилетели не с подарками. – Ну, – Колл дернула плечом. – Но нам-то, знаешь ли, пофиг. Неустойку платим не мы, а люди везде и всегда нужны. Не "Мэйю", так другие найдутся. У девок такие трудовые, что с руками оторвут. – И тебя тоже оторвут? – улыбнулся Йонге. Колл на ходу подбоченилась, вскидывая подбородок. – Ты вот погрузчиком пользоваться умеешь? – Не умею, – Йонге уже открыто развлекался. Колл ему нравилась. – Покажешь? – Показать покажу, но учить не стану, – фыркнула та. Йонге демонстративно прижал руку к груди, едва не уронив контейнеры. – Это тебе не мешки ворочать, – гордо сказала Колл. – Я-то думал, как раз все просто. Влез, пристегнулся и давай руками-ногами... – Чего? – почти завопила Колл, еще выразительнее упирая руки в бока. – Да это дилетантство! Если хочешь знать, настоящий мастер может клешней на кредитках расписываться! Ну ты вообще! – Да, я такой, – чуть рассеяно согласился Йонге. Он как раз понял, что толком не знает дорогу. Синхронизация подсказывала направление, но ему не хотелось уткнуться в какой-нибудь ангар, вставший на пути между ним и теплым помещением. Он шарил глазами по зимнему ландшафту, но комплекс был удручающе однообразен. – Потерялся, – с удовольствием догадалась Колл. – Дезориентирован, – поправил ее отважный пилот космического корабля. – Так-то я своих всегда слышу. – Ой фу ты, так вы из этих искусственных близнецов? – содрогнулась Колл. – Я как вспомню, что на "Большом Бинго" эти все время молча да молча... ужас. Летели, как на корабле-призраке! – Ну мы еще и вслух разговариваем, – с достоинством отозвался Йонге и все-таки выбрал направление. – Это я вижу. Налево, впереди склад, обходить замучаешься. Всю оставшуюся дорогу Колл молчала, явственно погрузившись в размышления, и Йонге нисколько не огорчился, когда они наконец-то добрались до их блока. Иначе наверняка пришлось бы по правилам вежливости приглашать гостью, развлекать рассказами о буднях космических исследователей – в общем, заниматься тем, что Йонге не очень любил. К тому же он не был уверен, что яут с Рудольфом сейчас не разносят все жилье. – Увидимся еще, – чуть отстраненно протянула Колл и сунула ему руку. Йонге аккуратно пожал узкую, твердую даже сквозь рукавицу ладонь, и кивнул. – Увидимся. – И про погрузчик не забывай! – неожиданно весело бросила Колл и почти вприпрыжку устремилась прочь от жилого блока. В современных жилых постройках очень не хватало замечательного свойства дверей, присущего старинным версиям – их нельзя было захлопнуть. Вместо этого, оказавшись внутри, Йонге толкнул плечом контактную панель, одновременно пытаясь стянуть ботинки нога за ногу. В глубине купола сухо щелкало. Нахмурившись, Йонге торопливо избавился от ботинок, оставил боксы прямо возле двери и пошел на звук. Он никак не мог вспомнить, что напоминают ему эти щелчки. Не металл, не стекло... пластик! Одновременно с озарением, он достиг спального блока. Остановившись у входа, он с подозрением осмотрелся. Дальше особо идти было некуда. Двухъярусные конструкции типовых кроватей были разобраны и спущены на пол. Разделительную перегородку кто-то рукастый полностью вытащил из креплений, и Йонге даже догадывался, что вряд ли этим промышленным дизайном занимался яут. Он-то как раз смиренно стоял в углу блока, сжимая в пальцах уровень. Рудольф истязал останки третьей кровати. Йонге полюбовался на кипящую деятельность и после недолгой заминки наконец-то смог породить достаточно остроумную формулировку. – Батальное полотно "Товарищ Вебер и Кровать Зла, противостояние", – прокомментировал он. – Почему меня не пригласили в первый ряд зрителей? Рудольф закончил отвинчивать модульную половину и потащил ее в середину помещения. – Строит гнездо, – важно сообщил яут. Йонге поморщился. Невзирая на прямую трансляцию речи в голову, иногда все-таки возникал конфликт понятий. Мозги у яута работали не так, как у людей, поэтому генерируемые им образы вставали поперек всех нейронов. Вот и сейчас обычная кровать внезапно представилась Йонге как обширное и уютное пространство, заполненное множеством теплых и шершавых тканей, в которые приятно зарываться и драть их когтями. – В самом деле, не спать же мне на короткой койке, – добавил Рудольф. – Где моя жратва, Далине? Тебя только за альясами посылать. – Глядя на тебя, я вспоминаю отличную характеристику, – Йонге пнул кровать. – Геморроидальный характер. – Болезнь заднего прохода? – изумился Сайнжа. – Люди состоят из страданий и слабостей. Йонге попытался уловить тонкую грань между "умансоо" и "люди", однако потерпел филологическое поражение и решил не разбираться, в каких случаях Сайнжа использует их. – Вот покончим со всеми делами, и я займусь трудом всей своей жизни, – пообещал Рудольф, не прерывая работу. – Напишу глобальное исследование по взаимодействию людей и яутов. Продам! И разбогатею просто невероятно. На этот раз формулировок у Йонге не нашлось. Он хмыкнул и направился обратно к выходу. – А еда? – громко забеспокоился напарник. – Погрею, – мирно отозвался пилот. – Оно не пересолено? – въедливо осведомился Рудольф ему в спину. – Я говорил... К счастью, дверь закрылась, избавив Йонге от возможной лекции о здоровом питании. В памяти опять всплыл сельдерей, но теперь к нему добавилось еще и звуковое сопровождение – Йонге хорошо помнил хруст, с которым Колл грызла свои стебли. Секундой позже он сообразил, что это хруст из-за двери – Рудольф совсем разошелся. В жилых блоках кухня объединялась с кают-компанией. Йонге с трудом вспомнил, что вне корабля это называется "гостиная". Поэтому он даже не удивился, когда прямо на столе встретил полуразобранный стандартный передатчик. Приглядевшись, Йонге понял, что передатчик не испорчен, а вовсе даже наоборот. Запихнув боксы в стерилизатор, по совместительству выполнявший тут роль подогревателя, Йонге подошел к столу поближе и начал изучать внезапные апгрейды. На всякий случай не трогая их руками. Деятельность Рудольфа восхищала. Пока отважный космический пилот пробирался сквозь снега, хлюпая носом, механик успел расчленить местный обычный передатчик, понадергать по всему жилому блоку дебаггеров, открутить узнаваемые трансляторы и все это собрать в единую конструкцию, весьма бодро работающую. Результаты отображались на точно так же варварски присобаченном планшетнике. Йонге склонил голову сначала вправо, потом влево – и вот под этим углом уже начал узнавать типовые потоки данных, прогоняемых при расшифровке сигнала. Оставалось непонятным, зачем Рудольфу понадобилось что-то расшифровывать – не местную же книгу рецептов он раздобыл. Навскидку Йонге мог предположить, что речь идет о геологических картах, может, еще о бухгалтерской отчетности. Эта мысль ему внезапно понравилась: если кристаллы здесь добывали почти четыре месяца, то он с удовольствием получил бы возмещение за незаконные разработки уже в чистом денежном варианте. А вот уже на эти деньги можно прикупить скромный рудодобывающий комплекс, партию автоматических сборщиков не самой крутой модификации... А грузовой корабль у них и так есть. Погрузившись в приятные размышления, он не стал оглядываться, услышав шаги. Кто-то тяжелый старался подкрасться как можно более незаметно, и Йонге милосердно сделал вид что ничего не слышит. Но когда к шагам прибавилось еще и сопение, он хмыкнул. – Фиговый из тебя охотник. Сопение сделалось громче, а потом в шею Йонге легко ткнулось что-то острое, в чем он немедленно опознал коготь. Коготь двинулся из стороны в сторону, касаясь едва ощутимо и порождая неуловимо приятное ощущение. Йонге вздрогнул, прищурился и одновременно оскалился, с шипением втягивая воздух. Коготь по-прежнему скользил, и в бой уже пошла армия мурашек, градом посыпавшихся по спине. – У-ух... С-сайн... Яут неожиданно очень по-человечески хрюкнул, и Йонге распахнул глаза, не договорив фразу. Резко обернувшись, он едва не столкнулся нос к носу с Рудольфом. В роли когтя выступала отвертка, которую механик сжимал в пальцах. Йонге опять сощурился. Выражение лица Рудольфа было самодовольным, но очень быстро морфировало в растерянное. Мысленно Йонге готов был себя придушить за то что ухитрился спутать виданного во всех видах напарника и треклятого яута. – Обиделся, что ли? – бухнул Рудольф. Йонге молча протянул руку, взял напарника за ухо и дернул вверх. – Эй, полегче! Рудольф схватил его за запястье, но Йонге не отпускал, сжимая ухо как клещами. Еще он мечтал, чтобы клещи эти были раскаленными. Затем ему в голову пришла отличная мысль, и он демонстративно медленно улыбнулся, показывая зубы. Рудольф моргнул, а затем дернулся, пытаясь вырваться. – Люблю запах озона по утрам, – с выражением сказал Йонге. – Ладно, это была плохая шутка! Йонге, хорош уже! А-а! Вопль механика, ударенного током прямо в ухо, вознаградил Йонге сторицей. Рудольф так выпучил глаза, словно его еще и долбануло внутренним давлением. Выпавшая отвертка загрохотала по полу. Стерилизатор разразился громким писком, означавшим, что все вредное в нем уничтожено, а все хорошее готово к использованию. Наконец, дверь с громким шорохом раскрылась, и в кухню ввалился навигатор, прижимавший к себе локтем подушку. – Почуял еду! – громогласно объявил он. – Подпаленную... Но, смотрю, это не еда? – Да он мне ухо поджарил! – рявкнул Рудольф и наконец-то вырвался. – Совсем никакого чувства юмора! Йонге присел, поднял закатившуюся под стол отвертку и аккуратно положил ее на стол. – До сих пор не понимаю людских обычаев, – пожаловался Сайнжа в воздух и тоже двинулся к столу. – Подушка зачем? – не выдержал Йонге. Сайнжа бросил взгляд на подушку и очень по-человечески пожал плечами. – Бить он ей тебя собрался, – подал голос Рудольф, до сих пор сердито потиравший ухо. – Глупости, это не оружие, – возразил Сайнжа. – Что это здесь? Маяк? – Станция слежения, – поправил его Рудольф, предусмотрительно огибая стол, едва Йонге двинулся по направлению к стерилизатору. – Не пускайте ко мне этого бешеного... Так вот, это станция слежения. И она засекла уже как минимум два... нет, уже три сигнала, ушедших из этого очаровательного местечка. Йонге наконец-то нашел, где хранятся ложки, выудил из стерилизатора свой бокс, убедился, что в нем нет зелени и приступил к трапезе. – Это плохо? – уточнил яут. – Для вызова корпорации было бы достаточно одного. Сайнжа приподнял руку и выщелкнул лезвия. Действие уже стало таким привычным, что воспринималось чем-то вроде почесывания затылка. А вкупе с подушкой выглядело даже комично. – Подушку-то убери, – отзеркалил Рудольф. – Смотришься, как клоун. – Ха-а? Ошибаешься, умансоо. Я предупреждаю воровство, – фыркнул Сайнжа. – Вы чрезвычайно много думаете о себе. Я не один раз наблюдал, как вы занимаете спальное место, и уверен, что за нынешнее будет битва. – Да ты стратег, – ехидно сказал Йонге, пережевывая макароны. – Великий ум, – охотно согласился Сайнжа. Рудольф открыл было рот и тут же закрыл, недобро уставившись на Йонге. Пилот