***
Еван в который раз перемотал записи, на которых девчушка отважно оберегала его. Вон какую глубину в душе затронуло. Наверное, он даже стал видеть в ней ангела-хранителя не меньше, чем Валли думала о нем как об ангеле. В душегрейку укладывались и защита, и забота, и попытки вернуть его к жизни, и «свидание», и их полет до Аксиомы под взором бриллиантов звезд. Да там до кучи всего могло влезть. В глазах было нежность столько, что, как в сказке какой-нибудь, можно было вшить ее в плюшевую птичку, и она стала бы настоящей. — Валли… Ему стало интересно, как кто-то вроде нее вообще смог бы полюбить такого, как он. Подарочком он бы себя определенно не назвал. Особенно после всего, что он ей устроил. Этого он себе не забудет и не простит еще долго. Да еще и само понятие истинной любви. Была ли она возможной, или же больно неправдоподобной, чтобы понять? Ответить на это он не мог. Но в одном он был уверен — в силе своих сомнениях, любил ли она сам когда-либо и был ли любим. В детстве на него старались равняться многие. В юношестве, в тренировочном лагере И.В.Р.Е.Н., близкие друзья, другие курсанты, все говорили, что «любили» его за то, что он был хорошим руководителем, успешным лидером и просто как брат. Хотя сам он никогда особо не думал о том, чтобы вступить с кем-то в интимные отношения, поскольку те, кого он встречал, были вполне довольны прибрежными водами и не пытались нырнуть глубже. В переносном смысле, конечно. А уж сколько раз его называли словами типа «привлекательный» и «красавчик», он просто сбился со счета. Что самое интересное, на него клали глаз в большинстве своем королевы драмы, замечтавшиеся о безнадежной любви. Для них он был чем-то вроде Бонда, а кому не захочется стать для такого подружкой? Вот только до лампочки парню было, чего они там о нем возомнили. Секрет тут в том, что практически никто, даже самые общительные или до неприличия пылкие барышни, не мог долго держаться в окружении его огненно-ледяного характера. Более разумные дамочки, естественно, держались от его вспыльчивости подальше, чего нельзя было сказать о несовместимо с жизнью самоуверенных особах, считавших, что перед ними типичный рыцарский джентльмен, готовый потакать каждой их прихоти, или просто рассчитывавших на бурную ночь. Что уж тут говорить, в 110% случаев кончались для них подобные авантюры сияющим провалом тысячелетия. Однако, обратная сторона со временем давала о себе знать в ощущении одиночества. Не так-то просто было найти в сердце другой женщины именно те черты внимательности, которые он бы хотел от своей второй половинки. Ну, а чего вы ожидали, мужчинам тоже хочется, чтобы их любили не просто за красивые глазки. Здесь надо подкопаться чуть глубже, под характер, чтобы по-настоящему добраться до самого ценного. Того самого, что дает благородства и добра поставить чужие нужды выше собственных, невзирая на различия, препятствия и цену. Где материальные богатства мира падают ниц перед простотой сентиментальной ценности. И вот кто бы в свое время догадался, что мусорщица из глуши, самый низ списка возможностей, станет той самой благородной и доброй девушкой, которая увидит внутри него красоту. Именно она дала ему почувствовать себя особенным, а не просто трофеем на полочке. Она была его половинкой. Игравшая тогда на экране с ним в понг Валли удрученно вздохнула в осознании, что Еван не проснется. Печаль затуманила черты ее лица. Парень и сам мысленно пинал себя за то, что их так резко разделили, злился на то, что ему по программе разведки в мозг всучили этот гребаный нейронный имплант, из-за которого он оставил ее одну больше недели. Затем, пауза. Валли была на грани слез, растеряв всю надежду увидеть его живым. От горя в ее глазах внутри тоже как будто что-то скукожилось. Видеть такое солнечное личико в плену страха и безысходности было как-то… даже не то, что непривычно, скорее чуждо. Он вспомнил о прочитанном файле, где безучастными научными терминами выдвигались предположения о ее жизни на Земле. Но в ее взгляде читалось отношение к печали совсем, совсем иное. О, как же хорошо она была знакома с этим чувством, слишком хорошо для комфорта. Отражение всех ощущений до встречи с ним. Та самая печаль, обвивавшаяся змеиным шарфиком, когда знакомые умирали на глазах, а потом и семьи не осталось. Не на кого равняться. Некому ухаживать, некому любить. Вместо этого рабский труд, еда на дороге, боль во всех обличиях и одиночество до самой смерти… Безрадостная перспектива. Описать такое словами нельзя, можно лишь сказать, что судьба — та еще садистка. Вот было бы можно что-то сделать, чтобы хотя бы попробовать искупить все пережитые ею страдания. Валли заслуживала счастья. Евану почти захотелось протянуть