«ЧУЖЕРОДНЫЙ ЗАГРЯЗНИТЕЛЬ»
Господи, парниша слышал от своего ИЛС эту фразу, наверное, в сотый раз за день. — Да знаю я! — проорал он технике на своих глазах. Я бы, если честно, тоже не выдержала. Но все накапливавшееся по капельке с каждым таким сообщением раздражение неплохо напоминало ему о выданной ему директиве и подгоняло его оттирать каждый следующий след с троекратным упорством. Стремление выполнить свое задание до победного конца наполняло его решимостью.«ЧУЖЕРОДНЫЙ ЗАГРЯЗНИТЕЛЬ»
— Знаю! Это отвратительно, и я это вычищу! Надоедливый индикатор повторял эту долбанную фразу про чужеродный загрязнитель каждые две секунды. Но паренек оказался человеком с удивительно железной волей и не менее железным терпением на плечах. Перед ним было только одно — ненавистные отпечатки подошв, и ничто не могло заставить его отвлечься или перевести взгляд. Вскоре Дон пересек какую-то из магнитных линий. Естественно, ему даже в голову не пришло посмотреть по сторонам. Его совсем не волновало то, что творилось вокруг. — Эй, осторожно! — заорал какой-то водитель арабской наружности с густой растительностью на лице, нажав со всей силы на тормоза своей грузовой тарантайке и остановившись меньше, чем в метре от парнишки. Дальше, как вы понимаете, пошла цепная реакция, все больше и больше транспортных средств врезалось в получившуюся пробку. Уже третью за день. Но для пацаненка внешний мир прекратил свое существование. Ему было глубоко плевать и на все увеличивавшуюся гору из раскиданных как доминошки вагонеток, и на стонавших и державшихся за головы и шеи водителей, из нее выпадавших. — Смотри, куда прешь, коротышка! — прокричал кто-то там из глубины. Но либо юный чистильщик пропустил сей выкрик мимо ушей, либо ему было на него просто пофиг. Либо все вместе. Он лишь продолжил скрипеть щеткой об пол. У него есть обязанности, и их надо выполнять. Вот и все. Ему важны были лишь два главных вопроса — как далеко ушла та девчонка и сколько же она оставила за собой следов. Но ничего. Рано или поздно эта ниточка из грязи закончится, и тогда подросток найдет ее на том конце. А как только найдет, клянусь Фортрайтом, устроит ей такую ванну, каких белый свет не видывал. …Было бы так, если бы Дон не умудрился в своем блаженном неведении профукать проезжавшую как раз позади него в сторону медицинского отдела вагонетку с Валли и Еваном.***
Девушке показалось, что за стеной скоростного движения их транспорта промчалась до боли знакомая фигура. «Эй, а разве это не тот паренек из бухты?» Да ну, какая разница? Сейчас важнее их конечная станция. Эта поездка от мостика до «медотсека», как сказал капитан, длилась уже как минимум вечность. Валли тихонько наблюдала за Еваном краем глаза. Неловкая тишина между ними не отпускала их уже не меньше часа. Злобная моська парня чуток подтаяла, приятно видеть, но угрюмое отношение к нашей девчуле совсем не треснуло, ни на осколочек. Чтобы хоть чем-то себя занять, она стала осторожно тыкать себя в том месте, где ее пихнули локтем. Мда, нехилый там будет синячок в свое время. Но отбросим физические увечья в сторону и сосредоточимся на другом. Мозг брюнетки ныл во все горло от того, что уже битый час она не могла придумать, как же ей заговорить с синеглазым юношей. Стоило ей взглянуть на него, как он свирепо смотрел на нее боковым зрением, как на прокаженную. Отвернувшись, она удостоила себя тем, что прижала ноги поближе к груди, положив подбородок на колени. «Ну сколько еще до этого отсека?» Но вскоре вагонетка плавно остановилась. Вздернув голову чуть повыше, Валли сумела разглядеть надпись на паре раздвижных дверей:«ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ БОЛЬНИЧНОГО ОТСЕКА АКСИОМЫ»
Ну вот и ответ на твой вопрос, дорогая. Вот оно, место, что в обиходе кличут «медотсеком». Оснащенная по самое последнее слово в науке и медицине круглосуточная больница для заболевшего персонала. Также берет на себя обязанности дневного стационара для… психически неуравновешенных, скажем так. Двери автоматически раскрылись, явив взору новоиспеченных, если можно выразиться, больных обширное, не хуже самого мостика пространство, содержавшееся в очень даже приличном состоянии. Правда, вид белоснежного домика, стены которого забыли покрасить в желтый, придает одна не самая приятная деталь — ряды индивидуальных камер вдоль стен. Почти как тюрьма. Только со стенами цвета снега и перегородками из прозрачных силовых полей вместо дверей и решеток. Девушка огляделась вокруг, когда они въехали внутрь. А внутри было довольно оживленно. Пациенты занимались каждый чем вздумается. Кто-то просто тихо-мирно болел и никому не мешал, а кто-то наоборот — проявлял почти книжные признаки психоза. Одни прыгали по своим камерам, другие носились как угорелые, третьи просто слонялись и балду гоняли. И за всеми ними со всех ног старались присмотреть доктора, санитары, и прочий медперсонал. Кстати о людях в белых халатах, двое таких как раз подошли к вагонетке с приветствием для старшины Роланда и Евана. Второй ответил им молчанием ягнят. — Здравия желаем, мичман. Я так понимаю, это