Королевская шлюха

      Следующее утро Ричард встретил в седле в одном из многочисленных лесов, окружающих Надор. Нет, он не поехал на охоту, как сообщил домочадцам и гостям. Герцог устроил для себя марш до столицы, потому что из-за своего бездействия пропустил удар, нанесенный королевой. То, что ызарги всех мастей потянулись в Олларию, поближе к своей королеве, не было для него тайной. На протяжении месяца от людей Брендона поступали тревожные сообщения, но Дикон ограничивался полумерами и собирался возвращаться только после празднования Зимнего Излома, но судьба распорядилась иначе.       Карету Валентина подорвали. Беспрецедентное покушение, к подготовке которого Ее Гиацинтовое Величество явно приложила свою изящную ручку. Повелитель Волн выжил, но не приходил в сознание, и лекари сомневались, удастся ли ему поправиться.       Ричард был в ярости. Воображение рисовало картины одна жестче другой. Вот он берет свою любимую плеть и бьет Катари по лицу, не сдерживая сил. Она кричит, но он хватает ее за волосы и бьет снова. И снова. И снова. Она уже плачет кровавыми слезами — кажется, один из ударов пришелся по глазам. Ричард облизывает пересохшие губы. Он разводит ноги отчаянно сопротивляющейся королеве и, приставив к входу рукоять плети, резко толкает ее внутрь. Катарина издает истошный крик, словно ее, как минимум, имеет стая псов. А что она думала, Ричард станет покорять просторы, где безраздельно властвовал Алва? Нет. Это раньше он готов был делить Рокэ с кем угодно, но не сейчас. Сдохни, тварь закатная, и мелкого ызарга, вылезшего из твоего чрева, с собой забирай!       Неожиданно на глаза попалась Айрис, и Дика посетила внезапная догадка. Слишком уж вовремя скорбящая дочь захотела проведать могилу матери! Предположение подтвердилось. Глаза сестренки сверкали старательно подавляемой ненавистью, которая одновременно и забавляла, и раздражала. Эта дурочка думала его провести: втереться в доверие, выведать тайны и принести их на блюдечке для своей госпожи. Наивная. Оставив ее в припадке, сыгранном в лучших традициях Бледного Гиацинта, на попечение шокированного оруженосца, Ричард отправился в кабинет, где до утра планировал с Брендоном дальнейшие действия. Конечно, всего он ему не рассказал. Ни один человек, пусть даже самый доверенный, не должен знать твои планы до конца...       Еще не начало светать, как он поднял своих людей и, велев запастись провизией на три дня, двинулся в путь. Мысленно он молил Создателя, Леворукого и всех Абвениев разом, чтобы Алва серьезно отнесся к вопросу своей безопасности, а не понадеялся на свою удачливость. Хотя, в случае если он все-таки пропил последние мозги, там же есть Лионель, который, если потребуется, запрет регента в Багерлее, чтобы обезопасить его. Так, прикидывая возможные действия как королевы и ее иностранных покровителей, так и непосвященных политиков Талига, он и преодолел расстояние от Надора до Олларии.       Сразу же миновав ворота Роз, Дикон направился к Валентину, старательно отгоняя мысль, что Придд его мог не дождаться. Влетев во двор на взмыленном коне и изрядно перепугав слуг, он двинулся к спальне герцога, не обращая внимания на слабые попытки управляющего остановить его. У кровати раненного сидел граф Весспард и что-то тихо говорил брату. Увидев Ричарда он поднялся и кивнул ему, хотя в глазах мелькнул потаенный страх. - Брат, закончим с этим чуть позже. А пока оставь нас с герцогом Окделлом и скажи слугам, чтобы не беспокоили, - голос Валентина был настолько слаб, что даже в полной тишине приходилось прислушиваться, чтобы различить слова.       Когда за Максимилианом закрылась дверь, Дик взглянул на бывшего однокорытника. С последней встречи он страшно похудел и напоминал живые мощи. По вискам катил пот, а глаза были словно два провала. - Видели бы вы сейчас себя со стороны, герцог, - тонкие губы искривились. - Эдакий типичный Вепрь, пропахший потом и заросший шерстью.       