***
Утром ребята с трудом выбрались из гостиной. Дело было в гриффиндорцах, желавших узнать, как у Гарри все-таки получилось преодолеть начерченную Дамблдором линию. Гермиона осторожно двигалась у стены, Рон шел напролом, толкая первокурсников, ну а Драко следовал за ним. Гарри что-то пытался бормотать в свое оправдание, но вскоре понял, что его особо никто и не слушает. В Большом зале собрались почти все хаффлпафцы. Гарри склонил голову, потому что многие из них неодобрительно смотрели в их сторону; однокурсники Седрика начали громко обсуждать, как Диггори победит всех своих соперников. — Они меня ненавидят, — сказал Гарри, усаживаясь за стол. — И я их понимаю. — Ага, — поддакнул Рон. — Не так-то у них часто получается выделиться, а тут ты вылез, как черт из табакерки. — Спасибо, Рон, — Гарри криво улыбнулся. — Отличная поддержка. Гермиона в это время наливала себе чай, одновременно листая большущую, пыльную и потрепанную книгу. Она не очень вникала в их беседу. Драко видел, все косятся в их сторону — точнее, в сторону Гарри — но не ощущал особого дискомфорта. К постоянным сплетням он привык еще с первого курса, когда его определили на Гриффиндор, вместо Слизерина. Рон тоже вроде бы спокойно ел и лишь Гарри не лез кусок в горло. — Что ты делаешь? — спросил он у Гермионы. — Снова борешься за домовиков? Прости, за столом называть организацию не буду. Драко не очень понял, о чем шла речь, но Гермиона сердито покраснела и захлопнула книгу, из-за чего вверх взметнулось облачко пыли. Сидящий неподалеку первокурсник чихнул. — Я, к твоему сведению, пытаюсь изучить испытания, которым подвергались Чемпионы, чтобы по возможности хоть немного понять, чего тебе нужно ждать. Гарри смутился и покосился на книгу. — Э-э-э, — протянул он, — а это не слишком много? Я, правда, ценю твою помощь, но вряд ли получиться понять, что для нас приготовят. — И что ты тогда предлагаешь? — в голосе Гермионы звучала надменность, словно она говорила: «Ну, давай же, предложи что-то умное и мы посмотрим, кто тут прав». Гарри пожал плечами, но тут вклинился Рон. Он все еще жевал, но слова его звучали довольно понятно: — Ну, пусть Драко сходит к Дамблдору. Мы же об этом говорили вчера. Все четверо моментально повернулись к учительскому столу, но директора там не было. Лишь Снейп и Каркаров что-то тихо обсуждали и, как показалось Драко, перед этим смотрели прямо на них. Он снова попытался вспомнить, где слышал фамилию директора Дурмстранга, но не смог. Может, его однажды упоминал отец? Ведь тот хотел отправить его в Дурмстранг. Но Драко чувствовал, что дело не в этом. — Что же, — Гермиона взяла в руки книгу. — Это тоже хорошая идея, но все-таки буду продолжать читать. Рон закатил глаза и одними губами прошептал «Ну конечно». Слизеринцы в это время пытались забросать Гарри кусочками еды и Снейп этого, естественно, не замечал. Драко очень быстро позавтракал и уже собирался идти к директору. Но прилетевшая утренняя почта заставила его остаться — он пытался найти в зависших над столами птицах знакомого домашнего филина. Письмо упало ему прямо на колени. Гермиона даже не оторвалась от чтения, а вот Гарри и Рон заинтересовано посмотрели на конверт. Драко сразу же узнал почерк отца. Он аккуратно высучил послание и отвернулся от друзей, не желая, чтобы они видели, что писал ему папа. Не то, чтобы Драко не доверял им, просто его отношения с отцом были чем-то слишком личным.«Драко. Мы получили твое письмо, и оно слегка озадачило меня, хотя мама не в себе от счастья — наконец-то ты пишешь первым. Может, когда-нибудь, через долгие-долгие годы в тебе проснется хоть капля любви и уважения к родителям. С Эриданом все просто прекрасно, мама специально сфотографировала его для тебя. Что же насчет меня… Да, ты прав, мне придется приехать в школу как главе попечительского совета. И как глава я получил печальные вести — Мальчик, Который Выжил снова поддается неожиданному удару судьбы! Какая трагическая судьба у него, не так ли, сын? Я знаю, что в последнее время ты не общаешься с ним. Неужели ты поумнел? Мы с матерью достучались до тебя? Я и впредь желаю, чтобы ты сторонился общества Поттера, Уизли и всяких магглорожденных. Скоро увидимся. P. S. И мы обязательно обсудим с тобой Пенси Паркинсон и твое отношение к этой девушке».