ей руку, обнять ее, сказать, что он любит ее от всего сердца, больше никогда не навредит ей и всегда будет с ней. Как будто она была прямо здесь. «Была бы она здесь…» Вот нравится фигуральным вещам падать на головы нашим героям в моменты осознания. На сей раз в бошку грохнулся дуб. — Валли! «Черт возьми, я ж ее в кладовке одну оставил!» Вот будешь впредь над обещаниями работать, дорогуша. Иди давай обратно. Он и пошел. Точнее, побежал к лифту, не думая даже отдать честь капитану. Но не тут-то было. Навстречу ему вышел Отто, как всегда чопорный и с тростью в руках. Вот это заставило парня вкопаться ногами на месте и пройтись по должным почестям. Мужчина, конечно, был удивлен видеть лейтенанта после отправки в медпункт, но его внимание было куда более пристально сосредоточено на капитане. А если быть еще точнее, то кое на чем в его руках. — Отто, Еван нашел растение. Он говорил правду, а значит мы можем запускать протокол Реколонизации. Запускай нанодетектор. — Не требуется, капитан, — ответил командующий, подойдя к нему. — Можете отдать его мне. — А знаешь… — он задумчиво поднял палец вверх. — Я и сам это сделаю. И с этими словами направился к лифту. В каменных серых глазах зазвенела тревога. Он дошел до МакКрея и встал на его пути, не теряя осанки, с такой скоростью, что и позавидовать можно. — Сэр, я настаиваю, отдайте растение. Подобная реакция застала его врасплох, но сильно о непривычном поведении он не задумался. — Отто, уйди с дороги. — Нам нельзя на Землю, сэр, — вместе со спокойным голосом стала и бесповоротность его слов, и вот тогда внимание толстячка протрезвело уж точно. — Что? — это уже ни в какие рамки не шло. Вечный трудоголик Отто шел против его слова? — О чем это ты? Почему нельзя? — Боюсь, информация секретна, даже для Вас, капитан. Так что, будьте добры, отдайте пожа— Старший помощник ступил вперед и было протянул к ботинку руку, но другой попятился. — В каком смысле «секретная»? Какие секреты от капитана? — Пожалуйста, сэр, отдайте растение, — он опять без лишней суеты протянул руку, а капитан в очередной раз держал его на расстоянии. — Открывай мне секрет! — Растение, сэр, — вот было Отто опять за ним потянулся, но МакКрей пошел к рукоприкладству, вручную вынуждая его остановиться. И впервые заговорил так громко и отчетливо, как и подобает высшему начальству. — Отвечай, Отто! Приказ! От такой борьбы взглядами любая кирпичная стена пошла бы вразнос. За несколько секунд командир просчитал обстоятельства своей позиции. Лицо оставалось каменной маской, не выдававшей никаких признаков поражения… — Слушаюсь, сэр. Маршем он подошел к панели управления под пристальными взорами МакКрея и Евана, затем залез в бортовой журнал дальних связей, куда редко кто заглядывал. Да и содержимое в нем было скудноватое, только ежегодные обновления с Земли и других звездолетов BnL. Самые первые датировались запуском корабля, когда операция «Генуборка» была еще в силе. Он вбил в компьютер какую-то команду, после чего снялись меры безопасности, а затем ввел непонятный пароль. «ГОЛОСОВАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ,» — попросил комп. — Отто Марквардт, старший помощник, Аксиома, — под монотонный звук имени техника пропускает его вперед. «ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПРИНЯТА.» И тут появилось скрытое послание, не засеченное историей переписки корабля, которое отправили после последнего известного сообщения с Земли. Судя по всему, его уже вскрывали раньше. Видеосообщение под названием А113. Код важности черный. На кой-черт им цвета? Что они значат? Естественно, совершенно секретное. Отправлено с Земли, только для старших помощников, от Шелби Фортрайта. А вот это любопытно. Что это у них там за конспирация такая? Отто помедлил. Нерешительность в демонстрации капитану содержимого. Против начальства не попрешь, это и ежу понятно, но направлено оно было строго на определенный ранг на судне, к коим он не относился, да и прилагавшаяся система защиты была не хухры-мухры. Непростительное нарушение безопасности, за которое могут и подстрекательство к бунту влепить. Однако, ситуация стояла особая. И как его уже предупреждал его предшественник на посту у штурвала, из всех капитанов в истории Аксиомы, рано или поздно кто-нибудь да узнает. Сей час настал. Он нажал на плей.«НАЧИНАЕМ ТРАНСЛЯЦИЮ — 2110:06:27:16:26:17»
На экране заиграл привычный нам рингтон под знакомым нам логотипом Buy N' Large. И хотя нервничал он изрядно, по покер фейсу Отто вы бы ни за что об этом не догадались. Он в этом мастер. Он встал по стойке смирно, сложив руки за спиной, в то время как капитан и Еван подались вперед, чтобы получше рассмотреть. А рингтончик-то все играл.«Да выключи это уже!»
