В сценарии этого не было!

      На следующий день, ровно в двенадцать тридцать, когда самолёт британских авиалиний покидал пределы Франции, Том стоял на балконе, сложив локти на поручни, и смотрел вдаль. Он не собирался лететь ни этим рейсом, ни следующим, хотя чемодан уже несколько часов стоял собранным у двери. Слишком о многом предстояло подумать и решить. Том был на пороге жизненных изменений и не мог определить в какую сторону шагнуть правильней.       Временами он говорил себе, что уже слишком стар для этого. Такая фраза всегда вызывала у него усмешку, она была универсальной для любой ситуации, выбивающей из колеи. Ему нравилось сознавать себя состоявшимся человеком, укрепляться и совершенствоваться в этом звании в дальнейшем, а никак не менять что-то кардинально. И теперь все переворачивается с ног на голову благодаря маленькой мисс О’Нил, сероглазой девчонке!       Она ушла утром, дождавшись, когда солнечные лучи проберутся по простыни и коснутся подушек. Снова по привычке не прощаясь. Сквозь сон он уловил, как внезапно испарился аромат ее волос, а затем тихо закрылась дверь. Но не проснулся, не предпринял попытки задержать ее. Не сегодня. Лишь повернулся на спину, закинул за голову руки и, уставившись в потолок, представил, как удаляются ее шаги. Этот молчаливый уход выглядел как трусливое бегство, уже не в первый раз. Что довольно огорчало, хоть Том и предпочитал гнать от себя эту мысль. Будто Эби стыдилась и не могла смотреть ему в глаза при свете дня. Кого она боялась? Его? Себя? Скоро все это будет неважно. Скоро она перестанет сомневаться и начнет, наконец, доверять ему. Надо было поговорить с ней прошедшим вечером, но тогда в нем еще не было такой уверенности, как теперь.       Том вернулся в номер, прошел в ванную, умылся и уставился на свое отражение в зеркале. Недовольно нахмурившись, он почесал щетину и решил, что уже пора снова отпускать бороду. Если еще вчера его терзали сомнения, то сегодня он был абсолютно убежден, что не зря решил возвращаться домой один. Почти все его перемещения на родной земле для папарацци как на ладони, а аэропорт точно медом намазанное место. Лети он с Эби, уклониться от встречи с репортерами оказалось бы практически невозможно. Разве мог он допустить, чтобы Шарлотта узнала об их отношениях из СМИ? Так поступить с ней он не мог. Он и так уже достаточно напортачил, что противоречило их давно установившимся отношениям, да и его принципам тоже.       Если бы он знал, чем все это обернется впоследствии. Если бы знал, как поступит с ним Эби… Она была такой простой и благодушной накануне, луна светилась в ее глазах, ни единой тени не омрачало их сияние. И, кажется, она влюблена. Уж в этом он не мог ошибаться. Невольно улыбнувшись, подумав, как заблестят эти глаза снова, Том спустился вниз, прихватив с собой бейсболку и наушники. Дневной свет лился сквозь огромные окна, на отполированном до блеска полу отражалась внушительная люстра, отель казался опустевшим. Но реальнее было ощущение, что пусто стало без Эби. Чуть в стороне девушка за стойкой негромко беседовала с постояльцем. Если бы для Тома были сообщения, она непременно бы дала знать. Он как будто только теперь подумал об этом и несколько мгновений сверлил девушку взглядом в ожидании знака, но она только приветливо улыбнулась и пожелала хорошего дня. Ничего не оставалось, кроме как выйти на улицу, включить музыку и отправиться на поиски горячего кофе.

