От звезды до звезды. Колония

– ...и не так уж все там и страшно, как рассказывал наш навигатор. Кстати, где он? Помахивающий связкой многожильных кабелей Рудольф скалился вовсю и – на этот раз – совершенно искренне. Визор он снял, поэтому то и дело начинал щуриться, словно пытался высмотреть подсказки. – Спит. Нажрался церебролина и уснул. – Новое слово в нейроседативных? – изумился Рудольф. – Ну они с Фелицией поспорили, – Йонге в очередной раз посмотрел на вездеход, машинально ежась от холода. – Так что он психанул и сожрал все, что было, после чего отрубился. А где Николай? – Остался охранять нашу бедняжку. Ну или, если дословно, то "смотреть на вас противно", – Рудольф закатил глаза и огладил невидимую бороду. Йонге нахмурился, представив постороннего, активно изучающего останки "Фелиции", но Рудольф был совершенно невозмутим, поэтому беспокойство Йонге отложил на потом. Шлюз закрылся, и Йонге пришлось догонять напарника почти бегом. – Мы еще не проваливаемся? – через плечо поинтересовался Рудольф. – Вроде, притихло. В рубку не ходи, – предупредил он, видя, что Рудольф готов вот-вот свернуть по указателям. Те светились на стенах независимо от наличия или отсутствия основного освещения. – Ну здравствуйте! – Там трофеи, – выразительно сказал Йонге и чиркнул себя по горлу. – Ты же в основном копаешься в блоках, так что лучше оттуда и начинать. Все равно тут все отключено наглухо. – Тогда идем на экскурсию. Будешь мне помогать. Йонге с сомнением посмотрел на свои ладони, попытавшись представить, как можно орудовать в деликатных кристаллических структурах обожженными и ободранными пятернями. – Больше морально, – уточнил Рудольф, исхитрившись разглядеть пантомиму даже в прерывистом освещении. – Будешь стоять у меня за спиной и сочувственно молчать. Разрешаю дышать в ухо. – Может еще в макушку поцеловать? – не утерпел Йонге. – А это можно потом, – почти промурлыкал Рудольф. Йонге хмыкнул и подумал, что Николая бы точно удар хватил. Рудольф споткнулся о киборга и коротко выругался. – Яут наигрался, – сообщил Йонге вперед всех вопросов. – Раскидал где попало, убирать не захотел. – Вот я ему потом... Ага! Они добрались до технической зоны. Здесь тоже стоял замок, но на этот раз Йонге не полез вперед, предоставив Рудольфу возможность в свое удовольствие ковыряться в чужой электронике. Механик подошел к делу ответственно, с большим погружением, и даже пару раз сказал несколько слов на чужом языке. Йонге показалось, что это русский, и он опять вернулся мыслями к единственному выжившему колонисту, если не считать Колл. – Я так и не понял, с какого хрена Николай нам помогать взялся. – Не поверишь, из любви к ближнему, – Рудольф натянул на палец микрощуп и энергично ковырялся под обнажившейся платой. – Чего-чего? – Да он, оказывается, из этих засранцев, которые по мозгам шарят. Потомственный эспер-практик. – А это... – Йонге от изумления поперхнулся, и горло опять заболело, поэтому продолжил он шепотом. – Чего ж эспер сидит на какой-то занюханной планетенке? Да еще и в такой отстойной должности? – Религия. Рудольф выразительно покрутил пальцем у виска, не отрываясь от взлома. Йонге понимающе закивал. Среди эсперов процент свихнувшихся на религии был запредельно высок. Трудно не поверить в высшие силы, когда ты сам можешь, словно мелкий божок, пробраться в чужую голову и сполна нанюхаться грязи, зависти, нереализованных желаний и прочей гнили. – Сказал, что тут люди спокойнее, – продолжил Рудольф. – Так что походу никто из местных толком не знал, что за Лютый такой на самом деле всем заправляет. Опа! На этот раз щелчка не было, но Рудольф выпрямился и бережно убрал кольцо-щуп в карман, после чего легонько стукнул по контактной панели. Дверь бесшумно развернулась "улиткой". В представших взгляду кристаллических садах тоже было темно, но внутри прозрачных структур медленно ползали огоньки: зеленые, красные, синие – Йонге еще не видел таких "мозгов". На "Фелиции" прозрачного было мало, да и то светилось одним цветом. – Зря они его этим, как ты сказал, "Алебастром" назвали, – с восхищением сказал Рудольф. – "Хрусталем" надо было! Ну, я пошел. – Так мне точно нужно тебе морально помогать? Рудольф отрицательно замычал, скрываясь в первом же переходе, но потом выглянул обратно. – Если есть что горячего, принеси выпить, а? Замерз страшно. – Заказ принят, ваш номер двести восемьдесят четыре, – снисходительно отозвался Йонге. – Эй, а где бонусы как постоянному заказчику? – Ладно, двести восемьдесят три. Под негодующие стенания о мировой несправедливости Йонге удалился на камбуз. По пути он уже привычно переступил через киборга и поймал себя на деловитой мысли о том, что киборгов надо перепродать, как только они достигнут очередного КТУ. Одернув себя, Йонге сосредоточился на мелких задачах, стараясь не простираться мыслями в такие пугающие дали, как обрушение гипериона, к примеру. Вернувшийся Рудольф пояснил, что, хоть "Фелиция" и склеила дюзы, но содержимое ее уцелело почти полностью. Особенно Рудольф страдал за свежекупленный стержень, который как раз и накрылся гермошлемом. Все остальное механик твердо намеревался свинтить и перетащить на "Раннер". Поэтому приоритетной задачей стояло переселение "Фелиции" в новые блоки и переброска "Алебастра" к месту крушения. О том, что гипериону могут не понравиться полеты над его шкурой, напарники по молчаливому соглашению решили не рассуждать. Сайнжа по-прежнему валялся около стола. Йонге даже не пришлось прислушиваться к его дыханию, чтобы проверить, жив ли яут. Навигатор храпел так, что стены тряслись, и слегка побулькивал на особо длинных руладах. Ножевой порез уже затягивался: кровь застыла и почти не светилась. Обшарив все местные шкафы, Йонге наткнулся на ораубик. Придирчиво обнюхав содержимое пакета, он присвоил команде корабля – бывшей команде – статус богатых говнюков, и взялся за нелегкий труд по ручному приготовлению ораубика. Битых четверть часа спустя он все-таки добился того, что по камбузу поплыл знакомый будоражащий запах. Яут на полу шевельнулся и тревожно всхрапнул еще громче, но, пощелкав клыками, угомонился. Йонге торжественно вылил получившийся шедевр в кружку, прихватил с собой сахарид и отправился навещать Рудольфа. Чтобы добраться до напарника, потребовалось вторгнуться в систему кристаллических мозгов и далее передвигаться между ними с удвоенной осторожностью. Лично поимев дело с последствиями крошечного пробоя на "Фелиции", Йонге вовсе не хотел вносить внеплановые коррективы в поведение местных управляющих спиралей, полив их кипятком. Он даже проверил ларингофон, покачав крошечное устройство и прислушиваясь к возможным помехам. Приборчик держался мертвой хваткой. – Я здесь! – подал голос Рудольф. – Мне кажется или ты нашел эту ора... аро... как там? – Нашел, нашел, – откликнулся Йонге. – Ну и бардак тут... Чем ближе он подбирался к Рудольфу, тем больше запасных частей обнаруживал на полу. Осторожно отодвигая их с пути носком ботинка, Йонге все же добрался до напарника и протянул ему кружку. Тот бросил инструменты – не свои, явно найденные здесь же – схватился обеими руками за горячий металл и радостно поежился. – Здесь тридцать блоков, – сообщил он, суя нос в кружку, – стирать всё я не стал, не изувер... – Он прервался, сделал глоток и тут же зашипел, высовывая язык: – Ах, горячий, Scheisse! Короче, в три блока сливаю архивом "Алебастр" и отключаю, а вот потом уже... Нет, ну дьявол, теперь язык болит! Не любишь ты меня, старик, такое подсунул... – В вашей компании поди влюбись в кого-нибудь, – пробурчал Йонге. Рудольф сыпанул сахарид в кружку, поболтал и замахал на Йонге свободной рукой. – Если что – я в рубке, – вздохнул тот. – Да ладно, – Рудольф высунул язык и помахал уже на него, – чего там делать, все равно ничего работать не будет, пока Фелицию не выпустим. Йонге поскреб в затылке и сел прямо на пол. В мозгохранилище было тепло, сухо и уютно. Никаких трупов и черепов на столе. Рудольф одобрительно покивал и вручил ему кружку, после чего полез обратно в кристаллические дебри. Йонге осторожно пригубил ораубик и сморщился – сахарида было многовато. – Знаешь, как я тебя буду звать? – поинтересовался он у видимых ботинок. – М-м? – Слипшаяся жопа. Раздался глухой удар, свидетельствовавший о том, что Рудольф врезался куда-то головой. – С чего это? – наконец разродился механик, яростно возясь внутри. – Слишком много сладкого. – Это пища для мозгов! – И клей для задницы, – неумолимо добавил Йонге. Невнятно ругаясь, Рудольф продолжил свои изыскания. Йонге поставил кружку на пол и честно хотел отдохнуть, но хотя глаза и слипались сами собой, растревоженное сознание никак не желало угомониться. Йонге одолевали десятки различных мыслей. Мелькали, сменяя друг друга, шаттл колонистов, чертова генераторная станция гипериона, "Байлион" – то ли сваливший с орбиты, то ли затаившийся, собственный посадочный модуль и разбитая "Фелиция". Йонге молча вцепился в волосы и опять пару раз дернул. С такой привычкой ему точно грозила ранняя лысина. Свечение огоньков в кристаллах погасло. Йонге машинально положил руку на рассекатель и стиснул пальцы. – Получилось, – довольно сообщил Рудольф. – Теперь все сливаем в одно место и получаем двадцать семь блоков. – Все так просто? – Нет, ну если тебе кажется простым взять и слить весь искин... – Ладно-ладно. Сколько времени займет? – Минут сорок. Рудольф, пятясь, появился из своей пещеры. Йонге видел только его контуры, да и то благодаря вновь чуть-чуть проявившейся голубоватой пленке. Видимо, это было уже нечто полуавтономное, поскольку "Фелиция" дрыхла вместе с навигатором, и единственно функциональным оставался глейтерный протокол. Громко сопя, Рудольф на ощупь устроился рядом с ним и требовательно похлопал Йонге по ноге. Первый пилот протянул ему кружку, и Рудольф шумно отхлебнул. – Осталось только Сайнжу в рубку притащить, – подытожил он. – Почему в рубку? Я думал где-то здесь подрубаться надо. – Нет, я как раз делал переходники, ради которых не нужно лезть немытыми яутскими лапами в святая святых. – А тащить тоже обязательно? Или сначала разбудим? – Я ставлю на попытку номер раз в бессознательном состоянии. – У меня такое ощущение, что мы пытаемся делать что-то, не понимая, как оно работает. Йонге вздохнул, и Рудольф тут же ткнул его в бок. Потом заерзал и – в точности как Сайнжа – начал моститься головой на плечо напарника. Йонге не стал отодвигаться, и вскоре Рудольф устроился со всеми удобствами. Однако долго молчать был не в силах. – Кто-то обещал в макушку поцеловать, не? – Какой злопамятный, – почти восхитился Йонге. – Сайнже про две шестьсот липатов будешь до самой смерти припоминать, наверное. – Я еще помню, как ты мне год назад вместо легина насыпал какой-то тошнотной муки! – А ты перед этим выкинул мой запас белого соуса. – Значит, это я злопамятный? Йонге не сдержал смешок. Потянулся свободной рукой, нашарил волосы напарника и раздвинул их пальцами. – Лады. Сейчас проплешину найду и поцелую. – Проплешину?! Рудольф втянул воздух, но продолжить не успел. Нить синхронизации, почти угасшая, резко встрепенулась. Йонге почти физически почувствовал, как идет по ней мучительная судорога. "Фелиция" словно пыталась очнуться и вырваться из чужого сознания. – Так, прекратили веселиться, – он толкнул Рудольфа. – Встаем и переходим к плану "Б". – План "Б"? – Блядски тяжелый яут, – выразительно сказал Йонге. Прежде чем браться за переноску навигатора, напарники еще раз прошлись по коридорам. Аварийка погасла совсем, что существенно усложняло задуманную операцию. Двух киборгов пришлось оттаскивать к стене, чтобы потом не спотыкаться в самый неудобный момент. Киборги оказались теми еще тяжеловесами. Рудольф начал стенать насчет спины и предлагать рационализаторские решения вроде поиска тележки. Йонге предложил немедленно провести краткосрочную хирургическую операцию по копированию мозга товарища Вебера в неутомимое, а главное – молчаливое тело какого-нибудь из киборгов. – А сообщения будешь фонариком передавать, – щедро разрешил он в конце своих построений. – Как сказал бы Сайнжа – плоское людское чувство юмора. Я бы даже сказал – плоское пилотское чувство юмора. – Да ты что, приятель, – ухмыляясь, Йонге навалился напарнику на плечо, обнимая одной рукой, – не надо будет кушать, какать и заниматься спортом. По-моему, отличный план! – Конечно, конечно... – Я даже готов лично покупать тебе батарейки! Рудольф молча и ожесточенно начал тыкать напарника в бок. Йонге посмеивался, блокируя удары свободной рукой. После адской круговерти, едва не стоившей обоим жизни, было особенно приятно позволить себе дурацкие развлечения. И едва Рудольф прекратил попытки возмездия, Йонге немедленно начал тыкать его в ответ. – Да ты во мне дыру протыкаешь! – наконец не выдержал Рудольф. – Это можно было бы проверить эмпирическим путем, – важно сказал Йонге, – но в другой раз. Сейчас мы пришли. Сквозь приоткрытую дверь камбуза – опять странная конструкция – сочился мутный свет. Протиснуться внутрь вдвоем было сложно, поэтому Йонге с сожалением убрал руку. Рудольф еще пару мгновений стоял рядом, а потом шагнул вперед. – Йонге, ты только глянь, – тут же позвал он. – Я считаю, это надо заснять! Шагнув следом, Йонге обнаружил, что яут во сне перевернулся, и теперь нежно обнимал ножку стола, периодически клацая об нее клыками на нижней челюсти. При этом он издавал тихий звук, похожий на щебетание страшно разожравшегося горлика. – Это будет отличная месть за мой шедевр текстильной промышленности, – потер руки Рудольф. – Ты про трусы? – Ну да! Стоили они, между прочим, полсотни мультиен! – Это, наверное, еще и за риск смерти продавца, – засмеялся Йонге. – Причем на ярмарке – за скоропостижную и болезненную смерть. Рудольф охлопал все карманы, ничего не нашел, велел напарнику ждать и помчался обратно вглубь корабля. Вернувшись с переходниками – "Чуть не забыл!" – он торжествующе потряс микродиодным пробником. Нацелился на яута и сделал серию снимков. – Давай ему еще какой-нибудь сельдерей в зубы сунем? – воодушевленно предложил он. – Господи, я б тебя убил потом, – Йонге помахал рукой перед носом. – Как можно жрать эту дрянь? Яут зловеще всхрапнул, разжал руки и резко перевернулся на спину. Наклонившись, Йонге увидел, что веки у него чуть приоткрыты и белесая пленка третьего века дрожит, грозя вот-вот сползти. – Оставь сельдерей. Быстро тащим его, если ты хочешь тестировать на бессознательном. – Так, может, еще успокоительного из местной аптечки? Йонге покачал головой, наткнувшись взглядом на пережеванный блистер. – Слишком много церебролина, нельзя совмещать его с остальной седацией. – Да знаю я, – Рудольф вздохнул. – Взяли? – На раз-два-три. Сайнжа весил больше, чем все киборги вместе взятые. Его броня цеплялась за напольные решетки, дредлоки застревали в каждой конструкции, о которую только возможно было задеть, а запястья, закрытые наручами, были слишком толстыми, чтобы с удобством тащить за них бессознательную тушу. В пути Йонге успел малодушно подумать о стимуляторах, но затем решительно отказался от них перед перспективой самостоятельного выведения из организма. Насчет капсул восстановления на "Раннере" он не был уверен, а с "Фелиции" таковую предстояло еще свинчивать. – Кто б мне сказал, что я грыжу буду зарабатывать, таская искусственный интеллект, я б ему в рожу дал, – пропыхтел Рудольф. – Да твою мать! Кто так проектирует?! – Все по тому же месту? – посочувствовал Йонге. – Да! Рудольф вот уже четвертый раз налетал бедром на технические выступы. Судя по ярости, прозвучавшей в его ответе, синяк уже превосходил все мыслимые размеры. Йонге потянул сильнее, одновременно пытаясь вглядеться, что происходит у него за плечом, и почувствовал, как в шее что-то хрустнуло. Боль тут же пронзила всю трапецию, и отважный космолетчик зашипел. Орать так же громко, как Рудольф, он не мог – болело еще и горло. – Бросаем, – прохрипел он. – Уй бля! – Что? – Шея! Потянул нахрен! Вот сука полосатая! Пнув Сайнжу, Йонге прислонился к стене и задрал голову. Боль постепенно проходила, а когда он повертел головой, снова раздался легкий хруст – и боль исчезла совсем. – Пятнистая, – ехидно поправил Рудольф. – Слышал бы он тебя… – Ненавижу, – искренне сказал Йонге. – Всех ненавижу. Потом выковыряем приписной узел этого, мать его, "Алебастра", и всех сольем в Патруль. Тут одно массовое убийство на сорок лет урановых рудников тянет! – Каждому, – кровожадно согласился Рудольф. – Ну ты как? Дальше можешь? – Угу. Только