Надоедливый джингл был резко прерван приглушенным, но определенно разозленным окриком. На этом беспокойные моменты только начинались. Того, кто крикнул, знали все, но никто никогда не слышал его таким злым, или даже злым вообще. Началась трансляция, и наши двое глазам своим не поверили. Сам Шелби Фортрайт, отправитель, исполнительный директор мегакорпорации BnL, оптимизм на ножках, впервые в жизни, стоя на изношенной президентской трибуне, источал такое отчаяние и безнадегу, каких свет не видывал. Морщины от стресса, темные круги под глазами, одежда вся в песке от бурь, а тело изъедено тяжелым трудом, болезнью и голодом. Кстати об одежде, это был не строгий до последней ниточки костюм, а целый защитный комплект напополам с противогазом. Снималось действие в руинах мировой штабквартиры корпорации, занявшей место административного здания Вашингтона, да еще и посреди намекавшегося цунами песка. Вдалеке виднелся частный шаттл с тяжело вооруженной охраной и небольшой армией, где скудные остатки правительства с нетерпением ждали, когда же он закончит и свалит оттуда нафиг. И их подгоняли не только надвигавшийся шторм и грязь во все поля, но и разъяренные рабочие из исправительной колонии, которые были готовы с землей сравнять все здание, увидев, что их гендиректор собирался бросить их на произвол судьбы. Он заставил себя усмехнуться, но, по-моему, никакой разрядки напряжения, на которое он рассчитывал, и в помине не было. Удушающая пелена страха только набирала обороты. От сдававшего позиции оборудования по картинке прыгал электромагнитный снег.«Ахах, приветствую, старшие помощники! Плохие для вас новости.»
Он приостановился, чтобы подобрать нужные слова. Его голос хрипел почти что как у старика. И неудивительно, сами надышитесь пять лет всякой бяки в воздухе и посмотрите.«Эмм… Операция «Генуборка»… В общем, она, ммм, провалилась.»
Как бы ни старался он приклеить себе на лицо улыбочку, долго она не держалась. Да и учитывая, что он собирался им передать, вся эта шарада не имела смысла.«К-Кто бы мог подумать, что миллиарда рабочих и пяти лет будет недостаточно, чтобы справиться с таким уровнем токсичности… В-Вычистить столько мусора физически невозможно, наши операционные резервы истощены. Похоже, что ничего нельзя сделать. При таком уровне токсического загрязнения Земля непригодна для жизни.»
— Непригодна? Как? — капитан взглянул на растение в руках, затем обратно на экран.«Эхех, в общем, мы отменяем операцию «Реколонизация». Итак… Следуйте изначальному курсу. Чем пытаться решить эту проблему, для всех будет легче оставаться в космосе.»
— Легче? — слова гендиректора ранили еще глубже. От одного вида, что собирался бросить свои обязанности перед лицом такой проблемы, становилось противно.«Господин директор! Мы должны уходить! Сейчас!»
