В сценарии этого не было!

      Дни стали длиннее, темнело позже, светлело раньше. И сейчас сереющее за окном небо обещало скорый рассвет. Эби поскребла ногтями наморщенный лоб, широко зевнула и накинула на колени край растянутого свитера. В комнате было зябко, чай в чашке на подоконнике давно остыл, а встать с кресла и налить себе нового никак не хотелось. Совсем обленилась за время своего больничного, старательно выполняя обещание врачам следовать режиму. Гипс уже сняли, синяки исчезли, царапины сошли. Будто ничего и не было. Остались лишь дурные сны, возникали время от времени, с машинами, столкновениями… Только за рулем она видела себя, и на дороге себя, и в белом халате себя, и все повторялось вновь… Психодел какой-то.       А так хотелось видеть и слышать во сне что-то не страшное, что-то приятное… Мыльные пузыри, переливающиеся радужными цветами на солнце, зеленые холмы, насколько хватало взгляда, неспокойное море с шумом и плеском волн, хриплый смех совсем рядом и теплую мужскую ладонь в руке… Эби вспоминала день предшествующий тому кошмарному утру. Их с Томом поездку и прогулку в парке на побережье, когда она всю дорогу не могла расслабиться и просто получать удовольствие; их разговоры, где она зачем-то искала двойной смысл; их приключения под ее окном, их поцелуй, насладиться которым ей не позволила смелость.       Почему ей не хватает ума, мудрости, простоты, непринужденности и черт знает чего еще, чтобы чувствовать себя свободной, не загонять в рамки, не упираться лбом в свои принципы! Где в мозгу отключить эти сигналы, расшвырять все барьеры, заглушить все рационально мыслящее кроме голоса сердца? А уж оно не говорит и даже не стонет, оно кричит и вопит, хоть и хрустит осколками при каждом вздохе рядом с тем, благодаря кому разбито было. Но как собрать, когда никто и ничто помочь этому не способен, одной ей никак… Не справляется, хоть и пыталась.       Таким обыденным стало проводить вечер в четырех стенах в коконе из одеял, что скоро она просто врастет в диван и пустит корни. Только недавно свалившееся «счастье» в образе славной сестрицы еще как-то поддерживает в тонусе. Приехала присмотреть, помочь, составить компанию? Вот уж дудки! Еще неизвестно, за кем присмотр нужен, причем со всей безоговорочной строгостью. И, кажется, впервые мысли о Томе так кстати отвлекают от более тягостных мыслей. Точно мать-наседка, кудахчущая над потомством, Эби полночи могла смотреть в окно и думать, где же носит самую младшую представительницу семейства О’Нил. Которая уже вполне взрослая, чтобы брать ответственность за свои поступки и хотя бы немного думать нужным местом. Но когда в голове ветер… Сколько раз приходилось прикрывать мелкие пакости этой девчонки, с самого начала многообещающей из-за своего несносного характера. А потом начали появляться проступки и посерьезнее вместе с взрослением, с общением не в тех компаниях, со своим утвердившемся заблуждением в безнаказанности. И ведь не попеняешь о плохом воспитании, Эби видела только свою вину, в вечных сердобольных попытках укрывательства сестры от родительского гнева.       Тихий скрежет ключа в замочной скважине разбавил тишину, а вслед за ним входная дверь медленно начала приоткрываться. Заметив включенный свет в гостиной, Саманта О’Нил решила, что необходимость бесшумно красться отпала.       - Здрасьте. Ну и чего не спим? – бросила она недовольно, надежды на незаметное возвращение домой растаяли как дым.       - Ты знаешь, который сейчас час?       - Не имею понятия! Счастливые часов не наблюдают.       Эби сурово сузила глаза и поманила пальцем. Занудой быть ей совсем не хотелось, но и разбор полетов для профилактики устроить само просилось.       - Ну-ка иди сюда. Ты опять за старое?       Сэм закатила глаза, раздраженно сняла кеды и джинсовую жилетку, но подходить не торопилась.       - Что, хочешь меня обнюхать? Вывернуть карманы? Может, мне в баночку помочиться, ты на анализ сдашь?       - Мы, кажется, договаривались.       - Успокойся, я как стеклышко. Это аура «Норы» со всеми ее порочными ароматами.       Старшая О’Нил вздохнула. Час от часу не легче.       - И зачем ты там отираешься? Поприличней гадюшника мест для развлечений нет?       - Ты когда в последний раз по ночным клубам рейд устраивала? «Нора» - одно из крутейших мест из всех, где я была. А я, знаешь ли, в этих делах шарю. К тому же, Дэнни - моя лапа со своей шайкой оттуда не вылезает.       - Какой еще Дэнни?       Сэм упала на диван рядом с сестрой и, растянув блаженную улыбку на лице, принялась перелистывать фото в телефоне.       - Парень, в которого я влюбилась с первого взгляда! Забыла что-ли? Я же говорила, что он будет моим!       Эби невольно скривилась, переводя взгляд с фотографии долговязого и костлявого нечто, у которого были явные проблемы с глазами, уж слишком они выпученные и ошарашенные, на мечтательное личико Сэм с довольным видом триумфатора.       - Сученыш! Не проводил меня сегодня. Пришлось с одним из его дружков домой ехать, из тех, кто самый трезвый был. Только у этого козла руки длинные оказались…       - Ты в своем уме? – девушка отпихнула руками сестру в порыве негодования и взглянула на нее со всей строгостью, - Такси вызвать не судьба?       - Я тебя умоляю, Эб. Ты знаешь, сколько стоит такси оттуда?       Такая простая и спокойная, совсем никакого чувства самосохранения.       - Слушай, я дам тебе деньги на такси, но пообещай, что больше не станешь садиться в машину к подобным… парням.       - Любой каприз за ваши деньги.       - И этот Дэнни мне тоже не нравится.       - А с чего он тебе нравиться должен? – удивленно подняла брови Саманта, будто задетая за живое, - Я твоего испанского жеребца не обсуждаю, вот и ты к моему выбору не цепляйся. И вообще, ты такая скучная. Прямо, фу! Синий чулок. Я лучше повешусь, чем стану через десять лет такой, как ты – сидеть в одиночестве, пить чай и читать. Ночью – самая настоящая жизнь. И она мимо тебя идет, очнись, Эби!       В отличие от младшей сестры, Эби чужие суждения задевали редко. Даже сделанные близким человеком. Хотя нет. Просто именно мнение о ней Сэм совершенно ее не трогало.       - Все сказала? А теперь смывай эту грязь с лица и вали спать.       - Это смоуки айз! – обиженно прогудела девушка, но все же поднялась на ноги.       - Это концертный грим фанатов Мэнсона.       - Да иди ты…       - И тебе туда же. Хороших снов, - усмехнулась Эби и кинула диванную подушку в спину Саманте, отправившейся, куда послали.       То ли разница в возрасте, то ли в характерах и мировоззрениях, но общий язык временами находить получалось с трудом. А ведь когда-то они были не разлей вода, Сэм таскалась за Эби собачонкой. Однако, с тех пор прошло столько времени, едва верилось, что те дружные моменты детства существовали на самом деле. И пусть бы эта хитрая лисица убеждала до посинения, что приехала исключительно ради любимой сестры, последняя готова была поспорить, что истинная причина в желании избавиться хоть на время от материнского контроля, глотнуть свободы и оторваться по полной. Чего она не ожидала только, это того, что Эби не станет смотреть сквозь пальцы на ее ночные загулы в обществе сомнительных типов. И пусть в юности сама не была пай-девочкой, все же считала своим святым долгом, памятуя о собственном опыте, предостеречь сестру, наставить на путь верного выбора и прочее… Так наивно и безнадежно, будто не знала совершенно, что каждый учится на своих ошибках, что человек не может просто взять и задуматься о своей жизни, пока не обожжется.       