Моя клетка просторнее твоей, но это все равно клетка. к/ф «Честная куртизанка»
Марк оставил Лорана на пожарище. Поручик сказал, что поедет с нарушительницей, как он назвал Нерану, на служебной карете: «В жандармерию… то есть, в участок!» Слов прощания никто не произнес. Маркиз остался один среди царства сажи и пепла. Лоран привык к тому, что мухи налетают быстро: им не требуется и двадцати минут, чтобы почуять мертвое мясо и устремиться к нему в жажде превратить свежую смерть в новую жизнь. Гадкую, и все же имеющую право на существование. В болотистой местности, где насекомые и без того кишат в воздухе, они не тратят и мгновения: как только вспарываются животы, отрываются головы, изломанный труп падает на землю, жужжащий рой меняет лишь путь своего полета и разворачивается к добыче. Но тут, на задворках великолепной столицы, все оказалось иначе. Пожарище осталось пустынно, только запах едкого дыма еще витал в воздухе. Вонь стояла невыносимая, и Лорану прежде не доводилось вдыхать подобных миазмов, хотя он полагал, что опасности леса во много раз превзойдут всё, с чем ему придется столкнуться в столице. Оказалось, что он ошибся. И все же, маркиз двинулся вперед по обломкам, старательно вглядываясь в белеющие от пепла изломанные доски. Нет, выживших он не искал: несмотря на завалы, все они были не так велики, чтобы укрыть человека. Да и полиция сработала слаженно… А до них тут наверняка побывали пожарные. Так что Лоран искал другое — то, что заставило подорваться из жандармерии Марка Стила. Не предвидел же он, что сюда заявится его любовница! Лоран подумал о магии. Ни у кого в их роду не было способностей к чародейству, во всяком случае, в последних трех поколениях: именно потому Фульк Эджертон сумел сохранить репутацию благопристойного и почтенного аристократа, хотя и со своеобразным увлечением древностями. Но, по крайней мере, никто не смел заподозрить, что он ищет в апимских лесах оставшиеся от ведьм артефакты. Мог ли пожар возникнуть от злого колдовства? Разумеется. И проблема крылась в том, что Лоран не сумел бы распознать это раньше, чем начал превращаться в… во что, по поверьям, ведьмы любят обращать тех, кто им не нравится? Жаб или червей. Но вряд ли у таких мудрых и могущественных существ идея о мести и вреде заключалась в подобных банальностях, подумал Лоран, шагая вперед по углям, скрипящим под его подошвами. — А это еще что такое? Взгляд маркиза привлек едва трепещущий в дрожащем воздухе обрывок бумаги. Лоран не стал бы утверждать, что листок пережил пожар в «Лихом кузнеце». Возможно, его принесло ветром уже позже, и бумага просто обгорела на угольях дома. Доска заскрипела под ногой Лорана и обожгла его стопу жаром. Корнет отпрыгнул с проворством песчаного тигра, и тотчас схватился за щиколотку, осматривая сапог. Подошва не расплавилась — добротная апимская резина не так проста — и все же ее поверхность смазалась, точно чернила от неловкого движения рукава. К счастью, причиной служило всего лишь тепло угольев, не колдовство. Ладно, подумал Лоран, пора возвращаться в жандармерию, пока не пострадало казенное имущество. Выданное, как он прекрасно понимал, в залог части его жалованья. Корнет опасался, что заплутает меж одинаковых серых домов: поначалу он действительно растерялся, не умея с первого взгляда отличить одно здание от другого, но раз уж Лоран ни разу не заблудился в апимском лесу, где, по слухам, даже ведьм не осталось, то какую сложность представляли для него оживленные улицы? Лоран поднялся на второй этаж жандармского управления, дернул ручку кабинета Марка, и оказалось, что дверь заперта. В спешке пару часов назад маркиз не заметил, закрывал ли Стил дверь, но это было, вероятно, не так уж важно. Лоран спустился в