Раздался чей-то перепуганный голос. Это был кто-то из консультативного персонала, и он перевел внимание гендиректора с телевещания на окружение охраняемой столицы. Дрожь как от землетрясения становилась все громче, а тем временем тысячи и тысячи рабочих, истощенных и очень кровопролитно настроенных, в отчаянной попытке сбежать от надвигавшейся бури направились за съежившимся от страха предводителем. Где-то на заднем фоне записи они столкнулись с группой охранников, в полной боевой готовности намеренных их остановить. Остальные чиновники приготовились дать деру к шаттлу со всех ног. Фортрайт и сам в панике едва стоять мог.«…Итак, вот вам приоритетный указ действий: А113. Приказ всем старшим помощникам и их последователям на всех звездолетах BnL, втайне измените все протоколы возвращения на Землю и любыми способами уничтожьте все данные об отмене операции.»
На заднем плане, линию прорвали несколько сотен рабочих, все в желтых комбинезонах, как и Валли. Охрана перешла на артиллерию, раздавались выстрелы, некоторые пали мертвыми. Увы, нападавших было побольше, да и инстинкты выживания на огне из крови оказались топливом посильнее. Медленно, но верно лопата одолела пистолет. На их пути к гендиректору не встанет ничто.«Сэр, пора сматываться! Сейчас!»
Все кому жизнь была дорога погнали в сторону шаттла, Фортрайт в том числе. Попасться под ноги разъяренной толпе никому не пожелаешь.«Берите управление, экипаж и пассажиров на себя, мне плевать как, главное обеспечьте продолжение человечества, и ни при каких обстоятельствах—»
Вдали гремели тысячи голосов, что-то там про «держите его» и в таком духе. Мужик и его съемочная команда рады были бы бросить позади все оборудование и налегке попробовать успеть сбежать сверкая пятками, пока их не нагнали либо свора с одной стороны, либо месть Гайи с другой, но как ни крути, а трансляцию закончить надо. Как камера умудрялась оставаться вровень с его лицом, остается загадкой.«Не возвращайтесь на Землю! Повторяю! Не возвращайтесь на Зе—» «КОНЕЦ ТРАНСЛЯЦИИ 2110:06:27:16:31:46»
На этом видео резко оборвалось. Камера грохнулась на пол, экран покрылся снегом, а затем темнота. На последних кадрах разглядеть что-то вразумительное было практически невозможно, разве что можно было уловить очертания чьих-то круглых очков в толстой черной оправе, грязные светлые волосы, вероятно женские, и лопату. Дальнейшая судьба Шелби Фортрайта, последнего исполнительного директора BnL, была неясна. И знаете что? Слава богу, что она не успела попасть в кадр, потому что я очень сильно сомневаюсь, что исход у нее был какой-то иной, кроме плачевного. Брр, страшно подумать, что с ним могли сделать. Вон, я смотрю, Еван попробовал и сразу же пожалел об этом. Аж в дрожь бросило. И у него, и у капитана челюсти отвисли до пола. Пусть им на глаза и не попалось все действо, даже по доступным отрывкам они попробовали на вкус невиданную доселе анархию и варварство от представителей их же вида. Но и это было не более, чем беглый взгляд на какой могла быть жизнь Валли. Здесь, что называется, звезда не просто в шоке — в морге. И не просто потому, что на их глазах отчаявшиеся рабочие бились за жизнь, но и потому что их предводитель, которым восхищались буквально все, оказался трусом и обманщиком. Корни всех проблем росли оттуда — истинная природа песков на некогда голубой планете, мучения Валли и ее предков, вечное откладывание в долгий ящик решения действительно значимых проблем, которые вместо этого воспринимались как неудобство. МакКрей в отвращении покачал головой. — Итак, — начал Отто, закрыв сообщение, — вы слышали мои требования, капитан. Растение, пожалуйста. Тот бы и рад, но… — Нет, погоди-ка, — он снова открыл журнал связи. Земля на видео, конечно, раем не была, но вместе с тем не была и точной копией тех безлюдных пустошей на записях Евана. К тому же, главное доказательство, что возвращаться домой безопасно, находилось у него в руках. — Компьютер, когда это пришло на Аксиому? Перед глазами очень быстро пронесся список годов, ничего нельзя было понять, пока тот не остановился в самом низу, на 27.06.2110. — Это… Это же, получается, почти 