Эра Богов

Просторный дом, облицованный светло-лиловым мрамором, голубой мозаикой, и служащий резиденцией наследнику великого рода Августов, кажется пустым и застывшим под расцветающим небом. Мужчина, распустивший своих легионеров, сопровождавших его со вчерашнего вечера, бродит по дорожкам, разбегающимся от фонтана. У входа в дом стоят несколько преторианцев, охраняющих членов императорской семьи. Они почтительно кланяются, завидев хозяина. Гуд присаживается на мраморную скамью в тени раскидистого платана, вбирая в себя утреннюю прохладу и запах лавровых деревьев, которыми усажен весь двор. К нему тут же спешит рабыня с подносом фруктов и кувшином вина, но он отказывается, не чувствуя голода. Совсем скоро ему вновь предстоит отправиться в Анциум по поручению старого отца и на этот раз оставить молодую жену в Риме. Они женаты совсем недавно, но ему уже непривычно оставаться без неё слишком долго. Уехав, он оставит не только жену. Чувство вины охватывает мужчину, но ненадолго. Он смотрит на свои руки, вспоминая, как несколько часов назад он касался ими Регины. Улыбка смягчает черты лица Гуда, который поднимается и направляется в дом, чтобы принять ванну и отдохнуть. Его привлекает плеск воды, доносящийся со стороны купальни. Гуд, подойдя ближе, отводит тяжёлый занавес. Несмотря на раннее утро, по углам жарко натопленного помещения пылают светильники с благовониями, наполняя пространство тонким цитрусовым ароматом с оттенками горелой древесины и сандала. На поверхности воды в напольном бассейне чуть колышутся лепестки роз. Несколько рабынь в повязках, скрывающих грудь и бёдра, доливают горячую воду и добавляют масла. Обнажённая женщина, повернувшись спиной к выходу, плещется в бассейне, позволяя рабыням отирать себе плечи. Тонкие пальцы умело массируют нежную кожу, расслабляя в томлении. Прозрачные капли стекают по стройной спине цвета светлого мёда, когда она поднимается из воды и грациозно поднимает руки к волосам, затянутым в тугой пучок. Взгляд мужчины скользит по полным бёдрам и упругим ягодицам, поднимаясь к тонкой талии и пояснице цвета мёда и молока. Ласкает выступающие лопатки и тонкую шею. Он замечает несколько розовых лепестков, прилипших к коже между лопатками, и думает о том, как снял бы их губами, чтобы после провести языком по шелковистой гибкой спине. Эмма вынимает шпильки из волос, распуская их. Светлые локоны рассыпаются по влажным плечам, и мужчина обнаруживает своё присутствие, входя в купальню. Женщина чуть поворачивает голову, будто прислушиваясь ко звукам, доносящимся откуда-то позади. Она скрывает улыбку, прекрасно зная, что муж давно наблюдает за ней. Эмма медленно оборачивается, и только теперь Гуд замечает цветок альстромерии в волосах жены. Она выпрямляется, призывно поднимая голову и глядя на мужчину почти что с вызовом. Вода струится по её груди, животу, преследуемая взглядом мужчины. Эмма молчит, чувствуя, как напряжение между ними растёт. Она ощущает себя идолом под взглядом этих глаз, сердце размеренно бьётся в груди, она источает уверенность и силу. Таким женщинам поклоняются. Им приносят жертвы и восхваляют молитвами. Весь её вид говорит о том, что она принадлежит ему, триумфатору, сильному и непоколебимому. Она стоит перед ним — обнаженная и волнующая, и ждёт, когда он возьмёт её. Вожделенный взгляд мужчины останавливается на выступающих ключицах. Улыбка трогает тонкие губы, а в прищуренных глазах вспыхивает желание, и Гуд подаётся вперёд, сбрасывая с себя одежду и ступая в водную гладь. Эмма смотрит в глаза мужу, протягивая к нему руки, и он крепко обхватывает её запястья, притянув к себе. Гуд наклоняется, касаясь носом влажных от пара волос, вдыхая сладкий запах его женщины. Его губы целуют маленькое ухо, заставляя вздох сорваться сквозь приоткрытые уста. Оставляет поцелуй на влажной шее, скользит языком по бархатистой коже. Они опускаются в воду, не замечая ничего вокруг, кроме разгорячённой кожи друг друга, плотно соприкасающейся в движениях. Эмма чувствует, как борт бассейна ребром упирается в спину, но её это нисколько не беспокоит. Руки мужа опускаются на гладкие бёдра, лаская кожу. Он осыпает поцелуями ключицы, шею, лицо. Касается тонких губ, проникая языком и заглушая чувственный стон женщины. Гуд чувствует, что розовые лепестки липнут к его спине, и рычит, резко разводя колени жены. Вода сглаживает все их действия, заставляя томиться в странном чувстве. Эмма обхватывает его шею руками, откидывая голову и задыхаясь в желании. Он заполняет её, быстро и с силой двигаясь, отчего слышны шумные всплески воды. Он отстраняется, чтобы резко перевернуть жену. Эмма упирается руками в край бассейна, наклоняя голову вниз, отчего волосы пружинят, а цветок падает в воду. Ладони мужа накрывают её руки, сжимая, когда он снова входит в разгорячённое лоно, срывая грудной стон. Их охватывает животная страсть, которой позавидовали бы сами Боги. Эмма принимает в себя плоть мужа, полностью отдаваясь удовольствию и напору мужчины, жадно