Supersailor

В этом году зима еще в середине декабря резко вступила в свои права, начало января тоже пророчили на редкость морозным, да и февраль весьма лютым. В прошлые свои годы жизни в Кельне Майке как-то обходилась куртками, на самый крайний случай у нее было черное стеганое пальто, довольно теплое, и белый вязаный жилет с капюшоном, но этой зимой их оказалось недостаточно. Поэтому к идее Джимми подарить ей на Рождество новое пальто она отнеслась вполне благосклонно, убедив себя, что это не пустая трата денег, и дорогое пальто не роскошь, а крайняя необходимость. Однако пальто, это такой подарок, который в одиночку не купишь, поэтому в «Пассаж» они отправились вдвоем. Майке теперь бывала здесь далеко не так часто, как раньше, и невольно отмечала некоторые изменения, произошедшие здесь с ее последнего посещения. Так ее любимого отдела по оформлению подарков уже не было, на его месте располагался теперь новый парфюмерный салон. На втором этаже, куда они поднялись, сразу у эскалатора тоже появился новый бутик, в его витринах сияли шесть или семь роскошных свадебных платьев, представляющих собой облака дорогого гипюра, тюля, кружев и пайеток. Майке чуть замедлила шаги, разглядывая их, и решила, что сама бы ужасно глупо выглядела в таком. Было там одно вполне милое платье А-образного силуэта, но со слишком открытыми плечами, и Майке подумала, что такое на ней удержится, только если прикрепить его скотчем. - Тебе кремовый не к лицу, - заметил Джимми, проследив за ее взглядом. – А здесь, кажется, все такие. - Мне все равно придется рано или поздно сюда зайти, - напомнила она. – Пора бы уже думать о платье для подружки невесты. - Пусть об этом Кира думает, - отмахнулся Джимми. – Это же их с Анджело свадьба… - …которую они отметят не раньше, чем через год, если ей придется самой думать, как бы так одинаково одеть меня и Майте, чтобы никто из нас не выглядел глупо. - Во-первых, одеть Майте глупее, чем она выглядит в любом платье, им не удастся… А во-вторых, они и так раньше чем через год не соберутся ее отметить! Так что тебе сюда еще не скоро. И Джимми решительно потянул ее за руку, вынуждая пройти мимо свадебной витрины. - А какое платье было у Моны? – спросила Майке, чтобы немножко его подразнить. – У вас же была свадьба? - Была… Но скромно, знаешь. - Но ведь свадебное платье у нее все-таки было? - Ммм... Вроде, да. - Ну Джимми! - Было-было, - вздохнул Джимми. - Но она его в таком салоне не покупала. Где мы тогда жили, там таких и не было. И не шила на заказ, мне кажется. Может, взяла на прокат? Это было бы самое разумное с ее стороны. Серьезно, зачем тратить деньги на платье, которое одеваешь всего раз в жизни? Я вот этого совершенно не понимаю. Майке только головой покачала. - На ней было что-то такое легкое, - Джимми старательно нахмурился, припоминая. – Но юбка была пышная, хоть и не очень, и не длинная, туфли видны были, из такой, знаешь, такни, из которой балеринские юбочки шьют. Довольно белая. А верх был как бы из кружева и без рукавов. То есть не совсем голые плечи, а вот так, - он показал, - было по чуть-чуть, как у летних платьев. - Очень исчерпывающе, - вздохнула Майке. - Слушай, я не отрицаю, что меня гораздо больше интересовало то, что ПОД платьем, но не настолько, чтобы всю церемонию ее бюст разглядывать… тогда бы я, может, и запомнил, из чего там сшито! - А еще говорят, свадьба это - тот день, который запоминается на всю жизнь, - пробормотала Майке. – Каждая деталь. - Туфли я лучше запомнил, - сказал Джимми уже уверенней. - Потому что туфли я сам ей покупал, и они были жутко дорогие. Белые и сзади над каблуком такие бантики с камешками. Она их потом отрезала и это стали просто белые туфли. Она потому и выбирала такие, если бы бантики были впереди, отрезать было бы некрасиво. Вот, достаточно тебе деталей? - Вполне, спасибо. - Вообще все это ерунда, все эти платья, - добавил Джимми. - Что красивого в том, чтобы наматывать на себя километр ткани, особенно если ноги не стоит прятать? Нормальная девушка должна выходить замуж в чем-то таком вроде греческого хитона, с разрезом, чтобы ногу было видно. Или в мини-юбке. - Угу. Или в купальнике. - Тоже бы неплохо. - Нет уж, - сказала Майке решительно. – Если я когда-нибудь буду выходить замуж, то в кроваво-красном платье. И высоких черных сапогах. - Очень своеобразно, - согласился Джимми. – Но вуаль-то у тебя, я надеюсь, будет белая? Этот разговор, разумеется, был абсолютно несерьезным и не имел никакого отношения к планированию