Труднее хорошо вести любовь, чем хорошо вести войну.
Нинон де Ланкло
Нерана еще стояла на крыльце, прижав руку к груди, и выжидала. Как только Гаго Прах скрылся во тьме сада, она последовала за ним. Держась на расстоянии, Нерана скользила меж кустов, досадуя, что вынуждена делать это в нелепом платье, усеянном фижмами. Тем не менее, сноровка позволила ей неузнанной проследить за лордом-канцлером. Раздвинув густые ветви кустов — лишь настолько, чтобы видеть одним глазом, не больше — Нерана к своему изумлению поняла, что у фонтана Гаго Прах встречался с Тобиасом Сааэшейским. Изумление, впрочем, было не столь уж велико, хоть и носило в себе нотку разочарования. Тем не менее, Нерана приготовилась слушать и наблюдать со всем вниманием, что смогла собрать в себе, уняв нервозность. Спрятанный от непрошеных глаз за боскетом, на перекрестье прогулочных тропинок, роскошный фонтан журчал, позволяя заговорщикам к тому же оставаться неслышными. Нерана досадовала, что может разобрать едва ли одну фразу из четырех. Тобиас и Гаго шептались, посмеиваясь, а сверху на них благосклонно взирала мраморная статуя: полуобнаженная дева со змеей в зубах. Одна из бралентийских Высших, насколько Нерана могла вспомнить. Идеальная компания для тех, кто полагал себя под ее покровительством. Тобиас сидел на бортике фонтана, уперев одну руку, с бокалом вина, в колено, другую опустив в воду. Гаго Прах склонялся на юношей, табачный дым клубился вокруг его лица. — Король стар и мало что уже соображает. — Говорил лорд-канцлер. — Ему нужен преемник, вот только не абы какой, сами понимаете. Или преемница — я ищу правильную принцессу. Такую, чтобы действительно была достойна венца Фабиолы Первой. В миф о том, что почившая в бозе восемь веков назад королева-ведьма действительно зачаровала корону так, чтобы ее не могла коснуться женщина недостойной крови, ни Гаго, ни Тобиас не верили. Но последний находил легенду красивой, первый — полезной. — Мир сейчас в таком состоянии, что не работают уже никакие законы. Вам так не кажется? Если все вскоре не изменится, полагаю, даже законы физики откажутся нам повиноваться. — Продолжал лорд-канцлер. Он закончил фразу неразборчивым ругательством себе под нос. С замирающим сердцем Нерана увидела, как шевельнулись кусты позади фонтана, и из зарослей вышел огромный песчаный тигр. Серебристая его шерсть искрилась в свете луны и матовом сиянии бумажных фонариков. Зверь вальяжно прошел мимо мужчин — оба они даже не взглянули в его сторону. — Вы слишком молоды, чтобы помнить… — Гаго даже не сбился с мысли. — Я сам был ребенком, когда совершился переворот четырнадцатилетнего принца Онфруа. Люди возрастом сравнявшиеся с его министрами считают, что это лучшее, что могло произойти с Эльзилом. Нерана не знала, где Тобиас провел свое детство — на родине, в Сааэшее, или же здесь. Никогда она не интересовалась эмигрировавшими в страну аристократами. Теперь понимала, что напрасно. — Знали бы Вы, лорд-канцлер, как меня утомляет ваша славная история. — Тобиас отвернулся, глядя на текущую по изгибам мраморной девы со змеей воду. — Король Лодинн бьет революционеров — раз. Революционеры бьют короля Лодинна и выгоняют из дворца. Принц Эйд бьет революционеров — два. Отступница выгоняет его из дворца. Король Эрколе — три. И так далее, и тому подобное. Без конца все только грызутся, пыряют друг друга кинжалами, отравляют и поджигают жилища. Кто первым скажет, что, может быть, впредь станем начинать с того, чтобы говорить друг с другом? — Не воображайте, будто Ваша трусость — признак доброты, юноша. — Мрачно ответил Гаго. — Видите ли, для спокойствия страны это необходимо. Каторжники, висельники. Острастка народа — и пожестче. Дай народу денег и понимание религии — и, считай, кончено. Сожрут, твари. Тигр подошел к Гаго и, точно гигантский кот, попробовал потереться о его бедро. Лорд-канцлер пинком отогнал животное. Тигр