и есть тот лейтенант, которого отправили к нам на проверку? — Так точно, доктор. Это длинная история, но я уверен, что вас уже оповестили о происшествии на мостике. Один из врачей вынул из кармана планшетик, запустил его и начал что-то на нем быстренько печатать. — Да, нам прислали краткий отчет. Мы проведем пару тестов, посмотрим, грозит ли ему психоз, — затем он указал на Валли. Она невольно сжалась. — А это что за юная леди? — Мы не уверены, но возможно, что она является пассажиром без регистрации. Говорит, что ее зовут «Валли». Старший помощник уже доложил мне, что данных о ней нет ни в каких записях этого корабля. — Так она чего, нелегал, получается? — спросил кто-то из медбратов. — …Можно и так сказать. Она также сумела пробраться на мостик, а это серьезный удар по охранной системе. Поэтому мы отправили ее сюда для заключения до выяснения обстоятельств. Ах да, капитан еще приказал ее «отмыть». Один из врачей бегло окинул взглядом девчулю и ее перепачканную фигуру. — Понятно. Ну что ж, проведем ДНК анализ, выясним, кто она такая… и затем устроим ей ванную. Он несколько усмехнулся на ее внешним видом, и Валли почувствовала себя немного униженной. Пусть сами попробуют прожить двадцать лет на мусорной свалке, где у тебя вместо душа только дождь, который в следующий раз польет только когда рак на горе свистнет. Доктор напечатал что-то на планшете и откуда ни возьмись появились две частично прозрачных нарукавных повязки, будто голографические. Типа тех, что в аниме носят лидеры клубов. Или что носили в советском союзе добровольцы, помогавшие милиции. — Хорошо, сэр, можете оставить их на нас. Все результаты мы отправим сразу же капитану. — Благодарю, — с этими словами Роланд вывел Валли и Евана из вагонетки и уехал на ней оттуда восвояси. Одну из повязок надели парню на правую руку. В отличие от Японии и Советского Союза, здесь она обозначала пациента из психушки, и по ней можно было определить местоположение, например, сбежавшего больного, хотя таких и не было. Что-то типа маячка. — Так, лейтенант Еван, пройдемте сюда, — кто-то из докторов провел его в другую комнату, сделав ему какую-то инъекцию вроде как для обследования. Естественно, девчуле такая картина не понравилась, и она попыталась до него дозваться. Но ее проигнорировали. Вместо этого к ней подошел другой врач. — Ладно, мисс, эм, «Валли», приступим, — прочистив горло, он постарался с должной врачебной этикой надеть на нее повязку и дать немного успокоительного. Но брюнетка в страхе попятилась назад. — Н-Н-Не надо— — Успокойся, я тебя не обижу, — мужчина попытался вновь повязать ее, но она все сопротивлялась. Чуть до драки не дошло. — Себе же хуже делаешь! — Нет! — Ну черт возьми, придется колоть, — пробормотал он. Если сначала Валли было просто страшно, то сейчас в ее сердце проскочил ужас, когда в нее нацелились маленькой иголочкой. И вот ей уже прицелились в руку, шприц почти попал, но не успел, ибо девушка ударила белохалатника под руку, и в итоге игла оказалась в его шее. — АЙ! Черт, как же это… блиииин… боооо… наааа… — он без сознания рухнул на пол. Не теряя времени, Валли быстренько переступила через него и рванула в медотсек за Еваном. Но неожиданно на ее пути встала какая-то психичка. Девушка-подросток с выкрашенными в розовый волосами, голубыми глазами и огромными сережками, которые звенели при каждом взмахе головы. На ней был комбинезон косметолога, инструментарий парикмахерши, и она либо выпила цистерну кофе, либо находилась в двух шагах от нервного срыва. Не успела наша девчуля хоть шаг влево-шаг вправо сделать, как стала манекеном для бесцельного нанесения макияжа с поистине гепардовской скоростью. — Новый имидж? Аааа, п-п-подравнять? Подравнять? Ага! Как ни пыталась наша героиня вырваться из цепких розовых лапок, стена из белой пудры прямо перед ее глазами не давала этого сделать. Так же внезапно, как и начался, сеанс нанесения косметики закончился. Из-за рассеявшегося облака коловшей глаза порошка появилось зеркальце аккурат напротив ее лица. — Выглядишь чудесно, дорогуша! Ну… Что я могу сказать. По сравнению с этим, клоунский грим стоит на одной полке с профессиональным вечерним макияжем. На белую основу наваляли как на чистый лист бумаги помаду, тушь, накладные ресницы, румяна и тени для век. Выглядело это безобразие настолько ужасно, что даже смешно. А поехавшая чуток крышей парикмахерша все продолжала смотреть на свою «жертву» не то в безумстве, не то в мольбе услышать ответ. — В-Выглядит… мило, — нет, не повернулся у нашей девчули язык ранить ее чувства. На этом их разговор и закончился, поскольку два рослых санитара в белой униформе подхватили Валли за руки и потащили ее в камеру. — Эй! Пустите! — В другой раз с Полли-Попугайкой в кукол поиграешь — когда она красить научиться! — один из них рассмеялся, пока девчулю волочили прочь. Вышеупомянутая девушка разревелась навзрыд от этих слов. — Как грубо! — ей совсем не понравилось такое отношение к пациентке. Но ее замечание пролетело мимо их ушей. Ее лишь забросили внутрь камеры размером с каморку. — Доктор скоро