реальной церемонии. Этим уже полтора года занимались Анджело и Кира, а Майке с Джимми больше к этой теме не возвращались. Эти полтора года, после того как Джимми вернулся из Испании, они вообще избегали любых серьезных, скользких или неприятных тем. И о том доверительном разговоре, который случился накануне его отъезда, тоже как будто не вспоминали. И время летело по-прежнему беззаботно, как в первые дни их романа. Майке научилась уступать мелочах и быть терпеливой, Джимми был предупредительным и милым, и удивительно легко было жить, не задумываясь о том, что будет завтра, проживая каждый день, как последний. Как будто обо всем тяжелом, сложном и печальном они уже переговорили, и теперь можно было просто наслаждаться жизнью. И даже те вещи, которые раньше смущали их или отпугивали, теперь не вызывали ни малейшего напряжения. Как, например, вот этот разговор о свадебных платьях, который их ровно ни к чему не обязывал. В глубине души Майке начинала подозревать, что готова обойтись вообще без свадьбы и узаконенных отношений, лишь бы Джимми не напрягался каждый раз, как раньше, стоило кому-то хотя бы вскользь упомянуть в его присутствии о браке. Да и что мог дать им брак такого, чего у них не было сейчас? Именно такого, что она могла получить только с Джимми? Она уже сказала ему однажды, что никогда его не оставит. И никакие обряды, никакие формальности не могли значить больше. Все остальное было несущественно. Правда, в этих отношениях не было ни малейшей стабильности, даже напротив, теперь и вовсе у них как будто не стало никаких обязательств. Казалось, не будет ничего странно или неожиданного в том, если один из них просто не вернется однажды вечером домой, и они продолжат дальнейшую жизнь независимо друг от друга. Джимми периодически пропадал на гастролях и прочих официальных и семейных мероприятиях, Майке иногда сопровождала его, иногда – нет. Он часто звал ее с собой, но никогда не настаивал. И она не была уверена до конца, как это следует понимать. Все равно ли ему, рядом она или нет, или он просто пытается не требовать от нее большего, чем она в состоянии предложить? В последнее время ей уже почти хотелось, чтобы он чего-нибудь от нее потребовал. Или хотя бы очень сильно захотел. Хотелось сделать что-нибудь исключительно для него. А не потому, что ее это устраивало или было нужно. Поэтому она охотно ухватилась за идею с пальто. *** Обычно Майке отбирала для себя носильные вещи очень придирчиво. Но случалось и так, что какая-то из них бросалась ей в глаза сразу же, с первого взгляда. И потом можно было перемерить хоть весь магазин – ничего лучшего она уже не могла найти. Сложность состояла в том, что, как правило, приглянувшийся ей предмет туалета бывал баснословно дорогим, и она просто не могла себе его позволить. Утешала мысль о том, что у нее стопроцентный вкус, раз она умеет распознавать такие дорогие вещи без малейших усилий. И на этот раз произошло то же самое. Майке увидела это пальто в витрине отдела товаров из натуральной кожи, и сразу же в него влюбилась. Пальто было черным, кожаным, на меховой подкладке, очень элегантным. Приталенным и с высокими плечиками. Походило на доспех и на вечернее платье одновременно, и сидело на ней, как влитое. - Вот только что оно на натуральном меху… - протянул Джимми неуверенно. - Это все-таки не очень хорошо. - А то, что оно из натуральной кожи тебя не смущает? - поинтересовалась Майке. - Нет, - ответил Джимми уверено. - Кожу делают из коров, правильно? А коров все равно едят, так не выбрасывать же шкуру. Я не вегетарианец, вовсе нет. Но вот мех… Я же этих горностаев не ем, или из кого оно там? Так что это все-таки излишество. Майке подумала, что ради обладания этим пальто она, пожалуй, согласилась бы съесть горностая или даже кого-то похуже. Впрочем, продавщица тут же уверила их, что в создании этого пальто принимали участие всего лишь кролики, и Джимми повеселел. На кроликов он был согласен. Им также сообщили, что в рамках рождественской распродажи в салоне проходит специальная акция и каждый, кто покупает товар на определенную сумму, получает подарок. Цена пальто намного превосходила требуемую сумму, поэтому подарок Майке бесспорно полагался - маленькая черная сумочка, по форме напоминавшая седельную. К сумочке прилагался тоненький ремешок, но можно было носить ее и прямо на талии. Майке надела ее именно так, прикрепив специальными цепочками к поясу пальто. Сумка смотрелась на его фоне идеально, как накладной карман. - Прикрепи