Euphoria

Здрасте, я тут отсыпался после сессии! Сдал с одной четверкой! АХУЕТЬ! Короче, кот, ты ублюдок. Нет тебе оправдания. Сухо передергивает от нахлынувшего потока прохладного воздуха, резко попавшего по пояснице и каким-то неведомым образом забравшегося под рубашку. Мало того, что по спине катятся капли ледяного пота, так в сумме со сквозняком ничего путного не выйдет. Парень представляет какой скандал ему устроят по возвращении домой, жмурится, прогоняя прочь дурные мысли и медленно, протяжно выдыхает в противоположную сторону от кипы бумаг. Пальцы неуверенно скользят по напечатанным строчкам, мозг сверяет даты, сравнивает числа, суммы, но ответ один и тот же. Квартира Чжан Исина медленно, но верно перестает быть его собственностью, несмотря на старания обоих, крайний срок выплат давно прошел. Словом, настает время выселения. Джунмён тщетно выпрашивает чуть больше времени, ведь его возлюбленному уже дали работу с приличной зарплатой, и не пройдет и пары месяцев, как все затраты будут покрыты. Но ему отвечают безапелляционным – нет. Управляющий долго не может моргнуть и пропустить через себя ужасающий момент, который он старательно оттягивал и верил, что ему удается держать все в тайне. Ему предстоит сообщить своему парню, преподнести весьма печальную новость в радостном свете, только это почти нереально. Девушки в кабинете начальника переглядываются, что-то показывая друг другу и замолкают, когда в комнату входит главный. Им хочется проявить заботу по отношению к красноволосому парню, но стесняются выделывать такое в присутствии шефа, все равно незаметно подкладывают в сумку Сухо домашнее печенье. Решение дается с трудом, Джунмён собирается с духом, подписывая очередную бумажку, которую ему подпихивает начальник с недовольным лицом. Мужчине совсем не нравится то, к чему ведет его работник, весьма умный и сообразительный. На бумаге расплывается чернильная роспись, стереть ее уже невозможно и отменить сделанное тоже. И с чего вдруг паренек выдумывает, что этот ход лучший, остается загадкой. Сухо проверяет все пункты, скованно кивает, показывая готовность и смирение, прощается с девушками, так ласково поглядывающими на него со всех сторон, и уходит. Впереди встреча с его второй половинкой, придется сообщить две новости, одна весьма грустная и вряд ли придется по душе Исину. У него на работе случается прорыв, все танцоры восхищены подготовкой нового преподавателя и посещаемость утраивается, когда все выяснили, что Чжан Исин ведет почти все занятия. Парень тоже светится от счастья, что ему дали возможность заниматься любимым делом. И Джунмён совсем, совсем не горит желанием портить все своему любимому. Он перебегает улицу на зеленый сигнал светофора, едва успевая увернуться от пожилой женщины с тележкой, извиняется и перемещается дальше, вниз по улице. Ему везде видятся милые парочки, держащиеся за руки, целующиеся направо и налево, игриво кормящие партнеров с ложечки. И вроде бы это не выглядит чем-то навязанным, однако парень смущенно отворачивается, стараясь перестать думать о предстоящем разговоре. И когда внезапно начинает вибрировать мобильный, издавая музыкальные трели, Джунмён вздрагивает, нехотя нажимая на зеленую кнопку. - Ты вообще собирался мне об этом сказать?! – яростно кричат в трубку, - Ты хоть представляешь, каково это?! - Син, все не так, как кажется…Я могу объяснить! – оправдывается управляющий, ускоряя шаг. Ему хочется поскорее оказаться дома, чтобы все нормально разложить по полочкам. - Нет, Джунмён, я ничего слышать не желаю! Ты даже не удосужился мне сказать о большом долге! О том, что меня лишают квартиры! – по голосу понятно, насколько разозлен парень, - Я вырывал свои вещи из лап странных мужиков, меня чуть не повязали, рассказывая про выселение! Джунмён скидывает звонок, плавно переходя на бег. Если работники появляются так рано, значит, у него остается мало времени, чтобы успокоить Исина и, главное, успеть все разъяснить. На резком повороте он поскальзывается, падает, проезжаясь локтем по асфальту, поднимается, наплевав на царапины и бежит дальше, мечтая успеть до появления опрометчивых решений у Лэя. Постепенно появляются первые капли