От звезды до звезды. Колония

Рудольф старался передвигаться как можно тише, но тем не менее производил столько же шума, сколько небольшой сельскохозяйственный комбайн. Йонге оторвался от изучения журнала "Юный звездоплаватель", целая подборка которых нашлась в местном информатории, и приподнялся. Сайнжа тут же заворчал, не просыпаясь, и уже более тщательно накрыл пилота рукой. Вздохнув, Йонге вытянул ногу и большим пальцем пошевелил дырку на простыне. Сайнжа все-таки ухитрился изодрать даже специальное термобелье, не подверженное случайным возгораниям и продырявливаниям. В "предбаннике" шоркнули и сдавленно заматерились. "Я не сплю", – сообщил Йонге. Рудольф не ответил. Йонге пожал плечами и вновь погрузился в миры восторженных теоретиков прошлого столетия. Сайнжа был не лучшей подушкой, но равномерное дыхание поднимало и опускало широкую грудную клетку, а это уже казалось Йонге весьма приятным дополнением к отдыху. Рудольф нарисовался на пороге спустя половину статьи "Об аспектах психологического воздействия длительного прыжка в ампуле Больцмана". Первым делом Йонге обратил внимание, что безупречно белая шевелюра механика изгваздана чем-то вроде мазута и торчит замасленными клочьями. Рудольф молча взмахнул потрепанным пластиковым листом и полез на лежанку. Йонге замахал на него планшетником и сделал грозное лицо, одновременно показывая себе на голову. Рудольф растерянно провел ладонью по макушке, сморщился и с изумлением, разбавленным гадливостью, уставился на свою ладонь. "Иди отсюда!" – одними губами сказал Йонге. Рудольф плюнул себе под ноги и сдал назад. Лист он аккуратно положил на самый край. Йонге опять погрузился в статью, но краем уха все равно прислушивался к происходящему в купальне. Плеск воды странным образом умиротворял. Йонге поймал себя на том, что второй раз читает предложение "...рекомендуется заполнять: многопрофильный личностный опросник (СМИЛ), шестнадцатифакторный опросник, четырехпрофильный опросник, фрустрационный тест, тест Роршаха, тематический апперцептивный тест (ТАТ) и проективно-ассоциативный логический тест (ПАЛТ)". Решительно отключив статью, он положил планшетник себе на живот и уставился на пластиковую улику. Лист едва заметно подрагивал краешками – на него попадал поток теплого воздуха. Сайнжа настоял на утеплении помещения, и перед входом в спальный отсек образовалась самая настоящая термозавеса. Для механика эта завеса тоже оказалась полезной. Вскоре Йонге наблюдал, как мокрый насквозь товарищ Вебер энергично вертится в потоке теплого воздуха, яростно растираясь полотенцем. Наконец, с ритуалом было покончено, Рудольф схватил лист и легко запрыгнул на лежанку. Сайнжа грозно всхрапнул и дернул ногой. Термобелье опять затрещало. – Смотри, что нашел! – яростно зашептал Рудольф, подобравшись ближе. – Глянь! Схема! Пластиковый лист замотылялся перед самым носом Йонге, и пилот придержал его за край. Поначалу ему показалось, что перед ним просто абстрактная мешанина, но буквально секунду спустя линии начали выстраиваться в знакомый и понятный узор схемы коммуникаций. – Ничего себе. Йонге автоматически попытался сесть, но избавиться от Сайнжи просто так не получилось. Рудольф махнул рукой, развернулся и тоже привалился к яуту. Сайнжа мерзко засипел с пробулькиванием, однако упорно не пожелал просыпаться. – Оценил размах? – не менее яростно прошептал механик. – Совсем не скажешь, что это мини-колония, – согласился Йонге. Границы схемы простирались намного шире, чем общая заявленная площадь колонии. Одну часть схемы Йонге мог понять – она вела к шахтам, но распространение остальных было совершенно непонятно. – Сдается мне, одной комиссией по правообладанию мы не отделаемся, – заключил Рудольф. – Кристаллики-то наши, похоже, ой как нужны оказались. – Это не кристаллы, – Йонге хмурился, постукивая по планшетнику. – Я проследил за рынком: последние полгода скачков не было, все по-прежнему. Колония здесь только четыре месяца, ради сомнительной добычи не стали бы строить такую громаду. К тому же, смотри, этот, этот и этот участок – они не закончены. Здесь должны быть замыкающие контуры, но их словно до конца не довели. Выглядит глупо. Кажется, это неполная схема. – Я б изучил, – протянул Рудольф, машинально постукивая по визору. – Пожалуй. Я видел местный генераторный зал, и теперь мне кажется, что для одной несчастной колонии это слишком много. – Йонге помолчал и все-таки продолжил. – Теперь у меня даже вопрос – люди ли его построили. Рудольф рассеянно попробовал утрамбовать яутский живот локтем и все-таки добился пробуждения навигатора. Хриплый рокот заполнил весь спальный отсек, Сайнжа заворочался и восстал из дрыхнущих. – Что происходит? – недовольно щелкнул он. – Слушай, великий навигатор, а вы на этой планете что-нибудь строили? – тут же поинтересовался механик. – Строить? Зачем? – Ну откуда я знаю, вот зачем ты барахло на корабль наш таскаешь? – Это не барахло. Яут сел и потянулся. Йонге тоже сел, скрестив ноги. Подождал, пока Сайнжа закончит ворчать и продирать зенки, а потом помахал листом у него перед носом. – Знакомый вид? – Ты разбудил меня ради какого-то... Сайнжа опять щелкнул челюстями и замолк. Пару мгновений он смотрел на лист, склонив голову набок, а затем очень медленно потянулся к нему. Йонге видел, что пальцы навигатора подрагивают. На всякий случай он решил не выпендриваться, а просто молча отдал яуту желаемое. – Это... Сайнжа всхлюпнул и забормотал по-своему. Глейтер честно начал передавать суть сказанного, но получилась такая белиберда, что Йонге замотал головой и перестал пытаться что-либо понять. Сайнжа аккуратно разложил лист у себя на колене и растерянно царапнул себя по предплечью. – Это ищешь? – Рудольф помахал его наручем. Сайнжа молча протянул руку и механик точно так же без возражений отдал ему нужный прибор. С лязганьем защелкнув тяжеленную железку, Сайнжа тут же развернул экран и начал набирать какие-то очень длинные команды. Обычно он делал это довольно медленно, но сейчас когтистые пальцы стучали только так. Йонге невольно подобрался, утратив полусонную расслабленность и отложил планшетник. Над экраном вспыхнули красные лучи и тут же сплелись в объемную голограмму. Потом она скачком увеличилась в размерах, достигнув почти полуметра в диаметре. Йонге сощурился, глядя на шар. – Это ж Лифанга! – выпалил Рудольф. Сайнжа продолжал щелкать, то и дело глядя на лист, и внутри планеты медленно начало прорастать сплетение линий. Йонге подался вперед, тоже прикипев глазами к выстраивающейся сфере. С имеющимися чертежами Сайнжа расправился в два счета, а затем схема начала ветвиться и разрастаться. Яут совершенно очевидно представлял, что делает, и линии быстро закручивались во что-то напоминающее... – Охренеть, – потянул механик. – Нет, вы серьезно? – Я сижу на сраном гиперионе, – в ужасе резюмировал Йонге. * * * Воздух в спальном отсеке потрескивал от разлившегося напряжения. Сайнжа продолжал свои построения. Йонге уже воочию мог увидеть планетарный двигатель, но яут рисовал линии дальше, и все вместе они складывались в еще более пугающую картину. – Нам подарили трансгиперион! От восторга Рудольф подавился и раскашлялся, согнувшись в три погибели. Йонге вскочил на ноги. Яут тоже подскочил, впиваясь когтями в постель. – Я отменяю все сделки! Все дарение! Слишком большое сокровище, чтобы грязные умансоо накладывали на него лапы! – Язык в жопу себе засунь, – угрожающе прохрипел Рудольф и снова закашлялся. – Как это отменяешь? – вздыбился Йонге. – Что несешь, навигатор хренов?! – Это наследие первых! – загрохотал Сайнжа. – Никто не смеет использовать его! Я готов был отдать вам все местные разработки, но не Великую Сферу! – Что, просрали охрененную игрушку, и теперь опомнились? – Игрушку? – Сайнжа схватил Йонге за плечи и встряхнул. – Это не игрушка, это оружие! Это огнь звездных скопищ и низвергать миры! – Говори внятно, слюнявый! Сайнжа взревел. Йонге наотмашь ударил по вытянутым челюстям. От оплеухи башка яута мотнулась, и он замолчал. Когти вцепились в голые плечи до крови, и Йонге рванулся, причиняя себе еще больше повреждений. – Это не он, – Рудольф уже тоже стоял в полный рост. – Это Фелиция! – Что? Механик сиганул с кровати в открытый проем. Йонге выругался в голос и помчался следом, на ходу размазывая кровь по плечам. Зеленые искры в ней усиливали душевный раздрай. Сайнжа грохотал у него за спиной когтями по полу. Рудольфа Йонге настиг в кухне. Механик яростно подкручивал верньеры на своем самопальном трекере. Йонге по-прежнему ничего не понимал в мешанине сигналов на четырех экранах, но видел, что они невероятно плотные. – Это встречный сигнал, – торопливо объяснил Рудольф, – такой мощный, что забивает нашу частоту, Фелиция не дотягивается. Я поменяю... да чтоб тебя! Йонге молча развернулся и рванул обратно в спальный отсек. Встречать неприятные новости он предпочитал полностью одетым. Впихнувшись в полный боекомплект, он заглянул в душевую и выдернул из сушилки обмундирование Рудольфа. Мелкие преимущества цивилизации не уставали радовать. Будь они в другом месте и в другое время – пришлось бы заматывать товарища Вебера в простыни, если вдруг окажется надо бежать сквозь снега. К моменту его возвращения, Рудольф уже почти раскурочил трекер и лихорадочно увязывал его части в пищевую пленку. Йонге все так же молча швырнул одежду на стол и принялся помогать. Рудольф тут же бросил свое дело и в бешеном темпе принялся облачаться. – Срочно на модуль, – наконец-то разродился он. – Это сраный крейсер, "Байлион-5", не меньше! Будь я проклят, если это юридические стервятники! – Думаешь, они в курсе гипериона? – Не смеши меня! Что ты говорил про генераторный зал? Конечно в курсе! Йонге запаковал последнюю деталь. Рудольф сгреб всю охапку со стола и перетащил к стерилизатору, после чего запихнул туда все разом. Захлопнув дверь, он вывернул регулятор на максимум. – Чего? – взвыл Йонге. – Пленка ядовитая, спалит все так, что никто не раскопает. А данные я скопировал, – он постучал по визору. – Да сжигать на кой хрен? – Знаешь что? – Рудольф уставил на него палец. – Там на всех линиях теперь куча моих следов! Ты хочешь общаться с ребятами на "Байлионе"? Хочешь объяснять им, кто тут хозяин? Ты считаешь, что они за сраными кристалликами явились на такой махине? Йонге открыл рот, тут же закрыл и мотнул головой. Рудольф кивнул. – Где этот хрен клыкастый? – поинтересовался он. – Это я у тебя хотел спросить, куда ты его послал. Рудольф дико оглянулся. – Он же за тобой пошел! – Никто за мной не... Мать его, куда он свалил? Сайнжа! Лихорадочные поиски показали, что в жилом блоке Сайнжи нет. Зашнуровывая ботинки, Йонге матерился на чем свет стоит, поминая поочередно древних, яутов, слишком жадные корпорации и собственную звезду неудачи. Снаружи по-прежнему было дико холодно и безлюдно. Единственной путеводной дорожкой были следы яута – Йонге потратил, как ему показалось, бесчисленное количество времени, чтобы определить, какая из запутанных дорожек отмечает свежий путь яута. – Ты точно уверен, что туда? – нервно уточнил Рудольф. – Самые свежие следы. Кромки острые, не сглаженные. Точно туда, – Йонге махнул рукой, показывая направление. Колония была маленькой, очень маленькой. Пристально вглядываясь в следы, Йонге повторил путь яута до ближайшего жилблока. Дверь была выворочена с корнем. Предчувствуя самое жуткое, Йонге ввалился внутрь и хлопнул по выключателю. Свет вспыхнул сразу же. – Что там? Рудольф почти рухнул ему на спину. – Ничего, – выдохнул Йонге. – Никого нет! – А где? – Да я почем знаю! Вынырнув из блока, Йонге опять заметался, отыскивая следы. На этот раз вышло чуть быстрее. Хозяева, видимо, подъезжали только на скутере. Которого, кстати, не было. Следы яута шли прямо поверх тракового следа. По-прежнему едва не роя носом снег и яростно шмыгая, Йонге устремился следом за ним. Сволочной яут передвигался такими прыжками, что опережал их минут на пять, а то и десять. Следующий жилой блок тоже оказался брошенным. – Что, блядь, на смене все? – прошипел Рудольф, оглядывая пустое помещение. – Вон жратва какая-то... Где они? Он их закопал, что ли, где-то? – Дальше, – бросил Йонге. – Пошли! На ходу Рудольф тоже умудрялся изрыгать проклятья, посвященные Сайнже и колонистам. Йонге слушал его краем уха, исправно преследуя навигатора. Возле третьего блока он даже не стал задерживаться – следы уходили дальше. – Куда могли подеваться полсотни человек? – риторически вопросил Рудольф. Йонге высморкался в снег – на холоде сопли текли не переставая. Утерев нос, он еще и сплюнул, а затем уже с неким подобием обреченности порысил дальше. Присутствие "Байлиона-5" и отсутствие колонистов наводило его на очень мрачные размышления. – Чего сворачиваешь? – крикнул Рудольф ему в спину. – Я знаю, где искать! Точно Йонге не знал, но теория у него появилась. Благодаря схеме он запомнил расположение всех жилых блоков и очень хорошо запомнил, что в середине у них были не только склады. Там еще и располагалась стартовая площадка. Их собственный модуль не поймал ни одного полетного сигнала, но это могло означать лишь то, что челнок спрятан очень хорошо. Например, внизу. Сайнжа обнаружился на площадке. Великий охотник раздраженно бродил вдоль посадочного люка. Йонге остановился, не добежав до него метров двадцать, и уперся в колени, переводя дух. Плечи болели, сопли текли по-прежнему. Он оказался прав. Огромные створы открылись вниз, и по краям до сих пор мигали огни взлетной ориентировки. Видимо, колонисты удирали просто в дикой спешке. – Как... можно было проспать... целый отлет! Рудольф уже тоже обо всем догадался. А по насморку даже опередил товарища. – Я-то проспал, а тебя где носило? – Да уж не в самых чистых местах, – буркнул Рудольф. И по внезапному приглушенному всплеску синхрона Йонге понял, что напарник успел навести решительные мосты с женским населением колонии до того, как побывать в неизвестных и не самых чистых местах. – Но я вообще ничего не слышал! – продолжил Рудольф. – Как так? – Значит, челнок был экологически чистый, – последние два слова Йонге сказал с таким выражением, что самому захотелось сплюнуть. Сайнжа заревел, поднимая сжатый кулак к небу. Лезвия блестели, но в сложившейся ситуации от этого не было никакого проку. – Эй, навигатор, ты нас слышишь? – позвал Йонге. – Понимаешь? – Умансоо невнятное изъяснение! Но имею! – Нашел кого-нибудь? – Полное исчезновение! – Нам тоже пора! Сайнжа! Сюда летят засранцы, которые нам не по зубам! Мы улетаем! – Нет! Огненная Сфера сохранение! – Господи, вот дебил, – почти простонал Йонге. – Ну так пусть остается, кретин зубастый! – вспылил Рудольф. Йонге сжал переносицу двумя пальцами. Навигатора терять не хотелось, но и оставаться вместе с ним отстаивать сокровища империи яутов он категорически не хотел. Рудольф был прав: те, кто прилетает на "Байлионе", не будут разбираться, что там за документально подтвержденные права и кто кому их передал по наследству. Хлопнут всех разом. И этот кретин собирался сражаться с ними в одиночку... – Сайнжа, мы вызовем подмогу! – крикнул он, по-прежнему не сходя с места. – Ты не справишься один! – Уходи, умансоо! Кровь тысячи воинов уничтожит тысячи врагов! – Пошли отсюда, Йонге, – Рудольф