Утром Эби к величайшему удивлению обнаружила, что проспала почти до полудня и могла еще дольше, если бы ни громыхающая музыка, ставшая причиной пробуждения. Кажется, кто-то решил показать коготки. Как это по-детски. И вполне очевидно, что смысл просто вывести на эмоции. Именно поэтому девушка лишь усмехнулась, покачав головой, и неторопливо сладко потянулась. К моменту, когда вышла из душа, она уже вполголоса подпевала знакомой песне, все так же громко играющей за стеной.       Бунтующая молодость в лице неспокойной Саманты заметно разрядила тоскливую обстановку квартиры и унылых дней, проведенных в ней. Глядя на сестру, и в Эби просыпалась давно куда-то запропастившаяся энергия и жажда действий. Естественно, направленная на мирные цели, хоть и пока неопределенные. Хотелось меняться, хотелось преображать все вокруг, хотелось чего-то нового, найти себя и чувствовать как никогда на своем месте. После аварии так и не отпускали противоречия о правильности своих взглядов и жизненных правил. Или это возраст сказывается, чем ближе к круглой дате, тем больше мыслей, о чем стоит задуматься, что оставить в прошлом, к чему стремиться.       Эби выключила источник слишком тяжелой для первой половины дня музыки – ноутбук, стоявший на кухонном столе, налила себе кофе, села на стул и вытянула ноги на другой, стоявший рядом. Сэм, все это время разглядывающая с балкона городские красоты окрестностей в лучах полуденного солнца, затушила окурок об смятую банку колы. Оценивающе вычисляя эмоции сестры, она вошла обратно на кухню и вылила себе в чашку остатки из кофейника.       Девушки молча цедили свои горячие напитки, сидя напротив друг друга, без какого-либо напряжения в воздухе, а очень семейно, тихо, по-домашнему, хоть и каждая при своих думах, но будто так и должно быть. Пока младшая не выдержала.       - Мы же не будем весь день вот так сидеть?       - Предложения? – спокойно спросила Эби, не отрывая глаз от картинки на своей кружке.       И, кажется, она услышала, как Сэм тихонько выдохнула. Значит, правда, ждала нотаций, нового потока нравоучений, приговора за вчерашнее и строгого выговора за сегодняшнее. Эби смогла ее удивить? Отлично, пусть пока расслабится и не нервничает. Девушка тихонько улыбнулась и снова потянулась, словно устала, так и не успев еще ничего сделать. Наверно, выглядела она со стороны, как ленивец, развалившийся на ветке.       - Так, все. Поднимайся, - встрепенулась Сэм, - Сделаю доброе дело, выгуляю твою тушку. Глядишь, аукнется потом мне это галочкой в личном деле, где-нибудь там, - она возвела глаза к потолку и потрясла руками в воздухе, словно обращаясь к высшим силам.       - Никуда я не пойду, - почти нараспев ответила Эби.       Только младшая уже загорелась энтузиазмом и завелась, точно электробритва.       - Стопэ, голуба моя! Цель у нас сегодня затаскаться по торговым центрам. Так что не мути воду на начальном этапе.       - На вечер у меня серьезные планы, впервые за долгое время. И мне нужно быть красивой, а не уставшей и измотанной твоими силами.       - Ты будешь свежая, румяная и отдохнувшая или провалиться мне на месте! Эби подавила зевок и залпом допила кофе. Если подумать, то прогуляться по магазинам, развеяться да и вообще провести время с Сэм было бы кстати, глядишь, удастся сократить эту пропасть между ними, что с годами все растет и растет. Вот она, истина, рожденная в споре.       - Хорошо, благодетельница. Я пошла одеваться.       Уже намного позже она задумывалась, как так мир устроен, что в нем совпадений, случайностей и прочих сюрпризов судьбы несметное количество и ведь они на каждого человека справедливо рассредоточиваться должны, только почему-то достаются все ей да ей. На вот тебе, скучно начало становиться – держи! Забывать, успокаиваться стала – получай! С глаз долой, из сердца вон? Да ненадолго. С первым проблематично, со вторым – вообще беда.       