Euphoria

Автор все еще жив. И пишет вечерами. Я так люблю вас. Сехун любит обнимать во сне своего соседа, сжимать его талию, прижиматься грудью к изящной спине Лухана и вдыхать его аромат. Жесткие волосы щекочут щеку, когда Лу переворачивается во сне, утыкаясь носом в шею младшего. Дыхание опаляет кожу, а тела сближаются. Сехун чаще спит, положив голову на грудь Лу, создавая тем самым некий внешний щит, ограждающий невинное сердечко старшего от опасных вещей внешнего мира. Слышит его ровное дыхание, как приподнимается и опускается грудная клетка, чувствует сердечный ритм. Для Се это лучшая колыбельная или успокаивающая мантра. Без этого полноценного отдыха обоим не видать. В квартире невероятно холодно, отопление работает отлично, но из не утепленных окон поддувает. По полу скользит неприятный холодок, забираясь во все темные уголки. Он вызывает сильнейшее желание спать вечно, лишь бы не выбираться из-под теплого одеяла, лишь бы греться в объятиях самого близкого человека. Сехун садится на кровати, потряхивая головой и потирая заспанные глаза. Ему жутко хочется погрузиться в ванную, наполненную горячей водой , вылить туда чего-нибудь ароматного и расслабиться. Рядом недовольно ворочается старший, щупая охладевшую простыню и испуганно открывая свои красивые глаза. Они не могут друг без друга и, если подозревают, что с одним что-то случилось, то второй бросит все дела и придет на помощь. За те полгода, что они живут вместе, отношения из соседских переросли в семейно-дружеские. Се привык часто целовать Лухана, куда получится. Сначала обратная сторона ладони, потом плечо, затем дело дошло до щеки, а через пять месяцев он без стеснения целует старшего в губы, настойчиво требуя повиновения. Лухан же отвыкает спать один, кутаясь в три одеяла, наоборот, привычно закидывает ноги на бедра макнэ, потому что так теплее и приятнее отдыхать от сволочной работы. И сейчас, не находя друга, Лу резко просыпается. Мозг срабатывает на автомате, подозревая самое страшное, что Сехун ушел. Но парень просто сидит на краю и боится поставить босые ступни на пол, остерегается колющего холода. Он вздрагивает, старший обнимает его за плечи, сильно сдавливая. - Ненавижу, когда ты так делаешь! Не пугай меня! – заявляет растрепанный юноша, заворачивая их обоих в одеяло, - Иначе перестану с тобой целоваться…навсегда… -Лууу…- тянет макнэ, изображая обиду. Им прекрасно известно, эта поддержка нужна обоим, они не смогут оказаться даже от такой мелочи, как легкое прикосновение губ. - Все, иди…Ты так хотел… - блондин отворачивает, но терпит поражение и оказывается подмятым под младшего, который хитро ухмыляется, - Отстань… - Я хотел нам ванну набрать…- губы макнэ накрывают полураскрытый рот блондина, - Ты, как себя чувствуешь? Ничего не болит? - Ты о чем? – спрашивает Лулу, но почувствовав теплую ладонь на своей попе, смущенно опускает глаза, - Сехунни, все в порядке…Мне, мне не больно, все прошло… - Врун, - снова томный тягучий поцелуй, который пьянит Лу, - Глупый, я же вижу, что тебе больно сидеть… Прости меня… - Се, я же просил, перестань! Ты тут совсем не виноват! – блондин дергается, - И знаешь что? Я бы сделал это с тобой еще раз…и не один… Они снова сливаются в страстном поцелуе, пока младший, просунув руку в штаны старшего, не касается саднящего колечка мышц, заставляя того зашипеть и поморщиться. - Черт, Се! – Лухан запрокидывает голову. - Господи, я не хотел! Прости! Надо обработать, чтобы не болело! – Сехун отстраняется, попутно переворачивая сопротивляющегося старшего на живот, стягивает штаны и разглядывает ягодицы Лу, - Дай я посмотрю! Твою мать, здесь синяки… - Отпусти, - тяжело шепчет блондин, прикрываясь одеялом, - Ты хотел ванну набрать…иди, после нее будет легче… - Лу, ты не должен был терпеть! Я ведь теперь чувствую себя мудаком! И, блять, спасибо тебе большое за непередаваемое ощущение! – Сехун встает и уходит, зло хлопая дверью. Спустя мгновение раздается шум воды, перекрывающий тихий мат макнэ. Лухана угнетает