придет за тобой, как только очнется от той комы, что ты ему устроила. Устроит тебе общую проверку… и офигительную головомойку, во всех смыслах! Ржа как пара диких лошадей, они включили синее силовое поле, замуровав Валли в четырех стенах, и ушли прочь. — Выпустите! — закричала она, в гневе долбя кулаком по прозрачной двери. Но никто не пришел. Внезапно позади нее раздался какой-то шум. Встревоженная неясным звуком, она развернулась, прижавшись спиной и руками к силовому полю. Вместе с ней в тесной казарме сидели еще двое, оба, как и она, с красными повязками на руках. Один из них, весь в пятнах от красок всех цветов радуги, был, скорее всего, маляром. Довольно гиперактивным маляром. Краски покрывали его всего с головы до пят, начиная с белого комбинезона и заканчивая лицом и даже взъерошенными волосами. В руках он держал разноцветную кисть и, мямля что-то невразумительное себе под нос, в хаотичном порядке наносил на стену мазок за мазком самых разных оттенков. Время от времени его рука резко дергалась, и тогда девушку обливала новая волна красочных пятен. Вторым оказался уборщик, весь покрытый пылью, будто забытая на чердаке игрушка. Его светлые вьющиеся волосы казались серыми словно у старичка под таким метровым слоем. На нем был тоже комбинезон, как практически у всех, только темно-синего цвета с черными вставками, а на спине был надет наподобие рюкзака пылесос, к которому прилагалась раздвижная швабра. Его глаза, тоже синие, как у Евана, но немного светлее, постоянно слезились, отчего они покраснели и распухли. Бедняга стал жертвой старой «доброй» простуды. Или у него просто жестокая аллергия на пыль? Может, поэтому его сосед по камере все еще здоров? А могло быть все вместе, черт его знает. Неудивительно, что его так штырило. Молодой человек дышал через рот с небольшим таким присвистом, который он старательно, но не слишком успешно пытался скрыть или приглушить собственными ладонями. Валли попыталась было начать разговор, спросить, кто они такие, но не успела она и рот разинуть, как уборщика сразил громкий чих с силой ураганного шторма. Здорово. Теперь к покрытиям на одежде девчули добавились еще и пыль с соплями. Брюнетка окинула себя взглядом, и ее лицо немного скривилось. На не самые чистоплотные условия проживания и собственный внешний вид она никогда в принципе не жаловалась, да и глупо как-то, когда других вариантов вообще нет, но сейчас ее обыкновенное коричневое разнообразие грязи украшали еще и макияж с пылью, и краски с соплями. Надо что-то делать. Расстегнув верхнюю часть комбинезона, она стала ею усиленно оттирать лицо от всего этого безобразия. Когда большая часть сей адской смеси исчезла с нее, она ловким движением завязала рукава вокруг талии, оставшись в своей поношенной полосатой водолазке. — Ой, п-п-пхостите, пожалуйста, — после приступа кашля, протерев нос, ответил уборщик. Он сильно говорил в нос, из-за чего ему было тяжело дышать и, соответственно, речь давалась с трудом. — Н-Ничего. — Я Виктох, — сказал «Виктор», прокашлявшись и шмыгнув носом. — И как видите, я… — он указал на пылесос на спине. Спасибо, кэп. — …убихаю пыль. — Я Валли, — она пожала ему руку. — А это Винсент, — он указал на психованного Малевича. — Он дубит хисовать, но когда нет вдохновения, он небного духеет. «Немного» дуреет? Ты, часом, не преуменьшаешь, дорогуша? — Понятно, — девушка обернулась, вглядываясь в окружение за пределами прозрачного силового поля. — Где я? — В плохом бесте. Если ты заболел, то идешь сюда, чтобы выздоховеть, но доктоха здесь очень вхедные. Валли осмотрелась. Все камеры-палаты до одной были забиты больными в той или иной мере, каждый помечен красным нарукавником. Все палаты разделялись на секторы, в зависимости от диагноза, который поставили врачи. Например, в одном из них, разделе «Самоповреждение», какой-то официант дубасил себя подносом. В другой, под названием «Обсессивно-компульсивные», во все стороны гоняли мячи теннисисты и гольфисты. Но особое внимание девушки привлек отсек, которому дали название «Нестабильные». В нем один массажист махал руками и ногами во все четыре стороны, кружась как юла и молотя кулаками всех, кто попадется ему под руку, будь то другие пациенты или сотрудники. И его, судя по всему, никоим образом не волновало причинение другим физического и морального ущерба. Прям тасманский дьявол в людской шкуре. В камеру вбежало с десяток санитаров, совместными усилиями стараясь прижать неугомонного к полу. Прежде, чем он смог вырваться из «подавленной» ситуации, один сковал его в смирительную рубашку на энергокреплениях. Но психованный мастер кунг-фу не сдавался. Он все равно сопротивлялся, пытаясь надавать им со всей силы. Но тогда они просто достали дубинку с электрошокером и треснули его разок, чтоб успокоился. Народ несколько усмехнулся, отчасти в облегчении, отчасти от его нездоровой любви, если мне так можно выразиться, к Техасской бойне. Мда. По сравнению с ним Винсент и вправду паинька. Девушка, с одной стороны, понимала, что этот массажист вредил себе и другим людям, что он был опасен, но с