без рывков давай. Еще пару десятков метров спустя Рудольф решительно снял с себя ремень и связал яуту руки. После этого впрягаться стало гораздо легче, и остаток пути напарники протащили навигатора куда бодрее. Возле самой рубки Йонге инстинктивно притормозил. – Чего еще? – шепотом возмутился Рудольф. – Я тебя предупреждаю – там его трофеи. Освежеванные и разделанные. – Ладно тебе. Космос дело такое, всегда кто-то умирает. – Ну смотри. Едва они переступили порог, как вонь с новой силой набросилась на Йонге. Рудольф зашипел и закашлял, потом шмыгнул, смачно харкнул и попробовал заткнуть нос рукавом. Но тащить яута сразу же стало неудобно, поэтому механику пришлось отпустить руку и насладиться всеми ароматами скотобойни. – Блин, хорошо что толком не жрал уже давно, не то блеванул бы, – простонал он. – Поддерживаю, – грустно сказал Йонге. Он честно попробовал дышать через рот, но живое воображение тут же подкинуло ему картину того, как миллиарды болезнетворных микробов радостно устремляются ему в глотку и спешно квартируются в гландах. Поэтому дышать приходилось очень осторожно: через нос и через раз. – Где тут сраные консоли? – Я не смотрел, – честно признался Йонге. – Как зашел, так почти сразу того... Йезус Мария, мне и в темноте-то хреново, а если свет загорится? – Я вообще не вижу нихрена, – злобно сказал Рудольф. – Давай за мной, в смысле, куда я тяну. Сейчас вправо. Под руководством Йонге они обогнули голографический стол и оказались возле консолей. Йонге смутно видел их сквозь свою синюю пленочку, Рудольф же не видел вообще. После краткого совещания они все же решили включить хотя бы пару мониторов, чтобы обеспечить себя подсветкой. Первый же включенный монитор загорелся ровным зеленым светом и отобразил мигающий символ: древнюю пиктограмму, означающую, что можно вводить данные. – Смотри-ка, неужели уже почистилось все? – удивился Рудольф. – Мощная машинка. – Ну так иди и проверь. – Нет уж. Я настроил автоматический запуск после полной очистки. Так что не вижу смысла бегать туда-сюда. – Ни света, ни управления, – с досадой сказал Йонге, – с Николаем связаться нельзя. Вот откуда ты знаешь, что он нас там не грабит сейчас? – Он же эспер, – укоризненно напомнил Рудольф. Йонге махнул рукой и пошел искать местное пилотское кресло. Рудольф, судя по звукам, периодически попинывал все еще храпящего навигатора и шарил по консолям. Йонге осторожно вел кончиками пальцев по всем поверхностям: пленка не давала различать цвета, и он боялся вляпаться в потроха. С кровью он уже смирился. Но Сайнжа ударно поработал только в одном месте, изгадив весь голографический стол. Пилотское кресло находилось на небольшом помосте. Купол над ним был закрыт. Йонге принялся прощупывать весь купол, пытаясь отыскать сенсорный замок. Ладони скользили по гладкому материалу, не натыкаясь ни на что, хотя бы отдаленно смахивающее на дактилоскопическую пластину. Буквально облапав защиту по периметру, Йонге нашел только тонкую соединительную линию. Попытки развести купол вручную успехом не увенчались. Под конец он все-таки наступил в липкое нечто и тут же представил, как Сайнжа тащил пилота из купола. Возможно, насадив на свои лезвия, как на шампуры. Передернувшись, он отступился. К моменту его возвращения Рудольф успел развязать Сайнжу и теперь пробовал устроить яута полусидя, с опорой на консоль. – Вот зачем ты его развязал, а? – А что такое? – Лучше верни все обратно. Я же говорил, что он церебролина нажрался? – И? – Так перед этим Фелиция ему нашептала... Договорить Йонге не успел. Все экраны одновременно вспыхнули зеленым, а в потолке медленно начали разгораться белые квадраты. "Раннер" будто встрепенулся с головы до ног. – Ага! – ликующе вскричал Рудольф. – Готово! Йонге проморгался и немедленно об этом пожалел. В ярком освещении рубка выглядела ужасающе. Даже Рудольф кашлянул и пробормотал что-то на берлинском. Здесь Сайнжа порезвился вовсю. Кровь была повсюду, разновеликими кляксами заляпав помещение от пола до потолка. А еще потолок украшали проклятые обезглавленные трупы. – Бог ты мой, это ж бригада дезинфекторов понадобится, – резюмировал Йонге и все-таки зажал нос. Рудольф шарил по карманам, перетряхивая их с упорством маньяка. Найдя искомое, он выбил из упаковки сразу две туковых палочки и запихнул в рот. – И мне дай, – протянул руку Йонге. Палочки заглушили вонь, прекратили тошнотные позывы и знатно облегчили жизнь экипажу. – Я теперь согласен с тем, что его связать надо, – Рудольф яростно выдергивал ремень из петель обратно. – Я бы даже сказал, нам смирительная рубашка нужна. Титановая! – А это именно нужная нам консоль? – уточнил Йонге, видя, как Рудольф приматывает скрещенные запястья яута к массивной несущей стойке. – Она самая. Даже в полной темноте и на чужом корабле мой гений подсказывал мне верное решение. Рудольф говорил самодовольно, но торчащие изо рта палочки портили все впечатление. Стараясь не смотреть по сторонам, Йонге наблюдал, как механик втыкает переходники в консоль, собирает весь пучок воедино, надевает на него еще один переходник и выщелкивает короткую контактную иглу. – Ну вот... А что ты там говорил про Фелицию, кстати? – Она Сайнже нашептала, что неплохо бы потрахаться перед выселением, – недовольно ответил Йонге, жуя палочку. Рудольф застыл. Всклокоченные волосы и так придавали ему вид помешанного, а начавший разгораться в глазах огонь усугубил картину. Палочки зашевелились и встали торчком – Рудольф выпятил челюсть. – Фелиция? – с придыханием переспросил он. – Потрахаться? – Удивляюсь, если тебя это шокирует. Она ж постоянно пытается в штаны влезть! – Но... – Рудольф замолчал, раскачивая переходниками, а затем решительно полез к Сайнже на загривок, отыскивая там чип. Сопроводив итог поисков довольным возгласом, он ткнул переходник на место. – Но у нее никогда не было шансов, – закончил он. – А теперь есть! – Чего? – Йонге, ты только подумай! Это же живой искин! Это наша детка Фелиция! – В яутской шкуре. – Да, и тем лучше! Oh, mein Gott, мы можем заняться любовью! Йонге выпучил глаза и в тысячный раз за день потерял голос. Рудольф пялился на яута так влюбленно, словно действительно видел в нем "Фелицию" во всем ее великолепии. Абсолютно дикая мысль, похоже, полностью завладела его сознанием. – Руди, ты давай держи себя в руках, – просипел Йонге. – Какой любовью? Ты что, яута опять трахнуть вздумал? Я помогать не буду! – Я и не просил, – отмел все его вопросы Рудольф. – Я хочу позволить нашей крошке быть сверху. – А что насчет копирования в бессознанке? – захрипел Йонге. Ему хотелось заорать, но не получалось. – Я передумал. Иди и держи руку на кнопке переключения. Я скажу, когда жать. Йонге встал, обошел Рудольфа, застывшего на коленях, и пощупал ему лоб со спины. Потом попробовал поднять напарника, однако потерпел поражение. Сайнжа заклекотал, заворочался и захрипел так, словно испускал последний дух. – Моя красотка просыпается, – почти простонал Рудольф и нырнул вперед, выскальзывая из рук Йонге. – Какую хоть кнопку жать? – в отчаянии спросил Йонге. – Наберешь download – и на самую большую. Сайнжа! Это ты или Фелиция? Йонге набрал предписанную команду и мрачно уселся на край консоли. Видимо, надежными и непробиваемыми их делали именно для таких случаев – когда экипажу больше некуда пристроить задницу. Сайнжа хрипел и кашлял, пытаясь очнуться окончательно, а Рудольф заглядывал ему в глаза и только что не лез туда пальцем, пытаясь определить, кто сейчас будет с ним общаться. В конечном итоге, к большому разочарованию механика, победил яут. Победив, он немедленно начал задавать неудобные вопросы, перемежаемые угрозами. Рудольф уверял его, что странное состояние – это первый шаг на пути к исцелению и все, что от Сайнжи требуется, это расслабиться и выпустить "Фелицию" на волю. – Зачем ты так просишь? – наконец взревел яут. – Я чувствую, что ты затаил что-то! Я не позволю выйти Фелис! Говори! Он рванул, и аль-кожа затрещала. Рудольф тут же вскинул руки и сел на пятки. Потом выплюнул одну из палочек. – Ладно! Хорошо! Успокойся, – он раздраженно пропустил пальцы сквозь волосы, глубоко вздохнул и погрозил кулаком Йонге, который уже готовился клацнуть на ввод. Сайнжа вывернул голову, нашарил взглядом пилота и угрожающе заворчал. – Слушай сюда, – Рудольф поймал его за клык и развернул к себе. – Большая тайна: ты же знаешь, что мы любим свой корабль. Очень любим, каждый по-своему. Йонге – пилот, он имеет дело со всякими дурацкими расчетами, прикидками, маршрутами и прочей чепухой... – Эй, – недовольно сказал Йонге. – А я механик, – продолжил Рудольф, не обратив на него внимания. – Понимаешь, я очень люблю все, из чего сделан корабль, каждую частичку. Я столько раз трогал Фелицию, что... В общем, я ее люблю! Но она всего лишь корабль, я никогда не мог действительно ее потрогать. А теперь она здесь. Он осторожно ткнул пальцем в лоб яута, и великий охотник немедленно скосил глаза. Потом вернул зрачки в нормальное состояние и внимательно посмотрел на Рудольфа. – Что ты хочешь от меня? – Я... – Рудольф запнулся. Йонге снисходительно посмотрел на него сверху. Обсуждать с напарником такие вещи было гораздо проще, чем вслух высказать яуту, что собираешься использовать его как вместилище для "Фелиции", с которой намерен потрахаться. Рудольф бросил на него быстрый взгляд, а затем снова уставился на яута. Вместо поддержания диалога он стащил с себя футболку и демонстративно кинул ее себе за спину. – О? Сложные людские ритуалы, – заклекотал Сайнжа. – Да. Я хочу, чтобы ты выпустил мою крошку Фелицию и мы устроили бы отличную групповуху. Яут покосился вверх. Йонге молча помотал головой и выразительно взял себя за горло. – Я не могу без рук, – заявил Сайнжа, вновь натягивая привязь. – Все так говорят, – Рудольф вернул бодрость духа, – но все ошибаются. Йонге вполглаза посматривал, как напарник, полностью игнорируя кошмарный пейзаж, лихо стягивает с себя ботинки и штаны, а потом еще и расстегивает броню на яуте. Еще в пору неумеренного просмотра порнороликов Йонге пришел к выводу, что основную и самую главную часть этой порнухи составляют крупные планы. Стоит едва отвести камеру в сторону, как уже ничего толком и не видно. А зная яутскую привычку запихивать хрен в партнера и оставлять там без внешних телодвижений, можно было гарантировать себе душевное спокойствие за счет того самого "не видно". Подвинувшись ближе к яуту, Рудольф похрустел пальцами и одним махом уселся на инопланетчика верхом. Наклонился, вытягивая шею, и потерся лицом о сомкнутые челюсти, в точности скопировав жест Йонге. Пилот едва слышно хмыкнул, оценив, как быстро напарник запоминает мелкие детали. Так Йонге делал всего один раз, еще в НИИЦ Вейланда. Сайнжа согнул колени, упираясь когтями в решетчатое напольное покрытие, и ощутимо напрягся всем телом. Йонге предусмотрительно отвел взгляд, едва заметив, что между ног яута начинает раздвигаться защитная складка. Но влажный блеск подвижного кончика он все-таки успел разглядеть. – Тебе секс, мне Фелиция – все честно, а? Рудольф почти рычал, к тому же невнятно – то ли из-за возбуждения, то ли из-за того, что перекатывал во рту туковую палочку. Йонге не переставал дивиться, как можно испытывать возбуждение, когда кругом трупы, кровища и вонища, но Рудольфа это явно мало занимало. А когда по синхронизации пришел первый голодный импульс, Йонге понял, что и кровь, и грязь, и вонь – совершенно незначительные мелочи перед перспективой отлично потрахаться. Опасаясь, что ноги подведут его в самый ответственный момент, Йонге покрепче утвердился на консоли. Теперь он умышленно разглядывал трупы, но даже это не помогало. В тишине несколько мгновений слышалось только хриплое дыхание, а затем Рудольф застонал, и Йонге сглотнул, на своей шкуре ощущая первые мгновения тесного контакта с яутским членом. Он уже даже не мог бы сказать, сколько процентов синхронизации накручено поверх обычного уровня. Может, все сто. Не выдержав, он опустил взгляд. Белизна чужой кожи просто ударила в глаза. Рудольф, оседлавший темную тушу, выглядел так круто, что Йонге даже затруднился сравнить его с кем-нибудь. Механик уже вовсю дрочил, опираясь на живот яута одной рукой и наклонившись вперед. С высоты Йонге не видел его глаза, но почти был уверен, что Рудольф жадно ищет взгляд яута, чтобы увидеть там свою любимую "Фелицию". – Ну же, ответь мне! Он еще и ухитрялся говорить. Однако в прерывающемся голосе было столько безумной жажды, что Йонге продрало до самого затылка. Сайнжа захрипел и вскинулся еще сильнее. Раскрытые челюсти дергались, когтистые пальцы яростно сжимались, по всему телу шли почти самые настоящие судороги. Нить синхронизации дергалась и раздувалась в узловатый канат. – Д-давай же! – простонал Рудольф, совсем сгибаясь. Йонге бездумно уткнулся взглядом в дико напряженные мышцы, проследил каждый напряженный позвонок, и в этот момент плотина синхронизации все-таки прорвалась. Яут взревел. Йонге беззвучно раскрыл рот, содрогаясь в самом настоящем оргазме. В глазах все поплыло, и Йонге едва не съехал с консоли, хватаясь за собственные штаны. Выдернул его почти страдальческий крик. – Фелиция, любовь моя, ну же, скажи, тебе хорошо?! – Д-да, первый механик! Вымученный истеричный вопль, рвущийся из глотки яута, был настолько чужим, настолько искусственным, что Йонге стало не по себе. Кайф отхлынул, оставляя дергающуюся пустоту в промежности. Но Рудольфу этого хватило по самые гланды. Он хрипло взвыл, запрокидывая голову и кончая. Йонге увидел, как мечутся его зрачки, уходя вверх, и без колебаний ткнул в клавишу ввода. На экране мгновенно отобразилась спираль загрузки. Прозрачный контур стремительно начал заливаться синим цветом: от почти невидимого голубого ко все более темным оттенкам. Теперь взвыл и яут, резко вскидываясь всем телом. Аль-кожа вновь затрещала, Йонге увидел, как натягиваются кабели переходника, и с размаху опустил ногу прямо на грудь яута. В удар он вложил весь страх перед неудачным завершением процедуры. Сайнжа грохнулся обратно на пол, и Йонге с удовольствием наступил на него почти всем весом. Он вспомнил, как трещали его собственные ребра под коленом яута совсем недавно, и не преминул вернуть должок с процентами. Рудольф с хриплым стоном откинулся на согнутые колени яута, одной рукой продолжая сжимать собственный подергивающийся член, а другую приложив к животу. Даже под сдвоенным весом Сайнжа продолжал дергаться и двигать бедрами. Рудольф закатил глаза и начал быстро двигать рукой, поддрачивая и дальше. Если бы Йонге когда-нибудь сказали, что он будет наблюдать за тем, как трахаются его напарники, он бы послал говорившего куда подальше. Но сейчас ему казалось, что интереснее и увлекательнее зрелища просто не бывает. Он провел по лбу и обнаружил, что вспотел, как в парилке. Оставшиеся члены экипажа в буквальном смысле пускали слюни, а Йонге пытался одновременно следить за процессом загрузки и за тем, чтобы никто не помер. Его опять начало накрывать. Глейтерная связь передавала такую бурю ощущений, что у Йонге тряслись руки и потрескивали яйца. Но сам для себя он решил, что совершенно точно не будет связываться с "Фелицией", воплощенной в огромном теле, покрытом толстой шкурой и раскрашенном темно-зеленым узором из полос и пятен... Поймав себя на откровенном любовании, Йонге стиснул зубы покрепче и кулаки заодно. На экране стремительно наливалась темным цветом спираль. Синий почти превратился в черный. Рудольф хрипел и елозил на яуте. Сайнжа начал дергаться все сильнее, явно не заботясь о том, что на запястьях начинает проступать сияющая зелень. Спираль загрузки дошла до конца и стала черной, мгновенно подсветившись по всему контуру. Яут заревел, дергаясь вперед. Йонге отлетел в сторону, приложившись об угол консоли. Аль-кожа лопнула, игла переходника выскочила из загривка, и яут обеими руками стиснул Рудольфа за бока, вздергивая вверх. – Уй-я! На еще один вопль механика не хватило. Цепляясь за вторую консоль, Йонге увидел, как расплескивается сперма и как влажно блестят закатившиеся глаза напарника. Сайнжа завыл и пару раз содрогнулся, как от удара током. А потом каменно застыл. Рудольф наконец-то выронил туковую палочку. Йонге прищурился и осторожно наклонил голову, чтобы убедиться, что напарник не оказался в травмоопасном положении. К его облегчению, Сайнжа отработал технику безопасности, и половина здоровенного члена оказалась снаружи. Рудольф производил впечатление человека абсолютно счастливого и частично лишившегося разума. Йонге