Вольный снайпер

Какое-то время камера 134 жила вполне мирно. Эдвард продолжал бояться и сторонился Себастьяна, Чарльз успокоился со своими расспросами, Моран не искал с ними общения. Но любой идиллии приходит конец. К Эдварду должна была вечером приехать его невеста на долгое свидание, а значит, на достаточно долгое время Чарльз и Себ оставались вдвоём. Эд очень любил свою будущую жену, несмотря на то, что он оказался за решёткой из-за неё. Познакомились они лет десять назад, когда она ещё была замужем, Эд никак не смог убедить её в своих чувствах и необходимости им быть вместе. Встретились они снова лишь через шесть лет. Она заметно исхудала и имела болезненный вид, на её руке больше не блестело обручальное кольцо. Короткий разговор. Он узнал, что она родила, но ребёнок серьёзно болен, на лечение нужны огромные деньги, а муж не выдержал и ушёл. Сердце Эда не смогло остаться равнодушным, в тот же вечер он разработал план ограбления одного зажиточного буржуя. Всё прошло успешно, деньги были переведены, операция сделана. Они уже готовились к свадьбе, когда в их дом пришла полиция и защёлкнула наручники на запястьях жениха. Бракосочетание было отложено до его освобождения. Моран с некоторой завистью смотрел на счастье Эдварда. Себа всё чаще занимали мысли, а нужен ли он вообще кому-то в этом мире. Да Грег ему пишет, но может это потому, что Лестрейду плохо и одиноко? Мда, счастливые люди никогда не вспоминали о Моране. Эдвард уже ушёл, Чарльз не долго ждал, чтобы начать разговор с капитаном. Себастьян сидел за столом, а Милвертон расхаживал по камере. Чарльз: Как самочувствие? Себ (напряжённо): «С каких пор его интересует моё здоровье?» Сойдёт. Чарльз: Бедный Эд тебя боится. Моран вопросительно взглянул на Чарльза. Чарльз: У тебя у одного из нас троих руки в крови, и причём даже не по локоть. Себ: Уверен? Чарльз: О чём ты? Себ: О большом количестве самоубийств после твоего шантажа. Поверь, ты со своими жертвами обходился куда бессердечные, чем я. Мои хотя бы долго не мучились. Больно, но недолго. Да и физические страдания легче душевных. Чарльз: А тебе когда-нибудь было жаль своих жертв? Себ: Нет. Чарльз: Отчего ж? Себ: Потому что убивал всегда отъявленных негодяев и подлецов. Чарльз: Ах-ха. Благородный мститель! Себ: Ничуть. Я сам такой же как они, если не хуже. Чарльз: Справедливо. Чарльз пристально посмотрел на Морана, слегка прищурившись. По его выражению лица Себастьян догадался о ходе мыслей сокамерника. Себ: Даже не думай об этом. Чарльз: Думать? Нееет. (улыбаясь своим губастым лягушачьим ртом) Я лучше сделаю. Сдаваться Моран не собирался, но объективная реальность была против него. В нормальном физическом состоянии у них получилась бы знатная драка, лучше чем на мировых аренах боев без правил, однако перенесённая Себастьяном болезнь исключала эту возможность. Борьба состоялась, но продолжалась совсем недолго. Милвертон без особых проблем нейтрализовал соперника, прижав Себастьяна к стене, он надменно окинул того взглядом, однако на смирение в ответном взгляде капитана не было и намека. Чарльз: Давай по-хорошему? Соглашайся, тогда всё будет быстро и очень ласково с моей стороны. Себ: Иди на хрен. Чарльз (рассмеялся): Что-то мне подсказывает, что из нас двоих, отнюдь не я туда отправлюсь. Милверотон сильно толкнул Морана в сторону стола, капитан еле успел выставить руки, дабы не удариться от острый деревянный угол. Шантажист оценил сложившееся положение как очень удачное, резким движение он заломил руки Себа за спину. Чарльз (ехидно): Руки за спину, ноги на ширину плеч. Сопротивление бесполезно. Однако Моран не внял и предпринял попытку освободиться от объятий Чарльза, но, увы, это только разозлило того, и он счёл, что острый угол, упирающийся в живот Себастьяну неплохое наказание. Чарльз: Я тебя предупреждал. Хочешь по-плохому, будет по-плохому. Моран почувствовал резкую боль, сочетавшую ощущение от деревянного стола и грубого глубокого вхождения Чарльза. Но дабы не доставлять радость сопернику, он перенёс это молча, а потом предпринял попытку сбросить с себя тушу Милвертона - безрезультатно. Чарльз пыхтел, как разъярённый бык, пытаясь причинить снайперу максимум неприятных ощущений. Сильно стараться и не надо было - это злосчастный угол достаточно быстро разодрал кожу на животе Морана в кровь, он пытался напрячь мышцы пресса, чтобы удары стали менее