пота, непрошенный жар тела, вызванный ускоренной работой сердца. Мышцы напрягаются, в икры отдаются отголоски физической боли, почти судороги, но Сухо заставляет себя концентрироваться на дороге и встречных прохожих. Люди даже не стремятся отойти в сторону при виде стремительно бегущего парня, наоборот, будто сговорившись, толпятся на пути, сталкиваясь с ним плечами и сумками. Во дворе дома стоят два грузовика, которые должны отвезти вещи выселенного человека на склад. Пара грузчиков курят возле одного из автомобилей, рассказывая друг другу пошлые анекдоты или истории из жизни. Они затыкают за пояса плотные перчатки, доставая по новой сигарете и мельком замечая прошмыгнувшего мимо них паренька с бардовыми волосами. При входе в подъезд Джунмён болезненно прикладывается плечом о косяк и незаметно для себя рвет футболку на том же месте. Внутри все переворачивается, когда он видит сидящего на ступеньках Исина, опустившего голову на колени. Осторожно приблизившись, Сухо присаживается рядом, переводя дыхание и соображая, с чего начать разговор. Внезапно Исин распрямляется и резко выкидывает правый кулак, попадая соседу в скулу. - Как ты мог?! Как ты мог мне такое не сказать?! – танцор заводит руку для второго удара. После получения работы хореографа он светится, излучает счастье и уверенность, занимается любимым делом, совершенствуясь с каждым новым учеником, сочиняет необычные танцы, зарабатывая бонусы от компании. Начальство хвалит его, просит брать больше групп от новичков до профессионалов, чтобы добавить в выступления изюминку. Девушки млеют от ямочки на щеке, которая появляется вместе с улыбкой на лице танцора, умиляются поведению и мягкому голосу, ведь даже отчитывая за ошибки, он не ругает, он волшебно воспитывает. Парни в основном завидуют мастерству, подражают, но все же принимают его наставления. Джунмён застывает на ступенях, зажмуривается, ожидая второго сильного удара. - Знаешь, как унизительно доказывать грузчикам, что они ошиблись, когда на самом деле они правы, а это я идиот!! Джунмён, ты управляющий! Почему ты посчитал возможным мне не рассказать правду?! Это чтобы я тебе слепо доверял, а потом еще и полностью зависел?! Чтобы считал спасителем?! - Лэй хватает парня за грудки, - Я думал, что все в порядке! Что у меня появился друг, даже любимый человек, но нет! Везде подставы! Везде предатели! И ты, Ким Джунмён, самый мерзкий предатель из всех! - Син, все не так… - запинаясь, произносит Сухо, - Я всего лишь хотел как лучше… - Лишить меня жилья – это лучше?! - Нет… конечно, нет… - Тогда, прекрати пороть чушь, не смей пудрить мне мозги! С меня вообще хватит… Не хочу тебя больше видеть, - подытоживает Исин, поднимает с пола сумку и уходит, видимо, проводить занятия. Дверь хлопает, а Джунмён выходит из транса. Сверху спускается еще один мужчина, по виду тоже грузчик, как и те двое во дворе, смотрит на управляющего с синяком на скуле. - Сухо? - Да, это я, - покорно отзывается парень. - Нам позвонили, сказали об изменениях в плане, в общем, будь добр, ключи… - Конечно, - парнишка протягивает связку ключей от подсобки, где его вещей-то немного, все умещается в спортивную сумку, которую он одевает через плечо, оставляя мужчин хозяйничать в своем бывшем жилище. Они выносят старые вещи, не намереваясь отправлять их на склад, скорее сразу на свалку, оставляя после себя голые стены. Джунмён исчезает очень тихо, сразу погружаясь в поиски новой работы, желательно поблизости от студии Исина, дабы знать, что с ним все в порядке, и возможно, успеть принести свои извинения, восстановить баланс. Ведь парень не рассказывает танцору о договоре с начальником, о замене и по сути увольнении. О том, что квартиру юного хореографа не тронут, вместо этого Джунмён теряет должность заработок и переводит на себя денежный долг. Все это случается лишь по договоренности, потому, что начальник видит беспокойство в глазах подчиненного и уступает, нехотя, но сдается и уступает. В баре напротив танцевальной студии парень с волосами цвета спелой вишни получает место официанта в ночную смену. Бармен, по совместительству и менеджер, не решается задавать вопросы о прошлом месте работы, лишь быстро рассказывает