поднялся с колен и, беззвучно ругаясь, ощупал поясницу. Все прелести неожиданного оргазма оказались погребены под болью, и он практически завидовал Рудольфу, которого сейчас явно не волновали никакие гиперионы. "Раннер" загудел. Пару секунд спустя Йонге сообразил, что это все-таки не сам "Раннер", а система оповещения. – Загрузка выполнена успешно, – торжественно возвестил глубокий бас. – Поздравляю! – Фелиция, убрать гендерные настройки, – скомандовал Йонге. – Принято, первый пилот. Бас изменился, и Йонге облегченно вздохнул, когда знакомые мягкие интонации прокатились по всей рубке. – Начинаю сессию настройки... – Беззвучный режим, – вновь велел Йонге. – Экипаж в режиме отдыха. Ответа не последовало, но яркий свет тут же сменился на приглушенное рассеянное свечение. Йонге медленно потащился к куполу, и едва добрался до него, как прозрачная защита раздвинулась с легким шелестом. Йонге осторожно переступил через край, приглядываясь к креслу, словно под ним затаился наездник. Не найдя следов крови, он опустился в удобный пластик, имитирующий кожу – прямо как их диван – и поерзал на месте, чувствуя, как слипаются яйца. Тактильный интерфейс значительно отличался от панелей "Фелиции", но затруднений в понимании не вызывал. Возможно, Рудольф тут и запутался бы, попутно прокляв изобретателей сотни пиктограмм, но Йонге с полувзгляда определял, за что отвечает тот или иной значок. Осторожно опустив пальцы на еле заметно очерченные сенсорные поверхности, он пробежался по основным командам. "Утерян блок номер 27", – сообщил корабль. Йонге едва удержался, чтобы не выдать несколько крепких слов по этому поводу, и вместо этого начал перебирать управляющие контуры. Очень быстро он нашел то, что нужно – здесь можно было соединяться с кораблем напрямую. Для этого даже не нужно было подставлять загривок под иголки – достаточно было приложиться руками к усовершенствованным считывателям. Йонге терпеливо ввел поправку на собственный электропотенциал, а потом медленно и аккуратно приложил обе ладони к выемкам в консоли. "Установлен контакт, – замурлыкала "Фелиция". – Обнаружен утерянный блок, приступаю к скачиванию?" "Начинай с контрольного пакета. Отслеживать состояние пилота". "Конечно, первый пилот Йонге". Нить синхронизации снова вздулась, но на этот раз остановилась до того, как по всей длине начали взбухать узлы. Йонге почувствовал, как из головы в буквальном смысле утягивает данные. Словно кто-то воткнул коктейльную трубочку и задумчиво пробует на вкус содержимое пилотского черепа. "Контрольный пакет перемещен успешно, состояние стабильное. Продолжать?" "Да". Йонге невольно прикрыл глаза, но неприятных ощущений по-прежнему не возникало. "Фелиция" любезно продемонстрировала ему график перекачивания, и выходило, что на неподвижное восседание в кресле должно было уйти двенадцать минут. Йонге с внутренней дрожью подумал, что его адские мучения при получении двадцать седьмого блока очень даже объяснимы – мгновенно переданный объем информации не мог не вскипятить мозги. На дисплее успело отщелкать пять минут и сорок секунд, когда внизу зашевелились. Рудольф протяжно замычал, а затем смачно выругался. Йонге чуть подался в сторону, но "Фелиция" немедленно высветила сразу россыпь предупреждающих пиктограмм. "Настоятельно не рекомендуется прерывать контакт", – тревожно добавила она. Йонге вздохнул и остался сидеть. Ладони начали медленно покрываться потом, а несколько секунд спустя добавился легкий тремор в кончиках пальцев. Не думать о белом инопланетчике оказалось очень сложно. – Йонге, что ты делаешь с нашей Фелицией? – грозно прохрипел все еще невидимый Рудольф. – Ничего. – Так меня трясет! – Это переебит, – с удовольствием сказал Йонге, продолжая пялиться в экран. – Синдром слишком доступной задницы. – Как интересно болеют люди, – вклинился Сайнжа. – Это было глупое чувство юмора! – рявкнул Рудольф. – По-моему, очень смешно, – парировал яут. Наконец оба переговорщика оказались в поле зрения Йонге. Рудольф деловито поддергивал штаны и шевелил босыми пальцами. Сайнжа удовлетворился втягиванием хозяйства в положенное место. Броня на яуте болталась как попало. "Внимание, первый пилот, прошу соблюдать неподвижность". – Да я не дви... Йонге запнулся и посмотрел по сторонам. Сайнжа склонил голову и развел челюсти, а потом почти неуловимым движением сдернул с бедра что-то острое, блеснувшее на свету, и бросил это в сторону. Клинок воткнулся в стену, будто она была из картона. – Промахнулся. Качает, – сообщил яут. – Чувствуется телом. – Эй, что за барахло мы взяли, если он не регистрирует качку, – возмутился Рудольф. – Фелиция! Ты здесь, моя дорогая? – Внимание, гравитационное искажение! – "Фелиция" вновь съехала на бас. – Расчетное время три минуты. Взлет через пять минут. – Что? Фелиция! – Рудольф шагнул к краю пандуса. – Это я, – прервал Йонге. – Она выкачивает свой блок из меня. Еще пять минут. – Взлетай так! – рявкнул Рудольф. – Нет ничего в этом блоке, кроме порнухи Йонге! – Принято. "Раннер" вздрогнул, и Йонге буквально почувствовал, как под ногами шевелится что-то мощное: прочищает сопла, готовится прыгнуть с места. Затем пол мягко толкнулся в подошвы – и тут же все прекратилось. – Интеллектуальная система находится в состоянии восстановления, – со вздохом призналась "Фелиция". – Взлет возможен через четыре минуты. Гравитационное искажение... – Качай быстрее! – резко сказал Йонге. "Фелиция" не ответила, но на всех экранах повисли одинаковые тревожные пиктограммы. Голова у первого пилота заболела, и он стиснул зубы так, что заболели еще и челюсти. Сайнжа шагнул ближе, цепляясь когтями за пол. – Не трогай, – велел Йонге. – Я не буду мешать. Я помогу. Не слушая возражений, яут наклонился, потянулся и накрыл обеими руками ладони Йонге, придавливая их к выемкам. Голова болеть меньше не стала, но Йонге все-таки почувствовал себя лучше. Рудольф быстро обошел кресло с другой стороны и хлопнул пилота по плечу. – Давай, старик, поднажми! – бодро сказал он. – Мы с тобой. "Фелиция" без дополнительных запросов расширила канал, и время скачивания резко начало сокращаться. "Фелиция" шла с запасом в минуту, и каждая из секунд стоила Йонге белых искр перед глазами. В конце он все-таки не удержался от стона, пытаясь отогнать подкатывающую к горлу тошноту. – Скачивание завершено, интеграция завершена, взлет! Оттарабанив обязательные уведомления, корабль вздрогнул, и на крошечную долю мгновения в нем наступила невесомость. * * * – Высота пятьдесят, все системы в норме, контроль узлов в режиме автоматики, – радостно докладывала "Фелиция". – Выше не поднимайся, у нас груз внизу, – предупредил Йонге, не открывая глаз. Сайнжа по-прежнему держал его за руки, да и Рудольф не отходил. Первый пилот чувствовал себя неким ритуальным экспонатом, за который держатся уверовавшие последователи, но это его более чем устраивало. – Груз наш у второго маяка, – заметил Рудольф. – Йхо-онхе говорит про упокоенного матриарха, – сказал яут. – Плохая людская память? – Если бы не ситуация, – торжественно сказал Рудольф, – я бы тебе показал, у кого тут плохая память, а у кого крепкие кулаки. – Фелиция, нам нужно забрать капсулу с биосинтетиком и... Йонге замолчал, открывая глаза. Отсчет, показывающий время до гравитационного искажения, докрутился до нулевой точки, и весь экипаж инстинктивно напрягся, ожидая услышать нечто страшное. Но в тишине "Раннера" слышно было только мягкое дыхание систем жизнеобеспечения. Сайнжа внимательно осмотрел Йонге и разжал руки, глубокомысленно проворчав что-то себе под нос. После чего принялся застегиваться. – Гравитационное искажение отсутствует, – озадаченно сказала "Фелиция". – Забор груза не рекомендуется. – Слишком много льда? – предположил Сайнжа, щелкая пряжками. – Слишком сложные механизмы поддержки? – одновременно уточнил Рудольф. Йонге секунду подумал. – Да и да. Мы не сможем ее просто снять. Фелиция, можешь рассчитать модель раскрытия гипериона? – Недостаточно данных, – отозвался корабль после недолгой паузы. – А скачать у Сайнжи? – подсказал механик. – Наши технологии несовместимы с вашими, – яут раскрыл панель. – Нет нужных соединительных устройств. Я могу лишь показать свою модель. Фелис умеет читать изображения? – Конечно, первый навигатор, – почти обиженно отозвался искин. Сайнжа присел на ручку кресла, моментально угрожающе заскрипевшую под его весом, и выпустил голограмму в воздух. "Фелиция" молчала, и Йонге беспокойно пошевелился. Голова у него все еще болела, но постепенно боль стихала, однако вставать ему не хотелось. Рудольф перетаптывался на месте за двоих, тиская плечо напарника совершенно нещадно. Йонге вздохнул и смирился с тем, что штаны приклеились к нему накрепко. – При раскрытии сегмент с капсулой восстановления будет опущен на три уровня и зафиксирован в горизонтальном положении. Перекрытия формируются из трех сегментов. Это абсолютная модель. "Фелиция" замолчала, и напарники переглянулись. – А что насчет относительной? – поинтересовался Рудольф. – Непредсказуемо, – признался искин. – Слишком много льда. Последнюю фразу "Фелиция" произнесла голосом Сайнжи, и напарники одновременно передернулись. – Я не одобряю заимствование моего голоса! – тут же возмутился яут. – Прошу прощения, первый навигатор. Голос изменился на привычный, и Сайнжа потряс кулаком над головой. Йонге ухмыльнулся, понимая, что яут каждое событие оценивает с точки зрения победы или поражения. Сам же он пока рассматривал их ситуацию как победу. Они были живы, не умирали от голода, находились в тепле, и теперь им не грозило провалиться в недра гипериона. То есть Йонге очень надеялся, что у артефакта не припасено каких-то подлых сюрпризов на этот счет. Рудольф еще раз подтянул штаны и спрыгнул с помоста. Пройдясь вдоль консолей, он по-хозяйски погладил те, что не были уделаны кровью, а затем посмотрел на Йонге. – Полетели уже за Фелицией, а? Сайнжа присел на корточки, всем видом выражая незаинтересованность в приоритетах спасения кораблей и синтетиков. – Полетели, – вздохнул Йонге. * * * Корабль застрял в снегах, перекосившись и частично зарывшись в ледяной монолит. Видно было, что он тоже успел расплавить лед, который теперь быстро застывал заново. "Фелиция" долго осторожничала, проверяя модель гипериона, и в конечном итоге совершила посадку в том месте, которое по ее мнению было абсолютно безопасно даже в случае, если гигантский артефакт все же раскроется. Только находилось это место в добром полукилометре от крушения. – Нам пешком тащиться, что ли? – сердито поинтересовался Рудольф. Сайнжа утробно заклекотал, и напарники синхронно метнули в него предупреждающие взгляды. Яут хмыкнул и не стал ничего говорить. – Фелиция, здесь есть транспортные средства? – Конечно, первый пилот. Три снегохода модели "Буран". – Пассажирские или грузовые? – Два пассажирских, один грузовой ВБ-10Т, общая грузоподъемность девять тонн. – Должно быть десять, – заметил Рудольф. – Шнурки не перепутай, – встрял Йонге. "Фелиция" взялась объяснять, почему 10Т рекомендуется использовать всего на девять тонн, но Йонге помахал рукой, и искин понятливо замолчал. Рудольф покончил с ботинками, демонстративно застегнул куртку и посмотрел на Йонге с видом победителя. Первый пилот попробовал застегнуть собственную одежду, но сломанная молния отказалась служить хозяину. Йонге растерянно пощупал капюшон, обнаружил, что он разорван на два лоскута, и раздраженно сложил руки на груди. – Кто-то здесь пойдет в экспедицию, – заявил он. – Кто? – уточнил Рудольф. Йонге смотрел на него, не отрывая сочувствующего взгляда, и наконец механик запыхтел. – Я, что ли?! – Точно. Я пока займусь разработкой памятника твоему выдающемуся интеллекту. Сайнжа захрипел и встал в полный рост. – Рхудо-о'ф не очень умный. Зачем ему памятник? Или это опять юмор? – Что ж, я пошел, – Рудольф засунул руки в карманы. – Имей в виду, Далине, кто в экспедицию ходит, тот набор вещей и определяет. Можешь сказать адиос своим щегольским пижамам. И этой вонючей аромалампе. Всегда ее ненавидел. – Ха! – И про твой очень секретный запас белого соуса я тоже знаю, – как бы невзначай обронил механик, уже направляясь к выходу. – Чего? Стой! Вернись, гад белобрысый! Йонге спрыгнул с места и устремился следом за напарником. На этот раз его даже не волновала перспектива наступить в лужу крови – видение того, как тщательно сберегаемые запасы летят в утилизатор, было сильнее отвращения перед трупами. Догнав механика, Йонге врезал ему кулаком между лопаток, и Рудольф задохнулся прямо посреди хорошо поставленного зловещего хохота. – Глупое поведение, – дал свою оценку Сайнжа, топавший следом. – Мои трофеи тоже необходимо забрать. – Еще чего, – обрадовался Йонге, – это ты нас сюда затащил, так что в качестве компенсации за все случившееся я сожгу твое барахло. – Разве я просил будить меня на Хаалис? Разве ваша скотская похоть – это моя вина? Йонге надменно промолчал, одновременно по глейтеру велев Рудольфу не раскрывать рта. До выхода они дошли в полной тишине, а затем Сайнжа неожиданно обогнал их и встал перед шлюзовым створом, скрестив руки на груди. – Глупо обижаться на правду, – сказал он. – Но я готов признать, что умансоо психически несовершенны и с трудом воспринимают честное описание своих поступков. Не стоит принимать это за оскорбление. – Ну ты загнул, – весело сказал Рудольф. – Смотри, не навернись! И дернул рычаг ручного управления. Шлюз открывался медленно, поэтому Сайнжа успел отскочить в сторону, крепко припечатав обоих напарников несколькими длинными выражениями, в которых Йонге разобрал только подробное описание помета падальщиков и извращенных сношений людей с этим пометом. Ледяной воздух рванулся внутрь. Йонге показалось, что он собственными глазами видит, как на всех механизмах тут же оседает тонкий слой инея. Рудольф же пришел в совершенно неописуемое состояние духа. – О-о, да здесь свежий воздух! Йонге кашлянул и впервые понял, что за проведенное на "Раннере" время он успел притерпеться к вони. Холод Лифанги хоть и заставлял ежиться всем телом, но мигом прояснил голову. – Ну я пошел смотреть где тут крошка-девятитонка, – бодро сказал Рудольф. – Жди, только наружу не суйся, яйца отморозишь. Йонге отмахнулся. Сайнжа подошел ближе и с анатомическим любопытством оглядел пилота с ног до головы. Протянув руку, он потыкал Йонге в плечо, кивнул и начал отстегивать наруч. Рудольф притормозил. Расщелкнув сложную систему креплений, яут сделал призывный жест. Йонге протянул руку в ответ, и на всем предплечье застегнулся тяжелый металл. Сайнжа откинул панель, набрал короткую команду – и внезапно вокруг Йонге стало тепло. – Ого, – Йонге помахал свободной рукой, присматриваясь к движению пальцев. Воздух еле заметно подрагивал. – Ничерта себе теплозащита! Это твоя личная разработка? – Общая, – пожал плечами Сайнжа. – Охотник может выживать в любой ситуации, но личный комфорт тоже важен. – Опять кого-то любят больше меня, – патетически сказал Рудольф, до сих пор молча наблюдавший. – Если ты будешь в беде и страданиях, я смилостивлюсь, – дружелюбно пообещал великий охотник. Рудольф нахмурился, сжал губы, потом не выдержал и засмеялся. Махнув рукой, он двинулся в темноту грузового отсека. "Фелиция" заботливо включала свет с каждым его шагом. Сайнжа снял с пояса один из своих занимательных девайсов и расщелкнул в "солнце", ощетинившееся восемью бритвенно-острыми кривыми лучами. Из темноты никто не полез, и Йонге даже умудрился поймать отголосок разочарования в мыслях яута. Сайнжа поболтал "солнышком" и неохотно сложил лучи обратно. "Нашел, ща запустим", – поделился радостью Рудольф. Практически сразу же раздалось гудение, переросшее было в скрежет, но затем вернувшееся к ровному басовому тону. В глубине дока вспыхнули фары, и грузовой "Буран" попер к выходу. Тяжелая машина аккуратно вскарабкалась на пандус и так же величественно пошла вниз. Оказавшись на льду, "Буран" затормозил и тоже откинул свой собственный пандус. Йонге немедленно направился по адресу. – Закрывать не станешь? – осведомился яут, догоняя его. – Фелиция сама все закроет. * * * Йонге едва-едва успел устроиться в кузове и между делом отпихнуть яута, настойчиво мостящегося поближе, как под потолком ожила аудиосистема. – Приветствую всех на борту суперсовременного лайнера, – весело сказал Рудольф, – мы выдвигаемся в увлекательное путешествие. Нас ждут встречи с русскими и прочие приключения! Йонге молча покрутил пальцем у виска, и даже яут закатил глаза, моргнув третьим веком. "Буран" двинулся с