Другой

Вскоре Гермиона попала под удар любопытства и уязвленной гордости Рона. Он не давал ей покоя целыми днями, пытаясь разузнать имя человека, пригласившего ее на бал; обращался к хитрости и неожиданным вопросам, которые могли сбить с толку любого, кроме, естественно, невозмутимой Гермионы Грейнджер. Но и ей через пару дней надоело это, и она убегала от них быстрее, чем успевал заканчиваться урок. — Все она врет, — в очередной раз заявил Рон после неудачного допроса. Сердитый и обиженный, он все никак не хотел признавать очевидную правду. — Ты, Гарри, кстати, уже пригласил кого-то? До каникул оставалось всего ничего. На последнем уроке первого семестра — это был Уход за магическими существами — они кормили Хагридовых зверюшек, одновременно разговаривая с лесником. Драко был рад этому едва ли не в первый раз — разговоры о бале ему изрядно надоели. К тому же, Хагрид рассказывал об интервью со Скитер. — Она больше о Гарри спрашивала, — рассказывал тот, нарезая драконью печенку. — О детстве, о дяде с тетей. И совсем мало хотела знать про моих соплохвостов. — Казалось, этот факт искренне его печалил. «Как странно», — язвительно подумал Драко. Желание одного из любимчиков Хагрида ужалить его в руку не дало ему сказать это вслух, но позволило прочувствовать всю степень неприязни к жутким, определенно запрещенным в некоторых странах тварям. Гарри, кажется, тоже не особо волновался на счет Риты Скитер — по правде говоря, только Гермиона приняла слова Хагрида близко к сердцу. Следя за тем, чтобы соплохвост не покинул клетку, она сосредоточенно слушала Хагрида, видимо, стараясь запомнить каждую мелочь. Но так как на этом уроке ей пришлось работать в паре с Драко, говорить на этот счет она ничего не стала. И вот, после долгих, опасных для жизни минут, урок закончился, и радостные четверокурсники быстрым шагом направились обратно к замку. Снег хрустел под их ногами, мороз касался холодными пальцами к щекам и шеям, а ветер трепал их волосы и шарфы. Драко на миг задержался у опушки леса, чтобы окинуть взглядом озеро и мирно покоившийся на его гладкой поверхности корабль — он напоминал мрачный призрак, видение, но, как, ни странно, определенно подходил к этим местам, словно испокон веков находился здесь. В иллюминаторах светился теплый оранжевый цвет, отражаясь в темных водах. Иногда мелькали силуэты, и оставалось лишь догадываться, чем могли заниматься в эту минуту дурмстрангцы… — Ой, прости! — Невилл поскользнулся и, чтобы не упасть, схватился за его плечо. Драко поморщился и отошел в сторону. Лонгботтом и его вечная неуклюжесть вывела его из странного оцепенения, и Драко продолжил путь позади однокурсников, наблюдая за Гарри и Роном, которые все еще обсуждали свои будущие пары для танцев. Неожиданно хорошее настроение принуждало Драко поговорить с Гермионой. Вдруг ссора показалась ему незначительной и глупой. Но, как назло, Грейнджер нигде не было — ни в Большом зале, ни в гостиной Гриффиндора. Драко предполагал, что она ушла в библиотеку, но отогнал эту мысль практически сразу — неужели Гермиона могла потащиться туда перед самыми каникулами? Вообще-то, это было в ее духе, но Драко почему-то казалось, что сейчас Гермиона могла бы быть занята совсем не книгами. Ее ведь кто-то пригласил на бал… От этой мысли стало как-то не по себе, словно Драко раньше и в голову не могло прийти, что Гермиона может кому-то понравиться. Только сейчас он понял искреннее удивление Рона — это ведь Гермиона... Понимая, что ему особо нечем заняться, Драко скрылся в спальне мальчиков. Там царили тишина и пустота — как раз то, чего он желал практически всегда.

