Собирая по кусочкам. Месть

      Арья сидела на краю фонтана, опустив одну руку в красновато-оранжевого цвета воду, другой почесывая за ухом пушистого котенка, мурчащего у нее на коленях. Она невидящим взором обводила окрестности парка, в котором провела последние пару часов, но не различала ни стройных рядов живой изгороди, составляющей занятный лабиринт, ни разноцветных благоухающих цветов, пестривших то тут, то там. Дневная жара разморила привыкшую к пронизывающим и холодным северным ветрам девочку. Даже ее деятельная натура оказалась подавлена влажной духотой, царившей в этом городе.       Сирио не отменял своего указания относительно кошек, и до некоторой степени это объясняло развалившееся урчащее существо на ее коленях. Раза два она вспоминала, что вообще-то ненавидит кошек, и тогда северянка рассеяно смотрела на свою «добычу», излучающую вселенское благодушие и умиротворенность. Усмехаясь ее необычной доверчивости, девочка продолжала гладить лоснящуюся шерстку и вскоре позабыла о ней, увлеченная собственными невеселыми размышлениями.       Ее тревожило положение вещей, и ощущение неотвратимого несчастья, которое только того и дожидается, чтобы вот-вот произойти, сдавило грудь. Арья рассказала отцу о подслушанном ею разговоре, но это не помогло. Скорее, сделало все еще хуже, ведь северянка надеялась, что папа прислушается к ней и решит немедленно уехать домой, избавившись от пут интриг и заговоров. Как и всегда, вышло ровно наоборот. Нэд Старк встревожился, а мельком оброненное Сансой замечание о том, что принц Джоффри совсем не похож на своего отца, вовсе выбило лорда Винтерфелла из колеи. У него был такой вид, словно он только что увидел что-то, вечно мелькающее у него перед носом, и теперь удивлялся собственной слепоте. Разговор велся в комнате Арьи, девочки сидели на кровати, а Эддард стоял у изголовья, возвышаясь над ними, так что волчонку было удобно наблюдать за его лицом. Что бы не разглядел ее отец, то, что она увидела в выражении его глаз, поселило то самое щемящее чувство внутри нее. Внезапно в ее мысли ворвался звонкий мальчишеский голос. - Сир Царапка! Сир Царапка, где ты? Сир!       Арья обернулась, увидев обладателя голоса, стоявшего по другую сторону фонтана и рассматривающего ее с тем же любопытством. Он был чуть младше ее самой, наверное, ровесник Брана. Его вьющиеся, цвета расплавленного золота волосы обрамляли бледное лицо с приятными, по-детски мягкими чертами. Голубые глаза напомнили ей о других, более пронзительных и ярких, с вечно пляшущей веселой искрой. Арья закусила губу, пытаясь отвлечься от болезненных воспоминаниях, приходящих вместе с упоминанием о лазурных смеющихся глазах, плутоватой ухмылке и ощущении тепла, исходящем от ловкого тела. Нет, она не должна вспоминать об этом в присутствии незнакомца, которому не худо бы объяснить, что она не Сир Царапка, или как там его. - Вообще-то, меня зовут Арья, - заявила девочка, гордо вздернув подбородок. - О, я не... Это мой котенок, я звал его, - принялся сбивчиво пояснять смутившийся мальчик. Он ткнул пальцем в ее сторону, и только проследив направление, северянка вспомнила о животном. - Его зовут Сир Царапка. Я ищу его уже целый день. Боялся, что Джоффри мог до него добраться. - Джоффри? - переспросила она, более внимательно вглядываясь в лицо собеседника. - Да, мой старший брат, принц Джоффри. Он ненавидит Сира и обещал мне, что сдерет с него шкуру, если поймает. Мальчик нахмурился и переступил с ноги на ногу. - Садись, если хочешь, - предложила Арья, заметившая это, и принц тут же оказался рядом с ней. Он улыбнулся и несмело погладил котенка, словно он принадлежал девочке. Пушистый комок повел ушами и на секунду приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на пришельца, а потом сладко потянулся на коленях своей новой хозяйки. - Ты просто предатель, - шутливо пожурил светловолосый. - Променял меня на девчонку, а я между прочим тебя кормил и позволял спать в моей постели! - Кошки не отличаются особой преданностью, - хихикнула Арья. - Ну а кто тогда? - У меня была лютоволчица, она знала, что такое верность. - Лютоволк — это герб дома Старков, да? Но этих животных же не существует, - с сомнением протянул он. - Скажи об этом Нимерии, - фыркнула девочка. - А почему была? - Ты разве не слышал? Она пожевала ручку твоему старшему братцу, и принц Джоффри побежал жаловаться маменьке. Я заставила Нимерию уйти, а королева Серсея приказала убить лютоволчицу моей сестры, чтобы хоть как-то отомстить.       