другой, он ведь тоже пациент. Его обязательно было так бить? Вы, наверное, спросите, куда же посадили нашу Валли? Спокойно, я вам отвечу. Ведь как раз деактивировалась силовая дверь в одну из палат в секторе «Чужеродные Загрязнения». Ту, куда ее и забросили. Девчуля подняла глаза и увидела того самого доктора, что пытался ранее уколоть ее шприцем. Только теперь его шея была перевязана. — Ну ладно, Валли, прежде, чем мы тебя… отмоем… — он осторожно почесал место укола пальцем. Все еще болит. -…мне надо взять у тебя несколько образцов ткани для составления ДНК анализа по приказу капитана. Энергодверь вновь включилась. Валли оказалась заперта внутри вместе с ним. Врач достал маленькую иголочку для получения образца крови. Девчуля попятилась назад. — Не бойся, мне нужно лишь немного крови. Больно не будет… обещаю, — сказал доктор. Ровно и спокойно. Брюнетка осторожно посмотрела на него. Он мягко улыбался. И совсем не страшный. Неохотно, но она все же протянула ему левую руку. Мужчина с точностью и аккуратностью профессионала вставил иголочку ей в вену и даже успокаивал ее, когда она невольно проскулила от неприятного ощущения. И в тот самый момент девушка увидела, как Евана провели в какую-то комнату и как за ним закрылись двери из мутного стекла с надписью «ДИАГНОСТИКА». — Еван! — выкрикнула она, даже забыв несколько про иголку под ее кожей. — Да ничего с ним не будет. Ты, главное, не дергайся, — ответил ей мужчина.***
Еван сидел на одной из коек внутри кабинета для диагностики. Он огляделся по сторонам. Просторная комната была округлой формы и содержала в себе индивидуальные пункты для осмотра. Обязательный набор каждого из них состоял из кровати, столика и полного набора самых совершенных медицинских приборов и инструментов. Хотя огромная мутная дверь и обеспечивала ее гостям чувство уединенности, оно было каким-то… половинчатым, что ли? Немного сложно выразить. Вроде как и не видно тех, кто находится внутри, но за их силуэтами все равно можно следить. Это не сильно обнадеживает. К тому же тут уже находилась пара пациентов, на которых проводили какие-то тесты. Один из них, мужчина с какой-то нездоровой одержимостью зонтиками, заревел белугой во все горло, когда доктора попытались вырвать из его рук как раз такой пляжный зонтик. Стоило им отойти — он становился тише воды ниже травы. По соседству, медицинский работник — явно взвинченная стрессом до предела женщина — тщетно пыталась правильно продефибриллировать манекен. — Р-Р-Разряд! Разряд! — закрыв глаза, она положила дефибриллятор кукле на лицо. Увы, та зажглась ярким пламенем. Еван чувствовал себя неуютно. Он здесь был определенно не в своей тарелке. Ему все это было противно, ему не место среди этих… этих… психов. По сравнению с ним, они стояли на самом плинтусе самых нижних этажей Аксиомы. Он совершенно не понимал, как его вообще посмели посадить с этими съехавшими с катушек чернорабочими. Да он был скаут И.В.Р.Е.Н. с I.Q. в сто восемьдесят, Фортрайт бы их побрал. Лучший из лучших. Естественно, это был охрененный удар по его гордости. Это несправедливо. Парень был уверен в этом на все 110%. Он не говорил ничего, кроме правды. Он ведь видел растение, мы-то знаем, и принес его с собой на корабль. Но по какой-то неизвестной причине судьба на него обозлилась и решила настроить начальство против него. И вот результат — понижение до восьмого ранга. Наказание было не только одним из самых серьезных, так еще к нему прилагалось и испытание нервов на прочность в таком вот месте. Для человека с интеллектом его уровня отправка на осмотр к психиатру равнялась катастрофе. А если его решат отправить на лечение, признают ли его вменяемым или нет, это происшествие навсегда окажется вписанным в его данные. А это, в свою очередь, навсегда оставит невыводимое пятно на его идеальной служебной статистике, подобно пролитым чернилам на белоснежной кружевной салфетке ручной работы. И никакая химчистка не поможет. В лучшем случае такое дело закончится выговором, в худшем — получит на руки повестку в военный суд. А оттуда до потери звания скаута рукой подать. Не говоря уже о его репутации, там вообще Армагеддон будет. Если обо всей этой заварушке пойдут слухи — а они обязательно пойдут — то тогда уже ничто не остановит его коллег, друзей и знакомых от распускания грязных слухов о том, как он накосячил на самой аж за семью печатями секретной миссии по обследованию Земли. Ну, а если его кто увидит здесь, в окружении всех этих ненормальных — клеймо позора ему на всю жизнь обеспечено. Весь его оставшийся век все будут обходить его стороной и шептаться у него за спиной. Безрадостная перспектива. Парень проклинал командира Отто за то, что отправил его сюда, проклинал капитана за то, что пошел на поводу у этого всезнайки-выскочки под званием старшего помощника. Проклинал тот момент, когда идея поиска обитаемой планеты стала настолько безнадежной, что даже обнаружение малюсенького росточка превратилось для них в несбыточную фантазию. Но сильнее всех он проклинал Валли за то, что она была такой непутевой, что непостижимым ему