холл, озадаченный. Ему, так уж получалось, остаток дня нечем было заняться. Разве что ждать, не появится ли до конца дневной смены Марк, но Лоран в том сомневался. Он сам, если ушел бы с Нераной, не вернулся. Лоран с удовольствием переоделся бы снова в свой обычный наряд. Форма пропахла пожарищем, и маркиз невольно вспоминал о недавнем зрелище печальной разрухи при каждом вдохе. Но его одежда осталась за замкнутой дверью, увы. Лоран сел на стул, как и сутки назад, закинул ногу на ногу. Если б он курил, ждать было бы куда веселее, но корнет не приобрел — возможно, пока — этой дурной привычки, и развлекал себя тем, что рассматривал проходящих мимо окна горожан. После видов и запахов пожарища аппетит у Лорана пропал, а вот сонливость одолевала его с двойной силой. Переживания последних часов ненадолго взбудоражили Лорана, но в конечном итоге только утомили его. Корнет быстро начал клевать носом, хотя и боролся со сном… И вдруг встрепенулся, стряхивая с себя дремоту. Ему показалось, что мимо окна прошла его мать — что было решительно невозможно. В ту же секунду загадка разрешилась. В холл проскользнула с улицы не графиня Эджертон, а маркиза Эджертон — Эрнестина. Во всяком случае, так следовало называть эту даму еще где-то две недели, прежде, чем она выйдет замуж за лорда Сааэшейского, пьидесского виконта. Брат и сестра мгновенно нашли друг друга глазами в полупустом холле. Лоран поднялся со стула и спешно подошел к Эрнестине. — Зачем ты здесь? Тебе нельзя… Мы же договорились… Молодой жандарм не смог договорить при виде несчастного заплаканного лица Эрнестины. Сердце Лорана заныло. В конце концов, это он был причиной всех ее несчастий. — Идем, поговорим на улице. Тут слишком много нежелательных ушей… Лоран обернулся через плечо на дежурного, игравшего с самим собой в орлянку: со стороны могло показаться, что молодой Эджертон преувеличивает, однако он сделал выводы после утренних происшествий. Власть полиции. Недомолвки поручика. Двери, запертые там, где не нужно, и беспечно распахнутые там, где стоило бы их затворить… Если выбирать между жандармерией и оживленной улицей, Лоран предпочитал последнее. Там их разговор хотя бы заглушит шум города. — У меня все равно сейчас нет срочных дел. Ты не расплачешься при всех, если мы выйдем? — За кого ты меня принимаешь! — Эрнестина вспыхнула. С покрасневшим лицом она еще очевидней выдавала себя. Да, она рыдала, но ведь действительно — в карете, а не на виду! Брат и сестра вышли и побрели вдоль по улице. Со стороны могло показаться, что они просто прогуливаются. Может быть, идут из шляпного магазина в кондитерскую, а мимо жандармерии проходят совершенно случайно — ну или парень вдруг хотел показать подружке, где он работает. На первый взгляд Лоран и Эрнестина были не так уж похожи. Лоран, хоть и более старший из них двоих, ростом был ниже, шире в плечах и корпусе, тогда как Эрнестина возвышалась над братом на два с половиной дюйма. Крохотный рот и вздернутый кончик носа соответствовали представлениям эльзильцев о красоте, и все же, когда Эрнестина говорила, в ее привычке поджимать губы чувствовалось что-то старушечье — пусть ей еще не исполнилось и двадцати двух. Волосы у нее были несколько светлее бровей, от природы загибающихся плавной волной, будто знак вопроса. — Как тебе твое новое занятие? Нравится? Лоран прочистил горло, прежде чем заговорить. — Более чем. А тебе? — Я держусь. Лоран нашел сестрину руку в тонкой кружевной перчатке среди складок платья и сжал. — Это я — причина всех твоих несчастий. Эрнестина кивнула. Перевела дух. Неизвестно, что она подумала, но сказала она то, что пощадило бы чувства брата: — У нас все равно не было выбора. Мы были бы в проигрыше при любом раскладе. — Трудно