А начиналось все так миролюбиво и ровно, что даже внутри нигде не екнуло, когда о Харди заговорили. Девушки как раз прервали на обед свой эмоционально-разгрузочный с помощью шопинга день, завернув в пиццерию в одном из торговых центров.       - Ну и чего ты молчишь, - воскликнула Сэм, распахнув от удивления свои голубые глаза и указала куда-то за спину сестры, - Твой фильм уже вовсю в кинотеатрах идет, а я его до сих пор не видела.       Большой плакат висел рядом с указателем на верхний этаж, где совсем недавно открылось несколько кинозалов. Эби окинула его равнодушным взглядом, оглянувшись, где изображен был эпичный кадр с ней и Томом крупным планом, и снова вернулась к своей пицце.       - Картинка, конечно, не самая удачная, - рассуждала задумчиво младшая, разглядывая, нахмурившись, плакат, - У тебя такой вид страдальческий и птичье гнездо вместо волос. А у него слишком волосатое и грязное лицо, а с этим посохом вообще создает впечатление старого бродяги. Вот уж, правда, мастер по уродованию своей внешности…       - Во-первых, дело происходит на необитаемом острове, абсолютно диком и крайне недружелюбном, - решила вступиться Эби за свой и не только свой труд, - здесь некогда думать о своей внешности и тем более заниматься ею. Это не «Голубая лагуна» и не диснеевский мультик, где персонажи поют и танцуют с птичками, зверями и рыбками, собирая попутно цветы и фрукты. Это, в некотором роде, жестокий фильм о том, как ничтожен человек в сравнении с природой, с ее законами, но в то же время, на что он способен пойти, чтобы выжить, заслужить право являться частью этого мира и, самое главное, на что он способен ради другого, человека оказавшегося в таких же обстоятельствах вместе с ним.       Саманта молча выслушала и допила колу, громко высосав остатки через трубочку из бумажного стакана.       - Все равно, Харди мне не нравится, - заключила она, - Вот если бы… Тео Джеймс или Макс Айронс…       Эби прервала ее мечтания, несущие такой абсурдный к данной картине смысл, что она поморщилась. Хотя, просто очевидно, что в образе «старого бродяги» она, даже если бы захотела, не смогла бы представить кого-то другого.       - Думаю, люди, отвечающие за выбор актеров, отлично знали, кого им стоило взять. И я уверена, никто бы не справился со своей ролью лучше Тома.       - А что насчет тебя?       - Ну… смею надеяться, что оправдаю ожидания. Знаешь, как говорят, соревноваться в беге нужно с соперником сильнее тебя самого, чем с тем, кто слабее, ты начинаешь стремиться к его уровню и сам не замечаешь, как превосходишь свои прошлые результаты.       - А с Харди ты тоже соревновалась?       Эби нахмурилась. Почему-то этот вопрос отнес ее мысленно далеко-далеко, куда-то в самое начало знакомства с Томом и оттого вдруг неуютно стало.       - Нет, конечно. Ты не ту часть моего сравнения буквально восприняла.       И на этом вроде бы все кончилось, и темы разговоров сменились, и злополучные воспоминания выветрились. Но, когда на улице чудесный погожий денек, а прямо перед глазами большой зеленый парк, веселые зазывалы с разноцветными шариками на входе, многообещающие забавы где-то там в самом центре рядом с аттракционами, звуки которых распространяются повсюду, а рядом с тобой совершеннолетний ребенок, тянущий за руку, не теряющий времени на простые уговоры… не успев моргнуть, уже оказываешься внутри, а не снаружи.       Самое главное, что эта маленькая паршивка тут же оставила Эби одну, взмахнув своими светлыми косами и полетев куда-то в самую гущу громко хохочущей молодежи у комнаты страха. И сразу будто бы тихо вокруг стало, спокойно. Листва шелестела над головой, ветерок приятно холодил щеки, а детские голоса и смех фоном раздавались отовсюду, но совершенно ненавязчиво. Девушка сняла босоножки и счастливо вздохнула, ощутив голыми ступнями приятную мягкость и холодок травы.       