потянул его за рукав. – Идем скорее. Плюнь, ради бога, оставь его, если ему так хочется. Йонге! – Это же наш навигатор... Мы его спасали, ты уже забыл? Рудольф вцепился в его куртку, развернул и тряхнул так, что с Йонге свалился капюшон. – Да, навигатор! Я готов был рискнуть, когда мы его вытаскивали из этой пирамиды! Но только не сейчас! Я не хочу, чтобы мы здесь оставались! Я не хочу, чтобы тебя убили! – Хорошо, – Йонге схватил его за запястья. – Все, Руди, я понял. Мы уходим. Вызывай модуль. – Я не могу, они до сих пор глушат наш сигнал. Берем вездеход и валим. – Ладно. Дай мне минуту. Я отдам этому придурку маячок, и рванем. Рудольф еще пару мгновений заглядывал ему в глаза, а потом разжал пальцы. Йонге криво улыбнулся, хлопнул его по плечу и попятился. Отойдя на несколько шагов, он развернулся и почти побежал к яуту, на ходу нащупывая во внутреннем кармане пресловутый маячок. Он поклялся себе, что, как только они окажутся на орбите и состыкуются, он вызовет сразу и Хармати, и Пайфера, и всех остальных оптом – до кого только дотянется. "Внимание, пилот Йонге, передаю экстренное сообщение". Йонге споткнулся и остановился как вкопанный. Чистый сигнал "Фелиции" ломился по глейтерной связи с такой силой, что в ушах зазвенело. Он медленно обернулся и наткнулся взглядом на Рудольфа. И так светлокожий, тот побледнел до такой степени, что почти сливался цветом лица со снегом. "Зарегистрирован взлом системы, – продолжила "Фелиция". – Требуется немедленная ручная блокировка. Пожалуйста, проследуйте... Включена система защиты Комаровского". – Вездеход! Йонге кричал и сам себя не слышал. "Вторжение системы "Кракен" версии двенадцать, запуск... Взлом гейтов один, пять... Переход к системам... Отмена...". Адаптированные послания "Фелиции" делались все более бессвязными, в них начинали проскакивать технические данные, а затем прямо в мозги первого пилота полилась дикая мешанина на J++. В ней он мог разобрать только огромное количество указаний на ошибки и уничтожение целых кластеров. – Прекратите, сукины дети! Яростный рев механика почти оглушил Йонге. Сам он не заорал только потому что слов не хватало. На корабле чужаков стояло оборудование, предназначенное для вторжения в деятельность маршрутного искина. "Внимание, корректировка, экипажу запрещено поднятие на борт. Перехожу к орбитальному маневру". Йонге рванулся к Рудольфу, проваливаясь в снег. Добежав, он схватил того за локоть и встряхнул. – Рудольф, какой маневр? Что за хрень? – Это Хармати, – Рудольф глянул на него совершенно безумными глазами. На визоре шли помехи. – Она сказала... Что это нужно, если вдруг нас попробуют изловить! Она нас спасает! – Рудольф стиснул кулаки, глядя в низкое небо. – Кто спасает? Хармати?! "Защита версии "Голландец" версии одиннадцать, внимание, вы будете отключены через четыре минуты". – Что это за защита? Рудольф? – Она идет на яутский маяк, а не на наш! Фелиция! Не смей! Я запрещаю! Йонге готов был врезать Рудольфу в челюсть. Механик не предупреждал его о том, что умудрился наворотить в корабельной системе интеллектуальной защиты. Дело пахло плазмой, и с каждой секундой – все сильнее. – Что она изрекать? Сайнжа оказался рядом совершенно неожиданно для Йонге. От охотника струился пар. Йонге чувствовал, что сейчас и сам закипит или взорвется. – Она падает! Одновременно со словами Рудольфа тучи высоко над ними засветились, и Йонге увидел полосу раскаленных частиц, образующую длинный хвост. "Фелиция" уходила на север. Йонге набрал воздуха в грудь. – Что ты с ней сделал?! Рудольф сделал шаг вперед, не отрывая взгляда от светящейся полосы, рухнул в снег на колени и взвыл. Йонге застыл на месте. У него перехватило горло, сердце начало пропускать один удар за другим, а по рукам медленно пополз леденящий холод. – Это "Голландец"! – Рудольф развернулся на месте, по-прежнему не вставая. – Это... это защита! Последняя! Йонге, сделай что-нибудь! Спаси ее! Она хочет разбиться! Ты же пилот! Пожалуйста! Йонге хотел крикнуть в ответ, что он не может, что "Фелиция" слишком далеко. Он мог бы назвать тысячу аргументов, обосновывающих невозможность такого спасения. И тогда Рудольф перестал бы смотреть ему в глаза с дикой надеждой на чудо. И тогда бы "Фелиция" умерла. – Йонге, они ее убивают! Шагнув назад, Йонге похлопал себя по карманам, а затем махнул рукой и установил прямую связь. "Фелиция, сливай мне полную резервную копию". "Повторите запрос. Необходим гейт внешнего хранилища данных". "Гейт определи автоматически. Внешнее хранилище данных – первый пилот Йонге Далине". * * * В представлении Йонге глейтерная связь выглядела как тонкая, но прочная нитка. По большей части зеленая, иногда – желтая, когда "Фелиции" требовалось сообщить важные данные. Пару раз он видел ее красной, если дела были совсем плохи. Сейчас нить замерцала, почти погасла совсем, а затем вспыхнула багровым и начала утолщаться. "Объем данных составляет..." "Скачивай!" "Принято. Спасибо, пилот Йонге. Простите". Йонге успел слегка испугаться, и тут нить рывком превратилась в канат, вздулась узлами и заметалась. В макушку словно воткнули работающую на всех оборотах дрель Сайнжи. Йонге заорал, хватаясь за голову обеими руками. "Ошибка загрузки, превышена емкость общей передачи, выберите вариант поэтапной загрузки". Сообщение повисло прямо перед глазами, хотя на Йонге не было ни линз, ни визора. Буквы вибрировали, обжигая сетчатку. Следом на непрошенном экране замелькали структуры, похожие на то, как в визуальном интерфейсе отображаются массивы данных. Йонге отчаянно махнул рукой, пытаясь стереть сообщение, и попал в один из массивов. "Выбран блок двадцать семь". Дрель проскочила своды черепа и воткнулась в мозг, тут же начав наматывать на себя серое вещество. – М-м-ма-а-м-ма-а! Йонге не мог понять, кто так истошно орет, пока горло не лопнуло колючей болью, и крик не оборвался. В плечи вцепились чужие руки и затрясли так, что голова едва не отвалилась окончательно. – Йонге! На мгновение синхронизация полетела к чертям, и Йонге увидел себя взглядом Рудольфа – с безумно вытаращенными глазами, багровой мордой и кровавой полумаской, начинающейся прямо от носа. Следом зрение вновь сменилось, Рудольф появился и тут же исчез – его место занял яут. Сайнжа взмахнул рукой и отвесил Йонге оплеуху. Удар сбил Йонге с ног и отбросил в сторону. Грянувшись наземь, Йонге с отчаянием ощутил, как связь с "Фелицией" разорвалась. Он перекатился на живот, оттолкнулся обеими руками, успел увидеть, как снег под ним быстро покрывается черными разводами, а потом кто-то окончательно вырубил свет. * * * Местные снежные красоты Йонге уже ненавидел. Особенно, если красоты покрывали его грудь и живот, весело тая и стекая прямиком в расстегнутую куртку и даже в штаны. Йонге заматерился и обеими руками принялся скидывать снег, но его тут же остановили. Рудольф перехватил Йонге за запястья и потянул, вынуждая пилота задрать руки. – Холод-дно, Руди, т-ты совсем чок-кнулся? До него дошло, что он почти неслышно сипит, окончательно сорвав голос. – Нихера тебе не холодно, – Рудольф наклонился, приложился подбородком ко лбу Йонге и почти зашипел. – Горячий, как реактор! Мозги чуть не вскипели! Далине, мать твою, ты чем думал?! Йонге, изнемогавший от ледяных струек, попытался лягнуть его коленом, но с краю зрения мелькнул полупрозрачный голубоватый блок с цифрами "27", и пилот застыл на месте, почти закатив глаза. – Йонге, приятель, ну как так? Голос Рудольфа звучал... измученно. Механик разжал хватку и подвинулся ближе, разгребая снег. Йонге почувствовал, как его приподнимают за капюшон, а потом под голову протиснулось колено, и он с облегчением опустился затылком на надежную опору. Если бы не проклятущий снег, Йонге мог бы долго так пролежать, но сейчас даже силой воли не мог себя заставить выдерживать спокойствие. Заерзав, он приподнялся на локте, убедился, что голова от этого не падает с плеч, и сел окончательно. С раздражением смахнув остатки воды, он застегнулся. Тут же стало жарко, и пришлось наполовину опустить молнию. Рудольф, наблюдавший за этими метаниями, выразительно закатил глаза. – Что, правда температура? – с сомнением прохрипел Йонге и потрогал собственный лоб. – Полный пиздец, – выразительно сказал Рудольф. – Если бы я был медиком, сказал бы, что у тебя гипоталамус расхерачился. – Он помолчал, кашлянул и совсем тихо продолжил: – Ты что, решил скачать блоки Фелиции? Йонге поднялся на ноги. Движение воздуха приятно охлаждало лицо и торс, поэтому он еще и подпрыгнул на месте. – Ты сказал спасать, вот я и попробовал. – Но не так же! – взвыл Рудольф. – Ты с ума сошел! Он все еще сидел в снегу, и Йонге машинально протянул ему руку. – Птице важны крылья, а механику – его железо, – процитировал он небезызвестную фразу. – Да плевать я на нее хотел! Йонге уставился на него во все глаза. Чтобы Рудольф сказал нечто подобное, должна была случиться черная дыра прямо над головой обоих. Рывком поднявшись, Рудольф отпустил его ладонь, шагнул вперед и обеими руками стиснул его голову. Гневно сопя, повертел ее из стороны в сторону, внимательно вглядываясь, и выдохнул в сторону. – Это ведь еще и мой корабль, – сказал Йонге. Голова у него болела. – Я не мог ее отпустить просто так. И, кажется, я не отпустил. Рудольф бледно улыбнулся, не разжимая рук. Йонге некстати вспомнил, как на Калисее белобрысый мерзавец пожадничал генератора, но сейчас у Рудольфа было такое лицо, будто он готов накласть на все генераторы мира разом. – У меня как, мозги из носа не текут? – попробовал пошутить Йонге. – Пока нет, – Рудольф наконец-то отпустил его. – Не вздумай так больше делать. Никогда в жизни. – Ладно, я понял. Я... больше не буду, – Йонге неуверенно улыбнулся. – Честное пилотское. А где... где Фелиция? Рудольф открыл рот, но затем нахмурился и стиснул челюсти. Несмотря на без малого чудовищные события, произошедшие за последние пару минут, Йонге не чувствовал того, что должно было происходить с экипажем, потерявшим корабль. К тому же все его сипения по-прежнему поддерживались глейтером, иначе Рудольф его бы не понимал. Будь их человек пятнадцать – они и вправду бы могли перенести гибель искина, отделавшись разве что легкой формой депрессии и, вероятно, сильной головной болью. Но для двоих это было непереносимо. Значит, их корабль все еще не умер. – Сайнжа! Рудольф окликнул навигатора, и Йонге вспомнил, что их трое. А еще он вспомнил, как Сайнжа ударил его, обрывая связь. И сейчас Йонге начало казаться, что яут не просто оборвал канал передачи, а перекрыл ему дорогу. Навигатор стоял к ним спиной и выглядел монументально-неподвижным, как памятник самому себе. Даже дредлоки не шевелились, хотя они-то, в отличие от человеческих волос, обладали куда большей самостоятельностью. – Сайнжа? Снег под ногами скрипел так громко, что Йонге невольно морщился на каждом шаге. Благо, до Сайнжи надо было пройти тех самых шагов всего пять. Он первым протянул руку и осторожно дотронулся до плеча яута. Тот развернулся всем телом. Движение было неестественное, словно у него болела шея, спина и все остальное разом. – Ты в порядке? Нам нужно к вашему маяку, Фелиция приземлилась... Яут смотрел сквозь него, и Йонге замолчал. Краем глаза он увидел, как Рудольф беспокойно хмурится. Все-таки, третий в экипаже тоже был им важен. Хоть они и собирались бросить его, спасая собственные шкуры. Окончательно запутавшись в личных приязнях, Йонге улыбнулся и помахал ладонью перед лицом Сайнжи. – Очень. Тяжело. Думать, – медленно сказал Сайнжа. Затем сделал шаг вперед, покачнулся и наклонился вперед, явно намереваясь рухнуть. Напарники дружно рванулись навстречу, подставляя плечи, однако яут остановился на половине движения и резко выпрямился. Йонге показалось, что он слышал, как хрустнули позвонки от рывка. – Архивация данных завершена успешно, пилот Йонге, – отчеканил Сайнжа. – Ка... какая архивация? Голова все еще болела, и Йонге даже показалось, что у него очень яркие и вещественные галлюцинации. На миг представилось, что на самом деле он лежит в снегу, пуская кровавые пузыри, вокруг мечется напарник, а вот Сайнжа уже обдумывает, как избавиться от обузы. Они, яуты, очень практичные парни... – Резервное копирование блоков с первого по двадцать шестой, – прощелкал яут. – Частично утрачен блок двадцать семь На краю зрения опять всплыл еле видный полупрозрачный блок с номером двадцать семь. Йонге открыл рот и тут же зажмурился, одновременно стиснув челюсти. Несколько секунд прошли в мучительной тишине. Он открыл глаза, но яут по-прежнему немигающе смотрел на него, не шевеля клыками. Как будто искусственный. – Мама дорогая, – Рудольф заговорил первым. – Он же ее скачал! * * * – Ему нужны таблетки, – бормотал Рудольф, старательно помогая Йонге застегнуться по всем фронтам. Мигающий свет от навигационных огней то и дело высвечивал его лицо красным. Яут стоял в отдалении. Он даже не сдвинулся с места, когда напарники в буквальном смысле отступили на безопасную дистанцию. От новостей Йонге стало так жарко, что он немедленно начал сдирать с себя куртку, и только благодаря решительно воспрепятствовавшему этому Рудольфу опомнился. – Церебролин? Ты что, уже проверил его реакцию на наши лекарства? – Нет. Но он скачал Фелицию. Так нельзя. Йонге сам застегнул молнию до подбородка и молча кивнул. Чужаки, запросто скачивающие себе целый искин, были слишком опасны в масштабах всего человечества. Сегодня один, завтра другой, и неизвестно, чем все закончится. Образ Хармати встал перед глазами и укоризненно погрозил пальцем. В ладони Рудольфа появился знакомый блистер Це-плюс, врученный им еще на приснопамятной Ятранге. – Сначала бьем, потом пичкаем? – уточнил Йонге. – Я бы не рисковал. – Уговаривать? Рудольф кивнул и одну за другой начал выщелкивать таблетки. Насчитав пять штук, он прищурился и убрал блистер. Сайнжа развернулся к ним. – Пилот Йонге, необходимо срочно покинуть площадку. – Конечно, Сайнжа, – очень вежливо отозвался Йонге. – Сейчас соберемся и пойдем. – Немедленно! Сайнжа тронулся с места. Стремительные шаги тоже выглядели неестественно. Йонге привык, что навигатор относится к снегу с легким отвращением, но сейчас яуту было как будто абсолютно все равно, где он передвигается. Вид у него был такой, словно он и по лаве прошелся бы, не моргая. – Найдем вездеход и свалим отсюда, – утешающе сказал Йонге. – Нет. К модулю нельзя, – негромко предупредил Рудольф. – Теперь они его наверняка засекли. – Опасность поражения! Рычание яута оглушило обоих. Сайнжа схватил Рудольфа за шкирку, а свободной рукой ткнул в небо. Йонге полоснул взглядом по тучам и сглотнул. Под ложечкой неприятно засосало. Он снова увидел свет. В атмосфере двигалось что-то большое, разрывая тучи и накаляясь при этом до предела. – Курс – колония Лагранж! – отчеканил яут. – Сорок пять секунд! Тучи разорвались, выпуская шаттл. Рев ударил по ушам. Рудольф взмахнул обеими руками, беззвучно разевая рот. Сайнжа крутанулся на месте, по пути хватая Йонге за рукав, и рванул вперед. Они бежали прямиком к стартовому шлюзу. Пульсирующий грохот накатывал волнами. Йонге никак не мог хватануть достаточно воздуха, чтобы спросить, почему именно туда. Едва он раскрывал рот, как ледяной поток обжигал легкие. Пилот заходился