Драко медленно сложил письмо. Сначала вдвое, потом втрое, вчетверо, пока не почувствовал, как бумага сопротивляется. Он превратил ее маленький, твердый прямоугольник и закинул в карман мантии. Каждое слово отца сочилось ядом. О, Драко был уверен, что Люциус Малфой долго выверял каждое слово, прежде чем записать его. И Пенси… Сейчас Паркинсон не было в зале, и Драко считал, что ей очень сильно повезло. Ему казалось, будь она тут, он заколдовал бы ее на глазах у учителей. Это было в ее духе — пожаловаться его отцу, раз уж никто из учителей доказать вины не мог. Драко взял в руки конверт и вытащил оттуда обещанную фотографию брата. Эридан сидел на краю кровати, а вокруг него буйствовал зеленый цвет. Одеяло, подушки, одежда, в которую он был облачен… Это уже казалось смешным. Эридан держал в руках маленькую серебряную шкатулку. Такая у Драко тоже была — каждый раз, открывая ее, он не знал, чего ожидать. Из нее могли вырваться музыкальные звуки, пение птиц или детский смех. Однажды оттуда вылетела маленькая птичка. Он любил ту шкатулку, но уже не мог вспомнить, куда она подевалась. Эридан на фотографии выглядел счастливым. В кадр попал край маминого платья и рука Гвендолин. Интересно, а кто фотографировал? Драко плохо представлял отца, державшего фотокамеру. — Все нормально? — прервал его мысли Гарри. Он не заглядывал на фотографию, но Драко все равно прижал ее к себе, не желая кому-либо показывать. — Да, — ответил он. — Я сейчас пойду к Дамблдору. Гермиона подняла голову и поинтересовалась, не нужно ли кому-то пойти с ним. Драко отказался — ему хотелось обдумать письмо наедине с собой. Делиться с кем-то из них переживаниями он не собирался, да и, к тому же, их перемирие все еще было слишком зыбким. В зал вошли шармбатонцы. Они недовольно защебетали, увидев Гарри, но Драко все равно ничего не понял. Он вышел в коридор и подумал, что Дамблдора вообще может и не быть в школе. Да и ему нужно знать пароль, чтобы попасть в кабинет, потому что просто так горгулья его никогда не впустит. Но возвращаться в зал и объяснять такие не прописные истины Гермионе он не хотел, поэтому все-таки зашагал к лестнице, надеясь встретить директора в коридоре. Но ему не повезло и у самой горгульи его увидел Грюм. Драко уже приготовился поворачивать и уходить, но преподаватель Защиты от Темных Искусств уже заметил его и помахал рукой, подзывая к себе. Два его глаза — волшебный и обычный — смотрели прямо на него. Драко пробрала дрожь. «Что бы сказал отец на это?» — подумал он. Тот ведь никогда не любил Грюма. — Малфой, что тебе тут нужно? «Отколи это по коридорам запрещено ходить?» — подумал Драко. Но решил все-таки сказать правду: — Мне нужен директор. — Зачем? — прокаркал Грюм. — Я хочу ему кое-что рассказать, — Драко казалось, что он на допросе. — Что-то, касающееся огненного кубка. Голубой глаз словно прожигал его. Драко сглотнул. Прошла секунда, две, три… А потом Грюм кивнул и сказал: — Ладно, — он повернулся к горгулье и прошептал пароль: — Шоколадное печенье. Горгулья кивнула и отъехала в сторону, открывая проход к винтовой лестнице. Грюм пропустил Драко вперед, хотя тот был не очень рад этому: казалось, глаза прожигают ему лопатки. И Драко не нравилось, что при его беседе с Дамблдором будет присутствовать кто-то третий, но выбора не было. Он постучал в дверь