***

      Крепкий кофе. Очень горький, двойной эспрессо, кажется. Чуть обжигая язык и согревая горло, маленькими глотками. Желудок заурчал, демонстрируя недовольство. Уже не замечая, что обещала себе отучиться от этой привычки, Эби покусывала губы с задумчиво-отрешенным взглядом перед большими окнами зала ожидания. Небрежный пучок на макушке так и норовил рассыпаться по плечам и выпустить непослушные локоны на свободу. Солнечные лучи сквозь стекла падали на ее каштановые волосы и ворот новой фланелевой рубашки в мелкую черно-белую клетку, сшитую мамиными руками. Она будто до сих пор пахла домом – лавандовым мылом, заваренным с травами чаем и миндальным пирогом, которым несколько дней назад угощала мама Эби на своей кухне в любимом кресле у окна.       Как же ей не хотелось вспоминать тот разговор, как не хотелось тогда и начинать его. Но мудрая, пережившая всякое, женщина знала, что может таиться за безразличным стеклянным взглядом ее дочери, как знала и то, какими словами участия и поддержки заставить выложить все свои горести. Именно из-за этого Эби боялась ехать домой, боялась, но в то же время и желала открыться, исповедаться, освободиться хоть немного. И уже тихонько всхлипывая на родном плече, девушка знала, что скажет мать. Как бы она ни любила дочь и ни желала ей счастья, она никогда не одобрит связь с женатым мужчиной и тем более попытку увести его из семьи. Благодаря ее горькому опыту и Эби считала так же.       Если бы кто-то выдавал премию за самокопание, она уже похвасталась бы коллекцией статуэток за первое место. Бросаться в омут с головой, на поводу чувств, по велению сердца… нет, не сердца, животного инстинкта! Иначе не объяснить. Непрошеные мысли так громко стучали в голове, Эби поморщилась и сжала виски. Поздно осуждать себя и смысла нет. И виновата ли она хоть в чем-то? Эти два дня с любимым, но чужим мужчиной… она же не украла их! А только приняла, подаренные случаем. Хоть этого было мало, слишком мало, чтобы насытиться им и сохранить ощущение счастья надолго. А что будет дальше? Том ничего не предлагал, а Эби никогда не стала бы просить о чем-то.       С самого начала она обещала себе, что сможет справиться, успокоиться и жить дальше. Но только теперь поняла насколько предстоит быть сильной, отпустить, переключиться, снова стать стервой, если придется. Только не позволять считать ее собачонкой, верно ждущей у закрытой двери, когда он улучит часок сбежать из дома. Если Том способен делить себя и полагать, что Эби такой расклад примет, то здорово ошибается. Вторых ролей она не потерпит. В кино – да, но не в жизни.       Ей надоело положение страдающей неудачницы. Пора признаться себе, эта любовь ни к чему хорошему не приведет. Каждый раз, когда судьба сводит их вместе, все заканчивается болью и слезами.

***

      Вернувшись в Лондон, он выждал три дня, прежде чем набрать ее номер. Этого вполне хватило бы успокоиться, разобраться в себе, понять, чего хочешь, на что рассчитываешь, соскучиться, в конце концов. Не для себя, а для девушки. В себе Том был уверен, но насколько он успел узнать Эби, человека самых разных настроений, она нередко подкидывала сюрпризы своим поведением, и не всегда приятные.       Наверное, именно поэтому первые подозрения закрались, когда его звонки и сообщения оставались без ответа, в течение долгих часов, а затем и суток.       Такой теплый день резко контрастировал с тем, что творилось с его настроением. Сминая в руке пустую банку колы и то и дело выпуская фруктовый пар, Том не заметил, как дошел до дома Эби. Автоматически провел взглядом по ее окнам и опустил козырек бейсболки еще ниже – проклятое солнце слепило глаза. Он сбросил очередной звонок и выключил звук у телефона. Кажется, за последние дни все сорвались разыскивать его, будто считая пропавшим без вести только из-за того, что перестал отвечать на звонки. Почти все. Единственной О’Нил до Тома, очевидно, не было никакого дела и это изводило настолько, что он уже не мог спать. Ее исчезновение, ее молчание… он только теперь начал понимать, как ему ее не хватает.       