кашлем и продолжал бежать. В конце концов он слепо доверился Сайнже, в чьих мозгах сейчас сидел их чертов корабль. На краю шлюза его доверие пошатнулось, но Сайнжа без малейших колебаний пихнул его в спину, и Йонге с воплем полетел вниз. Грянувшись о наполовину поднятый створ, он заскользил, цепляясь за стыки и швы, и затормозил только ближе к середине. Страшно матерящийся Рудольф оказался рядом с ним мгновением позже. Еще секундой позже между ними вклинилась туша яута. Несмотря на дикий рев снижающегося шаттла Йонге все равно услышал визг раздираемого металла и передернулся – лезвия Сайнжи были пугающе всесильными. – Держаться! – велел яут. Йонге машинально вцепился в его наплечные ремни, Рудольф повторил за ним, и они столкнулись пальцами. А затем шаттл рухнул на колонию. Йонге показалось, что прошла вечность, наполненная рвущим уши грохотом и волнами раскаленного воздуха, обрушивающимися в посадочный шлюз. Судя по всему, шаттл совершил скользящую посадку, снося по пути все строения, и даже врезался во что-то очень нестабильное. Наверху творился сущий кошмар, сопровождаемый целой серией взрывов. "Плакали наши кристаллы!" – драматически сообщил Рудольф. Йонге настолько плохо соображал, что даже не смог сориентироваться: то ли Рудольф на полном серьезе в такой ситуации сожалел об утрате кристаллов, то ли пытался дурацким заявлением расшевелить напарника. Больше всего Йонге склонялся к мысли, что механик слегка тронулся умом. По колонии прокатилась еще одна серия взрывов и наконец-то грохот начал утихать. В конце концов воцарилось относительное спокойствие. Если не считать треска горящих конструкций и сопровождающего это шипения. По створу лилась вода. Йонге ткнул в нее пальцем – теплая. – Вылезаем, – просипел он, не узнавая собственный голос. – Не хочу утхоо... утхопиться. – Я что-то не представляю, как мы это сделаем, – пожаловался Рудольф. – Упасть-то упали, а по вертикали меня карабкаться не учили. Сайнжа, черт проклятый! – Малый разведывательный корабль класса "Сигурни", – поправил яут. "О господи", – отчетливо передал механик. – Я поднимусь и окажу вам необходимую помощь. С этими словами яут передернул плечами и рванулся вверх, одновременно сбрасывая обоих людей. Йонге опять приглушенно взвыл, соскальзывая еще дальше. Мокрый створ уже не держал его, и пилот проехался до самого низа. Ударившись подошвами в гермопластину, он присел на корточки и застыл, прижимаясь к стене. Вода лилась сверху непрерывно. – Чтоб ты сдох! – почти беззвучно возопил Йонге, понимая, что этот жалкий сип никто не услышит. Рудольф соскальзывал следом за ним, и хотя цеплялся более успешно, его все равно сносило. Йонге сквозь струи следил, как яут карабкается наверх, вонзая когти в металл. Потом высокая фигура перевалила через край и исчезла, а мгновением позже вниз полетела веревка. Даже не думая, откуда у яута взялась еще и такая снасть, Йонге отчаянно потянулся, ловя извивающийся жгут. Из-за воды он был скользким, и Йонге никак не мог ухватиться. Только с третьего раза он стиснул пальцы на веревке. Она была тонкой и неприятно врезалась в ладони. Кольца помогали, но не слишком. Плечи вновь заболели. Йонге зашипел, стянул рукав куртки пониже и перехватился. Потом медленно разогнул ноги и уперся в створ. Качнулся вправо, влево, и начал делать осторожные шаги из стороны в сторону. Постепенно он разбегался все сильнее, и в конечном итоге его маятник приобрел достаточный радиус, чтобы дотянуться до Рудольфа. Йонге тормознул на самой высокой точке и ринулся изо всех сил, с каждым шагом отталкиваясь от створа. "Цепляйся!" Вслух орать Йонге уже не мог, оставалась надежда на глейтер. До Рудольфа он буквально долетел в последнем прыжке. Механик отлепился от стены и толкнулся, прыгая вверх и назад. Прыжок закончился в нужной точке: Рудольф обхватил Йонге за пояс. Пилот застонал от боли в руках – веревка прорывалась даже сквозь ткань. Рудольф выбросил руку и тоже вцепился в тонкий трос. Сцепив зубы, Йонге развернулся плечом вперед и ударился о створ, окончательно добивая стенающие о пощаде мышцы. Дальше их не понесло – мешал сдвоенный вес. – Давай, приятель, лезем, – прохрипел Рудольф. – Ну! Словно в ответ сверху дернули и мощно потянули. Йонге вцепился в веревку так, как не цеплялся в собственный ремень десять часов назад. Сайнжа тянул похлеще той самой лебедки. Йонге едва успевал перебирать ногами. Рудольф помогал по мере сил. Ровно в тот момент, когда веревка прорвала ткань окончательно, они достигли кольца заграждения. Сайнжа рванул, перетаскивая обоих, и пилот радостно рухнул в снег. Хлопнувшийся сверху Рудольф окончательно выбил из него дух и остатки сил. Йонге засунул обе горящих болью руки в быстро растекающийся снег. Наблюдать за зелеными вкраплениями он не хотел. – Йонге, помни про таблетки, – неожиданно яростно прошипел Рудольф. – Вот! Под носом Йонге оказалась ладонь с таблетками. Вид у них был не первой свежести. – И как в него это запихивать? – Да по мне хоть целуйся с ним! – Очень смешно, товарищ Вебер! – Йонге тоже перешел на злой шепот. – А что, отличный план, – продолжил Рудольф. – Ни он, ни Фелиция не откажутся! Сожрет все и не подавится! – Не подавится? Издеваешься? – Он не различает горькое и сладкое. Даже лежа в снегу и страдая от контузии, Йонге умудрился транслировать изумление. Рудольф задумчиво кашлянул, из чего можно было сделать вывод, что механик успел поставить на яуте пару негуманных экспериментов, если не больше. Тяга механиков к двигателям порой приобретала странные расширенные формы – например, разобрать на части что-то еще, кроме двигателя, и посмотреть, как оно внутри работает и почему так вопит, когда его разбирают. – Ладно, – захрипел Йонге. – А почему я? И слезь с меня! – Потому что ты ее любимый пилот. Йонге закатил глаза и наклонился, тут же слизнув таблетки. Страшная горечь буквально подожгла все вкусовые рецепторы. Йонге сдавленно замычал и жестами изобразил, как отвратительно себя ощущает. Рудольф наконец-то соизволил подняться, а затем помог встать на ноги и самому пилоту. Йонге замычал, прижимая ладонь ко рту. Он был весь грязный и мокрый, под ногами хлюпала вода – слава богам, что не грязь – колония полыхала, а ему предлагали целоваться со сбрендившим навигатором. – Сайнжа! – гаркнул Рудольф. – Иди сюда скорее! – Что случилось, первый механик? Сайнжа оказался рядом так стремительно, что Йонге инстинктивно качнулся назад. Рудольф у него за спиной резко вздохнул. Но потом справился с собой и хмыкнул как ни в чем не бывало. – Он тебя поблагодарить хочет. Йонге отчаянно постарался изобразить достоверное смущение: сунул руки в карманы, уставился чуть правее яута и поднял плечи. – Каким образом? Против обыкновения яут не наклонял голову набок, задавая вопрос, и от этого Йонге сделалось еще неприятнее. Он поманил одержимого навигатора пальцем, чувствуя, что краснеет с каждой секундой все сильнее. Проклятый церебролин жег язык так, что слезы наворачивались, а слюна текла рекой. – Что вы хотите сказать, пилот Йонге? Сайнжа чуть наклонился. Йонге сгреб его за дредлоки и рванул к себе. Яут мигнул, раскрывая челюсти, и Йонге моментально подарил ему самый адски горький поцелуй в своей жизни. Рудольф восхищенно присвистнул. Яут застыл на месте, но потом стиснул Йонге обеими руками и бурно ответил. Клыки впились в капюшон, стискивая голову. Язык яута быстро и жадно заскользил во рту. Горечь исчезала, слизываемая торопливыми касаниями. Облегчение было таким сильным, что Йонге расслабился и позволил оторвать себя от поверхности. Яут поднял его так, что теперь человек склонялся над ним, и одной рукой полез под куртку. Отважный первый пилот ощутил пока еще неторопливую волну паники. Она накатывала медленно, позволяя как следует вообразить в красках, чем может закончиться такое общение с искином. Но прежде чем Йонге решил начать отбиваться, усовершенствованный церебролин подействовал. Сайнжа пошатнулся, разжал челюсти и бухнулся на колени. Йонге с облегчением задрал голову и вдохнул чистый воздух. От химической ацетоновой вони ему уже было нехорошо. Ноги начали разъезжаться на снегу, и он отпустил дредлоки, вместо этого уперевшись в плечи яута. Яут моргнул, и Йонге глейтерным чувством ощутил, что "Фелиция" больше не смотрит на него сквозь круглые глаза. – Я спас вас? Вопрос прозвучал так неожиданно, что Йонге затаил дыхание на пару мгновений, а затем дико беззвучно захохотал. Он пробовал удержаться, но смех буквально разрывал его, выплескиваясь бурным потоком. Рудольф у него за спиной отчаянно вторил, задыхаясь и хрюкая. Он явно пытался что-то сказать, но каждый раз вновь срывался, почти подвывая от восторга. Сайнжа негромко заворчал, разжал руки, схватил Йонге за загривок и с размаху опустил в кашу из воды и снега. Йонге даже не пытался сопротивляться. Яут яростно возил его головой по толстому слою, но первый пилот все равно умудрялся веселиться, несмотря на то, что нахватал полный рот жижи в первые же пару секунд. Потом Сайнже, видимо, надоело воспитывать неуправляемого хомо сапиенса, и он перевернул Йонге на спину. Отплевавшись, Йонге наконец-то успокоился. Рудольф выдал членораздельное "Спасатель, бля!" и тоже затих. – Типичное людское отсутствие уважения! – раздраженно прорычал яут. – Да спас ты, спас, – Йонге поднялся, сел на корточки и начал стряхивать с себя воду. Бедняга "Фелиция" вложила все свое мастерство в их костюмы, и они были даже почти водонепроницаемыми. – Напугал до усрачки, но спас. – Не чувствую запаха, – фыркнул Сайнжа. – И почему ты так странно говоришь? – Это было плоское людское чувство юмора! Рудольф одновременно с бодрой фразой от души саданул яута меж лопаток, а потом еще и постучал по черепу. Сайнжа недобро зыркнул на него снизу вверх, и механик послал ему улыбку из арсенала наиболее обезоруживающих. Йонге лично убедился, что это действует даже на инопланетчиков. – Вот это ты должен пить, – Рудольф торжественно протянул ему блистер. – Прежде чем ты начнешь толкать речь о том, что не пьешь лекарства, я скажу, что без них ты сдохнешь. Мозги вскипят. – Что, слишком много информации? – с сомнением спросил яут, поднимаясь сам и поднимая за собой Йонге. Блистер он принял. – Я увидел слишком сильную связь. – Более чем. Рудольф постучал яута уже по лбу, инстинктивно поднявшись при этом на цыпочки. Сайнжа скосил оба глаза к месту постукиванья, и Йонге с трудом сдержал очередной смешок. У него даже прошла голова. Видимо, церебролин оказал благотворное влияние, отрубив не только вышедшую из повиновения "Фелицию", но и всю глейтерную побочку. – А что здесь? – Сайнжа широким жестом описал адский котел, в который превратилась колония. – Это... – Йонге запнулся и попробовал откашляться, но голос так и не вернулся полностью. – В общем, похоже, ребята с крейсера те еще сволочи. Бочку скинули на нас. – Слушай, – медленно протянул Рудольф. – Это ведь не бочка. – Что такое бочка? – немедленно встрял Сайнжа. – Списанные корабли, – рассеянно ответил Йонге. – Используются как снаряды. В смысле не бочка? А что тогда? Не ответив, Рудольф направился к шаттлу. Йонге нахмурился и пошагал за ним, то и дело поглядывая себе под ноги. Снег таял, но поверхность из-под воды так и не появлялась. Видимо, Лифанга оказалась заморожена намного сильнее, чем обычная планета. Да она и не была обычной планетой. Рудольф остановился, и Йонге тормознул рядом. Дальше идти было нельзя – раскаленный шаттл излучал такой жар, что приходилось щурить глаза. Йонге приставил ладонь ко лбу козырьком и пригляделся. Потом медленно перевел взгляд на Рудольфа. Механик так выпятил нижнюю челюсть и стиснул зубы, что желваки под кожей проступали словно камни. – Что это? – Сайнжа остановился рядом. – Это челнок колонии Лагранж, – медленно сказал Рудольф. Йонге опустил руку. Весь запас ужаса он истратил на гибель "Фелиции", но рухнувший шаттл его добивал. Ему стало физически больно. – Сорок восемь колонистов, – Рудольф говорил все так же медленно, выделяя каждое слово. – Из них тридцать семь женщин, из них одна несовершеннолетняя. – Чужих рук дело, – неожиданно сказал Сайнжа. – Они не падали. Их сбили. – Что? – Вон там, – яут протянул руку и прочертил линию по воздуху. – Разрезано, так работает большая орудийная установка. На наших кораблях такие стоят только для боевых вылетов. Йонге поднял голову, словно мог сквозь тучи разглядеть "Байлион". – Мы их достанем, этих уродов, – Рудольф засунул обе руки в карманы. Йонге молчал, ожидая продолжения. Читать сводки о несчастных случаях было легко. Опасаться друг за друга – страшно. Но сорок восемь человек, которых он почти не знал, с частью из которых всего десять часов назад праздновал поимку крассигирина... – Мы до них доберемся. И поджарим! – "Байлион"? – вырвалось у Йонге. Рудольф обернулся к нему и смерил взглядом, полным легкого сожаления. – Модуль, – сказал он. – У них будет свой посадочный модуль. Мы используем его. Йонге все так же молча покрутил пальцем у виска. Он даже мог представить себе, что Рудольф каким-то немыслимым образом захватит один модуль, но точно так же он мог представить себе и ответный удар "Байлиона" по взбунтовавшейся колонии. Уже угробив собственных колонистов, они вряд ли остановятся перед необходимостью стереть с лица Лифанги еще пару-тройку человек. – Да, мы можем захватить их челнок, – воодушевленно проворчал Сайнжа. – А потом, когда попадем на большой корабль... – Ты один выйдешь на великую охоту и перебьешь полторы тысячи человек экипажа! – не выдержал Йонге. – Да-а, – протянул Сайнжа, щуря глаза. – Достойные трофеи. Йонге повторил жест с пальцем. – Нужно готовиться, – продолжил яут. – Я слышу движение малого корабля. Тридцать минут. – Они нас уже давно засекли, – нервно и от того зло ответил Йонге. – Мы даже на собственный модуль теперь не попадем без риска быть поджаренными. – В психушку мы попадем, – неожиданно сказал Рудольф. – Я так точно. Йонге обернулся к нему, машинально отряхивая то одну, то другую ногу. Воды было уже почти по щиколотку. Рудольф смотрел на шаттл, и Йонге тоже туда поглядел – и почувствовал, что готов присоединиться к товарищу Веберу. В перекошенных и частично сплавившихся деталях что-то ворочалось. Шевелились упавшие кабели, жарко вспыхивающие искрами, пополз и свалился кусок жаропрочной обшивки, поменявшей цвет с белого на тускло-серый. Кучка углей вспыхнула и осыпалась по развороченному пандусу. – Я знал, – хладнокровно сказал Рудольф. – Они пристыковались к этому сраному крейсеру, и к ним запустили эту дрянь. Сейчас она на нас нападет. До боли вглядываясь в движущееся нечто, Йонге неожиданно даже для себя громко вздохнул. Смутное чувство узнавания наконец-то распустилось и лопнуло ярким воспоминанием. Ни слова не сказав, он решительно двинулся вперед, громко хлюпая по воде. Вовремя выпущенные сцепки позволили не упасть на первых же двух шагах. Рудольф точно так же захлюпал за ним. Преодолевая адский жар, Йонге взбежал по пандусу, задержав дыхание, стянул рукава на изувеченные ладони и схватил ползущее. Подоспевший Рудольф помог ему, яростно сжимая губы. Моментально покрасневшее лицо быстро покрывалось каплями пота. Вдвоем они оттащили находку на безопасное расстояние. Йонге не поленился выбрать на тающей поверхности более-менее