обиженно отскочил, не понимая, чем заслужил удар. Гаго удостоил его только одним коротким, тяжелым взглядом. — Вы разводите подле себя опасных тварей. Мой Вам совет, молодой человек. — Сказал лорд-канцлер. — Не воображайте, что можете укротить дикое животное. Когда-то подобное заблуждение стоило мне глаза. Знаешь, как я потерял его? Тобиас равнодушно пожал плечом. — На войне? — У меня был волчонок, который знал, что волчата загрызают больших волков, когда приходит время. Я сам его так выучил. — Гаго коснулся щеки под повязкой. — Но в ту ночь время волчонка еще не пришло. Вот этому я его позабыл научить: терпению. Жди, если знаешь, что ты еще не готов. Жди, и жди, и жди. Затем убей. Так стремительно, как только будет в твоих силах. Это философия змея, не волка, и Тобиас знал, что Гаго так называют. А он наверняка принимает свое прозвище с благосклонностью. Змей. Змей не принимает вызовов на дуэль, вот что о нем говорили также. На практике это значило, что соперники Праха не доживали до назначенного ему ими часа. — Говорите так, словно не жалеете. — Ну, не мои стихи о том, что за стоящую девушку можно отдать глаз. — Так это вы из-за дамы сцепились? Лорд-канцлер не ответил, глядя на луну. То ли действительно не расслышал вопроса, то ли сделал вид. Вполне убедительно: Тобиас так и остался не уверен. Гаго Прах знал, что полезен может быть кто угодно, и глупо пренебрегать любой помощью. Но люди его круга уважали только жрецов, военных и поэтов. Гаго Прах слишком много сделок провел в храмах, чтобы у него осталось уважение к жрецам. — Мы похожи больше, чем ты думаешь, Тобиас. — Я не был на войне, сэр. — Я в твоем возрасте тоже. Но я знаю, каково быть подзаборным аристократишкой в чужой стране. Ты младший сын, перспективы твои туманны… если вскорости не возьмешься за ум. Прах выбросил окурок в воду фонтана и опустился на мраморный бортик рядом с Тобиасом. — Ты дописал песню? — Еще нет. Вдохновение, знаете ли, не приходит по заказу. — В твоих же интересах поторопиться. Покуда гнездо бунтовщиков не разворошено, по королевству будут расходиться мерзкие пасквили Зимородка. А поэт он получше твоего. Тобиас фыркнул. — Я не больше терпелив, чем Его Величество. — Сказал лорд-канцлер. — Он требует грандиозного подарка на свой День Рождения — от тебя зависит, чьи это будут головы. Если мне придется перевешать не отступников, а предателей, я могу присоединить к ним одного человека. — Что ж, тогда мою отрубленную голову я завещаю королевской библиотеке. — Его Величество любит вешать. Он не терпит крови. — Гаго поднялся, отряхнул брюки и собрался возвращаться в особняк. Помедлил секунду, расщедрившись на прощальный совет. — И осторожнее с леди де Бонбенор. Я узнаю опасную женщину, если вижу перед собой таковую. И Прах зашагал по зеленому коридору меж кустов. Нерана вжалась в колкое переплетенье веток, молясь, чтобы частое дыхание ее не выдало. Ей казалось, что и сердце ее стучит так громко, что его услышит даже Тобиас за плеском воды. Вслед за Прахом, помахивая хвостом, прошел тигр. Нерана удивлялась сама себе: было ли, отчего волноваться! Она и так знала, что в королевстве многим живется туго. Впрочем, приходилось признать, она и не думала, что все плохо настолько. Грядут черные дни, без сомнения. Ллайс должен был узнать об этом как можно скорее. Нерана шагнула из ниши на дорожку, но сумбурные мысли сделали ее неосторожной. Слишком поздно она поняла, что Тобиас может увидеть ее, а когда обернулась, поняла, что он совсем рядом. Бокал виконтик оставил на бортике фонтана и направлялся прочь по той же тропинке, что и Нерана. Они замерли, глядя друг на друга, точно два хищника, не уверенные, кто из них сильнее. Тобиас сделал шаг по направлению к Неране. Она отступила. Еще один — и она осталась на месте. Но ее взгляд не предвещал ничего хорошего. Так смотрят ведьмы, как говорили ей в юности, и неосознанно Нерана