продолжал невозмутимо жевать. Горящее ухо напарника вопияло, но руки Рудольф скрестил более чем решительно. Йонге ухмыльнулся и поманил его пальцем, держа раскрытый бокс на ладони. Но Рудольфа опередил Сайнжа. Так и не отпустив подушку, он сделал два широченных шага и смел со стола один из оставшихся боксов. Затем так же стремительно отступил, бросил подушку на пол, сел на нее и вскрыл крышку. Когтем по периметру – не расцепляя защелку. Йонге возвел глаза к потолку. Рудольф наконец-то решился подойти ближе и взялся за последний бокс. Глядя, как Сайнжа молотит слабительную зелень, Йонге рассеянно подвинулся ближе к напарнику. Соприкоснувшись с ним бедром, он тут же почувствовал, как пресловутое "чувство локтя" тоненько и приятно запело на синхронной связи. – Слышь, Йонге, а ты когда-нибудь видел, чтобы наемный работник звал свое начальство "Лютый"? – задумчиво поинтересовался Рудольф. – А? Рудольф оторвался от столешницы и двинулся к самопальной станции. Рассеянно пошарив ногой, он подцепил стул, подтянул его поближе и устроился на нем, не отрывая взгляда от экрана. Бокс он тоже не отпускал. Повинуясь движению пальцев, перед ним развернулась голографическая панель управления, и механик пару раз ткнул в нее сразу четырьмя пальцами. Поток данных немедленно разделился на четыре окна. Йонге на мгновение даже показалось, что символы в нем идут в разные стороны. – Вот здесь, – сказал Рудольф и замолчал. Сайнжа покончил с едой и с ворчанием потянулся. – Мало, – сказал он, поднимаясь. – Йхо-онхе – плохой добытчик. – Это ты обжора. А лишения укрепляют дух и тело, – наставительно сказал Йонге. – Глупый юмор умансоо? Я пошел охотиться. Сайнжа пробежался по собственному наручу, и воздух вокруг него замерцал. – Эй, подожди, можно просто сходить в столовую! – забеспокоился Йонге. – Без охоты жизнь бессмысленна. – Не вздумай гоняться за местным домашним животным, – сказал Йонге в спину яуту, понимая, что остановить того вряд ли удастся. Сайнжа обернулся, смерил его презрительным взглядом и исчез. – Детский центр, – с выражением сказал первый пилот и вновь заработал ложкой. Макароны упорно не желали заканчиваться. Рудольф рассеянно возил ложкой в своей еде, через раз забывая поднести ее ко рту. Йонге знал, что сейчас спрашивать его бессмысленно – даже если Рудольф на что-то наткнулся, то не станет сообщать о своем открытии до того, как тщательно его проверит со всех сторон. – Помощь нужна? – из вежливости поинтересовался Йонге, одержав победу в битве с макаронами. Рудольф неопределенно замычал. Йонге огляделся, ища, чем бы в него кинуть, но кухня-кают-компания была идеально чиста и пуста. Мгновением позже Йонге все-таки нашел нужный снаряд – подушку на охоту Сайнжа не забрал. Но до нее еще надо было идти, поэтому Йонге ограничился громким кашлем. Рудольф вздрогнул и оглянулся. Глаза у него были слегка стеклянные. На визоре крутились маркерные линии. – Все путем. Я хочу поковыряться в их системе. – Ты же не хакер. – Да, но я отличный механик. Спорить Йонге не стал и, выкинув бокс в утилизатор, взял на себя тяжкий труд прибраться за Сайнжей. Подобрав выпотрошенный бокс, он выкинул и его, а затем вооружился-таки подушкой и направился к дивану. Экран суб-проектора висел на стене и уныло демонстрировал дырку посередке – Рудольф выкрутил транслятор и отсюда. Поэтому Йонге просто завалился на диван, обнял подушку и задумался о собственном будущем. Мысли не шли, и он приподнялся повыше, извиваясь, как червяк. Свесив голову, он сумел выглянуть из-за спинки. Рудольф рассеянно массировал шею. Благодаря синхрону Йонге был знаком с ощущением затекших мышц и даже пару раз пытался всучить напарнику микромассажер, но берлинец неизменно отмахивался, не желая признавать проблему. Рудольф громко зевнул и оперся на стол обоими локтями. * * * Домашняя кошка была тяжелой. Йонге встречал таких только дважды в жизни: оба раза это случалось, когда он залетал к Мартинесу. Бывший геологоразведчик держал у себя больших полосатых тварей. Рыже-черные зверюги выглядели устрашающе, но при этом характер имели такой же пушистый, как и они сами. Любимым их развлечением было залезть к гостю на колени, отдавив их напрочь, или среди ночи взобраться на кровать и устроить лобастую голову на ребрах. Сейчас кошка мурлыкала в самое ухо, обдавая его влажным горячим дыханием, и была весьма довольна собой. Йонге попытался отпихнуть зверя, но руки-ноги почти не шевелились, а голос и вовсе пропал... Открыв глаза он долго пялился в потолок и пытался сообразить, куда делась кошка и почему все остальные признаки ее присутствия сохраняются. Затем затуманенный мозг все-таки включился как полагается, и расставил все по своим местам. Болела затекшая шея, спина будто приклеилась к дивану, а одна рука оказалась напрочь отдавлена. Йонге вздохнул и подумал, что в его жизни изменился ряд существенных моментов. Например, ко многим вещам он стал относиться гораздо проще, что с одной стороны позволяло сэкономить на церебролине, а с другой – он уже мог написать целый научный труд на тему "Синхронизация и ее стремные бытовые аспекты". Храпящий на нем Рудольф был невыносим. Колено механика давило на живот, засунутая подмышку ладонь была слишком горячей. Единственное, что оставалось приятного – это теплое дыхание в ухо. Но очередной всхрап совершенно не походил на мурлыканье. Йонге не выдержал и двумя пальцами зажал нос напарнику. Рудольф клокочуще булькнул, попытался дернуть головой и затих. Йонге осторожно разжал пальцы. Дыхание сделалось почти бесшумным, и Йонге довольно улыбнулся. Сильно шевелиться он не рисковал – Рудольф лежал на самом краю и в буквальном смысле цеплялся за него, чтобы не свалиться. Йонге не мог сообразить – как долго он проспал и что его разбудило. Освещение в жилом блоке не менялось, создавая иллюзию постоянного дневного света. На одной из стен дополнительно работал экран, транслируя происходящее снаружи, но это не помогало: судя по всему, Лифанга отличалась очень длинными полярными сумерками. В каюте раздался слабый звук, и Йонге тут же понял, что именно выдернуло его из сновидений. Клацанье когтей. Чертова спинка мешала посмотреть, что там происходит, а напарника будить не хотелось, и потому Йонге мучился от неизвестности. Отрадным было лишь то, что синхрон подсказывал – это бродит навигатор, вернувшийся с охоты. Йонге прикинул, что меньше двух-трех часов Сайнжа тратить бы не стал. Значит, не так уж долго он проспал. В этом Йонге не нашел ничего удивительного – на Лифанге хоть и был сейчас поздний вечер, но по корабельному времени выходило что-то около второй половины дня. Самого ее начала. Йонге попробовал воззвать к навигатору по глейтерной связи, однако внятного посыла, как обычно, не получилось. Впрочем, клацанье остановилось. А затем возобновилось – и Сайнжа совершенно точно шел к нему. Из-за спинки показалась знакомая голова, Сайнжа навалился на спинку и оперся на нее обеими руками. Дредлоки свободно раскачивались, клыки шевелились, длинные пальцы с острыми когтями – тоже. Йонге зацепился взглядом за отметину на плече – там где металл вплавился в кожу от электрического удара. На секунду дыхание в груди остановилось, и Йонге опять с головой погрузился в дикое и неуместное чувство влюбленности в инопланетчика. Вдобавок Йонге показалось, что такое чувство свойственно только женщинам, западающим на атлетические фигуры, и от этого стало особенно неприятно. Наваждение схлынуло, Йонге смог вздохнуть и отрешиться от мысленного слюнопускания. Но Сайнжа немедленно все испортил: наклонившись еще сильнее, он провел жесткой подушечкой пальца по лбу пилота, а затем точно так же повторил и с Рудольфом. Тот сморщил нос и повернулся еще сильнее, инстинктивно прячась. Йонге стиснул зубы и переждал восхищенное трепетание в груди. – Поохотился? – почти беззвучно спросил он. Сайнжа пошарил рукой где-то за спинкой дивана, Йонге услышал клацанье, и яут молча показал продолговатую мутную штуку, похожую на кристалл. Йонге прищурился и хмыкнул – это на самом деле был кристалл. Первый пилот готов был поставить всю "Фелицию" на то, что это те самые кристаллы, из-за которых никому не нужная планета резко приобрела такой привлекательный статус для всяких засранцев. Сайнжа поднес кристалл к лицу и посмотрел сквозь него на Йонге. Пилот хмыкнул еще раз – и на этот раз все-таки разбудил Рудольфа. Напарник заворочался, тут же потерял равновесие, и пилоту пришлось в буквальном смысле ловить товарища. – Чтоб вас! – пробормотал Рудольф. – Что? Чего? – Доброго пробуждения, – прорычал Сайнжа. – А где подушка? – удивился Рудольф. – Да ты обнаглел, друг, – не выдержал Йонге. – Я тут лишний раз не дергаюсь из любви к ближнему, а ему подушку подавай. – Уф, черт, извини... Рудольф попытался сесть, потерял равновесие, и Йонге любезно поймал его за плечо. Механик сдавленно ругнулся, завозился и наконец-то сел. С силой растерев лицо ладонями, он зевнул и развернулся полубоком, после чего мутным взглядом уставился на яута. – На что это ты охотился? Он наконец-то заметил кристалл и даже потянулся за ним, но не рассчитал расстояние. – Дичь слишком мелкая, легко охотиться, только холодно. Нашел два хранилища. Одно полное, второе наполовину. Рудольф снял с пояса короткий нож и начал вертеть в пальцах – не слишком четко и быстро, но достаточно хорошо, чтобы Йонге наблюдал за ним и радовался, что эта красота не упиралась в него во время короткого сна. – Не хотелось бы узнать, что половину нашей руды уже вывезли, – пробурчал механик. – Что ценного в этих кристаллах? – Сайнжа опять посмотрел сквозь друзу на свет. "Не говори", – быстро сказал Рудольф. Йонге дернул плечом и нахмурился. Он и сам не хотел бы распространяться о ценности кристаллов, но даже чужой им яут, будучи посаженным на синхрон вполне мог прочувствовать атмосферу вранья и скрытности. – Потенциально это сырье для улучшения некоторых промышленных процессов, – гладко сказал он. Яут закурлыкал, щуря глаза. Йонге обхватил подушку покрепче, тщательно удерживая на лице беззаботное выражение. – Ценная руда? – уточнил яут. – Не факт. – Но и не пустая. – Иначе мы бы не согласились на такой размен, – сухо сказал Йонге. Рудольф, на протяжении их словесного фехтования ковырявшийся под ногтями кончиком лезвия, вновь начал вертеть нож, зримо расслабившись. – Что вы станете делать, если другие умансоо не уйдут? – Да куда они денутся, – Йонге наконец-то поднялся и с удовольствием потянулся, разминая затекшую шею. – С машиной бюрократии особо не поиграешь. – Но если? – с нажимом повторил Сайнжа. – Я вижу, у него есть план, – встрял Рудольф. Сайнжа молниеносно протянул руку и выхватил у механика нож. Крутанул его так, что лезвие на мгновение словно растворилось в воздухе, и без замаха отправил в полет. Толстый пластик стены возле экрана проломился с треском. – Шикарный план, – резюмировал Рудольф. – Но, должен предупредить, наш капитан сейчас начнет гундеть об антигуманности