образом похитила и потеряла растение и что по ее вине его отправили в эту дыру после ложной тревоги. Как бы ему не было любопытно, каким Макаром она сумела пробраться на корабль и для чего, больше ему хотелось просто устроить ей взбучку по самое не хочу. — Ладно, лейтенант… Эти слова принадлежали радостному тону молодого военно-морского психопатолога, разбиравшего свое оборудование по неврологии и перчатки для подготовки к тесту. Сказать про него особо нечего. Худой как прищепка, в белом халате и хирургической маске. И судя по его жизнерадостному настрою, он был не более, чем педиатром. Час от часу не легче. Мало того, что в должности понизили, так теперь еще и как с ребенком обращаться будут. — …Посмотрим, что с Вами сегодня. — Я же уже сказал, я не схожу с ума! — раздраженно сказал ему парень. — Я понимаю, что Вы не хотите этого делать, лейтенант, но мы не сможем убедиться, что Вы здоровы, если не проведем полную диагностику. Еван вздохнул. Он был прав, и с этим не поспоришь. — Ладно, давайте побыстрее. — Хорошо, начнем с физических показателей. …Я уже догадываюсь, о чем вы подумали. Старое доброе «проходите, раздевайтесь», да? Нет, не в исполнении скаутов-исследователей. И спасибо за это надо сказать маленькому приборчику, крепившемуся на спине близ нейронных имплантов и отвечавшему за управление системами и изменение структуры костюма. Как, по-вашему, его одежда смогла тогда превратиться из гладкой и обтекаемой в каменную броню за долю секунды? И, естественно, это не осталось без внимания и у проводивших медицинские обследования юных скаутов врачей. Достаточно было подключить небольшой кабелек к планшету и этому приборчику, и к вам сразу поступят все основные данные о физическом состоянии пациента. Самой полной картины до мельчайших деталей, конечно, не ждите, но для стандартного осмотра — в самый раз. И не нужно раздеваться. Особенно этому новшеству были рады более капризные и стеснительные кадеты Исследовательского центра. Чудеса нанотехнологий. Так что, простите, народ, но кто пришел сюда за фансервисом, вынуждена вас разочаровать. Не меняя апатичного выражения лица, доктор запросил основные сведения о внешних показателях пациента. Некоторые команды он вводил сам, и тогда они передавались в систему управления, меняя где нужно плотность для более точных показателей, не теряя при этом своей непрозрачности. Таким образом юношу проверили на наличие криогенного обморожения, отклонения в размерах щитовидной железы и деформации в росте скелета и мышц. Парню не очень нравились все эти проверки, они вызывали какое-то своеобразное чувство давящего раздражения, но он сохранял спокойствие. Рутина есть рутина. — Отлично, никаких ледяных ожогов, увеличений или опухолей. Теперь проверим органы чувств. Вынув из костюма нашего страдальца кабель, врач достал карточку для проверки зрения. Ту самую, с буквами разных размеров. Не нуждаясь в инструкции, Еван проверил каждый глаз. Со своим усиленным зрением он мог прочитать без ошибок даже самую нижнюю строчку. Дальше по списку, после недолгого копания в ящике, был вынут камертон. Чувствительный слух смог уловить даже колебания от легкого удара. — Острота зрения и слуха в норме. Давайте-ка взглянем на Ваши нейронные импланты. Вытянув специальный кабель из медицинской консоли, мужчина указал жестом юноше наклонить вперед голову. Если раздвинуть немного волосы в том месте, где голова плавно переходила в шею, то можно обнаружить маленький, не больше монетки, биоразлагаемый порт передачи данных. Судя по всему, его хирургически имплантировали прямо в основание головы Евана для беспроводного соединения с сетевым интерфейсным чипом в коре его головного мозга. Лечащий врач вставил острого вида кабель в порт данных. Прям как будто к Матрице подключал.***
Валли пристально следила за перемещениями силуэта Евана позади сей ширмы из мутного стекла. Ее врач уже успел у нее взять и кровь на анализ, и образец кожи, даже память ей просканировал через сетчатку. Сейчас он возился с ее хвостом, распутывая и распуская его и тем самым немного дергая девчулину голову назад. Осталось лишь просмотреть среди ее нечесаных каштановых локонов здоровый фолликул, и набор для ДНК анализа будет завершен. «Что они с ним делают?» — подумала она, наблюдая, как к спине его тени подключили какой-то проводок. Затем силуэт доктора перекрыл ей вид. Он ходил вокруг Евана туда-сюда и доставал всякие непонятные приборы. Но когда он взял в руки какой-то острый предмет на кабеле, девушка насторожилась. Очертания доктора вытянули прибор и, казалось, проткнули им сзади голову парня. Валли ахнула от ужаса увиденного, резко вздернувшись и нечаянного ударив доктора затылком по лицу, тем самым вырубив его. Во второй раз за день.***