наступившая тишина, тем более он ни в чем не виноват, отметины пропадут, а ссориться с Се ему не хочется. Люди же могут упасть и сломать руку или ногу, порезаться, удариться об острый угол стола, и никто не будет делать из этого мимолетного случая трагедию. Появившиеся синяки смажут мазью, разотрут и оставят в покое, пока они совсем не исчезнут. Переломы закроют в гипс, порезы стянут пластырем, так почему мелкие ранки Лу стоят спокойствия Сехуна? Блондин оборачивается в простыню, медленно продвигаясь к ванной, от которой исходит лавандовый аромат. Воздух наполняется спокойствием, теплотой, струящейся по воздушным потокам. Видимо сегодня Сухо не поскупился на горячую воду…. Лухан быстро перебирает ногами, проникая в комнатку с нагретым воздухом и заставая макнэ уже погруженного в пену. - Пустишь? – интересуется старший. Они привыкают делать рутинные вещи вдвоем, так проще, надежнее, веселее и совсем не страшно. Получив утвердительный кивок, Лу раздевается и, жмурясь от соприкосновения с горячей жидкостью, садится на дно ванны, спиной к младшему. Легкие волны бьются о края, отделанные керамической плиткой с унылым рисунком, пена оседает на телах, благоухая цветами, а изящные пальцы Сехуна сцепляются в крепкий замок на животе Лулу. - Сехунни, не злись… - Не могу. - А если я скажу, что прощаю тебя? Сзади озлобленно фыркают, руки исчезают. Приподнимаясь, Лу обхватывает свои колени. Ему невдомек, что Сехун ненавидит себя, не своего обожаемого соседа, а себя. Он причинил хрупкому парню с оленьими глазами боль, наставил синяков, которые фиолетовыми пятнами разошлись по телу, сдерживал его, когда по приказу озабоченного клиента бессовестно имел своего Лулу. Успокаивал, шептал глупости на ухо, лишь бы Лу отвлекся, но не смог остановиться. - Сехун, - голос звучит серьезно, эхо гремит, обрушиваясь на барабанные перепонки снежной лавиной, - Ты считаешь меня испорченным? Тебе противно? - Я не думал, что ты дурак… Лухан отодвигается к противоположному краю, располагаясь лицом к лицу с шатеном, закрывшему глаза ладонью. - Мы можем расстаться… - тихо бубнит блондин, но в ужасе скребет по ванне под водой, потому что Се резко подается вперед, сверля взглядом старшего. Кожа вступает в контакт с гладкой поверхностью эмали, трения не возникает, ладони проскальзывают, и Лулу сильно прикладывается затылком о кафель, теряя ориентацию в пространстве. Его голова почти скрывается под водой, когда что-то выхватывает его из пучины, крепко держит за талию и ушибленную часть. - Держу, я держу тебя…- Сехун помогает другу сесть и откашляться, - Сильно ударился? Эх, все, заканчиваем барахтаться… Суровый макнэ выдергивает пробку, ловко ставит на ноги друга, запахивая на нем махровый халат. Он уже не злится, в глазах мелькает забота, беспокойство. У Лулу до сих пор пляшут звездочки перед глазами, на затылке вырастает шишка. Теперь необходим лед, чтобы олененку стало полегче. Се , пока ведет неуклюжего старшего в комнату, сочиняет самый страшный сценарий. Так проще, сначала мысленно представить жутчайшую развязку, а потом встретиться лицом к лицу с реальной ситуацией. - Вот видишь, Лу, я тебя даже не тронул, но напугал…- компресс остужает ушибленное место, - Мне страшно, ведь я, получается, неосознанно калечу тебя… Лухан придерживает у затылка сверток со льдом, испытующе смотрит на Сехуна. - Давай уволимся? Бросим это гиблое дело, а? Найдем что-нибудь проще, лучше, совсем другое… - блондин стирает капли с лица соседа, который замирает, глядя в одну точку, - Сехун? Ты слышишь? Завтра пойдем, уволимся, потом отдохнем от всего и начнем заново? Только ты и я? Никаких клубов, посторонних клиентов… Будем продолжать жить вдвоем, один я не справлюсь… - Лулу… - Что «Лулу», я люблю тебя, я не хочу, чтобы ты себя изводил…И, несмотря на глупое предложение расстаться, я больше всего не желаю слышать , что ты согласен меня оставить… - он сильнее давит на компресс, - Черт, надо же было так долбануться… - И ты не боишься? - Тебя? Не смеши, - старший