приличный холмик, сбросил с себя куртку и уже на эту подстилку уложил свой трофей. Рудольф по-прежнему молча повторил за ним. Теплее на Лифанге не стало, но температурная волна, идущая от шаттла, позволяла не клацать зубами. Йонге присел на корточки и осторожно потрогал добычу. Человека. Черное чучело, покрытое глянцевой коркой, которая местами потрескалась, и в трещинах проступило не красное, а белое. – Эй, ты слышишь? – негромко позвал он. – Ты синтетик? Андроид? "Ко-олл". В диком скрежетании он едва разобрал слово. И на мгновение у отважного космического пилота встали дыбом волосы. Ужас длился несколько секунд, а затем Йонге все-таки унял заколотившееся сердце. – Удивительная живучесть. Сайнжа подкрался незаметно, но напугать напарников ему не удалось. Он тоже присел возле тела и завертел головой словно птица, разглядывая кошмарный полутруп под всеми возможными углами. "Биосинтети..." Звук прервался, и Колл бессмысленно зашипела. Потом шипение начало прерываться, и Йонге уже подумал было, что погрузчице все-таки пришел конец, как в шипении прорезалась последовательность пауз. – Это ж код! – быстро сказал Рудольф. – Только... я его не знаю! – Я понимаю, – Сайнжа склонил голову. – Оно говорит, что здесь есть запасное тело. – Она, – машинально поправил Йонге. – Как понимаешь? – Фелис. Колл заизвивалась, Йонге подавил желание перекреститься. Хотя взывать к высшим силам не было никакого смысла – биосинтетики являлись совершенно обыденной вещью, только дорогой. – Сколько же ты заработала, – вслух произнес он и тут же спохватился. – Ладно, это не мое дело. Куда ее нести? – Она говорит, что у нее высокий уровень мастерства, – сообщил яут. – А нести... я сам. Подхватив на руки погрузчицу, он выпрямился. – Господи, это уже ни в какие рамки, – с чувством сказал Рудольф и наклонился, подбирая отвалившуюся в процессе кисть. – Не бросай, – после паузы сказал Сайнжа. – Там важный... управляющий механизм. – Стану старым и богатым – тоже закажу себе раковину, – вздохнул Рудольф. Сайнжа не среагировал, и Колл тоже не зашипела в ответ. Повертев головой, яут бодро двинулся в сторону одного из уцелевших ангаров. Йонге подхватил куртку, отряхнул, понял, что сухости ему не видать, и все-таки облачился, надеясь на умную ткань, которая не позволит температуре опуститься. В голове у него творилась сущая неразбериха. – Так, допустим, сейчас мы спасаем не свои шкуры, а одну конкретную девчонку, – нервно сказал Рудольф. – Дальше я пока не знаю, учти. – А как же план поджарить всех? – почти язвительно отозвался Йонге. – Твою... апчхи! – Будь здоров, – рассеянно пожелал механик. – Признаю, план был глуп. – Дальше вы можете скрываться, – встрял яут. – Я один устрою охоту. – Нет! Напарники высказались хором, и Йонге тут же догнал яута. – Ты слишком ценен для нас! – выпалил он, сипя, как неисправный трекер. – В тебе весь наш корабль! – Разве я стал от этого более плохим охотником? – Откуда мне знать, – Йонге то и дело посматривал вверх, отслеживая появление чужого модуля. – Но если с тобой что-то случится, то мы потеряем вас обоих. – Люди, – фыркнул Сайнжа. – Мне сложно навредить. – Помнится, был один такой Гаруха... – подал голос Рудольф. Сайнжа заворчал. Они как раз подошли к ангару, поэтому все раздражение яут выместил на двери – крутанулся на месте и выбил ее ударом жесткой подошвы. Йонге даже показалось, что он слышит звук когтей, прорезавших металл. – Здесь очень тепло, – сообщил Сайнжа, прежде чем нырнуть внутрь. – Нас сейчас не видно. Экипаж "Фелиции" дисциплинированно шел за своим навигатором. По пути Йонге мысленно проклинал быструю смену температур. Теперь он был точно уверен, что подхватит простуду. Колл периодически снова шипела, и Сайнжа уверенно следовал по коридору. Йонге ожидал, что в ангаре будет просто огромное пространство, однако конструкция больше смахивала на крысиный лабиринт. Но хотя бы освещение в лабиринте имелось. В конечном итоге яут вышел к двери с лаконичной надписью "доступ запрещен". У Йонге страшно чесалось спросить две вещи: как Колл соображает, куда они идут, если вся она превратилась в хорошо запеченный пластик, и как яут при отключенных блоках "Фелиции" умудряется разбирать передаваемые погрузчицей сигналы. Но он все-таки сдерживался. Ему казалось, что начни он пытаться разложить все по полочкам, и ситуация немедленно ухудшится в разы. – Я словно в дурном сне, – пробормотал Рудольф, выражая собственные чувства Йонге. – Нужно открыть, – сказал Сайнжа. – Открывайте вы, умансоо. – Что, уже пятка болит? – не преминул посочувствовать Рудольф. – Нужна не сила, а хитрость, – фыркнул яут. – О, ну хоть на что-то я сгожусь, – оживился Рудольф. – Замок сломать, значит... ну сейчас мы его... – Подожди, – Йонге осторожно оттеснил напарника. – Я могу быстрее. Ему не хотелось признаваться, но в тесном помещении вонь сгоревшей синтетической плоти стала почти невыносимой. Почти до тошноты. Поэтому Йонге не хотел ждать, пока Рудольф расковыряет механизм. – Да он меня хлеба лишает, – трагически сообщил Рудольф неведомой аудитории. Йонге покосился на Колл, опять задумался, видит ли она его, и сковырнул панель защиты. Потом приложил ладонь к открытым схемам и нахмурился, сосредотачиваясь. Сайнжа прочистил горло с жутким скрежетом. – Я не говорил про ритуалы... – Тсс! – перебил Рудольф. – Не умничай, клыкастый. Йонге подался вперед, прикинул, какая сопротивляемость у механизма защиты, и наконец ударил. В ладони вспыхнуло, пальцы свело судорогой, по точкам вывода на кольцах заплясали искры. Ему показалось, что он чувствует запах собственной поджарившейся крови. Внутри двери отчетливо щелкнуло и загудели механизмы вывода стержней. Рудольф хлопнул напарника по плечу, и ощутимо сжал пальцы, не снимая руку. – Да не полезу я внутрь, – со смешком сказал Йонге. – А я просто так, – невозмутимо ответил Рудольф. – Пропустите меня. Не теряя времени, Сайнжа распихал обоих плечами – Йонге успел увернуться, чтобы болтающаяся нога Колл не задела его – и потопал внутрь. Свет зажегся автоматически, Рудольф облегченно вздохнул. Ничего примечательного внутри не было, кроме двух сообщающихся капсул. В одной, как понял Йонге, надо было разместить отживший свое корпус, а вот вторая просто сияла маркировками важности, ценности и высокого качества. – Сейчас мы будем твою подругу в бульоне вываривать, – торжественно сказал Рудольф. – Почему это мою? – машинально удивился Йонге. – Ну вы так трогательно питались этой ящерицей, что я сделал соответствующие выводы. Йонге махнул рукой и тоже пошел в отсек. Рудольфу пришлось тащиться следом. От плеча напарника он все еще не отцеплялся, словно опасался, что того поразит умственное бессилие, и он сам нырнет в емкость для выварки. Повинуясь почти непрерывному шипению, Сайнжа сгрузил Колл в капсулу и неуклюже – его пальцы для такого не подходили – но достаточно уверенно набрал все нужные команды и поставил все рычажки в нужное положение. Крышка капсулы медленно поползла, скрывая изуродованное тело. Как только она защелкнулась, прямо на крышке проступили мерцающие цифры: шестнадцать часов. На второй точно так же появился отсчет. – Да, жаль, что таких капсул тут не сорок восемь, – тоскливо сказал Рудольф. Подавленное было чувство отчаяния вновь вспыхнуло прямо в груди, отразившись от Рудольфа и усилившись. Сорок семь человек... Йонге рассеянно покрутил кольца – руку все еще покалывало после направленного удара. Сайнжа не преминул обратить на это внимание: отступив от капсулы, он быстро потянулся к пилоту, поймал его за запястье и развернул ладонь к себе. – Зажги, – потребовал он. Йонге поморщился, однако разряд продемонстрировал. Держать его было невероятно сложно, электричество уходило почти мгновенно, и Йонге почти физически чувствовал, как позвонковые диски один за другим прекращают работать. – Как ты ударяешь электричеством и не калечишься? – Вероятно, потому что я с ним составляю одно целое. Сайнжа резко перехватил его в рукопожатие. Йонге не успел рявкнуть на экспериментатора – яут с рычанием отдернул ладонь, вернее сказать, его почти отбросило. Разряд погас. – Б-барьер, – констатировал яут, разминая скрючившиеся пальцы. – Идет не из кожи. – А теперь, когда вы закончили пятиминутку физики, может, вернемся к проблеме крейсера на орбите? – влез Рудольф. Он явно вновь сумел восстановить прежнее психическое состояние. – Только без варианта, в котором наш отважный навигатор идет и всех убивает. – Опять людские сомнения, – Сайнжа ухмыльнулся и отступил к выходу. – Эй-эй, постой! Сайнжа, не вздумай! – Тебя же отлично видно в любом визоре! – добавил Йонге. – Не лезь в пекло! Сайнжа потыкал в кнопки наруча и исчез. И неожиданно Йонге ощутил, как сквозь синхрон вновь прорывается вся мощь их корабля. Перед глазами поплыло и замелькали шкалы настройки. Йонге взмахнул рукой, пытаясь прогнать их, но тщетно. – Так видно, пилот Йонге? – уточнила "Фелиция". Отчаянно хмурясь, Йонге опять махнул рукой, и в его "внутреннем" экране начали переключаться режимы. Чем дальше он двигался по шкале диапазонов, тем больше становилось его удивление. – Не видно, – наконец признал он. – И я не вижу, – одновременно признался Рудольф. Яут хрипло заклекотал. – Стой! Сайнжа! Прыгнув вперед, Йонге схватился за воздух, но промахнулся. Одновременно прыгнувший с ним Рудольф налетел на напарника. От сотрясения все непрошенные настройки тут же исчезли. Йонге пробежал еще пару десятков метров, тщетно хватая пустоту, но яута так и не нащупал. Следов Сайнжа тем более не оставлял. – Далине, мы кретины, – обреченно сказал механик. – Надо было бить по башке сразу. Йонге замычал, хватаясь за голову. Жизнь "Фелиции" снова оказалась в опасности, и они так бездарно прошляпили чертова инопланетчика, который таскал их крошку в своих мозгах! Плюнув на все, Йонге отчаянно попытался воззвать к блик-связи. Но без могучей поддержки корабельного технического оборудования запрос даже не формировался. Три глейтерных чипа, извращенным образом связанные через мозги яута, работали очень ограниченно. Рудольф начал расхаживать от капсулы к капсуле, заложив руки за спину и яростно хмурясь, что было признаком большого умственного напряжения. Не в силах придумать ничего спасительного, Йонге уставился на Рудольфа точно голодный крассигирин. – Я буду говорить вслух! – объявил Рудольф. – Иначе голова треснет. Мы не можем его догнать и вернуть. Не можем помешать. Значит, должны помочь. Так? – Оружие, маскировка, время, – перечислил Йонге. – Маскировка! – Рудольф остановился и поднял палец. – Вот! То, что надо! Он сделал движение к выходу, но Йонге предусмотрительно заступил ему дорогу и молча поднял брови. Он очень не любил, когда что-то начинало происходить без объяснений. – Это ж гиперион, – быстро сказал Рудольф. – Значит, мы можем в них стрелять! – Что? Это артефакт! Я верю, что ты гениальный механик, но разобраться в трансгиперионной системе? – Но они этого не знают, – многозначительно сказал Рудольф и все-таки бросился на выход. – За мной! Тут есть то, что сойдет за гиперион! Объяснение помогло мало, но момент уже был упущен, и Йонге пришлось бежать за напарником. – Достаточно сделать вид, – на бегу объяснил Рудольф. Он поворачивал так уверенно, будто бывал тут раз сто. Йонге мельком подумал, что привычка ползать в технических проходах очень сильно развивает память на повороты. – Они ж знают, что тут на самом деле. Нужно пару выстрелов, будто гиперион только-только... распаковали! Уф! – Нет, не говори, я знал, – Йонге нервным движением вздернул воротник куртки. Они опять выскочили на мороз. – Ты тайком от меня протащил лайнер в собственной заднице! – Ничего подобного. Просто я тут кое-что нашел! Дальше Йонге не спрашивал – ледяной воздух не давал толком даже дышать, не то что говорить. Они явно бежали к далекому ангару. Будь ландшафт хоть чуть-чуть не таким ровным, и, возможно, они бы не успели. Но вымороженная поверхность Лифанги – гипериона! – была идеально ровной. Из тридцати предсказанных яутом минут прошло уже двадцать. Рудольф, похоже, тоже подсчитывал время, потому что ломился вперед так, будто от этого зависела его жизнь. Хотя она и вправду зависела. Ангар, разумеется, был закрыт на замок. Задыхаясь, Йонге вцепился в защитную пластину, Рудольф присоединился к нему – и под сдвоенными усилиями оледеневший кусок пластика все-таки оторвался. Пока Рудольф морщился и облизывал ободранные пальцы, Йонге прижал уже обе ладони к схемам и отчаянно выжал из себя все крохи энергии, что еще оставались. Чтоб этому яуту пусто было с его праздным любопытством! Замок щелкнул, из механизма управления потянулся тонкий, но очень вонючий дымок. Рудольф немедленно навалился на дверь плечом. Йонге услышал, как щелкают шипы на его обуви, впиваясь в лед. Механик поднажал, багровея от усилий, и дверь поползла в сторону. Йонге дождался, когда щель станет чуть пошире и тоже впрягся в работу, отжимая створку. – Хватит, – просипел он, видя, что уже может протиснуться. – Вперед! Рудольф буквально впихнул его в ангар. Внутри было темно, как в заднице яута. Мгновением позже Рудольф включил свет. Йонге приставил ладонь ко лбу и сощурился. Рудольф обогнул его и метнулся к закрытым пластиком предметам. Он с такой яростью срывал их, будто несчастные куски пленки были его персональными врагами. Покончив с делом, он застыл на месте. – Давай уже объясняй, что это, – прохрипел Йонге, подходя ближе. – А ты скажи, на что оно похоже? – Рудольф хлопнул нечто по гладкому боку. – На хрен это похоже. Автономного наведения, – с подозрением сказал Йонге. Штука была и впрямь странная. Еще и на подвижных креплениях, позволявших ставить ее почти вертикально. И в таком виде она действительно дико напоминала чей-то хрен. – Да ты прямолинеен, как мичман Сталин, – оскалился Рудольф. – Знакомься, мобильный силовой комплекс Херренкнехт, – Рудольф снова погладил механизм. – Используется для горных работ взрывного типа. Восемь цилиндров рулевого управления, сто пятьдесят импульсов на цилиндр, номинальная мощность... – Хватит! Что можно этим делать? – Если выделять равномерно, то... – Руди! У нас нет времени! – Ладно-ладно, – механик поднял руки. – Я увлекся. Если мы позволим этому красавцу выплюнуть всю мощность за секунду, то тогда... Не договорив, он поднял палец и наклонил голову, искоса поглядев вверх. – Серьезно? Ты вообще уверен, что из этого можно стрелять? – Документальных свидетельств я не находил. Но кто-то же должен быть первым. – Ты точно собрался стрелять по орбитальному крейсеру? – потрясенно уточнил Йонге. – Здесь восемь крошек, способных прорубиться на десятки километров вглубь любой породы. Я же сказал – сойдет за пробный залп гипериона. Больше вопросов Йонге задавать не стал. Несмотря на лютый холод, пот катился градом – Херренкнехты были тяжеленные, и хотя от напарников требовалось только поднять "стволы", не двигая с места, работа была адской. – Запроси у этого недоумка координаты, – пропыхтел Рудольф. – Можно и без них, для виду, но если попадем, будет зашибись. Все, я за пультом! Возблагодарив небеса за то, что Херренкнехты работают на дистанционном управлении, Йонге сосредоточился на запросе к "Фелиции". Яута он решил игнорировать, приравняв к биофлэшке. "Фелиция, говорит первый пилот, – позвал