Малолетний засранец

Утром Дерек первым делом проверил свой телефон. Он прокрутил список входящих сообщений, пропуская целую кучу СМС от Лоры и ища хотя бы одну СМСку от Стайлза. «Как смотришь на то, чтобы встретиться рядом с центральным парком? На МакРэдисон все еще стоит парк?» Сообщение пришло в три часа ночи, сейчас только восемь утра. Дерек подумал, стоит ли ответить сейчас или лучше сделать это ближе к полудню? Вдруг Стайлз еще спит, а он разбудит его своим сообщением. Дерек пролистал сообщения от Лоры, особо не вчитываясь и не вникая во смысл. (Сб. 23:41) Дерек (Сб. 23:57) Дер-дер. (Вс. 00:00) МНЕ НУЖНО ЗНАТЬ КТО ШЛЕТ ТЕБЕ СМС С ТАКИМИ МИЛЫМИ СМАЙЛИКАМИ (Вс. 00:04) КТО ОНА ДЕРЕК D> (Вс. 00:10) Я все расскажу Эдриану! И Коре и Питеру и маме и софи и ною (Вс. 00:23) Придурок За ночь волчата раскидали свои конечности по всему пространству квартиры. Дерек точно помнит, что Айзек спал рядом со Скоттом перед диваном, но как тот оказался у порога его спальни, он не знает. Дерек перешагнул через Айзека, передвинул ноги Коры, чтобы те не мешали ему пройти в ванную. Идя на кухню, он пнул Джексона по руке, тот подтянулся выше, обняв ноги Бойда, бормоча что-то с довольной улыбкой на лице. — Придурок, — фыркнул Хейл. Он вытащил большую турку (после того, как он обзавелся стаей, на его кухне все имелось в двух размерах: маленькое — для него одного — и большое — когда нужно готовить на всех), высыпал кофе и сахар, залил водой и принялся ждать. Они встретились, когда солнце приблизилось к зениту и стало невыносимо жарко. Горячая от солнечных лучей земля обжигала ступни через подошвы кед. Он едва ли успевает смахивать крупные капли пота? что капали с его лица, а футболка неприятно липла к телу. Оборотень смог облегчено выдохнуть только когда они нашли персиковое дерево в самой глубине парка, где почти никого не было. Они сели под раскидистыми ветвями дерева, наслаждаясь прохладной и приятной тенью. Стайлз вытянул свои ноги и спиной облокотился об толстый ствол, а их плечи и колени почти касались друг друга. Дереку казалось, что он чувствует жар в этих местах. У Дерека волосы на затылке встали дыбом, когда парень потянулся к своему портфелю и невзначай провел холодной ладонью по руке Хейла. Рука покрылась пупырашками, а Стайлз вытащил книгу. — Эрнест Хемингуэй? — спросил Дерек, разглядывая потрепанную обложку книги. — Это книга из библиотеки в нашем доме в Польше. Папа сказал, что это была любимая книга деда. Я долго думал и решил, что возьму ее с собой сюда, — улыбнулся Стайлз, поглаживая корешок книги. Дерек улыбается в ответ на улыбку Стайлза, и думает, что земля преобразилась. Кажется, будто внутри него умерло все то случайное и раскрылись его лучшие стороны. Кажется, будто бы он понял, почему любовь и ее проявления занимают такое большое место в искусстве. Не потому, что поэтами, музыкантами и художниками овладевает любовный пыл, а потому что влюбленным человеком овладевает то состояние, когда душа его наиболее открыта и верховодят ею добро, истины и красоты всего мира. Сейчас он понимает свое состояние лучше, чем, когда бы то ни было прежде. Он готов отдавать себя без остатка и принимать, впитывать в себя Стайлза со всеми его грехами. Он готов смотреть на него доброго, плохого и чудовищного и в любые из этих мгновений он будет любить его. — Ты просто чудо, — выдыхает он. Стайлз посмотрел на него внимательным взглядом, а потом лукаво улыбнулся. — Спасибо, — сказал он, — я буду вспоминать это всю неделю. — Тебе достаточно взглянуть в зеркало. — Терпеть не могу смотреться в зеркало, — сказал он, — красить губы и облизывать их, чтобы помада легла ровнее, расчесывать такую копну волос — разве это жизнь для женщины или для влюбленной девушки? Не так уж весело смотреться в зеркало и тратить время на женские уловки, когда тебе хочется быть луной и самыми разными звездами и жить со своим мужем и родить ему пятерых сыновей! Дерек обомлел, не зная, что сказать. Он смотрит на Стайлза во все глаза удивленно и непонимающе. — Тут ты должен сказать «тогда давай поженимся», чтобы завершить сцену из книги. — О, — Дерек попытался прочистить горло, — точно. Прости, забыл про эту реплику. — Не думал, что ты читаешь романы о любви, — усмехается парень. — Почему нет? — Ты слишком брутален для подобного, — он ударяет кулаком по плечу