костяшками пальцев три раза и терпеливо дождался разрешения войти. Дамблдор сидел за столом. Драко первый раз был в этом кабинете и знал о нем всего лишь со слов Гарри. Ему нравился этот кабинет, но здесь было слишком много хаоса — какие-то приборы на столиках, повсюду стопки книг. В клетке сидел феникс, и он понравился Драко намного больше. — Чем могу служить? — спросил Дамблдор. В голосе искреннее удивление. — Мальчишка хочет тебе что-то сообщить, — Грюм кивнул на Драко. О своей цели он говорить не стал и просто занял ближайший стул у окна. — Что же, я вас внимательно слушаю — Дамблдор посмотрел на Драко сквозь свои очки-полумесяцы. Сам Драко сразу же растерял всю свою уверенность. С Дамблдором он общался не так уж и часто, а рассказы людей о нем сильно разнились: отец считал его старым магглолюбцем, а друзья называли его гением. Кому верить? Сейчас Дамблдор напоминал обычного старика-волшебника в окружении чудо-приборов. Хриплое дыхание Грюма заставило Драко собраться с мыслями. Он вздохнул и сделал уверенный шаг вперед. — Позавчера я получил наказание. Ладно, это было не самое лучшее начало. Голубые глаза Дамблдора весело блеснули, но он лишь кивнул, принуждая Драко продолжать рассказ. — И я закончил с уборкой позднее, чем ожидалось. И неожиданно увидел человека… — Драко рассказал все произошедшее, опустив тот момент, когда он прятался в нише. Получалось, что человек каким-то способом просто его не увидел. Дамблдор сразу выпрямился и посмотрел на Грюма. — Почему вы не рассказали нам раньше, мистер Малфой? Драко пожал плечами. — Я думал, это кто-то из тех из несовершеннолетних решил попробовать обмануть кубок. Лишь когда выбрали Гарри, я подумал, что это мог быть кто-то другой. — Ты кому-то об этом еще рассказывал? — спросил Грюм. — Друзьям? Учителям? Отцу? Упоминание отца выбило Драко из колеи. Неужели все и правда считают, что его папе есть дело до всего, что происходит в Хогвартсе? Или он так похож на шпиона? — Только Гарри, Рону и Гермионе. Дамблдора же, кажется, занимали совсем другие мысли. Он спросил, не напомнил ли тот человек Драко кого-то из знакомых. — Нет, профессор. Он был полностью скрыт за мантией. Директор снова переглянулся с Грюмом. Драко почувствовал себя лишним, но, во-первых, ему никто не говорил уходить, а, во-вторых, ему было интересно, что на этот счет думает Дамблдор. К сожалению, никто ничего ему не сообщил. — Спасибо, — сказал Дамблдор. — Эта информация важна, даже если ты можешь и сомневаться в этом. — Откуда вы… — Малфой, — гаркнул Грюм. — Можешь идти. У нас больше нет вопросов. Драко захватило желание поспорить, сказать, что он все должен знать, но сдержался. Что «все», если даже Дамблдор не знает, кто бы это мог быть. Драко попрощался и пошел к выходу, думая, что Гермиона и в этот раз была права — то, что он видел, правда было очень значимо. Жаль, но все равно нельзя было узнать самого главного — зачем кому-то выдвигать Гарри в Чемпионы.***
В понедельник перед уроками Гарри вместе с Роном пошли отправлять Сириусу письмо, а Гермиона в это время рассказывала Драко последние события. Все дружно притворялись, что ссоры, длиною в несколько месяцев, не было. Драко узнал, что этим летом у Гарри болел шрам, что Сириус хотел возвратиться обратно в Англию и так далее. Первым уроком у них была травология, и ребята уселись недалеко от теплиц, чтобы насладиться теплым деньком. Небо впервые за долгое время избавилось от туч, солнце грело по-летнему жарко. Драко подозревал, что в этом году таких прекрасных дней больше не будет. Он уже почти не слушал Гермиону, полностью отдавшись лучам, гревшим его кожу, но ее голос стал внезапно смущенным. Драко открыл глаза и посмотрел на нее — она держала в руках какую-то жестяную коробку. — … и, я думаю, тебе это будет интересно… — услышал Драко конец