700 лет назад! — железа в этой логике было столько, что даже ржавчина не возьмет. — Отто, все изменилось! Нам пора домой! — Но, сэр, вы же слышали приказ: не возвращаться на Землю. — Да ты хоть знаешь, почему нам приказано не возвращаться? За 700 лет столько изменилось! — в доказательство он даже поднял ботинок. — Земля уже пригодна для жизни! Вот же растение, зеленое, живое! Выходит, что он ошибался! — Простите, сэр, если я позволю, — позволяй уже себе. Все равно ты слушать не будешь. — Вы ознакомлены с уставом, мы обязаны без вопросов и сомнений следовать приказам высших инстанций. — Гендиректор мертв, как и все остальные в BnL, — МакКрей, даже будучи главой корабля, никогда не понимал все эти уставы, зато иерархию преемственности знал гораздо лучше. — Его приказы больше не имеют силы! Я говорю тебе — это растение наш путь домой! Может, он и сказал, что нельзя, но он сам виноват, а кто теперь с этим разберется, если не мы? — Ошибался он или нет, это не имеет значения, капитан, — возразил Отто в своей привычной сдержанной манере. Толстяку уже начинало порядком давить на нервы отсутствие у него трезвого взгляда на ситуацию. — Что?! Даже очень имеет! — он указал из окна на далекие звезды галактики. Где-то среди них была и наша планета. — Земля наш дом! Дом, Отто! И он в беде! Я не могу сидеть здесь и ничего не делать! Я всю жизнь бездельничал, как все на этом дурацком корабле! ХВАТИТ! — На Аксиоме вы сможете выжить. — Я НЕ ВЫЖИВАТЬ ХОЧУ! Я ХОЧУ ЖИТЬ! Командир старался сохранять хладнокровие посреди кипевшей злости капитана. Поверхностно, он понимал, что его начальник хотел от жизни большего, как для себя, так и для всех на борту. Но дело касалось непосредственно блага всего корабля. — Тогда я обязан следовать моим указаниям ради выживания человечества. МакКрей уже не мог его видеть, отлетев прочь в досадном гневе. Ну вот что за человек, ни на какие уступки не пойдет! Одни обязанности у него в голове. Да там, небось, даже тараканы вымерли, не смогли вынести однонаправленности мозга. Работа, работа, и только работа. Он вообще имел хоть какие-то другие способности, кроме выполнения приказов? Голова уже по швам трещит. Мда, когда дело касалось дисциплины и логики, даже навязанной, командующему равных не было. Взгляд пал перед голограммами всех предыдущих капитанов Аксиомы. Как будто они могли дать ответ. Скорее, они сами искали эти ответы. Каждое из их поколений родилось, выросло и умерло на этом корабле. Замкнутое в порочный круг нескончаемого потребления, которое и привело их туда, самоудовлетворения, до самой смерти, на корабле, летевшем в никуда. Даже само название, «Аксиома», подразумевает нечто само собой разумеющееся. Жемчужина гениальности человечества, и его же лени. Завет, написанный взаимоисключающими параграфами, о том, как человек собственными руками спилил сук, на котором сидел. Но, постойте-ка… За каждым капитаном стоял и старший помощник. Все как на подбор, излишне услужливые, атлетически сложенные, и с каждым новым, менее ответственным капитаном, они подходили чуть ближе. Портрет последнего из них, нашего знакомого, наглядный представитель, куда скатилось человечество. МакКрей оглянулся через плечо и увидел за собой Отто. Как и он, все до него тайно следовали протоколу А113. Даже в смерти, корни-паразиты системы управления BnL продолжали властвовать над населением. 700 лет слепой жизни в блеске золотой клетки, которую сами же вокруг себя и построили. 700 лет бессмысленных, пустых существований. И что самое страшное, все эти люди внизу не знали и никогда не узнают, что попали в ловушку. BnL больше нет. Мысль горела в голове неоновыми вывесками. Внутри зрела решимость. Больше никакого контроля, никакого забвения, никакого BnL. Довольно. Капитан поправил фуражку и с прямой спиной повернулся к Отто. Его первый и самый авторитетный приказ за карьеру. Ради блага людей на его корабле. Ради человечества. — Я капитан Аксиомы. Мы летим домой сейчас! Гробовая тишина. Только Отто откашлялся, приготовившись что-то сказать. От этого решения зависела как его жизнь, так и всех на борту. — Командир, я приказываю Вам включить