места. К удивлению Йонге, машину не трясло, и казалось, что они прут не по снежно-ледяной целине, а по ровному дорожному покрытию. Сайнжа вновь выщелкнул свои лезвия, достал из набедренного пенала тряпку, от которой тут же волнами пошел резкий спиртовой запах, и начал методично протирать орудия убийства. Йонге вполглаза посматривал на его действия, стараясь не зацикливаться на красно-бурых потеках, которыми лезвия были изгвазданы практически полностью. Сайнжа как раз успел разделаться с кончиками, доведя их до сияющего блеска, когда "Буран" затормозил. – Выгружаемся, – сообщил Рудольф. Йонге первым выскочил из машины и стремительно зашагал к "Фелиции". Он от души порадовался, что сама по себе их посудина выглядит довольно прилично. Будь она изуродована, как случается при взрывах, он бы не поручился за свое состояние. С него хватило и одного шаттла, битком набитого колонистами. Йонге мотнул головой и ускорил шаг. Обойдя корабль он обнаружил, что пандус открыт, а Николай сидит в очень хорошо знакомом всему экипажу кожаном кресле, поставив его у самого демпфера. Поперек колен у бородатого лежал очередной экземпляр из коллекции Рудольфа. Николай положил руку на приклад, но тут же убрал, разглядев в прибывших полноправных хозяев. – Эй, Николя, ты зачем наше кресло выкинул? – возмущенно крикнул Йонге. – Ась? Николай приставил ладонь к уху, и Йонге сообразил, что с громкой речью у него по-прежнему не очень. Друг друга они с экипажем понимали благодаря глейтерным подсказкам, но постороннему человеку сипы первого пилота скорее всего были непонятны. Йонге взбежал по пандусу. – Это наше кресло, – сказал он, ткнув Николая пальцем в грудь. – Кто разрешил его вытаскивать? Знаешь, сколько стоит? – А что ты мне сделаешь? – осклабился бородатый. Йонге выпрямился. Рудольф как раз подошел ближе и тоже с явным негодованием взирал на варварски занятую мебель. Сайнжа бросил незаинтересованный взгляд на добровольного охранника и тут же скрылся в недрах корабля. – Лучше б ты какую шкуру прихватил, – мрачно сказал Йонге. – Навигатор наш не стал бы миндальничать. – Вот еще чужие вонючие шкуры таскать, – Николай метко сплюнул за край пандуса. – Долго возились, я уж сам себе постановил, что через часок начну подмогу звать на всех частотах. Пусть берут, вяжут, в тюрьму садят... – За что в тюрьму? – За незаконное использование чужих ресурсов, – поднял палец Николай. – Думаешь, про маяк зубастых не знал никто? Йонге, уже сделавший два шага ко входу, остановился и развернулся на месте. От Рудольфа тоже пришла волна чистого изумления. – Все знали, – продолжил Николай. – Поэтому собрались и рванули, как в жопу ужаленные. Только кто ж думал... Он прервался, сжал бороду в кулак, подергал, отпустил и махнул рукой. – Пошли с нами, – буркнул Йонге. – Ты здесь совсем отморозишься. Николай тяжело поднялся с места, перекинул ремень кроссера через плечо и кивнул, показывая, что готов следовать за пилотом. Внутри "Фелиция" выглядела гораздо хуже. Лопнувший центральный стержень не только вывел всю цепочку двигателей из строя, но и повредил систему внутренней ориентации. Видимо, в момент падения внутри происходила настоящая дьявольская карусель, сломавшаяся только при ударе о поверхность Лифанги. Пол и внешняя стена совсем чуть-чуть не дотянули, чтобы поменяться местами, поэтому идти приходилось очень осторожно. Йонге через каждые два шага недобрым словом поминал яутскую пирамиду, где ему тоже приходилось карабкаться через завалы, и инстинктивно косился вверх, ожидая, что оттуда начнет что-нибудь падать. Но корабль был тих, спокоен и абсолютно мертв. Светились только люминорфы, не нуждавшиеся в общей энергоподаче. Йонге все-таки не смог уберечься от всего и споткнулся о голову ящера. – Вот блядство! Николай у него за спиной не сказал ни слова, но Йонге услышал знакомый щелчок пусковой системы и успокаивающе махнул рукой. – Валяется тут говно всякое, – пояснил он свою проблему. – Трофеи, м-мать его. – И что, всю эту красотищу-то руками таскать будете? – поинтересовался Николай. – До вездехода руками, – вздохнул Йонге. – Немало времени уйдет. Провалиться-то не боитесь? – Куда провалиться? – невинно уточнил Йонге. – Так в дырку какую-нибудь. Не знаю, что за планета такая, но до нас на ней изрядно порылся кто-то, – охотно поделился бородач. – Сплошь каверны, все забито какой-то механикой. Наши попробовали возиться, но плюнули, только колонию поставили там, где к поверхности поближе и поудобнее. – Не должны, – сказал Йонге. Объяснение его удовлетворило. – Мы свой искин попросили посчитать. Рудольф! – Так не услышит же, – неодобрительно пропыхтел Николай и матернулся на своем, споткнувшись о шаговый сервопривод, проломивший стык пола и стены. – Это я вслух дублирую. Мы же не бесы какие-нибудь, чтобы совсем без слов общаться. – Обойдусь, – буркнул Николай. Йонге пожал плечами и полностью переключился на глейтер. Связь слегка фонила, видимо, частично смазанная гиперионом. "Чего надо, кэп?" "Куда ты пропал? Хочешь со своей мастерской начинать?" "Еще чего. Ты что, собрался руками все таскать по отдельности?" "А есть варианты?" "Тащим только гравистабилизаторы. Потом разом поднимем весь корабль". – Они ж по две тонны каждый! От неожиданности Йонге высказался вслух. Восемь гравистабилизаторов образовывали правильное кольцо в основании корабля и позволяли пристыковаться к любому грузовому контейнеру. При надлежащей мощности можно было буксировать астероиды, тащить за собой корабли и даже проводить взрывные работы на местности. "На Сайнжу нагрузим". В послании Рудольфа явно слышалась улыбка. Йонге аккуратно переступил через вздувшийся и лопнувший шланг и остановился перед входом в рубку. Попадать в помещение, где он провел несколько лет, занимаясь делами в свое удовольствие, не хотелось. Но Николай сопел за спиной и, кажется, похрустывал бородой, поэтому Йонге собрал волю в кулак и сделал шаг за порог. Освещение не включилось. Голографических панелей не было, обычные стандартные мониторы сохраняли черный цвет, любимые консоли Рудольфа не мигали. Кресло пилота было накрепко закрыто полусферой, но по прозрачному пластику проходила огромная трещина. Йонге представил, как "Фелиция" отчаянно пыталась спасти отсутствующего пилота, и поморщился, давя непрошенную жалость. Сентиментальность сейчас только мешала. "Я тут тележку собираю вообще-то, – вновь прорезался Рудольф. – Помочь не хотите?" "Как Сайнжу поймаем – так сразу придем. Иначе он начнет вездеход своими шкурами засирать". Рудольф коротко хехекнул и умолк. – Идем искать яута, – вслух повторил Йонге. – Рудольф считает, что проще выгрузить гравистабилизаторы и с их помощью утащить весь корабль целиком. – А что, на этой громадине, которая сюда плюхнулась, своих не найдется? – искренне удивился Николай. – Так она не грузовая. Корабль хороший, но он для исследований, а не для грузов. А мы – коммерческая организация, нам на жизнь зарабатывать надо. Николай проворчал что-то невнятное, при желании расцениваемое как согласие и одобрение. – Сайнжа! – негромко позвал Йонге, одновременно пробуя отправить глейтерный запрос, и тут же продолжил, инстинктивно поднимая голос. – Эй, великий охотник! Ты где?! Корабль ответил молчанием, и на несколько секунд Йонге стало не по себе. Николай засопел, снова щелкая предохранительной системой. – Сайнжа! От прикосновения к плечу Йонге чуть не подпрыгнул. Николай же, услышав последовавшее за этим ворчание, крутанулся на месте и прицелился прямо в лоб невидимому яуту. Йонге краем глаза видел дрожание воздуха слева от себя. Стоило признать, что целился Николай очень точно. В ответ Сайнжа продемонстрировал свою лазерную подсветку, сфокусировав треугольник точек на груди бородача. – Прекратите оба, – не терпящим возражений тоном сказал Йонге. – Сайнжа, мудак зубастый, мог бы и предупредить, что тоже сюда почесал. Что ты здесь забыл? Все твое барахло в кают-компании. – Не все. Сайнжа вышел из режима невидимости, и у него в ладони тут же засветилось что-то сферическое. Йонге пригляделся и от удивления широко распахнул глаза. Сайнжа держал почти точную копию гипериона. – Откуда это? – Спрятал под твоим троном, – самодовольно ответил яут. – Самое надежное место. – К-коллекционер, – с выражением сказал Йонге. Затем протянул руку и забрал у яута игрушку. Он видел, что Николай начал обход рубки, но гиперион был куда интереснее. – Памятник искусства, – объяснил Сайнжа. – Редкая вещь, копирует одну из Огненных Сфер. – Но не эту? Не Лифангу? – Нет. Другой рисунок, смотри. Сайнжа провел когтем, и игрушка медленно начала раскрываться. Йонге почти завороженно наблюдал за движением. Плитки щекотали ладонь, гиперион выворачивался наизнанку и еле слышно потрескивал. Йонге наклонился, буквально утыкаясь носом в модель. Грохот и страшные ругательства уже на интерлингве вытряхнули его из состояния легкого гипноза. Вскинувшись, Йонге огляделся, сжимая пальцы. Игрушка тут же уколола его, и он зашипел, выпуская своевольную сферу. Сайнжа двумя пальцами вытащил у него артефакт. – Понаставят тут, – виновато пробубнил из полутьмы Николай. – Все штаны порвать можно! – Ладно, раз все в сборе – идем в двигательный отсек, – велел Йонге. – Вытащим стабилизаторы, отвезем на "Раннер" и... Пол под ногами качнулся, в воздухе тяжело и недобро загудело. Звук шел снаружи, из-подо льда, со всего гипериона. – И как можно быстрее, – закончил Йонге. Сайнжа первым двинулся к выходу. – Не заблудись! Я проломы видел, это не двери, имей в виду! – Я чувствую запах, глупый умансоо. Искренне обрадовавшись, Йонге полностью положился на яута, поэтому просто последовал за Сайнжей, следя лишь за тем, чтобы не споткнуться о те препятствия, которые для навигатора считались незначительными. Яут перепрыгивал вздыбленные плиты на полу – а ведь дорогущие, с подогревом! – иногда цеплялся за стену и, казалось, вообще не испытывал никаких неудобств. Йонге эти упражнения давались несколько сложнее, а Николай и подавно не забывал материться через два шага на третий. Но на подходе к двигательному отсеку стало чуть удобнее, и в конечном итоге все трое оказались внутри без потерь в личном составе. Оглянувшись, Йонге увидел дыру в полу. Из-за смещения внутренней ориентации она больше напоминала нору. Люминорфы здесь светились особенно ярко. В двигательных отсеках их растыкивали вдвое гуще: как конструкторы, так и сами экипажи. Рудольф засеял ими буквально все свободное пространство. Подойдя к дыре, Йонге наклонился и обнаружил, что подсветка есть и внутри. Рудольф нарезал круги вокруг колонны стабилизатора, откручивая крепежи. Несколько снятых дуг амортизации уже лежали рядом. Йонге сел на край, поболтал ногами, развернулся, повис на руках и спрыгнул. Сайнжа не стал примеряться, просто ухнув вниз. Грохот от его приземления заставил эхо заметаться в обширном пространстве. – Мне тоже прыгать обязательно? – осведомился Николай. – Можешь выбраться наружу и караулить у люков! – крикнул Рудольф. Николай потоптался на краю дыры и с кряхтением полез вниз. Шмякнулся он почти так же увесисто, как и яут. Первым делом Рудольф вручил всем помощникам различный инструментарий. Йонге он доверил разжимать дуги, Николаю всучил пневматический ключ для гигантских болтов, а Сайнжу послал вручную открывать люки. Йонге порадовался, что у них есть навигатор, чьи физические возможности позволяют раскрутить запорные механизмы, не использовавшиеся с момента спуска "Фелиции" в свободное плавание. Стабилизаторами экипаж пользовался вовсю, но сбрасывать их им еще не доводилось. Тем более в перекошенном корабле. * * * Совместными усилиями все восемь колонн были подготовлены к сбросу. Всего на это ушло два часа, заполненных тяжелой работой и наступанием друг другу на ноги. Самым терпеливым и молчаливым оказался Сайнжа, хотя его не обматерил только Николай, да и то исключительно из-за языкового барьера. Рудольф утер лоб, немедленно размазав по нему чернющий герметик. – Ну что, присядем на дорожку? – Никаких перерывов, – Йонге повторил его жест, но предварительно тщательно обтер руки о штаны. – Эта хрень гудит как улей. Не хочу лишние минуты сидеть на этой бомбе. – Господи, а ведь их еще на вашем новом корабле монтировать, – простонал Николай. – Вы хоть знаете, как это сделать? – Для одноразовой рыбалки не надо, – утешил его Рудольф. – Мы им аккуратненько питание дадим, и они сами приклеятся. Там главное не спешить – и все пройдет как по маслу. – Что-то мне не хочется с вами лететь, – вздохнул бородач. Напарники переглянулись. Помощь эспера они приняли как само собой разумеющееся, и так же по умолчанию собирались вытащить выжившего колониста с собой. Но когда он озвучил это вслух... Сайнжа, стоявший за спиной Николая, положил руку на бедро – в аккурат туда, где висело его многолезвийное "солнышко". Йонге тут же раскашлялся, и закашлялся еще сильнее, когда сообразил, что Николая яут не мог понимать вообще. На выбор было несколько вариантов: подарок в виде перевода от "Фелиции" или обострившаяся глейтерная связь. Ни то, ни другое Йонге особо не понравилось. Сайнжа убрал руку и демонстративно сложил обе на груди. – Мы-то, конечно, можем тебя оставить тут, – наконец заговорил Йонге. – Только, уж извини, армию спасения сюда не вызовем. – Зато потом мемуары напишешь, – с серьезным видом сказал Рудольф. – О выживании в условиях вечных льдов. – Шутим, значит, – пошевелил бородой Николай. – Ну-ну. Гиперион вновь напомнил о себе раскатами грохота, чувствовавшегося не ушами, а костями, и Рудольф замахал руками, призывая всех вернуться к обсуждению главной проблемы. Стабилизаторы держались на паре болтов каждый. Николай двинулся было к первому, но Рудольф остановил его, забрал ключ и перекинул машинку Сайнже. – Может заесть от нагрузки, – пояснил он. Сайнжа неторопливо подошел к первому стабилизатору, поигрывая ключом, а потом неожиданно развернул на плече установку и дал короткий залп прямо в крепеж. – Ты чего творишь? – взвыл Рудольф. Сайнжа обошел стабилизатор, раздался еще один выстрел, и колонна с грохотом пошла вниз, скользя по рельсам в горловине люка. Перекошенное положение корабля позволило стабилизатору двигаться относительно плавно. – Крутить долго! – сообщил Сайнжа сквозь грохот. – Ты ж сломаешь! – заорал механик. Сайнжа отмахнулся и двинулся к следующему стабилизатору. Рудольф бросился за ним, но не успел сделать и пары шагов, балансируя на ходу, как Сайнжа крутанулся на месте, обстреливая оставшиеся семь колонн. Повисшие каждый на одном болте стабилизаторы начали издавать угрожающий скрежет. Сайнжа опять крутанулся и вихрем помчался уже по внешнему кругу, состреливая оставшиеся крепежи. Семь стабилизаторов ушли вниз практически одновременно, с разрывом в пару секунд каждый. Сайнжа покачал в ладони ключ и с видом полного превосходства уронил его на пол. То, что Рудольф именовал тележкой, оказалось еще одним снегоходом. Небольшая гусеничная платформа, усиленная кустарно приваренными направляющими рельсами, идеально встала на снег. В четыре пары рук, надрываясь и матерясь, экипаж вкатил колонну на тележку. После краткой передышки общественным голосованием было решено, что можно ее развернуть поперек, а затем нагрузить вторую. – Иначе мы дуба дадим таскать их по одной, – авторитетно заявил Николай. Йонге еще раз пощупал свою теплозавесу и согласился. Не возражал даже Сайнжа, от которого можно было ожидать различных заявлений, слабо соотносящихся с реальностью. Рудольф не поленился вытащить с "Фелиции" еще пару тонких свитеров и напялить их под куртку. Вдобавок он вооружился перчатками от скафандра. – Мне кажется или ты решил сам все тащить? – осведомился Йонге. – Страховать буду, – гордо ответил Рудольф. – Прям сяду сверху и поеду. – И если одна из них начнет падать, товарищ Вебер легким движением руки... – Получит перелом, – закончил Николай и ухмыльнулся сквозь бороду. – Глупый человеческий юмор, – снисходительно сказал механик. Сайнжа молча показал большой палец и направился к носу платформы. Вплотную вездеход подогнать не получилось, поэтому метров тридцать все равно требовалось прилагать нечеловеческие усилия. Рудольф снабдил платформу не только рельсами, но и двумя кусками страховочных цепей, приваренных намертво. Собственный движок платформы запыхтел, силясь сдвинуть четырехтонный груз с места. Механик торопливо обогнул торчащие колонны и присоединился к Сайнже. Йонге пристроился с одного края, Николай крякнул и утвердился с другого. – Давай! – крикнул первый пилот. Сайнжа зарокотал, перекрывая звук двигателя. Секундой