такой методики. – Что? Гундеть? От негодования Йонге не смог подобрать подходящих слов, чтобы послать всех куда подальше. – Дорогой мой охотник, знал бы ты, как с ним тяжело, – лицемерно сказал Рудольф. – Почему ты мне всегда рассказываешь проблемы? – Потому что раньше мне некому было жаловаться на Йонге, – с удовольствием ответил механик. – Не все время же с зеркалом разговаривать. – Я не являюсь психиатром, – заявил Сайнжа, вскидывая голову. – Жалобы недостойны воина. – А откуда тогда ты знаешь о психиатрах? – прицепился Рудольф. – Я умный, – ухмыльнулся яут. * * * Навигатор созерцал пробирку с альясовой ДНК. Йонге шумно дышал носом, злясь на идиота в непробиваемой шкуре, ухитрившегося протащить с собой опаснейшую заразу на обитаемую планету. Еще больше он злился на себя, прохлопавшего вынос запрещенных веществ с борта корабля. – Надеюсь, ты не собираешься разливать это здесь? Рудольф сидел на том же столе, тоже пялясь на пробирку, но в отличие от Сайнжи, взгляд у него был таким, словно он уже неоднократно испарил все двадцать миллилитров в реакторе. – Не самый лучший вариант, – пробурчал яут, чуть прищуривая глаза. Подбородок он сложил на руки и медленно шевелил клыками. – Здесь мало подходящих основ. – Чего? – переспросил Рудольф. Йонге по-прежнему хранил молчание, но дышал уже чуть менее угрожающе. – Основную форму вы видели на Найхави. Но любая биологическая форма подходит для генетического конструирования. – То есть, если вылить это в аквариум с тит-крабами, – медленно сказал Рудольф, – то на выходе мы получим супермонстров-крабов? – Зверей с лучшими чертами твоих крабов. – Клешни и яд, – определил для себя Рудольф. – Отличный набор. – Совершенная добыча, – довольно подтвердил Сайнжа. – А если дать это человеку? Йонге задал вопрос быстрее, чем успел обдумать его последствия. Сайнжа медленно перевел взгляд на него, и Йонге подавил желание поднять руки защитным жестом. Вместо этого он сунул кулаки в карманы и поднял бровь. Сайнжа пошевелил клыками, приглушенно заворчал и, наконец, потянулся и спрятал драгоценную пробирку. – На вас проверять не буду, – заверил он. Йонге почувствовал негодование Рудольфа, но механик не стал давать комментариев. Йонге длинно шмыгнул носом и повел плечами. Хотя отопление во всем блоке работало как полагается, от яутских прикидок становилось прохладно. Криво-косо, но они понимали систему мышления яутов. Сайнжа совершенно точно взвесил плюсы и минусы испытания пробирки на своих спутниках и пришел к выводу, что это не лучшее решение. Можно было не опасаться, что однажды он передумает и среди ночи явится к одному из двоих, заготовив неприятный сюрприз на кончике пинцета. – Попробуем в другом мире, – добавил Сайнжа и направился к стерилизатору. – Звучит так, словно он собрался летать с нами до нашей старости, – пожаловался Рудольф. – Ты против, умансоо? – откликнулся Сайнжа, даже не оборачиваясь. – Я охотник, мне нужно много миров и много добычи. – Я запрещаю развешивать трофеи на моем корабле, – быстро сказал Йонге. – Хо-о? – Только попробуй сказать, что ты его купил! Это был подлог! – И даже взнос в две тысячи шестьсот липатов не может считаться хоть какой-то инвестицией, – добавил Рудольф. В стерилизаторе пискнуло, Сайнжа открыл дверцу и полез в раскаленные глубины. Когда он повернулся к напарникам, Йонге вздрогнул от неожиданности. Длинная чешуйчатая гадина, напоминающая помесь рыбы и какого-то членистоногого, была изжарена целиком. Йонге почувствовал резкий приступ несвойственной ему тошноты и битых несколько секунд соображал, откуда она взялась, пока не догадался, что ощущение наведенное. Рудольф лихорадочно похлопал себя по карманам, вытащил пачку туковых палочек и нервно прикусил одну из них, тут же начав жевать. Сайнжа заклекотал и демонстративно начал сдирать с гадины шкуру вместе с суставчатыми конечностями. – Мой обновленный желудок не выносит такого говна, – трагически сказал Рудольф. Сайнжа поднял тварь чуть выше, перехватил обеими руками, растянул, словно полотенце, и смачно вгрызся клыками. Чешуя и ошметки полетели во все стороны. Рудольф выругался и почти бегом обогнул стол. Сайнжа сделал шаг назад, механик накинулся на самодельный трекер и прикрыл его всем телом. – Не смей срать на мой шедевр! – рявкнул он. Йонге прижал кулак к губам, еле сдержав смешок. Но Рудольфа он понимал – жрущий яут был отвратителен. Выпученные желтые глаза казались совершенно бессмысленными, полными злобы и голода. Все приглашало к немедленной ссоре в коллективе: жилой блок наводил тоску своей стерильностью, яут вел себя как свинья, а температура за стенами отбивала всякое желание ознакамливаться с местными достопримечательностями. Йонге решил благоразумно покинуть гостиную, прежде чем разгорится побоище. Яут чихнул. – Ах ты мудилище! Йонге догадался, что чих сопровождался еще большим веерным разлетом, попавшим уже и на Рудольфа, а не только на его технику. Йонге даже успел малодушно подумать, что драка послужила бы ему неплохим развлечением, однако до рукоприкладства так и не дошло. Мелодичный, но громкий звук оповестил, что к ним опять явились гости. Рудольф еще больше сгорбился над трекером, Сайнжа демонстративно захрустел позвоночником гадины, и Йонге не оставалось ничего иного, как пойти встречать неизвестных. – Доброй ночи! – Питер? Йонге растерянно отступил, позволив мальчишке ворваться в помещение. Будь это кто-то другой, Йонге крепко подумал бы, прежде чем впускать посетителей. Но мальчишка был ростом ему всего по пояс, и Йонге даже не успел сориентироваться, как можно изловить такого верткого и мелкого пацана. – Я тут к Арни ходил, увидел, что у вас свет! – весело объяснил тот. – Думаю, надо зайти, я же обещал одну штуку показать! – Какую? – Йонге сложил руки на груди, перегораживая мальчишке движение вглубь помещения. – Кому обещал? – Великому охотнику, – торжественно сказал Питер. – Честно-честно! – Не помню такого, – покачал головой Йонге. – Он не разговаривает на людском. Ну только если жестами, – тут же поправился он. – А я чуть-чуть умею, – Питер показал ему обе руки. – Совсем малек, поэтому и пришел, чтоб вы меня ему перевели. – А по-моему, ты давно должен спать дома. Сколько тут у вас времени? – Сколько бы ни было, все наше, – хитро сказал Питер. – Тут сменками работают, какая разница сколько на часах? Йонге подавил желание присесть на корточки и войти в режим доверительной беседы с младшим поколением. С детьми он общался мало и был не очень в курсе того, как сейчас работают ранние развивающие программы. Во всяком случае, вел себя Питер уверенно и даже умудрялся разговаривать со взрослым человеком с толикой юмора. Йонге слегка обернулся в сторону гостиницы и вздохнул поглубже. – Са-айнжа! – Ну вы и орете, – уважительно прокомментировал Питер. – Все пилоты так делают, да? – Только самые талантливые, – буркнул Йонге и сглотнул, стараясь не раскашляться. Питер уже деловито стягивал куртку и разматывал нескончаемый тонкий шарф. Йонге присмотрелся и сузил глаза – ткань, из которой был сделан шарф, считалась очень дорогой. Не всякие богатеи могли себе позволить такой утеплитель, а уж для мальчишки из замерзшей колонии... Длинную, исполненную подозрений мысль он додумать не успел: Сайнжа явился из гостиной. Тварюгу он почти догрыз – в одной руке он держал череп, а в другой находился скелетик, который охотник увлеченно скоблил клыками, шумно пуская слюну. – Ништяк! – Питер почти подпрыгнул. – Вот это трофей! Ух ты! А я... ой. Йонге положил ему руку на плечо, не давая слишком разойтись. – Сайнжа, он говорит, что обещал тебе что-то показать. – Обещал, – Сайнжа откусил позвонок, перекатил во рту и уже явственно хотел плюнуть, но Йонге грозно откашлялся. – Встретились в пути, и он обещал мне зверей. – Да тут, значит, каждый дурак с тобой общаться может? – почти возмутился Йонге. – Я не дурак! – обиделся Питер. – Цыц! – Сийгна очень простая, ее легко выучить. Он показал большого зверя и свое знание о нем. По-прежнему слюнявя позвонок, Сайнжа страшно шепелявил, и только благодаря работе глейтера Йонге различал во всем этом нормальную речь. Удивительным образом инопланетчик умудрялся выводить его из себя почти мгновенно – наверное, так проявлялось побочное действие синхронизации. Не выдержав, он отпустил Питера, решительно подошел к яуту и протянул ладонь. Сайнжа пошевелил щетинками. – Выплюнь! – скомандовал Йонге. Сайнжа резко наклонился и плюнул. Позвонок оказался в ладони отважного космического пилота, а вместе с ним – и добрых полстакана слюней. Йонге остолбенел. Питер несколько раз сдавленно прыснул, а затем захохотал в голос. Звонкий смех так и гулял между стенами. Сайнжа чуть выпрямился и подался ближе, чтобы вытянутые клыки оказались прямиком возле уха Йонге. – Не слишком много думай о себе, умансоо, – почти проворковал он. Костяшки согнутых пальцев уперлись в живот – прямиком туда, где красовалась метка, оставленная лапой наездника. Йонге стиснул зубы и промолчал. Глубоко вздохнув, он сжал пальцы, позволив слюне окончательно пролиться на пол, и даже улыбнулся, глядя прямиком в круглый глаз яута. Сайнжа выпрямился и переложил череп из одной руки в другую. – Ты ведешь меня к большому зверю. Каждое слово он сопровождал жестом, и Питер кивал, напряженно следя за его пальцами. – Да, я веду! Очень большая зверюга! Ух все обзавидуются! Йонге мысленно пожелал яуту сдохнуть в пасти неведомой зверюги. Бушующее раздражение неумолимо вырывалось из рамок самоконтроля и хлестало по глейтерной связи во все стороны. Сайнжа не реагировал, а вот Рудольф откликнулся почти сразу. – Здрасьте! – крикнул Питер, едва завидев механика. – Привет, мелкий, – Рудольф подошел к компании. – Что тут у вас намечается? – Я... – Идем на охоту! – громогласно объявил Сайнжа. – Чего? – изумился механик. – Я никуда не иду. – Можешь оставаться, это моя добыча. – Дяденька, вы эту штуку так не вертите, – влез Питер. – Бабахнет. Рудольф перестал подкидывать на ладони кристалл и сощурился. Йонге моментально узнал это хитрое выражение лица. Вернее, для постороннего человека хитрым оно не было, но напарники друг друга знали очень хорошо. – Правда? – недоверчиво сказал Рудольф. – А ты откуда знаешь? – Так мы их добываем. Этих штук здесь много, только все подо льдом и добывать очень тяжело. – Ломаются? – проявил интерес Рудольф. – Машины ломаются, – охотно ответил мальчишка. – Здесь каких только буров не ставили, а они все – бамц! И разлетелись. – Так вы наверное Херренкнехты не использовали. – Ха! Еще как! Я прям говорю – ломаются! – Это очень интересно, – выразительно сказал Рудольф. – Слушай. А давай ты этому клыкастому покажешь, где можно охотиться, а нам – где такие кристаллы добывают? Идет? – Так к шахтам ехать надо... – Угоним вездеход, – бодро предложил Рудольф. Питер молча вытаращил глаза. – Глупости, – сказал Йонге. Ему страшно хотелось вымыть руки. – Никто ничего угонять не будет. – Хочу вездеход, – твердо