еще одну, с другой стороны, - посоветовал Джимми, - будет здорово. Выглядело действительно потрясающе, импровизированные карманы с цепочками добавили пальто оригинальности и шика, но Майке с сомнением покачала головой. - Мне бы лучше купить одну нормальную сумку, а эти карманчики разве что для красоты. В них только что телефон поместится. - Так давай купим нормальную, - отозвался Джимми с энтузиазмом. - Как, сейчас? Майке предполагала купить сумку в более дешевом бутике, но Джимми уже увлекся. Из предлагаемых им предметов кожгалантереи Майке одобрила две сумки, обе черные, в ансамбль к пальто, одна была чуть побольше, вроде почтальонской, ее можно было носить на плече, вторая – поменьше, с длинным ремнем, похожая на ягдташ. - Бери обе, - посоветовал Джимми. – О, точно, тогда по цене это выйдет как раз так, что нам подарят и вторую маленькую для комплекта. Нет, но ты взгляни! Он продел плечо Майке под ручку большой сумки и переместил ее ей за спину, наискосок, а у второй удлинил ремень так, что она оказалась сбоку в районе коленей. Затем подтолкнул Майке к зеркалу. - Ты просто классно с ними выглядишь. С этим пальто шикарно смотрится. - Джимми ты в своем уме? - спросила Майке, давясь смехом. - Куда мне сразу четыре сумки? Однако, оглядев себя в зеркало, Майке вынуждена была признать, что в этом ее новом образе действительно что-то было. Ее стройная фигура, затянутая в черную кожу, даже с четырьмя сумками не выглядела перегруженной. Наоборот, разнокалиберные сумки, висящие в самых неожиданных местах, придавали ее виду футуристичность и особую нетривиальную утонченность. - Ты похожа на Артемиду, - сказал Джимми, с удовольствием ее разглядывая. - Почему? - удивилась Майке. - Потому что в этом пальто ты похожа на охотницу. А это колчан, - он подергал висящую на спине сумку. - Вряд ли Артемида охотилась в таком туалете, - фыркнула Майке. – В Греции недостаточно суровый климат. - А ты там была? – возразил Джимми запальчиво. - Нет. - Вот. А я был. Наверно… - добавил он уже менее уверенно. – Мы вообще-то везде были. Но в Италии-то уж точно был, а там рядом. Знаешь, думаю, зимой там может быть довольно холодно… - Но не так же, - засмеялась Майке. – Не так, чтобы надевать пальто на меху. - Но все равно ты похожа на охотницу, - не сдавался Джимми. – Такая, знаешь? Одинокая волчица. Тебе нужны все эти сумки, чтобы быть готовой в лесу к любым случаям. И компас. Вот сюда, - Джимми деликатно потыкал ее пальцем в грудь. - Будет смотреться очень круто все вместе. - Очень круто, да уж. Как на рождественской елке. - Так тем более удачно, скоро Рождество же, - подхватил Джимми и, не вдаваясь в дальнейшие рассуждения, повернулся к продавщице. - Мы берем все. Майке выразительно повела бровями, словно говоря: раз ты босс, тебе и решать. Но упрямилась она больше для вида, пусть Джимми думает, что это очередная уступка с ее стороны. Будет повод настоять на своем в каком-то другом, более серьезном вопросе. Впрочем, все эти стратегически важные ходы и моменты в последнее время у нее в голове не задерживались. С Джимми она стала привыкать полагаться на интуицию, и та до сих пор ее не подводила. В конце концов, любовь это всегда, прежде всего, вопрос доверия. Не важно, прав Джимми или нет, не важно, будет ли то, что он предлагает, хорошо для нее, главное, он хочет и верит в то, что так будет. Пусть он часто ошибался, но пока он ошибался ради нее, Майке готова была прощать его ошибки. И помогать ему исправлять их. К тому же – не так уж и редко он оказывался прав… И в отношении пальто и сумок придраться было не к чему. Все вместе и каждая по отдельности они были прекрасны. Четыре сумки одновременно Майке, конечно, больше ни разу не надела, обходилась максимум двумя. К ее старому пальто они тоже идеально подходили, и очень оживляли его, однако Майке теперь надевала его нечасто, предпочитая новое кожаное. Оно уж слишком ей нравилась, и Майке, махнув рукой на свою обычную практичность, носила его не только в холода. А при каждом удобном случае. *** Однако сегодня, собираясь в свою непредвиденную поездку в первых числах января, Майке решила новое пальто не надевать. Хотя в старом сразу почувствовала себя как-то непривычно и неуютно. Но поделать с этим ничего было нельзя, новое было уж слишком приметным. А Майке не хотелось, чтобы Джимми или кто-то из его семьи узнал ее сразу, как она появится поблизости. Она совершенно не была уверена в том, нужно ли ей было приезжать, да, собственно, и в том, зачем она приехала