После вставления кабеля Евана все не покидало чувство, что его сейчас вырвет. Ну, а вам бы понравилось, когда вам невесть что в мозг тыкало и еще читало его при этом. Врач ввел в консоль несколько команд, приготовив оборудование к полному сканированию состояния его нейронно-чувствительного чипа и эмоционально-нейрохимической физиологии. — Отлично, постарайтесь сидеть спокойно, может быть немного щекотно. Стоило ему нажать финальную кнопку для завершения программы, как кабель зажегся. Искусственное биоэлектричество поступало в его мозг и уходило оттуда уже со всеми нужными сигналами и данными. От инородных ощущений прямо в его голове, его тело сразу запустило в работу эндорфин, отчего наш парень чуть пополам не согнулся от смеха. Ага, «немного» щекотно. Чего ж все вокруг так любят преуменьшать, а? И все бы ничего, если бы не один больной фанат зонтов по соседству. — Все, хватит, Бретт! Отдай его! — возившийся с тем молодым человеком врач наконец сумел отодрать от его цепких рук злосчастную вещь. — Нет! Нет! — господи, он вел себя как избалованная малолетка. Возможно, частично от этого, частично от обсессивно-компульсивного расстройства, а может просто под влиянием собственного фетиша, но этот больной выдал такой мучительный и ушераздирающий крик банши, стоило его любимому зонтичку покинуть его, что рядом с ним мерк даже боевой клич Тарзана.***
Естественно, за мутной стеклянной стеной, где все силуэты и тени на один цвет, Валли показалось, что сие отчаянные вопли принадлежали Евану. Она в ужасе наблюдала за тем, как его форма залилась светом, будто через нее пропустили ток в тысячу вольт. Девушка не могла поверить своим глазам. Его там пытали! — Еван! Валли лихорадочно стала метаться по камере в поисках способа отключить барьерную дверь. Его надо спасать, причем срочно!***
И вот, наконец-то, лечащий врач Евана вынул кабель из его порта передачи данных. — Могу сказать, что Вы не страдаете от каких-либо побочных эффектов или опухолей, нет и признаков космической болезни. Также я не обнаружил никаких следов криогенно вызванных психогаллюцинаций и никаких форм стресса на почве переутомления. И вместе с тем непохоже, чтобы Вы что-то выдумали или наврали. — Я… Я же говорил!.. — с трудом преодолевая смех, ответил синеглазый юноша. Вот такой веселящий остаток от проверок. Было уже почти больно смеяться дальше, мышцы-то ни у кого не железные, но все равно приятно. К тому же жизнь становится гораздо лучше, когда доказывают на научно-медицинских основаниях, что ты не лгун. — Но тогда, лейтенант, это очень странно, что Вас отправили сюда за то, чего Вы не делали. — Я знаю, — сказал он, отсмеявшись. — Я точно знаю, что нашел что-то и принес с собой. Стал бы я выдумывать или брать что-то по ошибке, когда я знаю, что ищу? Растение, что со мной было, скорее всего потеряли… нет, его украли у меня и потеряли… И под этим он имел в виду Валли. Ведь мало того, что она похитила важнейшее доказательство, что Земля хоть как-то, но обитаема, так еще и забрала вместе с ним его единственный шанс вернуть туда человечество. Его счастливейший день, когда он, наконец, станет героем всех людей, разбился вдребезги и исчез в пучине безысходности за какие-то мгновения. Даже мысль о ней давала его гневу силу пробиться извержением вулкана на поверхность приятных плавных волн щекотки. Под ним расслабляющее чувство эйфории испарилось до капельки, оставив за собой лишь магму его злобы. И никакие веселящие сеансы не помогут ей сбежать. — В таком случае, Еван, осталось последнее, и Вы свободны. Согласно медицинскому протоколу И.В.Р.Е.Н. и свободной от болезней обстановке Аксиомы, мне нужно ввести Вам иммунную вакцину. — Вот черт. Черноволосый прекрасно понимал, что это для него означает. Нет, сама процедура была очень полезной для организма, кто же согласится иметь хилый иммунитет. Здесь самой жуткой частью был именно сам процесс вакцинации. Дело в том, что ее всегда вводили в основание шеи. Даже с небольшой дозой обезболивающего, в лучшем случае, это очень неприятно, в худшем — очень больно. Моя одноклассница как-то пережила нечто подобное. Такое не забывается. Но, с другой стороны, после такого ничего не страшно. Парень уселся ровно на кровати, на всякий случай задержав дыхание. Доктор тем временем достал пневмошприц, через который усиленные Т-лимфоциты и попадут в его организм для борьбы с земными и внеземными болезнями всех форм, цветов и размеров, расположил острие иглы где требуется — вот тебе и «просто педиатр» — и под музыкальное сопровождение шипевшего воздуха провел неприятную для многих кадетов и скаутов прививку. Последовал рефлекторный крик боли от ощущения иглы внутри шеи. Увы, не вышло как в лучшем случае.***
