Камера...мотор!

- Суворов, ты чего? – Максим попытался хоть что-то произнести. Леша так вжался своими губами в его, что на тех наверняка остался след от впечатанных зубов. - Тихо… - Леша оторвался от его губ и прижался ими к виску. – Тсс… Все хорошо. Ты не одинок. Я с тобой! - Суворов? – Но, услышав лишь судорожное всхлипывание, и почувствовав, что его голова оказалась прижата к чужой груди, Кретов посчитал более разумным промолчать. Он видел Алексея пьяным. Знал, что можно сделать с ним. В общем, какое можно… «Давай же, Кретов, признайся…» - Ляля… - Суворов поднял на него свои голубые глаза. – Ляля, я… - Ты прости меня! Я сволочь! Полнейшая сволочь! Ты такой хороший! Такой талантливый! Ты самый лучший! - Ляля… - Можешь звать меня Лялей… И идиотом… Я привык! И вообще, кем тол… - Стоп! – Максим с силой оторвал от себя Лешу. – Суворов, ты идиот? - Как тебе угодно! Максим… - Ты, что совсем рехнулся? – Кретов перехватил Лешину руку, нежно поглаживающую его шею. – Боже… Суворов, тебе пить нельзя совершенно, ты становишься такой блядью! Неожиданное слово «блядь» немного отрезвило. - Я не… б-блядь… - Ладно, не блядь. Да пойми! – Кретов схватил того за грудки и хорошенько вздернул. – Что ты творишь?! Ты что, не понял? Я - гей! Ты - натурал! - И… - голос Суворова немного дрогнул. – Ты… - Что я? – Максим начал выходить из себя. Его раздражала детская непосредственность Суворова, все, что тот делал… - Я попробовал… А потом, твоя рука на моей заднице… - На твоей… что? Да я в жизни не трогал твою задницу, если только того не требовал сценарий, и вообще, на сайте она выглядела куда лучше. - Ты заходил на сайт? – бровь, желающая метнуться ввысь в вопросительном и саркастичном движении, отчего-то замерла на месте. - Смотри не загордись! Просто решил почитать, почему «это», - Максим сделал выразительный жест в сторону пола, к которому была прижата та самая знаменитая СувЖопность, - так популярно. - И что? – Пьяная Мэри Поппинс уступила место какому-то покрытому маслом бодибилдеру, держащему в руках приз «Мистер Вселенная». - И… ничего! - Чего? Да многие бы за счастье посчитали к ней прикоснуться! - Знаешь, даже геи знают, что девушек интересует кое-что прямо перпендикулярное жопе… - С этим все отлично! – Практически сквозь зубы прошипел Алексей. Как-то совершенно забылось, что пару минут назад он пытался поцеловать губы напротив, пытался зажечь в огромных глазах пламя, способное сжечь горечь и боль… Теперь же, впрочем, как и всегда, хотелось ударить эти же губы и плюнуть в эти же глаза. - Отчего-то я предполагаю, что мы говорим абсолютно про разные части тела… - Максим медленно перевел взгляд с шипящих губ ниже. Существенно ниже. Его губы нервно дернулись. – Впрочем, дабы не мучить твой мозг… да, собственно, его я и имел в виду. Суворов, женщинам нужен мозг. Я вообще, удивляюсь, как тебе девушки дают! Суворов, ты идиот! Натертый маслом бодибилдер отбросил никчемную статуэтку «Мистер Вселенная» и, перестав ослепительно улыбаться, с отчаянным воплем кинулся на обидчика своих извилин. - Ну почему! – Леша, крепко удерживающий руки Максима над головой и навалившийся на него всем телом, болезненно скривившись, смотрел ему прямо в глаза. – Почему? Ты же сам руку… Хорошо, не на заднице - на талии держал?! Я ведь просто… От чистого сердца, хотел тебя пожалеть… И… Максим смотрел на него, не отрываясь и слегка прищурив глаза. Казалось, что он не просто слушал - он впитывал и анализировал. Будто чертов робот сканировал каждое услышанное слово. Порой Сувоорову казалось, что Кретов не человек, а машина. Хренов робот. Который слушает, просчитывает, выдает эти свои остроты, колкости… Прям Петрова в брюках. Вернее в джинсах. В повседневной жизни он носит джинсы. Чаще светло-голубые, немного дырявые. - И? – уголки губ Кретова знакомо изогнулись. Опять. - Ну, Ляля, смелей… Что дальше? Трахнулся бы со мной? Ну чтобы пожалеть? - Я… - на секунду Леша растерялся. Жалость смешалась с ненавистью и алкоголем. Такое легковоспламеняющееся трио. Хрен угадаешь, что в какой последовательности задымиться. Внезапно Кретов прижался своей щекой к его. Такой простой жест. И… - Немного колюче, да? – губы Максима были аккурат напротив его уха. Вроде тот был повержен, но… - Ну, так пожалей меня… Леша понятия не имел, на что рассчитывал Максим… И рассчитывал ли на что-то? Но внезапно коленка, находящаяся справа от него, и дырка на ней, к которой так приковывался взгляд, сделала резкое движение, и… - Тихо Лялечка, - Кретов с силой прижал обмякшее тело к полу, отбросил мелированную челку со лба. – Просто слушай. Я никогда, слышишь: НИКОГДА не жаждал затащить тебя в постель. Суворов лишь удивленно моргал и облизывал пересохшие губы. Губы хотелось обвести пальцем по часовой стрелке. Начать с левого уголка верхней губы, а закончить… В идеале – это было бы только начало, а вот а реальности - приближаясь к всё тому же левому уголку, только нижней, не замыкая круг. Вниз… Так, чтобы под давлением пальца нижняя губа немного оттянулась и бесшумно спружинила на место, на долю секунды демонстрируя ровный ряд зубов. Это сводило с ума. С самой первой встречи. Видеть. Но не трогать. Ты, Кретов, урод! - И руку я на тебя положил только за тем, чтобы успокоить. У тебя бровь дергалась. Правая. Значит, скоро бы задергался глаз. Правый. – Кретов еще раз внимательно вгляделся в гляделки напротив. – И смотрел ты как… На мгновение Максим умолк, он освободил Лешины руки и прошел к небольшому столу, стоящему у стенки. Немного там постояв, он вернулся и сел рядом. - Перед Новым Годом мы с труппой ездим в детские дома. Так вот, дети там… У них такой же взгляд, как был у тебя. Только они дети. Они просят глазами. «Забери меня. С тобой мне будет хорошо!». Только вот взять мы их не можем, – Взгляд Кретова был настолько серьезным, что Леша невольно поежился. – И остается только вручить никчемный, вредный и отвлекающий от главного подарок. Шоколад. Конфеты. Много конфет. - Шоколадку? – Максим смотрел ему прямо в глаза. На его ладони ютилась шоколадная конфетка. Суворов любил сладкое. Особенно шоколад. Но отчего-то мелькнувший ровный ряд зубов... Леша уже потянулся к конфете, но, едва приблизившись к ладони, одним движением собрал пальцы Кретова в свою ладонь. Конфета была заперта где-то внутри плотно сжатого кулака. - Спасибо, не стоит. Шоколад наверняка уже начал плавится.