фразы. — Что? — переспросил он. — Эта организация заинтересует тебя больше, чем Рона и Гарри, я уверена, — терпеливо продолжила Гермиона. — Ты ведь год за годом видел это угнетение, поэтому как никто другой должен бороться всеми силами за свободу домашних эльфов: за то, чтобы они получали за свой труд зарплату, за выходные, которые должны быть у любого работающего существа, за больничные, за… — Гермиона, что? К ним как раз подошли Гарри и Рон. Драко посмотрел на них, ожидая поддержки, но ребята лишь пытались прятать усмешки и откровенно посмеивались. Гермиона не обращала на них внимания, она вытащила из коробки какой-то значок и уверенно всучила его Драко. Тот лишь недоуменно посмотрел на него и, шевеля губами, прочитал: Г. А. В. Н. Э. На глазах у Рона уже выступили слезы. — Ты должен заплатить два сикля за значок… Деньги пойдут на общее дело. — Ты серьезно? — спросил Драко, но, понимая, что спрашивать у нее это бесполезно, обратился к Гарри: — Она это серьезно? — Боюсь, что да, — в голосе Гарри звучал смех. Гермиона скрестила руки на груди и, вдохнув как можно больше воздуха, продолжила свою пропаганду: — Драко, ты ведь сам видел, как каждый день принижают эльфов. Разве тебе непонятно, что с этим нужно бороться? — Гермиона, тебе не кажется, что твои слова… звучат оскорбительно для моей семьи? — Но ведь это правда! Г. А. В. Н. Э. будет бороться с этим, чтобы эльфы получили такие же права, что и люди! Драко фыркнул. Он знал домовиков: те любили работать. Может, конечно, некоторые наказания приходились им не по душе, но в большинстве случаев они выглядели счастливыми, ухаживая за садом или готовя пищу. — Что это за название еще такое? — спросил он. Спорить с Гермионой сразу же после примирения не хотелось, но вопрос о названии для нее видимо был слишком болезненным. Она вырвала значок из рук Драко, взглянула на них серьезным взглядом и быстро пошла к теплицам, опережая Лаванду и Парвати. Драко с вопросом посмотрел на Рона и Гарри, но те лишь пожали плечами. Прозвеневший колокол заставил их поспешить за однокурсниками. Очень скоро Драко понял, что выбор Гарри как Чемпиона разозлил не только хаффлпафцев. Гриффиндорцы относились к этому вполне нормально, но другие… Рейвенкловцы постоянно пытались задеть Гарри побольнее — они постоянно спрашивали, написал ли он завещание, приготовил ли себе место на кладбище. И это, как стало понятно дальше, было еще безобидным. Слизеринцы превосходили всех. — Кто в этот раз тебе поможет, а? Мальчик, Который Выжил! Ха-ха! — явный намек в их вопросах на погибших родителей Гарри, выводил из себя всех четверых. Но больше всего наслаждения от издевательств получал, конечно, Снейп. Он, расхаживая рядом с доской, в голос размышлял, как так получается, что великий Гарри Поттер постоянно оказывается в центре событий. — Турнир Трех Волшебников, — вкрадчиво говорил он, — какая честь. И что же в итоге? Но мы, конечно, желаем мистеру Поттеру удачи. Ведь если ему удалось обмануть такой артефакт, как кубок, то победа для него — дело не такое уж и сложное. Снейп смотрел на Гарри, ожидая на возражений, но, как подумал Драко, тот давно уже понял, что это Снейпу и надо — предлог, чтобы отнять у Гриффиндора баллы. Для слизеринцев все это было очередным поводом посмеяться. Гойл и Крэбб кидали в друг друга кусочками корней, а Пенси подтрунивала их еще больше. Все, как всегда. После урока Гарри забрал Колин. — Мне сказали, что вас будут фотографировать и брать интервью, — объяснил он, пока ребята шли к лестницам. Гарри вздохнул и последовал за ним. Гермиона собралась что-то сказать, и Драко было подумал, что она снова начнет агитировать его вступить в Г. А. В. Н. Э., но она лишь промолвила: — Что-то не нравится мне все это. — Они подошли к входу на башню, и Полная Дама уставилась на нее, ожидая