потерла кольцо на среднем пальце. — У Вас зрачки такие огромные, мисс, что в них помещается отражение луны и все звездное небо. — Миролюбиво сказал Тобиас. Так, нараспев, он недавно читал свою поэму. — Это от темноты, Ваше лордство. — Ответила Нерана неуверенно. Однако, как это обычно с ней случалось, в страхе она находила некое очарование, предвкушение столкновения. Если ей сейчас придется давать отпор Тобиасу, то после она останется довольна вечером. — Я не намерен упрекать Вас в том, что делал сам, мисс. Оба мы действуем из одних побуждений. — Тобиас сделал к Неране еще один шаг. Она подумала, что он готов поцеловать ее или допустить еще какую-то вольность. Он решил, что вот сейчас она его ударит. — Наслаждайтесь чудесной ночью, пока она не истаяла. Передавайте привет Тиису — мне жаль, что так вышло. Нерана медленно начала доставать из-за пазухи записку Тобиаса, сама не вполне уверенная, на что его подначивает: остановить ее руку на полудвижении? Коснуться ее груди? Напугать его и заставить отступить? — Что, если я прочитаю Ваше послание сейчас? — Нерана подняла письмо на уровень глаз, ловя рассеянный свет фонаря. — Кто заговорит со мной через эти строки? Она бросила только короткий взгляд на кружева чернил, извивающиеся по бумаге, и поняла, что узнает этот слог. Подозрение кольнуло ее еще в первую минуту, когда Тобиас читал свои стихи при ней. Она знала этот стиль. И она знала этот почерк. Во-первых, прозой на подобный манер были написаны фривольные романы, которыми зачитывались все девушки в «Камелии императрицы». Во-вторых, автор тех книг, насколько знала Нерана, с нею на одной стороне — это знаменитый памфлетист Зимородок. Неуловимый, загадочный, неизменно смелый и едкий в своих пасквилях на короля и его приближенных. Кто-то проклинал его, кто-то превозносил, однако вся столица знала его имя и повторяла на разные лады. К изумлению Тобиаса, оторвав взгляд от стихов, Нерана обернула к нему искаженное гневом бледное лицо. — Вы рискуете и так просто даете себя раскрыть? Как глупо. А если бы Вы ошиблись, и я была действительно леди Перси? Нерана готова была потребовать у Тобиаса маску и плащ, несомненно, оставленные ему Тиисом, однако виконтик бросился на свою защиту со всем свойственным ему вдохновенным пылом: — Леди Перси приняла бы мое послание за неуместную шутку. Но я точно знал, кто Вы такая. Гаго Прах отчасти прав: мы с ним похожи. Я тоже не полагаюсь на случай. Предпочитаю действовать из уверенности. Внезапно позади боскета послышался шорох — шевельнулись кусты, кто-то шел по опавшим листьям… Нерана спрятала письмо на груди с такой быстротой и проворством, что Тобиас поразился. Ее движение заняло меньше мгновения, а кружева на корсаже ничуть не выдавали, что за ними только что упокоилось то, от чего зависела жизнь Тобиаса… да и всей страны, быть может. — Пойдемте. — Теперь и виконтик слышал, что к ним кто-то приближается. Он знал сад отца, даже будь ночь беззвездной, молодой человек нашел бы любое место, какое пожелал. Сейчас же он стремился в свой любимый тайный уголок меж терновых зарослей — туда никто, кроме него, не ходил. Скрываясь во мраке, рассеянном только лунным светом, Тобиас и Нерана оказались друг к другу ближе, чем позволяли приличия. Даже в «Камелии императрицы» за подобное затребовали бы плату. — Я… не собирался выходить из своей комнаты, признаюсь, — прошептал поэт. — но сделал это, чтобы удостовериться, что Вы приехали. Я не был уверен… Нерана нежно коснулась щеки Тобиаса ладонью, затем легонько шлепнула — когда ей показалось, что огонь в его глазах приобретает оттенок безумства. — Не распаляйте себя, иначе кончите как тот самый высокомерный юнец из книги Эстреллы ди Манья. Который еще и хотел сгубить за отказ девушку, которую, как утверждал сам, любил. Танцовщица убрала руку от лица собеседника, и его взгляд стал проясняться. — Вам все равно никак не попасть в мою