он. – Необходимы орбитальные координаты". "Да, я слушаю, первый пилот, – мгновенно отозвался корабль. – Не могу выслать сигнал". "Ориентируйся на маяк колонии и маяк имперского дома Найхави". "Сведения будут неточными, – почти обижено сказал корабль. – Погрешность составит... составит..." "Не надо, – прервал Йонге, понимая, что сейчас корабль вот-вот поджарит мозги носителя. – Просто примерно посчитай, сверху огромный крейсер висит. Мою локацию видишь?" "Конечно, первый пилот. Пожалуйста, ожидайте". – Ну? – Рудольф как раз вернулся с охапкой пультов. – Она считает, – закатил глаза Йонге. Рудольф понимающе покивал и махнул рукой, чуть не уронив два пульта. Йонге забрал у него половину груза, и они поторопились в самый дальний угол. Там Рудольф сгрузил все на пол, присел на корточки и начал включать пульты один за другим. Над приборами тут же формировались прицельные рамки. – Тут обычно задается вектор бурения, – пояснил Рудольф, – но техника-то вся одинаковая, что ей дашь сожрать, то и будет делать. Даже ломать не пришлось. Есть координаты? "Внимание, посадка челнока класса "Раннер", – доложила "Фелиция". – Нет пока. Зато есть сраный модуль, то есть целый челнок! Эти "Раннеры" больше всей "Фелиции"! – Тогда стреляю просто так. – Нет, стой! Их собственный корабль поднатужился, и в голову Йонге полились цифры. Он быстро повторял вслух, радуясь, что адаптированность искина под людей позволяет преобразовывать математическую абракадабру во внятную речь. Иначе они бы так и остались с набором цифр. Рудольф набрал всю комбинацию на одном пульте и лихорадочно принялся перебивать на остальных. Визор он поднял, видимо, перестав надеяться на технику. – Так, так, сейчас... с поправкой, делаем кольцевой... будет не восемь, а один общий... Поняв задумку, Йонге наклонился и прямо через плечо Рудольфа поправил координаты. Механик благодарно кивнул и хрустнул пальцами, разминаясь. – Стой, не то буду стрелять, – продекламировал он. – Стою, – машинально продолжил Йонге старую шутку. – Стреляю. И Рудольф быстро нажал восемь кнопок подряд. * * * Сидя на припекающем задницу полу, экипаж "Фелиции" дружно рыдал. Утирая слезы, Йонге попытался уверить себя, что это от счастья. Во-первых, что они нашли рабочие Херренкнехты. Во-вторых, что "Фелиция" сумела передать им координаты. В-третьих, что ему хватило интуиции тормознуть Рудольфа, когда суперкомплексы не откликнулись на волшебные кнопки с первой же секунды. Тогда, пару минут назад, Йонге уговорил напарника подождать ту самую пару минут за замечательной надежной бетонной плитой, которую словно на этот случай тут и поставили. Возможно, на ней как раз проводили испытания некоторых установок, потому что она все-таки выдержала. – Я ж не вижу нихрена! – наконец простонал Рудольф. – Да радуйся, что глаза еще на месте, – в сердцах ответил Йонге, бросив попытки утереться. Глаза слезились неимоверно. Удар восьми Херренкнехтов едва не стал последним, что Йонге видел в своей жизни. Зато теперь над головой у них не было крыши и, если его не подводило упавшее зрение, плотные облака разошлись. Йонге даже казалось, что он видит какие-то цветные всполохи в голом небе, но это уже точно были зрительные галлюцинации. – Кто-то же должен быть первым, – передразнил он. – Ты, товарищ Вебер, хоть бы подумал, что надо зарыться куда-нибудь, прежде чем проверять! – Мне бы трекер, – невпопад ответил Рудольф. – Эх, услышать бы! – Чего услышать-то? – Что у них там наверху. – Не думай, что ты такой крутой и сбил "Байлион", – сердито сказал Йонге. – Максимум поцарапал. – Кто знает, кто знает, – мечтательно протянул Рудольф. – В ответ-то не стреляют! С этим Йонге поспорить не мог. Ребята на крейсере сейчас, скорее всего, крепко чесали в затылках. Вероятнее всего, они рассчитывали разом накрыть и колонию, занятую маскировочной мышиной возней, и неожиданно явившихся хозяев, а вместо этого получили в брюхо залп с гипериона. Первому пилоту "Фелиции" очень хотелось верить, что они побоятся связываться с махиной планетарного класса. Хотя бы из опасений ее повредить и лишиться трофея. Подумав о трофеях, Йонге сразу же вспомнил про яута и немедленно занервничал. – Я надеюсь мы не зря стреляли, – Рудольф традиционно взял на себя выражение его мыслей. – Если после такого отвлекающего маневра этот засранец ухитрится облажаться, то хреновые у нас корабль и экипаж оказались. Йонге хотел развить мысль, но в ангаре внезапно несколько раз что-то лязгнуло. Херренкнехты, сделав свой титанический выстрел, истратили весь заряд, поэтому шума генераторов не было, и даже такой слабый звук, как пресловутое лязганье, слышался очень хорошо. Йонге повернулся в сторону шума. Перед глазами все плыло, а треклятый двадцать седьмой блок ухудшал ситуацию, пытаясь показывать какие-то настройки. Йонге раздраженно замахал рукой у себя перед лицом, потом зажмурился до боли, и слезы полились еще сильнее. – Нихрена не вижу, – повторил Рудольф. – Что там? "Тише. Кто-то здесь шляется". "Раннер" уже сел?" "Я не в курсе. Давай двигайся. Туда, туда, шевелись!" "Куда? Далине, ты в моего защитника решил сыграть?" "Зрячего, попрошу заметить. Просто признайся, что не хочешь быть у меня в долгу". "Ха!" Но все-таки Рудольф позволил упихать себя в самый угол. Смаргивая продолжающие течь слезы, Йонге убедился, что в обход него Рудольф теперь не проскочит, и развернулся. "Эй". Йонге бросил взгляд через плечо. Все расплывалось, и пришлось обернуться нормально. Рудольф протянул ему рассекатель. Йонге едва не промахнулся, вынимая лезвие у него из пальцев. "Я согласен. Давай, спасай мою шкуру". Поводив рассекателем перед собой, Йонге сдвинулся вдоль плиты и остановился у самой кромки. Лязганье повторилось. Неизвестный не переговаривался с экипажем, не клацал затвором и вроде бы не слишком торопился. Йонге бесшумно вздохнул и начал считать шаги. Кто-то совершенно точно пер в их сторону, прямо как назло. Попутно Йонге лихорадочно вспоминал знакомые ему типы брони. Вроде бы все известные модели защищали носителя полностью, но сочленения оставались уязвимы. Вряд ли на Лифангу высадился отряд в полной защите, скорее всего легкие костюмы, защищающие от холода и случайных порезов, которые можно получить, копаясь в разрушенных зданиях. Неизвестный остановился. И шагнул еще раз. Секунда растянулась на пару световых лет, за которые Йонге успел выбросить руку вперед, увидеть, кто стоит перед ним, развернуться – и лезвие ушло в воздух. Время снова ускорилось, плечо заломило, и Йонге с удовольствием выругался в голос. На последнем слове едва-едва восстановившиеся голосовые связки вновь отказались работать. Сайнжа склонил голову и насмешливо заклекотал. Значит, "Фелиция" отступила. – Предупреждать надо! – захрипел Йонге, жалея, что не может как следует заорать. – Я показывал, – возразил Сайнжа. – Послал тебе картинку. – Да я тебя-то плохо вижу, какие там картинки, – в сердцах сказал Йонге. – Что? Успешно прошла твоя охота? – Нет, – буркнул яут. – Они не открывают. – Как я удивлен, – саркастически сказал Рудольф со своего места. – Ты стучал? – Почему вы оба источаете слезы? – с интересом осведомился яут. – Это забота обо мне? – Это нарушение техники безопасности, – мрачно сказал Йонге. – И мой гениальный план по спасению наших задниц. Рудольф поднялся с места и двинулся к ним вдоль плиты, касаясь ее кончиками пальцев. – О, неужели я вижу свет? А, нет, это сияет раздражение моего друга Йонге. – Хороший выстрел, – одобрительно кивнул Сайнжа. – Я почувствовал ущерб, причиненный крейсеру. – Шикарно! – Рудольф поднял палец и тут же споткнулся. Йонге подставил ему локоть. – А насколько их припекло? – Сильно, – ухмыльнулся яут. – Я слышу, как малый корабль пытается связаться с ними. – Сайнжа, а ты не ощущаешь... ну, не знаю, неудобства какого-то? – осторожно спросил Йонге. – Нет чувства, что ты, допустим, с ума сходишь? Ты же понимаешь, что это не ты слышишь, а... наш корабль. Через него. – Иногда мешает думать, – согласился яут, – но это забавно. Мир увеличился. Я вижу и слышу больше, я чувствую все вокруг. Даже людей в малом корабле. Это величайшее благо для охотника. "Ну приплыли", – мрачно констатировал Рудольф. – Но ты же понимаешь, – вновь выразительно сказал Йонге. – Мы должны будем изъять Фелицию из... Йезус Мария, из твоей головы, даже говорить такое неловко. – Ее тело умерло. Она лежит возле нашего маяка, и уже никогда не взлетит. Йонге привалился к плите, чувствуя, как подгибаются у него колени. Их корабль... его корабль! Привычные каюты, камбуз, кожаная мебель в кают-компании, все что у них было... Только сейчас на него накатило чудовищное понимание, до сих пор задвинутое в дальний угол. Он настолько зациклился на том, что искусственный интеллект их корабля оказался удачно спасен, что не подумал об остальном. И наверняка искин гораздо больше действовал на мозг яута, чем тому казалось. Иначе Сайнжа уже изрыгал бы проклятья насчет сгинувших вместе с "Фелицией" трофеев, которыми он так старательно загаживал все свободное пространство. Йонге вспомнил нелепую полосатую шкуру, щит на стене, и ему стало физически больно. Рудольф прислонился рядом с ним. Йонге не хотел даже представлять, какие чувства одолевают механика. Человека, для которого корабль – больше, чем железо, чем искусственный разум, почти как член семьи. – Я сожалею, – прощелкал Сайнжа. – Мне... Все еще сквозь слезы Йонге увидел, как яут дернул головой. Одновременно он заскрежетал так, будто полностью утратил способность говорить. Потом резко замолчал и поднял голову. – Но если вы достанете комплект модифицированных переходников V-1, мы можем использовать их на "Раннере". По моим прогнозам перемещение данных должно пройти успешно. Изумляться самовольному появлению "Фелиции" Йонге несколько подустал. – Переходники V-1? – повторил он. – Это ты о тех, которые я делал? – с неожиданной и непонятной страстью спросил Рудольф. – Совершенно верно, первый механик. – Почему я не знаю? – Йонге повернулся к Рудольфу. – И что за маркировка? Вместо ответа механик засмеялся. – Это самостоятельный эксперимент, – вежливо объяснила "Фелиция". – Одна из разработок, которые должны, цитирую, "принести мне славу и почет, каких эта вселенная еще не видела". – И вытащить демона из нашего навигатора, – добавил Рудольф, опуская визор обратно. – О-о, – многозначительно протянул Йонге. – Все знаменитые первооткрыватели называли свои достижения в честь себя, – сказал Рудольф, вытирая остатки слез. – "V" – значит "Вебер", что тут непонятного? – Мне непонятно лишь одно: как я мог связаться с таким тщеславным сукиным сыном. – Очень умным сукиным сыном, – ухмыльнулся Рудольф. – Я знаю, о чем бормочет наш одержимый. Мне нужно добраться до Фе... до места крушения. И тогда – мы все исправим! – Боюсь сбивать полет твоей мысли, но у нас тут крейсер на орбите, – мрачно напомнил Йонге. – Значит, мы должны попасть внутрь челнока, как я и говорил, – пожал плечами Рудольф. Сайнжа вновь захрипел, перехватывая управление, и Йонге остро почувствовал, что им нужны экспериментальные переходники. Легкость смены доминирующей личности просто пугала. – Чем дольше вы тут сидите, тем хуже, – сообщил яут. – Идите и будьте для меня приманкой. – Да ты свихнулся, – изумленно сказал Рудольф. – Ты думаешь, кто-то из нас полезет под выстрелы? – Там нет оружия, – терпеливо проворчал яут. – Может быть несколько установок. – Это просто потрясающе, – ядовито сказал Рудольф. – Всего лишь несколько установок! Сайнжа внимательно посмотрел на Йонге и выразительно сжал кулак несколько раз. Йонге в ответ показал искру, надеясь, что Сайнжа не определит его реальный потенциал. Искра была последним жалким выплеском возможностей. – Хорошо. Я буду рядом, умансоо, – почти насмешливо сказал Сайнжа. – Если нужно будет, смогу защитить тебя. Смотри. Он нажал несколько клавиш. Привычное дрожание воздуха заслонило обзор, но на этот раз оно скрывало не яута. Йонге протянул руку и осторожно коснулся пальцами видимой границы. Пальцы немедленно пробило резкой неприятной дрожью. – Использовал подсказки Фелис и твою способность, – довольно сказал Сайнжа. – Твой щит. – Нет! – резко сказал Рудольф. – Он не пойдет! Ищи другую приманку, пусть это будет... не знаю, какой-нибудь вездеход! Найдем и пустим к ним! – Руди, ты что, думаешь, они откроют вездеходу? – Йонге невольно улыбнулся. Механик яростно поскреб в затылке. – Сам бери вездеход и двигай к маяку, а... – Опять пытаются связаться с кораблем, – перебил Сайнжа. – Пока вы думаете, они добьются связи. Настойчивые умансоо. – А что ее глушит сейчас? – медленно спросил Рудольф. – Наш маяк. – Как именно? – очень осторожно уточнил механик. – Я им управляю. То есть Фелис, – поправился яут. – Она связалась с ним при падении, и связь держится. Я могу подавать команды. – Что мы знаем о яутских маяках? – риторически вопросил Рудольф. – Мощь, – выразительно ответил Сайнжа. Йонге постоянно оглядывался. Видел он уже почти нормально, и ему неотступно казалось, что пока они чешут языками в быстро остывающем ангаре, за ними кто-то наблюдает. Он машинально попытался запросить у "Фелиции" таймлайн, но в ответ получил залп нечитаемых символов и головную боль. Сайнжа заворчал и сделал такое движение, будто собирался уходить. Рудольф быстро шагнул вперед, преграждая ему дорогу, и даже раскинул руки. – Вот что я думаю, они теперь боятся взлетать, – заявил он. – Думают, что сели на орудийную площадку и на взлете их поджарит. Это отлично! Поэтому и пытаются пробиться к "Байлиону", чтоб запросить, что за херня творится. Сколько челноков на крейсере? – Я не знаю, – нетерпеливо сказал Сайнжа. – Не счетовод... – Охотник, – хором закончили напарники. – Ладно, хрен с ним, – продолжил Рудольф. – Но вот что я еще думаю: мы смогли в них пальнуть, будто мы – это гиперион. Так давайте же и пошлем им сигнал, будто мы гиперион! – Мы не уверены, что они и впрямь боятся взлететь, – предупредил Йонге. – Но я точно боюсь, что сюда может сесть весь крейсер. – Люди очень сложные, – констатировал Сайнжа, но прислонился к приснопамятной плите. Йонге махнул рукой. Ему очень хотелось прислониться уже к самому яуту. Ангар остыл окончательно, и теперь каждый лишний вздох снова охватывал легкие морозом. – Итак. Есть такая клевая штука, – Рудольф лихорадочно зарылся в волосы. – Очень древняя, ее в докосмическую эру на Земле записывали. Понимаете, они знали чертовски мало о всяком, что происходит у них буквально под ногами. И вот там был такой звук... движение льда, массы воды – он фиксировался, и тогдашние исследователи думали, что это контакт с внеземным... Ха! В итоге он стал очень популярным, валялся там в местных сетях... Мерзкий такой звук! Ни на что не похож, и одновременно, как бы сказать, у людей он вызывает такую... панику, что ли. – А где взять? – не выдержал Йонге. – А? – Рудольф рассеянно посмотрел на него и пару раз моргнул. – У Фелиции. В архиве, кажется, блок двадцать седьмой. Слушай, великий охотник... – У меня они, – мрачно сказал Йонге. – Все твои археологические раскопки в музыкальной сфере. Рудольф посмотрел на него так пристально, словно прикидывал, в каком месте нужно вскрыть череп товарища, чтобы изъять оттуда нужную информацию. Йонге молча продемонстрировал ему