***

На следующий день от желания пойти на уступку не осталось и следа, стоило Драко увидеть надменный взгляд Гермионы. Она читала книгу, но на миг подняла глаза, стоило ему подойти к ним. Он мысленно пожал плечами и подошел к Гарри, который в этот момент дочитывал какое-то письмо. — От Бродяги, — объяснил он хмуро, — говорит, что я хорошо справился с Хвосторогой и советует смотреть по сторонам. — Он бы подружился с Грюмом, — сказал Рон. — Постоянная бдительность! Гермиона хмыкнула и с интересом, граничащим с наглостью, молвила: — Они оба правы. Гарри, ты ведь работаешь с загадкой яйца? — Конечно, — ответил тот, и для уверенности кивнул головой. После этого разговора Драко начал замечать, как Гарри избегает общества Гермионы. Это его удивляло, ведь и с заклинаниями для первого состязания они справились в последние дни. Для чего Поттер тянет? Но вмешиваться в чужие дела Драко не хотел, поэтому продолжал играть роль простого наблюдателя. Тем более, у него это получалось удивительно хорошо.

***

Профессора в этом году превзошли самих себя. Драко подозревал, что все это связано с приездом гостей, и только одно желание удивить учеников других школ вызывало на его лице снисходительную улыбку. «Ничего странного, — думал он, наблюдая за тем, как Флитвик искусно заколдовывал доспехи, расставленные вдоль стен, — желание похвастаться у волшебников в крови». Большой зал традиционно украсили двенадцать пышных елок, в коридорах, словно из ничего, росла омела, и даже привидения выглядели менее мрачно, чем в обычные дни. В рождественское утро он проснулся довольно поздно — Гарри и Рон уже распаковывали свои подарки. Невилл, Симус и Дин уже ушли, оставив на своих кроватях порванные яркие обертки. — Доброе утро, — пробормотал Рон, пережевывая какую-то конфету. — Спасибо за новый квоффл. Гарри пробормотал что-то похожее, занятый чтением какого-то письма. Полусонный, Драко поднял с пола и свои подарки. От родителей он получил поздравительное письмо («С рождеством», — писала мама; «Надеюсь, каникулы пройдут без происшествий», — сообщал папа») и новые часы, в которых вместо цифр были созвездия. Гарри и Рон подарили ему мантию ловца из ирландской сборной. Был подарок и от Астории — книга, под названием «Как очаровать девушку во время бала» с запиской внутри. Драко, ухмыляясь, прочитал: «Надеюсь, ты сделаешь все в точности наоборот!». Конечно же, среди прочих подарков, присутствовал и свитер от мамы Рона — теплый, серого цвета со скрещенными палочками на груди. Он был запакован в бумагу, которая приятно хрустела под пальцами. Драко получал подарок от миссис Уизли не впервые, но каждый раз приятно удивлялся; неизменно он ощущал теплое чувство в груди, которое прочно ассоциировалось с Рождеством, вязаным свитером и снежным холодным утром. Драко подумал, что этот подарок он будет надевать с большей радостью, чем новенькие, купленные явно по заказу часы. От таких мыслей ему на секунду стало неловко, и он порадовался, что никто о них не догадывался. Последний подарок был небольшим и формой напоминал книгу. Погребенный под обертками и лентами, он скромно ждал своего часа. Драко взял сверток в руки, ощутив приятную тяжесть. Потом аккуратно распаковал и прочитал записку, написанную аккуратным знакомым почерком. «С Рождеством!». Это была Гермиона. Подарок был ее, поздравление написано ее рукой. «Тайны нумерологии». А чего еще можно было ждать от Гермионы? Она единственная знала, что любимый предмет Драко как раз таки нумерология. Лишь она могла посчитать такую книгу неплохим подарком. — Что это? — Гарри заставил его отвлечься от неприятных мыслей. — Ничего, — Драко быстро спрятал свои подарки и постарался говорить как можно радостнее. — Идем на завтрак? Он быстро переоделся, вполуха прислушиваясь к разговору друзей. На душе было гадко и неприятно. «Мы ведь в ссоре, — оправдывал он свою безалаберность. — Зачем вообще