постель — я не продаю туда билеты. — Она качнула головой. — Подарите мне хотя бы поцелуй, леди, пока меня не повесили. — С улыбкой ответил Тобиас. Он сорвал терновый плод, положил себе на язык, и прижался губами к губам Нераны. Он не соврал, сказав, что знает ее. И потому он не обольщался, что страсть, с которой она ответила на его поцелуй, что-то значит. Факты заключались в том, что они почувствовали друг к другу влечение, и знали, что это взаимно. Но она могла взять от него все, что он мог дать ей полезного, и бросить, не обернувшись. И полагала, что он тоже на это способен. — Есть вещи, которые я никогда не упущу возможности сделать, прелестная леди Перси. — Пробормотал Тобиас, едва оторвавшись от губ Нераны. Она еще пила его пряное дыхание, так близко они стояли. — Но также есть поступки, на которые я никогда не пойду. Я хотел бы, чтобы Вы думали обо мне, как своем союзнике, но правда в том, что Зимородок — птичка беспечная. — Я тоже хочу мир, в котором можно жить слабой и не бояться, что погибнешь от этого. — Нерана нахмурилась. — Но сперва такой мир нужно построить сильным. — Что ж, чем ниже шансы пчелы стать королевой, тем усерднее она трудится, как известно. Она оттолкнула его, схватив за шею — да так, что Тобиас уперся затылком в ствол деревца у себя за спиной. Дура, мысленно обругала себя Нерана, вздумала бить сына устроителя приема? Прямо у него в саду? Тобиас улыбнулся. Не было похоже, что он испуган или готов разозлиться, и Нерана провела большим пальцем по его горлу там, где держала, поднялась на цыпочки, смазанно целуя: делая вид, что все это было не больше, чем странное проявление страсти. Лорин сказала, что они с Тобиасом примерно ровесники — а значит, Нерана старше их обоих. Хорошо бы, чтобы и Тобиас знал об этом, Нерана не хотела напугать его тем пылом, с которым она ответила на его поцелуй. Она целовала его самозабвенно, точно так, через его губы и язык могла забрать терпкие, хлесткие слова его стихов. Он был хорош сам по себе и напоминал ей Тииса. Нерана чувствовала, как тяжело ей сопротивляться ему. По крайней мере, она могла отдаться Тобиасу без последствий, если бы ей вздумалось это сделать. Ни в чем и ни к чему это бы ни привело — спасибо «Камелии императрицы» хотя бы за науку подобного рода. От мысли, что через мгновение ее, с задранной юбкой, держа руку там, где кончался чулок, Тобиас мог бы прижать к дереву, по телу девушки прошла волна жара. И истаяла, оставив после себя горечь. Нет, так поступила бы потаскушка из «Камелии императрицы», все верно. Однако Нерана еще лелеяла надежду, что только играет таковую. — Мне нужно идти, — пробормотала она. Как в бреду, оттолкнула от себя Тобиаса, выпуталась из лабиринта зарослей, не заметив, как оцарапалась о ветку, и поспешила прочь. Ее губы еще щипало от его поцелуя, грудь горела в памяти прикосновений, но Нерана пыталась взять себя в руки. Любая женщина была бы польщена вниманием Тобиаса Сааэшейского, твердила она себе, и многие, несомненно, испытали его на себе. Но она-то была хозяйкой своих чувств. Она не собиралась поддаваться ему. И раз решила, она не будет. Нерана вернулась в зал. Красота поместья, так недавно очаровавшая, теперь казалась пошлой и искусственной. Гости разошлись из трапезной залы по курительным и игральным комнатам. Неране потребовалось немало времени, чтобы разыскать Лорин. Маркиза сидела на диванчике, вцепившись в бокал игристого вина, наверняка уже давно приторно-теплого и растерявшего большую часть пузырьков. И пыталась слушать Бастьенну де Бонбенор. Леди де Бонбенор, очевидно, лучше выдерживала удар алкоголя, хотя судя по тому, сколько хрусталя стояло у ее ног, выпила немало. Леди наклонялась к Лорин, пытаясь дать лучший обзор на свое богатое декольте, и, покачивая ногой, время от времени касалась носком туфли лодыжки Лорин. По крайней мере, маркизе удавался ее маскарад, подумала Нерана. Хоть одна