сказал Рудольф. Йонге видел, как загораются глаза мальчишки. На секунду ему стало неловко, что они пользуются его незрелостью, но затем сожаление быстро пропало. – Я тут отойду, – сказал он, – и сделаю вид, что ничего не слышал. Скрывшись на кухне, он тем не менее внимательно прислушивался к бурному торгу, завязавшемуся между тремя. В основном шумели Рудольф с яутом, а Питер восторженно поддакивал, когда спрашивали его мнения. Йонге тщательно отмылся и уже направился обратно, когда трекер тихонько запищал. Йонге остановился и развернулся к нему. Потом шагнул еще ближе и нахмурился. Сигналы традиционно шифровались так, что на их взлом уходило огромное количество времени, но похоже один из них был не слишком криптостойким. Как и говорил Рудольф, послание было странным. "Борода Лютому. Явились хозяева, нужен отряд адвокатов". * * * – Прям как заново родился! Эх, вот чего мне не хватало! Отличная штука! Рудольф так бурно выражал свои чувства по поводу спертого-таки вездехода, что Йонге невольно ухмылялся, подхватывая от него хорошее настроение. Питер и вовсе был в экстазе. Рудольф усадил его на переднее сиденье, видимо, оказав тем самым огромную честь. Йонге предпочел заднее сиденье, выпихнув яута в третий ряд. Великий охотник не возражал. Тем более он не принимал участия в оживленной беседе, вместо этого сосредоточенно перебирая свой арсенал. – Недалеко осталось! – Питер обернулся всем телом, выискивая взглядом охотника. – Вот совсем чуть-чуть! У лысого пенька, видите? Йонге хотел сказать, что не видит в этих проклятых снегах ни пенька, ни дерева, но вовремя прикусил язык. На горизонте вырастала скала, действительно напоминавшая пень. При большой доле живого воображения. А уж почему именно лысый – это оставалось загадкой. – А чего лысый-то? – повторил Рудольф. – Не знаю, – смешался Питер. – Все так говорят. Может, раньше что-то росло... я не спрашивал. – Зря воровали, – буркнул Сайнжа. Йонге был с ним согласен, но создание нужной атмосферы доверия было для них важнее, чем соблюдение правил. – Ленивым умансоо не помешала бы пробежка, – продолжил яут. Йонге немедленно пересмотрел свое мнение, обернулся и пронзил яута взглядом. Сайнжа, как обычно, не среагировал. – Вот поймаешь свою добычу, взвалишь на шею и побежишь, – жизнерадостно отозвался Рудольф. – А мы сзади будем ехать и тебя подбадривать. Можем еще постреливать... Питер, оружие тут где-нибудь есть? – Не, – мальчишка энергично мотнул головой. – У нас колония гражданская, тут с оружием никак нельзя. Рудольф бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида, и Йонге одобрительно кивнул ему. Конечно, Питер не мог знать, чем снабжена охрана Сентклиффа, но зато он только что подтвердил гражданский статус колонии. Йонге чуть наклонился вперед, и тут в динамиках раздался треск. Отважный пилот еле сдержался, чтобы не подпрыгнуть. Вместо него среагировал Сайнжа, коротко и зло рявкнув. Рудольф автоматически ударил по тормозам – и вездеход остановился так резко, что Йонге едва не врезался лбом в подголовник переднего кресла. – Ой-ё... – Питер беспокойно оглянулся. – Это вызов! Кажется, нас видели... – Охрана? – утончил Йонге. – Хуже! Это папа! Динамики опять затрещали, и Питер почти со страхом посмотрел на кругляш микрофона, настойчиво мигающий красным. Рудольф хмыкнул и медленно послал вездеход вперед. Подмигнул Йонге в зеркало и слегка повернулся к Питеру. – Не будем отвечать, – заговорщицки сказал он. – Согласен? – Точно! – Питер подпрыгнул от возбуждения. – Я согласен! Что он вечно за мной таскается? – Да, ты уже почти взрослый, – протянул Рудольф. Вездеход набирал скорость. – Гонится, – сообщил Сайнжа со своего места. – Остановить его? – Ни в коем случае, – быстро сказал Йонге. – Пусть посмотрит, что мы просто на охоту выехали. "Хрен мы теперь в шахты попадем", – одновременно передал он Рудольфу. "Да, провал полный. Ну хоть так развлечемся". "Я б лучше в тепле сидел, чем тут соплями обвешиваться". "Не нуди". Вездеход раскачивался на ходу и даже слегка подпрыгивал. Рудольф выжал из машины максимум, на который были способны широкие гусеницы, и Йонге даже порадовался, что заснеженная равнина за стеклопластиком окон настолько однообразна, что скорость почти незаметна. – Поворачивайте! – Азартно крикнул Питер. – Чуть-чуть осталось! Ух, уши мне потом оторвут! – Не оторвут, я на себя возьму, – пропыхтел Рудольф. – Да епта! Вездеход взревел, атакуя снежные заносы. Йонге успел обратить внимание, что они отклонились от основной дороги. Но замечания давать было уже поздно – вездеход преодолел холмик и бодро понесся вниз. – Я слышу добычу! От возбуждения Сайнжа почти ревел в голос. – На лед не выезжайте! – предупредил Питер. – Машина тяжелая! Рудольф матюгнулся и опять ударил по тормозам, одновременно выворачивая руль. Вездеход еще раз взревел, наклонился и чуть не потерял равновесие. Тормознула машина несколькими метрами выше границы снега и льда. Двигатель заглох. – Ничего себе поездочка, – шумно вздохнул Рудольф. – Если б я вел... – Там! Сайнжа перебил прочувствованную речь первого пилота. Буквально выбив дверь ногой, охотник ринулся наружу. Ледяной воздух хлынул в теплую кабину. Йонге тут же подавился и закашлялся. Ему пришлось прикрыть лицо рукавом, поэтому он пропустил момент, когда из вездехода выпрыгнул еще и мальчишка. – Ну хотя бы мы не маемся от скуки, – вздохнул Рудольф. – Идем смотреть? – Холодно! – упрямо сказал Йонге. Рудольф потянулся назад, перегибаясь через спинку, схватил напарника за капюшон и нахлобучил тому на голову. Затем распахнул прикрывшуюся было дверь и тоже соскочил на снег. – Дверь закрой! – рявкнул Йонге. – Я не с вами! Сайнжа уже метался на берегу, то и дело припадая на все четыре и вытягивая челюсти. Питер буквально приплясывал вокруг него, стараясь не попасться под ноги. Рудольф обогнул вездеход и выразительно постучал в стекло со стороны напарника. Йонге сдвинулся по сиденью, энергично замотав головой. Рудольф зловеще улыбнулся, приложил ладонь к стеклу и медленно повел вниз, царапая ногтями. Потом ладонь исчезла из виду – Рудольф потянулся к ручке двери. До сих пор словно примороженный к сиденью первый пилот наконец-то очнулся и инстинктивно рванулся вперед, пытаясь перехватить ручку. Но опоздал. Рудольф распахнул дверь. – Выходи! – объявил он. – Считаю до трех! – Отстань, чудовище. Рудольф зарычал и полез в кабину. Вездеход проектировали с размахом, но на "высокую генетику" явно не рассчитывали. Йонге безуспешно попытался лягнуть напарника ногой. Рудольф навалился сверху, обхватил товарища за пояс и потащил наружу, сдавая задом. Йонге вцепился в его капюшон, норовя придушить им Рудольфа, и в кабине завязалось короткое бодрящее сражение. В конечном итоге Рудольф все-таки победил и вытащил Йонге наружу. Почуяв, что под задницей уже не приятно-теплое сиденье, а морозный воздух, Йонге капитулировал. – Все, сдаюсь! Пусти, черт белобрысый! Со стороны холма яростно зарокотало, и Рудольф немедленно бросил мять напарнику ребра. Йонге тоже разжал руки и повернулся на звук. – Папаша явился, – определил Рудольф. Йонге он отпустил так резко, что первый пилот машинально уцепился за него согнутой ногой. Вездеход перевалил через холм и заскользил вниз. Йонге поспешно высвободился, Рудольф ухватил его за руку и дернул, помогая встать. – Пошли вниз, а то он сопляку и впрямь голову оторвет. – Я рыдать не буду. – Странная штука: в пробирке выращивали меня, а детей не любишь ты. Йонге скривился, выдернул руку и поспешил вниз по склону, оскальзываясь на слежавшихся пластах. Рудольф возмутительно легко шел за ним, громко и немузыкально насвистывая. Йонге успел насчитать восемь катастрофических ошибок в этой пародии на мелодию, когда второй вездеход заглушил двигатель. Хлопнула дверь. – Питер! Стойте! Что вы делаете?! – Все в порядке! – весело крикнул Рудольф. – Мы на рыбалку! – Назад! Сентклифф кинулся к ним. Сайнжа вскинул голову, почти садясь на четвереньки, и жутко напомнив Йонге этим Ратмира, и заревел, надсаживая глотку. Из-подо льда ему ответили. Йонге медленно перевел взгляд с яута на гладкую поверхность. – Питер! Сентклифф все-таки споткнулся и полетел кубарем. Йонге сделал два широких шага и в буквальном смысле подставил ногу падающему. Глава колонии рухнул в снег на спину, перекатился на живот и неловко вскочил. – Ого-го! Слышите? – звонко крикнул Питер. Промчался по льду добрых метров тридцать и заплясал на гладкой поверхности, размахивая руками. – Здесь они всплывают! – он ткнул пальцем себе под ноги. – Дышат воздухом! Сайнжа резко выпрямился, снял со спины копье и крутанул в воздухе. Короткое оружие тут же расщелкнулось в обе стороны, превратившись в двухметровый обоюдоконечный гарпун. Вскинутое в воздух, оно тускло блеснуло, внезапно неприятно напомнив Йонге события на Найхави. Под ложечкой екнуло, и он невольно сжал кулаки. Почему-то ему не нравилось все происходящее. – Питер, вернись немедленно! – Иду, па! Мальчишка подпрыгнул еще раз и сделал несколько торопливых шагов. Йонге видел, что он готов побежать. Затем Йонге услышал громкий треск. – Питер! – Лебедку! – рявкнул Рудольф, разворачиваясь к Сентклиффу. Глава колонии несколько мгновений стоял, как статуя, а затем ринулся к вездеходу, атакуя перепаханный склон. Йонге почувствовал, как "Фелиция", повинуясь неосознанной команде, немедленно подключает дополнительный режим. Окружающая действительность начала замедляться – только мысли Йонге работали как прежде: быстро и четко. На машине была установлена стандартная лебедка с тросом. Рудольф верно оценил ситуацию: если лед проломится, то прыгать в ледяную воду без страховки не стоит. Хорошо, если мальчишка просто провалится и успеет зацепиться, обойдутся всего одним броском... Он увидел, как лед трескается: одна, две, три черных трещины, и все из одной точки – так не бывает, когда просто ломается поверхность... Ледяная плита содрогнулась и вздыбилась, раскалываясь на части. Удар из-под воды Йонге ощутил всем телом. Почти как выстрел цангеллета. Мальчишка взлетел в воздух, словно ничего не весил. Дорогой шарф мелькнул в воздухе длинным полотнищем. И следом из ледяной воды, раскидывая обломки льда и выбивая черные фонтаны, появилась пасть. Йонге с пронзительной четкостью увидел частокол зубищ, мокро сверкающих даже в полумраке, и растянутую до полупрозрачности шкуру в самых углах чудовищно распахнутых челюстей. Обломки застучали по берегу, пасть поднялась еще выше, из складок шкуры вытаращился белесый огромный глаз, и пасть захлопнулась. Йонге моргнул. Он больше не видел мальчишку. Яут взревел не хуже двигателя вездехода. Но даже сквозь этот утробный рев Йонге услышал истошный вопль Сентклиффа, переходящий в завывание. Оглянуться он не мог, взгляд словно прирос к Сайнже. Охотник с пугающей легкостью промчался по вздыбленным льдинам, и на самой высокой из них оттолкнулся, прыгая вверх. В свете фар Йонге увидел, как разом блеснули