лучезарно улыбается, притягивая к себе шатена, - Глупенький, сам заботишься обо мне, оберегаешь, ну один раз получился грубым, ну, с кем не бывает…Главное, я запрещаю тебе вспоминать об этом…Просто в следующий раз будешь нежным… - Я тоже тебя люблю , - тихо обняв раненного, Сехун размазывает слезы по лицу. Не то, чтобы он чересчур сентиментальный, однако от него не отказываются, не бросают на произвол судьбы. Молчание затягивается, нет, всем комфортно, оно ловко умиротворяет и успокаивает разбушевавшиеся эмоции, создавая им новые рамки. У них появляется новая ясная, как божий день, цель: не жить как раньше, собраться с силами и освободиться. Перестать сопротивляться естеству и принять себя такими. Каждый достоин своего счастья, каждый обязан дойти до своего финиша, пересечь черту и добраться до вершины, а там уже решать, что будет дальше. В их единственный на неделе выходной парни не занимаются ничем, что могло бы быть отдаленно похоже не их профессию. Лениво валяются на кровати, изредка совершая вылазки до холодильника, безразлично смотрят телевизионные передачи. Лухан, не скрывая усталости, иногда проваливается в сон, сворачиваясь калачиком у Сехуна под боком. Тихо сопит, по-детски причмокивая, от того, что ему снятся действительно милые сны. Младший целомудренно целует висок спящего. В будущем он непременно оградит олененка от боли и невзгод, сделает все от него зависящее, подарит ему всего себя, без остатка. #Flashback# Лухан смотрит в зеркало и мучается с галстуком-бабочкой на шее. Пальцы делают все так, как показано в инструкции, строго по правилам, но выходит лишь комок с двумя кончиками. Это совсем не походит на идеальный узел номер тридцать семь из книги. Парень чертыхается, сдирает жалкую удавку и бросает на пол. В зале нужно быть через пятнадцать минут, а его костюм, образ в котором он выступает, не завершен. В раздевалке появляются остальные, кто работает так же, как и он, выматывая нервную систему до последнего. Новичок неумело натягивает кожаные штаны в облипку, но путается и валится на пол, поспешно подбирает вещи, чтобы не мешать другим. В его адрес слышатся недовольные возгласы и язвительные шуточки, парни указывают пальцем на того, кто будет работать первый вечер. Лу подбирает галстук, решая все же добить его и завязать правильно. - Хочешь, я завяжу? – из-за спины возникает новенький. Он все-таки расправляется с кожаной тканью, которая теперь обтягивает его стройные ноги. - Умеешь? - Научился. Лухан пытается уследить за движениями, запомнить и дальше справляться с этой задачей самостоятельно. Новичок выглядит слишком суровым и неопытным, однако прекрасно затягивает бабочку. - Вот. - Как тебя зовут? - Сехун… - Не бойся Сехун, все не так страшно… Первым всегда заказывают Лухана, как обычно на целый вечер. Взрослый мужчина влюбленно смотрит на кроткого мальчика в школьной форме и нервно перебирает пальцами, боясь произнести свою просьбу. Хост приготавливает напиток, передает клиенту и заводит непринужденную беседу. Кажется, сегодня посетитель не станет требовать многого. Спустя час, мужчина смущенно краснеет, чем поражает Лу, и просит, в вежливой, форме сесть к нему на колени. Понимая, что так он заработает больше, хост соглашается и меняет местоположение, оказываясь почти на руках у посетителя. Так проходит остаток вечера. Вокруг все пьют, веселятся и шумят, сигаретный дым застилает глаза и отдается в них легким жжением. Лулу трет глаза кулачком и маскирует зевок под умелую миловидную улыбку, кивая на вопрос клиента. Внезапно из-за соседней занавески с грохотом вываливается новенький, утягивая на себя скатерть. На него высыпаются кубики льда, закатываясь под ворот рубашки, а на груди расплывается янтарное пятно , и ткань становится практически прозрачной. Сехун хватается за ушибленный локоть и растерянно смотрит на Лухана. За ним появляется рассерженный посетитель, сгребает юношу в охапку, с силой дергая за шкирку, и волочит за собой, не обращая внимания на то, что