из них двоих преуспела на этом поприще. Приближаясь к ним, Нерана успела услышать, как Бастьенна громким томным шепотом мурлычет, не в силах прижать губы к уху избранного ею неподатливого объекта соблазнения: — У Вас в волосах такая славная рыжинка, маркиз… Мы, случаем, с Вами не родственники? Иначе мне стало бы неловко… — Нет, не думаю. — Отозвалась Лорин, глядя прямо перед собой и даже не переведя на Бастьенну зрачки, отвечая. — Большинство моих родственников остались в Кавернвале. Эджертоны вполне знатное семейство, но не слишком плодовитое. — Вот как… Вы так загадочны, маркиз… Появляетесь прямо из лесов Апима и сразу же попадаете на наш прием. Чудесненько! — Бастьенна поиграла длинной ниткой бус. — Скажите, а правда, что в Апиме еще полным-полно ведьм? Хотела бы я изловить одну. И сделать своей горничной, ха! А то моя — сущая дурында. — Я думал, магия в Эльзиле запрещена под страхом повешенья. — Ох, разумеется, маркиз. Но если леди де Бонбенор желает иметь при себе колдунью, кто ей возразит? — И кто же еще обладает подобным правом? — Лорин, наконец, повернула к собеседнице лицо. — Лорд-канцлер? — Вы, например, вполне можете. Это народ не понимает, как опасна магия. Аристократия — совсем другое дело. — Бастьенна поджала губы, заметно охладев к «маркизу», явно получив не тот ответ, на который рассчитывала. — Да уж, столько лет пребывать вдали от столицы не пошло Вам на пользу. Что ж… Увидимся, когда Вы приобрете побольше светского лоска. И, на прощание проведя ладонью по плечу Лорин — на грани с приличиями, так что пальцы задели голую кожу ее шеи — Бастьенна встала. Нерана, замедлившая шаг, пока колонна скрывала ее от Лорин и леди де Бонбенор, теперь обогнула мраморный столб, и Бастьенна запнулась о когорту опустошенных ею же бокалов. Метнула на Нерану недовольный взгляд — точно это была ее вина, что леди выглядела смешно целых несколько секунд — и удалилась к компании дам за покерным столом. Нерана встала перед Лорин, уперев руки в боки. — Найдем карету и сделаем ноги. Меня уже натурально тошнит от ослепительного высшего общества. — Согласна. — Ответила Лорин. Она подумала, что можно было бы поблагодарить Нерану за избавление ее от общества леди Бастьенны. Или упрекнуть, что та не торопилась. Лорин задремала в карете, и когда Нерана растолкала ее, поняла, что они подъехали к черному ходу «Камелии императрицы». — Я не знаю, где ты живешь, но не хотела тебя будить. И делать крюк, если честно. Идем, поспишь у меня, от ночи не так уж много осталось. — Нерана тронула подбородок Лорин и улыбнулась, даже в полумгле заметив, как та мгновенно вспыхнула. — Завтра утром мы наносим визит, помнишь? Ты обещала. — Мы будем спать вместе? — Охрипшим голосом спросила Лорин. Но Нерану уже поглотил мрак темной лестницы. Шелк юбки тускло блеснул, ускользая из-под рассеянного лунного луча. Лорин кое-как выбралась из кареты, помогая себе тростью, и поспешила наверх вслед за Нераной. — Я перебинтую твои раны. — Хозяйка комнаты толкнула гостью на кровать и усмехнулась. — Нет, Лорин. Мы не будем спать вместе. Деньги тебе еще пригодятся, и не для глупостей. Кто-то дернул ручку двери, но поняв, что та заперта, принялся настойчиво стучать. Нерана с досадой цокнула языком. — Должно быть, это Лавиния. Пришла клянчить бусы или духи. Нерана провернула ключ в замочной скважине, но не успела даже отпрыгнуть — распахнувшаяся от удара ногой дверь стукнула ее пребольно по плечу, и, пошатнувшись, Нерана врезалась бедром в туалетный столик. В комнату ворвался Марк Стил и с диким воплем набросился на Лорин. Руки его сжали горло девушки, и прежде, чем та успела дать отпор, Марк, задрав колено, прижал им руку жертвы так, чтобы не столько обездвижить, сколько растравить недавнюю рану. Объятый яростью Марк не понимал, что происходит вокруг, и не почувствовал, как сталь кинжала прижалась к его горлу, так что Неране пришлось надавить