про основные обязанности, проводит экскурсию по заведению и спрашивает, когда новичок сможет приступить. На что Сухо усмехается, слишком грустно и печально, маскирует это зевком и соглашается отработать сразу. Впереди длинная ночь, наполненная странными одинокими посетителями со странными вкусами, собственными мыслями об одиночестве и вечности вперемешку с вязким прозрачным воздухом ночи. Несмотря на обилие сигаретного дыма , громких голосов и дурманящего запаха алкоголя, исходящего от любого бокала, Сухо сосредоточенно разносит заказы, выдавливая из себя подобие улыбки, а в каждый свой пятиминутный перерыв набирает номер Исина: « Син-син, с твоей квартирой все в порядке, не бойся возвращаться. Она так и осталась твоей крепостью.» Проходит около месяца с той неожиданной ссоры, Исин полностью погружается в танцы, игнорируя мобильный телефон, интернет и прочее, что хоть как-то связывает его с окружающим миром. Нажимает на кнопки он только у банкомата, снимая наличные для мелких нужд. Даже вещи для тренировок Лэй берет в студии, напрочь отказываясь возвращаться в дом, где он может встретиться с Сухо. Растянутые спортивки и футболки с майками становятся роднее, чем привычный гардероб, главное, чтобы не стесняли движений. Только после двух недель молчания и замкнутости, Исину становится невыносимо одиноко. С одной стороны он не считает нужным самому набирать номер телефона того поганца с красной башкой, что врал ему так долго, но в то же время Джунмён был тем, кто вытащил его с самого дна и держал на плаву. Забываясь в новом танце, поражая невиданной пластичность своих учеников, Лэй печально думает, что хотел бы услышать мнение Сухо о данной связке. Поговорить за чашкой йогурта, к которому пристрастился, пообсуждать планы на будущее и вместе посмеяться. Однако злость и обида не отпускают так просто. В глубине души танцор надеется на спонтанное стечение обстоятельств, внезапную встречу, когда Джунмён точно будет просить прощения, а он – Исин - поломается для приличия, сделает вид сильно обиженного, а потом простит. Не сразу, но обязательно. Он ходит после тренировок в бар, на пару часов перед сном, выпить безалкогольных коктейлей, создать впечатление бурной личной жизни, которой к сожалению не наблюдалось. За стойкой всегда один и тот же бармен, милый парень, разряжающий атмосферу веселыми историями, ловко перебрасывающий бутылки через плечо и умеющий сделать не спиртное пьянящим. Исин сам себе поражается, сохраняет диету, чтобы лишний раз не тревожить свой желудок, прямо как говорил Джунмён, будь он неладен. Работа все так же завлекает и радует, наверное, единственная отдушина после всего произошедшего. Нравится ему растворяться в музыке, пока существует возможность не слышать собственных пугающих мыслей. Неужели Сухо бросает его? Неужели намеренно подставляет? Вечером Исин отправляет группу учеников, подающих надежды, на отдых, прощается у порога студии, машет рукой, переходя узкую улочку на другую сторону, и медленно плетется к входу в бар. Народ рассасывается, освобождая уютные столики, но танцор усаживается за стойку, делая приветственный жест старому знакомому бармену. Тот мгновенно ставит на столешницу высокий бокал с новоизобретенным коктейлем, предлагая опробовать творение, и отвлекается на грохот в подсобке, глухой удар и стон. Парень подскакивает на месте, извиняется и быстрым шагом направляется в комнатку для работников. На свет появляется молодой юноша с бордовыми волосами, весь в пыли, с красными раздраженными глазами, потирающий затылок. - Сколько раз я тебе говорил не таскать больше двух коробок за раз? - негодует бармен, отряхивая официанта тряпкой. Со стороны походит на легкую форму избиения. - Простите, я хотел закончить пораньше и поспать… - оправдывается парень. Лэй прислушивается, припоминая, что голос этот уже где-то слышал. - Посмотри на меня… - уже без злости спрашивает менеджер, - Болеешь что ли? - Немного, - откашливается официант, - Слегка простудился… - Слегка? Да ты же горишь… Сухо, иди домой, возьми больничный, отлежись… Исин не выдерживает и оборачивается, проклиная себя за поспешность, за искреннее желание увидеть его, хотя должен злиться, рвать и