Попал...

      — О-о-ке-ей… — Неторопливо протянул я, спешно обдумывая дальнейшие действия. — But we need to treat your wounds first. And don't argue, we'll do it quick. Come. (*) Лена, нам понадобится перекись и бинт… И пластырь, наверное, тоже… В общем, вся аптечка. — Я уверенно повёл Глашу за собой в ванную комнату.              * — Но сначала мы должны обработать ваши раны. И не спорь, мы всё сделаем быстро. Идём.              — Undress and get in. Don't worry. It will hurt a little, please bear. Just don't move, o-kay? (*) — Глаша нерешительно кивнула, разглядывая слишком тесный для неё санузел. Таша и Даша тихонечко встали в углу, готовые помочь или не мешаться, лишь бы рядом с сестрой.              * — Раздевайся и залезай. Не волнуйся. Будет немножко больно, потерпи. Просто не двигайся, хорошо?              Я внимательно оглядел голую Глашу, стоящую в ванне — теперь она оказалась ещё выше, и её весьма выдающаяся в мирной форме грудь качалась аккурат на уровне моих глаз. Весь левый бок выглядел, как будто по нему проехал вагон рашпилей… Ну, вообще-то примерно так и было — правда, без рашпилей, но вагон был не один. Содранные лоскуты кожи, уже наливающиеся желтизной ушибы… Жуткое зрелище! Жаль, что я не медик, но раскисать некогда. Взяв у Лены пузырёк с перекисью, я аккуратно капнул на глубокую ссадину на бедре. Перекись зашипела, и в тон ей тут же зашипела Глаша, и я почувствовал, как вслед за обострившейся болью в ней поднимается волна ярости и агрессии… Хищник. «Больно? Убей!» М-мать… Чтобы успокоить её, я максимально нежно промокнул рану сложенным бинтом, старательно пытаясь передать ей ощущение заботы и сочувствия. Эффект оказался скорее положительным, но совсем не тем, которого я ожидал: ярость сменилась похотью, а агрессия никуда и не подумала исчезать… Вот и что мне с ней такой делать?       Идея пришла неожиданно, хотя показалась абсолютно очевидной.       — Таша, Даша, undress too and get in as well. Hold her — gently! (*)              * — Таша, Даша, тоже раздевайтесь и залезайте. Держите её — нежно!              В ванне сразу стало совсем тесно, Глаша отчётливо встревожилась, инстинкты вступали в борьбу с послушанием… Тяжело вздохнув, я разделся до трусов и тоже залез внутрь. Зрелище моего экспресс-стриптиза резко взволновало всех четверых присутствующих дам, но я сурово насупил брови и решительно расставил всех, как мне было нужно: Глашу ко мне раненым левым боком, Ташу её за спину, с наказом придерживать нас обоих, чтобы не поскользнулись, Дашу — с правого бока, крепко держать и помогать, если понадобится, а Лену — снаружи с аптечкой. Левой рукой ласково поглаживая здоровую кожу возле раны, правой осторожно снова промокнул ссадину. Отчётливо ощущаемое удовольствие от ласки слегка расцветилось острыми нотками боли — но общий тон остался ровно-положительным, вместо страсти и агрессии — просто плавно нарастающее возбуждение, как от необычно смелой и богатой экспериментами прелюдии. Нормально, можно работать…       Работать пришлось долго: ран было много, многие — весьма неприятные. Достаточно сказать, что простых поглаживаний в роли «обезболивающего» хватало едва ли в половине случаев, с более тяжёлыми ранениями приходилось в полную силу тискать и мять грудь — причём Даша вторую тискала практически непрерывно, а когда дело дошло до особенно неприятной рваной раны на рёбрах и вовсе пришлось спуститься сильно ниже и засунуть в неё два пальца, крепко ухватив за… за то самое и ухватив, да ещё и своим прижаться к мало-мальски целому месту на бедре, для дополнительной стимуляции, мол, да-да, мастер рядом и твёрдо намерен о своей пиджи хорошенечко позаботиться — можно даже пощупать, насколько именно рядом и насколько твёрдо — аж упирается, ага. А Сукебе — долбаный извращенец!       С Дашей и Ташей процесс пошёл аналогично — только заметно проще, они пострадали куда меньше… Ну и с той разницей, что на подстраховку встала Лена, а на аптечке стояла Глаша, порядком измотанная болезненными процедурами, пусть и сдобренными весьма приятными «бонусами». Поскольку объяснять словами было долго и английский, хоть я его и неплохо знаю — не родной, командовал я мысленными образами, сердито рыча, когда Глаша ошибалась. Впрочем, надо отдать ей должное — под конец процедур ошибаться она уже перестала.       Во время проведения этой «первой медицинской помощи» я неоднократно ловил на себе странные взгляды Лены, но на мой молчаливый вопрос она только помотала головой и я не стал забивать себе голову… Пока не закончил. Теперь все три мантис выглядели гораздо менее страшно: обильно измазанные зелёнкой (я лично предпочитаю йод, но не могу не согласиться, что он щиплет сильнее, так что для детей у нас её запасено много… было…), обмотанные бинтами и обклеенные пластырем. Даша пообещала, что обломанный серп её нисколько не побеспокоит и отрастёт сам за пару месяцев.       — O'kay. Now. You'll have to stay at home for at least a few days — AND NO FUCKING TRANSFORMS WHATEVER HAPPENS! Is that understood? I don't want to patch you up again if some stupid girl get her bandage moved! It was bad enough to fix you in first time. (*) — Честно говоря, я и сам немного опешил от собственного рыка, но и вправду переживал за этих засранок, и ответом мне стала волна благодарности и нежности — правда, слабо заметная на фоне буквально нечеловеческого возбуждения и всепоглощающего желания.              * — О-кей. Так. Вам придётся посидеть дома как минимум несколько дней — И НИКАКИХ ЧЁРТОВЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ! Это понятно? Я не хочу штопать вас заново, если у какой-нибудь глупой девчонки вдруг съедут бинты! Это и в первый-то раз было достаточно неприятно.              Следующие два часа были очень утомительными, несмотря на очень активную помощь Лены и искренние старания сестричек всё сделать самим, как можно меньше утомляя меня и как можно активнее используя просто сам факт моего наличия… Я сразу всех предупредил, что ни разу не являюсь ни матёрым укротителем, ни сексуальным гигантом, а потому губы лучше не раскатывать — по разику «классики» на каждую, а всё остальное — строго «вручную»: как и у всякого программиста, пальцы у меня едва ли не самая выносливая часть тела…       Но даже самые тяжёлые испытания рано или поздно кончаются. Прямолинейная Глаша оседлала мою правую коленку, практичная Даша, улёгшись слева от меня, оккупировала левую руку, не давая ей покинуть глубины разгорячённого тела, и только настырная Таша, всё ещё надеявшаяся добиться от меня какой-нибудь реакции, прочно окопалась между колен. Правой рукой я прижал к себе Лену, тоже порядком уставшую за этот вечер… Скорее уже даже ночь.       — Во, слушай, хотел спросить, но некогда было — что ты на меня так косилась, там, в ванной?       — Ах, это… — Задумчиво протянула она. — Егор никогда их не перевязывал. Максимум — загонял в воду промыть раны. Мантис очень-очень не любят, когда их перевязывают, а когда мантис что-то не любит…       — А почему ты меня не остановила? — Представить, что бывает, когда мантис что-то не любит, было уж слишком легко.       — Ну… Сначала я подумала, что ты знаешь, что делаешь… А потом поняла, что так и есть, ведь у тебя же получилось. Ну и я была рядом, так что опасности не было. Кстати, ещё мантис не любят, когда у них что-то не получается… Ты не боишься, что Таша тебе что-нибудь откусит?       Вопрос был задан с шутливой интонацией, но я всё равно задумался. Вообще-то, я ни разу не являюсь эталоном храбрости, скорее наоборот — трусоват, если уж начистоту… Другое дело, что подвести «своих» я боюсь куда больше… Да и постоянная привычка к страху даёт своего рода иммунитет против паники… В общем, всё сложно, но…       — Нет, не боюсь! — С некоторым даже удивлением признал я. — Совсем! Таша, I hope you won't bite something off of me down there, won't you? (*)              * — Таша, я надеюсь ты там мне ничего не откусишь, не так ли?              Бедная Таша аж поперхнулась от испуга, шарахнувшись вверх и внимательно разглядывая предмет своего интереса — и с немалым облегчением, которое почувствовала даже Лена, убедилась в его целости.       — No, master! I'll never bite… something… off of you. How would you ever think something like that! (*) — Выговорила она с явным трудом, настолько её пугала сама эта мысль.              * — Нет, мастер! Я вам никогда… ничего… не откушу! Как вы только могли такое подумать!              — Shh! Relax, I know you're good girl! Don't worry about this! (*) — Я повернулся опять к Лене. — Вот видишь, она ничего не откусит!              * — Тсс! Спокойно, я знаю, что ты — хорошая девочка! Не переживай!              Я сменил притомившиеся пальцы в Даше и стал вращать ими против часовой стрелки, вызвав у той одобрительное мычание.       — Пойми меня правильно: я прекрасно понимаю, что мантис — это не просто инструмент и оружие, как остальные пиджи. В первую очередь они — убийцы, причём именно убийцы мужчин, жестокие и беспощадные. — Я передёрнулся, вспомнив некоторые подробности, и успокаивающе помахал ладошкой Глаше, открывшей один глаз и подозрительно на меня покосившейся. — И я знаю, что они почти неуправляемы. Но вот именно это «почти» мы сейчас и наблюдаем. Я не знаю, как так получилось — видимо, я и вправду очень похож на Егора, и не только внешне, скорее всего — но их связь перешла на меня. Я их чувствую, их эмоции, их ощущения, их мысли — пусть и очень поверхностно. А они чувствуют меня, мои эмоции, ощущения и мысли. И тогда, в вагоне, я сидел и думал, сожрут ли меня сразу или сначала «поиграют», а они вдруг бухнулись мне в ноги в слезах счастья, что нашли пропавшего мастера… В общем, я почувствовал, кто они, что они, и как им было хреново… И потом, в парке, с гопниками… Они меня поняли без слов.       — С какими гопниками? — Насторожилась Лена.       — А я разве не рассказал? А, ну да, точно, когда бы я успел… Когда мы через парк шли, к нам прикопались шестеро придурков… В общем, они что не съели — то покрошили и разбросали, мол, собачки лютуют, а кости в старую беседку скинули, их там очень нескоро найдут.       — Они… Они убили людей? — Лена отчётливо напряглась.       — Ну да, я же им приказал. Убили и съели. — Я пожал плечами. — Кстати, потом надо посмотреть на трофеи — там телефоны были, вроде дорогие, и явно не пустые кошельки. Ещё были ключи от машины, но быстрого и безопасного способа продать чужую машину без документов я не знаю, так что выкинул их вместе с симками. Что? — Лена смотрела на меня ещё более странным взглядом, чем в ванной.       — Ты… Приказал трём menace(*) убить и съесть шестерых человек, собрал с трупов трофеи и так спокойно об этом говоришь?              * — menace, угроза (англ., причём не абстрактная угроза, а именно нечто опасное), категория особо опасных пиджи, с которыми не надо связываться — ни ловить, ни, тем более, приручать, ни пытаться убить без должной подготовки. Нормальной практикой является награда за обнаружение таких пиджи, с формулировкой «увидел и выжил, чтобы сообщить властям», выводы делайте сами.              — А что мне теперь, из-за каждого гопника переживать? Думаешь, если бы они наткнулись на каких-нибудь девочек-каратисток они были бы менее дохлыми, чем сейчас? А так они ещё и пользу принесли — сестрёнки после своих приключений были изрядно голодные, и прокормить эту ораву… — Я тяжело вздохнул. — Вот, кстати, тоже хороший вопрос. Положим, на пару недель мы продукты купить потянем. А потом что? Мало того, что их надо кормить, их ещё надо где-то селить, причём поближе ко мне. А они, между прочим, хищники, и им просто необходимо персональное пространство, совсем-совсем персональное, чтобы даже я без приглашения не заходил, уж мне можешь поверить!       — Что, настолько их чувствуешь? — Удивилась жена.       — При чём здесь чувствуешь? Я сам такой же!       — М-да… Два сапога — пара… — Внимательно сравнивая меня и сестричек задумчиво произнесла она после паузы. — В смысле… Да ну тебя, запутал меня совсем!       — Это ещё вопрос, кто кого запутал! — Весело хмыкнул я. — Так, девочки, всё! Праздник закончился! То есть, тьфу, o'key, girls! The feast is over! I need some rest, and to give some attention to my wife. We'll make something to sleep on for you… Or maybe better ball `em? (*) — Я повернулся с вопросом к Лене.              * — О-кей, девочки, пир окончен! Мне нужно отдохнуть и уделить внимание моей жене. Мы вам сейчас что-нибудь постелим… Или лучше закатать их в шары?              — Please don't! Master, please don't ball us! Please! We can sleep right there on the floor! Just don't put us in the balls! Please! (*) — Не дав Лене даже тени шанса ответить, хором взмолились сестрички. — It was so long! So very-very long! Please! Let us stay! (**)              * — Пожалуйста, не надо! Мастер, пожалуйста не убирай нас! Пожалуйста! Мы можем спать прямо тут на полу! Только не убирай нас в шары! Пожалуйста!       ** — Это было так долго! Очень-очень долго! Пожалуйста! Позволь нам остаться!              Некоторое время я внимательно и задумчиво рассматривал откровенно испуганных сестёр. Мантис. Испуганные. Что-то новенькое в этом мире… точнее, в том, но сейчас это неважно.       — O-kaay… — Протянул я, приняв решение. Робкая надежда выглянула сквозь панику, царящую в чувствах сестричек. Чуть-чуть. Пока не озвученное, но очевидно подразумеваемое «но» явно не давало им успокоиться. — You'll sleep here tonight — just tonight, we'll talk tomorrow about next time. But first you all will go in ball for ten minutes. I know, it's hard for you, but you must get used to it again, and you must get used to trust me. Is that understood? (*)              * — Сегодня вы будете спать здесь — но только сегодня, про следующий раз мы поговорим завтра. Но сначала я упакую вас всех на десять минут. Я знаю, вам это тяжело, но вы должны снова к этому привыкнуть и вы должны привыкнуть доверять мне. Это понятно?              — Yes, master… We understand. (*) — Радости в их голосах не было ни малейшей, но, что меня порадовало куда больше, было понимание правильности моего решения и мрачная решимость достичь поставленной цели.              * — Да, мастер. Мы понимаем.              Серьёзно кивнув, я подобрал шары, засёк время и нажал на кнопки. В неоднократно описанных красных вспышках все три сестры, явно испугавшиеся в последний момент, но не потерявшие решимости, исчезли.