владеющему ею. Его руки и губы, выжигающие желание на влажной коже, всюду. Будто кроме его прикосновений ничего не существует. Будто Рим пал, и всё, что им остаётся — предаваться любви среди руин. Гуд скользит ладонями по предплечьям, чуть сжимает шею, проникая всё резче и быстрее, проводит пальцами вдоль позвоночника и обхватывает бёдра, сжимая кожу почти до боли, заставляя Эмму прогнуться в спине. Она поднимается, прижимаясь спиной к мужу, позволяя его рукам обхватить грудь, скользнуть вниз по животу и пройтись пальцами по возбуждённой плоти. Наслаждение заполняет утробу, разнося сладость по венам вместе с кровью. Гуд резко двигает бёдрами, проникая почти больно и слыша, как женщина шипит, хватая его за руку, помогая ему ласкать её. Думает ли он о Регине, когда они почти одновременно кончают, и Эмма со вздохом запрокидывает голову, а её волосы щекочут ему шею и плечи? Великий триумфатор становится безродным рабом у ног жены и готов крушить и созидать рядом с королевой шлюх. Эмма отстраняется, чтобы развернуться и посмотреть в лицо своего мужчины, перед тем как оставить его одного. Он смотрит ей в спину, когда она, всё так же обнажённая, исчезает за тяжёлой парчовой занавесью, в окружении своих рабынь. _________________________________________________________________ Женщина позволяет молчаливым девушкам с опущенными глазами обернуть себя в белую тунику с золотой каймой. Одна из служанок расчёсывает ей волосы, аккуратно разделяя пряди. Эмма смотрит на своё отражение, победно улыбаясь. Мягкие, ещё не огрубевшие от работы руки служанки втирают в кожу пахнущее лавандой масло, и женщина расслабляется, ощущая, как её тело отзывается на каждое прикосновение. Через какое-то время она идёт в покои мужа, где тот отдыхает на супружеской ложе из дерева аканф, которое, по поверьям, обладает магической силой. Грациозно подобрав тунику тонкими белыми пальцами, Эмма садится на атласные простыни, глядя на спящего Гуда. Любит ли она его? Может быть. Прошлым вечером она слышала, как рабыни сплетничали о том, что достопочтенный господин отправился в публичный дом, чтобы увидеть его хозяйку. Падшую женщину, мать порока и разврата. Регину. После чего Эмма велела выпороть служанок, чей язык осмелился говорить о хозяине такие вещи. Она знает, что верность — это не то, чего следует ждать от её мужа, но говорить об этом другим она не позволит. И всё же она ощутила странное чувство, которое, зародившись в сердце, отозвалось по всему телу. Регина. Она повторила это имя несколько раз, оставшись наедине с собой, держа в тонких пальцах спелый персик. А после вонзила в него белые зубы, как если бы это была шея женщины, которая была с её мужчиной ещё задолго до того, как они поженились. Эмма осторожно накрывает мужа тонкой шелковистой простынёй и идёт в свою комнату, где на многочисленных стеллажах таится её страсть — яды. Она долго перебирает большие и маленькие амфоры, поворачивая их в ладонях и думая, с каким ядом ассоциируется эта женщина, какой подошёл бы именно ей. Её взгляд останавливается на пузырьке, на этикетке которого неаккуратно начерчено — «аконит». Женщина улыбается, беря небольшой сосуд в руки и прижимая тонкое стекло к губам, вдруг растянувшимся в улыбке. Она почти уверена, что это именно он. Идеальный яд для Регины. Эмма хочет посмотреть на неё. _________________________________________________________________ Она стоит среди виноградников, глядя на гниющие гроздья и сухие листья лозы. Небо чернеет, будто Боги готовятся разорвать его и обрушить проклятья на жителей великого Рима. На ней нет ничего, кроме золотой цепочки, обхватывающей её бёдра. Ветер развевает её волосы, то бросая их на лицо, то назад. Босые ноги врастают в почву, и она не может пошевелиться, а где-то сзади слышится звук разбивающихся мраморных ваз. Она представляет, как мраморные осколки усеивают землю, вонзаясь в неё, словно в нож в масло. Она чувствует, как они распарывают её кожу, и кричит, она просит о помощи, когда видит силуэт. Женщина движется бесшумно, будто плывёт над землёй. На ней красивая бордовая тога, лицо скрыто тончайшей вуалью, украшенной изумрудами. Эмма знает, что это Регина, и перестаёт просить помощи, завидев змей, обвитых вокруг её рук. Она приближается, а Эмма не может двинуться, чтобы убежать. Ненавистная женщина останавливается, когда между их лицами остаётся всего несколько сантиметров, и Эмма может слышать её дыхание. Ей даже кажется, что она видит сквозь вуаль её глаза. Она тянет руку, чтобы открыть лицо Регины, но как только её пальцы касаются ткани, змеи, пригретые руками этой женщины, угрожающе возвышаются над ней перед тем, как вонзиться в её шею. Эмма резко раскрывает глаза, с облегчением понимая, что это всего лишь сон. Несколько рабов снуют мимо неё с подносами еды и питья. Она оглядывается и понимает, что уснула в библиотеке. На улице вечереет, и она спешит к мужу, в надежде, что он ещё не ушёл. Но его давно нет, и Эмма знает, куда он направился. Она готова следовать за ним.