все кольца, пряжки и металлические накладки. Охотник кувыркнулся и вытянулся в струну. Пасть нырнула обратно. – Сайнжа! – Питер! Яут ушел под воду. Рудольф сложил руки на груди и с силой прикусил туковую палочку. Йонге засунул кулаки в карманы. У него внезапно так заколотилось сердце, что пришлось считать на каждый вдох-выдох. До четырех и снова до четырех. Вдох и выдох. Сентклифф очень медленно спустился по склону и остановился между напарниками. Несколько мгновений он панически переводил взгляд с одного на другого. – И что? – наконец прохрипел он. – Так и будем стоять? – Вы умеете дышать в ледяной воде? – сухо осведомился Рудольф. – Я? Нет, я... но... Это мой сын! – Либо наш навигатор вытащит мальчика, либо оба утонут, – так же сухо сказал Рудольф. – А если туда полезете вы, то ничего хорошего не получится. Сентклифф молча рванулся к полынье, но Йонге внимательно следил за ним, поэтому прыгнул следом не хуже яута и успел поймать начальника колонии за капюшон парки. – Пустите! Пусти! Пите-ер! Йонге молча заломил Сентклиффу руку, вынуждая приседать на месте. Полярник извивался и лягался, но Йонге действительно был куда больше по габаритам, поэтому с легкостью удерживал Сентклиффа. Краем глаза он видел, как ходят желваки на скулах Рудольфа. Туковая палочка потрескивала. Больше всего на свете ему хотелось отшвырнуть Сентклиффа и самому кинуться в прорубь, где сгинул их чертов навигатор. Но Рудольф говорил правильные вещи. И к тому же Йонге не чувствовал того удара по синхрону, который случается, когда твой напарник умирает. – Питер! Йонге встряхнул Сентклиффа и завернул руку еще сильнее. Полярник глухо взвыл. – Заткнись, – велел Йонге. – Будешь метаться, вырублю. – Питер, мальчик мой, – простонал Сентклифф, оседая всем весом. Йонге чуть ослабил хватку, и Сентклифф упал на колени. Рудольф шагнул вперед, встал плечом к плечу с напарником и вгрызся в туковую палочку так, что та все-таки треснула. Рудольф растерянно вытащил ее изо рта, выплюнул обломок и засунул оставшуюся половину обратно. – Все нормально, – Йонге прокашлялся, чувствуя, как хрипит сдавленное горло. – Он живой, они, эти яуты, живучие, как плесень. "Вы, п'рни, типа крутые косм'летчики, но я видел, как вы на него см'трели", – вспомнил он и невольно вновь стиснул пальцы. Сентклифф застонал. На этот раз Йонге даже не подумал проявить сочувствие к страдающему отцу: мелкий хвастливый гаденыш мало того, что гикнулся сам, так еще и потянул за собой их третьего члена экипажа. Рудольф дернулся и судорожно схватил его за плечо. Йонге сделал еще шаг вперед, полностью игнорируя страдальческое мычание Сентклиффа. Синхрон дико завибрировал. – Mistkerl! – с чувством выдохнул Рудольф. У Йонге подходящих слов и выражений не хватило: в голове крутился какой-то "пердоль", но что с этим полагалось делать – Йонге никак не мог вспомнить. То ли отвешивать, то ли засовывать... Когтистая пятерня шарила по снегу, наконец, уцепилась, и мокрая башка медленно поднялась из воды. Сайнжа рявкнул, выдыхая воздух. Потом мощно втянул его, и вторая рука тоже поднялась из воды, удерживая груз. Яут в буквальном смысле выкинул на лед мальчишку. По белому тут же начало расплываться огромное бурое пятно, и Йонге в сумерках показалось, что яут достал погрызенный труп. Сентклифф завыл. – Уткнись! – Йонге тряхнул его. – Это не его кровь! Теперь он точно видел, что жижа и правда слишком нечеловеческого оттенка, а мальчишка просто облеплен какими-то потрохами. Сайнжа еще раз взмахнул рукой, одновременно встряхивая гривой, и беззвучно нырнул обратно. – Курва! – наконец-то вспомнил Йонге. – Вот сука, а! Разжав пальцы, он наконец-то позволил Сентклиффу рвануться с места. Полярник вихрем преодолел разделявшие его с сыном метры, упал на колени и зарыдал в голос. Затем подхватил мальчишку и ринулся обратно, точно так же едва не падая на каждом шагу. Йонге дернулся за ним, но Рудольф молча вытянул руку и перегородил ему дорогу. Сентклифф изо всех сил спешил к вездеходу. – Я умею оказывать самую первую помощь, – заметил Йонге. – Ты сопляку ребра сломаешь, если возьмешься. Пусть полярник сам разбирается. Выплюнув еще кусок палочки, Рудольф направился к машине. – А ты-то куда? – За руль, если что. Останься, дождись Сайнжу. "Или его труп", – мелькнуло по синхрону. Йонге потряс головой и снова спрятал руки в карманы. Рудольф успел пройти полдороги, но в этот момент из кузова вездехода донесся громкий булькающий кашель и звуки, с которыми обычно рвет наглотавшихся воды людей. Судя по громкости, полоскало мальчишку знатно. Механик пожал плечами и неспешно направился обратно к воде. Сентклифф появился всего пару минут спустя. Размахивая руками, он спустился по склону и опять остановился между напарниками. – Живой, – почти всхлипнул он. – Слава всем нейтрино! "Атомический креационизм", – машинально отметил Йонге. – Я все что захотите... Любое... Я не знаю! Сентклифф задохнулся, оттянул шарф и несколько мгновений хватал воздух широко отрытым ртом. – Лебедку размотайте, – буркнул Йонге. – За яутом мы нырять не станем. Сентклифф лихорадочно закивал и заторопился обратно. Он уже успел протоптать в снегу основательную дорожку, к тому же отмеченную брызгами крови и ошметками потрохов. Рудольф опять со свистом втянул воздух. Йонге не выдержал, плюнул на опасность и ринулся по переломанным льдинам навстречу вновь вынырнувшему яуту. – Утопишься, дурак! – крикнул Рудольф вслед. Йонге отмахнулся. Сайнжа держался за лед одной рукой с ощутимой натугой. Второе плечо почти ушло под воду, и Йонге видел, как чудовищно натянуты мышцы. – Дай трос, умансоо! – рявкнул Сайнжа. – Моя добыча! – Бросай ее нахрен! Сайнжа зло заревел, растопыривая челюсти. Йонге плюнул еще раз, задрал куртку и начал выдергивать ремень из петель. Холод сразу же сцапал за живот. Рухнув на колени, Йонге сунулся в ледяную воду, протаскивая прочную аль-кожу подмышкой яута. Затянув петлю, он намотал свободный конец на кулак, обхватил себя за запястье и откинулся назад, вытягивая груз Сайнжи. Ему показалось, что он пытается тянуть целый вездеход – груз не поддавался ни в какую. За спиной грохотали льдины, и Йонге успел подумать, что бесславно утонет на засранной ледяной планетке, когда рядом с ним очутился взъерошенный, буквально источающий пар Сентклифф. В руках у него был трос с крюком. Йонге оглянулся, преодолевая потрескивание в шее – начальник колонии по-умному раскрутил лебедку с запасом – черная змея петляла между льдин, обещая как минимум плюс пятнадцать метров. "Я, как единственный здравомыслящий человек, за вами не полезу", – объявил Рудольф. – Дай трос, умансоо! – проревел Сайнжа. – Кидай в воду! – скомандовал Йонге. Сентклифф молча швырнул крюк. Тяжелый трос мгновенно ушел вниз, и Сентклифф продолжил стравливать его. Йонге еще раз отметил трезвый ум полярника – тот напялил металлическую защиту поверх рукавиц. Трос позвякивал, уходя все глубже. Сайнжа повернул голову, всматриваясь в абсолютно черную воду. – Отпускай, Йхо-онхе. – Считаю до трех... Сайнжа разжал руку и, скрываясь под водой, едва уловимо взмахнул кистью. Аль-кожа, выдерживающая все мыслимые нагрузки, лопнула, как натуральная. Йонге грохнулся на спину, сжимая в руках обрывок. Лед неприятно заскрежетал, и пилот выругался от всей души. Мимо шуршал быстро уходящий вниз трос. – На берег! – крикнул Сентклифф. – Крассигирин слишком большой! Если всплывет – опрокинет! Йонге мгновенно вспомнил пасть, и почувствовал острую необходимость сбежать на сушу. Там уже зарокотал двигатель вездехода. Неловко сев, Йонге потер шею. "Говори, когда тянуть", – снова прорезался Рудольф. В проломе забурлила вода, и Йонге чуть не заорал: "Сейчас", – но это опять оказался Сайнжа. На этот раз он вынырнул сразу по пояс, оттолкнулся обеими руками и легко выскочил из воды. – Ремень мой! – ляпнул Йонге, потрясая обрывком и все еще не вставая. Сайнжа наклонился, проливая воду на пилота, взял его за плечи и вздернул на ноги. – Куплю в подарок, – пообещал он, ухмыляясь во всю пасть, и поднял Йонге еще выше, отрывая от поверхности. – Примешь? – Я бы советовал вернуться на берег, – с нажимом повторил Сентклифф. Сайнжа поставил первого пилота на место, тут же развернул и подтолкнул в спину. Яростно размахивая останками ремня, Йонге прошествовал сквозь льды, умудрившись ни разу не потерять равновесие. Вода на лице буквально замерзала. – Скажи Рхудо-о'ф, пусть достанет мой трофей, – потребовал Сайнжа. – Сам сказать не хочешь? – огрызнулся Йонге, утираясь. – Я же не умею, как вы, разговаривать. Скажи. Говори, говори, умансоо. С каждым словом Сайнжа все настойчивее стучал когтем по плечу Йонге, и на ходу это особенно раздражало. "Тяни", – скомандовал Йонге. Вездеход радостно зарычал, трос вздрогнул и натянулся. Сентклифф немедленно прибавил шаг, обгоняя Йонге, хотя для этого ему пару раз пришлось перепрыгивать широкие трещины, Йонге и сам почувствовал, как лед под ногами угрожающе сдвигается, и прибавил ходу. Последняя льдина стояла дыбом, и он как следует оттолкнулся, прыгая. В аккурат, когда отважный космолетчик приземлился на надежный берег, лед треснул с диким грохотом. Йонге обернулся и воочию убедился, что крассигирин огромен. Пока что из воды появлялась только его башка. Вездеход натужно ревел, впившись стопорами в снег, трос вибрировал, а туша все выползала и выползала. – Матка боска, как ты это одолел? – вырвалось у Йонге. – Тысячи поколений охотников, – самодовольно откликнулся Сайнжа. Сентклифф вместе с ними наблюдал за вытягиванием туши. Оторваться от зрелища было невозможно. Затем в общем шуме Йонге различил шаги. Ему не пришлось оборачиваться, чтобы определить, что это Рудольф. Дело было даже не в синхроне, а в остром запахе туковых палочек. Сайнжа пошевелил выдвинутыми вперед клыками и оглянулся. В процессе он машинально скользнул взглядом по Сентклиффу, и тот немедленно замахал руками. Потом скинул рукавицы и начал ломать пальцы, явно пытаясь выстроить фразу. Сайнжа поднял ладонь, останавливая безмолвный монолог. Тоже сделал несколько жестов, но в отличие от полярника еще и повторил вслух. – Я не спасаю. Я охочусь. Сентклифф молча прижал оба кулака к груди и низко поклонился. Яут самодовольно провел когтями по гриве и вскинул подбородок. Йонге запихнул ремень в карман, стащил куртку и швырнул в навигатора. Сайнжа поймал ткань и небрежно утерся, а затем перекинул мокрую одежду через плечо. – А ты, не вздумай, – предупредил Йонге, видя, что Рудольф тоже потянулся к застежке. – Сразу двоих с соплями нам не нужно. – В отличие от яутов я не склонен чихать по поводу каждого сквозняка. А кое-кто недавно ныл, что ему холодно. Кто бы это мог быть? Диалог еще не успел разгореться, как яут шагнул вперед, сгреб обоих за плечи и потащил к вездеходу Сентклиффа. Сам начальник колонии телепался в кильватере, продолжая бормотать слова благодарности. По пути Йонге раздумывал, что едва полярника малость отпустит, как он вспомнит, что