Тон Арьи был холоден, как ветра на Севере, а взгляд, которым она одарила мальчишку, тяжел, как зимний лед на реке. Южанин неуютно заерзал на своем месте, чувствуя себя виноватым за поступки, совершенные его семьей за тысячу миль от него. Арья понимала, что его вины в этом нет, но не могла заставить себя прекратить вымещать на мальчике свою обиду хотя бы таким способом. - Мне очень жаль, что так вышло, правда. Джоффри не очень хороший человек. Он никого не любит. - Я заметила. - Но я не такой, как он! - маленький принц вскинул голову и посмотрел в серые глаза северянки с самым серьезным и убедительным выражением, на которое был способен. - Я бы не стал требовать убить лютоволка, и я умею любить! Например, я люблю свою сестру, Мирцеллу, она очень красивая и ласковая со мной. А еще люблю маму и даже этого неблагодарного маленького паршивца, хоть он меня совсем не любит. - А как тебя зовут? - Арья решила сменить гнев на милость и даже взъерошила золотистые кудри мальчика. - Томмен. А ты — Арья Старк. - Как догадался, что я Старк? - У кого еще во всем Вестеросе есть лютоволки, если не у Старков? - Это верно, - согласилась она и скривилась, потому что котенок, потягиваясь, выпустил когти и оцарапал ей колено. - Вот же паршивец! А хочешь, мы ему отомстим за то, что он такой ветреный? - А как? - осторожно спросил Томмен. - Не бойся, не путем сдирания шкуры. Просто, смотри.       Арья уложила кота на спину и сжала его тельце коленями, не позволяя тому вырваться. Ухватив одной рукой за голову, другой скрутила вместе пару самых длинных усиков и стала щекотать ими влажный треугольный нос. Кот отфыркивался и пытался отворачиваться, но у девочки была железная хватка, а мальчик не был настроен приходить на выручку своему питомцу, напротив, увлеченно следил за манипуляциями Арьи, уложив подбородок на ее плечо. И жертве возмездия ничего не оставалось, как громко фыркать и терпеть взрывы восторженного смеха. Чихнув особенно громко, котенок издал протяжное укоризненное мяуканье и вывернулся из плена, потому что Арья в этот момент утирала лицо рукавом рубашки, а Томмен был не в силах что-либо предпринять, заливаясь неудержимым хохотом. Волчонок одарила удаляющуюся фигурку долгим задумчивым взглядом, прежде чем та скрылась из виду.       Юные мучители просидели рядом еще пару минут, болтая и посмеиваясь, пока мальчик не вспомнил о том, что ему нужно возвращаться во дворец, на ужин. Принц предложил проводить Арью до гостевого крыла, и она согласилась. Девочка потратила весь день на исследование дворца и много дней до этого, и все же это было не сравнимо со знаниями Томмена, выросшего здесь и принадлежащего этому месту так же, как она принадлежала Винтерфеллу. Она и не заметила, как добралась до цели. - Спасибо, Томмен, - сказала она мальчику, когда тот уже собрался уходить. - Пожалуйста. А за что? - он обернулся, непонимающе подняв брови и чуть улыбнувшись. - Ты заставил меня смеяться. Знаешь, по-настоящему. Давно мне не было так весело, как сегодня с твоим котом, ну и тобой тоже. Так что, спасибо тебе за это. Щеки мальчика покрылись румянцем, он улыбнулся еще шире и кивнул. - Мы еще увидимся, да? Завтра, может, снова у фонтана? Ты знаешь, здесь есть много интересных мест, я могу показать! - глаза принца заискрились энтузиазмом и он выжидательно смотрел на Арью. - Конечно, увидимся. Я постараюсь прийти завтра, а если нет, то еще когда-нибудь, мы точно увидимся. Он снова кивнул. - Спокойной ночи, Арья. - Спокойной ночи, Томмен.