позже к нему присоединился надсадный стон механика, а потом Йонге и сам захрипел, выталкивая платформу на пределе усилий. Краем глаза он увидел, как Николай закусывает длинные усы, но на веселье не хватало ресурса. Несколько мгновений спустя платформа все-таки поддалась. И дальше уже ползла со скоростью пешехода, не требуя помощи. Йонге с Николаем следили только за тем, чтобы стабилизаторы не потеряли равновесие. – А в этом вашем вездеходе есть погрузочный механизм? – въедливо осведомился Николай, когда платформа притормозила у погрузочного пандуса. "Доставать он меня уже начал", – передал Рудольф, обходя платформу. "Сайнжа-то нас сначала тоже доставал", – миролюбиво откликнулся Йонге. "Только не говори, что мы и эту бороду в экипаж потащим!" "Я предпочитаю гладко выбритые физиономии", – почти ухмыльнулся Йонге. – Что вы там треплетесь, – недовольно сказал Николай. – Чешут так, что в голове будто тараканы бегают. Напарники переглянулись. – Что пялитесь, эспер я, – все так же недовольно сказал бородач. – Вот поэтому терпеть не могу командную работку. Все думают и думают, треплются и треплются... Хрен поймешь вашего брата, только зудеж по всему черепу. – Ладно, мы поняли, – прервал Йонге. – Нет здесь погрузочных механизмов, только цеплялка стандартная. Придется еще ручками поработать. – Вот ввязался, – вздохнул Николай. – Чуял я, что неспроста Сеня отсюда так чешет. Мандражировал, аж трясся весь, надо было с ним сваливать. – Ага, и валялся бы ты сейчас в хрустящей корочке, – уже зло ответил Йонге. – Эспер хренов. Николай открыл рот, потом передумал говорить, провел по бороде и снова поддернул ремень поперек груди. – Командуйте, куда тащить, чего тянуть. Рудольф кивнул и направился к кабине. Четыре похода с "тележкой" и две поездки на вездеходе измотали всех до полного отупения. Николай в конечном итоге избавился от огнестрела, бросив его в кабине вездехода. Узор на коже Сайнжи перестал быть четким и слился с общим цветом кожи. – Их бы сейчас пристыковать надо, – Рудольф сидел на открытом пандусе, подложив под себя лист утеплителя. – Но что-то я задолбался. – Перерыв, – кивнул Йонге. – Начнем торопиться, на кого-нибудь эту хрень точно уроним. Николай тревожно посмотрел в сторону колонии, будто прислушивался. Но гиперион хранил молчание, притворяясь обычной планетой. Сайнжа скрылся в недрах "Раннера", и без всяких обменов фразами по глейтеру чувствовалось, что направился он в камбуз. – Пожрать бы, – вздохнул Николай. Рудольф потянулся и нарисовал пальцем на полу схему. – Не заблудись, – напутствовал он. – Если что, зови Сайнжу. Николай потоптался на месте, неуверенно заглянул внутрь и все-таки зашел в погрузочную. – Добро пожаловать, – звучно сказала "Фелиция", – пожалуйста, следуйте за световыми указателями и не отклоняйтесь от маршрута. В противном случае мне разрешено применить оружие. Николай застыл на месте, помедлил и все-таки проследовал за пресловутым указателем, немедленно вспыхнувшим прямо в воздухе. Йонге покосился на Рудольфа и обнаружил, что напарник зажимает рот, содрогаясь от смеха. – Твоих рук дело? – одними губами поинтересовался он. Рудольф яростно замотал головой. – Крошка постаралась, – наконец сказал он, убирая руку. – Проявила чувство юмора. Садись, чего стоишь-то. Йонге с сомнением покосился на подстилку, посмотрел в недра корабля и задумался, хочется ли ему есть. По всему выходило, что не очень, и отважный первый пилот плюхнулся на пандус, устроившись на листе утеплителя, как последний портовый бомж. – С этой чертовой высокой генетикой совсем весь аппетит растеряешь, – пожаловался Рудольф. – Вроде упахался весь, а есть даже не хочется. – Это нервное, – авторитетно сказал Йонге. – Товарищ Вебер нервничает, мозг товарища Вебера тоже нервничает и дает сигнал желудку: кушать мы не хотим, хотим думать о высоком и тревожиться о судьбах галактики. Рудольф пихнул его локтем в бок, подвинулся ближе и попробовал прислониться к Йонге плечом. Но без опоры под спиной это было неудобно. При молчаливом согласии оба поднялись, оттащили утеплитель к стене и расселись на нем снова. Теперь Йонге первым навалился на напарника и вытянул ноги. Рудольф поерзал, пристраивая плечо под ухо пилота, а потом и сам устроился щекой на его макушке. – Вот выберемся отсюда, – начал он, – и сразу же на Сельву полетим. Йонге одобрительно замычал, понимая, к чему клонит Рудольф. Сельва была самым крупным аукционом, если не считать виртуальных. Можно было продать любой корабль – хоть целиком, хоть по запчастям. – А потом, наверное, я возьму отпуск. – Чего-о? Йонге от неожиданности дернулся, и Рудольф недовольно замычал, ерзая щекой. Йонге поднял руку и на ощупь нашел лоб напарника. – Температуры нет, – констатировал он. – А откуда такие странные мысли? – О, тепленькая, – в свою очередь оценил Рудольф. – Ну как, столько лет не быть в отпуске – с ума сойти можно! – А две недели в стационаре? – Меня там мучили уколами и диетой. Дискуссию прервал гиперион, выразительно громыхнув. Вдали явственно изменился ландшафт. Йонге прищурил глаза и понял, что пласт льда поднялся дыбом. Ему даже показалось, что он видит что-то отдаленно напоминающее металлический блеск, но в вечном полумраке Лифанги гарантировать было нельзя. Зато последовавшую молнию он рассмотрел просто отлично. Белая вспышка на мгновение осветила равнину. Рудольф ругнулся и поежился. Молния погасла. Но не вся. Йонге заморгал и невольно вжался лопатками в стену. Молния оставила после себя с десяток экземпляров поменьше, свернувшихся в компактные шаровые формы. – Так. Валить надо отсюда, – свистяще сказал Рудольф. Шаровые молнии беспокойно дрожали и метались туда-сюда. На расстоянии они казались безопасными, но Йонге хорошо представлял себе их вблизи. Практически все в итоге выстроились в цепочку и бесшумно полетели в противоположном от них направлении – прямиком к колонии. Напарники одновременно выдохнули. Йонге закрыл глаза и попробовал воззвать к желудку. – Йонге, – зашипел Рудольф, тревожно ерзая на месте. – Слышь, Йонге, тут еще одна! Вернувшись в реальность, Йонге открыл глаза и моментально встретился взглядом с небольшим шариком. Молния висела почти у него перед носом. – Сверху скатилась, сука, – еле слышно сказал напарник. Йонге поежился – рядом с такой хренью даже глейтерное общение было опасным. Но свой козырь у Йонге все-таки имелся. – Эй, эй, ты чего творишь? – встревожился Рудольф. – Тш-ш. Йонге вытянул палец и осторожно приблизил его к шару. Рудольф затаил дыхание. Шар задрожал, точно мыльный пузырь, и начал быстро уменьшаться в размерах. Йонге с присвистом втянул воздух – всю руку до самого плеча покалывало сотней иголочек, волоски встали дыбом, но тем не менее ощущение было чертовски приятным. Рудольф громко задышал. – Аж завидно, – признался он. – Ты весь словно на кайфе. – Да почти так и есть, – неохотно ответил Йонге, с трудом разжимая зубы. – Круто... У, прям... о. – Хоть бы поделился, – усмехнулся напарник. Йонге несколько мгновений тупо смотрел прямо перед собой сквозь сладкую поволоку, а потом развернулся боком, слегка отпихнув Рудольфа, и уставился на него почти в упор. – Запросто. Рудольф моргнул, открыл рот, и Йонге тут же зажал его одной ладонью, а другую положил чуть ниже застежки на штанах механика. "Ой, Далине, ты что делаешь?" Йонге улыбнулся и покачал головой. Рудольф беззвучно пошевелил губами, попробовал оттолкнуться от стены, но Йонге послал сквозь ладонь вибрацию электричества, продолжавшую гулять по всему телу, и Рудольф изумленно засипел – звук не прорывался из-под пальцев. Йонге повторил, и механик опустился на стену всем весом. Одну ногу он согнул и уперся в пандус, выпустив шипы сцепления. Йонге поморгал, пробуя избавиться от тумана перед глазами, но затея оказалась бесполезной – словно электрическая завеса поселилась даже в голове. Шаря пальцами по застежке чужих штанов, Йонге все так же сквозь туман размышлял, что не стоило браться за такой чудовищный энергорезерв, и что тем более не стоило пытаться сбросить его на Рудольфа, однако остановиться он никак не мог. "Рядом пассажир", – предупредила Фелиция. Каждое ее слово дергало вдоль позвоночника. Взгляд напарника тоже расфокусировался и поплыл, а под пальцами Йонге практически сразу же образовался каменный стояк. Разделавшись со штанами и нижним бельем, Йонге осторожно сжал член Рудольфа и повторил привычный любому мужчине алгоритм – подвигал ладонью. Но в отличие от обычного человека, у него было преимущество, которое Йонге не постеснялся использовать. Ладонь почти сразу свело от напряжения, а Рудольф судорожно заскреб обеими ногами. Про "больно – не больно" Йонге не стал даже спрашивать. Это самое "не больно" эхом отдавалось в собственных штанах, пульсируя почти невыносимо. Он заерзал, пытаясь компенсировать нехватку третьей руки, и продолжил гонять шкурку уже более уверенно. Циничная мысль о том, что он очень не зря остался в обтруханных штанах, мелькнула и тут же растворилась в удовольствии. Рудольф вскинул руку, схватил его за плечо, перехватил за шею и, наконец, за затылок, после чего потянул к себе. Одновременно он и сам подался навстречу, отталкиваясь от пола свободной рукой. Йонге послушно наклонился и все-таки перестал затыкать напарнику рот – балансировать только на коленях было совершенно невозможно. Он уперся рукой в стену, и Рудольф жарко задышал ему в ухо. Из-за неудобной позы рука быстро начала уставать, Йонге плюнул и тормознул. Сжав пальцы вокруг головки он позволил электричеству гулять как угодно. Рудольф вздернулся и заерзал еще сильнее. Йонге готов был поклясться, что слышит скрежет зубовный. Впрочем, это мог быть и он сам – собственный оргазм подкатывал со скоростью разогнавшегося снегохода. Йонге окончательно сжал пальцы, раздавливая электричество о дрожащую мокрую плоть. "Пассажир ушел", – вновь дала о себе знать "Фелиция". Специально или нет, но своей передачей она довела обоих до точки кипения. – М-мх! Задавленный, почти проглоченный, но все-таки вопль, вырвавшийся у напарника, сработал с мощностью бомбы. Рудольф рванулся вперед и вверх, разбрызгивая сперму в сжатую ладонь, Йонге точно так же дернулся вперед, пытаясь прижаться к чему-нибудь содрогающимся членом, и они столкнулись так, что на несколько мгновений вышибло дух. Йонге поймал себя на том, что пялится в стену и пытается сообразить, что же в первую очередь вытекает у него из ушей – мозги, сперма или электричество. Сойдясь на том, что все три субстанции одновременно, он осторожно разжал пальцы, выпуская Рудольфа, и попробовал отодвинуться. Каменная хватка на затылке держалась несколько секунд, а потом ослабла, и Йонге смог высвободиться. Оттолкнувшись от стены, он уселся на пятки, машинально вытерев руку об пол. Одна нога страшно мерзла – он соскользнул с утеплителя. – Больше так не делаем, – прохрипел Рудольф. Йонге хотел уже закивать, но потом его осенило, и он с усмешкой посмотрел на напарника. – Ничего. Меня не пугает твой громкий голос. Рудольф распахнул глаза, тут же недобро сощурился и моментально побагровел. – Да ладно, шучу, – быстро сказал Йонге. Приподнялся и покрутил головой, прислушиваясь к себе. Рудольф молча смотрел на него, по-прежнему полыхая по всему красному спектру. Йонге кашлянул. – Это было временное помешательство. Обещаю больше не ловить шаровые молнии. Честное пилотское. – Да уж хорошо бы, – буркнул напарник, тоже неловко поднимаясь. – Я такого не выдержу. Йонге помог ему утвердиться на ногах. Рудольф деловито застегнулся, отряхнулся и поднял подстилку. Тщательно сложив лист и повесив себе на руку, он посмотрел на Йонге. Первый пилот мысленно облегченно вздохнул. Он слабо представлял себе, как надо поступать в таких случаях и что говорить, но Рудольф, судя по всему, пришел в себя и не видел в произошедшем чего-то, сотрясающего основы. Йонге улыбнулся, одновременно ставя крест на всей их тактике психологической защиты друг от друга, и потер руки. – Вот теперь я чувствую, что хочу жрать. Рудольф безмолвно закивал. Без зазрения совести опираясь друг на друга напарники направились в недра корабля. Запах яутской жратвы чувствовался даже на таком расстоянии. Очевидно, Сайнжа не позаботился о вытяжке, а "Фелиция" не слишком различала запахи, классифицируя их только как опасные и безвредные. Вонища от смеси каких-то сухпродуктов с маслом была непереносимой. – Воняет страшно, – вслух озвучил Рудольф общую мысль. – Но жрать хочется еще сильнее! Так и не столкнувшись с Николаем, оба проследовали на камбуз. Бородач нашелся там – сидя за столом, он тщательно наворачивал сухой брикет. Йонге припомнил слова "Фелиции" о пассажире, но не стал задавать никаких вопросов. "Наши трофейные запасы!" – возмутился Рудольф. Николай тут же скривился и почесал над правым ухом. Йонге мысленно махнул рукой. Уж на один-то брикет Рудольф мог не жмотиться. – Что у тебя, Сайнжа? – Еда. – Это я вижу. Из чего готовил? – Секреты кулинарии имперского дома, – оскалился яут. – Вижу, ты сгораешь от нетерпения? Йонге демонстративно прошелся до дезинфектора, сунул туда руки, дождался, пока их привычно обдаст сначала холодным паром, потом горячим воздухом, а напоследок еще и ионизирует – и так же демонстративно вернулся к столу. Уселся в кресло и выжидательно уставился на кулинара. – А я за естественный иммунитет, – заявил Рудольф, плюхаясь рядом. – Все полезно, что в рот полезло. – Кстати, этот биокластер ты тоже "запечатлел"? – уточнил Йонге, не сдержав легкой издевки. На сверкающей панели управления биокластером виднелись следы, будто ее царапали когтями. – Склонил к сотрудничеству, – невозмутимо ответил яут. Рудольф хрюкнул, Йонге тоже не удержался от широкой улыбки. Сайнжа дернул челюстями, тщетно пытаясь скрыть собственное развлечение. Потом подошел к столу, оперся на него обеими руками и наклонился вперед, оказавшись достаточно близко к напарникам. – Светится, – промурлыкал он, поочередно оглядывая то одного, то другого. – Это хорошо. Сила и мощь внутри вас. Йонге протянул руку и легко щелкнул яута по складке между глаз. Сайнжа пошевелил щетинками, свел все четыре клыка в одну точку и медленно поднялся. Когти скрипнули по столу. Биокластер замигал и деликатно пискнул. Сайнжа хлопнул себя по бедрам и развернулся к нему. – Если вы это жрать будете, – подал голос Николай, – то я потом вам скорую полетную бригаду не вызову. – Нормальная еда, – безмятежно отозвался Рудольф. – Калории, белки, жиры, углеводы... – Воняет так, словно все эти ваши углеводы давно померли, – скептически отозвался Николай. – Бесовство! Йонге почти с умилением посмотрел на бородача. Как бы тот ни хорохорился, ни топорщил бороду, как бы сварливо себя ни вел – сейчас Йонге был в прекрасном настроении. И даже в прекрасном физическом состоянии. Он украдкой поглядел на собственные ладони: чистые и продезинфицированные, а заодно и почти не поврежденные. Кровавые раны не просто затянулись, а даже успели покрыться тоненьким слоем кожи. И видимо именно из-за такой ускоренной регенерации ему дико захотелось жрать. Будто внезапно разбудили голодного зверя. Особенно, когда Сайнжа достал из биокластера свой шедевр. Гора непонятно чего, залитая неясно чем, источала умопомрачительный запах. Йонге услышал, как Рудольф шумно сглатывает слюну. – Внимание, строго не рекомендовано использовать синтезированное блюдо виду хомо сапиенс, – тревожно сообщила "Фелиция". – Я же говорил! – назидательно поднял палец Николай. – А мы хомо сапиенс супериор, – ухмыльнулся Йонге и тоже сглотнул слюну. Сайнжа грохнул на стол поднос, в котором Йонге с легким негодованием определил лист обшивки морозильной камеры. Но зато он был очень большой. Сайнжа снял с бедра очередной смертельно выглядящий инструмент, тряхнул его, молниеносно пересобрал и превратил в жуткое подобие вилки. Йонге тут же уверился в том, что этой вилкой был прикончен далеко не один трофей. – Во славу матерей! – возгласил яут. Йонге лихорадочно заглянул под стол и к своему облегчению убедился, что там есть ящик с необходимым столовым набором. Выдернув оттуда ложку, он перекинул вторую Рудольфу. – Ничего святого, – с чувством сказал Николай под аккомпанемент дружно зазвучавшего чавканья. * * * Таскать генераторы после еды стало значительно легче. Поскольку установить их на новое место было невозможно, команда общими усилиями раскатила все колонны в виде звезды, и "Фелиция" аккуратно присела сверху. Еще полтора часа ушло на подводку запасных кабелей питания, и наконец стабилизаторы заработали. – Борт 2.41 к транспортировке