его сын едва не стал обедом крассигирина именно благодаря залетным гостям. Запихнув обоих в теплый кузов, Сайнжа бросил Йонге куртку, а сам вновь скрылся в морозной пелене. Йонге огляделся, почуяв мерзкий запах, и тут же узрел Питера. – Дяденька, а почему у вас куртка мокрая? – прохрипел пацанчик, кутаясь в огромное одеяло. – Вы меня спасали? – Сайнжа тебя спасал, – вздохнул Йонге. – Только не благодари его, он это не любит. – Я думал, все хотят быть героями, – удивился мальчишка и чихнул. – О, а мне дадите? Рудольф, вытащивший из-за пазухи плоскую фляжку, недобро покосился на оклемавшегося пацана, но потом молча протянул фляжку. – Эй, ты чего делаешь? Йонге только-только возмутился, а мальчишка уже хлебнул и тут же дико закашлялся. Сопли и слезы потекли во все стороны. Рудольф подхватил выпавшую фляжку и обтер горлышко, после чего смачно отхлебнул сам. – Меня воспитатель так учил, – сообщил он, – хочешь – пробуй, но потом не жалуйся. Йонге вытащил фляжку у него из пальцев и отхлебнул сам. Не закашляться стоило большого труда – Рудольф намешал туда чего-то, больше похожего на доисторическое ракетное топливо. Тем не менее, пилот добил остатки, зажмурился и осторожно выдохнул. Ядреный дух устремился в нос. Йонге даже показалось, что сейчас он начнет выдыхать огненные струи. – Руд-дольф, чушка белобрысая, ты чт-то туда... Йонге едва ворочал языком. Кабина вездехода начала стремительно вращаться, вытягиваясь в тонкую спираль. – Да я ничего-о... – изумленно протянул Рудольф. Йонге схватился за страховочную рукоять и с пьяным ужасом вспомнил, что "Фелиция" говорила им про шестикратное усиление алкогольного воздействия, связанное с внедрением активных белков в организм. * * * Вездеход раскачивался, Йонге мутило. Он слышал, как проклятый недоутопившийся сопляк оживленно болтает, восхищаясь героизмом великого охотника. Великий охотник даже что-то бурчал в ответ, но судя по отсутствию перевода на синхроне – просто тренировал голосовые связки. Йонге замычал и покрутил головой. Под щекой обнаружилась знакомая кожаная подушка с подогревом. Йонге разлепил один глаз и обнаружил, что лежит головой на бедре яута. Тяжелая ладонь покоилась на его шее, коготь опасно щекотал под самым подбородком. Йонге застонал и попробовал развернуться. Все тело онемело, и по ногам тут же побежали иголочки. Сайнжа ослабил хватку, а затем поерошил волосы пилота. Разлепив второй глаз, Йонге увидел главную причину своего мерзкого состояния. Причина куталась в одеяло и была весьма жизнерадостна. Отвратительно жизнерадостна. Йонге с трудом перевернулся на спину, задрал ноги и положил на страховочную ручку. Яут осторожно погладил его двумя пальцами по лбу, снова зарылся в волосы и угомонился. Йонге не видел напарника, но был уверен, что картина там точно такая же. Уж слишком самодовольно скалился великий охотник. – Дяденька, а вы его любите? – хитро сощурившись, поинтересовался мальчишка и потер красный нос. – Ненавижу. Вас обоих, – простонал Йонге. Вездеход остановился, и Йонге с грохотом опустил ноги на пол. Все еще невидимый Рудольф издал страдальческий рык. Дверца хлопнула, и Йонге порадовался, что вездеход Сентклиффа имел четкое разделение между кабиной и пассажирской частью. Он успел кое-как сесть, прежде чем начальник колонии распахнул двери. – Прибыли! – почти весело сказал он. – Ну и тяжелый же ваш трофей! Йонге замычал и полез наружу, по пути безжалостно оттоптав ноги яуту. Сайнжа не замедлил помянуть людей в неприличных связях с пометом и тоже полез следом. Рудольф напутственно пожелал им всем сдохнуть. – И не вздумайте шуметь в процессе! – закончил он. Даже сумерки Лифанги казались слишком яркими. В глазах все пульсировало. Именно поэтому Йонге не сразу разглядел трос и только споткнувшись об него обнаружил, что Сентклифф не просто так поминал трофеи. Сайнжа поймал пилота за рукав и потянул на себя. – Что это? – потрясенно спросил Йонге. От шока его даже слегка отпустило. – Добыча! – провозгласил яут. – Я вижу! Но почему целиком?! Чудовищных размеров ящер, примотанный к вездеходу за хвост, возлежал на снегу, как памятник яутским достижениям. Раздутая туша покрылась льдом и холодно поблескивала. Йонге оттолкнулся от яута, прошел десяток шагов и заглянул в разверстую пасть. Она состояла целиком из ощеренных зубов. Острые, длинные, тонкие – самое то, чтобы хватать рыбу и глотать, не жуя. Очень большую рыбу, где-то с человеческого подростка. Йонге обогнул голову, прошел вдоль другого бока и обнаружил огромную резаную рану на боку чудовища. Потроха застыли наплывами и петлями. Трудно было сказать, чем орудовал Сайнжа, но это совершенно точно не был его плазмомет. – А жрать это можно? – приглушенно донесся вопрос Рудольфа. – Конечно, – отозвался Сентклифф. – Йонге, слыхал? – заорал Рудольф и тут же застонал. Стон Йонге не услышал, а почувствовал. Причем еще и за счет того, что острая головная боль досталась и ему тоже. Он схватился обеими руками за гудящий череп и прислонился к тварюге. Сайнжа вышел на него "из-за угла", обогнув тушу. – Я отдаю должное твоему героизму, – прохрипел Йонге, – но на корабль я это взять не позволю! – Возьму только череп, – ухмыльнулся яут. Йонге еще раз медленно обошел тушу и все-таки пришел к выводу, что это даже не ящер, а амфибия, но выросшая до гигантских размеров. Что она ухитрялась жрать в ледяных темных водах – он даже не мог представить. Сентклифф появился из-за вытянутой морды, и Йонге попробовал соорудить мужественное выражение лица. – Спасибо, – тихо сказал полярник. – Я... понимаете, мне даже говорить сейчас тяжело, Питер, он... – Ладно-ладно, – Йонге замахал руками и тут же скривился от головной боли. – Если б мы знали, что эта чертова ящерица такая охрененно огромная, то хрена с два сунулись бы. – Знаете, лучше так, – все еще тихо сказал Сентклифф. – Он этими тварями бредил, твердил, что научится их добывать, а я ему все время настрого запрещал... Может, он бы однажды пошел на рыбалку сам. Тогда за ним некому было бы нырять, понимаете? Он то и дело косился на Сайнжу, но яут уже сосредоточенно резал пасть крассигирина, точно собирался немедленно вытащить ранее упомянутую часть скелета. Йонге молча протянул руку, и Сентклифф так же безмолвно, но с большим чувством пожал ее. – Предлагаю заняться потрошением, – бодро сказал Йонге. – Пока этот чучельник не изгадил весь филей. Вы же не шутили, когда сказали что ящерицу можно сожрать? * * * Планы по переподписанию бумажек о собственности пришлось временно отложить. Сентклифф решительно взялся за обустройство самого настоящего торжества, посвященного поимке ящера. Сначала он послал людей за брошенным вездеходом, потом связался с кем-то еще и затребовал неких "чернил", и закончил командой по запуску отопления одного из ангаров. Бегать и кричать о чудесном спасении сына он не стал, а свел важность момента к прославлению охотничьей доблести яута. Половина сменщиков окопалась в шахтах, несколько человек отказались из-за легкой снежной аллергии – и в общей сложности с экипажем "Фелиции" поимку крассигирина отмечали человек двадцать. В том числе Николай. А вот Питера отправили под домашний арест, невзирая на отчаянное сопротивление и даже позорные мольбы простить и разрешить. Сочувствия к "арестанту" Йонге не испытывал. Сайнжа довольно кивал, выслушивая короткие тосты, и хотя явно не понимал ни одного слова, исправно поднимал огромную кружку. Сентклифф вытащил ее откуда-то со склада, признавшись, что это на самом деле сувенир. Но для яута она подошла в самый раз. К его большой радости застолье не превратилось в нудный церемонный вечер. Вернее утро – Йонге уже окончательно запутался в местном времяисчислении. Объединяло собравшихся желание выпить и насладиться вкусом редкой добычи. Затем народ быстро разгруппировался, и вечеринка превратилась в обычные посиделки с кучками по интересам. Рудольф вообще откололся от коллектива и сосредоточился на обхаживании дочери Сентклиффа. Полярник снисходительно игнорировал творящееся у него под носом безобразие: Йонге решил, что делает он это не из чувства благодарности, а по рациональному расчету: запрос к "Мэйю" он отправил, да и сам экипаж "Фелиции" сообщил, что долго тут задерживаться не намерен. "А шестнадцать уже есть твоей красотке?" – только и поинтересовался Йонге. "Обижаешь, уже двадцать!" "Ладно. Вали, ловелас". "Надо же поддерживать имидж крутых парней, – Рудольф явственно ухмыльнулся, хотя сам при этом не переставал расточать комплименты. – Я неофициально буду доказывать нашему другу Николаю, что мы не какие-то залетные пидарасы". – Смотри, чтобы потом не пришлось официальные алименты платить, – хмыкнул Йонге. – Зачем платить матриарху? – тут же поинтересовался доселе молчавший Сайнжа. Пилот спохватился, что сказал это вслух. К счастью, в это мгновение рядом с ним находился только яут, а Колл, тоже участвовавшая в мероприятии, как раз отошла за новым куском плавника. – У людей нет матриархов, – с бесконечным терпением сказал Йонге. – К тому же это наше личное дело. – Хорошо. А почему прогнали младшую кровь? Йонге с подозрением глянул на Сайнжу и проверил синхронизацию. Глейтерный сигнал шел четко – значит, яут сказал именно то, что хотел. Йонге подумал несколько секунд и даже чуть не сунул в рот сельдерей, который все-таки присутствовал среди гарнира. – Потому что он засранец, – наконец-то определился пилот. – Думать надо, а не по льду скакать, если там такие твари водятся. Я б его еще и отлупил. Так до шахт и не добрались из-за этих приключений. – Но я добыл свой трофей, – протянул Сайнжа. – Я доволен. Чувствуешь, как горит кровь? – Отстань от меня со своей философией... – Это правда, – возразил яут. – Ты потрогай. Не дожидаясь ответа, он схватил Йонге за руку и заставил приложить ладонь к собственной груди. Пилот инстинктивно попытался вырваться, но затем удивленно поднял брови. Сайнжа и так всегда был горячим, но сейчас шпарил, словно реактор. Еще немного – и дым повалит. – Сладко, – пробормотал Сайнжа. – Жаль, что ты не чувствуешь. – Поверь, когда мы получим их шахты, я буду почти так же счастлив, – искренне сказал Йонге. Свободной рукой Сайнжа взъерошил ему волосы и вкрадчиво провел пальцем за ухом, спустился на загривок и начал поглаживать уже всеми четырьмя пальцами. Йонге вдвойне обрадовался, что народ более-менее рассосался по обширному помещению, наспех переоборудованному для зажарки целого крассигирина. – Вы так хотите себе эти кристаллы. Какие промышленные характеристики можно улучшать ими? – А ты в курсе, что только в твоем воображении люди становятся болтливыми, если их почесать за ухом? – неприязненно сказал Йонге. Яут отчетливо фыркнул и заворчал. – Теперь в курсе. – Эгей! Кому плавников? Хрустящих! Колл буквально ворвалась в напряженную атмосферу, тут же разрушив натянувшуюся паутину синхронизации. Йонге облегченно вздохнул и протянул тарелку. – Что, пульс проверяешь? – Колл кивнула на