сильнее, пока стекшая за воротник капля крови не привела незваного гостя, наконец, в чувство. — Приди в себя, или сделаю больно, — пригрозила Нерана. Мало что могло было с такой отчетливостью дать Марку понять, что их любовь с нею мертва и похоронена. Однако ж Стилу пришлось повиноваться — он прекрасно знал, что Нерана умеет постоять за себя, если нужно. Он разжал руки и выпрямился. — Может быть, встанете с меня? — Спросила Лорин недружелюбно, ничуть не чувствуя себя виноватой. — Тут какое-то изрядное недоразумение. Марк также не ощущал себя не вправе, но все же поднялся. Только потому, что было б странно вот так разговаривать, придавив собой собеседника и не отнимая рук от его шеи, но при том надеяться на честность. Поручик сел на стул возле туалетного столика и выжидающе посмотрел на ту, кого полагал своим помощником. Равно как и соперником. — Ты следил за нами? — Нерана обтерла нож о платок, затем бросила Марку окровавленную тряпку. — Запишу на память, что ты способен и на подобную низость. Марк пристыженно молчал, промокая шею. Но на Лорин смотрел исподлобья. Та прекрасно понимала, что если сейчас не признается, подобные сцены будут повторяться. И ей показалось, что, может быть, и впрямь лучше сказать откровенно. Лорин потерла руки, чувствуя, как от волнения колет ладони. — Мистер Стил, Вы были добры ко мне и доверили довольно щекотливые секреты в надежде, что они останутся со мной до самой смерти. Могу ли я рассчитывать на то же отношение? Марк кивнул, в глубине души не будучи ни уверенным в себе, ни согласным. Он только хотел услышать, почему его корнет оказался в спальне его любовницы. Стил был вполне готов после потащить подручного хоть в тюрьму, хоть на виселицу. — Я уповаю на Ваше молчание. Хотя бы в обмен на мое, — сказала маркиза и стала снимать мундир. Ей не понадобилось раздеваться до конца, когда она осталась в легкой нижней рубашке, Стил понял, в чем состоит тайна его корнета. Несколько минут поручик сидел, не в силах ни заговорить, ни шевельнуться, только рассматривал края рисунка, видневшегося в вырезе рубашки: от одной груди к ключицам Лорин взмывала синяя рыба, к другой склонялась рыба красная. Наконец, Стил, порадовавшись, что сидит, смог открыть рот и, помедлив еще мгновение, произнести: — Вы знаете, что вас… назовут национальным скандалом. И вышлют из страны. Лорин улыбнулась, подняв зрачки под веки в задумчивости. — Да, я предполагаю, что вероятность этого весьма велика. Но не беспокойтесь, я улепетну из страны по собственной воле, как только представится возможность. Я действительно Эджертон, действительно маркиза. Лорин Эджертон. У меня есть деньги и титул, они защитят меня на пути в Межевые земли. Марк внезапно понял, что ему ничуть не меньше полезна маркиза, чем корнет. Рассеяв страх, он тотчас принялся составлять в уме план, как можно использовать девушку, с которой они уже взаимно связаны компрометирующими сведениями. — Официально, конечно, вам ничего не грозит, в таком случае, но наши проповедники любят, когда правосудие случается по воле Демиурга. — Марк провел ребром ладони по шее. — Конечно, руками верующих, но все же. Дорога по Эльзилу в Межевые земли длинна. Лорин выразительным жестом провела по щеке вдоль шрама. — Такое случается и будет случаться, я знаю. Однажды я проиграю, может быть, даже в конце именно этой истории. Марк несколько раз похлопал в ладоши — то ли издевательски, то ли из искреннего восхищения. — Мне нравится, что ты не меняешь спокойного выражения лица, когда говоришь это. Однако твои слова более, чем верны. Ты можешь проиграть. Облегчение от осознания, что корнет никак не может оказаться любовником Нераны, разнежило Стила. Он простил Лорин все, в чем она была в действительности повинна, и, сверх того, все, что он сам себе вообразил на счет корнета. — Так ты пришел… пришла договориться о побеге? Почему Нерана, а не я? — Жандармерия служит