груза готов, – отрапортовала "Фелиция". – Эту бездушную нумерацию я обязательно уберу, – почти угрожающе сказал Рудольф. – Не смей копаться в архивных блоках, нахватаешься оттуда! – Трофеи сначала убрать надо, – вздохнул Йонге. Они стояли в рубке. Ситуация нисколько не изменилась – трупы висели, засохшая кровь отчаянно портила интерьер, а на голографический стол смотреть без содрогания было вообще невозможно. Николай сложил ладони вместе и что-то бормотал на непонятном языке, старательно отводя взгляд в сторону. В подробности его посвящать не стали, но он и не расспрашивал. Сайнжа прошел к столу и любовно погладил один из черепов когтем. – Предваряя ваши обычные претензии, я готов забрать только твердую кость. – Смотри какие слова мы знаем, – восхитился Рудольф. – Йонге, он не крал твой справочник зануды? – Мозг он твой выкрал. Рудольф нахмурился, но с подходящим ответом не нашелся и потому деловито принялся обходить висящие тела по кругу, стараясь не приближаться. Словно кто-то из них мог протянуть руки и сцапать механика за голову. Сайнжа оставил черепа в покое и тоже обошел трупы, но остановился с той стороны, где веревки крепились к полу. Йонге присмотрелся и только сейчас сообразил, что это даже не веревки, а металлический трос. Сайнжа прошелся туда-сюда и неожиданно махнул рукой, активируя лезвия. Йонге даже не успел издать предупреждающий возглас, как тросы оказались перерезаны. Тела грохнулись на пол. Рудольф отпрыгнул на добрых пару метров и налетел на консоль, матерясь, как заправщик. – Предупреждать же надо! – заорал он в конце. – Трусость не красит воина, – выразительно сказал яут. – Сам теперь выноси! – рявкнул механик. – Изгадил всю... эту... как ее, Йонге! – Дизайн, – подсказал пилот. Сайнжа всхрапнул, наклонился и рывком намотал поверх наруча все восемь тросов. Двинувшись к выходу, он попер останки за собой, опять вызвав у Йонге ассоциации с тяжелой техникой. – Да от них же следы по всему коридору останутся, – застонал Рудольф. – Можешь взять швабру и пойти следом. – Швабру? Что это за хрень? – Вы, там у себя на Берлине-3, полные имбецилы, – с удовольствием сказал Йонге. – Тщательно выращенные в стерильных условиях имбецилы. Как известно даже одноклеточному... Рудольф, угрожающе надвигавшийся на него с того момента, как Йонге произнес первых "имбецилов", кинулся с места. Йонге отпрыгнул в сторону, перемахнул консоль и издевательски отдал честь двумя пальцами. Рудольф прыгнул за ним, но Йонге повторил маневр, затем обогнул целый ряд консолей и устремился к пилотскому помосту. Шестым чувством ощутив угрозу в верхнем секторе, он присел, и над ним просвистел обрывок ремня с тяжелой пряжкой. Следом раздался грохот падения и заковыристый мат на берлинском. Притормозив у самой спасительной капсулы, Йонге обернулся. Убедившись, что Рудольф цел, хотя и изгваздался в загустевшей крови, Йонге присел на корточки и снисходительно посмотрел на напарника со своей верхотуры. Рудольф сел и выматерился еще раз. – Фелиция, здесь есть система промывки? – поинтересовался Йонге в воздух. – Конечно, первый пилот, – моментально отозвался корабль. – Стандартная в погрузочном доке, локальные в камбузе и коридорах с первого по пятый, точечные... – Стоп. Рубку можно вымыть? – Возможно, – после паузы отозвалась "Фелиция". – Предусмотрен режим "Дезинфекция-4". Только в массовом режиме. Всему экипажу необходимо покинуть помещение. До окончания процедуры вход строго воспрещен. – А оборудование? – уточнил Рудольф, по-прежнему сидя на полу. – Ничего не промокнет? – Используется высококонцентрированная газовая смесь, – торжественно ответила "Фелиция". – Состав включает в себя... Выразительная пауза подсказала, что искин ожидает реакции экипажа. Обычно в этом месте кто-то из команды начинал отмахиваться и требовать от искина умолкнуть. Сейчас ни Йонге, ни Рудольф не спешили прервать лекцию о газовых смесях. "Фелиция" тщательно сымитировала вздох и продолжила: – Эпихлоргидрокаин, эпибромгидролетин, окись этролена и производные трилицидала. Дополнительно этиленсульфид и его хлорметиловый аналог, а также азотэтиленокаин, его гомологи и прочие. Дополнительно будет повышена температура и влажность. Температура до тридцати семи градусов Цельсия, влажность до девяноста процентов. Необходимая выдержка – сорок пять минут. – По-моему, со шваброй будет быстрее, – подал голос Николай. – А оно не воспламенится? – с подозрением уточнил Рудольф. – Можно использовать плазменный метод, – уклончиво ответила "Фелиция", демонстрируя полностью восстановившиеся навыки общения с людьми. – Но время выдержки увеличится до трех часов. – Сгорим или не сгорим? – еще раз озвучил Йонге. – Не сгорим, – искин скопировал его голос. – Однако экипажу необходимо покинуть корабль, что может быть совмещено с неудобством пребывания на открытой территории. – Это не страшно. Просто скажи, когда выходить. "Фелиция" помолчала, еще более успешно имитируя раздумья. – Сейчас, – сообщила она. Рудольф со вздохом застегнул куртку и поднялся из лужи. – Рекомендую оставить загрязненную одежду. – Еще чего не хватало, я ж замерзну! – Среди членов экипажа имелся носитель лихорадки паппатачи. Заболевание не является смертельно опасным и вероятность заражения критически мала, однако я рекомендую... "Фелиция" все еще бормотала, что именно она рекомендует, а Рудольф уже лихорадочно сдирал одежду, меча в Йонге убийственные взгляды. Одновременно он выворачивал карманы, и груда полезных вещей рядом с ним быстро росла. Йонге посмотрел на свой живот, обнаружил там засохшие разводы, оставшиеся еще с того момента, как он ползал на брюхе под выключенными мониторами, и тоже принялся разоблачаться. Его кучка полезных предметов была чуть поменьше. – Эко вас помотало, – посочувствовал Николай со своего места. Сам бородач имел на удивление целый вид. Йонге даже почувствовал мимолетную неприязнь к человеку, исхитрившемуся пережить все события и ни разу не вступить в какое-нибудь дерьмище. В коридоре загромыхали шаги, и яут появился на пороге. "Фелиция" так и не стала закрывать створы шлюза, ведущего на капитанский мостик. Окинув людей долгим взглядом, Сайнжа пошевелил клыками и скрестил руки на груди. – Небольшая дружеская групповая связь? – осведомился он. Перевод застрял где-то между "оргия" и "вечеринка близких плотью". Йонге подтянул трусы, избежавшие контакта с чужой кровью, и сплюнул на пол, прямо в груду своей одежды. Чистота оставшегося на нем тоже отставляла желать лучшего – в основном, за счет того, что было внутри – но совсем терять цивилизованный облик Йонге не хотел. – А ты уже в бедствии и страданиях? – уточнил яут, глядя на Рудольфа. – Нет, это не дружеская эта самая... вечеринка, – Йонге спохватился в последний момент. – Да, я в страданиях по самое не балуй, – перебил Рудольф. – Гони свои разработки! Сайнжа прошел на мостик, обогнул консоли, остановился перед Рудольфом и оглядел его с ног до головы. Резко присел, обхватил механика за бедра и выпрямился, одновременно закидывая нелегкую ношу себе на плечо. Рудольф взревел. На спину яута обрушились удары, любой из которых вполне мог отправить в нокаут типичного хомо сапиенс. Сайнжа даже не споткнулся, хотя метил Рудольф по тем местам, где примерно должны располагаться почки. – Господи, а я оружие снаружи оставил, – всполошился Николай. – Командир, что делать-то? – Я бы не паниковал, – Йонге чувствовал, как губы сами собой разъезжаются в ухмылку. – Дружище Рудольф и не таких одолевал. Дружище Рудольф как раз пытался уцепиться за консоль, матерясь в голос. Сайнжа протащил его до выхода и, перешагивая комингс, предусмотрительно присел, проявив немыслимую для великого охотника заботу. Рудольф счастливо избежал ошкуривания о верхний сегмент шлюзового створа. – Рекомендую экипажу удалиться, – напомнила о себе "Фелиция". По-прежнему ухмыляясь, Йонге направился следом за яутом. Рудольф прекратил сопротивление и просто методично долбил кулаком в одно и то же место. Йонге поймал его взгляд, развел руками и начал насвистывать. По лицу Рудольфа было хорошо видно, что он мечтает сказать нечто сугубо личное, но его сдерживает присутствие Николая, бодро топающего в арьергарде. "Фелиция" закрывала отсеки по мере их отступления – Йонге то и дело слышал свист уходящего воздуха. Едва Сайнжа ступил на пандус, Рудольф снова взвился, как ошпаренный. – Топай быстрее, ящерица! – заорал отважный механик. – Я отморожусь нахрен! В вездеход топай, дубина! Сайнжа поправил сползшую обузу, и Йонге даже померещилось, что он специально прошелся когтями по заднице механика. Не переставая ухмыляться, Йонге спустился с пандуса и любовно похлопал одолженный наруч. Николай последовал за ним, и "Фелиция" подняла металлическую плиту, окончательно запираясь в собственноручно созданной газовой камере. Возле "Бурана" Сайнжа опустил груз и ловко запихнул Рудольфа прямиком в кузов. Машина до сих пор работала, поэтому внутри было довольно тепло. Николай полез на переднее сиденье, Йонге предпочел составить напарнику компанию. Окошко в стене, отделявшей кабину от кузова, распахнулось, и Николай пропихнул туда блестящий плоский сверток. – Одеяло, – строго сказал он. – Все беды – от простуды! Бормоча проклятья, Рудольф замотался в тонкое термоодеяло и уселся на скамье. Сайнжа присел на корточки прямо на полу и отвязал от пояса небольшой мешок. Увидев его содержимое, Йонге непроизвольно передернулся. Яут достал кость, покрытую ошметками плоти, и начал вертеть в пальцах. – Не вздумай это жрать, – грозно сказал Рудольф. Сайнжа посмотрел на него ничего не выражающим взглядом и снял с пояса очередной пенал. Достав оттуда нечто, напоминавшее пневматический шприц, он щелкнул "спусковым крючком". Шприц засвистел и выдал раскаленную даже на вид струйку пара. Сосредоточенно шевеля клыками, Сайнжа принялся обрабатывать трофей. * * * "Раннер" неподвижно висел на орбите вместе с грузом в виде бывшего корабля. Убедившись, что на радарах нет ни следа "Байлиона", если не считать засранного околовоздушного пространства, Рудольф уже собирался бежать на "Фелицию"-1 прямиком в термоодеяле, однако Йонге не позволил случиться идиотизму. – Мы часов десять на ногах, а то и больше. Капитанским произволом я велю всем пройти краткосрочный отдых, а некоторым еще и одеться. Фелиция! – К сожалению, блок дизайна не установлен. Имеются стандартные костюмы бортовой защиты. – А размер? – с подозрением уточнил Рудольф. – Имеется два комплекта, соответствующих параметрам членов экипажа. Николай уже мостился прямо на продезинфицированном полу, явно твердо намереваясь последовать указанию капитана. Йонге не хотелось отдыхать в рубке, однако заставить себя пойти в чужую каюту он тоже не мог. Слишком мало их собственного было на этом корабле и слишком сильны неприятные воспоминания. – Надо пару матрасов сюда притащить, – подхватил его мысли напарник. – Пока я тут все под себя не переделаю... И не хочу вообще переделывать! – Возможно, после Сельвы стоит на ремонтную станцию направиться. Если целый "Раннер" продать, то можно и "Фелицию" отремонтировать, и стержень новый купить, а? – Не забудьте про комбайн, умансоо. Сайнжа сидел на полу, приводя в порядок черепа. К полному негодованию напарников он решительно отказался заниматься этим где-либо еще, кроме места достижения боевой славы. Благодаря газовой камере черепа очистились от ошметков плоти, но яут на этом не угомонился. С грехом пополам удалось заставить его хотя бы использовать пластиковый поддон для слива лакировочных жидкостей. – Надо подумать, надо подумать, – пробормотал Рудольф, завязывая одеяло узлом на плече. Так он неуловимо напоминал Йонге какую-то историческую иллюстрацию к докосмической эпохе. – А где тут матрасы дают? "Фелиция" тактично пиликнула, что в ее понимании было чем-то вроде вежливого кашля. – Спальные отсеки с первого по восьмой находятся в южной петле. Следуйте за световыми указателями. – А может и не надо продавать эту птичку, – рассуждал Рудольф, перекладывая матрас себе чуть ли не на голову. – Может, стоит из чисто грузового проекта стать пассажироперевозочным? – Ни в коем случае, – торопливо сказал Йонге, перехватывая собственный матрас. – Я смотрел слишком много художественных фильмов о том, какие пассажиры порой оказываются на борту. Рудольф чуть не уронил матрас и ругнулся. Выполненные из высококлассной синтетики матрасы были легким, но объемными, поэтому тащить их было все равно неудобно. – Или можно взять всю центрифугу Фелиции и впихнуть ее в этот каркас! – Этот вариант мне нравится больше. Только я предлагаю тапаса сначала поймать, а потом уже делить и шкуру перетягивать. Рудольф ответил согласным мычанием и окончательно скрылся под матрасом. Поначалу сон не шел. Йонге беспокойно смотрел в потолок, пробуя избавиться от навязчивых образов дальнейших неприятностей. Упорнее всего ему виделся "Байлион", притаившийся на другой стороне Лифанги и караулящий наглецов, захвативших их челнок. "Фелиция", конечно, провела тщательное сканирование в радиусе двух планетарных диаметров и ничего не обнаружила, но нервное напряжение все равно не отпускало. Йонге уже начал злиться на Рудольфа, самозабвенно похрапывающего под своим одеялом. В конечном итоге он сделал то, на что у него хватало сил и возможностей: встал со своего матраса, сделал разделявшие их два шага и плюхнулся к напарнику. Рудольф заворчал и повернулся на бок. Йонге откинулся, устроив затылок на выглянувшем из-под одеяла плече, закрыл глаза и тут же провалился в сон без сновидений. * * * Второй заход "Раннера" прошел почти безупречно. Оставив нелегкую ношу покоиться на орбите, корабль плавно вошел в атмосферу, защищаясь от трения собственным гравитационным щитом, и так же плавно достиг конечной точки. Йонге очень старался, поэтому челнок в буквальном смысле подкрадывался к застывшему гипериону. Пройдя над залежами кристаллов, челнок завис над колонией. Повинуясь командам первого пилота, "Раннер" вырулил точно над необходимым ангаром и опустился на запасной тяге. Йонге в сотый раз повертел шеей. Обещанные "Фелицией" костюмы бортовой защиты действительно подошли по размеру, но в первую очередь их разрабатывали для действий в безвоздушном пространстве, поэтому сидеть в пилотском кресле было неудобно. На взгляд Йонге это были даже не костюмы защиты, а полноценная боевая броня. Чтобы нормально двигаться приходилось активировать блок сервомашинерии, а после активации – очень осторожно рассчитывать собственные силы. Поэтому от перчаток Йонге сразу же избавился. Рудольф поправил широкий подшлемный воротник и кашлянул. – Давай, подцепляем капсулу вместе со всем блоком. Йонге тоже прокашлялся. Голос почти восстановился, и пилот милостиво записал этот факт в плюсы "высокой генетики". – Угу, даю. Николай прилип к обзорному экрану, вглядываясь в разрушенную колонию. Четкость передачи изображения была почти идеальной. – Пропало, все пропало, что было хорошего, – пробормотал бородач и с досадой постучал кулаком в "стекло". – Эх, люди добрые… Что люди, что твари земные… Рудольф покосился на него, но не сказал ни слова. Управлять колоннами он не мог, поэтому стоял возле консолей и старался не слишком сильно барабанить по ним пальцами. Стиснув зубы, Йонге опустил "Раннер" до предельной величины. Рудольф перебросил самодельный выключатель. В полуразобранной консоли громко щелкнуло. – Цепляй. – Начинаю погрузку, – оповестила всех "Фелиция". Николай окончательно втиснулся в экран, и Йонге любезно переключил объемные камеры. Ему и самому было крайне интересно увидеть процесс погрузки. Одно дело – вытаскивать корпус корабля, и совсем другое – выдергивать ангар, прочно возведенный на ледяной основе. На экране ангар завибрировал, а затем по льду быстро и неотвратимо побежала трещина, замыкаясь в неровный круг. – Я думал, просто блок выкорчуем, – изумился Рудольф. – Видно здесь еще что-то есть, может, гиперионная пластина близко к поверхности, – пропыхтел Йонге, практически всем телом ощущая напряжение стабилизаторов. Сайнжа тоже подошел к экрану и приложил ладонь к пластику. – Сделайте более маленькую область, – приказал он. – Слишком близко металл, вы не справитесь. – Я не могу маленькую область, – Рудольф нахмурился. – Они неуправляемы почти. Тянем как есть или бросаем. – Нет уж, я не брошу, – сквозь зубы ответил Йонге. – Фелиция, качай энергозапас из толчковых! – Так точно, первый пилот, сэр. Столь официально искин выражался только когда действия экипажа противоречили здравому смыслу. Не возражая напрямую, "Фелиция" давала понять, что