Только слабость какая-то накатила внезапно, подгибая не колени, а все тело целиком. И разом дышать будто труднее стало, Эби хватала воздух ртом, как вкопанная, стоя посреди газона. Это… он?       Да нет, не может быть… Но это, действительно, был Харди, стоял шагах в пятнадцати от нее, обнимался с мальчишкой лет семи, весело смеялся, запрокинув голову и, в общем-то, ничем не отличался от большинства мужчин в парке, гуляющих с детьми.       Не обман зрения, не фантазия, мерещившаяся из-за частых мыслей о ней, не плод воображения, а самый настоящий… Том. У девушки вновь перехватило дыхание, когда она мысленно назвала его имя. И что же это творится, что за наказание такое? Он всего лишь человек, один из семи миллиардов!       О’Нил мотнула головой и принялась обуваться. Уходить! Причем срочно! Не стоять же вот так вот истуканом и продолжать облизывать его взглядом.       Том достал что-то из кармана, вроде нескольких билетов, и вручил сыну, девушка не сомневалась, что это был именно Харди-младший, который тут же помчался, шустро подпрыгивая, на всех порах к детским аттракционам, что находились в той же стороне, где она и пребывала во всех своих взволнованных чувствах. Мужчина провожал его взглядом с улыбкой, которая вдруг замерла и начала потихоньку исчезать, пока не преобразила радостное лицо в равнодушное с прищуренным от солнца взглядом. Он заметил ее. Слегка кивнул в знак приветствия и отвернулся, отправившись вслед за сыном.       О’Нил захотелось смыться, пока Том не поравнялся с ней достаточно близко, чтобы его игнорирование ощущалось еще острее. Он просто склонил голову, давая знать, что увидел ее, не махнул рукой, не подошел. А чего еще стоило ожидать от человека, который тебе никто? И обида, которая сейчас отзывалась в Эби, заполоняя всю ее целиком, как ничто в целом мире убеждала в обратном – он не никто, для нее он кто-то, очень важный кто-то, значимый, и спорить с этим бессмысленно.       - Господи, всевышний!       Эби вздрогнула от громкого оханья около себя и удивилась, что половина посетителей парка не оглянулись осуждающе на эту ненормальную девчонку.       - Это же, твою мать, Харди! – чуть тише, но все так же эмоционально воскликнула она, - Сестрица, а ну шустро знакомь меня.       - Нет, нет, стой! Сэм, уйдем отсюда!       Девушка лихорадочно принялась соображать, чего бы такого пообещать сестре, чтобы та отказалась от своей затеи.       - Ни за что!       - Сэм, прошу тебя!       На ум так ничего и не приходило, а Саманта уже сама подталкивала Эби к ничего не подозревающему пока еще мужчине.       - Да шевелись ты, Эби-старушка!       - Тебе же он не нравится! – прошипела в последней попытке она, недовольно пыхтя и покрываясь красными пятнами. Но ответа не последовало, потому что Сэм добилась-таки своего, дотащила бедняжку-сестру до Харди и почти свалила ему под ноги, обнажив в приветливой улыбке все зубы.       Если он и заметил, с каким упорством Эби пыталась избежать этой беседы, то не подал виду.       - Том, - мило представился он, протягивая руку, после того, как она пролепетала что-то нечленораздельное про желание познакомить его с нахальной дурочкой, которую приходится сестрой именовать.       - Саманта О’Нил, но зовите меня Сэм, - девушка активно взялась за предложенную ладонь и потрясла ее.       - Приятно познакомиться, Сэм. Эби о тебе рассказывала.       Произнес ее имя и даже не взглянул. Значит, не показалось, что избегать решил. Значит, прошлые обиды не прошли бесследно.       - Ой, это все вранье, на самом деле я не такая. Но, уверена, все, что слышала от нее о вас, чистая правда.       - Твоя сестра – мой самый строгий критик.       - Не волнуйтесь, ни одного плохого слова! – махнула Сэм рукой, общаясь легко и раскованно, точно с давнишним приятелем.       - Даже не верится. Что, например?       - Она считает вас талантливейшим актером, непревзойденным профессионалом, мечтает стать таким же мастером своего дела. А еще без ума от вашей бороды.       - Сэм!       У Эби чуть глаза на лоб не вылезли. Одарил же Бог такой беспардонной родственницей!       Харди посмеялся негромко, будто для приличия только.       - Отличное чувство юмора.       - Ага, чего не скажешь о ней, - кивнула Сэм на покрасневшую девушку рядом с собой.       - Нам уже пора, - Эби нарочно не смотрела на Тома, но крепко и недвусмысленно схватила за руку сестру.       Он был словно не он, какой-то далекий, обычный, без искорок во взгляде. Совсем не тот, кому хотелось дерзить, спорить и отшучиваться. Да кого она обманывает? В ней самой будто уже нет ничего этого, все разбилось вдребезги и развеялось по ветру.       - Приятно было повидаться.       - И мне, - ответил Том, улыбнулся как-то снисходительно, губы поджав, и снова эта грусть во взгляде.       Эби отвернулась поспешно, пока не появилось непреодолимого желания броситься ему на шею, похлестать по щекам, встряхнуть его, сделать что угодно, лишь бы он вновь начал вести себя с ней по-прежнему, выводить из себя, смеяться над ней, острить, но не быть таким равнодушным. Только разбитую чашку не склеишь, того, что было, не вернешь. Притом, что и возвращать-то нечего.       Уже вечером, два часа простояв перед зеркалом, разглядывая себя отстраненно в новом коротком платье, она не чувствовала ничего кроме пустоты внутри. Ужасное чувство, которое хочется затопить, заполнить хоть чем-то и запечатать края, чтобы больше никогда не испытывать подобного.       И ей совершенно не сдалась эта проклятая вечеринка, которую решил устроить скучающий старикан и собрать у себя толпу людей всех мастей от художников до актеров, но возвращаться в общество и напомнить всем о себе уже давно пора было. И хорошо, что не одна. В сопровождении Леона, впервые, а значит, уже завтра поползут слухи о них. По его словам, это хорошо. Но что именно, Эби уточнять не стала.       И как бы она ни вела себя легко и непринужденно, ни смеялась и ни общалась открыто, мастерски пряча дурные настроения, как бы ни старалась, все равно искала глазами Тома. Он был здесь, она слышала разговоры, где-то среди гостей, которых оказалось слишком много даже для этого просторного закрытого клуба. Только зачем ей вновь ловить его дежурные кивки и искать бесстрастные взгляды?       Девушка отошла от группы людей, с которыми общалась, бросила взгляд на Леона, который уже давно не обращал на нее внимания, развлекая разговорами молодых благодарных слушательниц. И сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она подхватила с ближайшего стола бокал шампанского и, не думая ни секунды, выпила его залпом.       В ее памяти шампанское было газированной кислятиной, но это оказалось просто потрясающе! Или организатор мероприятия не прогадал и позаботился о напитках на высшем уровне, или просто годы здорового образа жизни притупили вкусовую память и, сорвавшись, она накинулась на алкоголь, будто путник в пустыне к оазису. А самовнушение – штука отличная, или как еще объяснить, что проступающая нервозность на примере невольного заламывания пальцев начала отпускать.       О’Нил подхватила еще один бокал, чувствуя, как разливается приятное тепло в пустом желудке. Именно в этот момент на нее наткнулась, в прямом смысле, Шарлотта, проходившая мимо. Эби и опомниться не успела, как ее сгребли в объятья и расцеловали в обе щеки. А она все стояла и держала свой бокал, как олимпийский факел, во все глаза взирая на эту разговорчивую брюнетку, принявшуюся тараторить о счастливых случайностях и прочих «наконец встретились, давно не виделись».       