не согласиться. У детей лорда Эджертона были сложные отношения. Сперва они дружили, были неразлучны — пока их насильно не оторвали друг от друга по настоянию отца. Несколько лет их воспитывали согласно неким правилам графа Эджертона, так, как если бы лорд и леди не покидали Эльзил… Но потом судьба распорядилась таким образом, что леди с сыном вернулась в лоно цивилизации. Наследник рода не мог избежать службы в армии. А дочери уготавливалась только одна судьба — выгодное замужество. В данном случае, выгода состояла в несметном богатстве виконта Сааэшейского. Два самодура-аристократа решили слить капиталы и подновить титулы — каждый видел свой резон, распоряжаясь детьми, как бессловесным скотом. — Он очень стар и очень уродлив? — С замиранием в сердце спросил Лоран. Эрнестина улыбнулась, при этом лоб ее разгладился, и вопросительные брови дернулись в выражении облегчения. — Нет, совсем нет, то есть, да, но… — девушка надула щеки. — Я выхожу замуж не за того виконта, который вот именно виконт, а за того, который старший сын. Его называют титулом отца, хотя он пока ему только обещан. Ну, по наследству. Этот виконт очень молодой и даже симпатичный. Тебе бы он понравился. Лоран фыркнул, не удержавшись, и тотчас брат с сестрой невольно покатились со смеху. — Все равно, — произнес Лоран, утерев выступившую от хохота с краю глаза слезу, — это же на самом деле ничуть не весело. Эрнестина беспечно пожала плечами. Улыбка на ее лице то гасла, то снова неумолимо завладевала ее губами. — Приходи и сам посмотри, если хочешь. В четверг у виконта-отца прием, он разрешил мне пригласить тебя. Даже не так — настаивал. Лорана передернуло. — Есть еще второй маленький виконтик. Твоих где-то лет. Он ничего такой, только слишком увлечен поэзией. Если ты думаешь, что это невозможно, то я настаиваю, чтобы ты пришел и взглянул, что я имею в виду. Брат с сестрой остановились под козырьком магазинчика тканей. С этого места Лоран мог наблюдать за входом в жандармерию. — Не могу не радоваться, что тебе лучше, чем можно было ожидать… И все же, ты ведь понимаешь, какое это безумие? — А ты хочешь поменяться со мной местами? А ты, чуть было не брякнул Лоран, понимая, что и он, и Эрнестина ответили бы одинаково. Отрицательно. И тем не менее, бал был… возможностью. Не той, на которую намекала Эрнестина. Лоран собирался туда идти не для того, чтобы поразглядывать наследников старого виконта. В задумчивости он скользил взглядом вокруг, и все же мысли завладели молодым человеком не так всеобъемлюще, чтобы он утратил связь с реальностью. — Что это? — Лоран потянулся к фонарному столбу, обклееному объявлениями так плотно, что ниже уровня глаз нельзя было увидеть его истинный цвет. Знакомая буквица резанула его взгляд, как бритва, так что чувство узнавания отдалось в глубине черепа. — Бал по поводу дня рождения короля? Какая разница, нам все равно на нем не танцевать. Моя, кхм, свадьба раньше. — Нет, я об этом. — Лоран потянул за край афиши, и бумага осталась у него в руке. Не копию ли именно этой ноты он видел на пожарище? — Церковь объявляет Уризена демиургом. Что это значит? — Что-то вроде того, что он создал все сущее. Не знаю. Спроси у жрецов. — Но зачем сообщать об этом на всех столбах? И что, это разве новость? Жрецы же говорят, что в священных книгах и так об этом написано. Высший создал небо, землю, всех тварей и тому подобное. — Кажется. Полагаешь, меня когда-то интересовали возВышенные материи? Считай меня кем угодно, но на данный момент прием виконта Сааэшейского меня занимает во много раз сильней. Лоран спрятал бумагу в карман. Этот пропагандистский текст значил больше, чем могло показаться на первый взгляд, и корнет намеревался перечитать его. Не раз. Но сейчас