И вновь, даже под углом, снаружи не разглядеть ничего четче силуэта. Валли было видно только то, что Еван все еще сидел позади мутного матового стекла, а рядом с ним стоял какой-то доктор. Но тут он достал что-то с иглой, вроде как шприц, встал рядом, послышался крик— У девчушки чуть кровь в жилах не встала. В памяти у нее всплыл тот недавний укол в руку. Если уж тот момент был болезненным, то какого сейчас ему! Сначала ему проткнули голову, затем обдали током, а сейчас еще одна пытка? Что же дальше с ним будет? Оторвут руку? Голову отрубят? Каждая следующая фантазия была грандиознее и нелепее предыдущей. И именно это стало для нее последней каплей. Брюнетка включила лазер в протезе и стала прорезать излучатели, через которые и включалось силовое поле. Стоило красному лучу перерезать главные провода, как короткое замыкание взяло дело в свои руки и вырубило барьер, освободив ей дорогу. Правда, рубала она технику, облокачиваясь на тот самый барьер, поэтому стоило ему исчезнуть, как она незамедлительно рухнула моськой вниз, приземлившись на плеер. Удар будто дал ему пинка под зад, и тот заиграл во всю свою силу, жизнерадостную, как и «Put On Your Sunday Clothes», что полилась из него громким голосом. Вся линия активности в медицинском центре остановилась в движении, просто уставившись на источник игравшего на все помещение звука. Но для Валли не существовало окружающего мира и пялившихся на нее глаз. В ее глазах был виден только кабинет диагностики. Вскочив на ноги, она рванула в его сторону на всех парах. — ЕВАН, Я СПАСУ ТЕБЯ! — испустив сей боевой клич неандертальца, она нацелилась на стеклянные двери подобно сошедшему с рельс паровозу, собрав всю свою силу в кулак для пробивания и приготовившись к удару.***
Ну вот и все. Прививка сделана, осмотр официально закончен. Наконец-то Еван стал свободен от оков пришитого ему диагноза и мог заново восстановить и заслужить доверие начальства. Остались самые мелочи, обычные формальности. — Отлично, Еван, Вы сво—*ТРЕСК*
Стеклянная дверь с хрустом разбилась, плюясь во все стороны многочисленными осколками. Юноша и доктор отпрянули назад в шоке. Но шок вскоре перетек желеобразной массой в непонимание под яркий аккомпанемент ритма песенки из «Hello Dolly». — Какого черта? — синеглазый узнал музыку с первых аккордов. Повернувшись, он увидел человека, который, в его глазах, уж точно не решился бы на подобный поступок. Сия персона в данный момент в стонах лежала на полу. Стекло оказалось прочнее, чем она рассчитывала. Но все равно для медпункта сравнительное хилое, раз через него удалось пробиться с первого раза без молотка и не сломав нос. — Валли? Девушка мигом вскочила на ноги, на ходу придумывая стратегию боя. Но стратегии как таковой не вышло, дело свелось к импровизации. Найдя в своем поле зрения плазма-ружье Евана, лежавшее на пристенном столике, ей хватило всего секунды нерешительных раздумий, чтобы сграбастать его и нацелиться на сотрудников медцентра. А ручки-то от неуверенности у нее при этом дрожали не хуже, чем в исполнении Дона Ноттса. — Отпустите его! Уйдите, или буду стрелять! Все в кабинете диагностики застыли как вкопанные, и наш горе-скаут в том числе. В конце концов, не стоит лишний раз провоцировать человека с заряженным оружием в руках и готового пальнуть кого угодно на счет три. Я уже говорила об этом раньше, если честно, но скажу вновь: Валли ни разу в жизни никого не убивала. И не позволяла себе. Ни ради самообороны, ни ради хлеба насущного. Для нее выход всегда был один — удрать, и желательно как можно дальше. Невеселая жизнь на Земле научила ее скорее уходить от опасности, чем встречать ее лицом к лицу. Но ради своего ангела она уже один раз отложила на довольно долгое время свою директиву и поставила под угрозу собственное и без того не самое бычье здоровье. Если это как-то его спасет, то можно и поступиться с принципами. Хотя на самом деле, в глубине души она очень надеялась, что до этого не дойдет. Она повернулась к нему, не выпуская из дрожавших рук нацеленное оружие. — Еван! Ты в порядке? Не ранен? Так вот оно в чем дело. Юноша наконец-то понял, что она ворвалась сюда за ним и взяла персонал в заложники из-за глупого недоразумения. — Валли, опусти ружье! Я прохожу здесь обследование! Какого черта ты здесь? — закричал он, раздраженный до печенки ее резкой выходкой. Да не злись ты на нее так. Ведь с другой стороны, не каждый осмелится на такой драматичный вход. А настоящая девушка, решительная и бесстрашная, способна без труда провернуть такой репертуар. Так что, пожалуйста, сбрось тон. Ты орешь на нее так, будто она тебя голым в душе увидела. Да простят меня читатели. — Тебя пытали! Я видела! Я пришла… тебя… спасти… — слова девчули становились все тише и тише, а вместе с тем выражение замешательства на ее лице становилось пропорционально отчетливее, стоило ей получше рассмотреть свое окружение. Да и руки тоже трястись перестали. — …Ой. И только сейчас, приняв в четкое и всецелое внимание окружающую действительность, до нее дошло как по жирафьей шее, к ее сокрушительному поражению, что она опять все напутала. Вокруг лежало только медицинское оборудование, а на Еване не было никаких телесных повреждений или ран. Значит, весь этот отчаянный взлом был зря… Не улучшало сложившуюся картину Репина и то, что до всего остального персонала тоже дошло как до стада жирафов, что Валли была вооружена. — Осторожно! У нее ружье! Один из санитаров, больно безрассудный — кто так делает при угрозе огнестрелки? — кинулся на девчулю. Слишком быстро, на раздумья нет времени! В панике она подняла ствол и закрыла глаза. — ВАЛЛИ, НЕТ! — парень рванул к ружью в ее руках. Но увы, он не успел ее остановить. Курок был нажат. В воздух вылетел сгусток раскаленной плазмы. Причем не в ту сторону. Слишком