нанодетектор, мы летим на Зе— С молниеносной скоростью он встал прямо перед его носом, даже Еван отпрянул. — Нет, капитан, боюсь, я не могу этого допустить, — ой-е, ну все, устала киса ходить мягколапкой, сейчас коготки выпустит и порубит всех в фарш. Что ж, если даже воззвание к исполнительности не помогло, придется увольнять. Толстяк нажал на кнопку радио и вызвал охрану. Никакой реакции на попытку наказания, даже бровью не дернул. Вскоре лифт открылся, и оттуда вышел Роланд. — Старшина, отстраните командира от службы! Но к почти всеобщему удивлению, тот уже был хорошо осведомлен о происходящем. Игнорируя приказ, он встал на сторону Отто, со всеми почестями и все такое. Но, естественно, Еван не дал бы такому просто сойти с рук, учитывая, что он прекрасно помнил, кому принадлежала та фигура в эвакуационном отсеке. — Капитан, это он! Вот кто похитил у меня растение! — Что? — Да, сэр, так и есть, — ах ты ж смазливая рожа, даже не отнекивается. Наверное, рассчитали все с самого начала. — Хотя мне пришлось избавиться от него по протоколу А113, мы все же были вынуждены доложить Вам о находке. Рассчитывали, что вина за ложную тревогу падет как раз на лейтенанта. — Мы? Вы с Отто сообщники? — я б на месте капитана тоже ошалела. Все куплено. Охрана в том числе. — Да, сэр. Как растение здесь оказалось, понятия не имею, но тем не менее, с Вашего позволения… — он выхватил ботинок из его рук. — …Я избавлюсь от него. — Эй! Дай сюда! Хаха, если бы все было так просто. Не просто так старшина носит с собой электрошокер, коим он и начал угрожать Евану и МакКрею. Естественно, последний был в бешенстве. — Это бунт! — он уверенно повернулся к нашему парню. — Еван, арестуй его! Ну что я могу сказать, хоть на что-то сгодились все те его курсы по самообороне. Один мощный удар — и прибор белой молнией выбит из рук, пойман в воздухе и отправлен в дальний конец комнаты в противоположном направлении. Вместо этого перед носом бунтующих оказалось дуло плазмаружья. Роланд сразу поднял вверх руки. Вот трус. Отто напрягся, но не двинулся и не выказал страха. — Отдайте растение, — потребовал Еван, протянув вперед руку. — Медленно. Старшина как послушный маленький мальчик направился к нему, держа росток перед собой. — Еван, ты должен поместить растение в нанодетектор, — сказал МакКрей. — Вас понял, сэр. — Вам оно так нужно? — Роланд протянул руку. — Берите! И с этими словами перебросил его через всю комнату прямо в мусоропровод. Прям как баскетболист, забивший трехочковый. Наши двое пытались дотянуться до него, но увы и ах, кажись, оно опять исчезло на веки вечные… …ан нет, вновь показало свою зеленую моську через отверстие от люка. Призрак, явившийся во свете дня. Даже Отто ошарашило. Вместе с ним показала себя и копна немытых волос, на которых оно и балансировало. Рука-протез вцепилась в края. Больше лезть и терпеть такую вонь не было сил. — Еван? — не нужно было быть ясновидцем, чтобы понять, чей это был голос. — Валли! — скаут даже ружье свое убрал от радости. — Еван! — слава богу, с ним все хорошо. Как же она переволновалась, когда сверху стали доноситься крики. С горем пополам она оттуда вылезла, успев чудом поймать свалившийся перед носом ботинок. Она даже и не заметила, что он приземлился ей на голову. — Что здесь—? — Валли, растение! Сюда! — наши капитан и скаут лихорадочно звали ее к себе, но Отто и Роланд были быстрее. Настолько быстрее, что девчуля толком сообразить не успела, что за дым коромыслом здесь стоял. Командир выключил кресло капитана, а старшина повалил рванувшего к ней парня на колено, связав его энергонаручниками. А ведь только она собиралась им росток бросить… Ну что ж, теперь с Еваном точно не все хорошо. Она даже с места не успела сдвинуться, чтобы помочь ему, как Отто перегородил ей дорогу. Он возвышался над ней как слон над моськой. И в отличие от моськи из басни, ей было страшно даже пискнуть на него, а про проскочить мимо него вообще можно было забыть. Она оказалась зажата между ним и трубопроводом. — Отдай мне растение. Пожалуйста, — даже с показной вежливостью угроза лилась из стального голоса как из протекшей трубы. Ноги вросли в