яута. – Скорее, температуру. Мы его уже один раз лечили от насморка, второй раз, да еще и в колонии, не хочется. – Я не болел, – возразил Сайнжа, отпуская его. – Чего? – Перевожу: он клянется, что чихание и сопли вовсе не были признаками простуды и... Сайнжа щелкнул когтями, метя в лоб Йонге, но пилот присел и захохотал. Колл прикрылась ладонью и тоже засмеялась. Охотник вскинул голову, выхватил из рук погрузчицы последний плавник и громко захрустел им. – Ты клевый, – сказала Колл, почти завороженно глядя на охотника. – Эй, Йонге, переведи ему, что он клевый! Настоящий мужик! – А я не настоящий, что ли? – изумился Йонге. – Ты обычный, – фыркнула Колл. – А это настоящий инорасец! – Нет уж, не буду я ему переводить, – Йонге помахал сельдереем. – Что я, дурак, конкурентов себе плодить? – Да ладно, переведи, ну что тебе стоит! Глаза Колл смеялись. Йонге тоже улыбнулся и демонстративно постучал себя по щеке. Колл сложила губы трубочкой, задумчиво посмотрела в потолок, но потом поднялась на цыпочки и быстро клюнула Йонге почти в подбородок – выше она не дотягивалась. – Эй, навигатор, прекрасная фрау говорит, что ты крутой. – Я знаю, – отозвался Сайнжа. – Передай мое почтение матриарху. – Она не... А, ладно. Колл, тебе привет. Погрузчица подняла палец, и Йонге понял, что сейчас произойдет что-то ужасное. Например, Колл начнет зачитывать героические стихи, и ему придется пересказывать их тоже. Ситуацию невольно спас Сентклифф. Начальник колонии самолично караулил огромный цилиндр очередного стерилизатора, в котором, по его словам, готовилось блюдо вечера. Разумеется, второе по значительности после ящера. И сейчас Сентклифф звучно хлопнул в ладоши. – Эй, господа! – весело крикнул он. – Чернила готовы! Налетайте все! Он с натугой открутил стопоры, тяжелая крышка поднялась, и из-под нее повалил синеватый пар. – Уау, чернила! Колл почти взвизгнула и кинулась вперед, размахивая тарелкой. Мелкие кости полетели во все стороны, но погрузчица даже не заметила. Яут тоже внес свой вклад в свинарник, бросив обглоданный плавник на пол, и с интересом двинулся следом за погрузчицей. В толпе женщин он выглядел совсем гигантским. Йонге поискал взглядом Рудольфа, и обнаружил, что напарник рассеянно улыбается и потирает щеку. Красотки рядом с ним не было. Рудольф поймал взгляд напарника, но Йонге великодушно промолчал. Потом поднял свою тарелку и приглашающе кивнул. Рудольф махнул рукой, жестами изобразил, что ему нужно выйти, и направился вглубь ангара. Свято следуя правилу, что окружающие – взрослые люди, способные сами решить свои проблемы, Йонге устремился к общему котлу. Возле него царило неслыханное оживление: колонисты, а вернее сказать колонистки, буквально сражались за право набрать витков длинной, черной субстанции. В ней Йонге с трудом признал лапшу, и то исключительно благодаря Николаю, который атаковал котел с бесстрашным воплем "Спагетти!" Особым пиететом к женскому населению он не отличался, но на его месте Йонге тоже бы предпочел защищать свою печень, а не раскланиваться, пока тебе отдавливают ноги. Сайнжа уже прочно занял позиции и деловито усасывал лапшу, загребая ее прямиком из стерилизатора. Йонге поспешил присоединиться к нему. Проталкиваясь между тел, затянутых в комбинезоны, он чувствовал себя где-то на третьем-четвертом небе от удовольствия. До седьмого пока еще не дотягивало, но и так получалось неплохо. – У нас еще глинта есть! – Сентклифф помахал ему со своей стороны посудины. – Кружку? – Нет! Слишком много электроники, – Йонге выразительно постучал себя по лбу. Сентклифф понимающе закивал. Йонге машинально блокировал локоть, тыкавшийся ему в ребра, и наконец-то тоже добрался до заветной лапши. Но не успел он запустить длинную вилку в стерилизатор, как все испортил треклятый яут. Сайнжа обхватил пилота за пояс и дернул к себе. Йонге споткнулся и выронил тарелку, однако успел сделать такой же широкий жест, чтобы обхватить яута за плечи. До второго плеча он не дотянулся, поэтому получилось обхватить за шею, но так Йонге даже больше понравилось. Еще больше ему понравилось бы, будь у него возможность задушить навигатора. – Хочу трахаться с умансоо, – проворковал Сайнжа, вытягивая челюсти и задевая клыками скулу Йонге. Йонге прижал палец к шее яута и дернул электричеством. Сайнжа мотнул головой, со стуком захлопывая челюсти. Йонге похлопал его по плечу и подался ближе, одновременно умудряясь свободной рукой накручивать на вилку черную лапшу. – Полезешь ко мне – поджарю, – еле слышно предупредил он. Подмигнув Сентклиффу, Йонге взмахнул вилкой и ткнул яуту прямо в пасть. Сайнжа машинально щелкнул, едва не вырвав у него вилку, и сосредоточенно начал жевать. Длинная петля зацепилась за клык, и Йонге с преувеличенной заботливостью поддел ее и опять же вилкой запихал почти в глотку навигатора. – Люди такие сложные, – посетовал Сайнжа, чавкая и едва не пуская слюни. – Ритуалы, запреты... – Чего он говорит? К Йонге обернулась одна из колонисток: пронзительно-рыжая, словно ее макнули головой в реактор. Йонге понятия не имел, как ее звать. – Говорит, у тебя красивые волосы, – невозмутимо соврал он. – И я, кстати, с ним полностью согласен. Колонистка ухмыльнулась, облизала пальцы и дружески двинула пилота по ребрам. Йонге охнул от неожиданности – силища у рыжей была немалая. – Блок три-восемнадцать, "Ромашка", – она подмигнула. – Приходи, на кулачках померяемся. Сайнжа заворчал, и Йонге машинально вновь ткнул в него вилкой. – Через одну смену, – подсказала рыжая, правильно оценив его замешательство. – Ну? – Обязательно, – расплылся в улыбке Йонге. Столпотворение у "котла" рассосалось, колонисты вновь перебрались к ящеру, и Йонге мельком подумал, что с таким старанием сожрать ценную добычу им всем грозит несварение желудка. Рыжая довольно прищурилась, кивнула и тоже отошла. Йонге выдохнул. Он не был до конца уверен, что его пригласили приятно провести время – от колонистов всего можно было ожидать – но в присутствии рыжей у него невольно перехватывало дух. – Удивительная, – вслух сказал он. Яут невнятно заворчал и потянул его в сторону. – Дай пожрать, – рассердился пилот. Сайнжа заворчал громче и выжидательно сложил руки на груди. Под его взглядом кусок толком не лез в горло. Йонге не особо расстроился – лапша оказалась так себе. Он демонстративно отложил вилку и развернулся к яуту. Тот кивнул на выход, а потом еще и указал туда же пальцем. Несмотря на отсутствие полноценной синхронной связи, Йонге все же почувствовал, что у Сайнжи имеется некая важная мысль или намерение. Спорить с яутом не хотелось: вечеринка настраивала на мирный лад, поэтому Йонге развязал куртку, висевшую на поясе, накинул на плечи и направился, куда было показано. Сайнжа топал за ним, с хрустом разгрызая подхваченную в последний момент кость крассигирина. За пределами ангара было невыносимо холодно. Йонге немедленно напялил куртку обратно, застегнулся и набычился. Сайнжа отшвырнул кость, присел и тщательно вымыл руки в снегу. Йонге нетерпеливо притоптывал рядом, дыша паром. Яут поднялся, оглянулся и двинулся напролом сквозь снег к очередному блоку. То и дело возводя взгляд к небу, Йонге проследовал за ним, стараясь ступать след в след. Возле блока Сайнжа остановился и толкнул дверь. Та предсказуемо не открылась. Йонге сдержался и не сказал ни одной язвительной фразы из полудесятка тут же образовавшихся у него в голове. Яут пристально осмотрел дверь, потыкал пальцем в наруч, и тот знакомо трансформировался, выдвигая защитную пластину. – Стой, а ну... Договорить Йонге не успел. Яут размахнулся и ударил. На месте замка образовалась дыра. – Ты представляешь, сколько эта дверь стоит? – сдавленным шепотом заорал Йонге, невольно оглядываясь. Платить за ущерб, нанесенный колониальному имуществу, ему абсолютно не улыбалось. – Это моя планета, – невозмутимо сказал яут. – Помни, еще неделя на восстановление прав. Пока Йонге пытался сообразить, как юридически защищены самовольные постройки на чужой территории и защищены ли вообще, яут просунул руку внутрь, нашарил там что-то и потянул. Дверь открылась, со скрежетом стесав пласт льда, намерзший на пару сантиметров от нижней кромки. Сайнжа отряхнул руки, и Йонге в который раз позавидовал физическим данным навигатора. Сайнжа нырнул в темноту, и Йонге со вздохом последовал за ним. В конце концов, он хотел знать, какие неприятности грозят им из-за того, что яут решил обследовать территорию. Яут энергично шел по коридору, который явственно уходил под уклоном вниз. Йонге невольно собрался, отсчитывая шаги. Постройки, конечно, были немаленькими, но коридор уже прилично нырнул под землю. Не горела ни одна лампа, но Йонге все равно прекрасно различал окружающее, разве что в цветах выходило полное искажение – все было красным и черным. И еще становилось все теплее. Йонге расстегнул куртку, потом и вовсе стянул ее и начал всерьез подумывать избавиться от свитера. Удерживала его только неуверенность в том, что встретится за соседним поворотом. Пока дела выглядели так, будто они идут в самые настоящие адские котлы. Сайнжа остановился возле очередной двери, снабженной самым настоящим запорным колесом, и с хрустом повернул его. Йонге ожидал, что дверь окажется намертво заваренной, но она почти бесшумно отворилась. Толстая плита казалась совершенно новенькой. – Генераторная станция, – удовлетворенно сказал яут. – Используют тепло внутренней энергии. Это жаркая планета. Йонге поежился, едва лишь вспомнив о толще льда и снега, укрывавших Лифангу. Яут нырнул в дверь, и Йонге, как истинный отважный космический разведчик, героически последовал за ним. На всякий случай проверив, можно ли будет пустить разряд через кольца. – Как ты нашел это место? – на ходу поинтересовался он. – Жар видно издалека. Они повернули – и Йонге остановился. Огромная каверна полностью была залита кроваво-красным светом. Йонге ошарашено обвел взглядом пространство, заполненное гигантскими конструкциями, и понял, что совершенно не представляет, что тут происходит. Жар, исходящий из распахнувшихся под ногами глубин, был сравним с вулканическим. Да что там – он и был вулканическим! Йонге почувствовал, как пот начинает проступать на лбу, на шее, в подмышках... – Скажи, Йхо-онхе, я уважил ваши глупые традиции? – Что? – Здесь тепло и никого нет. Сайнжа выразительно обвел помещение рукой. Йонге на секунду подвис, а затем до него дошло, и он в сердцах пнул тронутую ржавчиной опору. – Ты меня сюда затащил, только чтобы потрахаться? – Специально ради этого. Яут так выделил слова интонацией, что сразу же стала ясна разница в том, как это видел Йонге и как видел великий охотник, не привыкший соблюдать массу условностей, которыми люди обвешивались, начиная с грехопадения Адама. – Ладно, я оценил, – Йонге потер лоб, – только... Тьфу, чтоб тебя, и что я должен сказать? Сайнжа заклекотал, перекатывая смех по всему горлу, а затем шагнул ближе и уцепился когтем за пряжку ремня. Йонге