Ричард облегченно вздохнул и опустился на стул. Если человек шутит, значит не все потеряно. Правда, скажи ему раньше, что они с Валентином Приддом станут обмениваться шутками — в жизни бы не поверил. - Знаю вопрос дурацкий, но как вы себя чувствуете?       Между ними с Валентином всегда существовала некая холодность. Она появилась еще в Лаик. Общая тайна во время заговора не сделала их ближе, но все равно в союзники Ричард себе избрал именно Спрута, а не того же Робера, и дело было не столько в подходящей должности Придда. Ричард помнил, что Валентин поддержал его с последним аккордом переворота, который Робер с негодованием отверг, и понимал, что воззрения Повелителя Волн близки к его собственным. После того, как все завершится, Дикон хотел бы завязать с ним крепкую дружбу. - Это не столь важно, - Валентин испытывающие посмотрел на Дикона. - Пообещайте, что после моих слов не станете совершать глупости? - А вы мне поверите? - Ричард прищурился. - Нет, ведь это часть вашей натуры, - Придд тяжело вздохнул. - Королева ведет тайные переговоры с Гайифой. Моим людям удалось отследить канал связи. - О чем я говорил еще пару месяцев назад, - не удержался от напоминания Дикон. - Мои осведомители в Паоне сообщили, что услуги элитных наемников резко подскочили в цене, а это может значить лишь одно — готовится некая акция, в успехе которой заинтересованы очень богатые люди. - Свержение регента, - прошептал Валентин одними губами. - Возможно, интервенция Талига несколькими державами.       Ричард резко поднялся и принялся расхаживать по комнате, нервно закусив фалангу указательного пальца. - Если регент будет объявлен узурпатором, Гайифа использует это как предлог для вторжения. Объявить это может только Совет Меча. Повлиять можно разными способами — кого-то убедить, кого-то подкупить, кому-то угрожать компроматом или жизнями родных и близких... Главное — провести все стремительно. - И выбрать время, когда Алвы не будет в столице, - продолжил его мысль Валентин. - Моровое поветрие в Кэналлоа или что похуже заставит его отправиться на родину, и тогда планы по завоеванию Талига можно воплощать в жизнь. - Складно выходит, но существует один неучтенный фактор, - губы Дикона сами сложились в злую торжествующую улыбку. - Милейшая Катари может за завтраком подавиться десертом. Или же поскользнуться на лестнице и свернуть свою тоненькую шейку. - Не смей, слышишь! - Валентин весь напрягся, хотя по лицу было видно, что это приносит ему страшную боль. - Я долго думал, пытаясь понять тебя, Ричард, - он неожиданно перешел на ты, что заставило Дика еще внимательней вслушиваться в его слабый голос. - В Лаик ты был мечтателем, горящим идеей «Великой Талигойи». Во время служения Алве столкнулся с реальностью, что несколько покоробило твои убеждения. Дальше появился Альдо, который внешне отвечал представлениям о великом короле, потому ты и пошел за ним — он вел тебя к мечте. Но произошло осознание, что мечта несбыточна, а Ракан — не герой, и ты возненавидел его до такой степени, что ради его свержения позволил сломать себя. Его уже нет, но ты продолжаешь жить ненавистью и гневом, что разрушают тебя изнутри.       Валентин закашлялся, прерывая свою речь, но Ричард молчал, ожидая продолжения. Его слова были как кипяток на старые раны, но Дикон слушал с болезненным наслаждением, будто вместе со Спрутом препарировал собственную душу. - Ты наслаждаешься чужой болью, стремясь вытеснить собственную. Связываешь себя узами и обязательствами, хотя стремишься к одному — к смерти. Ты борешься вовсе не за Талиг, а ради удовольствия и собственной красивой кончины.       Ричард молчал. Смысла в оправданиях и дальнейшим обсуждении своей драгоценной персоны он не видел. К тому же, во многом Валентин был прав. - Поправляйтесь, герцог Придд, - бросил он на прощание, после чего поехал к себе, чтобы воплощать в жизнь свое кровавое оригинальное самоубийство.