что-то дарить мне?». Как бы то ни было, но лишь одно оставалось верным — Гермиона подарила ему книгу, а он ей — ничего. «Я должен с ней поговорить, — пообещал себе Драко. — Прямо сейчас! А потом обязательно ей что-нибудь подарю. Что-то особенное». Но за столом Гриффиндора Гермионы не было. — Наверное, девчонки готовятся к балу, — предположил Гарри, накладывая себе яичницу. — Или Гермиона ищет себе пару, — угрюмо докинул Рон. Драко закатил глаза и постарался перевести тему, не желая обсуждать Гермиону: — А ты-то, Уизли, пригласил уже кого-то? Рон что-то пробормотал и быстро закинул в рот ложку каши. За него ответил Гарри. — Ага, — он смотрел в тарелку, словно в ней была собрана вся мудрость мира, — и я тоже, кстати. — И прежде, чем Драко мог задать следующий вопрос, он добавил: — Это сестры Патил. Драко не понимал причину их смущения, пока не вспомнил, как Патил любили всякие странные браслеты. А еще они смеялись по любому поводу, из-за каждого слова, словно кто-то заколдовал их веселящими чарами. Конечно, они были симпатичными, но о чем с ними разговаривать? Что же, это все-таки лучше, чем ничего. После завтрака они втроем отправились на прогулку. Гермиона, как и большая часть девчонок, приглашенных на бал, так и не явилась, поэтому Драко решил, что поговорит с ней позже. Во дворе школы устроили настоящий снежный бой, но он не стал следовать примеру Гарри и Рона и остался в стороне от баталий. И лишь иногда, будучи уверенным, что никто не смотрит в его сторону, он взмахивал палочкой и направлял снежки в нужную ему сторону — то прямо в лицо Рону, то за шиворот Гарри, наблюдая за тем, как друзья морщатся и оглядываются, пытаясь понять, от кого именно им прилетело. За таким нехитрым развлечением время пробежала удивительно быстро — стало вечереть, на небе появился полумесяц, окруженный первыми звездами. Ребята, перекинувшись последними снежками, стали возвращаться в замок.

***

— Нет, это просто невыносимо! — Пунцовый Рон сидел на кровати и пытался срезать с рукавов парадной мантии белые рюши. У него это выходило из рук вон плохо — края оставались оборванными, с нитками, которые цеплялись за все вокруг. Драко мог бы пожалеть друга, если бы ему не было так смешно. Мантия у Рона и правда походила на женскую. Старый покрой, ужасный цвет и просто невыносимый запах. — Твоей спутнице невероятно повезло, — заметил Драко, застегивая пуговицы своей мантии. Гарри улыбнулся, но под натиском злого взгляда Уизли улыбка быстро сползла с его лица. У Поттера была приемлемая мантия, но, и это было заметно, в ней он явно чувствовал себя неловко. И лишь Драко почти не волновался. Парадная одежда его абсолютно не стесняла, предстоящие танцы не пугали, а спутница только интриговала. Все было совсем неплохо. Парвати поймала Гарри еще в гостиной Гриффиндора. Она внимательно осмотрела его, а потом улыбнулась и кивнула. Малиновая мантия ужасно шла к ее смуглой коже, а длинные темные волосы, украшенные лентами, зачаровывали. Гарри что-то сказал ей, и, увлеченные разговором, они пошли к выходу. — Превосходно, — Рон продолжал сетовать на свою тяжелую долю и дергать рукава за нитки. Драко вздохнул и поспешил к Портрету Полной дамы, не желая слушать это угрюмое бормотание. В холле собралась почти вся школа. Приглушенный гул голосов прерывался смущенными смешками. Щеки девушек покрылись розовым румянцем, на лица парней приклеились неестественные улыбки. Драко остановился у лестницы и начал выглядывать Асторию, одновременно наблюдая за тем, как Падма Патил явно разочаровано разговаривала с Роном. Пока все шло вполне предсказуемо. Драко облокотился на каменные перила лестницы и терпеливо ждал Асторию, которой все не было. На миг ему показалось, что в холле стало шумнее — оказалось, это к входу подходили дурмстрангцы и шармбатонцы. Длинной цепочкой быстрым шагом пересекали они поле по вытоптанным тропинкам. Драко