парень скребет ногами по полу, держится за шею и как рыба хватает ртом воздух. - Прекратите это немедленно! – Лухан поднимается, вежливо кланяясь своему клиенту, и легким движением высвобождает шею новичка из захвата, - Что вы себе позволяете? Хостов трогать запрещено. Мужчина злобно ворчит, но разворачивается и уходит прочь, в сторону бара и танцоров. Он растворяется в толпе, оставляя стойкий запах одеколона. Музыка гремит с новой силой, а Лу оттаскивает новенького хоста в подсобку. - Что ты такого натворил? – старший роется в шкафчике, где висят рубашки на замену, на всякий случай. - Он…Он хотел, чтобы я ему отсосал. Лухан замирает , сжимая вещь в руке, и передает ее. - Возьми, переоденься. Наша смена еще не кончилась. - Тебе попадет из-за меня? – Сехун перехватывает Лу за запястья и сдавливает, словно требует поддержки. Правда хост мягко убирает его ладони, поправляет свою форму и отворачивается. - Нет, мне не попадет, Сехун. - А ты…? Как твое имя? - Лухан. Тихий шорох за спиной, пара движений и новичок одет в черную сорочку в тонкую полоску. - Я буду стараться, - младший обнимает Лу со спины, - Спасибо, что заступился. И они расходятся. Старший возобновляет работу, а новичок становится жертвой девушки, что больше часа упрашивала своего папика оплатить живую игрушку. После множества вежливых поклонов, миллионов лживых улыбок и сладких, неправдивых речей, обещаний, которым так и не суждено сбыться, Лу уходит в раздевалку , на ходу убирая бабочку-удавку. У выхода торчат другие хосты, размахивают своими чаевыми и громко шутят. Лухан быстро переодевается, прячась в повседневную простую одежду, забирает рюкзак и, махнув не глядя коллегам, покидает клуб. Глаза слипаются от усталости, и в мозгу горит неоновая вывеска «Душ», ноги сами несут в сторону дома, наплевав на осторожность и осмотрительность. Хост вздрагивает, когда его резко и неожиданно прижимают к кирпичной стенке. Недовольный клиент, взбешенный отказом, а затем не очень приятным высказывание хрупкого мальчишки в школьной форме, с размаху бьет Лу по скуле, разрывая нежную кожу кольцами на толстых пальцах. Парень успевает только хрипло вскрикнуть. Его до сего момента никогда не преследовали и не били, он умело разбирался со слишком настырными посетителями, которые желали большего. Защищаться и то проходилось лишь раз, но это сложно было посчитать дракой, так пара пощечин. Мужчина заносит кулак для повторного удара, расплываясь в хищной улыбке, уже придумывая продолжения развлечения на заднем сиденье, но его сносит кто-то другой. Сбивает с ног, валит на землю и со всей силы лупит подручными материалами. В ход идет старый деревянный ящик из-под фруктов, остатки старой лестницы и многое другое, до чего успевает дотянуться парень. Хаотичные удары не прекращаются, пока Лу не оттаскивает своего спасителя за воротник, ведь на лице клиента уже нет живого места. - Пойдем, пожалуйста, пойдем отсюда, - Лухан утаскивает незнакомца за поворот, берет за руку, и они сбегают. Бегут долго в темноту, не оглядываются, не разговаривают, не смотрят друг на друга. Возле заброшенного здания, одного из тысяч в городе, Лулу останавливается, тяжело дыша, и приваливается к забору, стараясь успокоиться. - Тебе нельзя завтра на работу с таким фингалом, - старший поднимает голову, встречаясь глазами с суровым Сехуном в свободной куртке с капюшоном, почти скрывающим его лицо. - Ты… - Я… - Ты другой. Вне клуба ты другой, - хост поднимается, осторожно прикасаясь к ранению на щеке, которое только сейчас напоминает о себе тягучей растущей болью. - Как и ты. Снаружи ты беспомощен и беззащитен, а я наоборот, боюсь всего, что внутри, - Сехун достает носовой платок и протягивает новому знакомому, - Я тебя ждал, хотел поблагодарить… - А получилось – спас. - Я хотел попросить, - новичок мнется в стороне, боясь приблизиться, - ты можешь научить меня всему? Я устроился работать, но… - Ничего не умеешь… - Именно, ничего. Так как? Поможешь? - Почему бы и нет. Если бы не твое вмешательство, то