Попал...

      После общения с учёными Васин устало и неразборчиво пробормотал себе под нос что-то вроде «задрали, чес-слово» и двинулся в сторону ближайшего диванчика. Среди пиджи произошло некоторое движение, сопровождавшееся зверскими мордами и толканием локтями, но абсолютно беззвучное, после чего одна забежала вперёд и уселась, потянув Васина к себе на колени, а остальные пристроились по бокам, нежно к нему прижавшись. Сам Васин, похоже, на произошедшее обратил внимания не больше, чем на возню детей в песочнице, и расслабленно откинулся, бездумно поглаживая вполне довольных этим пиджи… Жест был даже не собственническим — майор неоднократно видел такой же у многочисленных среди друзей-сослуживцев собачников, когда те бездумно чесали за ухом подошедшего пса. На первый взгляд, этот вот жест не очень-то согласовался со словами Васина о «правах пиджи», но, поворошив память, Сергиенко вынужден был признать: ни разу Васин не назвал их людьми. «Тоже личности» — да, неоднократно и очень настойчиво. «Они», «девочки», даже просто «пиджи» — но ни разу «люди». И так же настойчиво, как и про «личность», Васин напирал на то, что пиджи нельзя воспринимать в привычных рамках, даже если кажется, что они в них полностью укладываются. Сейчас, глядя, как только что весьма неплохо прошедшие тест IQ(*) молодые женщины совершенно искренне радовались ласке, за которую любая феминистка Васина просто распяла бы прямо на этом же диване, Павел Остапович прочувствовал то, что пытался донести до всех новоиспечённый укротитель.              * — Тест базовой эрудиции и логики, за 100 баллов принят некий очень средний «сферический обыватель в вакууме».              — Как же я устал! Терпеть не могу столько говорить! До чего же хорошо, что с вами можно просто помолчать… — Сидя в тесном кольце пиджи Васин откровенно расслабился, бездумно их гладя.       — Я немного умею организовывать и руководить, но мне это совершенно не нравится. — пояснил он, заметив внимание майора. — На фирме меня уже несколько раз пытались поставить начальником отдела, а я каждый раз отказываюсь — не моё это. Слишком много сил, нервов, ответственности — и никакого удовольствия от процесса. А сейчас кроме меня просто некому. Никто же ведь не представляет, что они такое… Кто-то видит сиськи, кто-то — горы трупов, а ведь они, по большому счёту — инструмент… или оружие. Как автомат: можно любоваться формой и восхищаться характеристиками, а можно людей убивать — но решает человек сам. Автомат может только стрелять или не стрелять, и второе — это «сломался», а не «пацифизм».       — Да, я вижу… — Серьёзно ответил Павел Остапович, а потом решил немного разбавить момент шуткой. — Как в том анекдоте про умную бомбу, которую не смогли вытолкать из самолёта (*).              * — Сообщение СМИ: «Испытания первой умной бомбы закончились провалом: её так и не смогли вытолкать из самолёта».              Васин посмотрел на Сергиенко очень удивлённо и после небольшой паузы рассмеялся.       — Да, очень похоже. Только эти бомбы можно убедить.       И продолжил, слегка повернув голову:       — Не переживайте девочки, я устал только говорить. Пока доберёмся до дома — вполне успею отдохнуть.       Майор почувствовал себя довольно-таки некомфортно. Учёные очень настоятельно — и заручившись поддержкой начальства, что хуже — просили «обеспечить возможность пронаблюдать процесс приручения» — мол, измерения могут продвинуть и всё такое.       — Вообще-то, тут есть комната отдыха и мои коллеги хотели бы чтобы вы не покидали нас так сразу…       Васин с видимым усилием напряг извилины, но вскоре сдался и просто махнул рукой.       — Тогда подскажите, в каком помещении, хорошо бы с душем, мы смогли бы эм… передохнуть часа два-три, чтобы никому не мешать… и без риска сломать что-нибудь ценное. — Тяжёлый вздох явно намекал, что в недавнем прошлом этот риск был недооценён.       — Наверное, комната отдыха тогда не очень подойдёт… — Майор смерил пиджи демонстративно задумчивым взглядом. — У нас здесь есть небольшая сауна, правда сейчас холодная, понадобится минут пятнадцать-двадцать, чтобы прогреть — не до парилки, конечно, но зато там уютно и душ тоже есть.       — Отлично! Сауна — это самое то!       — Хорошо. Подождите минут десять — я распоряжусь, а потом провожу вас… — Сергиенко немного лукавил. Сауна действительно была холодной, но прогреть её можно было очень быстро — специально предусмотрели запас мощности на случай особо внезапных «проверок», а вот перетащить оборудование из комнаты отдыха…       Выйдя из помещения майор не увидел, как пиджи на мгновение нахмурились, но потом, видимо, мысленно тоже махнув рукой, буквально бегом понесли своего «мастера» в спортзал переодеваться, всем остальным же просто не хватило наблюдательности.       В сауне укротитель с боевым гаремом провёл два часа двадцать минут, и всё это время происходящее снимали двенадцать камер, грамотно расставленных по всем помещениям и записывали показания все наличные приборы — включая даже счётчик нейтронов, непонятно откуда и зачем притащенный непутёвым лаборантом Серёгой… впрочем, как раз он ничего интересного и не показал.       Настоящий анализ, естественно, в реальном масштабе времени провести было невозможно, но предварительные результаты были очень интересными, одна свистопляска на экране детектора дорогого стоила, но дожидаться результатов Сергиенко не стал — у него и без того хватало забот.       Когда заметно подобревшие и прямо так и светящиеся (нет, только в переносном смысле — проверили специально) от избытка энергии пиджи притащили на буксире своего вальяжного и расслабленного укротителя, выглядело это даже несколько комично, чем-то вызывая ассоциации с пожилым джентльменом, выгуливающим свору совсем молодых щенят, впрочем, учёным, получившим много данных, это было уже неинтересно. Быстро и без души снова проверив показания сканера на Таше в разных позах — несмотря на их внешнюю идентичность, майор уже начал замечать мелкие различия в поведении, в осанке, в жестах — не настолько пока хорошо, чтобы узнать какую-нибудь из сестёр в отдельности, но стоя рядом они уже не казались ему зеркальными отражениями друг друга.       — Документы для ваших… девочек. — Слово далось майору нелегко, уж очень часто так называли своих «ассистенток» приезжавшие с «проверками» генералы, занимавшиеся в той же самой сауне тем же самым… Впрочем, здесь и сейчас это слово подходило лучше всего: ну не выглядели чуть ли не подпрыгивающие от распирающего хорошего настроения пиджи на свои года, несмотря ни на рост, ни на… другие детали фигуры.       — Спасибо! — Васин вежливо и с искренней благодарностью принял папку. — А легенда? Хотя бы кратко, чтобы не тащить их домой в шарах.       — Лейтенанты Глафира, Таисия и Дарья Андреевны Ивановы… наши лейтенанты. — Выделив слово голосом, Сергиенко выразительно поднял брови. — И поверьте, с этими корочками никакие легенды не понадобятся. Даже если они будут тащить расчленённый труп — максимум предложат убрать в пакет, чтобы на пол не капало и люди не шарахались.       Васин заметно поморщился.       — Не люблю я все эти исключительные привилегии. — Заметив взгляд майора, он в защитном жесте поднял руки. — Нет, я не спорю, что они нужны — наш случай тому пример, просто уж очень они зависят от личных качеств. Не знаю, сколько бы я смог продержаться с такими корочками и не скатиться до… — Он снова поморщился, видимо, не найдя подходящих слов, и покрутил пальцами. — Искушает, однако.       — А это только на них. — Павел Остапович с интересом следил за облегчением, проступившем на лице укротителя. — Вы — лицо сугубо штатское.       — Вот и хорошо. — Алексей Николаевич кивнул. — Следующая встреча, я полагаю, снова здесь, снова в субботу и снова в десять?       — Может, всё-таки заглянете к нам завтра на пару часов? — Поинтересовался майор, но Васин отрицательно покачал головой.       — Полагаю, сегодняшних… наблюдений… вашим учёным на неделю хватит, а если нет — пусть разбираются с покеболлом. Только очень аккуратно: эти три привязаны к сестричкам и их стоит поберечь, а больше у меня нет. Насколько они необходимы, как мне кажется, понимают все. А у меня по расписанию завтра личная семейная жизнь и воспитание детей.