Вдруг с ней снова что-то случилось? По позвоночнику пробежал мороз от одной только мысли и Харди всерьез решил караулить ее около дома, пока не увидит живой и здоровой. Как ему хотелось задать ей хорошую трепку за то, что заставляет его так переживать и сходить с ума! А потом увезти куда-нибудь подальше, да хоть в Ирландию, на те холмы, что так приглянулись ей в прошлый раз, в какой-нибудь одинокий домик на самой вершине, запереть и спрятать ключ, чтобы больше не исчезала и не сбегала с первыми лучами солнца.       Том выбросил сплющенную в блин банку и свернул за угол, где через секунду, словно доказательство материальности мыслей, в него врезалась Эби, бегущая по солнечной стороне улицы. Ее хвост на макушке растрепался, роняя пряди на вспотевший лоб, щеки раскраснелись. Она старалась перевести дух после резкого торможения, часто дышала, широко распахнув глаза, и все время облизывала пересохшие губы. Харди поддался порыву и крепко сжал девушку в объятьях, удовлетворенно закрыв глаза, когда ее руки неуверенно обхватили его спину.       - Эби, где ты была? – шепнул он над ее ухом, - Почему не отвечала?       Она молчала, опустив взгляд, и сделала попытку шагнуть в сторону. Предчувствие неприятного насторожило Тома и он выпустил ее из объятий.       - В чем дело?       Теплый ветерок шевелил ее волосы, когда Эби перестала разглядывать свои кроссовки и посмотрела ему в глаза. Том напрягся и поджал губы, он уже встречался с этим взглядом – серое безжизненное стекло – который не сулил ничего хорошего.       - Зачем ты звонил? – спросила она, склонив голову набок. Так спокойно, словно без капли эмоций.       - Зачем?.. – глупо повторил он, начиная чувствовать себя идиотом, не способным связно излагать мысли, - Я… я думал, ты ездила к родителям и задержалась…       Перед мысленным взором рушилось все, что он задумал и планировал. Том снял бейсболку и провел ладонью по волосам, нервозность овладела телом. Он не сразу обратил внимание на человека, оказавшегося за спиной девушки.       - Твоя вода, Эбигейл, - заботливо вручив бутылку, рядом нарисовался высокий брюнет в спортивном костюме и протянул руку, - Харди, приветствую.       Тому показалось, что подбородок свело судорогой, стоило ему в немом потрясении взглянуть на испанца. И хотя он не старался передать своим видом все переполнявшие в тот момент его чувства, как и не пытался их скрыть, мужчина напротив невольно отступил. Харди взял себя в руки лишь после того, как обратил внимание, что его ноздри раздуваются, а зубы сжаты. Нет, он не ревнует. С чего ему ревновать? Ревность свойственна не уверенным в себе людям. А он просто зол! Медленно выдохнув, Том пожал предложенную руку и снова повернулся к Эби.       - Можно тебя на пару слов? – почти ласково сказал он, хотя и знал, что она не обманется.       - Если хочешь перекусить, у них есть свежеиспеченные булочки, - снова овладев вниманием, произнес Леон и махнул в сторону кофейни неподалеку.       - На завтрак она предпочитает только кофе, - бросил Харди, сверля девушку колючим взглядом.       - Я знаю, - усмехнулся мужчина, чем вызвал силу испепеляющего взгляда на себя.       Как ни пытался Том сдерживаться, каких бы трудов это ни стоило, все же не мог понять, что именно его так распаляет – поведение Эби или появление Кано.       - Все в порядке? - спросил испанец, тронув ее плечо, и этот жест стал последней каплей.       Харди готов был взвалить О’Нил на плечо и унести, куда ему заблагорассудится, если б она не разгадала его намерения и не подала, наконец, голос.        - Да, все хорошо. Оставь нас на минутку, пожалуйста.       - Что он здесь делает? – не сдержался Том и накинулся на девушку, когда она отвела его в сторонку, за угол дома.       - Он мой друг, - тихо ответила она, - И ты не вправе так реагировать, так вести себя со мной…       Он это знал, он прекрасно понимал, но не мог ничего с собой поделать. Сам не заметил, как начал слишком близко принимать все, что касалось нее.       - А я… Я кто для тебя?       «Никто. Я для тебя никто». Эта фраза, брошенная им в минуту гнева когда-то, пришла на ум обоим, словно непреложная истина, барьер, который всегда будет их разделять.       Эби стояла так близко, что он буквально слышал биение ее сердца. Несмотря на то, что она пыталась сохранять равнодушный взгляд, несмотря на то, что держала руки за спиной, только бы не коснуться его нечаянно. Лишь бы скрыть, как его близость еще волнует ее.       - Пожалуйста, Том, - шепнула девушка и отвернулась, когда он склонился к ее лицу.       «Она ожидала поцелуя и собралась увернуться, будто от чего-то вызывающего отвращение».       Харди отшатнулся, не понимая, что и думать, не веря в то, что происходит.       - Когда мы были во Франции, ты была другая. Мы провели вместе два дня и я был уверен…       Эби не дала ему закончить и уколола взглядом, с былой, словно только что проснувшейся из самых глубин сознания, непримиримостью.       - Мы вернулись к своей обычной жизни, и нам не стоит больше делать то, что мы позволяли себе там.       - Ты ведь так не думаешь! – он как будто старался убедить самого себя, - зачем ты говоришь это?       - Том… - девушка обхватила его ладонь слегка дрожащими пальцами, - Отпусти меня и оставь в покое.       Он больше не знал, что ей сказать, не видел смысла в попытках достучаться до нее. Словно подменили. Куда делась его Эби? Харди посмотрел вслед уходящей девушке. Это не она.

***

      Время тянулось мучительно долго, а тишина и одиночество просто доводили до сумасшествия. С тех пор как Эби вернулась с пробежки домой прошло уже несколько часов. Она извинилась перед Леоном, сославшись на усталость, головную боль, необходимость поспать и возможно еще кучу всего, лишь бы он оставил ее одну. Уже изжевав до крови внутреннюю сторону губы, измотав мыслями все нервы, она то резко подрывалась с дивана и начинала мерить шагами кухню, то обессилено падала обратно на мягкие подушки.       Том искал ее, беспокоился, ждал. Даже если не верить его словам, вся правда отражалась в его глазах. Но почему? Так ли относятся к мимолетным увлечениям? Эби была уверена, что он даже не вспомнит о ней до начала съемок… Но стоило воссоздать в памяти тревогу на его лице, растерянность… Как только она устояла и не бросилась ему на шею, умоляя остаться рядом и никогда не уходить! Все знают, что Харди мастер перевоплощений. Но видеть его осунувшееся лицо с темными кругами под глазами и предположить, что это из-за нее… Нет, такого она не ожидала и глядя на всю историю их отношений, наверняка не стоила. Эби и подумать не могла, падая в его объятья, точно в омут, в тот волшебный вечер, что Том захочет от нее чего-то большего, помимо долгожданного удовлетворения обоюдного желания. Девушка поморщилась тому, какое выражение подсказал ей внутренний голос. Будь он неладен! Он должен предостерегать заранее, а не упрекать после!       Оставаться в четырех стенах и истязать себя становилось невыносимо. Была бы Сэм дома, то непременно отвлекла бы своей бессмысленной болтовней, но где носит эту девицу и когда она объявится, сам черт не знал. Эби наспех переоделась в джинсы, длинную серую толстовку с большим капюшоном и, водрузив на голову черную бейсболку, выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Идей куда идти не было, лишь бы на воздух, в свободное пространство, в движение. Через два квартала ноги сами остановили девушку. Яркая светящаяся надпись привлекла внимание и через минуту Эби уже спускалась в темное помещение бара. Шум голосов, музыки, бильярда - самое то, чтобы подавить собственные мысли. Мельком оглядевшись вокруг, Эби направилась к стойке.       - Что будете? – приятный голос бармена озадачил девушку, но парень даже не взглянул на нее, продолжая ловко менять бутылки и подмешивать что-то в шейкер для предыдущего заказа, давая собраться с мыслями вновь прибывшей гостье.       - Что поможет забыть того, о ком не могу больше думать? – устало выдохнула Эби и, сложив локти на гладкой каменной поверхности, уткнулась в них подбородком.       На этот раз парень попытался разглядеть лицо, спрятанное под козырьком бейсболки, что не мешало ему продолжать свою работу.       - Впервые здесь?       Девушка молча кивнула. Она смотрела прямо перед собой на стройный ряд стеклянных бутылок, подсвечиваемых снизу лампой холодного света, когда прямо перед ее носом возник широкий стакан, заполненный медовой жидкостью до половины. Парень за стойкой смотрел на нее с явным интересом. Нет лучшего психолога, чем бармен, и прежде чем он успел задать свой вопрос, Эби отрицательно качнула головой, давая понять – свои проблемы она обсуждать не станет.       Лениво повертев в руке стакан, девушка мысленно провозгласила тост и выпила содержимое одним глотком.       «Эдвард Томас чертов Харди, за тебя, за твое исчезновение из моей жизни!»