В какой-то момент девушка поняла, что со своим безучастием выглядит глупо.       - Прости. Не люблю я просто эти сборища, не привыкла к ним ещё. Вот и чувствую себя неуютно.       - Я тебя понимаю, - кивнула Шар, - точнее, я живу с человеком, который понял бы тебя еще лучше.       Ужасно захотелось поинтересоваться о нем, хоть что-то, чуть с языка не сорвалось. Пришлось глушить внезапный порыв на корню, оттого Эби выдавила лишь тихое "угу".       - Так ты теперь с Леоном Кано?       - Я приехала с ним, да.       - Я не это имела ввиду, - Райли подмигнула глазами, - Но слушок уже пошел.       - Что-то рановато, мы и повода не давали.       Действительно, странно. Можно подумать, болтушкам в дамских туалетах и поговорить уже не о чем. Кано, конечно, парень видный, и девушки вокруг него, как мухи, вьются. А уж он этим наслаждается, светится и пышет красноречием, когда на него с щенячьими глазами и открытыми ртами смотрят. От нее этого он так и не дождался. Может потому и интерес, и сам он не пропадает, решил покорить любой ценой, даже если годы уйдут?..       Пока она в мыслях своих рассуждала, Леон тут как тут оказался и принялся свои лучистые потоки обаяния на Шарлотту низвергать. Эби, тихонечко пятясь, нашла момент улизнуть незаметно и завернуть в темный угол к непонятным витиеватым лестницам, колонам, и виднеющемуся ночному небу в конце короткого холла.       Однообразные звуки музыки стучали в ушах, неприятной рябью отдавая по телу, или это мурашки от ночной прохлады сквозь распахнутые двери, ведущие во внутренний дворик. Но голова начинала кружиться знатно, слишком много народу, слишком мелькающее цветными огнями освещение. Девушка скользнула за какие-то веревочные жалюзи, уже после сообразив, что это была не дверь, а большое окно, с ее стороны до самого пола, а с наружной – не доходя до земли сантиметром тридцать.       Она тут же рухнула в чьи-то большие руки, не успев издать с перепугу ни единого звука, заехав незнакомцу коленом в пах, попыталась оттолкнуться и встать, но сделав только хуже, отчего тот застонал от боли. Какой-либо свет здесь отсутствовал вовсе, за исключением подвешенного вдоль стены под карнизом второго этажа провода с маленькими желтыми фонариками, роняющими столь ничтожные лучики, что разглядеть человека рядом с собой было возможным, но вот черты его лица уже маловероятно. Особенно того, кого видишь впервые.       Зато хорошо знакомого Эби узнала лишь по силуэту, вальяжно развалившегося напротив в небольшом деревянном кресле, пускающего кружки пара, которые поднимались и растворялись у полоски света от фонарей. О’Нил, как загипнотизированная, смотрела на Харди, пытаясь угадать, о чем он думает, глядя на нее прямо и спокойно, будто он совершенно не удивлен и только и ждал, когда же она так оригинально появится и прервет его разговор с несчастным мужчиной, принявшим удар на себя. А собеседник тем временем пришел в норму и помог девушке слезть с себя, придержав ее за локоть. Какое счастье, что они не знают друг друга…       - Познакомься, Морган. Это Эбигейл О’Нил, - протянул Том и Эби по интонации ощутила его растянувшуюся ленивую улыбку.       - Морган Майерс, - отдышавшись, ответил мужчина, все еще держась за ушибленное место, словно боялся, что на него снова нападут.       - Я… простите, пожалуйста, - залепетала девушка, - Я совершенно случайно… Уже второй раз за день она испытывала невыносимое чувство стыда и снова в присутствии Тома.       - Ничего, ничего, не волнуйтесь. В такой темени дальше своего носа ничего не разглядишь. Даже на трезвую голову.       Харди фыркнул, Эби покраснела и огляделась в поисках входа в помещение, на этот раз двери. Как тонко ее, однако, подкололи.       - Я совершенно не хотела вам мешать, еще раз извините.       - Что вы, останьтесь, - убедительно сказал Морган, - Вижу, вам так же захотелось тишины и свежего воздуха. Посидите с нами. Том, ты же не против?       - Я только за, - глухо отозвался Харди.       - Ну вот и отлично.       Майерс уступил девушке место, а сам потянулся и размялся, снова закряхтев.       - Может, принести вам воды? – забеспокоилась Эби.       - Пожалуй, лед ему сейчас был бы предпочтительней, - усмехнулся Том.       - Я принесу, - снова вызвалась Эби, нервно пискнув. До чего ж хотелось найти любой предлог, чтобы скорее уйти.       - Нет, что вы, я сам. Мне необходимо пройтись.       Девушка ни минуты не планировала проводить наедине с Харди и собралась последовать примеру его спутника сразу же, как только тот исчез в дверном проеме. Она молча встала и, видимо, слишком резко, потому что тупая боль тронула старую травму, ноги подкосились и Эби чуть было не упала, в последний момент схватившись за столик между креслами.       Том поднялся молниеносно и обхватил ее руками, позволяя опереться на себя и наладить равновесие.       - Кажется, сегодня не мой день, - Эби судорожно хохотнула, благодарно прижимаясь к мужской груди.       Он держал ее крепко, поглаживая по спине, словно успокаивая, опустив подбородок ей на макушку.       - Ничего, наладится.       Так легко было поверить в это в его надежных и теплых объятиях. Лишь бы не отпускал… Какой-то неподъемной тяжестью все волнения, пережитая тоска, одиночество и тяга к ласке навалились на девушку, она прислонилась щекой к его ключице, к мягкой ткани рубашки, и абсолютно ясно поняла, чего ей не хватало так долго.       - От тебя пахнет шампанским, - произнес Том совсем рядом от ее лица. Эби неровно вздохнула и чуть подалась вперед, скользнув ладонями по его рукам до самых плеч.       - А от тебя чем-то сладким, пряным, но приятным…       Как просто, оказывается, в полумраке говорить то, о чем думаешь, ничего не стыдясь и не боясь.       - Хочешь попробовать? – совсем негромкий вопрос, но этот хриплый шепот эхом отозвался во всем ее теле.       Девушка забыла о том, где находится и зачем она здесь, забыла обо всех людях, находящихся за стеной. Собственные мысли, страхи и предубеждения выскользнули из головы, вытесненные всего лишь тихим голосом Тома, и сейчас перед ней было только его лицо, скрытое темнотой.       Он затянулся паром своего электронного испарителя и, нежно обхватив затылок Эби, почти коснулся ее губ, выдувая. Она машинально втянула пар и тут же выдохнула, невольно кашлянув.       - Кажется, у меня не получится так же здорово, как у тебя, - сказала она, не отстраняясь и закрыв глаза, чувствуя его дыхание на своем лице.       - И не нужно.       Том коснулся носом носа девушки и слегка потерся об него, отчего она испытала непередаваемый прилив теплоты, нежности и чего-то еще, едва уловимого, но такого недостающего ей. А еще Эби не без удовольствия отметила тот факт, что он побрился, и лицо его теперь стало не менее гладким, чем попка младенца.       Чей-то кашель в стороне не просто вернул с небес на землю, а будто столкнул с высоченного небоскреба, разбил в лепешку и еще потоптался сверху. В темноте жгучего брюнета с круглогодично загорелой кожей разглядеть оказалось трудно, но голос был узнан сразу.       - Харди, мисс Райли искала тебя.       Том выпрямился и, убедившись, что Эби вполне способна стоять на ногах, повернулся к Леону и неторопливо пошел обратно в эпицентр неутихающей вечеринки.       - Как мило, что ты решил помочь ей в этом, - бросил он сухо, - И еще. Она миссис.       - Главное, чтобы ты об этом помнил, - парировал Кано, разглядывая в полутьме притихшую Эби.       А та в свою очередь совсем поникла, все еще чувствуя слабость в ногах, сделала вид, что не заметила предложенную руку и молча поплелась за мужчинами, обхватив себя за плечи, вдруг остро ощутив силу ночного ветра.