как-то не хотелось оказаться в вире зевак, желающих лишний раз поглазеть на Крама, и он уже было собрался уйти, но чье-то легкое прикосновение заставило его остановиться. Позади него стояла Гермиона — в красивой голубой мантии, с прической, которая удивительно красила ее. — Драко? Он знал: лишь что-то важное могло заставить ее заговорить с ним первой, поэтому с готовностью повернулся. — Я… — Гермиона была сконфужена, — ну, знаешь, подумала… — Что все это глупо, и мы ведем себя как два упрямых дурака? — допустил Драко. — В точку, — Гермиона улыбнулась. — С Рождеством, Драко. — С Рождеством. Он еще раз посмотрел на нее, замечая и другие мелочи — то, как шел ей голубой цвет, или какая у нее на самом деле прямая осанка, если ее плечи не оттягивал рюкзак с книгами. Драко не знал, что ему еще стоит сказать: поблагодарить за книгу, спросить как дела или просто сделать комплимент. Ссоры у них были продолжительными, но, к счастью, мирились они без лишних объяснений. «Чем меньше вспоминаешь ссору, — подумал Драко отвлеченно, — тем лучше для всех». Гермиона вдруг взволнованно посмотрела на то, как холл заполняют дурмстрангцы. Возглавлял их Крам. — Прости, давай, поговорим позже? — И она пошла прямо к Краму. На миг все задержали на них взгляды. На миг Драко подумал, что у него галлюцинации. Потому что Крам — вечно серьезный, какой-то сердитый и неразговорчивый — улыбнулся и пошел ей навстречу. Гермиона покраснела, понимая, что на них нацелено внимание, по меньшей мере, всей школы. Крам взял ее за руку и повел к остальным Чемпионам: где Флер разговаривала с рейвенкловцем, Гарри с Парвати, а Седрик с Чжоу. Драко с некоторой веселостью заметил шок и недоверие на лицах девчонок. Голая неприкрытая зависть застыла в их глазах. Неважно, кто их пригласил, неважно, что они, возможно, стояли рядом с самыми красивыми парнями Хогвартса — перед Виктором Крамом меркли все. — Как все занимательно, да? — Астория возникла рядом с ним неожиданно, точно появилась из воздуха. Она остановила свой выбор на черной мантии, простой, но элегантной, подчеркивающей ее фигуру — да, от той девчонки, с которой он познакомился два года назад, осталось мало. Она подросла и казалась уже не такой худой и нескладной. На груди покоилась серебряная подвеска в форме ласточки. Волосы Астория уложила с помощью заколки, лицо обрамляли две длинные пряди. — Очень, — Драко ухмыльнулся, — очень занимательно. Что же, теперь мы можем присоединиться к тем зевакам, которые имеют счастье наблюдать неуклюжий танец наших чемпионов? Астория пожала плечами и улыбнулась. — Только ради этого зрелища и стоило проводить Турнир Трех Чемпионов, правда? Драко не ответил. Он взял Асторию за руку, и они вошли в Большой зал, великолепие которого в этот вечер не могло не очаровывать. С потолка свисали гирлянды растений — омела и плющ. Они росли не из чего, потому что потолок все так же напоминал открытое небо, темный атлас, усыпанный звездами. Стены покрылись инеем, а столы исчезли; место их заняли маленькие столики, за которыми могли уместиться маленькие компании. Негромко играла приятная музыка, звук которой, впрочем, с каждой секундой усиливался. Драко поежился. Ему показалось, что-то кто-то сверлит его холодным взглядом. Он сразу же посмотрел на стол, занятый судьями Турнира, — но отца, к своему счастью, он там не увидел. — Пойдем туда, — тихо попросила Астория, указывая на дальний столик в углу. Драко одобрил ее выбор, и они быстро заняли место, с которого было плохо видно их, но прекрасно прослеживался весь зал. На столике стоял небольшой круглый фонарь, который излучал приглушенный мягкий белый свет. Чемпионы сидели за отдельным столом. Драко видел, как Гарри беседовал о чем-то с Перси Уизли и обрадовался, что был лишен такой ужасной участи — слушать во время рождественского бала о толщине котлов… Что может быть увлекательней? — Гермиона Грейнджер, кажется, стала