Дерека в дружественном жесте, а сам Дерек не может чувствовать себя глупее, чем сейчас. Ему кажется, будто он оказался непонятым целым миром, хотя только Стайлз воспринял его слова как шутку. Он думает, может, объясниться перед Стайлзом, сказать ему, что он чувствует, а потом его ударяет мысль, что они знакомы всего два дня. Что его могут просто не понять. -Нет, я люблю читать. Обычно, после школы я сидел у себя в комнате и читал, — сказал Дерек, старательно отводя взгляд. — Вау, мне попался умный брутал, — хохотнул тот. — Прочтешь мне что-нибудь из этой книги? — спросил Хейл, чтобы как-нибудь отвлечься. — Да, да с удовольствием, — у него радостно загорелись глаза, и Дерек, несмотря на недоразумение, почувствовал себя немного лучше, потому что смог сделать Стайзла чуточку счастливее, — «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь». Стайлз пытался читать с чувством, соблюдая такт, но он то и дело сбивался, путался в словах и говорил с этим своим польским акцентом. Он постоянно облизывал свои губы, мял страницу пальцами, но все это вовсе не раздражает Дерека. Смотря на Стайлза, он чувствует нежность и гордость, потому что Стайлз помимо польского, может говорить на английском, а еще он может произносить такие буквы и звуки, которые не удается произнести оборотню. Он пытается, но ему кажется, что у него все равно не выйдет так же здорово как у Стайлза. — Хэй, а читать вслух сложнее, чем про себя, — говорит Стайлз, отрываясь от книги. У него смущенный взгляд и очаровательный румянец на лице, и Дерек не может сдержать улыбки. — Ты все равно молодец, и я понял все, что ты прочитал, — похвалил он. Стайлз смотрит на Дерека прямо в глаза и у него на лице то самое странное выражение, которое Хэйл, даже если бы очень захотел, вряд ли смог бы распознать и понять. Стайлз открывает рот, но потом захлопывает его так, что Дерек услышал, как клацнули зубы. А потом парень говорит: — jesteśnajlepszą rzeczą, jaka mi się stało w moim życiu. * — Что? — Я думаю, что ты мне нравишься, — произносит Стайлз. При этом он выглядит так, будто боится, что Дерек сейчас встанет и уйдет. Или ударит его, но — что за бред?! — Дерек ведь никогда бы не ударил Стайлза. И тем более Дерек ни за что не ушел бы сейчас. Не в этой жизни, не в этом мире. И сердце у Стайлза бьется быстро-быстро. Поэтому Дерек говорит: — Ты тоже мне нравишься, — и улыбается. Стайлз неловко улыбается в ответ, он протягивает свою руку и Дерек сжимает холодную ладонь в своей, переплетая пальцы. Ему отчаянно хочется согреть эти руки, поднести каждый палец к губам, обжечь горячим дыханием, поцеловать подушечки и облизнуть, чтобы попробовать на вкус. ******* ты самое лучшее, что происходило со мной за всю жизнь* ******* Они со Стайлзом обошли почти весь город, останавливаясь под каждым навесом, чтобы спрятаться в тени, и у каждой лавки мороженного. Дерек узнал, что Стайлзу нравится манговое мороженное и фисташковый шейк даже больше классического ванильного рожка. Они говорили о всяких отвлеченных темах, вроде книг, фильмов и старых комиксов. Стайлз оказался большим фанатом DC, в то время как Дереку был по душе Marvel, но в основном из-за приключений Халка, но оба сошлись на том, что Энтони Старк — редкостный мудак. В хорошем смысле, конечно. Дерек предпочитает классику, а Стайлзу было по душе все, что может попасть ему в руки и увлечь с первых пятидесяти страниц. Он поделился с Дереком принципом пятидесяти страниц. Если первые полсотни страниц книги пришлись тебе не по душе, то ты можешь смело откладывать книгу на самые дальние полки или передаривать. Потому что нет смысла читать такую книгу — она тебя уже не захватит. Дерек читал много, и было очень мало книг, которые он оставил недочитанными, но он никогда не слышал о таком принципе. Он сказал, что возьмет это себе на заметку. Стайлза это, кажется, обрадовало. Разговаривая со Стайзлом, Дерек чувствует себя хорошо. Более того, он действительно ведет с ним разговор, диалог. Стайлз много говорит, но всегда делает паузы, позволяя Дереку вставить свое слово и никогда его не перебивает. Просто, Стайлз выглядит таким парнем, для которого перебивать собеседника — в порядке вещей. Но нет, когда Дерек говорит, то Стайлз внимательно на него смотрит, ни на что не отвлекается, задает уточняющие вопросы и… Дерек действительно