пол и покрылись ледяной коркой. Она уже думала согласиться на его условия, лишь бы с Еваном ничего не случилось. — Валли, не слушай его! — прокричал он ей, пока Роланд пытался заткнуть ему рот. Валли в нервной панике оглядывалась то на него, то на Отто. С одной стороны, он определенно был прав и растение отдавать нельзя. С другой, он окажется в еще большей опасности, если она не отдаст им то, что требовали. — Ты же ведь хорошая девочка? — смертоносный взгляд сверлил дыры в ее душе. — Отдай мне его. Валли дрожала как осиновый лист, прижимая росток к груди двумя руками. Больше всего ей хотелось просто убежать подальше от этого кошмара. Но она не могла. Не стала бы, даже если б могла. Всю жизнь она пряталась при малейшей опасности, как страус. По-своему, но Еван показал ей, что был смысл постоять за себя. Довольно трусливо поджимать хвост, особенно перед ним. Он был важнее. Собрав в кулак столько воли, сколько смогла найти, она покачала головой. Нет. — Отдай сейчас же, или хуже будет! — бурливший внутри Отто гнев едва ли можно было скрыть. — Нет! — робкий, но твердый протест. Еван и МакКрей могли лишь беспомощно наблюдать за мышкой, загнанной в угол львом. Но поверьте мне, парень его на кусочки порвет, если он посмеет хоть что-то с ней сделать. Ой-е, Отто поправил галстук. В его раздраженном состоянии от таких жестов жди только беды. — Значит, не хочешь по-хорошему. Мурашки пробежали разом у всех по спине. Послышался удар. Затем еще один, сдавленным эхом разлетевшийся внутри огромной полой трубы, и последний, глухой об пол. Пятна перед глазами и звон в ушах заполняли все пространство. Сенсорная перегрузка давила так, что встать на ноги не представлялось возможным. Последний раз пощечину такой силы ей влепила разве что сама природа когда-то на Земле. А что наш командир? Он просто поправил пару выбившихся смольных прядей и присел рядом с ней, не спуская с нее глаз. Оглушенная ударом и сбитая с ног, ей было тяжело дышать. Ботинок валялся с считанных миллиметрах от нее. — Отдай мне растение, «Валли». Пожалуйста, — прочистив горло, он попробовал еще раз, слово в слово. Сказал так непринужденно, как будто и не было ничего. За каменным лицом все еще виднелись прожилки прятавшейся внутри жестокой персоны. Девушка могла лишь сдавленно поднять на него взгляд сквозь пелену темных кругов. От его искусственного левого глаза до живого правого, затем до Евана, безуспешно пытавшегося вырваться из цепкой хватки старшины. Ей было больно смотреть на него, по физическим причинам не в меньшей степени, чем по психологическим. В идеале хотелось бы, чтобы Отто не тронул ни ее, ни росток, но из двух вариантов был возможен только один. Валли видела в его глазах злость напополам с просьбой, пламя, готовое сжечь дотла того, кто посмел наложить на нее руку, но вместе с тем умолявшее не идти против командира, ибо последствия могут оказаться в разы хуже. Удивительно нежный огонек внутри ее черноволосого ангела. Он через столько кругов ада прошел ради этого зеленого безобразия, чтобы вот так вот просто его отдать, пусть даже в обмен на ее безопасность? Как-то это… неправильно. Он столького натерпелся, а в итоге за зря, получается? Нельзя так. Он тоже важен для нее, ничуть не меньше. И даже жизни не жалко… — Молчание — знак согласия, — сказал Отто и потянулся за ростком. Но вы знаете нашу девчулю, ее сломить не так-то просто. В последний раз собрав по конечностям остатки смелости и волю к движению, она приподнялась с пола, выпустив из-под себя правую руку, и с боевым «Нет!» вцепилась ею ему в лицо. И короткий выстрел из ее лазера нашел свою цель — его единственный уцелевший глаз. Ревя от боли как дикое животное, он схватился руками за прожженный орган, не успев даже пальцами коснуться ботинка. Еван бы и рад откровенно похвалить ее за такую дерзкую выходку, даже наглую, но он был несколько занят вырыванием себя из железной хватки Роланда, который не только имел преимущество, держа его связанным, но и оказался серьезным противником. Медленно вставая на шаткие ноги, Валли убрала растение в сумку и повернулась к нему со всей своей новоявленной решимостью. Пора менять