моргнул и порадовался, что в генераторной и так жарко. Пилот "Фелиции" не переносил, когда ему приходилось краснеть. Он чувствовал себя довольно глупо, стоя перед сосредоточенно сопящим яутом. Сайнжа подергал пряжку, оставил ее в покое, подцепил свитер за край и потащил вверх. Йонге машинально поежился, хотя все его существо отчаянно мечтало избавиться от одежды вообще. Сайнжа задрал его свитер до самой шеи и обратил пристальное внимание на штаны. Йонге представил, как яут будет втискиваться между спутанных тканью ног, и нахмурился. Сайнжа склонил голову, его клыки почти уперлись Йонге в лоб, и влажное горячее дыхание начало буквально стекать по лицу пилота. Йонге дернул головой, одновременно подаваясь назад. – Хватит. Я сам. Сайнжа тоже подался назад, освобождая ему место для маневра. Йонге наклонился, расстегивая ботинки, и Сайнжа провел когтями по согнутой спине. В это мгновение Йонге и накрыло. Пальцы затряслись, кровь ударила в голову. Он выпрямился рывком, яростно тряхнул ногой, скидывая ботинок, и так же яростно принялся сдирать штанину. Сайнжа поприветствовал его рычанием, полным энтузиазма, и, не дав Йонге добраться до второго ботинка, сгреб в охапку, тут же поднимая. Йонге стиснул его бока, яут сделал шаг вперед и легко опустился на колени. Теперь Йонге точно был уверен, что вечно голодный инопланетчик прилично набрал вес и мышечную массу, отожравшись в НИИЦ и затем на "Фелиции". Сайнжа обхватил его ладонью за затылок и слегка потянул назад, заставляя выгибаться. Йонге привычно ухватился за дредлоки, почти повисая на них. Сайнжа булькающе заклокотал и щелкнул челюстями. Ему явно не нравилось, когда то один, то другой из напарников пытался оскальпировать его заживо. – В ваших традициях нет смирения и послушания? – Шею сверну! – почти рявкнул Йонге. – Нет такого в нашей культуре! – Все культуры, кроме великих родов науду, ущербны и неполноценны. Йонге не выдержал и лягнул яута по почкам. Увы, босая пятка оказалась плохим оружием. Сайнжа моргнул, ничем более не среагировав на удар. Разве что пальцы сжались сильнее, и Йонге почувствовал, как над бровью впивается острый коготь. Зарычав не хуже яута, он дернул головой. Коготь соскользнул, разрезав кожу, и Сайнжа просто ухватил его за волосы. Недолгое противостояние закончилось ничьей: Сайнжа перестал хватать Йонге за голову и полностью перенес внимание на голую спину. Йонге в свою очередь милостиво выпустил из кулаков слегка пульсирующие дредлоки. Вместо этого он пробрался ладонями под ворох прохладных кожистых жгутов и сцепил пальцы в замок на могучем загривке. Холодное железо защитного воротника нагрелось под прикосновением. Йонге машинально подумал, что было бы интересно узнать, почему яут никогда не снимает защиту – даже в анабиозе он был с этим ошейником – однако лишний раз раскрывать рот не хотелось. Сайнжа ощупывал его спину, то забираясь почти до самого затылка, то опускаясь на ягодицы. Йонге поерзал на бугрящихся мышцами ногах – и тормозившее либидо встрепенулось. До сих пор он чувствовал себя примерно как в госпитале, поэтому искренне обрадовался. Сайнжа тоже заинтересовался и чуть наклонился. – О, вижу, все хорошо, – почти промурлыкал он. – Не жалуюсь, – точно так же довольно отозвался Йонге. Сайнжа всхрапнул и резко наклонился. Гладкая макушка уткнулась в живот Йонге, клыки прошлись по бедрам, а хорошо знакомый язык змеей обвился вокруг члена. Мгновением позже Сайнжа сделал глотающее движение – и Йонге немедленно застонал от восторга. На дальнейшие активные стоны его не хватало – и пилот "Фелиции" просто часто дышал, наслаждаясь каждой секундой щедрого яутского внимания. Сайнжа запустил обе руки ему под задницу и беспардонно тискал обе ягодицы. Йонге не стал бы позволять такого хоть трижды засинхроненному члену экипажа, но яутский минет заставлял терять все чувство собственного достоинства. Горячая глотка сжималась вокруг его члена, Йонге кайфовал все больше, а соображал все меньше. У него начали подрагивать колени, и он стиснул бедра, неосознанно пытаясь перекрестить ноги за спиной яута. От этого напряжения возбуждение подскочило еще сильнее, грозя вот-вот закончиться выплеском спермы. Йонге очень нравился такой сценарий. Он напрягся еще сильнее, буквально сдавливая корпус яута ногами, и наконец-то дотянулся кончиками пальцев друг до друга... – О-о! Согнувшись еще сильнее, Йонге почти пустил слюну на голову яута. Мышцы живота свело от острого наслаждения, пульсирующего в члене и быстро разливающегося по телу. Очень быстро, почти мгновенно. Йонге невольно задержал дыхание, но оргазм закончился даже быстрее, чем ему начало хотя бы чуть-чуть не хватать воздуха. Йонге шумно вздохнул и попробовал расслабиться. Сайнжа дернулся, разомкнул почти сведенные клыки и выпрямился. Отважный пилот еле успел убрать голову, чтобы ему не стесало подбородок. И у него все еще сохранялся отличный стояк. Йонге непроизвольно облизнулся. Яут поднял его еще чуть повыше, не переставая в буквальном смысле растягивать задницу, и тут же пустил в дело собственный член. Йонге зажмурился в предвкушении: ощутимо горячая скользкая головка терлась у него между ягодиц, настойчиво тыкалась в инстинктивно сжатый анус, а затем начала медленно продавливаться внутрь. Йонге затаил дыхание, беззвучно охнул. Невзирая на благодатную анестезию, все его тело реагировало на постороннее вторжение, заставляя судорожно поджиматься каждой клеточкой. Даже пальцы на ногах скрючились. С другой стороны, это было круто, потому что... Йонге тяжело втянул перегретый воздух. Яутский хрен изобретательно вращался во всех направлениях разом. Во всяком случае Йонге так казалось. Набухшая простата вздрагивала, и с каждым таким внутренним вздрагиванием Йонге чувствовал, как его член сочится все больше. Сайнжа наконец-то отпустил его задницу, но опять взялся за попытки перекроить поведение человека по своему усмотрению. Йонге чувствовал, как все мышцы живота сокращаются, призывая его согнуться, но Сайнжа одной рукой держал его под поясницей, а другой – давил на грудь, заставляя Йонге выгибаться, почти опрокидываться назад. Йонге хотел высказать пару ласковых, но из-за непрерывного движения в заднице внятные слова превратились в хрип блаженства. Чем больше Сайнжа заставлял его откидываться, тем сильнее его член давил на простату. Йонге всхлипнул от резко подскочившего удовольствия. Попытался ухватиться за дредлоки, но промахнулся. Сайнжа толкнул еще раз и в буквальном смысле дернул членом. Йонге все-таки не выдержал. Глухое завывание вырвалось из груди, глаза закрылись сами собой, и Йонге кончил, стискивая яута коленями до хруста. Всего пару мгновений спустя он понял, что до сих пор возбужден. Собственный член горел и требовал внимания, а Сайнжа полностью сосредоточился на себе. Еле разлепив глаза и дыша через раз, Йонге все-таки дотянулся и сжал ладонь вокруг мокрой плоти. Сперма, как обычно, отлично подошла для того, чтобы как следует подрочить. Пока яут хрипел и пускал слюни, изображая альфа-самца, Йонге самозабвенно наяривал, то и дело хватая себя за яйца и сжимая пульсирующие ядра в ладони почти до боли. Хрип Сайнжи превратился в кошмарное булькающее захлебывание, Йонге взбрыкнул обеими ногами и уперся в пол. Оттолкнувшись пятками, он проехался вверх по члену. Анус от такого задрожал и стиснулся, а уже третий по счету оргазм наконец-то пальнул разрывными. Продолжая сжимать собственный член, Йонге захрипел не хуже яута и залил себе пальцы. Передернул еще пару раз для верности, провел большим пальцем по головке, содрогаясь от удовольствия – и тут его догнал Сайнжа. В заднице сделалось мокро и слишком переполненно – на этот раз Сайнжа точно не экономил. Йонге блаженно застонал и позволил себе повиснуть на державшей его руке. * * * Впавший в ступор яут медленно ронял слюни ему на живот. С этой мерзкой привычкой превращаться в статую надо было что-то делать. Йонге глухо хихикнул, представив, как командирским тоном приказывает Сайнже убрать руки, ноги и пасть куда подальше – и все это за миг до оргазма. Понежившись еще немного, он почувствовал, что Сайнжа постепенно сдает позиции. Рука опускалась, и дальше Йонге давить побоялся, ощущая, что внутри него отнюдь не вялый отросток. Еще пару минут у него ушло на обязательную акробатическую программу "слезть со статуи яута". С блеском ее выполнив, Йонге оглянулся, первым делом ища ботинок и с подозрением прислушиваясь к организму. Требований немедленно уединиться за углом не поступало, и он принялся натягивать штаны. – Эй! Слабый возглас донесся со стороны входа. Йонге почувствовал, как губы сами собой раздвигаются в оскале. Лихорадочно застегнувшись, он рывком вернул мокрый свитер на место, передернулся от мерзкого ощущения, подхватил куртку и, наконец, обнаружил ботинок. По пути к вожделенной обуви он накрыл предательски торчащий хер яута тем меховым безобразием, в которое превратились форменные штаны, и от души попытался согнуть упорно стоящий колом орган. Тот дернулся и медленно начал опускаться. Хмыкнув, Йонге молниеносно зашнуровал наконец-то надетый ботинок, еще раз одернул свитер, проверил, застегнута ли у него ширинка, и неторопливо вышел в коридор. – Эй! Сентклифф вывернул из-за угла и тут же отскочил, испуганно вскрикнув. Йонге заслонил глаза ладонью от яркого света. – Все в порядке, – сказал он. – Чудовищ тут нет, мистер Сентклифф. – Зато мелких зверей полно, – возразил начальник колонии. – Что вы вообще здесь делаете? Почему дверь открыта? Зачем вам наша генераторная? – Дверь сломана, – поправил Йонге. – Кстати, приношу извинения. Ее стоимость войдет в расчеты при выселении. – Опять вы за свое! – с досадой воскликнул полярник. – Скажите на милость, сюда-то зачем вы полезли? – Это не я, а наш навигатор, – Йонге небрежно ткнул пальцем за спину. – Ему показалось, что здесь кто-то бродит. Охотник, бдительная кровь, ну вы понимаете. – Не очень, – нахмурился Сентклифф. – В местном холоде на поверхности ничего не водится. Йонге склонил голову к плечу и внимательно на него посмотрел. Сентклифф переступил на месте, явно ощущая неудобство. – Что-нибудь обнаружилось? – Ничего не нашли. – И... – Обряд очищения, – на голубом глазу соврал Йонге. – Если добыча не обнаружена, следует короткая медитация. Сентклифф подошел ближе и, к досаде Йонге, все-таки заглянул в зал. Пилот развернулся за ним и тоже посмотрел на яута. Тот выглядел весьма правдоподобно. Особенно руки, застывшие в странном положении. – Ну спасибо за бдительность, – вздохнул полярник, разворачиваясь и направляясь к выходу. – Кстати, у вас порез. – Да? – Йонге машинально провел по лбу. – Точно, совсем забыл. – Я бы предложил аптечку, но, думаю, она вам не подойдет. – Что, слишком маленькая, не для таких громил? – сострил Йонге. – Нет. У вас кровь светится. Йонге перевел взгляд на ладонь и застыл в немом изумлении. Сентклифф был прав. В красном полумраке четкая полоса на его ладони еле-еле мерцала.