чувствует, что тому интересно. Они так увлекаются разговором, что Хейл даже не заметил того, как они свернули не на ту улицу. Уж точно не туда, куда ему самому хотелось бы. Стайлз шел, делясь своими размышлениями о загрязнении экологической среды, о вымирающих видах флоры и фауны, а потом просто встал как вкопанный. Дерек сначала удивился, а потом перевел взгляд с лица парня на то, что стояло перед ними и сердце сделало кульбит, а потом ухнуло в пятки. Они стояли прямо перед сгоревшими развалинами дома. — Это старая часть города, — говорит Дерек, силясь проглотить ком, вставший в горле. — Да, я помню — кивает Стайлз, не отводят взгляда от обломков, — в этом доме вроде бы жила большая семья. И никто ведь не выжил. Дерек наконец отвлекается от дома Стилински, смотрит на Стайлза, сердце у того бьется ровно, и он не чувствует запаха грусти или печали. Он хочет думать, что их свидание еще не окончательно испорчено. — Этот пожар произошел, еще когда я жил тут, и это было громкое дело, — со смешком поясняет Стайлз, — знаешь, думаю, что уже поздно, и отец наверняка вернулся домой. Я думаю, что мне лучше пойти и наконец заставить его — и себя тоже — разобраться с этими треклятыми коробками. Дерек кивает, предлагает провести до дома, но Стайлз отказывается, говорит, что они еще могут встретиться, и уходит. Дерек остается стоять на месте. Стайлза и след уже простыл, а он продолжает смотреть на сгоревший дом с наполовину целыми окнами и с балконом с парадной части, на покосившуюся крышу, на огромную дыру в стене. Он стоял, пока не смог различить среди копоти, обломков и грязи детскую колыбель. В тот момент, когда ему показалось, что воспоминания вот-вот захлестнут его с головой, он развернулся и пошел обратно. Дерек шел, не разбирая дороги, а потом вытащил телефон и набрал Эдриана. — Дерек, я сейчас немного занят, — на том конце звучали чужие голоса и шум от электропилы. — Хочешь сегодня выпить? - Что-то случилось? - Я просто хочу выпить, - Дерек пожал плечами, плетясь по улице. — Я буду у тебя через двадцать минут, — сказал и отключился. Дерек положил телефон обратно в карман джинс и отправился ловить такси. Чертов день, чертовы дороги, чертов он, не разбирающий, куда идет, чертов пожар, чертов дом, стоящий прямо в центре города. — Так что случилось? — спрашивает глухо Эдриан. Он устроился на полу, на мягком ворсистом ковре, над своей головой он держит стакан с виски. Дерек поклялся, что если брат оставит хотя бы каплю на ковре, то он ему голову отгрызет. У самого Дерека в руках полупустая бутылка янтарной жидкости, на дне которой плескается аконитовый порошок, и сам он дважды чуть не пролил ее содержимое. Он пьет прямо из горла и не хочет говорить о том, что влюбился в великолепного парня, не хочет говорить о том, что этот парень-иностранец говорит с невероятным польским акцентом, не хочет говорить о холодной коже и теплых карих глазах. Не хочет говорить, что сердце у него впервые так бухает после Пейдж, что он хочет построить с ним отношения. Поэтому Дерек говорит другое: — Был сегодня на обломках сгоревшего дома. Психанул, что его так и не снесли, — говорит и делает большой глоток из бутылки. — Ну так, — Эдриан устало трет ладонью глаза, — территория и обломки перешли в прямое наследование Витолда, а потом перейдут к его сыну. А потом от сына его сына к его сыну, а от этого сына к следующему сыну предыдущего сына, а потом… — Заткнись, — шипит Дерек. Эдриан лишь пьяно смеется. — Они вернулись, — говорить и полностью опустошает свой стакан, а потом протягивает его Дереку. Дерек наливает виски до краев. — Знаю. — Они придут к нам на ужин в субботу. — Я знаю, — Дерек закрывает глаза. — Я скучаю по ним всем, — говорит Эдриан. — Я знаю, — говорит Дерек. — Я был влюблен в Джоззи — говорит Эдриан шепотом. Дерек громко выдыхает. — Это ничего, — говорит он так же тихо. — Я знаю, — Эдриан залпом допивает виски, — он ведь был просто великолепным парнем с холодными руками и теплыми карими глазами. Дерек вздыхает глубоко, а потом делает еще один глоток — последний — и ставит бутылку на пол. Спустя еще какое-то время он встает с дивана и вытаскивает из шкафа еще одно одеяло и подушку. Он ставит бокал на столик, а сам накрывает Эдриана одеялом, а потом идет к себе. Дверь он не закрывает, раздевается и ложиться спать. Ему ничего не снится.