кулак. Рудольф вздохнул и опустил плечи. – Ладно, – сказал он. – Давайте приманку. Сайнжа по-прежнему сохранял неподвижность. Мгновением позже он оторвался от стены, потянулся и шагнул вперед. Оказавшись прямо перед Йонге, он потянулся, обхватил первого пилота за загривок и наклонился, заглядывая в глаза. Йонге не успел открыть рот и сформировать вопрос, как почувствовал быстро нарастающий поток обращений по глейтеру. Это было так странно, что он заморгал, а потом еще и зажмурился. Но это уже не помогло – "Фелиция" рылась в его мозгах со скоростью, не позволявшей даже определить, что именно она перекапывала. Йонге опять открыл глаза, не в силах наблюдать ворох нечитаемых символов, исторгаемых двадцать седьмым блоком. – Слушайте, да вы гадостью какой-то занимаетесь, – мученически сказал Рудольф. – У меня словно мозги против своей оси закручивают. – Нашел, – Сайнжа дернул головой и зашевелил пальцами, будто поймал что-то осязаемое. – Отправлять? – Стой-стой! – заторопился Рудольф. – В смысле нашел? – Запись нашел. Могу отправить на маяк и попросить сделать усиление во много раз. После мозгового штурма Йонге чувствовал полный кавардак в мыслях, и ему очень хотелось немедленно вырубиться. Мешал яут, по-прежнему не убиравший руку. Йонге мечтал, чтобы договаривающиеся стороны как можно быстрее пришли к соглашению и оставили его в покое. – Что, правда? Тогда давай еще присобачим туда отсчет, – воодушевился Рудольф. – Возьми... там должны быть в библиотеке еще записи "Об эфирных волках" и "Наши истоки – мифы и реальность"... – Какое еще говно напихано мне в голову? – встрепенулся Йонге. – Иди нахрен. Так вот, там одинаковые записи, предполагаемые праязыки. Надо их наложить. С пары сотен начинай в обратную сторону. С интервалом... ну пусть минута. – А когда отсчет кончится, тогда что? – шепотом возопил Йонге, окончательно теряя сонливость. – Надеюсь, они вылезут чуть раньше, – бодро сказал Рудольф. – С чего бы это... – с отвращением начал Йонге. – Ой бля! – Нашел, – перебил яут. – Что значит – наложить? На мгновение Рудольф замер на месте. Йонге с огорчением подумал, что они слишком много вообразили о возможностях искина, запиханного в толстый череп инопланетчика. Потом до него дошло, что подумал он это на каком-то чужом языке. На всякий случай думать дальше Йонге перестал. – Ладно, без отсчета, – мрачно сказал Рудольф. – И это не праязык, – снисходительно сказал Сайнжа. – Это технический диалект. Но он действительно использовался существами, которые очень старые. Когда народ Найхави начал свое развитие, они были уже вымирающим видом. – Это я запишу в следующий патент, – хладнокровно сказал Рудольф, хотя Йонге чувствовал охватившее его смятение. – Хрен с ним, с отсчетом, только быстрее. Натурально, висим на месте. – Я могу отправить обе записи, пусть наш маяк их отправит одновременно. Так? Рудольф молча кивнул. Сайнжа наконец-то разжал руку. Йонге уже успел прийти в себя и отделался легким головокружением. Опираться на плиту он не стал – она выглядела слишком холодной. – Готово. Чего вы хотите дальше, умансоо? – Как готово? Сайнжа не сказал ни слова, однако на Йонге внезапно обрушился страшный грохот. Или рев. Или вибрация. Может быть все вместе сразу. Он машинально схватился за голову, пытаясь хотя бы частично заглушить звук. Вибрирующая нота начала ускоряться и подниматься. Почти на самом пике, грозя вот-вот разорвать голову, нота вновь рухнула вниз, и перекатывающаяся пульсация отдалась в позвоночнике. Затем сигнал оборвался. Тишина казалась почти такой же оглушающей. Йонге посмотрел на Рудольфа и убедился, что механик тоже потрясен до самой печенки. – А... Даже слабый звук прозвучал невыносимо резко, и Рудольф тут же стиснул губы – почти испуганно. – Это именно так слышно? – просипел Йонге, радуясь, что не может громко говорить. – Максимальное величие наших технологий, – кивнул яут. – Накрывает все струны... нет, частоты. – Я надеюсь, что наши друзья теперь жидко обосрутся, – сказал Рудольф, отнимая руки от ушей. – Я бы точно обосрался. Сайнжа насмешливо заклекотал. А затем развернулся на месте и скользнул к выходу. Неистово выругавшись, Рудольф кинулся за ним. Йонге задержался ровно настолько, чтобы запихнуть рассекатель под ремень, а потом последовал за напарником. Остановить яута у них вряд ли бы получилось, но сидеть на месте и ничего не делать было категорически невозможно. * * * Несмотря на общие повреждения, стена ангара держалась отлично, равно как и дверь. Поэтому на выходе пришлось притормозить: дверь оказалась сильно сдвинута, но вдвоем в нее было не проломиться. А Рудольф почему-то встал столбом прямо в проходе. – Что? – прошипел Йонге. – Donnerwetter! Я не знаю, ты только глянь! Йонге глянул и машинально протер глаза. Потом выпихнул Рудольфа на мороз, вышел сам, зачерпнул горсть снега и сунулся в него лицом. Подождав, пока нос не занемеет, он стряхнул с себя воду и снова посмотрел на юг. Там среди ледяной бесконечности собирался шторм. Йонге совершенно отчетливо видел вспышки зарниц. Несколько мгновений спустя он увидел и первую молнию. – Чтоб мне сдохнуть, – снова прорезался Рудольф. – Нифига себе шуточки! Молния ударила еще раз, и теперь Йонге окончательно убедился, что она била вверх. – Может, какой-то местный генератор колонистов зацепило? – предположил он. – Далековато. С этим Йонге тоже был согласен. Даже если колонисты умудрились использовать в качестве генераторной один из узлов гипериона, вряд ли бы они стали забираться так далеко и проводить там исследования. Еще два разряда осветили мрачный сумрак Лифанги. – Это же не гроза, да? – уточнил Рудольф. На Берлине-3 климат строго регулировался, поэтому Йонге просто покачал головой, не став разъяснять очевидные вещи. Самой банальной приметой было отсутствие грома. Молнии били все чаще, и он начал чувствовать, как электрический шторм накатывает гигантской невидимой волной. Из-за имплантатов он отлично разбирался в таких вещах. И, наконец, Йонге точно знал, что такой фронт блокирует тонкую электронику, включая системы отслеживания. – Вперед, – прохрипел он. – От разрядов – помехи, нас не засекут. Рудольф кивнул и сделал шаг. Ледяная долина загудела. На мгновение Йонге показалось, что это взлетает "Раннер" – но с такой громкостью взлетать он должен был точно над их головами или делать прямой прыжок на орбиту. А кроме "Фелиции" такой трюк на памяти Йонге не проворачивал никто. Гудение сделалось еще громче, а затем с резким громким звуком треснула ровная ледяная поверхность. Далеко, почти там же, где били молнии, но все равно на белом льду черный разлом был заметен, как открытая рана. Ужас пришел чуть позже. – Эти сукины дети до него все-таки докопались, – Рудольф попятился и вжался спиной в стенку. – Они его разбудили! Йонге почувствовал, как ледяная струйка крадется между лопаток. Он вообразил себе раскрывающийся гиперион – ломающиеся льды, обрушивающиеся в недра гигантского механизма каскады воды, скалы, всю колонию... Схватив Рудольфа за рукав, он рванулся вперед. Синхронизация все-таки творила чудеса – напарник протормозил долю секунды, а затем выровнялся и помчался с ним нога в ногу. Они должны были перехватить челнок до того, как взбесившийся гиперион перейдет в активную фазу раскрытия. Йонге старался следовать по дорожке, протоптанной ими на пути к ангару. Судя по следам, яут тоже использовал его тропинку. Рудольф чуть отстал, пропуская его вперед, но держался буквально в затылок. Йонге слышал тяжелое дыхание напарника, и все никак не мог связаться по глейтеру, чтобы объяснить, куда он так торопится. На канале связи царил белый шум. Мимоходом Йонге порадовался, что это не фальшивый сигнал, сконструированный Сайнжей. Проскочив мимо ангара, в котором находился блок с капсулами биосинтетика, Йонге вырвался на посадочную площадку. Вспышки молний перебивали мигание посадочных огней, хотя они в конечном итоге так никому и не пригодились – "Раннер" приземисто уселся чуть в стороне. Йонге тормознул, вскидывая руку. Под ногами ломалась тонкая корочка льда, хлюпала каша из воды и снега, и только благодаря ботинкам они с Рудольфом еще не навернулись. "Они хотят улететь. Я чувствую страх". Сквозь помехи прорвался голос Сайнжи. Йонге никогда еще не слышал его в глейтерной связи, и это новое звучание ему не слишком нравилось. Чужой язык буквально корежил мозги. "Привлеки их внимание, Йонге". Окончательно его добило правильное произношение собственного имени. – Вездеход! – рявкнул Йонге, разворачиваясь к напарнику. Боль в горле сделалась такой сильной, что он не смог даже закашляться. Рудольф вздернулся, будто его ударили, крутанулся на месте и устремился в сторону тесно сгруппированных боксов теплой стоянки. Йонге очень редко использовал командный тон, и сейчас был очень этому рад. Иначе с Рудольфа точно сталось бы затеять митинг и демократическое обсуждение. Чтобы добраться до "Раннера", нужно было обогнуть по-прежнему открытый стартово-посадочный шлюз. С одной стороны медленно догорал шаттл колонии. Блоки складских и жилых помещений мрачно дымились. С другой стороны... Йонге вздохнул и торопливо пошел с другой стороны. На всякий случай он держал руки поднятыми. Идти от этого удобнее не становилось, однако он рассчитывал, что демонстративно мирная поза защитит его от "нескольких установок", про которые разливался яут. Молнии по-прежнему колотили в небо совершенно беззвучно, и Йонге почти успел привыкнуть к вспышкам, освещавшим дорогу. Сейчас конкретный "Раннер" беспокоил его даже больше, чем артефакт с планету размером. Мрачная громада судна вспыхнула тонкой подсветкой по контуру посадочного шлюза. Сердце у Йонге заколотилось так, словно его спринт все еще продолжался. Подсветка сдвинулась вместе с открывающимся пандусом. Йонге подумал и медленно опустился на одно колено. В открывшемся проеме появились массивные угловатые контуры, в которых Йонге опознал скафандры защиты как минимум пятого класса. Он даже успел вознести хвалу всем вселенским силам, что такой тяжеловооруженный наемник не вышел искать тех, кто додумался использовать Херренкнехты в качестве вооружения. Пандус полностью открылся. А затем внутри челнока начали стрелять. Йонге лежал плашмя, прикрыв голову руками. Стрельба была такой плотной, словно там решили сыграть в "решето". Но глейтерный сигнал не ослабевал, не прерывался вспышками боли, и Йонге продолжал лежать в расквашенном снегу, мысленно бормоча полузабытые призывы к очень старым земным богам, которые наконец-то должны были оторвать свои жопы от тронов и прийти на помощь своему последователю. Пусть и вспоминал он их третий с половиной раз за всю жизнь. Он досчитал до сотни, и на сто первом счете стрельба прекратилась. На всякий случай Йонге досчитал еще до пятидесяти. Даже перед отчетливой перспективой получить воспаление легких он все-таки медлил. Сайнжа был жив, из корабля никто не лез с воплями и последней гранатой, но Йонге очень не хотелось вставать. Еще больше ему не хотелось заходить на борт челнока. До сих пор он не воспринимал всерьез хвастливые заявления Сайнжи о том, чтобы перебить весь экипаж, и согласился с планом только из-за безвыходности ситуации. Но все закончилось так быстро и яростно, что ему сделалось не по себе. Обычно от яута не приходило никаких эмоциональных посылов, но сейчас Йонге с головой захлестывала волна ликующего торжества и ненасытной жадности. Как будто он только что побывал в саванне, где фиолетовая трава шипит и корчится, когда на нее попадает ядовитая желтая кровь. И, черт возьми, этого было недостаточно! Йонге зарылся лицом в снег и помотал головой, остужая горящие щеки. Полностью избавиться от наведенных эмоций не удалось, но он почти смог разграничить свои и чужие чувства. Мало, слишком мало! Йонге стиснул кулаки, ударил по снегу несколько раз и замычал, раздирая лоб о снежное крошево. Рев мотора привел его в чувство. Звук принадлежал вездеходу, и уж тут-то можно было не сомневаться, что за рулем Рудольф. Йонге машинально удивился, почему механик появился только сейчас. Машина остановилась, дверца хлопнула. Йонге поднял голову, и наткнулся взглядом на незнакомые ботинки. Ботинки чуть передвинулись, и человек присел на корточки. Йонге поднял голову еще выше. Вода текла по щекам, и ему даже казалось, что он слышит, как она испаряется с шипением. – Точно я говорил про вас, что вы нечистые, – мрачно сказал бородатый мужик. – А вы? Тоже биосинтетик? – вежливо осведомился Йонге, чувствуя, как снег неумолимо проникает под куртку. В голове все еще гудела охотничья жажда. На изумление сил не хватало. Николай усмехнулся и помотал головой. Йонге выдохнул, чувствуя, как от него в буквальном смысле исходит пар, а затем медленно поднялся на ноги. Николай тоже выпрямился во весь рост, однако тщетно – чтобы сравняться с Йонге ему пришлось бы встать как минимум на цыпочки. – Бесы, – с непонятным удовлетворением сказал Николай. Йонге рассеянно оглянулся, мазнул взглядом по вездеходу и убедился, что товарищ Вебер восседает на водительском месте и лыбится во все тридцать два. Такую улыбку можно было принять за издевательство, но Йонге разбирался в напарнике почти так же хорошо, как в самом себе. В дурных ситуациях Рудольф улыбался, производя впечатление спасителя Вселенной, когда у него совершенно не оставалось путных мыслей в голове. В этом случае, похоже, располагающая улыбка помогла навести мосты – Йонге хорошо помнил, что именно у Николая на вооружении имелся целый механический ударный автомат. Но дырок в Рудольфе не было. Механик опустил стекло. – Здорово получилось, – сказал он. – Прихожу я в бокс, а там живые люди! – Один я, – недовольно поправил Николай. – Чтоб мне протухнуть, один остался. Не полетел вот... и вот! Эх, капиталисты проклятые! Продолжая улыбаться, Рудольф сочувствующе кивал. Николай ударил кулаком в ладонь и замолчал. – В общем, мы пришли к соглашению, – продолжил Рудольф. – И как раз вдвоем поедем за нашей крошкой. Ты же подготовишь "Раннер" на вылет, ведь так? Я же не зря поеду, верно? Йонге присмотрелся внимательнее, убедился, что глаза у Рудольфа абсолютно стеклянные, и согласно кивнул. Одного напарника он вряд ли бы отпустил, но бородатый и хмурый Николай отлично подходил на роль якоря. Йонге даже допускал, что они подерутся где-нибудь на полпути, потом отойдут, быстро помирятся и продолжат общее дело. – Верно. Езжай, а я к "Раннеру". Рудольф на несколько мгновений отвернулся, пошарил где-то на сиденье и через окно же протянул Йонге автомат. Первый пилот подошел ближе и осторожно принял увесистое оружие. – Дак он же стрелять из него не умеет! – досадливо воскликнул Николай. – Видать же! Рудольф повернул к нему голову, не переставая улыбаться, и Николай тут же закашлялся. – Ладно-ладно, – буркнул он наконец. И хлюпая по снегу, направился в обход машины. – Вот и договорились, – мягко сказал Рудольф ему вслед и снова перевел взгляд на Йонге. – Все будет хорошо. Главное, ты держи его на поводке, чтобы эти его простые инстинкты... Не договорив, Рудольф выразительно покрутил пальцами. Йонге живо представил себе охотника, оставившего глупые предрассудки цивилизованности, и мысленно содрогнулся. – Я так с ума сойду, – печально сказал он. – Один одержим электронным бесом, второй собирается