пароль. — Канареечные пирожные. Портрет отъехал в сторону, и троица пролезла в гостиную. Ребята решили заняться домашним заданием, но прилетевшая сова прервала их до того, как они успели вытащить книги. Гермиона открыла окно и впустила птицу внутрь, к ее лапке было привязано письмо. Сердце Драко застучало быстрее — он заволновался, подумав, что это второе письмо отца, но Гермиона прочитала иное имя: — Это письмо Гарри, — она нахмурилась. — А почерк... Бродяги. Он так быстро ответил? Неужели все-таки вернулся в Англию. Сова нетерпеливо стучала клювом в окно и Гермиона выпустила ее. — Гарри не понравится, если он тут, — прошептал Рон. — Его все еще ищут. Друзья говорили тихо, в гостиной все еще были люди. Гермиона положила письмо на стол, а потом принялась вытаскивать книги из своей сумки. — Мы ведь не будем открывать его без Гарри. А пока что можно сделать зельеварение. Рон застонал, но все же последовал ее примеру. Сосредоточиться на учебе было трудно. Гарри все не возвращался. Гермиона уже успела перейти к трансфигурации и иногда огрызалась от Рона, желавшего списать ее эссе. Гостиная медленно пустела, за окном темнело. Драко думал о Дамблдоре и Грюме, о том, как они будут пытаться отыскать злоумышленника. — Может, пойдем уже ужинать? — Рон, мы же хотели дождаться… — Гермиона сердито откинула волосы с лица, а потому подскочила и воскликнула: — Гарри! Все сразу же отложили свои учебники и стали ждать повествования. Гарри уселся — все это подозрительно напоминало Хэллоуин — и кратко рассказал о фотографировании, взвешивании палочек и интервью. Гермиона больше расспрашивала о палочках его соперников, Рона интересовал только Крам. — А кто у тебя интервью брал? — лениво спросил Драко. — Не Скитер ли часом? Гарри пожал плечами. — Да. У нее еще перо, у которого глупая привычка все перевирать. Драко фыркнул. — Готовься. Думаю, статья о Чемпионах будет очень занятной, раз за нее взялась Скитер. Мой оте… мои родители считают, что она самая талантливая лгунья этого века. — Но она же не станет врать на счет Чемпионов, так ведь? — забеспокоилась Гермиона. Не дождавшись ответа, она прошептала: — Тебе письмо от Бродяги! И вручила конверт. Прозвучал шорох рвущейся бумаги, а через секунду Гарри уже вполголоса читал послание. По мере чтения лицо его все больше вытягивалось от удивления. — «Я не могу сказать в письме всё, что хочу: слишком опасно, вдруг сову перехватят. Нам нужно переговорить с глазу на глаз. Сделай так, чтобы мы могли встретиться у камина в вашей гостиной в час ночи с 21-го на 22 ноября. Я, как никто, знаю, что ты сам себе лучший страж, а рядом с Дамблдором и Грюмом вряд ли кто отважится причинить тебе вред. Но кто-то, явно могущественный, замыслил недоброе. Ведь твоё имя попало в Кубок под самым носом у Дамблдора. Будь начеку, Гарри. Я по-прежнему хочу знать обо всём необычном, что происходит в замке. О 22 ноября дай мне знать как можно быстрее. Сириус»¹ — Как он себе это представляет? — спросил Рон громче нужного. Гриффиндорцы покосились в его сторону, но он лишь недовольно скривился. — Снейп знает, что Бродяга может превращаться в собаку. Пробраться будет не так просто. Гермиона схватила Гарри за руку и затараторила: — Ты ведь не собираешься разговаривать с ним, Гарри? Это опасно для него в первую очередь! — Ну уж нет, — Гарри вырвал свою руку из плена, взял чистый кусок пергамента и быстро начал писать ответ. — Бродяга единственный, кто не будет от меня что-либо скрывать. Я не собираюсь упускать такой шанс. Голос его звучал так непреклонно, что никто не осмелился спорить. Гарри схватил написанную записку и помчался в совятню, не слушая ничьих возражений. Гермиона сердито поджала губы, напомнив Драко Макгонагалл. Наверно, она думала, что все это закончится плохо. И в этот раз спорить с ней не хотелось.