***

      Потолки дворца всегда казались ей очень высокими, коридоры слишком широкими, все здесь было таким громадным и вычурным, чужим для нее, дочери Севера. Дворец был построен Таргариенами, наездниками драконов, возможно, с расчетом на то, чтобы заставить людей чувствовать себя ничтожными букашками по сравнению с величавыми и огромными драконами. По крайней мере, так думала тринадцатилетняя Арья, никогда не отличающаяся высоким ростом. Так что в первые мгновения, которые требовались ей, чтобы привыкнуть к мироощущению Сира Попрыгунчика, она поняла, что значит быть по-настоящему маленькой. Она не ощущала себя таковой, охотясь в Волчьем лесу, выбираясь на открытое место, когда над головой нет ничего, кроме далекого неба. Природа никогда не заставит своих детей чувствовать себя загнанными, зато люди частенько таким занимаются.       Встряхнувшись всем гибким и юрким телом и вильнув пару раз хвостом, она спрыгнула с постели, на которой безмятежно спал Томмен, подложив кулак под щеку. Дверь была закрыта, но неплотно, и кошачье тельце легко протиснулось в оставленную щель. Коридор был пуст и темен, высокие окна занавешены шторами, лишь кое-где простирались узкие полоски лунного света. Арья не представляла, что ей делать, у нее не было особого плана, так что она позволила Сиру вести себя, а не наоборот. Котенок знал дорогу куда лучше девочки. Вообще, в последнее время это стало закономерностью. Девочка смотрела зелеными глазами с вертикальными зрачками на мир, потерявший краски, ставший более контрастным, со сплетением новых звуков и запахов, резко очерченными предметами. Она передвигалась тихо и плавно, лапы соприкасались с камнем без единого звука, словно вовсе не задевая его. Верно, так она и должна ходить на двух ногах, раз даже кошка на четырех может бежать тише.       Она оказалась перед дверью, пришлось потрудиться, чтобы проникнуть в комнату, но время было. Она оказалась еще больше, чем спальня Томмена, и кровать тоже была шире, оттого человек, лежащий на ней, казался меньше, чем был на самом деле. Арья не могла вспоминать запахи, как вспоминала мелодии песен, чтобы насвистывать их, или стихи, чтобы зазубривать, а потом выдавать результаты своих стараний на суд матери. Но зверь помнил вопль боли, помнил ощущение крови во рту, будучи зверем, она узнала запах спящего человека. Принц Джоффри лежал на спине, раскинув руки. Неяркий свет падал на его лицо, во сне утратившее выражение брезгливости и самодовольства. Он чуть повернул голову, так что на шее явно виднелась пульсирующая жилка. Сколько крови она гоняла от сердца к голове, сколько ее нужно выпустить, чтобы остановилось первое? Арья чувствовала двадцать острых, крюкообразных когтей, таящихся в мягких лапах, и четыре длинных клыка во рту, в ее маленьком теле было достаточно силы, чтобы нанести удар, достаточно ловкости, чтобы скрыться. Время застыло, превратившись в плавящийся воск, она могла сосчитать каждый удар сердца, быстро бьющегося в ее груди, смотрела на глубоко дышащего Баратеона, чувствовала, как напрягается каждая мышца, словно пружина, готовая сорваться в любую секунду. Нужно только решиться, только подумать об этом. Вот сейчас. Это просто ...       Внезапно он открыл глаза, словно что-то толкнуло его, и уставился на нее. Застыв, Арья наблюдала, как в его горле рождается крик, а зрачки глаз в страхе расширяются, и вздрогнула, когда принц заорал, отбросив ее в сторону. Когти оставили длинные и глубокие борозды на руке юноши, отчего тот закричал еще громче. Краем глаза она заметила, как Джоффри потянулся под подушку, извлекая оттуда что-то блестящее и продолговатое. Не став дожидаться продолжения, она припустила вон из комнаты, мгновенно растворившись в густой тени коридора.       Арья открыла глаза в своей комнате и резко села, как делала всегда после своих «четвероногих путешествий», чтобы быстрее ощутить свое тело. Встав с постели, оперлась на подоконник, подставив лицо свежему ночному ветерку. Она смотрела на светящийся диск луны и обдумывала произошедшее. Девочка испытала злорадное удовлетворение от мысли, что впилась в ту самую руку, которая еще не зажила после знакомства с зубами лютоволка. Но это чувство оказалось сильно разбавлено жгучим разочарованием, что и на этот раз ей не удалось добраться до горла. Северянка чувствовала, что сегодня ночью упустила свой шанс. Она не должна медлить, так почему же, во имя всех Богов, почему она столько колебалась? Ее томило предчувствие беды последние несколько дней, а сегодня она имела блестящий шанс все исправить и избавиться от этого. Но не смогла. Глядя вперед, на далекие и равнодушно мерцающие звезды, Арья знала, что еще пожалеет об этом.