***

      Темнело быстро. Сумерки поглощали очертания домов и деревьев с той же скоростью, с какой вечерняя прохлада остужала воздух. Ветер с реки приносил запах сырости, проникал в открытые окна. Неоновые вывески, огни фонарей проносились и сменяли друг друга, словно в бесконечном тоннеле со светодиодными стенами. Том ездил по пустеющим с каждым часом проспектам, автоматически останавливаясь под красным светом светофора. Он прекрасно знал, как следует поступить, как себя вести и что делать дальше. Зная, где проходит граница между самоуверенностью и уверенностью в себе, относя к себе последнее, он считал себя везучим человеком, умеющим делать правильный выбор. И то, что он чувствовал теперь – это смятение.       На очередном светофоре его внимание привлекла толпа молодежи на тротуаре у ночного клуба. Одного взгляда хватило, чтобы понять степень их опьянения, второй взгляд выделил из них светловолосую девушку, которую Том тут же узнал и выругался, направляя машину к обочине.       Саманта О’Нил заливисто смеялась, одной рукой обнимая долговязого парня, в другой держа бутылку пива. Даже не понимая, зачем он это делает, Том подошел к ней, не скрывая неприязненности к ее друзьям. Ему было противно смотреть на этих молодых парней, хотя когда-то и сам обитал в компании таких же. Так имеет ли он право их осуждать? Каждый набирается опыта через свои ошибки, а не чужие.       - О! Я тебя помню! – громко сказала девушка и вся компания обернулась, с интересом готовясь к волнующему представлению. Том невольно замялся, сеанс пламенных нравоучений не казался уместным, учитывая, что он не имеет на это никакого права. Но судьба младшей О’Нил не была ему безразлична, хотя бы потому, что она сестра Эби.       - По-моему тебе уже хватит. Пойдем, я отвезу тебя домой, - Том забрал бутылку из ее рук и приготовился к попыткам сопротивления.       - Это что, твой папочка? – спросил кто-то и Сэм рассмеялась еще громче, отпустив приятеля и повиснув теперь на руке Харди.       Со стороны ее поведение выглядело слишком наигранным, будто она пыталась исполнить плохо отрепетированную роль. Тому показалось это странным. Как бы то ни было, через пару шуток и пьяных смешков Саманта последовала за Харди к его машине. Плюхнувшись на заднее сидение, она расстегнула куртку и достала сигарету из пачки.       - Она тебя прислала? – недовольно спросила девушка, выдыхая дым в затылок только что пристегнувшегося ремнем безопасности Тома.       - Нет, я оказался здесь случайно.       Он не был раздражен, делая скидку на ее возраст, состояние и желание быть кем-то. То и дело поглядывая на нее в зеркало заднего вида, пытался найти сходство со старшей сестрой. Во взгляде совпадало что-то, в манере сдвигать брови… Несколько минут они ехали в полной тишине, пока Сэм не выбросила окурок в окно.       - Чего ты так разглядываешь меня? Удивлен, что у твоей подружки такая никудышная сестрица? – она закинула в рот мятную пластинку, тщательно разжевала и, надув пузырь, сделала заключение – Ну, в семье не без урода.       Том свернул на улицу с менее оживленным движением, выбрав тем самым и более длинный путь. Решение это пришло внезапно, продиктованное намерением хоть немного поговорить.       - Тебе всегда ставили ее в пример, поэтому ты решила выделиться? – предположил он, и по тому, как резко девушка вскинула взгляд, встретившись с ним в отражении глазами, понял, что попал в самую точку.       Саманта нервно заерзала на сидении и принялась щелкать зажигалкой, водить пальцами сквозь огонь. Харди все еще изредка смотрел на нее, с интересом, в чем-то с пониманием, хотя по возрасту годился ей в отцы.       