снимает с себя всю ответственность за возможные последствия. – Поехали! "Раннер" присел еще ниже, трещина на льду превратилась в глубокий разлом, и "Фелиция" без всякого напоминания включила нижнюю подсветку. Йонге собственными глазами увидел, как в черной глубине мрачно поблескивает что-то металлическое. – Близко, – прорычал Сайнжа. – Очень близко! Комментарии яута делали ситуацию совершенно невыносимой. Йонге сам зарычал. – Давай, Фелиция! Рудольф почти умолял, и "Раннер" тут же рванулся вверх. Экран не успел толком отобразить произошедшее и пошел помехами, а когда две секунды спустя изображение восстановилось, поверхность гипериона быстро удалялась. Кусок льда вместе с впаянным в него блоком висел под брюхом челнока. – Остановка первого и второго генераторов, – предупредила "Фелиция", – внимание... – Что? – заорал Рудольф, едва не подпрыгивая на месте. – Взлет невозможен, – без особой уверенности сказал искин. – Продолжаю программу орбитального подъема. Взлет невозможен. "Раннер" мелко затрясло, и Йонге машинально переключился в режим панорамного обзора. Пейзаж на экране резко изменился: пробоина, откуда стабилизаторы вытащили ледяную "пробку" быстро расширялась. Мгновение спустя лед окончательно раскололся, и между белых пластов сверкнуло. – Святые угодники! – страшным голосом сказал Николай, быстро пятясь от экрана. Гиперион поднимал первый фрагмент. Огромный металлический лепесток вырастал из ледяной "скорлупы", распарывая многометровые наслоения. – Стабилизирующее поле мощностью семнадцать пик, – наконец-то определилась "Фелиция". – Взлет невозможен. Семнадцать с половиной. – Йонге! Подними эту штуку! – Рудольф метнулся к целым консолям. – Оно нас размажет! – Восемнадцать пик, – голос "Фелиции" опять скатывался в басы. – Прошу экипаж срочно эвакуироваться. – Давай-давай-давай! Пальцы Рудольфа летали над управляющими контурами. "Раннер" застонал. Система оповещения захлебнулась и тут же ожила снова. – Блокирующие щиты один, три, пять... Отказано. Восемнадцать с половиной пик. Срочная эвакуация. Прижав ладони к управляющим пластинам, Йонге в дикой спешке листал собственные полетные заметки. В преодоление стабилизирующего поля он почти не верил, зато надеялся на собственную удачу и на переделанные протоколы управления. "Копировать модель двести двадцать", – приказал он. – Девятнадцать пик. Необходимо подтверждение навигатора. Йонге вскочил с места. Яут, до сих пор неподвижно стоявший возле экрана, двумя гигантскими прыжками метнулся к сфере пилота. Приземлившись в кресло, он предсказуемо сломал ручку. "Левую", – почти бесстрастно отметил Йонге. Сайнжа с размаху опустил руки в выемки. Не раздумывая, Йонге плюхнулся на него сверху и тоже припарковался к пластинам. Благо – места на них было достаточно. – Орбитальный прыжок через восемь секунд, расчет траектории... Сайнжа дернул пальцами, обстоятельный доклад "Фелиции" превратился в дикий скрежет. Йонге успел заметить, как Рудольф благоразумно приседает, и еще посочувствовал Николаю. Рубка страшно исказилась и завернулась в спираль. * * * Гиперион бушевал. Лифанга коллапсировала, сбрасывая ледяной панцирь. Гравитационные помехи шли с такой интенсивностью, что Йонге еле-еле подцепил "Фелицию"-1, ухитрившись не размазать ангар, а потом плюнул на все предосторожности и прыгнул еще раз по системе прямой наводки. Искин констатировал бесславную потерю двух стабилизаторов из восьми. Но в сравнении со спасением собственной шкуры это было весьма незначительной потерей. Прыжок был слабенький: гиперион все еще выглядел внушительно, клокоча атмосферными бурями, однако гравитационные волны от него доходили уже намного слабее. – Это ж надо, а! – с чувством произнес Рудольф, по-прежнему продолжая наблюдать за вакханалией на экране. – Модуль сборный, одна штука! Аэросани новой модели – одна штука! И что от этого осталось? Напомните-ка мне, почему мы на Скуль не полетели, а? – Сскульдахарга, – терпеливо поправил Сайнжа. Йонге фыркнул. – Учитывая потрясающую звезду невезения нашего навигатора, я думаю, нас бы там просто съели. Яут заворчал и хлопнул обеими руками по бедрам Йонге. Пилот даже не моргнул – костюм отлично защищал его от любых посягательств. Правда, теперь внутри он был слегка менее гигиеничен, но эту тему Йонге предпочел не освещать. – Мокрый прыжок, – с легкой насмешкой сказал Сайнжа, подтверждая его опасения. Патентовать такое было категорически невозможно. "Ты хотя бы предупреждай в следующий раз! – прорезался Рудольф. – Черт знает что! Мои яйца!" Йонге заворочался и слез с навигатора, не особо заботясь о том, чтобы не отдавить тому ноги или брюхо. – Николай, тебе наш прыжок нормально? – очень вежливо поинтересовался он. – Блевать тянет, – честно признался Николай и опять сел на пол. Почему-то ни в одно из дублирующих кресел он опускаться не желал. Возможно, опасался, что его тут же назначат младшим стюардом и заставят навеки прописаться в экипаже. "Ну хотя бы пассажиров не зацепило", – порадовался Йонге. – Кстати о пассажирах! – встрепенулся Рудольф. – Наш синтетик там не окочурится, в открытом-то космосе? Яут заворчал и встал из кресла, окончательно отвалив подлокотник. – Капсула герметична и у нее свой генератор. Я видел, когда настраивал. – И надолго того генератора хватит? Сайнжа задумчиво начал загибать пальцы. Йонге стиснул зубы, стараясь не засмеяться. Даже Николай, отлично изображавший жертву морской болезни, заулыбался в бороду. – Вот-вот кончится, – резюмировал яут. Николай перестал улыбаться, Йонге тоже резко утратил хорошее настроение. – Beschissen, – почти прошипел Рудольф. – Чего? В тонкостях великого и могучего Йонге был совершенно не силен, и сейчас никак не мог понять, куда падало ударение. – Дерьмище полное, говорю, – Рудольф снял с пояса перчатки и принялся деловито их напяливать, похрустывая кольцами сочленений. – Терпеть не могу в шлемах по космосу разгуливать! Йонге шагнул было в сторону выхода, но затем притормозил и внимательно посмотрел на Сайнжу. – Ничего не трогай, – приказал он. – Грозная маленькая козявка, – прошипел яут, издевательски растягивая слова. Йонге предпочел не вступать в опасную дискуссию. Рудольф, занятый натягиванием и фиксацией шлема, вообще пропустил обмен репликами мимо ушей. Йонге тоже надел шлем и тут же услышал легкое потрескивание ближней связи. Затем собеседник откашлялся и заговорил. – Меня хорошо слышно? Голос непривычно отдавался во внутренних динамиках шлема. – Нормально. Чем тебя глейтерная связь не устраивает? – Всегда лучше иметь несколько дублирующих каналов. – Согласен. Ты уже придумал, как мы будем затаскивать сюда этот гроб? – Я? В голосе Рудольфа слышалось такое искреннее изумление, что Йонге только тяжело вздохнул. Они шли к выходу в полном молчании, и только когда оказались перед шлюзом, Йонге заговорил. – У "Раннеров" есть система лифта. Если мы очень быстро выдернем Колл из капсулы, то успеем подняться вовремя. Миллион возможных вариантов с иными исходами он предпочел не рассматривать. – Часов шестнадцать вроде еще не прошло, нет? – Обычно, все выставляется с большим запасом. Экстренно можно и через восемь поднимать. – А ты откуда знаешь? – прицепился Рудольф. – Мечтал обзавестись запасным телом, – ухмыльнулся Йонге. – Фелиция, открыть шлюз, включить лифт до груза-два. – Принято, – моментально отозвался искин. Вокруг шлюза вспыхнуло кольцо оранжевых огней. Цвет постепенно сменился на желтый, сдвинулся в зеленый спектр, а затем в голубой – и шлюз начал открываться. Инстинктивно Йонге ухватился за страховочный трос, автоматически спущенный из-под потолка, но воздух из дока не уходил: лифтовая система исправно защищала вверенный ей экипаж. Пандус открылся, и Йонге невольно сглотнул, наблюдая открытый космос сразу за порогом. Рудольф переступил с ноги на ногу. – Эх, была не была! Механик помчался с места в карьер, оттолкнулся от края пандуса и прыгнул. Йонге стиснул зубы и помчался следом. Бежать было вовсе не обязательно, но просто так шагнуть в пустоту оказалось не под силу. – Сожри меня лирей, до чего круто! Орущий во всю глотку Рудольф кувыркался прямо под ним, всего в паре метров. Границы лифта виднелись как легкое искажение пространства, подернутое голубой дымкой. Против всякого инстинкта самосохранения Йонге попробовал приблизиться к этой границе, но его тут же мягко и сильно оттолкнуло. Он тоже кувыркнулся, потянулся и ухватился кончиками пальцев за ботинок Рудольфа. Вращение напарника тут же остановилось, обоих повело в сторону, стенка опять оттолкнула их, и оба зависли точно по центру. Йонге потянулся второй рукой, ухватился уже за щиколотку, а затем быстро перебрал обеими руками и в буквальном смысле вскарабкался на напарника. Они столкнулись шлемами. Рудольф стиснул Йонге за плечи, они еще раз медленно кувыркнулись и продолжили падение-парение вниз головами. – Сейчас как брякнемся! – радостно гаркнул Рудольф. – Если что – ты снизу! Йонге захохотал. Эйфория от полета в невесомости была внезапной и мощной. Не пугала даже перспектива приземления на собственный шлем. Но "Фелиция" все рассчитала, и лифт доставил напарников на твердую поверхность предельно мягко. "Время ограничено, – предупредил корабль. – Двадцать четыре минуты". – Напридумывают некруглых цифр, – заворчал Рудольф. – Давай за мной! Я этот лабиринт наизусть помню. Искусственное тяготение – едва в четверть привычного – позволяло двигаться очень быстро. Рудольф действительно запомнил лабиринт переходов в ангаре и не задерживался ни на одну лишнюю секунду. Возле двери с надписью "вход запрещен" они тормознули, и Йонге осторожно прикоснулся к металлу. Когда они убегали, дверь осталась открытой, поскольку за поджаривание управляющих контуров Йонге мог поручаться собственной головой. – Дублирующая система? – предположил Рудольф. – Возможно. Тогда там даже есть воздух. – А вообще нужен ли воздух биосинтетику? – озадачился Рудольф. – Ты говорил, что хотел себе второе тело? Что там насчет этого пишут в техдокументации? Ответить Йонге не успел. Дверь медленно поползла вверх, хотя сам первый пилот ничего для этого не делал. Йонге попятился, инстинктивно загораживая напарника. Рудольф еще только выговаривал свое обычное "Эй, какого хрена", а Йонге уже понял, что сделал это не зря. За дверью стояла Колл. И в поднятой руке у нее был стайгнер. – Что вы тут натворили? Несмотря на наличие воздуха, Колл сипела так, словно растрачивала последние кубические сантиметры кислорода. – Тебя спасали, – честно сказал Йонге и тоже поймал себя на легком сипении. – Ну, знаешь, из зажаренного состояния в нормальное человеческое. И бесплатная транспортировка на орбиту. – На орбиту? – Колл засипела еще страшнее. Стайгнер в руке дернулся. Йонге инстинктивно напряг мышцы живота, точно этим мог блокировать выстрел. – Даже дальше, – спокойно сказал он. – Если коротко: на Лифанге началась климатическая катастрофа. Мы тебя выдернули вместе с ангаром и охрененным куском льда. И все мы сейчас болтаемся в открытом космосе на ниточке лифта. Идем с нами, не то кислород и гравитация – тю-тю. – Какая еще климатическая катастрофа?! На слове "климатическая" что-то прямо в горле Колл громко щелкнуло, и фразу она уже договорила четко и звонко. – Да я почем знаю, – Йонге пожал плечами. В голове у него тоже что-то щелкало, и Йонге с мрачной иронией подумал, что это не выдерживают извилины. – Льды куда-то поползли, мы и ломанулись. – Это не катастрофа, идиоты! – стайгнер взлетел до уровня лба первого пилота. – Это гиперион! Чертов гиперион, который вы разбудили своей сраной инспекцией! На такой пассаж у Йонге ответа не нашлось. "Доспасались", – практически шепотом транслировал Рудольф. "Не отсвечивай". – За дуру-то меня не держите, – не отрывая взгляда и прицела от напарников, Колл пошарила свободной рукой у бедра и вытащила нечто, с первого взгляда показавшееся Йонге драгоценным кристаллом. – Катастрофа у них... Какого хрена вы вообще сюда приперлись? Я торчала на этой занюханной ледышке четыре гребаных месяца, а вы явились и все испортили! Она стиснула ладонь, и кристалл неожиданно вспыхнул, а затем над ним развернулась голограмма. Значок коммерческих сил человеческого блока Фузии Йонге узнал сразу же. Рудольф не сказал ни слова, однако усиленное им вдвое чувство осознания пиздеца было круче всяких слов. Йонге мгновенно и в красках вообразил, как людские силы слетаются к гипериону, а разозленный яут в свою очередь вызывает собственную армаду имперского дома. – Колл, послушай, не надо, – он говорил быстро, и старался произвести вид крайне напуганного человека. – В курсе мы уже, что это гиперион, но на нем стоит маяк яутов, понимаешь? Это чужая планета. Не стоит тащить сюда армию, это все плохо кончится. Такие находки принадлежат Сообществу, ты же помнишь, да? Это каждый торговец знает, и ты, конечно, знаешь, ты же... Ты кто, военная, да? Спецслужбы? Такое дорогущее тело просто так не дают, никакими погрузчиками не заработаешь. Я угадал? Только не стреляй в меня. Давай поговорим? Колл молча выслушала его речь, не отводя стайгнер – и в отличие от обычного человека, под тяжестью оружия ее рука не дрожала. Голограмма мигала и переливалась, но связь не устанавливалась. Йонге попробовал дотянуться до "Фелиции" – безуспешно. – Про общие ценности будешь другим рассказывать, мальчик. Не лезь в большую политику – целее будешь. Теперь от Рудольфа волнами исходила злоба, помноженная на негодование и даже обиду. Йонге криво улыбнулся, на всякий случай разворачивая руки ладонями вверх. – Ты же видела, что с нами яут, – продолжил он. – Ты думаешь, он станет молчать и позволит просто так увести целый гиперион? Он из имперской семьи! – Был яут, не станет яута, – почти скучающе ответила Колл. – Чего? – не выдержал Рудольф. – А ты, белобрысый, не кудахтай. Думаешь, прикрылся напарничком – и готово? Обоих продырявлю. Она вновь тряхнула передатчиком и слегка нахмурилась. Искажение, идущее от гипериона, глушило связь. Йонге едва заметно подался назад. "Прием, Фелиция". Вместо ответа он услышал тонкий сигнал помех. – Ладно, подождем, – сказала Колл. – Времени у меня полно. – Лифт отходит через шесть минут. Кислород закончится очень быстро. Колл демонстративно положила передатчик на широкую рамку дополнительного прицела, полезла к себе за спину и достала оттуда респиратор. Тяжелые кубические фильтры выдавали в нем военную штучку. Запаса воздуха хватало на пару часов. Для синтетика время увеличивалось вдвое. Колл надела респиратор и все так же аккуратно сняла передатчик. "Прием, Фелиция". Вторая попытка так же оказалась неудачной. Йонге переступил с ноги на ногу. Колл даже не пошевелилась, продолжая внимательно смотреть на напарников. – Ну давайте, что ли анекдоты друг другу рассказывать, – вновь подал голос Рудольф. – Или делиться первым сексуальным опытом. Эй, девочка, расскажешь, как это, в пластиковую письку трахаться? Выражение лица Колл осталось прежним, но стайгнер тонко пискнул – и в грудь Йонге словно врезали бетонной чушкой. Колени подломились, и Йонге неуклюже рухнул на пол. – Эй, ты что творишь, сука?! – заорал Рудольф. Сквозь боль Йонге услышал все тот же тонкий свист, мгновением позже Рудольф с хрипом свалился рядом. – Тс-с, – сказала экс-погрузчица. – Пососи что-нибудь, у тебя это явно лучше получается, чем говорить. Боль уже почти ушла, но тело по-прежнему было неподъемным, как будто его не просто ударили, но еще и невероятно затормозили. Целая вечность требовалась, чтобы только поднять голову. Йонге потянулся вперед, но увидел лишь, как собственные пальцы скребут по полу. Рудольф возился рядом, словно гигантский полураздавленный жук. Он тоже тянулся вперед, и выходило, что оба они зачем-то пытаются достать до страховочной скобы. Йонге только порадовался, что никто из них не угодил шлемом на эту чертову скобу. – Так-так. Он поднял взгляд – такой же тяжелый, свинцовый. В ладони Колл торжествующе переливался светом передатчик. Голограмма значка закрутилась, рассыпалась на воксели и снова собралась – уже в человеческую фигуру. Колл откашлялась с металлическими щелчками. – Докладывает майор Аннели... "...