на вездеходе покорять ледяные просторы... Рудольф ухмыльнулся еще шире, приподнялся и ткнул его кулаком в плечо. – Не ссы! Даже если поседеешь – мы тебе биоактивацию сделаем! – Только осторожнее, – непроизвольно вырвалось у Йонге. – Вдруг трещины какие... – Да не. Машинка надежная, не подведет, да и летает быстро. За час обернемся. Йонге еще раз оглядел вездеход и кивнул. Модель была не просто гусеничной – он увидел и направляющие лыжи, и мощный корпус двигателя, выступавший горбом. – Долго вы еще будете копаться, напарники хреновы? Может, еще поцелуетесь?! Рудольф закатил глаза и плюхнулся обратно на место. Стекло поехало вверх, однако Йонге все-таки услышал дико исковерканную чужую речь. Видимо, механик пытался ругаться на родном наречии Николая. Вездеход тронулся с места, перемалывая гусеницами грязную ледяную кашу. Через сто метров звук двигателя изменил тональность, и вездеход начал стремительно набирать скорость. Йонге поежился, перехватил автомат обеими руками и тоже двинулся к своей цели. * * * "Раннер" встречал его тишиной и устойчивым потоком теплого воздуха. Генераторы явно работали на пределе, компенсируя распахнутый люк. Йонге помедлил, но затем все-таки дернул рычаг управления пандусом. Механизм приглушенно загудел, плита поднялась, и холод Лифанги остался за дверью. Но свет внутри не зажигался. Горело аварийное освещение, выдававшее тревожные красные вспышки. Йонге уже успел порядком устать от молний, поэтому мерцающий красный цвет его раздражал еще сильнее. На секунду он подумал, что было бы лучше в полной темноте. Всполохи мешали сосредоточиться, поэтому шел он очень медленно, ориентируясь на примерные знания о структуре "Раннеров". И досадовал, что никак не включается тепловое зрение, прорезавшееся было во время первого знакомства с гиперионовыми внутренностями. Казалось, это было так давно… А еще ему было не по себе. В таком челноке могло размещаться под пятьдесят человек, но Йонге не видел ни следа их присутствия. Особенно его волновали те, кто в скафандрах вышел ему навстречу. Не мог же яут тщательно прибраться за собой? Медленно продвигаясь по коридору, Йонге находил все новые следы ожесточенного противостояния – целые секторы выжженной внутренней обшивки – но людей по-прежнему не было. Беззвучно бормоча страшные проклятия, Йонге взял автомат наизготовку и дальше двинулся почти в полуприседе, готовясь к любым неприятностям, включая десант с потолка. Однако "Раннер" по-прежнему безмолвствовал. На первую жертву он наткнулся десять шагов спустя. Завидев неопознанную груду, Йонге притормозил и напряг зрение. Внизу, почти на периферии, мигнуло голубым, и в глазах помутнело, а затем поплыл голубоватый туман. Йонге замотал головой. Ему казалось, что в черепе скребется целое гнездо насекомых. Возня стихла, а туман растекся пленкой, сквозь которую контуры окружающего проступали гораздо лучше. "Время шелтерной поддержки зрения – сто восемьдесят секунд". От неожиданного сообщения Йонге дернулся еще сильнее. Сообразив, что "Фелиция" заставила глейтерный чип устроить хозяину кратковременную модификацию, он заторопился. Груда оказалась киборгом. Йонге даже не пришлось особо всматриваться – понимание свалилось из ниоткуда, а вероятнее всего – опять от "Фелиции". Вглядываясь в каждую тень, Йонге все-таки добрался до рубки. Классическая дверь с повышенной степенью защиты вышла из пазов, в которые должна была погружаться, и торчала перекошенной плитой продавленного металла. Йонге припомнил наглядные картинки от "Фелиции", описывающие силы, прилагаемые яутом, и поморщился. Прислонившись к косяку, он перехватил автомат, по очереди вытерев ладони о штаны, и снова напряг измученное горло. – Сайнжа? Приглушенное ворчание дало понять, что яут окопался в глубине. Йонге заглянул внутрь и убедился, что не видит ярких зеленых пятен. Голубая пленка неумолимо истончалась, ослабляя остроту зрения. Переступив через порог, Йонге тут же вляпался в какую-то жижу. Он автоматически задрал ногу, чтобы посмотреть на подошву. Черная. А может и красная. В рубке аварийка почему-то не работала, светились только два монитора, но в ждущем режиме они скорее обманывали зрение, чем оказывали помощь. Вдобавок внутри страшно воняло. – Сайнжа? Что ты тут без нас делал? "Охотился". На этот раз ответ пришел рычанием, пробуравившим глейтерную связь. Йонге помахал рукой возле двери, надеясь, что фоторецепторы сработают. Но свет не зажигался, и, приглядевшись, Йонге увидел, что вся сенсорная панель разбита вдребезги. – Что ты ищешь? – пробурчал все еще невидимый яут. – Свет. Не хочу сломать шею. В темноте что-то упало и тут же вспыхнуло желтым пламенем. Йонге на секунду прикрыл глаза ладонью, затем убрал ее и тут же крупно пожалел. – Сайнжа, ты... охренеть просто. Йонге раз за разом оглядывал рубку, залитую кровью от пола до потолка. В самом буквальном смысле. На новомодном графическом столе с активной поверхностью лежали трофеи – черепа с длинными хвостами позвоночников. Всего... Йонге насчитал то ли семь, то ли восемь – в глазах плыло, и он не мог сосредоточиться. Дикая вонища забивала ноздри. Сайнжа закончил приматывать веревку к решетке в полу и поднялся во весь рост. Кровь капала с дредлоков, с пальцев, с выпущенных лезвий... Йонге поднял голову, машинально проследив вдоль тянущихся к потолку тяжей. – Твою... Договорить он не смог, шарахнувшись назад. Мозг заклинило, и Йонге никак не мог сообразить, что это такое жуткое находится под потолком. А затем с одного из жутких объектов упал планшетник, и Йонге наконец-то понял, что это трупы, из которых выкручены, выдернуты головы и позвоночные столбы. Йонге попятился к выходу, сжимая автомат во вспотевших ладонях. Сайнжа повернулся к нему, провел ладонью по маске, с которой тоже капало, и сделал два широких шага навстречу. Автомат грохнулся на пол. Пилот "Фелиции" автоматически вскинул руку, запуская разряд. Шторм успел зарядить его на один хороший удар. Сайнжа почти одновременно вытянул руку, схватился с ним ладонь в ладонь и крепко сжал пальцы. Разряд погас сам собой. Ладонь яута была жесткой, мокрой, липкой... Йонге снова дернулся, пытаясь высвободиться, но Сайнжа потянул к себе. Свет погас. В темноте Йонге почувствовал, как когти легко скользят по его лицу, опускаются на голую шею, а затем Сайнжа сжимает пальцы, и один из когтей упирается прямо в податливую кожу под самым ухом. – Фелиция? – почти жалобно сказал Йонге. – Безопасность экипажа – превыше всего, – прокурлыкал яут. – Все источники угрозы должны быть переведены в неактивный режим. – Спасибо, – пробормотал Йонге и замолчал, понимая, что сейчас или заорет, или все-таки шарахнет по яуту всем электричеством, какое есть в запасе. Кольца почти вибрировали, чувствуя его напряжение. Он отчаянно надеялся, что Рудольф привезет нужные переходники, и они смогут выдать "Фелиции" новое пристанище. Одержимый заботой об экипаже искусственный интеллект, помноженный на природу охотника, пугал до колик между ребрами. Оставалось только собраться с духом и прожить обещанные час-полтора в компании жуткого гибрида. – Сколько здесь было человек? – осведомился Йонге. – Восемь, – после паузы ответил яут. – Где Рхудо-о'ф? – За переходниками поехал, – все так же спокойно и доброжелательно ответил Йонге. – Всего восемь человек? – И еще двенадцать искусственных. Сильные, но недостаточно умные. Поэтому охота получилась не слишком интересная. – Но очень, очень удачная, – совершенно искренне сказал Йонге. – Давай выйдем отсюда? Воняет страшно. – Нет. Мое логово... Нет, логово Фелис здесь. Я отключил внутренний разум этого корабля. Прежде чем Йонге успел вступить в дискуссию о логове для искусственного интеллекта, один из экранов очнулся от комы. Полосы настройки заметались по всей поверхности. Йонге машинально присел. Попытка утянуть за собой яута не увенчалась успехом, однако Сайнжа и сам быстро понял, что маячить перед экраном связи не стоит. – "Алебастр", это "Император", вы слышите меня? – Все-таки прорвались, – с досадой прошептал Йонге. Мало того, что крейсер пробил блокировку сигнала, он еще и обошел отключенные системы, установив прямую связь базового корабля с "личинкой". – "Алебастр", повторяю, у вас есть сорок минут на взлет, мы отходим. Как слышите, "Алебастр"? Сайнжа приподнялся, и Йонге вцепился в его руку изо всех сил. Яут мотнул головой, а затем быстро опустился на пол всем телом. Йонге пришлось повторить за ним. Разумеется, первым делом он вляпался в лужу, о происхождении которой ему не хотелось задумываться. – "Алебастр", передаю сообщение: взлет через сорок минут, в противном случае запустится гасилка. – Неизвестный помолчал, а затем продолжил: – Парни, отрывайте ваши задницы и валите на третьей космической! Босс велел не ждать. Этот сраный гиперион вот-вот вылупится! Йонге не знал радоваться или материться. Ушедший с орбиты "Байлион" несомненно был лучшим подарком, но слова насчет гасилки его более чем обеспокоили. Сайнжа перевернулся на спину и снова открыл свою голограмму гипериона. Йонге подобрался ближе, игнорируя липкую жижу на полу, зарылся в дредлоки яута и зашептал прямо туда, где по его представлению должно было находиться ухо. – Что-нибудь знаешь про гасилку? "Взрывное устройство". Йонге опять передернулся. Мерзкое глейтерное звучание выбивало из колеи больше чем новость о том, что гребаный "Алебастр" заминирован. – Тогда поползли отсюда. Надо ее найти. "Я не знаю, как она работает". – А тебе и не надо, – Йонге даже порадовался, что посадил голос. – Я сам разберусь! Яут засопел и Йонге кинулся зажимать ему пасть. Недовольно дернув головой, Сайнжа поднял руку, ткнул в маленький шарик гипериона и начал собирать и разбирать его, как головоломку. Наблюдая за его опытами, Йонге машинально попробовал выбраться из лужи, используя Сайнжу как платформу. Яут ненадолго прервался, осмотрел пилота, прошипел что-то невнятное и вернулся к компиляциям. Гиперион завертелся, а затем вывернулся наизнанку и сложился в конструкцию, ощетиненную во все стороны. – Ну звезда смерти, – пробормотал Йонге. Сайнжа повернул к нему голову, и из-под маски раздалось быстрое тихое щелканье. Потом яут свернул голограмму в сияющую точку и движением пальца отправил вверх. Йонге не успел его остановить. Голограмма вспыхнула, разбухая огромным красным шаром. – Парни, вы... Неведомый связной поперхнулся. Голографические плиты гипериона двигались и перестраивались. Йонге почти завороженно наблюдал, как шар, чуть сплюснутый с полюсов, превращается в супероружие. Затем над голограммой вспыхнули символы, в которых Йонге почувствовал что-то смутно знакомое. Ему показалось, что именно такую абракадабру Сайнжа вытаскивал из двадцать седьмого блока. Они менялись, словно... обратный отсчет. – Все, челнок за вами никто не пошлет! – почти истерично сказал связной. – Пауль! Пауль, глянь, эта хрень сожрала "Алебастр"! Он передает этот чертов... Связь оборвалась. Видимо, неизвестный очень торопился. Яут встряхнулся и сел. – Я овладел подлостями умансоо в совершенстве, – довольно сказал он. – Заставлять врага думать о тебе больше, чем ты есть на самом деле – очень хитрое искусство. Йонге тоже сел, подумал и перекрестился. Потом поднялся уже на колени, сжал череп яута обеими руками и смачно расцеловал в обе железных "щеки", не боясь замараться в крови. Сайнжа немедленно обхватил его поперек корпуса, прижал к себе, но затем все-таки ослабил хватку и шумно вздохнул. – Нужно найти взрывчатое устройство, – заявил он. – Да даже искать не надо, – Йонге оглянулся, все еще не вставая. – Хочешь с гарантией все поджарить – иди к центральному стержню. Иллюстрируя собственную фразу, он немедленно вскочил на ноги и уверенно двинулся к переходу в служебные отсеки. Сайнжа загрохотал следом. Йонге уже привык к постоянному присутствию яута, но в мертвой тишине "Раннера" невольно прислушался внимательнее. За спиной у него словно шел боевой киборг Макс-2. Каждый тяжелый шаг сопровождался отчетливым металлическим звуком, а дыхание, пропускаемое сквозь маску, напоминало работу пневматической системы. – Откуда ты знаешь, как справляться со взрывчаткой? – Особых умений не нужно, – Йонге переступил уже через настоящего киборга. Даже в неровном аварийном освещении было видно, что он весь продырявлен, будто его использовали словно щит. – Они же не собирались подрываться с гарантией. Шутиху ставят на видном месте и с большими кнопками отключения. – Шутиху? – Это и есть гасилка, мы ее по-другому называли. – Ты тоже взрывал корабли? – заинтересовался яут, догоняя его. – Лично я нет, но... ах вы ж суки! Йонге тормознул перед дверью в управляющий сектор. То ли "Алебастр" не доверял своим пассажирам, то ли изначально не предполагалось, что посторонние могут разгуливать где угодно. – Трудно понимать ругательства, направленные на женщин, – пожаловался Сайнжа. – Тогда пидарасы, – мрачно исправился Йонге. – Что плохого в дружеском совокуплении? – изумился яут. – Отвали! Сайнжа замолчал, но выразительно начал постукивать когтями по стене. Йонге осмотрел замок, не прикасаясь к нему, а затем вздохнул и опять приложился обеими ладонями. Внутри скреблось сомнение, что он сможет раз за разом взламывать электронику без вреда для собственного здоровья, но деваться было некуда. Поблагодарив гиперион за создание гигантской электрической станции, Йонге нахмурился, а затем толкнул разряд вперед. – Ты ломаешь новый дом Фелис, – неодобрительно заметил яут. – А если не сломаю, то дома вообще не останется, – огрызнулся Йонге. Сайнжа заклекотал и осторожно похлопал его по плечу. Неожиданно тяжесть когтистой ладони оказалась весомой поддержкой, и неохотно раскручивающаяся спираль напряжения вспыхнула гораздо ярче. Пиктограмма замка на видеопанели пошла помехами, последовательно мелькнуло несколько изображений, и экран погас. Шипение нагнетаемого воздуха показалось Йонге лучшей музыкой. Сайнжа оттеснил его и привалился к двери плечом. Йонге хотел указать на то, что современное кораблестроение не подразумевает дверей, открывающихся древним способом, но к его удивлению дверь медленно и плавно пошла внутрь. Первому пилоту не оставалось ничего, кроме как следовать за навигатором. – Да твою ж мать! К исходу пятнадцатой минуты поисков стало ясно, что гасилку запихали очень далеко. Йонге в сердцах пнул гладкий бок гасителя – это название теперь звучало как насмешка – и присел на выдающийся вентиль. Сайнжа беспокойно расхаживал по небольшому помещению, то и дело срываясь на приглушенное рычание. – В других местах? – наконец предположил он. – Слушай, если ее здесь нет, то можно обыскаться! Пока мы на воздух не взлетим. Это целый, мать его, корабль! – Давай попросим Фелис, – с энтузиазмом предложил Сайнжа. – Чего? – Я же говорил, мир сразу становится больше. Наверняка я сразу увижу чужой элемент. Йонге махнул рукой, одновременно разрешая навигатору все, что тот хочет, и отказываясь от всякой ответственности. Сайнжа остановился по центру и застыл, глядя в потолок. Маску он так и не снял. Йонге предположил, что с ее дополнительными фильтрами яут просто лучше видит. В медитации яут провел добрых несколько минут, а затем сдвинулся с места. Йонге поднялся и пошел за ним. Больше вариантов действий у него не оставалось. Можно