королю, не так ли? Было бы глупо с моей стороны. Марк побарабанил пальцами по столу, закурил, почесал в затылке. — И что же мне делать с тобой, Лор… Лорин? Видит Демиург, я бы хотел сохранить тебя на прежней должности. — Я сама бы хотела. Но не осталось ни малейшего шанса для того. Стил смотрел на нее в упор и именно так называл про себя: маркиза. Не корнетом же ее величать! Однако, с виду в его подчиненном будто бы ничего не изменилось. Поручик пытался рассмотреть грудь, но Лорин сложила руки в скептическом жесте, да и стеганый мундир не облегал фигуру. Марк несколько раз сморгнул, чтобы посмотреть на собеседницу по-настоящему иначе. Лицо, волосы, осанка не переменились, как у тех девиц, которые притворялись юношами ради какого-то лукавства (порой, настоящего мошенничества, преследовавшегося по закону), Лоран соответствовал Лорин на все сто процентов. Если смотреть со стороны. На мгновение Марку в голову пришла мысль: ну как же ты сразу не увидел, болван! Вон, и ресницы какие длинные, и губы, в общем-то, симпатичные. Однако поручик сделал над собой усилие, попробовал снова увидеть в Лорин Лорана — и это удалось. Наверное, если б Марк вглядывался, как Нерана, есть ли у собеседника кадык, его бы не ввел в заблуждение внешний вид маркизы. — Теоретически, если б ты осталась, я бы должен был заставить тебя убирать в жандармерии, носить нам обеды… и это в лучшем случае. В общем, ты поняла: я могу, в общем-то, оставить тебя в штате только для типично женских занятий. Но я не хочу. Ты поймала преступника на второй день работы! Это совершенно немыслимо. Я не могу выкинуть такой ценный кадр. Лорин не удержалась от улыбки. — Он не был преступником. — А если б был? Ты нужна жандармерии. Нужна мне. — Чтобы утереть нос Мейсону? Марк запнулся на полуслове, но убедительно сделал вид, что ничуть не смутился от верной догадки. — Ну, не без этого. Хотя, конечно, я пекусь о благе города. Ты меня понимаешь. — Более чем, — Лорин качнула головой. В мыслях ее пронеслось любимое словечко Нераны: «натурально». — Я останусь в столице, пока моя сестра… Брат не будет спасен из нежеланного замужества с одним из сыновей виконта Сааэшейского. Время поджимает, и за сегодня у меня не появилось ни малейшей идеи, что можно сделать. Марк хлопнул ладонями по коленям и встал. — Положись на меня. Есть одна идейка… а пока спите спокойно, барышни. Нерана, прежде наблюдавшая молча, резко бросила: — Уже поздно. Завтра нам рано вставать. Нужно нанести визит кое-кому на улице Непревзойденной Справедливости Короля. Марк кивнул. — Тогда там и встретимся. У меня есть дела неподалеку. Нерана вытолкала бывшего любовника с заметным облегчением и, наконец, занялась увечьями Лорин. Затягивавшаяся было рана на ее руке снова начала ныть, посылая волны боли до самого плеча. Нерана нахмурилась, оглядывая шов там, где из-под запекшейся корки выступали новые капли крови. Не говоря ни слова, танцовщица поискала в столе и вернулась к Лорин с коробочкой. На первый взгляд, полной душистых мятных карамелек. Лорин взяла одну и откинулась на подушки, чувствуя, что боль из тела уходит уже просто потому, что на нее начал накатывать сон. — Где же ты проведешь ночь, если я займу кровать, а мы не спим вместе? — Уже вялым языком спросила Лорин. Нерана кивнула на кресло. Лорин не помнила, чтобы в первое ее посещение оно также здесь было. — А что, ты бы согласилась, предложи я всерьез? — Нерана смотрела на гостью с лукавым весельем. — Я… не знаю, мне не хотелось бы платить за что-то по-настоящему интимное. — А если я сказала бы, что это будет бесплатно? — Хм. Люди обычно называют это свиданием. Нерана рассмеялась и нагнулась к Лорин, очевидно намереваясь поцеловать. Но всего лишь в лоб — низко, почти меж самых бровей. Затем отпрянула. Лорин так стремительно рухнула в сон, что ей показалось, будто она еще чувствовала аромат Нераны, уже погрузившись в сновидения.