он не мог на нем сосредоточиться. Действительно, вечер у виконта пока был важнее. Может, ненамного, но все же действительно важнее. При мысли, какую возможность он видит перед собой, Лорана начинала бить дрожь того особенного рода, когда страх мешается с нетерпением. Похожее ощущение испытываешь, если, продрогший до костей, опускаешься, не медля, в горячую ванну. Врата в неведомое открылись, и Лоран собирался шагнуть в них, пусть даже не зная, что ждет его по ту сторону. — Если я и пойду, то только если мне будет разрешено взять с собой даму. Эрнестина пожала плечами — даже через атлас платья было заметно, как она похудела в последнее время. — Полагаю, это будет даже желательно. Если ты успеешь найти даму, разумеется. — Уже нашел. Осталось обрадовать ее саму. Звучало все, разумеется, проще, чем обязано было оказаться на практике. В этот самый момент Лоран заметил, что в здание жандармерии кто-то заходит — издалека трудно было сказать наверняка, однако фигура и походка незнакомца, вроде бы, были такими же, как у Марка Стила. — Мне пора идти, — сказал Лоран, движением руки останавливая проскрипывающий мимо кеб. Сестру в его темное нутро он почти затолкал. И все же, прежде, чем закрыть дверь, брат с сестрой замерли на минуту, сжимая друг другу ладони, сплетя пальцы. Дрожь бежала через их тела, словно молния. Слов прощания никто из них не произнес, однако оба поняли, что последнее, единственное, что они могли сказать друг другу, так это слова «я боюсь». «Я ужасно, до обморока, до отнимающихся ног, до удушья боюсь.»***
Лоран вернулся в жандармерию и поднялся по лестнице в кабинет Стила. Не из служебного рвения — только исходя из надежды, что сможет, наконец, переменить форму на менее вонючий наряд. — Очаровательная подружка, Эджертон. — встретил его насмешкой начальник. Поручик перебирал какие-то мятые листки, серьезно сдвинув брови. — Это моя сестра, сэр. Марк поднял взгляд от бумаг и расплылся в улыбке. — Все мы так говорим, верно? Впрочем, если даже это правда — сладкая штучка, чего не отнять, того не отнять. Лоран открыл служебный шкаф и нащупал в нем свою повседневную одежду. Больше ничего его в тот момент не интересовало. Было еще одно дело, но оно еще могло подождать — до четверга. Стоя к начальнику спиной, корнет снял форменный мундир и просунул руки в рукава своей куртки. — Ты куда-то собрался? — в голосе Марка не было той жесткости, которую Лоран ожидал услышать. И все же, поручик проявлял очевидное недовольство. — Просто переодеваюсь, потому что мое обоняние исстрадалось за день. — Корнет оправил воротник и повернулся. — Есть еще что-то, что мне необходимо сделать? — Написать отчет. — Марк закурил, но дым от его сигареты, к счастью, пах совершенно иначе, чем дым от сожженного дома. — От того, как быстро ты управишься, зависит, как быстро мы окажемся… В каком-нибудь интересном месте. Не требовались уточнения, что речь идет о «Камелии императрицы». Лоран сел за второй стол, располагавшийся ближе к двери, чем к окну — лишнее напоминание, кто в кабинете начальник, а кто подчиненный. Положив перед собой стопку чистых листов и очинив перо, корнет, наконец, набрался смелости спросить: — Если уж Вы собрались мне рассказать нечто тайное, может быть, поведаете, как Вы впервые встретились с мисс Морган? — Нет, — ответил Марк так быстро, что Лоран не успел еще сомкнуть губ после последнего «н», когда услышал слова поручика. — Я совсем другим хочу с тобой поделиться. Да… говорить о своей первой встрече с Нераной Стил действительно не хотел. Но не смог удержаться и погрузился в воспоминания, глядя в окно, пока корнет скрипел пером, сочиняя отчет. — Тогда, возможно, Вы скажете, кто поручил Вам разыскать девушку, беременную от Его Величества?