болезненны, однако это делало невыносимым ощущения от действий Милвертона. Скоро Себастьян перестал что-либо чувствовать: лёжа лицом к столу, ему катастрофически не хватало воздуха, он из последних сил пытался остаться в сознании, хотя не понимал для чего ему это надо. В этот момент Милвертон решил, что эта наиболее гуманная позиция, в которой он мог бы распорядиться телом сокамерника, ему хотелось ощутить весь триумф и видеть лицо своей жертвы. Моран сделал несколько глубоких глотков воздуха, ясность мышления вернулась к нему, прямо перед собой он увидел насмехающееся и самодовольное лицо. Себ: Урррод Чарльз: Порычи ещё. Это так сексуально. Из последних сил Моран попытался вырвать свои руки, плотно прижатые к столу за головой. Опять неудачно. Себастьян чувствовал себя загнанным тигром: да, гордым, да, боровшимся до конца и продолжающим борьбу, вот только бесперспективную: охотника не победить - тот с оружием, подмогой и на слоне. Милвертон нагнулся к Себу, дабы поцеловать. Капитан плотно сжал губы, но это не остановило Чарльза, он несколько минут своим слюнявым ртом водил по лицу Себастьяна, языком и зубами, пытаясь сломить оборону. Моран опять начал задыхаться, но предпочёл потерять сознание и не знать, что проделает Чарльз, чем предпринять попытку подышать ртом. Очнувшись, Себ ощутил присутствие языка Милвертона у себя во рту, которым тот касался его зубов, нёба и засовывал аж до самых гланд. Морана чуть не стошнило. К счастью, Чарльз уже закончил свою исследовательскую деятельность и покинул его рот. Себастьян держался, как мог, чтобы все эмоции, испытываемые им, не отражались на его лице, он видел и чувствовал, как Милвертон торжествует, ощущая и ловя доказательства бедственного положения снайпера, такого гордого и независимого во времена их общения у Мориарти. Этот рвотный позыв вызвал особое торжество у Чарльза, и каково же было его счастье увидеть искривление линии губ Себастьяна после того, как Милвертон кончил в него. Чарльз отошёл от него, всем своим видом демонстрируя превосходство. Как же он ненавидел Морана! Ненавидел за то, что Мориарти того считал лучшим, что доверял только снайперу, как себе, что всегда на все встречи таскал его с собой, и даже в делах, которые касались только Джима и Чарльза, Мориарти умудрялся спросить совета этого телохранителя. Все долгие годы Милвертон мечтал как-нибудь поиздеваться и унизить того, кто так дерзко и нагло занял его законное место - правой руки Мориарти. Вот теперь Чарльз торжествовал, но не полностью, он так и не увидел в упорном взгляде Морана покорности, он ни на каплю не был жалок, даже в таком виде он был опасный и достойный противник. Даже скорее Милвертон подорвал свою репутацию, что победил не в равном бою, а лишь ослабленного болезнью оппонента. По лицу Морана сложно было догадаться о его мыслях в данный момент, может, потому что мыслей-то особо никаких не имелось, кроме пустого подсчёта дней, когда он сможет помыться. В камере располагался только рукомойник и до него ещё надо дойти, а путь преграждал Милвертон, торжествующий, но явно задумывающий что-то ещё. Чарльз приблизился к Себастьяну, который уже привёл свою одежду в порядок и стоял в нескольких метрах от стола. Милвертон вгляделся в его лицо. Чарльз: Мммм, а у тебя очень красивые губы (провёл большим пальцем левой руки по губам Морана). Не может же такая красота пропадать без дела! Я знаю неплохое применение для твоего милого ротика (ухмыльнулся) Отсоси у меня. Реакция Себастьяна поразила Чарльза, он ожидал чего угодно, но только не этого. Моран рассмеялся, его хриплый и приглушённый смех достаточно мрачно звучал в полуночной камере. Себастьян положил руку на плечо Милвертону, тот ещё не подозревал о планах капитана, хотя человек не столь далёкий от единоборств разного рода, вполне мог догадаться. Снайпер резко надавил на плечо соперника вниз и синхронно нанёс удар коленом, его мало интересовало, куда он попал, крик боли от шантажиста свидетельствовал об успешности приёма. Не ожидая, пока Чарльз опомниться, Себастьян добавил ко всему прочему удар рукой, согнутой в локте, по бычьей шее своего оппонента. Тот свалился на пол и стал корчиться от боли, Моран перешагнул чрез него и, достигнув раковины, наконец-то умылся. Холодная вода помогла сознанию прийти в норму, однако дыхание по-прежнему оставалось неравномерным и достаточно шумным.