Камера...мотор!

- П-почему мужчины? – Суворову не хотелось говорить на эту тему, но тишина, стоявшая в трейлере, его убивала. Прошло уже порядка трех часов, а выпускать их Илона так и не собиралась. «Черт меня дернул связаться с этой шизанутой стервой!» Нос у Суворова сломан не оказался. Впрочем, извинений тоже не последовало. Вдобавок ко всему, все на него смотрели так, будто это он ударил Максима: режиссер пренебрежительно хмыкал, ассистенты смотрели строго, а самое главное… А самое главное… Лёвушка… Если бы кто раньше сказал Суворову, что он будет так эмоционально реагировать на игнор «розового нечто», он бы рассмеялся в ответ. Если отношение окружающих расстраивало, то отношение Кретова злило. И злило безумно! Как только звучала корявая команда режиссёра: «Стоп. Снято!», Максим разворачивался и уходил. Леша все никак не мог собраться с мыслями. Он срывал дубль за дублем, психовал, закрывался в своем трейлере... Левушка нервничал, Сергей Анатольевич, глядя на своего возлюбленного, метал гром и молнии, и даже Виктор Викторович с легким прищуром поглядывал в сторону ведущего актера. В конечном итоге, не сумев привести своего подопечного в чувства, Илона в один прекрасный вечер заперла Кретова вместе с Лешей в трейлере, заботливо оставив пару бутылок водки и закуску. * * * * * * * - Илочка, ты уверена, что это хорошая идея? – Лёвушка с сомнением покосился на закрытую дверь. – Они точно друг друга не убьют? - Поверь, моя сказка, ничего так не сближает людей, как выпивка и замкнутое пространство. - Когда я в последней раз был в замкнутом пространстве с выпивкой и мужчиной – я стал геем! Илочка, он хоть и скотина, но красивая скотина! - Кто? Суворов? – Петрова с сомнением покосилась на своего собеседника. – Если вдруг погибнет в неравной схватке с геем-театралом - зубами выгрызу это на его надгробной плите! * * * * * * * - Ляля, я тебя ударил в нос, а не по губам, чего заикаешься? Тебе не кажется, что такие вопросы вправе задавать только психотерапевт и священник? Врач тебе нужен самому, а на священника ты не похож. Так что очередная серия «В мире животных» снята с эфира… - Я не хотел… Сидевший напротив на полу Максим посмотрел на него с прищуром. - Чего не хотел? – Слегка наклонив голову вправо, Кретов продолжал все так же неотрывно на него смотреть. – А ты вообще чего-то хочешь? - В смысле? – Леша от неожиданности заданного вопроса привстал на четвереньки и прополз немного навстречу оппоненту. Но, поняв, насколько эти поползновения двусмысленно выглядят, уселся на пятую точку и судорожно схватился за ворот своей рубашки. - Чего ТЫ хочешь? – Максим опустил взгляд на пальцы Суворова, крепко сжимающие край ткани. - Девушку свою хочу. Нику, – пол трейлера был холодным, и пятая точка начала замерзать. Леша немного ей пошевелил, дабы «кровь разогнать», но, решив, что это телодвижение «голубея неба голубого», поспешил добавить: - постоянно. - Да ты, Суворов, прям как Дэвид Духовны! – Кретов аж присвистнул. – Тот тоже трахаться хотел. Постоянно. Даже на лечение ложился. От сексуальной зависимости. Список жаждущих встречи с тобой врачей все растет! Боюсь, придется всю больницу целиком выкупать! - Кто такой Духовны? – Только и смог выдавить тот из себя. - Агент Малдер. Секретные материалы. Хотя, как по мне, так ты больше похож на Скалли… - Я - рыжая баба?! - Взгляд непроизвольно упал на стоящую на столе бутылку. «Интересно, крепкая?» * * * * * * * - Крепкая, сука! – Суворов тыльной стороной ладони непроизвольно занюхал выпитое. – Ты уверен, что еды больше нет? - Еды нет… - Кретов немного передернулся. – Ты все съел. - Вот черт! Еще? – Леша демонстративно поднял бутылку, наполненную больше чем наполовину. - Суворов, когда ты последний раз со мной пил – утро следующего дня я провел в больнице, разглядывая снимок своих сломанных ребер… - Меня соблазнили! Я был пьян! – Леша