***

      Язык Сирио мог соврать, но только не глаза. Сам Мастер утверждал это, призывая Арью искать правду в них, когда выкрикивал направление ударов, в последний момент меняя их так, чтобы они достигли цели. Потребовалось время, но она начала приноравливаться. Волчонок не могла объяснить этого даже себе, но она чувствовала его маленькую ложь. Это было похоже на ощущение запаха — его не вспомнишь, пока не почуешь, но если он рядом, нельзя его не заметить. Девочка просто запомнила глаза лгущего Фореля, и теперь не отпускала это чувство.       Площадка была залита теплым солнечным светом, умиротворенная тишина разбавлялась звуками ударов деревянных мечей и голосами мужчины и девочки. Бой всегда захватывал ее с головой и Арья охотно ему отдавалась, оставив все мысли и тревоги позади. Сегодня утром мерзкое ощущение разлилось в ней с особенной силой, сдавливая ее грудь тисками, так что каждый вдох давался с трудом, она судорожно одевалась, испытывая сильнейшее волнение. Не позавтракав, Арья бросилась в тренировочный зал, надеясь, что Сирио, ее учитель и самый желанный сейчас человек уже там. Он был, полностью оправдав ее надежды, избавив от иррационального страха одним своим присутствием. Привычным жестом бросив ей меч, Мастер начал поединок, легкий и быстрый, как всегда.       Но в тот день привычная гармония была нарушена звуком лязганья металлических доспехов, тяжелыми шагами и видом шестерых гвардейцев, выстроившихся в ряд. Их начищенные кирасы с позолотой отбрасывали блики на ярком солнечном свете, все стояли в полном облачении и в шлемах с поднятыми забралами. Только один стоял с непокрытой головой. Арья узнала его, это был сир Мэрин Трант. Рыцарь королевы одарил ее тяжелым взглядом. - Арья Старк, - проговорил он низким хриплым голосом. - Твой отец, Десница короля, приказал нам привести тебя к нему. - Почему он послал вас? - Сирио закрыл собой девочку, встав перед ней и солдатами, напряженно взирая на них. - Он занят, а кроме того, это не твое дело, шлюхин сын, - протянул Трант. Его тон заставил Арью вздрогнуть. С ее отцом что-то случилось. Что-то плохое и ей вовсе не хотелось идти с ними, чтобы узнать об этом. - Мой отец не посылал вас! И я не обязана идти с вами, если не хочу. Рыцарь рассмеялся лающим смехом. - Взять ее, - приказал он. Какой-то солдат вышел из строя, чтобы исполнить приказ. Ее учитель бросился вперед, обрушив меч на голову ближайшего гвардейца, тот даже не успел вытащить из ножен свое собственное оружие и рухнул на пол бесформенной кучей. А мужчина уже расправился с другим противником, ударив его в лицо с чудовищной силой и наверняка проломив череп. Солдаты вооружились и попытались сломить противника численным перевесом, но он не давал окружить себя, бросаясь из стороны в сторону, нанося меткие удары, укрыться от которых было невозможно. Его движения были плавными и в тоже время стремительными, несли в себе опасность, перетекая одно в другое, неуловимые и быстрые. Сирио Форель был настоящим Мастером, его деревянный меч стоил дюжины стальных.       Пятеро гвардейцев валялись на полу с разной степенью повреждений, а сир Трант отступил, не желая сражаться с браавосийцем в одиночку. Слышался звук приближающихся шагов, бегущие люди, еще больше, чем в первый раз. - Беги, Арья! - Мастер подтолкнул ее к двери, ведущей в коридор с другой стороны. Девочка очнулась от оцепенения и упрямо помотала головой. - Они убьют тебя! - Нет, все будет нормально. Беги! - Я без тебя не пойду! - Арья схватила его жесткую руку и потянула на себя, заставляя мужчину обернуться. - Я за тобой, иди же!       