вообще, она тоже уверена не была. Просто ей нужно было увидеть Джимми. Хотя бы издалека. Просто убедится, что с ним все в порядке. Уж слишком странным вышел их последний телефонный разговор. Джимми, когда уезжал на гастроли, звонил ей каждый день, или она сама ему звонила. Не обязательно у него каждый раз бывало хорошее настроение, бывал он и усталым, и раздраженным, и рассерженным, но никогда это раздражение не было направлено против нее. Если он был слишком утомлен, чтобы разговаривать или занят, он так прямо и говорил, и Майке это не смущало. А если он был чем-то расстроен, то рассказывал ей об этом. Она уже привыкла к его откровенности. Но вот вчера… От этого разговора у Майке в сердце поселилась странное беспокойство. Она не могла отделаться от ощущения, что Джимми и в самом деле был ей не рад. Или что он смертельно устал. Впрочем, нет, усталым он был совсем другим, а вчера голос у него был совершенно... опустошенным. Он, вроде бы, старался поддерживать разговор, но как-то механически, и чувствовалось, что он думает о чем-то совсем о другом. О чем-то важном. И впервые за все то время, пока они были близки, он не хотел поделиться этим важным с ней. Майке пыталась себя уверить, что это не такая уж и проблема. Он же не обязан, в самом деле, ей ничего рассказывать. Но именно в этом и была загвоздка. Не важно, что он был или не был обязан, важно, что он не захотел. В первый раз. И это испугало ее больше их прежних ссор и размолвок. Здесь могло быть только два варианта, либо то, что случилось, настолько серьезно, что он не хочет ее тревожить… Но тогда впору ей самой начать тревожиться о том, что бы это могло быть… Либо он просто не хочет доверять это ей. Может, просто устал ей доверять и делиться с ней своими переживаниями, а может, нашел кого-то еще, кто стал ему ближе. В конце концов, где, как не на гастролях знакомится с новыми людьми? Майке старалась внушить себе, что все, что происходит вполне закономерно. Они встречаются уже три года, в конце концов. Вполне пора наступить некоторому охлаждению в их чувствах, и в этом ничего странного нет. Когда-то это все равно должно было произойти, почему же не вчера? Правда, ей при мысли о том, что Джимми может начать охладевать к ней, становилась больно дышать, но она пыталась себя заставляла смотреть на это философски. Возможно, ведь, ничего и не было - обычная зимняя паранойя, но ей вдруг совершенно необходимо стало убедиться в этом. Или в обратном. Майке рассудила, что если она ошибается, и ничего не произошло, Джимми не будет против ее приезда, а если он и в самом деле… Если что-то пошло не так, то лучше узнать об этом сразу. Потому с утра она собралась и поехала в тот город, где Келли должны были давать очередной концерт. Она решила не предупреждать об этом Джимми и вообще не стремиться к встрече с ним, а просто отыскать тот клуб, где должно было проходить выступление, и дождаться их приезда. Для начала просто посмотреть на Джимми издалека, скрываясь за спинами фанатов. Она была уверена, что сразу поймет, все ли у него в порядке. Однако когда она подошла к клубу, Келли уже были там, их автобус стоял у служебного входа, и сами они стояли тут же, в окружении толпы фанатов. Возможно, подумала Майке, они намеревались приехать пораньше, чтобы как раз и избежать этого общения, но недооценили энтузиазма своих поклонников. Те, вероятно, дежурили у клуба с самого утра. Майке не могла сдержать улыбки. Если плохое настроение Джимми было вызвано недостатком внимания со стороны келлиманов, то сегодня уж он вряд ли мог на это пожаловаться. На самом деле, хотя никто и не говорил об этом вслух, но подобные предчувствия все равно носились в воздухе. Все на первый взгляд было прекрасно: новый альбом, плотный гастрольный график, выступления на фестивалях и телешоу, съемки клипов, даже новый документальный фильм, посвященный группе и вышедший на отдельном DVD. Новая музыка, новый имидж... И это все вроде бы работало, и неплохо работало… Но все-таки это все уже было не то, что раньше. И то, что для какой-то другой группы могло стать наивысшей точкой карьеры, для Келлиз стало ощутимым шагом вниз. Уже не было ни стадионов, ни массовой истерии поклонников, ни лидирующих позиций в чартах, и все про себя понимали - группа доживает последние, если не дни, то годы уж точно, и никакие маркетинговые ходы и модные фишки положения уже не изменят. За редкими исключениями, через какое проходят все группы, вопрос только в том, как это отражается на их участниках. Каждый