обижено отвернулся к стенке. - Ага… Баба пьяная – пизд… Вернее: «Мужик пьяный – жопа чужая!» О! Простите, ваша великая и прекрасная СувЖопность! – Не вставая с пола, Максим наклонился, имитируя поклон. - Так почему? – Леша посмотрел на него в упор. - Почему, что? - Почему мужчины? – На этот раз Суворов произнес вопрос твердым голосом. - А ты как думаешь? Давай, Суворов, блесни интеллектом! Интересно еще раз послушать точку зрения гомофоба. - Я не гомофоб! – Леша аж подскочил на ноги. Правда, количество выпитого дало о себе знать, и тело немного накренилось вперед. Если до этого момента Суворов свято верил, что выпитые полторы бутылки водки - просто тьфу… То его правая нога, отчего-то решившая пообниматься с левой, была другого мнения. Неуклюже споткнувшись о собственные конечности, Леша приземлился у ног Максима. Сделав вид, что так оно и было задумано, он, придав лицу самое серьезное выражение, продолжил: - Я не гомофоб. Я люблю геев! Вернее не люблю, скорее они меня любят. Но и я их. Очень! Но не в том смысле конечно, как ты, – Леша понимал, что его язык воспроизводит странный набор слов, но остановится не мог. – И вообще готовясь к роли, я прочитал литературу… - Кретов вопросительно вздернул правую бровь. - Да, да… Можешь усмехаться, но я готовился! – Продолжая стоять на коленях, практически между ног своего коллеги, Леша взмахом головы отбросил мелированную челку со лба. – И я читал, что причина гомосескси… Тьфу… В общем, причина нетрадиционной ориентации кроется в большинстве случаев во взаимоотношении с родителями. Поэтому я и сказал… Про маму. И папу. И брата… - Суворов, заткнись! - Нет! Поговори со мной! – Леша вспомнил не только все просмотренные передачи про геев, но и женские ток-шоу, случайно увиденные. Совершенно случайно. – Я смотрю на тебя и не понимаю… Ты сильный, красивый мужчина… - О! Ты со мной флиртуешь? – Максим попытался пошутить, в то время как его глаза оставались холодными. Если бы Суворов был немного трезвее, быть может, он бы заметил, что его оппонент не настроен на душевные откровения. Но выпитое спиртное развязало язык. Леша был уверен, что причина в родителях. В общем-то, это была его единственная версия. И он твердо решил ей следовать. «И ударил он меня просто по тому, что привык защищаться.» - Чего ты от меня хочешь? - Скажи, что с тобой сделали? – Суворов практически превратился в пьяную версию Мэри Поппинс. Ему жутко захотелось прижать маленького Максима к груди и угостить шоколадной конфеткой. - Что сделали? Родители? – Взгляд Кретова стал холодным, колючим. - Да, да… - А, знаешь, Суворов ты прав. Ты мне об этом напомнил. Причина в том, что меня действительно недолюбила мама. И Папа. И сестренка… «Вот сволочи!» Суворов практически улегся на его ногу. «Пьяная Мэри Поппинс» уже била чечетку в столь же пьяном мозгу. - Недолюбили… - Максим посмотрел на него своими огромными глазищами. – Они умерли. Когда мне было три. Разбились на машине. «Суворов, ты не идиот! Ты, сволочь!» Леша готов был себе не только нос сломать, но и челюсть в придачу. Причем сам. Об стенку. Он осознал, что те его слова были для Кретова словно нож в сердце. Отчего-то Мэри Поппинс в его голове, одурманенная водкой, решила, что лучшим извинением будет… Попытавшись эротично подползти, Леша прижался губами к губам Максима. Сказочная нянька, помахав зонтиком, испарилась. Еще никогда Кретов не получал такого странного объятия. Суворов ткнулся плотно сжатыми губами ему в подбородок. Осознав, что немного промахнулся, Леша слегка отстранился. Рука Максима лежала на его пояснице. «Этого не было! Нет! Это все Поппинс виновата! Я не лез с поцелуями к мужчине! Суворов, ты идиот!» Рука на пояснице немного продвинулась вверх. И что тут такого!? Немного пожалеть другого человека! Немного наклонится. Снова. Снова зажмурить глаза. Главное не промахнуться в этот раз. С извинениями.