Во рту у нее вновь появилась сигарета и через мгновение струя дыма снова выпущенная в его сторону, развеялась белесым клубочком. Девушка вдруг заговорила, подавшись вперед и уставившись в затылок собеседника.       - А как насчет тебя… Ты не пьешь? Не употребляешь? – Том отрицательно качал головой после каждого вопроса, – Как же ты расслабляешься? Может, ты извращенец?       - Может, - усмехнулся он, решив, что иначе не назвать его желание впустить в свою размеренную жизнь взбалмошную особу, Эбигейл О’Нил.       - Не доверяю людям без вредных привычек. Идеальные такие скучные.       - Я совсем не идеальный.       - Рада это слышать, - она сказала это скучающим тоном и положила окурок в предложенную Томом пепельницу, - Зато ты, как и многие, оцениваешь людей по первому впечатлению.       - Ты о компании, от которой я тебя на сегодня избавил?       - Мы не такие уж и безнадежные…       - Я не берусь судить тебя и твоих друзей.       - Какое одолжение, так мило.       Разговор не клеился. Том решил молчать всю оставшуюся дорогу, не понимая, чем умудрился обидеть девчонку на заднем сидении. В день, когда они познакомились, она казалась дружелюбной. Может, причуды с настроением это у них семейное?..       Мысли тут же вернулись к Эби и Харди сам не заметил, как изменил решение и спросил:       - Твоя сестра… Что она за человек? Я не могу ее понять.       - Она мегера, - бросила Саманта, ничуть не задумавшись над ответом.       В очередной раз Том усмехнулся без капли веселья.       - Иногда мне кажется, я ее знаю… - он будто рассуждал сам с собой.       Девушка заметила в зеркале его хмуро сдвинутые брови, как если б он спорил о чем-то, и в целом помрачневший вид, стоило только заговорить об Эби. Почти так же мрачнела и она, если кто-то упоминал при ней имя Харди.       - Ты с ней спишь? – поделилась Сэм осенившей ее догадкой, точно обвинение бросила, цепким взглядом уставившись ему в профиль.       Если смысл был смутить Тома и проверить реакцию, то он не повелся.       - Твоя прямолинейность неуместна.       - Простой вопрос… - она сбавила тон, но в голосе так и не появилось ни капли стеснения, - Хотя, мне в принципе параллельно, с кем она спит.       Почему-то только теперь Харди начал ощущать растущее раздражение, вызванное манерой держаться младшей О’Нил.       - У тебя затянулся переходный возраст? Почему ты себя так ведешь, так относишься к сестре?       - Почему я должна это с тобой обсуждать? – огрызнулась в ответ.       - Уверен, тебе не с кем поговорить.       - А у тебя синдром заботливого папаши? Какое тебе дело до меня?       - Не знаю, - честно ответил Том, - Может потому, что мне в твоем возрасте никто подобного не говорил.       Сэм ничего не сказала, только долго и испытующе посмотрела на его отражение в зеркале заднего вида, пока Том не перехватил этот взгляд, отчего девушке почему-то стало неловко.       Они подъехали к дому в гордом молчании, честно выдержанном в течении последних минут пяти, каждый думал о своем, предпочитая держать язык за зубами. Подхватив свои вещи, Саманта вышла из машины, но задержалась и просунула голову в открытое окно.       - Может, зайдешь? – спросила она вдруг тихо и смущенно, словно извиняясь за все сказанное ранее.       - Не думаю, что твоя сестра ждет меня с распростертыми объятьями.       Девушка только пожала плечами. Он проводил ее глазами до подъезда и, дождавшись, когда за ней закроется дверь, развернул машину и направился в гостиницу, куда еще неделю назад, собрав вещи, переехал из собственного дома.