теперь наверняка всерьез задумывался о том, что будет делать дальше... А кто-то уже и делал. Джоуи и вовсе держался в группе, скорее, по инерции, за компанию, что не помешало ему написать самую успешную песню на последнем альбоме. Патрицию же гораздо больше влекли в последнее время тихие радости семейной жизни, она недавно вторично стала матерью и готова была завязать с карьерой в любой момент. Анджело как-то обмолвился, что он и в одиночку как уличный музыкант всегда проживет и детей прокормит. Сложно сказать, что на этот счет полагала Кира, но возражать мужу она не стала. Майте, придя в себя после утраты, снова являла собой сгусток жизнерадостности и оптимизма, и было ясно, что уж она-то ни при каких обстоятельствах и нигде не пропадает. И только насчет Джимми и Пэдди ничего нельзя было с точностью сказать, Джимми хоть и говорил что-то временами насчет записи сольного альбома, но как-то неопределенно. И что он думает по этому поводу, нравится ли ему подобное положение вещей или угнетает, Майке не была уверена. Эта тема относилась как раз к таким, на которые они предпочитали не говорить. Как бы там ни было, но в этот день Джимми совсем не выглядел расстроенным или даже усталым. Стоял между Патрицией и Майте, обнимая их, улыбался, как ни в чем ни бывало, отвечал на вопросы фанатов, шутил, позировал для совместных фото и раздавал автографы. Майке наблюдала за ним со смешанным чувством облегчения и раздражения, но облегчения все же было больше. Она подумала, не стоит ли ей теперь просто развернуться и уехать обратно в Кельн, иначе она будет выглядеть нелепо. И как она объяснит свое появление здесь? Тем, что соскучилась? А почему нет, хотя бы? Она снова пригляделась к Джимми, не рискуя подойти ближе и только надеясь, что потрепанное пальто и невразумительная прическа помогут ей слиться с толпой. Что-то все-таки было не так. Не совсем так. Что-то такое, чему даже она не смогла бы найти названия, что-то коренившееся где-то в самой глубине его взгляда, что-то неуловимое, но все же достаточно очевидное для нее, чтобы снова встревожиться. Как будто в уголках губ у него поселилась непонятная тяжелая усталость, не дававшая ему улыбнуться с полной искренностью. С толпой Джимми было проще притворяться, чем в личном разговоре с ней, но что его беспечность сегодня притворная, Майке была теперь почти уверена. И решила, что приехала все же не зря. Нужно было все-таки с ним поговорить, хотя подойти сейчас было немыслимо. Джимми до сих пор не хотел афишировать их отношения, да и не говорить же с ним в присутствии всех этих людей! Придется выждать. Майке понимала, что мероприятие у автобуса может затянуться надолго, поэтому немного прогулялась по городу, зашла в кафе, а потом вернулась к клубу. Она была почти уверена, что фанатов на улице уже не встретит, потому что до начала концерта оставалось минут сорок, и все уже были, скорее всего, внутри. Подойдя к самому автобусу, Майке заколебалась. Она могла попытаться просто войти в клуб, охранники и роуди ее знали, хотя она и не имела в отношении семьи никакого официального статуса. Она почти уже решилась подойти к двери, но подумала, не лучше ли сначала позвонить Джимми и попросить его выйти к ней? Ужасно ей не хотелось общаться сейчас ни с кем, кроме него. Она уже вынула телефон, но почему-то не могла решиться набрать его номер. Не могла отделаться от ощущения, что он может быть недоволен ее здесь видеть. Может, все-таки… уехать? И пусть он ни о чем не узнает… А поговорят они дома… В этот момент двери автобуса, возле которых она по-прежнему стояла, с легким шипением отворились, заставив ее вздрогнуть, и из них появился Пэдди. - О, привет, - он, кажется, совсем не удивился ее появлению здесь. - Привет… - Майке лихорадочно соображала, как теперь поступить, и спросила, чтобы потянуть время: - Ты почему все еще здесь… не внутри? Пэдди неопределенно повел плечом. - Мне нужно было побыть одному… Собраться с мыслями. А внутри это сделать невозможно. Кстати, могу спросить тебя о том же? - Я хотела увидеться с Джимми до концерта, но немного не рассчитала время, - слегка слукавила Майке. – Теперь, наверно, уже поздно? - Что ты, он рад будет тебя видеть. Майке подумала, что пока больше всего ей рад Пэдди. Она припомнила, что в общей беседе с поклонниками он участия почти не принимал, держался в стороне и на большинство обращенных к нему вопросов только приветливо, но несколько натянуто улыбался. Майке уже выучила все типы келлевских улыбок, и эта ей нравилась