объектом ненависти половины девушек, — Астория заметила, в какую сторону смотрит Драко и сделала свои выводы. В ее голосе не было ревности или обиды. Нет, ее, как и Драко, этот факт искренне веселил. — А другая половина просто еще не успела поверить в происходящее, — Драко улыбнулся и взял в руки небольшое меню. Тарелки все еще пустовали, из чего Драко сделал вывод, что даже такое обыденное дело, как появление еды, профессора решили превратить во что-то иное. Он изучил небольшой список, а потом сказал: — Запеченная индейка. Практически сразу появилась нужная еда и Драко без предисловий принялся есть, иногда отвечая на вопросы Астории. Им повезло: многие, видимо, решили, что место, где их никто не увидит, неподходящее для их праздничных нарядов и не спешили присоединяться к ним. Беседовать с Асторией было сплошное удовольствие — она понимала его с полуслова. Обсуждая смешные наряды или нелепые выражения лиц, они использовали все мастерство сарказма. Чего только стоили Крэб и Гойл, которые явились без пары и заняли один из столиков вместе с Пенси и Забини. К слову, Драко понял, почему ему показалось, что кто-то смотрит на него. Астория почти сразу указала на Пенси, которая в ту же секунду отвела взгляд в сторону, стоило ему посмотреть на нее. — И что ей от меня надо? — Она пыталась отговорить меня идти с тобой, — со смешком сказала Астория. — Настаивала на том, что это «просто позор — танцевать с предателем крови!» — А ты что? Астория пожала плечами и ответила лишь спустя тридцать секунд, дожевав яблочный пирог. — А я с умным видом кивнула и сразу поняла, с кем я просто обязана пойти на бал. Драко рассмеялся и специально взглянул на Пенси. На этот раз она не стала отводить глаза и лишь улыбнулась — холодно, краешком губ. Наконец, Дамблдор объявил, что ужин закончен. Столы были в тотчас же убраны, у стены по мановению волшебной палочки директора появилась сцена, на которую вышли «Ведуньи». Послышались аплодисменты. Ведунии улыбнулись, а потом, разобрав инструменты, начали играть — полилась нежная, но грустная песня. Чемпионы поднялись со своих мест (Драко заметил, как при этом взволновано сглотнул Гарри) и вышли на середину зала. Руки на талиях и ладони сцеплены, спины ровно — и они начали двигаться в такт. Было видно, что Гарри чувствует себя неуверенно, что Гермиона смущается из-за всеобщего внимания. Флер, естественно, им же упивалась. Но на самом деле все было даже мило. Потом к ним присоединился Дамблдор. Он пригласил мадам Максим и теперь напоминал ребенка, который танцует со своей мамой. Медленно подтягивались и другие и Драко, склонив голову и протянув руку, пригласил Асторию на танец. — Мы ведь, в какой-то степени, и на бале познакомились, — напомнил он ей. — Скучный званый вечер, — Астория улыбнулась. — А вы, мистер Малфой, вполне сносно танцуете. — Но с вами мне все же не сравниться, — ответил Драко. Между их телами была дистанция, но Драко первый раз ощущал какой-то странный жар, чувство, охватившее его полностью. Словно он выпил. Голова кружилась, ладонь, которой он сжимал пальцы Астории, горела. И музыка — вокруг лилась музыка, их окружали танцующие пары, а над всем этим мерцали звезды. И они почти растворились в этом танце. Тишина наступила незаметно. Лишь когда послышались первые аплодисменты, Драко понял, что они танцуют невпопад, что это, возможно, смотрится слишком странно и ненормально. Он остановился, отпустил руку Астории и оглянулся в поисках друзей. Гарри разговаривал с Роном, сестры Патил исчезли. Ведуньи начали играть вторую песню, более веселую, на середину зала вышли первые танцоры. Среди них Драко увидел и Гермиону с Крамом. Танцевать под такую музыку он не хотел, Астория тоже, поэтому они присоединились к компании Поттера и Уизли, рядом с которыми появился Фред. — Вы знали, что он ее пригласил? Драко подошел как раз вовремя, чтобы услышать этот