быть мне изнасилованным, - Лухан протягивает руку, которую второй пожимает в закрепление сделки. Они бредут по дороге с плохим освещением, где фонари гаснут через один. Местность пустынная, почти окраина с редкими частными домиками в плачевном состоянии. Когда Лу хочет свернуть к своему дому, где в паре окон уже горит свет, несмотря на раннее утро, Сехун смотрит на него весьма печально, чем затрагивает незримые струны. Младший машет ему, порываясь развернуться, но Лухан останавливает парня, дергая за рукав. - Тебе ведь негде жить, - он не уверен в своем заявлении, однако говорит прямо, без запинок и лишних слов. Сехун медленно кивает, обхватывает себя руками и молчит, закусывая губу. -Знаешь, давай заключим другой договор: я научу всему, что должен уметь хост, ты будешь нас защищать. Мне кажется, вдвоем будет не так сложно. Тем более, мы можем разделить плату за квартиру. По-моему, неплохой вариант. Как думаешь? – Лухан криво улыбается, держась за синяк. -Правда? – новенький недоверчиво дергается. - Конечно, будем держаться друг друга – выплывем. Старший проводит Сехуна к себе, показывает скромное обустроенное жилище, задергивая шторы. Ему хочется выспаться, а солнечный свет будет только мешать. Оба поочередно зевают, усталость от ночной смены дает о себе знать, заполняя собой сознание и вытесняя адекватные мысли. Лулу проваливается в сон, совершенно не заботясь о малознакомом парне, просто сердце нашептывает ему успокаивающие слова, чтобы он доверился ему. И оно не обманывает, проснувшись, хост находит парня на кухне, занятого готовкой. По-тихому он проверяет все свои заначки, и беспокойство рассеивается полностью. Через две недели Сехун овладевает мастерством хоста, получает больше клиентов и приносит в дом приличные деньги. Еще спустя некоторое время, они убирают вторую кровать, договариваясь спать вместе, потому что подступают неумолимые холода. И через тридцать дней после знакомства случается их первый поцелуй, после которого Лухан отчетливо понимает, что одиночества больше не выдержит и сильно привязывается к стойкому Сехуну, охраняющего его вне стен клуба. Их странные отношения соединяют их крепче кровного родства. #End FLASHBACK# Лухан переворачивается, попадая носом ровно в изгиб шеи своего соседа, шумно вздыхает и просыпается, отказываясь открывать оленьи глазки. Рядом шумит телевизор, выдавая обрывки разговоров из токшоу , сериалов и новостей. Ноль информации, зато отличный фон, не привлекающий особого внимания. Старший обвивает узкую, а-ля девичью, талию Сехуна, сцепляя пальцы в крепкий замок. Лежать приятно и удобно, никуда не нужно торопиться, приводить себя в товарный вид тоже. Губы находят ключицу и замирают возле нее, словно замедляя течение времени. - Если ты не прекратишь приставать, притворяясь спящим, я не сдержусь… - Сехун повторяет поцелуй в висок. - А я говорил, что совсем не против… - бормочет Лулу, забираясь пальчиками под одежду друга. Кожа, нагретая тесным контактом, водой и одеялами, кажется невероятно мягкой. Оленьи глаза широко распахиваются и тут же прикрываются, когда макнэ начинает ласкать Лу через домашние штаны. Легкие поглаживания переходят в плавные, а затем резкие движения по всей длине. Тело поддается само, реагирует на малейшие прикосновения и хочет продолжения. Младший сам требовательно целует соседа, проникая язычком к нему в рот. Вроде бы все происходит быстро, неосознанно, но парень ведется у инстинктов, чьи сигналы звенят в его мозгу. Лухан накрывает ладонь друга своей, выстраивая нужный ритм, отдаваясь в том крепком поцелуе и тихо урча от удовольствия. Вскоре горячая рука смыкается в кольцо прямо на его члене, четко двигается, возбуждая до предела. Лу стонет в губы друга, кусая до боли и теряя остатки контроля от накрывающего его оргазма. - Сехунн-и, ты не хочешь меня? – удивленно спрашивает Лухан, помогаю соседу вытереть руку от своей спермы. - Мой Лулу, конечно хочу, - младший улыбается, - Но не сегодня. Пусть у тебя все заживет сначала.