меньше всего. Дежурная гримаса вежливости и показного дружелюбия. Вот с ним-то точно что-то было не так, это Майке могла определить даже на расстоянии. По Пэдди необратимые изменения, происходящие с группой, ударили сильнее всего. Или это смерть отца на него так подействовала или прежние проблемы, кто знает? Хотя вроде из критического состояния он вышел, но окончательно в норму так и не вернулся. И даже радикальная смена прически и недавно вышедший сольный альбом ничего не смогли поправить. - Что опять у вас стряслось, - спросила она тоном человека, который уже обо всем в курсе, и теперь просто хочет уточнить детали, - если ты так хочешь поднять Джимми настроение? Он что-то натворил? Или, может, ты? - Я, я опять виноват, - Пэдди страдальчески завел глаза к небу. - Думаю, если вы поругались, Джимми тоже внес свой вклад, - заметила Майке справедливости ради. - Ну-у-у… - Большой вклад, - добавила Майке уверенно. – Я насчет его сдержанности иллюзий не строю. Но что все-таки?.. - Не стоит, наверно, об этом говорить… - протянул Пэдди, переминаясь с ноги на ногу. - Понимаю, семейное дело, - холодно улыбнулась Майке. – Меня не касается. - Что ты, дело совсем не в этом! – ответил Пэдди почти испуганно. - Просто мне как-то… не хотелось бы к этому возвращаться. Чем скорее об этой глупости забудут, тем лучше. - Хорошо. Обещаю ни о чем его не расспрашивать, - сказала Майке. – Но если он сам захочет рассказать, уши затыкать не буду. Пэдди кивнул, - видимо, такой расклад его вполне устраивал, - и, взяв ее под руку, повел к дверям клуба. Майке подумала, что Пэдди все-таки славный. Странное дело, он был старше ее, но общаясь с ним, она воспринимала его скорее как младшего братишку. Наверно потому, что так относился к нему Джимми, и ей передавалось его отношение. Они уже вошли в узкий, залитый резким светом ламп коридор в задней части клуба. Откуда-то – не очень издалека – доносился глухой шум толпы. Майке поежилась. Она до сих пор предпочитала держаться на расстоянии от этой стороны жизни Джимми, от сосредоточения его творческой деятельности. Может, и пора было в этом что-то менять, но вот так, сразу? - Послушай, - сказала Майке замявшись. – Ты не мог бы… если тебе не трудно, позвать Джимми сюда? Я не хочу, чтобы кто-то еще знал, что я здесь. - Почему? - Да так… Пэдди недоуменно приподнял брови, но больше не стал ни о чем спрашивать. - Но если ты будешь стоять здесь, тебя все равно увидят, - заметил он. – Все здесь туда-сюда трутся. - Тогда я лучше на улице подожду. - Вот еще… Сейчас... Пэдди огляделся, потом толкнул ближайшую к ним дверь, за которой оказалась тесная, заставленная старой аппаратурой и какими-то непонятными ящиками подсобка. Пэдди нашарил выключатель, и под потолком загорелась тусклая лампочка. - Вполне нормально, - торопливо сказала Майке, проскальзывая внутрь. - Послушай, ты только скажи ему… Что ничего особого не случилась, пусть не беспокоится, - добавила она. - Так он не знает, что ты здесь? – удивился Пэдди. - Это должен был быть сюрприз, - сказала Майке мрачно, и подумала, что для сюрприза обстановка, конечно, малоподходящая. Но теперь отступать было уже однозначно поздно. В комнатушке было душно, и Майке в ожидании Джимми сняла пальто. Постелила его на один из ящиков и осторожно присела, пытаясь собраться с мыслями и решить, что именно она скажет. Впрочем, долго размышлять об этом ей не пришлось, в коридоре раздались торопливые шаги, и дверь открылась, пропуская Джимми. Майке не успела ничего сказать, ни даже встать ему навстречу, он метнулся к ней и заключил в объятия. - Ты все-таки приехала, - прошептал он, прижимая ее к себе и покрывая ее лицо поцелуями. «А могла и не приехать», - подумала она с внезапным испугом. И вдруг отчетливо поняла, что с самого начала дело было именно в этом. Неважно, изменилось к ней отношение Джимми или нет, самое главное, она была нужна ему – именно теперь. Дальше думать о чем-либо стало невозможно, и первая связная мысль, которая пришла ей на ум примерно через четверть часа: хорошо все же, что она надела старое пальто, его не жалко. Это почему-то показалось ей невыносимо забавным, и она, чтобы скрыть улыбку, прижалось лицом к плечу Джимми. - Извини, - произнес Джимми, с трудом переведя дух. - Наверно… не стоило здесь. Но я как-то… Потерял голову, когда тебя увидел. - Ничего, - Майке теснее к нему прижалась. - Я здесь как раз для этого. Чтобы помочь тебе найти эту голову и приставить ее на место. - Извини, правда… - повторил он, нервничая