уж поздно Валли осознала, что все это время держала ружье задом наперед. Заряд ионизированного газа пролетел с силой и скоростью пули 22-го калибра и с грацией и красотой замедленной съемки через весь медотсек, попав точно в яблочко в генератор энергии для всего помещения. Он взрывается в фейерверке падающих каскадом искр, оставляя за собой в качестве подарка зрителям раскаленные до бела обломки, украшенные остатками плазмы. Весь народ в лечебнице, разинув рты до пола, уставился на нанесенный имуществу ущерб. Ну, а затем, как и полагается по природной схеме, их внимание переключилось на источник самого выстрела. — Ооооой-ёёёё… — мозг девчушки застыл айсбергом близ Гренландии. Она сжалась на месте котеночком, вжимаясь в несуществующий угол, и медленно, даже не опустив взгляд, выключила все еще игравший кассетник, который больно некстати разбавлял серьезную ситуацию навязчиво задорной музычкой. — …Блин. Ну все. Живой ей отсюда не выйти. — ВАЛЛИ! Не успела она осознать происходящего, как получила удар от Евана прямо по лицу. Не настолько мощный, чтобы, скажем, вдрызг разбить нос, но все равно, свидание со стеной ей было обеспечено. Удивительно еще, что ружье из рук не выбил. Синеглазый стоял уже в полный рост, его зубы и кулаки были стиснуты настолько, что ими можно было крошить кирпичи. Даже казалось, что его немного трясло. Что было вполне серьезно, ведь если бы он себя не сдерживал, то уже проломил бы ей череп. Дыхание проходило по телу быстро сменявшимися урывками, а во взгляде распалился уголек ненависти. Каждая клеточка внутри него пропиталась как губка яростью и унижением, и обе разрушительные силы направили свои копья в одну цель — глупую, слабую и беспомощную мусорщицу прямо перед ними. Но испепеление взглядом продлилось недолго. Электрический шум вывел юношу из его гневного оцепенения. Двери в медицинский отсек раскрылись нараспашку словно ворота при приеме короля. Силовые поля во всех камерах вырубились, а лампочки и консоли с затихающим скулением отправились спать. И больные, и работники в ступоре смотрели друг на друга. Видать, генератор от взрыва замкнуло. Хрупкую фарфоровую тишину разбил пушечным выстрелом выкрик Виктора. — Бы свободны! Прошла еще одна минута молчания… …и во всем помещении разразился хаос, каких сам Сатана не видывал. Все пациенты повыскакивали из своих палат с радостными воплями. Докторов, санитаров и другой персонал распихали во все стороны прежде, чем хоть кто-нибудь из них понял, что происходит. Евану ничего не оставалось, кроме как в парализующем изумлении наблюдать за разворачивавшимся зрелищем. Не хватает только попкорна. — Валли! Ты нас освободила! Банда налетчиков из, казалось, сотни заключенных в белых стенах развернулась в сторону кабинета диагностики. У защитного стекла не было никаких шансов. Его разнесли на кусочки еще сильнее под гул табуна, жертвами которого пали некоторые другие врачи. — Отойди, дружок! — маляр в компании с сокамерником отпихнули черноволосого в сторону, давая другим пройти ближе к нашей девчуле. Замешательство брюнетки только выросло подобно тесту на дрожжах. У нее и так еще звездочки в глазах кружились после встречи со стеной, а теперь еще и сотня бунтующих больных подняла ее с пола себе на плечи. Как толпа на рок-концерте, восхваляющая своего кумира. — Троекратное ура в честь Валли! — выкрикнули Винсент и Виктор. — Гип-гип, ура! — с радостным залпом толпа вылетела из входа в медотсек как пробка из бутылки шампанского, неся на руках свою спасительницу.***
А где-то там, на полу, потихоньку-полегоньку очухивался от бессознательного состояния проводивший ДНК анализ Валли врач. Уже во второй раз за день. — Ооох, моя голова! Что про— Не успел он и мысль свою выразить, как его перешло сборище пациентов. Его снова вырубило. Да что ж ему так сегодня не везет? Но, как говорится, Бог любит троицу. К счастью, образцы ДНК девчушки выжили в этой суматохе, и вскоре, стоит невезучему очнуться, они отправятся на экспертизу. Но сейчас не их время.***
В итоге Еван остался наедине с самим собой в пустом медотсеке, потеряв дар речи от разраставшейся катастрофы, устроенной Валли. Сегодняшний день продолжал катиться на полной под откос все дальше и дальше. И как будто бы в доказательство сего утверждения, стоило сбежавшей шайке пересечь порог, как включились все это время спавшие маячки в их красных нарукавниках. Взвыла сирена. Вскоре в ответ на восстание поднимут все силы службы безопасности корабля. А это означало только одно — проблем бронепоезд и вагон от товарного состава. Собрав в голове все свои манатки, парень рванул следом. Где-то на полпути вон из коридора его стукнуло, что его ружье у девушки как было, так и осталось. Это только добавило масла в огонь, придало жару его стремлению устремиться вслед за толпой — вслед за Валли. Он обязан был проследить, чтобы эта девчонка не навредила ни другим, ни себе. Девчонка, которая за один день получила от него звания исчадия ада, палача военного суда, разрушительницы карьеры и его преждевременной смерти. Охота за бомбой замедленного действия началась.