правила этой игры. — Пусти его! Живо! Но недолго продержалась ее позиция. Отто тоже встал, и тогда такое чувство страха повисло во всей комнате, что его можно было на ощупь потрогать. Одна рука прикрывала дымившиеся остатки глаза, по лицу текла кровь. Дыхание стало сбивчивым, неравномерным, и его лихорадочно трясло. Что касается второго глаза… Ну, теперь этот искусственный циклоп сидел на нем как влитой. Красный свет из расширенного зрачка горел таким неистовым пожаром раскаленных добела эмоций, что, наверное, сами Всадники апокалипсиса, завидев такое, поспешили бы развернуться на 180 и уйти восвояси. Ярость, кипевшая энергией взорвавшейся сверхновой, никогда никем доселе не виданная на лице старшего помощника Отто. — Мерзкая шавка! Мокрого места не оставить от этой девчонки. Он набросился на нее со звериной неистовостью, вынеся вперед свою трость, конец которой угрожающе засиял, засверкал и затрещал, прямо напротив ее груди. Бежать некуда, позади мусоропровод… …Электрошок со всей силы навалился на ее кардиостимулятор, треск электричества сливался с пронзительными криками в единое месиво. Кажись, там были еще чьи-то крики, но разобрать их было невозможно. Даже знать не хочу, сколько там было вольт, но явно не меньше 220. После такого жить впроголодь на Земле раем покажется. Из-за перенапряжения ЭКС скакал во все стороны, и каждый прыжок отдавал пронзительной болью в сердце. Казалось, что все внутри сейчас расплавится в жуткую кашу из мяса. Сколько прошло времени, сказать точно не могу. Несколько секунд от силы. Но и их с лихвой хватило, чтобы внутри престарелой технологии замкнуло все схемы, и она начала жалобно пищать. Дышать было просто невозможно. На это похож ад? Возможно. Еван, разозленный и раздосадованный уже окончательно, наконец, разбил хватку Роланда. Наручники автоматически испарились. Далее последовал молниеносный разворот и удар прямо в челюсть. Нос такого нападения определенно не выдержал. Не знаю, потерял ли он зуб, но кровью какое-то время он точно плеваться будет. Но увы, пока он вырывался, Отто уже успел скинуть неподвижную Валли в мусоропровод вверх ногами. Там, внизу, ее ждала незавидная участь быть выкинутой в космос на веки вечные. И знаете, как он это назвал у себя в голове? «Вынести мусор». …Вот же сволочь. Тяжело дыша, он кое-как натягивает на себя маску профессиональной собранности, спокойно поворачивается и хватает за горло Евана, успевшего вцепиться в ворот его униформы. Ни про какую испуганную физиономию капитана на заднем плане он и слыхом не слыхивал. — Что ты с ней сделал?! — Сейчас сам узнаешь! — быстрым движением руки он высвободился из хвата и вырубил противника ударом в висок. Спускали его вниз по трубе уже вдвоем. Теперь, когда, по его мнению, с двумя основными проблемами было покончено, Отто повернулся к МакКрею, который от шока даже слова из себя не мог выдавить. Первый, при этом, вел себя так, будто для него это был самый обыденный вторник — поправил галстук, трость поднял, его не смутило даже то, что ему пришлось наложить на выжженный глаз повязку, выданную старшиной, после чего тот закончил ранее начатую мысль. — Я не могу позволить Вам вернуть корабль на Землю, сэр. Глава безопасности Роланд и я обязаны лично удостовериться в исполнении этого приказа, чтобы человечество смогло выжить. И ради этой цели… — он снял с него капитанскую фуражку и надел себе на голову. — Я отстраняю Вас от службы. С этого момента ответственность за судно переходит ко мне. Он наклонился ближе. — Как того и заслуживали мои предшественники. Естественно, попытки заполучить головной убор обратно закончились пинком в сторону, будто он весил не больше перышка. Старшина Роланд и самоназначенный капитан Отто направились к лифту. — Убедитесь, что все средства связи отключены. Мы же не хотим поднимать на борту панику. — Слушаюсь… капитан, — ответил он со всеми почестями, на ходу весь свет и компьютер в покоях бывшего капитана. Разворот в сторону толстячка, тщетно пытавшегося заставить свое кресло работать. — Вы под домашним арестом, господин МакКрей. Не творите глупостей. — Нет! Это бунт! Бунт! БУУУУУУНТ! Лифт захлопнулся.