все больше. - Я даже… Не подумал… Об этом самом. - Ничего, - повторила Майке, потом села и начала поправлять одежду. – Так было даже лучше. - А вдруг… - Джимми сделал деликатную паузу. – Что-нибудь будет? - Ну что будет? – Майке пожала плечами. – Будет так будет. И в самом деле, теперь все ее старые опасения и принципы казались ей не более, чем предрассудками. И в конце концов, если она так стремилась к тому, чтобы Джимми ей верил и не боялся потерять ее, нужно было и самой начинать двигаться в том же направлении. И доверять ему до конца. - Я хотел попросить тебя об этом, - признался Джимми. - Еще когда мы с тобой говорили по телефону вчера. Я все время думал, как тебе это сказать. Как попросить, чтобы ты приехала сюда ко мне. Но так и не придумал никакой уважительной причины. Такой дурацкий каприз... - Но если тебе это было необходимо… - Брось, ты же не будешь срываться ко мне из-за каждой прихоти. «Буду», - хотела сказать Майке. Потому что ничего важнее этого для нее не было. Но в последний момент она решила, что Джимми это говорить не стоит. - Останешься сегодня со мной? - спросил он. - Ой, нет, - Майке поежилась. Перспектива общения сегодня с кем-то еще из Келли ее совсем не прельщала. - Почему? - Так просто. - Но это ведь не потому, что ты считаешь, что не имеешь права быть здесь… со мной? – спросил Джимми тревожно. - Нет, не поэтому, - ответила она твердо. Действительно, ни малейшей робости или неуверенности в обществе родственников и друзей Джимми Майке больше не испытывала. Даже с Мелани, которая продюссировала очередной полнометражный документальный фильм о группе, они общались вполне миролюбиво. И все же полностью своим она его окружение по-прежнему не ощущала. - Майте будет рада тебя видеть, - напомнил Джимми. – И Анджело. - М-м-м… - Майке заколебалась. В этот момент в дверь осторожно поскреблись, и послышался голос Пэдди. - Джимми, извини что мешаю, но мы сейчас начинаем… Минут пять еще можем повременить, но… - Сейчас! – откликнулся Джимми сердито. – Ничего с ними не сделается, подождут. За дверью послышался вздох, но Пэдди больше ничего не сказал и, кажется, ушел. - Ох уж этот Пэдди… - пробормотал Джимми. – Знаешь, это ведь из-за него я такой… Заведенный последние дни. - Я так и поняла… - кивнула Майке. - Но я обещала не спрашивать… Джимми досадливо поморщился. - Да тут и говорить особо не о чем… Я бы все равно тебе рассказал…Просто… Знаешь, дурацкое ощущение. Будто он через все то же самое проходит, что и я в его время, как будто повторяет за мной… минуя стадию наркотического бреда, разумеется, для этого он у нас слишком утонченный. Но у него другая крайность. И тоже глупость. Религия… это, конечно, важно для нас всех, но это не может быть важнее всего! Мы с Патрицией тоже одно время так думали, но мы ошибались. И он ошибается. Майке снова кивнула. Что-то такое она и предполагала. - Мне знакомо, что он сейчас чувствует, - сказал Джимми медленно. – Но ему, как всегда, кажется, что он самый умный, и он один понимает, что с ним. А с ним просто то, что он не знает куда идти. Если вдруг случится так, что мы все потерям… Вдруг… У него нет такого места, где он мог бы от всего этого спрятаться. Поэтому он и бежит туда… Потому что больше некуда бежать. Я сам чуть не поступил точно так же. - Теперь тебе есть, куда еще бежать? – серьезно спросила Майке. - Теперь мне есть, куда возвращаться, - поправил ее Джимми. – Поэтому мне даже иногда кажется, вот как теперь – да пошло оно все. Обойдусь. - Твоя семья, это еще не «все», - осторожно заметила Майке. – По крайней мере, не вся музыка. - Ну… - Джимми сразу потускнел. – Я как-то привык, что в этом плане все с ними связано… Что-то другое, да, но музыка… Без них я себе это как-то пока не представляю. - Как будто ты сможешь не петь, - усмехнулась Майке. – И не выступать. - Да, но одному… - Ты и один справишься. Ну, может, не один… Но с кем-то еще. - Ладно, не будем пока об этом, - поежился Джимми. - Ладно, не будем, - покладисто сказала Майке. – Только, думаю, ты всегда сможешь найти людей, которые захотят выступать с тобой… И не беспокойся об этом. И потом… Что бы ни случилось с группой, вы все равно останетесь семьей. Навсегда. - Да… - кажется, это его вовсе не ободрило. - Я бы ездила на каждый твой концерт, если бы тебе это помогло, - пообещала Майке. - На самом деле помогло бы, - сказал Джимми. – Только ведь как же? У тебя так совсем не останется времени на собственную жизнь. «Ты и есть моя жизнь», - хотела сказать Майке, но