Королевская шлюха

      Комендант Олларии появился в последний момент, на грани опоздания. К тому времени весь цвет столицы уже собрался в тронном зале, чтобы поздравить королеву-мать с днем рождения, и его появление заметили все. На посыпавшиеся со всех сторон приветствия Ричард отвечал по-разному: кому-то кивал, с кем-то обменивался парой фраз, а иных игнорировал.       Наблюдая за Диконом, Рокэ отметил, что поступь его приобрела стремительность кавалериста, а движения — уверенность генерала. От неуклюжести унара и провинциальной робости не осталось и следа. Ричард целовал руку королевы, говоря дежурные комплименты. Взгляд бледного Гиацинта метал молнии, но Повелитель Скал словно не замечал этого, хваля её здоровый цвет лица. Всё-таки вепрь всегда остается вепрем, как бы не сложилась его жизнь.       Рассказывая Его Величеству о Торке, Дикон искоса поглядывал на регента. Видимо, хотел удостовериться, что его маленькая, но оригинальная месть за заточение в столице удалась. В шаге от него стоял новый оруженосец. Юного кэналлийца не занимали ни изысканный декор, ни прекрасные дамы в своих лучших платьях. На короля он глянул мельком, вновь переводя взгляд на своего сеньора, словно тот был центром мира. И шутка была вовсе не в красоте или народности юноши. Взглянув на него в первый раз, Рокэ усомнился в своем рассудке. Таким он помнил себя в семнадцать лет. Ричард взял себе в оруженосцы его молодую копию. Сразу вспомнилась дурная шутка Ги Ариго. У Окделла получилось намного лучше.       Наверное, как раз эта схожесть и пробудила в герцоге Алва закатную ревность. Смотреть на них, стоящих так близко друг к другу, было мучительно больно. В глазах темнело от гнева, и Ворон впивался ногтями в ладони, чтобы вернуть себе рассудок и сдержать себя. Ричарда хотелось повалить на пол, содрать с него колет со штанами и хорошенько отшлепать по красивой заднице, а после толкнуться между белых ягодиц и драть до тех пор, пока не попросит пощады. Тогда, быть может, у герцога Окделла пропадет желание играть с ним, как с шестнадцатилетним унаром. Юного же кэналлийца хотелось ударить. Сначала кулаком в нос, чтобы услышать хруст ломающегося хряща и насладиться видом крови, потом в живот, выбивая дыхание, заставляя скорчиться и осесть на пол; затем схватить за коротко стриженные патлы и ударить в лицо коленом. А после можно добить ногами. В подобном убийстве нет чести, но оно утолит бушующую внутри ярость. Этот Сантино жил с Диконом под одной крышей, носил его цвета, обучался, возможно, по вечерам, даже пил с ним у камина, и играл своему сеньору на гитаре. Просит ли его об этом Дик? Слушает ли он баллады на кэналлийском, наблюдая за бликами огня на смуглой коже? Окажутся ли они в итоге в одной постели?       Колоссальным усилием воли регенту удалось загнать гнев подальше, чтобы позже выпустить его в кулачной схватке в какой-нибудь подворотне. Буря прошла стороной, и о ней никто не узнает...       Удовлетворив любопытство короля, Ричард разговорился с герцогом Приддом, уже более двух лет занимавшим пост капитана королевской охраны. Тем временем его оруженосец незаметно выскользнул на балкон. Рокэ последовал за ним. За время приема успели сгуститься сумерки, и стало достаточно прохладно. Юноша поежился и принялся растирать озябшие руки. - Могу я осведомиться о причине вашего побега? - Алва неслышно подошел и оперся о кованый карниз. - Соберано, - юноша поклонился. - Вы так и не ответили. Почему решили замерзнуть до смерти? - Пока монсеньору не требуется мое присутствие, - сказано таким тоном, что сразу ясно — откровенности от него ждать не стоит, да Рокэ и не особо надеялся. - Должен признать, черный с красным определенно ваши цвета, - под оценивающим взором мальчишка не растерялся, смотрит в глаза дерзко, с вызовом. Регенту ничего не стоило раздавить его, и Сантино это прекрасно понимал, но все равно не собирался отступать или прогибаться. - Вам известно что когда-то он был моим оруженосцем?       Сантино кивнул. - Служите ему верно, юноша.       Регент отвернулся и направился обратно в зал, чувствуя затылком пристальный взгляд черных глаз.