метать. Позади него менеджер, он же бармен, придерживает за локоть Джунмёна, исхудавшего, с потупленным взглядом, с лицом зеленоватого оттенка и поразительным контрастирующим румянцем, вовсе нездоровым. Парень вытирает руки о пыльный фартук, скорее просто делает это на автомате, почти не соображая. - Джунмён? - Лэй не понимает, то ли верить своему счастью, что они встретились, то ли как следует отлупить друга за неумение следить за собой, - Все в порядке, я его заберу…Я его друг… Бармен кивает, подталкивая подчиненного к посетителю. Красноволосый слепо шагает к Исину, попадая в объятия, зарывается носом с шарф и опускает руки. Танцор первые секунды находится в замешательстве, ожидая бурной реакции, криков, воплей радости, фейерверков, цветных огней, признаний, а получает больного бывшего соседа, существующего в данный момент в прострации, абстрагируясь от боли, жара и неудобств реального мира. Он обхватывает друга за талию, разворачивая к выходу, спрашивает про куртку, но уже бармен отрицательно качает головой. Понятно, вот как бывший управляющий простужается, куртку не носит. Исин укутывает туго соображающего парня своим шарфом, берет под локоть и, попрощавшись с барменом, удаляется. Идти с ослабевшим Джунмёном сложно, он тормозит, ноги заплетаются, иногда кажется, что он вновь здраво мыслит, отчего он попросту встает на месте, озираясь и задавая немой вопрос «Где я?». Лэю приходится даже поспорить с ним и поругаться шепотом, уговаривая следовать за ним в тепло, где он сможет поспать, восстановиться, отдохнуть и поправить здоровье. Однако затуманенный болезнью мозг Сухо оказывается упертой сволочью, считающей, что лучше упираться, отказываться, вырываться и сопротивляться неконтролируемыми конечностями. Танцор силой впихивает Джунмёна в помещение, оборудованное в студии для таких трудоголиков как он, с кроватью, небольшим вместительным шкафом, несколькими стульями, столом и отдельной ванной в соседней смежной комнатке. Тут он поселяется сразу после ссоры, демонстрируя полную независимость, потому недовольно роется по полкам, выискивая замену для Джунмёна. Последний плетется в ванную, включает горячую и умывает лицо, избавляясь от пыли, скидывает вязаный шарф на пол, не заботясь о вещи. Наклоняется ниже, опускает голову под сильные струи, но его выдергивают оттуда, лишая блаженства, начиная вытирать бардовые волосы. - Рехнулся? Ты же простужен! - бурчит Лэй, обворачивая Джунмёна полотенцем. - Я хочу домой, - несвязно произносит второй. - Так почему же ты там и не остался? - У меня его больше нет… - Джунмён, ты совсем не узнаешь меня? – с хрупкого официанта стаскивают белую, испачканную пылью, рубашку, а затем Исин тянется с молнии на брюках и застывает, слыша жалобный всхлип, - Я только переодену тебя. Парень позволяет спустить с него штаны, а Лэй удрученно вздыхает – его ранее-сосед-дробь-любовник , теперь очень худенький, не тощий, не осунувшийся, а именно худенький. - Я знаю, кто ты, - все также тихо отвечает Джунмён, опираясь на плечо танцора, попадает ногами в штанины, - Просто, если я сразу признаюсь, ты опять меня оставишь, не выслушав. - Тебе есть что сказать? - Конечно… - Приступай, - обреченно проговаривает Лэй, готовясь в слезливым признаниям и клятвам верности. - Сииин, - танцор незаметно улыбается, подворачивая слишком длинные штаны, а потом чувствует палец, утыкающийся в щеку, - Я скучал. - Я тоже. - Неправда, - Джунмён по-детски надувает губы, - Иначе ты бы ответил хоть на одно сообщение. Я тебе писал и звонил… А потом кончились деньги… - Подними руки, - на Сухо надевают чистую футболку, - Я злился потому, что ты мне врал. Ненавижу врунов. - Я почти все исправил, мне времени не хватило, - официант перебирает пальцами подол футболки, опустив взгляд в пол, - Ты можешь продолжать жить у себя… - Подожди, я точно помню , как мужики вытаскивали мои вещи… - Ну, их не предупредили о смене плана и они тупо поперлись к тебе, а на самом деле выселили меня, - Джунмён без стеснения виснет на предмете своего обожания, почти забираясь на руки, ибо стоять босым на кафельной плитке становится неприятно, - Извини, я не успел, я хотел, чтобы твое осталось у тебя. - Подожди, - Исин