побоялась, что в данной обстановке это прозвучит слишком неуместно и пафосно. К тому же это не была просто фраза. Это была правда. - Хочешь, я совсем туда не пойду? – спросил вдруг Джимми. - Джимми, ты не можешь их всех так подвести. - Ну, могу я быть не в голосе или там... ногу сломать? Могу попросить об этом Джоуи, думаю, он не откажется. - Ты иди, - сказала Майке твердо. - Это работа. Джимми протяжно вздохнул. - Вот ты сейчас уедешь… И я опять не буду знать, когда и где я тебя снова увижу. - Дома, - Майке слегка удивилась. - Это не по-настоящему наш дом, - сказал Джимми. - Я каждый раз, когда возвращаюсь, думаю о том, что могу там тебя не застать. - А я иногда думаю о том, что ты не вернешься, - призналась она. Они продолжали сидеть, держась за руки. На пыльном ящике в тесной полутемной комнатушке, за дверью туда-сюда толкался народ, и с минуты на минуту Джимми нужно было срываться и бежать на выступление. Самая неромантичная атмосфера, которую только можно было себе представить. - Я ведь нисколько не изменился, - проговорил Джимми задумчиво. - Все так же продолжаю мечтать… Обо всем таком. Банальном и вульгарном, помнишь? Что тебе так во мне не нравилось, все эти дурацкие фантазии, - он снова глубоко вздохнул. - Ну, знаешь… Все это… Свадьба в замке на двести человек, такая традиционная, чтобы орган, повсюду лепестки цветов и тысяча восковых свечей, свадебное путешествии на юг Франции, медовый месяц в Испании… Но только чтобы никакой прессы, никакой больше публичности. И так навсегда. Это то, чего бы хотел я… Но если ты будешь против… - Я не буду против, - Майке склонила голову ему на плечо. - У нас ведь еще будет возможность… Обсудить все это и продумать? – поспешно добавил он. - Ни к чему это все наспех, но главное в принципе решить… - он наклонился и заглянул ей в глаза. – Ты… хочешь? Выйдешь за меня? - Мечтаю об этом, - ответила Майке серьезно. Джимми, придерживая ее за подбородок, продолжал пристально смотреть ей в глаза, словно проверяя, не шутит ли она над ним. Потом смущенно поерзал. - Я как-то знаешь… Не приготовил ни кольца, ни шампанского… Майке быстро приложила ладонь к его губам. - Мне вполне достаточно руки и сердца, - сказала она. - Может, ты все-таки останешься? Сегодня? – спросил Джимми умильно. Майке засмеялась. - Это что, новый способ добиваться своего? - Но мы же ни о чем толком не договорились… В дверь снова постучали. На этот раз гораздо более настойчиво. На этот раз это был Джоуи, и его голос звучал по-настоящему зло. - Джимми, я пытаюсь проявлять тактичность и не вламываюсь, но предупреждаю, что через три минуты мы начинаем, с тобой или без тебя. И тогда можешь вообще не появляться. Джимми с мученическим стоном откинулся обратно на ящик. Майке прилегла рядом и потерлась носом о его щеку. - Я останусь, - сказала она. – Но тебе, пожалуй, все-таки стоит сейчас пойти туда, к ним. Семейный человек должен быть ответственным. Особенно в том, что касается работы. Она чувствовала, что могла бы удержать его сейчас рядом, причем, даже не прилагая никаких усилий, но именно в этот момент ей это было не нужно. Не нужна была власть над ним ради власти, просто достаточно было знать, что он хотел бы с ней остаться. - Тебе подошло бы платье цвета слоновой кости, - заметил Джимми после паузы. В этот момент дверь распахнулась безо всякого стука, и они сразу же вскочили. Но это оказалась всего лишь Патриция. - Мы решили пожениться, - сказал Джимми, не успела она открыть рот. Патриция поперхнулась фразой, которую собиралась произнести. - Поздравляю, - сказала она, помедлив несколько секунд. – Майке, вели ему не валять дурака, а идти на сцену! - Не могу, - Майке смотрела на Джимми смеющимися глазами. - Не могу ему ничего приказывать, раз он мой будущий муж, я должна ему теперь подчиняться. А он будет принимать решения. - Иду, сейчас иду, - сказал Джимми, потягиваясь и жмурясь, как довольный жизнью кот. Патриция, окинув их не самым дружелюбным взглядом, скрылась за дверью. - Кажется, она не особо рада будущей невестке, - рассмеялась Майке. - Ты, я погляжу, очень рада будущей золовке… - Ох, да… Кстати, Джимми, - Майке постаралась придать своему лицу серьезное выражение. – Как будущий муж запрети мне прямо сейчас с ней разговаривать. Хотя бы в ближайшие несколько дней. Тогда я могу с чистой совестью этого не делать. Джимми хмыкнул, с явным удовольствием обдумывая подобное запрещение. - Я же тебе говорил, - произнес он торжествующе, - что традиционный брак имеет массу преимуществ!