Язык Сирио мог соврать, но только не глаза. Пронзительные, цвета темного шоколада, они таили правду в самой глубине. Это как с запахом — раз почуяв, Арья сразу узнавала его. - Ты врешь! - выкрикнула девочка, крепче сжав руку. Шаги приближались, вторя гулким ударам ее сердца, взгляд Сирио приводил ее в отчаяние. Он словно смотрел в глубину ее существа, и то, что он видел, заставляло его улыбаться. Странная улыбка, горькая и ободряющая, она коснулась глаз, образовав в уголках морщинки-лучики. - Что мы говорим Богу Смерти? - Сирио ... - Ты говорила, что знаешь. Отвечай! - Не сегодня. - Не сегодня, - мужчина притянул ее к себе, крепко обняв одной рукой, теплые сухие губы коснулись ее лба, запах корицы защекотал нос. - Не сегодня, Арья Старк. Только не сегодня. Он оттолкнул девочку, принимая боевую стойку, комната наполнялась бликами и позолотой. - Беги! Сейчас же!       Последний взгляд на крепкую коренастую фигуру, точеный профиль, тронувшую виски седину, перебравшуюся и на аккуратную бородку, и Арья метнулась к двери, распахнув ее. Дальше по коридору, подхлестываемая звуками криков и ударов, как плеткой. Она бежала вперед, задыхаясь, в ушах гремело от звона стали. Не думая ни о чем, девочка петляла по переходам, не сбавляя темпа, и когда она наконец достигла заднего двора, ее легкие горели, а сердце стучало у самого горла. Оглядевшись, северянка кинулась к тележке, на которую еще утром погрузили все ее вещи, не смотря под ноги, и поскользнулась. Ударившись подбородком о камень, девочка не сразу пришла в себя настолько, чтобы интересоваться причинами внезапного падения. Но когда она обернулась, кровь в ее жилах застыла. В луже крови, растекающейся под разметавшимся телом, остался нечеткий след ее ноги. Подобравшись поближе, Арья перевернула лежащего человека и зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. Это был Сэм, конюх ее отца. Его рыжие волосы теперь казались бледными на фоне багряной брусчатки, застывшие зеленые глаза глядели прямо на девочку. Дрожащей рукой она закрыла их и выпрямилась. Обойдя телегу кругом, северянка увидела то, что оставили после себя королевские солдаты. Израненные тела, скиданные в кучу, одно на другое, как будто изломанные фарфоровые куклы — такие же бледные и холодные. Краем сознания девочка отметила, что произошло это совсем недавно — кровь еще не высохла, не впиталась в камень.       Не известно, сколько бы еще она простояла перед трупами своих земляков, безмолвная и неподвижная, но какой-то шорох заставил ее вздрогнуть и собраться с мыслями. Здесь ее вещи, нужно забрать кое-что, особенно Иглу. Нельзя оставить подарок Джона здесь. Преодолев страх и отвращение, она бросилась вперед, всхлипывая, бормоча проклятия, перемешанные с извинениями, когда ей пришлось стащить на землю тело худощавого юноши, с неестественным хрустом упавшее вниз. Это помешало ей услышать шум, раздавшейся сзади нее. Северянка открыла сундук, переворошила его и вытащила свою Иглу. Тут кто-то окликнул ее. - Вот ты где. Арья обернулась и увидела мальчишку-конюха. - Что тебе нужно? - спросила она, пряча Иглу за спину. - Ты, волчья девка. - Мой отец — Десница короля, он наградит тебя. - Черта с два! Мне заплатит королева. Он подался вперед, ухватив ее за руку. - Отвали от меня! - Арья дернула правой рукой, пытаясь высвободиться, а левой крепче сжала рукоять меча. Секунда, резкий выпад, крепко стиснутые зубы, ощущение тепла на ладони, сжимающей клинок. «Коли острым концом». Волчонок смотрела в удивленно расширенные водянистые глазки конюха, чье толстое брюхо она только что насадила на Иглу. Его губы шевельнулись в провальной попытке, не исторгнув ни звука. Арья испытала странную смесь жадного любопытства, наблюдая, как искра жизни потухала в месте с безмерным удивлением, и отвращения при мысли о том, что скоро он станет такой же сломанной куклой, одной из многих, усеявших сегодня двор. Медленно, словно падающий лист, он соскользнул с клинка и рухнул вниз. Арья сглотнула тугой ком в горле, глубоко вдохнула, борясь с тошнотой и волнами подступающего страха. - Не сегодня.