помогает парню дойти до постели, - Нормально расскажи, что именно ты предпринял. - А ты обещаешь не злиться? И простить меня? – слабо просит официант, - Я ведь ни в коем случае не думал предавать тебя, я не хотел тревожить тебя, ведь почти все получилось… Юноша послушно укладывается на кровать, подтягивает к горлу одеяло, надеясь, при опасности или явной агрессии со стороны танцора, применить его в качестве щита. Постепенно согреваясь, он зевает, обдумывая свою речь. - Я договорился и твой долг переписали на меня, я думал, что отработаю несколько месяцев бесплатно и все, но вышло по-другому… И меня попросили освободить помещение, а еще пришлось уволиться… Зато в твоей квартире никто ничего не тронул, я проверил перед уходом… - Ты - идиот, - отзывается Исин, поправляя края покрывала и одновременно проводя ладонью где-то возле джунменовского тела, думая, что сейчас прикосновения излишни. В мыслях он уже тысячу раз прижимает Сухо к себе, зарывается пальцами в густые бардовые волосы, целует бледные губы, но в реальности считает это неуместным и частично неприемлемым. И когда Джунмён отворачивается к стене, превращаясь в клубок, вполне вероятно обижаясь на сказанное, он ложится рядом, быстро скинув пуховик на пол. - Почему ты просто не рассказал все сразу? - Не знаю…Неверное не хотел, чтобы ты опять стал одиночкой… Прости, что все испортил… Несмотря на то, что ослабевший управляющий каким-то волшебным образом противостоит попыткам Исина перевернуть его лицом к себе, танцору удается расположиться с ним глаза в глаза, которые Сухо держит плотно закрытыми. И приоткрывает только после нежного поглаживания щеки и подбородка. Недоверчиво щурится, вглядываясь в усталое лицо парня напротив, фокусируясь исключительно на губах. - Никогда. Больше. Так. Не. Делай, - в ответ на высказывание Джунмён кивает, - Ты понял? Ничего не смей решать без совместного обсуждения… А то в следующий раз не жилье потеряешь, а жизнь…Дурак. Сухо вымученно улыбается, придвигается ближе, чтобы почувствовать родное тепло. Знобит его только от переработки, а не от болезни, элементарная простуда является дополнительным бонусом во всей этой гонке за правдой. Слава богу, намечается финишная прямая со знаменами в клеточку и лентой в самом конце, откуда приветливо машет Исин. Он почти проваливается в сон, возвращаясь в настоящее от неожиданного поцелуя. Лэй сам себя удивляет, беря всю инициативу в свои руки, прижимая Сухо еще сильнее, чем раньше, запуская прохладные ладони под тонкую ткань спальных брюк и сжимая ягодицы старшего и вынуждая того податься бедрами вперед. И кожа оказывается невероятно гладкой, особенно там, шелковой или бархатной, не определить, но Исин лишь углубляет поцелуй. Джунмён поддается, ведя пальцами по контуру скул танцора, оставаясь с закрытыми глазами, отдается тактильным ощущениям. Прикусывает нижнюю губу Исина, оттягивая, дразня и заманивая, а тот , не долго думая, укладывается на него сверху, придавливая свои весом к матрасу. Оба возбуждаются незаметно для них, выдает их момент соприкосновения. Лэй нетерпеливо двигает тазом, надавливая на чувствительный участок тела у Джунмёна, и оба в мгновение стонут в новом поцелуе, который слабо скрадывает шум. Хореограф скользит раскрытой ладонью к паху Сухо, накрывает напряженный орган и проводит по нему, истинно радуясь едва заметному стону Джунмёна. Вскоре их накрывает с головой, они, словно двое дорвавшихся до развлечений подростков, познавших вкус запретного плода, трутся друг об друга членами сквозь ткань одежды. Затем это приедается, и Исин спускает свои джинсы с трусами, Сухо вторит ему, и они вновь соединяются, уже соприкасаясь розовыми головками. - Чееерт, Сииин, - пошло растягивает слова Джунмён, когда танцор резко водит по обоим членам рукой, доводя до разрядки. Он напоследок тонет в благодарном поцелуе Лэя, расслабленно откидываясь на подушку, кое-как стирает белесые капли семени с живота своей же футболкой и забывается сном. Исин минут пять пялится ( именно так, не моргая) на заснувшего парня, поправляет их одежду, отыскивает скинутое одеяло и, укрыв им себя и Сухо, обещает завтра показать ему ту злосчастную связку, будь она неладна.