найти опору!" Связь с неведомыми секретными службами и "Фелицией" восстановилась одновременно. Йонге невыносимым усилием дотянулся до скобы и начал сжимать пальцы. Ангар лопнул. Смыкающиеся в почти недосягаемой вышине несущие конструкции прогнулись, сквозь плиты пробился яркий свет, вдавливая их внутрь, а затем надувшийся пузырь разорвался. Огненный клубок ворвался в ангар, облизал все находящееся в нем и рванулся наружу, но мгновением позже бесследно погас. Лифт исчез, воздух из ангара устремился наружу, доламывая стены. Все помещение почти вывернулось наизнанку. Йонге из последних сил сжал пальцы. Атмосферная тяга рванула его в открытый космос. Рудольф кувыркнулся, и его левая нога угодила подмышку напарника. Йонге едва не разжал пальцы – и все-таки удержался. Подтянул невесомое и в то же время чугунное тело к полу, стиснулся, зажимая чужую ногу, и начал в который уже раз взывать к различным божествам. "Восстана..." Сигнал от корабля вновь пропал, и тут же пустота сделалась голубоватой. Яростно сжимая ногу напарника, Йонге отметил, что впервые видит, как образовывается лифт. А затем он рухнул на пол, с радостью ощутив, что вперед него грохнулся напарник. Так было значительно удобнее. – Что это было, – простонал Рудольф. – Больно же! – Мой локоть, – почти весело ответил Йонге. Он свалился на бок и теперь мог, почти не поворачивая головы, обозревать феноменальные виды: разлетающиеся обломки, призрачный туннель лифта, выгнувшийся дугой, и массивный корпус "Раннера". Он попробовал засмеяться, но чуть не подавился сухим воздухом. – Где эта тварь? – Кажется, на наше счастье, ей кранты. Фелиция! "Да... лот... бильна..." – Я знаю, что нестабильна! Поймай сигнал передатчика! "...ствует". – Ищи! Синтетик и передатчик модели "алмаз"! Передача полностью оборвалась, и уже в третий раз за последние полчаса Йонге ощутил, как медленно взмывает вверх. На этот раз он разжал пальцы, повиновавшиеся уже гораздо более охотно. Барахтаясь и сдавленно ругаясь, Рудольф поплыл за ним следом. Они уже поднялись наполовину, когда "рукав" лифта вздрогнул и подался в сторону. Затем вспучился наростом и лопнул, выбрасывая новый рукав – тонкий и длинный. Йонге так и не увидел, что именно захватил рукав, но утешился тем, что лифт медленно потянул добычу обратно. Общая тяга ускорилась, и меньше чем через минуту обоих затащило обратно в шлюз. Яут возвышался прямо перед входом, сложив руки на груди. На нем опять была маска, а наплечное оружие медленно шевелилось, поворачиваясь из стороны в сторону. "...носом в пол!" Глейтерная связь тоже восстановилась, тщательно передав беззвучные вопли Рудольфа. Пользуясь тем, что лифт все еще работает, Йонге попробовал принять такое положение в пространстве, в котором можно будет приземлиться как более-менее уважающий себя хомо сапиенс. Не носом в пол. Сайнжа шагнул вперед, цепляясь когтями за решетки покрытия, протянул обе руки и ухватил напарников за широкие кольца подшлемных герметизаторов. Потянул вниз и в буквальном смысле поставил на ноги. Лифт все еще не отключался. Йонге сделал попытку обернуться, и тут "Фелиция" наконец-то вырубила минус-тягу. – Мама! – отчетливо сказал Рудольф, пытаясь сесть. Сайнжа удержал напарников и терпеливо выждал, пока Йонге не взмахнул рукой, показывая, что уж он-то точно способен сам стоять прямо. Рудольф тоже зажестикулировал, но когда Сайнжа отпустил его – все-таки сел. Йонге подумал и оперся руками в колени. Голова слегка кружилась, но повторять слабость Рудольфа он не собирался. Сайнжа по-прежнему в молчании сдвинулся с места, прошествовал к закрывшемуся пандусу и чем-то загромыхал. Потом вернулся и присел на корточки перед Йонге. В раскрытой ладони у него лежал передатчик. Высокотехнологичная игрушка больше не играла всеми оттенками, а с одного бока ее украшала безобразная трещина. – Что это? Йонге интуитивно понял суть вопроса – яута не интересовало техническое определение, ему нужно было понять, откуда взялся дальнобойный транслятор. – Наша погрузчица оказалась двойным агентом, – без предисловий сказал он. – Собиралась сдать гиперион спецслужбам. Сайнжа заворчал. Пока еще тихо, но озлобленно. Йонге прикрыл глаза и глубоко вздохнул, после чего отнял руки от колен и принялся отвинчивать шлем. Сайнжа неподвижно смотрел на него сквозь маску, из-за чего производил впечатление ничуть не более приветливое, чем Колл совсем недавно. Йонге снял шлем, помотал головой и вновь глубоко вздохнул. – Вызывай свой имперский флот. Пусть начинают барражировать по территории. Имперский, слышишь! Не коммерческий. "Лучше бы мы поджарились", – констатировал Рудольф, тоже снимая шлем. – Я хорошо тебя слышу. Значит, я был прав. – В чем? – Не в чем, а когда. Когда стрелял. – Да ты нас угробить мог, – прохрипел Рудольф, мотая головой. Сайнжа выпрямился и опустил передатчик в мешочек, висящий на поясе. – Не рискуешь – не живешь. – А додумался-то ты до этого как? – почти закричал Йонге. – Мне не понравилось долгое молчание. И я попросил Фелис отправить к вам тепловых ищеек. И увидел, что у вас обоих неприятности. Глупо отправляться без оружия, умансоо. – Между прочим, это он от тебя нахватался, – в сердцах сказал Йонге Рудольфу. – Чуть что – сразу палить из самого большого калибра. Рудольф расплылся в улыбке и поскреб затылок. Было видно, что он разрывается между справедливым негодованием и гордостью. Яут похлопал себя по бедру, словно проверял, не вывалился ли "алмаз", развернулся и пошел в сторону мостика. – Николая куда дел?! – грозно крикнул Рудольф вслед. Сайнжа ничего не ответил. – И почему я себя чувствую так, будто мне пять лет и меня воспитатель отчитывает? – пожаловался механик. – Потому что нас подвел сраный гуманизм, – вздохнул Йонге. – Встать-то можешь? Рудольф фыркнул и начал подниматься. Делал он это с такой медлительной важностью, что Йонге еле удерживался от комментариев. Но когда Рудольф все же утвердился на ногах, запас человеколюбия у Йонге исчерпался. – Монумент "Товарищ Вебер и его гермошлем" считать открытым! – торжественно объявил он. – Поаплодируем инвесторам, обеспечившим многолетнее возведение! Рудольф грозно посмотрел на него, открыл рот, затем махнул рукой и медленно похромал по уже заученному пути в рубку. – Найден второй объект, – вкрадчиво сказала "Фелиция" с потолка. Йонге остановился на полушаге. – Определи жизнедеятельность. – Объект – биосинтетическая единица, снабжается кислородом, текущий статус "Режим шесть". – А перевести? – Криогенный стазис. – Отлично. Тащи ее сюда. – Ну и где мы ее держать будем? – поинтересовался Рудольф, не оборачиваясь. – Где-где... В холодильнике! В рубке яут хозяйничал вовсю. Николай с видом обреченного стоял перед пилотской капсулой и всей бородой выражал готовность защищать полусферу до последнего. – Ну наконец-то! – вскричал он, едва напарники ввалились в помещение. – Я уж думал, все, накрылись медным тазом! – Чем-чем? – тупо переспросил Йонге. – Кранты, абзац, померли, короче! Вы ему – не трогай ничего, а он тут ходил-ходил, как упырь, а потом полез лапами своими куда ни попадя! – А что ж ты его не остановил? – усмехнулся Рудольф. – Так он злого не хотел, – пожал плечами Николай. – Чувствую я, переживал очень. Только раз уж сказано – не трожь, значит, нечего делать. Никакой субординации. "И пидарасы кругом", – поддержал Рудольф, благоразумно не став говорить этого вслух. На развернутом экране перед Сайнжей метались знакомые уже угловатые символы. Едва Йонге задержался на них взглядом, "Фелиция" тут же произвела разделение экрана, и первый пилот смог насладиться высокопарным текстом, с помощью которого яут запрашивал прибытие "Победоносной армады, сияющей в лучах бессмертного солнца славы". Он едва успел дочитать, как запрос свернулся и исчез, подтверждая отправку. Сайнжа снял маску и удовлетворенно кивнул. – Ну и как быстро они прилетят? – уточнил Йонге. – Возможно, не так быстро, как это делаешь ты. Но достаточно скоро. – В этом случае нам лучше свалить пораньше, – бодро сказал Рудольф и немедленно привалился к стенке. – Куда валить? – почти всполошился Николай. – Что у вас случилось? По его судорожному жесту Йонге понял, что эсперу куда привычней хвататься за оружие, чем пытаться выяснить ситуацию на словах. – Плохо ты эту вашу погрузчицу обнюхивал, – грозно сказал Рудольф, не отлипая от стены. – Днище у нее двойное. Собиралась чужую планету к своим рукам пригрести. – Это вашу-то планетку? – уточнил Николай. – Его, – Рудольф ткнул в яута. – Теперь сюда летят его дружки, а нам тут лучше не оставаться. Николай погладил бороду, спустился на пару шагов по помосту и сел прямо на пол. – Дела, – констатировал он. Йонге медленно подошел к помосту, со вздохом оглядел его и принялся так же медленно подниматься. Обойдя Николая, он провел рукой по защитной сфере, и та с готовностью открылась. Осмотрев кресло, Йонге хлопнулся в него и вытянул ноги. – Объект готов к погрузке, – почти на пределе слышимости прошелестела "Фелиция". – Приступать? Йонге закрыл глаза и поймал себя на том, что мотает головой. Никто не стал с ним спорить, и Йонге радостно предался ничегонеделанию. Ощущение бетона, залитого в каждый капилляр, все еще не ушло окончательно. В голове уже крутился план действий: прийти в себя, затащить Колл на борт, дождаться яутской армады, договориться с ними... Над головой раздался тревожный писк, тут же сменившийся голосом "Фелиции": – Входящий запрос на частоте семьдесят восемь, прямое включение через три, две, одну… За все это время Йонге успел только вцепиться в ручку кресла и вытаращить глаза. И заодно подумать, что с ними решил связаться не меньше чем сам президент человеческого блока. Голограмма развернулась полностью – от пола до потолка. При абсолютном отсутствии сложных цветовых решений она была невероятно четкой, впрочем, какой и должна быть голограмма, сформированная на частоте вещания гражданской обороны. – Добрый день, господа, – поздоровалась полковник Хармати. – Добрый, – каркнул Йонге. – Как приятно... Он наткнулся взглядом на три "галактики", украшавшие нагрудную эмблему полковника. В голове заметались обрывочные знания о военных чинах, и "Фелиция" немедленно подсказала своему пилоту, что к чему, подвесив чуть в стороне полупрозрачные голограммы подсказок. – Я думал, вы полковник, – потрясенно пробормотал Йонге, забыв всю вежливость. – Но как же... А Кирхгоф? – Вице-адмирал Кирхгоф? Йонге понял, что сейчас сломает вторую ручку и перестал ее так страшно тискать. Крыть было нечем – вице-адмирал Кирхгоф действительно представлял вооруженные силы человечества, его имя постоянно мелькало в новостях вместе со званием, и никому в голову не приходило задуматься, где же, черт возьми, полноправный адмирал, безо всяких "вице". Отбросив мысленную суету, Йонге взял себя в руки и постарался улыбнуться как можно более нейтрально. – Должен сказать, вы меня здорово ошарашили, – и говорил он тоже честно, максимально открыто, показывая всю положительность хорошего парня Йонге Далине. – Чем обязаны? Вы все-таки дадите нам патент? – Никаких патентов, – Хармати на мгновение нахмурилась, но тут же лицо ее разгладилось снова. – Считайте это вопросом... личного интереса. Мы обратили внимание, что ваш сигнал неожиданно пропал. А поскольку происходило это в стороне от спейсштрассе, то, разумеется, мы придали этому особое значение. – Мы? А как же личный интерес? – не удержался Йонге. Хармати выразительно обвела взглядом обстановку на "Раннере". – Кажется, вы сильно переоборудовали свой корабль. Или... Это "Раннер" второй серийной модели, не так ли? Рудольф бешено замахал руками. Что он хотел сказать, Йонге так и не понял. Даже на синхроне от механика не приходило ничего внятного. – Господин Вебер, будете так суетиться, повредите плечевые суставы, – заметила Хармати. – И вам здравствуйте, – наконец выдавил механик. – Меня видно, что ли? Асинхронная передача, да? – Совершенно верно. Пользуясь секундной передышкой, Йонге лихорадочно соображал, как преподнести события минувшего и не проболтаться о будущем. В итоге он решил почти не врать, максимум – не договаривать. – Да тут у нас были неприятности, – он откашлялся и осторожно постучал себя кулаком по груди. – Прилетели проведать одно из родовых имений нашего навигатора и обнаружили, что там уже кто-то поселился. Само собой, как вы понимаете, восторга это у нашего, эхм, навигатора не вызвало. Поэтому, разумеется, мы связались с местными инвесторами, но как позднее выяснилось, инвестициями занимались... – Какие-то мудаки, – закончил Рудольф, вклинившись в паузу. – Они сбили нашу Фелицию! Наш корабль! Вы бы так сюда летели спасать это драгоценное открытие всего человечества, как сейчас беседуете! Хармати молча смотрела на Йонге, но было понятно, что этот каменный взгляд предназначается Рудольфу. Йонге на мгновение даже представил, что сейчас адмирал поднимет стайгнер из-за края голографической проекции. – Спасибо мне, что я предусмотрел механизм копирования, – сердито продолжил Рудольф. – Вот угнали чужой корабль в отместку, думаете, это легко было? А копирование! Да я чуть с ума не сошел, пока каждый файлик перекладывался, думал, вдруг что пойдет не так? Одних только запросов больше трех миллиардов! – Спасибо, мне не нужны подробности, – прервала Хармати. – Но мне было бы крайне интересно узнать, как вы сумели угнать "Раннер". До сих пор молчавший Сайнжа зарычал. – Это сделал я, – он стремительно прошел от экрана к пандусу. "Фелиция" включила визуальный перевод. – Я убил всех, покусившихся на Огненную Сферу. – Сайнжа! – Огненную Сферу? – медленно повторила Хармати. – Низвергатель миров, – Сайнжа вытянул руку, разжал пальцы, и модель гипериона в его ладони засветилась мрачным красным цветом. "Йезус Мария, ну почему он все портит!" – в отчаянии передал Йонге. "Кретин! Помешанный на... на... Arschloch!" – И еще это. Скажи мне, умансоо, ты узнаешь? Теперь Сайнжа протягивал вторую руку, точно так же демонстрируя Хармати сломанный кристалл передатчика. Йонге почувствовал, как ему физически становится плохо. Он даже не мог вообразить, во что выльется такой невероятный космический скандал для них с Рудольфом лично, но ему заранее хотелось провалиться в черную дыру. А еще лучше – проснуться. Немедленно проснуться. – Это передатчик "алмаз", – вежливо ответила Хармати. – Некоммерческая модель. Вы понимаете, что это означает? – Что кто-то из вас, грязных, лживых людишек, пытался завладеть собственностью имперского дома! – заревел Сайнжа, растягивая челюстные перепонки. – Воры! Ничтожества, подсылающие тайных следящих! Я не позволю никому из вас даже приблизиться к Огненной Сфере! – "алмаз" хрустнул, стиснутый в кулаке. – Если потребуется, все роды науду и аттури объединятся и сотрут вас из звездных миров! Волосы у Йонге встали дыбом. Вряд ли Хармати воспринимала выкрики яута всерьез. Адмирал земного флота просто не смогла бы поверить в реальность угроз. Но Йонге чувствовал, как ярость бушует поперек их общего синхрона, и верил, что Сайнжа способен на это. Не на дипломатические игры, торговые уловки и юридические хитросплетения, а на открытый военный конфликт. Йонге поднял обе руки и соединил кончики пальцев. "Фелиция, запускай накачку стигматизаторов", – почти обреченно попросил он. Сайнжу надо было заставить умолкнуть. – Глупости, – сказала Хармати бескомпромиссным тоном. – Никто никого стирать не будет. Успокойтесь со своими территориальными претензиями. Мне необходим серийный номер этого передатчика. Немедленно. Рудольф деревянной походкой прошагал к Сайнже и схватил его за запястье. Яут мотнул головой, однако позволил вытащить из своей хватки окончательно сломанный передатчик. Клыки все еще яростно подергивались, но больше он не говорил ни слова. – Фамилия Аннели вам о чем-нибудь говорит? – поинтересовался Рудольф, перекладывая кусочки передатчика у себя на ладони. – Пока нет. – Это владелица передатчика, – пояснил механик. – А вот и номер: ка-эс-пи восемь тысяч четыреста один. – Благодарю, господин Вебер. Позволю себе вопрос – где же владелица этого штучного и дорогого оборудования? – Несчастный случай, – пожал плечами Рудольф. – В процессе, э-э, общения с нами, мадам Аннели в буквальном смысле взорвала герметичный блок. Глупый поступок, когда речь идет об открытом космосе. Хармати медленно кивнула. – Если вы послали сюда взвод, то имейте в виду, Сайнжа тоже вызвал своих, – нервно сказал Йонге. Электричество чесалось в каждой клеточке тела, вынуждая его то и дело ерзать и морщиться. – Им не нужен гиперион, им нужно, чтобы его никто не трогал. Да, Сайнжа? – Если никто не прикоснется к низвергателю миров, мы сохраним нейтралитет, – проворчал яут. Голограмма чуть замерцала, и изображение Хармати слегка изменилось. Йонге показалось, что адмирал опустилась в кресло. Глубокое такое адмиральское кресло, из которого удобно управлять армией разрушения. – Расскажите мне в подробностях, господин Далине. Что случилось на этой планете?