было, конечно, включить искин "Алебастра" и попробовать вытрясти из него нужные сведения, но Йонге не хотелось лишний раз активировать чужую программу. Синтетические мозги имели вредную привычку игнорировать чужаков или даже пытаться им навредить в меру соблюдения законов робототехники. А проводить коррекционную сессию у Йонге тем более не было времени. Поэтому он просто шел за яутом и прикидывал, когда стоит бежать прочь, чтобы их не задело взрывом. Сайнжа спустился к охладительным генераторам, попетлял в сузившихся коридорах и остановился перед очередной дверью. Йонге мрачно цыкнул зубом. Концентраторная была отличным местом для расположения шутихи. Экономически выгодным. Повреждались необходимые детали, но сам корабль оставался невредим, и его можно было отремонтировать. Где-нибудь в специально оборудованных доках. Их команда себе позволить такого не могла. – Что медлишь? – Холодно там, – проворчал Йонге. – Хуже, чем на поверхности? – Намного, – пилот глубоко вздохнул. – Дело-то плевое, но все равно уши обморозить за это время можно. – Я пойду. Мое совершенное здоровье... Йонге заткнул уши, и Сайнжа послушно замолчал. – Сиди здесь, – коротко приказал первый пилот. После чего взялся за демонстративно старинный запорный механизм и принялся откручивать колесо. Теперь шипение воздуха его совсем не радовало – даже в полумраке видно было, как из-за двери начинают бить струи пара. И были они просто ледяными. Сайнжа с ворчанием отступил на шаг и демонстративно погладил себя по бедру, где висел метательный диск. Йонге докрутил колесо до предела, еще раз вздохнул и попрыгал на месте, размахивая руками. Сайнжа буркнул что-то о сумасшедших умансоо, однако не стал вмешиваться. Подпрыгнув еще пару раз и побоксировав с тенью, Йонге сжал губы, набрал полную грудь воздуха и ринулся на приступ. Криогенные установки на "Раннере" работали безупречно. Дикий холод навалился сразу со всех сторон, сжимая тело. Йонге даже показалось, что он слышит потрескивание, с которым легкие сминаются, как дешевый бумажный пакет. Ресницы тут же смерзлись, Йонге схватился за них леденеющими пальцами, расклеил и успел заметить шутиху, издевательски подмигивающую на гладком серебристом боку цистерны. Проклиная изощренный ум хозяев "Алебастра", Йонге подскочил к цистерне, стянул рукава насколько мог и схватился за коробку шутихи. Она отцепилась легко – присоска на таком морозе толком не держала. Йонге метнулся на выход, стукнулся о дверь, вообразил, что она закрылась сама собой, но все же сообразил, что тянуть нужно на себя. Снаружи помогли, и уже через несколько секунд Йонге проскочил мимо яута. За спиной загудело, а затем раздался глухой чпокающий звук – уплотнитель двери сошелся с косяком. Йонге выдохнул и втянул уже теплый воздух. В груди заболело и опять раздался воображаемый шелест. – Я наружу! – хрипло каркнул он. – Ничего тут не трогай! Не став слушать мнения яута, он торопливо устремился прочь по коридору. Время у них было, но засиживаться все равно не стоило. Йонге не мог с уверенностью сказать, что шутиха окажется такой же простой, как все ее аналоги. Пандус открылся неохотно, словно ему тоже не хотелось морозиться. Йонге почти застонал, вновь чувствуя потоки ледяного воздуха. Продолжая сжимать в руках шутиху, он спустился, цепляясь шипами за металл, и поспешил прочь от челнока. Отсчитав пятьсот шагов, он остановился и огляделся. Расстояние было довольно приличным, чтобы не повредить ангары, в которых могло быть напихано черт знает что. Шаттлом и так разнесло половину колонии, и гиперион взбунтовался, скорее всего, именно по этой причине. На юге по-прежнему продолжалась вакханалия молний. Йонге подумал и решил, что ему вовсе не хочется устраивать еще один взрыв на вздумавшем проснуться артефакте. Словно подтверждая его догадки на юге громыхнуло: явственно ломалась толща льда. Нервно натянув капюшон поглубже, Йонге присел и аккуратно положил шутиху в снег. Потом откинул контрольную панель и замер, всматриваясь в настроечный экран. Там ожидаемо светился секретный вопрос. Внимательно перечитав его два раза, Йонге облегченно вздохнул. Подышал на пальцы и аккуратно, тщательно проверяя, как отображается каждый символ, ввел ответ. А-л-е-б-а-с-т-р. "Принято", – мигнула шутиха и тут же отключилась. Йонге перевел дух. С отключенной игрушкой работать было куда проще. Он отсоединил монитор, вывернул крепежи и с величайшей осторожностью вытащил из корпуса крошечную капсулу с активным веществом. Открутил колпачок и точно также осторожно и бережно наклонил капсулу. Зеленоватый порошок посыпался тонкой струйкой. Даже безветренная погода на Лифанге была для него достаточно суровой, чтобы струйка тут же рассыпалась зеленоватым облачком и медленно рассеялась в пространстве. Йонге поднялся с корточек, завинтил капсулу и отряхнул руки. Одной проблемой у экипажа "Фелиции" стало меньше. Правда, оставался "Байлион", гиперион, свихнувшийся навигатор и героически сгинувший в снежной пустыне Рудольф. Вместе с единственным оставшимся в живых колонистом. Йонге передернулся и побежал обратно. Он устал, но медленно идти было еще хуже, чем пыхтеть на бегу. * * * Заходить в рубку Йонге не стал. Пока там сохранялся искин "Алебастра", не имело смысла хвататься за рычажки управления. К тому же трупы на потолке не способствовали укреплению психики и улучшению пищеварения. Едва подумав о еде, Йонге понял, что не только промерз до костей, но и невероятно проголодался. С тоской вспомнив оставшийся на их корабле новый мультикомбайн, он отправился искать местный камбуз. По пути он наткнулся еще на парочку киборгов и осторожно обошел их стороной. Вроде, они были целыми, хотя Сайнжа и умудрился вырубить их. Поразмышляв, Йонге сделал ставку на какое-нибудь оборудование типа электрохлыста, поджарившего сенсорику киборгов. Он привычно попытался сделать запрос к "Фелиции", но вовремя спохватился. Еще меньше, чем киборгов, ему хотелось беспокоить искин. – Руди, давай быстрее, – вслух пробормотал он. Камбуз на "Алебастре" оказался довольно приличный, что несколько успокоило Йонге. В череде невероятных событий еда оставалась чем-то простым и понятным, не пытающимся улететь, взорваться или прирезать пару десятков человек. Вдобавок здесь работала целая одна лампа стационарного освещения. Задав программу и усевшись рядом с синтезатором, Йонге прислонился к теплой стенке. Глаза закрывались сами собой, но он упорно старался держаться на грани сна и яви. Такие состояния были даже полезны. Лысый Пак вообще рассказывал, что в помраченном рассудке можно порой решить самые закостеневшие проблемы. Например, как свалить с гипериона на чужом корабле и с помощью каких слов объясняться с государственной машиной и несколькими частными корпорациями. Синтезатор запищал и одновременно синхрон дернулся. Йонге вздрогнул, поднимая голову, и тут же столкнулся взглядом с яутом. – Перенапрягся, – заметил Сайнжа, опираясь на дверь. – Можешь спать, я буду караулить твой сон. – В нашем случае я предпочту быть настороже, – вздохнул Йонге и полез в синтезатор. – Вот опять, слышишь? За надежным корпусом "Раннера" глухо и надрывно стонал гиперион, пробуя освободиться от ледяного панциря. – Как только мы окажемся на орбите, я вызову эскадру имперского дома, – пообещал Сайнжа. Йонге бросил брикет на лоток синтезатора. – Нет! Во-первых, Хармати снимет с нас шкуры, во-вторых... Во-вторых, я его вам не отдам! – Что? – Сайнжа заклекотал, складывая руки на груди. – Ты забываешь, умансоо, что это все еще моя планета. И я уже сказал, что отменяю передачу прав. – Гиперион – это не частная собственность, – раздельно сказал Йонге. – По соглашению всех народов, вступивших в Фузию, такие артефакты не могут принадлежать семье, общности или одной расе. Я ведь даже не прошу передать его людям. Просто ты... вы не можете забрать его себе! – Глупые соглашения, – спокойно сказал яут. – Народ Найхави древнее всяких соглашений. Мы готовы соблюдать их из вежливости к более слабым. Но это – наша собственность! – Тогда я вызову людской флот. Йонге уже вскочил на ноги и вытянулся во весь рост. В полутьме линзы яутской маски горели темно-багровым. Сайнжа молча поднял руку, сжал кулак и выщелкнул свои лезвия. Йонге вскинул руку в ответ и повторил его жест один в один, но вместо лезвий продемонстрировал длинный дуговой разряд. Электричество гипериона разливалось в воздухе, и Йонге словно находился внутри генератора, откуда мог черпать ресурс без оглядки. – Я сильнее, – выразительно сказал Сайнжа. – Я смертельней. – Не смей выступать против меня, умансоо! Сайнжа прыгнул, ударяя снизу вверх. Йонге отскочил, вспрыгнул на стол, который был гораздо больше, чем на "Фелиции" и сдернул с подвеса несколько ножей. Кто бы ни был местный тщеславный повар, державший кучу разнофункциональных лезвий, сейчас Йонге был ему благодарен. Рукояти в руках раскалились мгновенно, и Йонге метнул в яута подряд четыре ножа. Сайнжа тоже отскочил, однако последний нож все-таки воткнулся ему в плечо. Одновременно последовала короткая вспышка электричества. Яут заревел, схватился за рукоять, выдернул нож, разбрызгивая сияющую зелень, и запустил его обратно. Йонге уклонился, сдернул еще четыре ножа и точно также зарядил все разом. Яут застыл, сверля его взглядом сквозь линзы. Йонге добавил напряжения, и ножи в его руках окутались сеточкой потрескивающих разрядов. Собственное электричество пока уберегало его от ожогов. Хотя ладони и так болели, как проклятые. – Хорошо, – Сайнжа неожиданно выпрямился, сбрасывая охотничью стойку. – Я вижу, что ты готов оборонять Сферу точно так же, как и я. Мы можем найти компромиссное решение. – Да, очень хорошо, – настороженно отозвался Йонге. – Я слушаю. – Никого не вызывать, ни один флот. Но я задам программу передачи для маяка, что это запретная территория, и любые нарушители попадают под действие исключительного права собственности. Если кто-то попробует достичь Сферы, армия Найхави будет рядом очень быстро. Месяц назад Йонге послал бы инопланетчика ко всем чертям. Люди защищали только интересы людей, и Йонге с удовольствием сдал бы гиперион правительству, разумеется, получив за это свой куш. Но теперь, проболтавшись с яутом бок о бок столько времени, он уже не мог разделить всех на "своих" и "чужих". И, в отличие от яутов, с людьми он не мог быть уверен в их честных намерениях. – А если какой-нибудь Гаруха сюда заявится? – поинтересовался он, опуская ножи и убирая разряд. – Имперская ветвь, – Сайнжа постучал кулаком по груди. – Абсолютные права. – Всегда хотел узнать тайну твоего происхождения, – Йонге повесил ножи на место и сделал шаг к краю стола. – Уж очень вовремя ты про него вспоминаешь. Перевод разговора в мирное русло невероятно его порадовал. Сайнжа шагнул ближе, протянул ему руку. Йонге уже собирался прыгнуть, когда яут сделал неуловимое движение – и ударил. На мгновение Йонге показалось, что ему просто выстрелили в колено. Потом боль усилилась, и он грохнулся на стол боком. Сайнжа вспрыгнул на столешницу следом за ним, наклонился и наступил коленом на ребра первого пилота. Йонге схватился за толстенное бедро обеими руками. Сайнжа поднажал. – Фелиция! – пропыхтел Йонге. – Дай ему по мозгам! – Не даст, – яут навалился сильнее. – Она спит. Предваряя намерение Йонге выдать разряд, он схватил пилота за обе руки и с размаху прижал их к столу. С его собственной руки брызгами разлеталась зелень. – Ты что, действительно хотел убить меня, умансоо? – почти проворковал он. – А ты меня? – прохрипел Йонге. – В интересах имперского дома... – яут помолчал и убрал колено. – Это было бы очень трудно. Не самое лучшее решение. – Я дико признателен. Воспользовавшись тем, что яут волей-неволей дал ему надежную опору, Йонге поджал колени к груди и кувыркнулся назад. Оказавшись на лопатках, он резко выпрямил правую ногу и практически без замаха врезал Сайнже по голове сбоку. Вторую он закинул на толстую шею яута, и стиснул уже обе в удушающем захвате. Сломать шею он и не надеялся – на Сайнже по-прежнему была защита – но и не собирался оставлять последнее слово за инопланетчиком. Сайнжа схватил его за бедро, впиваясь когтями в прочную ткань. Йонге услышал треск, и это разозлило его окончательно. Без "Фелиции" у него больше не было возможности менять каждые штаны, утерянные в сражении. Он стиснул ноги, напрягаясь всем телом. – Ладно, ты победил, – неожиданно пророкотал яут. – Чего-чего? – Я оценил твою самоотверженность, – Сайнжа все еще не разжимал хватку, но не старался уязвить человеческую ногу когтями. – Вероятно, я мог заблуждаться о понятиях чести и достоинства у разных видов. – Ты просто боишься, что я сломаю тебе шею, – пропыхтел Йонге. – Что? Смешно! Впервые слышу смешной человеческий юмор. Сайнжа отпустил руки Йонге, и пока первый пилот соображал, стоит ли бить дальше или компромисс достигнут, развернулся на месте. Обнаружив, что Сайнжа держит его уже за обе ноги, Йонге забеспокоился. Последний раз в такой позе он оказывался в медотсеке "Фелиции" и хорошо помнил, чем это закончилось. Правда, теперь барьером между ними двумя служили как штаны Йонге, так и маска яута, но на всякий случай Йонге задергался. – Фелис любопытно, – медленно протянул Сайнжа, то и дело срываясь на курлыканье. – Ты чувствуешь? Йонге прекрасно чувствовал, как бьется между ними синхрон, то натягиваясь, то сжимаясь в точку. Но лучше всяких штанов его сейчас отвлекал страх. Сайнжа зарокотал, а потом раздраженно заревел, мотая головой. – Нет! Он с такой силой отпихнул Йонге, что тот проехался по столу и лишь в последний момент смог перекатиться на бок, чтобы спрыгнуть, а не свалиться. – Не позволю! – Сайнжа вскинул обе руки, сжав кулаки. – Имперская ветвь не делает по чужой воле! Прочь! Предусмотрительно отодвинувшись подальше, Йонге с внутренним трепетом наблюдал, как яут сражается с засевшим в его голове искином. В конечном итоге Сайнжа спрыгнул на пол, опрокинул пару стульев, в ярости грохнул по столу кулаком и сорвал маску, не заботясь о креплениях. Раздвинутые челюсти тряслись от ярости. Сайнжа похлопал себя по бедрам, выдернул из крепежа блистер и кинул в пасть. – Стой, нельзя так много! Йонге рванулся к нему, но тут же остановился. Яут дико сверкал глазами и работал челюстями, как молотилка. Сглотнув, он с отвращением вытерся рукой и выплюнул комок фольги. – Никто не будет мне указывать! – яростно сообщил он. – Я сильнейший... Не договорив, он заморгал и тяжело прислонился к столу. Мгновением позже колени у него подломились, и яут плюхнулся на пол, лязгнув всей амуницией. – И я очень устал. Фраза прозвучала почти жалобно. Йонге плюнул, зарылся в волосы обеими руками, яростно подергал их, выдохнул и направился к медленно моргающему яуту. По пути он прихватил злосчастный брикет сухпайка. Сев рядом, он протянул Сайнже свою добычу. – Нет, не хочу. Сайнжа помотал головой и наклонился, явственно целясь опереться на Йонге. Отважный космолетчик представил, какую тяжесть придется на себе держать и тут же подвинулся. Сайнжа начал заваливаться, Йонге подвинулся еще чуть-чуть, и яут приземлился головой точно ему на ноги. – Спи, великий охотник, – буркнул Йонге, не вслушиваясь в невнятное ворчание. – Я покараулю. Сайнжа вяло махнул рукой, повернулся, вытянул ноги и закрыл глаза.