вопрос. Фред практически пожирал Крама и Гермиону взглядом. Драко лишь удивлялся, почему этого не замечают другие. Наблюдать за этим было даже неловко, поэтому он посмотрел на красного Рона, который топил свое плохое настроение в бокалах с пуншем. Гарри тоже был не в настроении, но, видимо, то, что ему больше не придется танцевать, значительно приободряло его. Астория не чувствовала неловкости рядом с гриффиндорцами, чего опасался Драко. Она мило улыбалась и шутила, не забыв похвалить прикид Рона, из-за чего тот покраснел еще больше. Он так сжимал пальцы, что казалось, бокал сейчас треснет, не выдержав напора. Падма и Парвати веселились с французами и не стали возвращаться к ним даже по окончанию песни. Вместо них пришла Гермиона, раскрасневшаяся после танцев. — Так жарко, — сказала она. — А почему вы не танцуете? — Песня не та, — после некоторой заминки ответила Астория, подметив, как другие неловко молчат, не зная, что ответить. — А где Крам? — Пошел за напитками, — Гермиона присела и, как назло, ее место оказалась как раз рядом с Фредом. Только сейчас она заметила, как он смотрит на нее. Неодобрительно и ревниво. Вряд ли ей понятно из-за чего, но она все же смутилась. Беседа прекратилась, так и не начавшись. Атмосфера вокруг их компании накалилась до предела и Драко, не имея ни сил, ни желания наблюдать за этим, пригласил Асторию на следующий танец. — Как все запутанно… — Астория прижалась ближе к нему и прошептала эти слова ему на ухо. Драко кивнул — неожиданная перемена в ее настроении и близость заставили его немного волноваться. Он чувствовал легкий цветочный запах, тепло тела Астории и совершенно не хотел думать о чьих-то проблемах. Второй танец прошел быстрее, чем первый. Они почти не разговаривали и лишь иногда смотрели друг другу в глаза. Драко, уставший от музыки и толпы, предложил прогуляться. Они шли по коридору, касаясь друг друга плечами. Не взялись за руки, подобно старшекурсникам, которые виднелись впереди. Здесь, невдалеке от зала, музыка звучала тише и приятней; разговаривать было легче. Правда, впервые в жизни, они не знали, что сказать друг к другу, испытывая некую неловкость. — Стой, — прошептала Астория и потянула его за рукав мантии. — Там Пенси… Я не хочу сейчас с ней разговаривать. Но было поздно, потому что Паркинсон заметила их и нарочито приветливо помахала рукой. Она была в компании слизеринцев и явно чувствовала себя уверенно. — С Рождеством, Драко! — в ее голосе было столько сахара, что Драко едва не стошнило. — Как вам бал? — Прекрасный, — Астория не улыбалась. — Как видишь, твои предостережения были напрасны. И я, и Драко прекрасно проводим время в отличие… — она запнулась и не закончила предложение. Драко сначала подумал, что она имеет в виду Рона и Гарри, но заметил реакцию Пенси — та покраснела, в черных глазах промелькнула сердитая искра. Да и сама Паркинсон выглядела странновато… «Она пьяна!» — догадался Драко, учуяв терпкий запах алкоголя. Видимо, разочаровавшись в компании Забини и Крэбба с Гойлом, она нашла источник веселья в огневиски. Слова Астории зацепили ее, а спиртное развязало язык. — Ну конечно, ведь предатели крови нынче в моде. Магглорожденные… полукровки. Все носятся с ними, словно они этого достойны. Будто они не позорят волшебный мир. — О чем ты говоришь? — прищурив глаза, спросил Драко. — Ты просто пьяна, Паркинсон. Ее громкий голос привлек всех, кто находился неподалеку. Драко увидел Гермиону с Фредом, Гарри и Рона. Неясно, что они забыли в коридоре, но ему совсем не хотелось, чтобы они стали свидетелями этой ссоры. К зрителям присоединилось все больше людей. В основном слизеринцы, которые одобрительно кивали на каждое слово Пенси. — Поттера нужно было выгнать из школы, но нет, Дамблдор разрешил ему принимать участие в турнире. Вы столько раз нарушали правила школы и что же вам за это было? Ничего, разве что парочка сотен баллов! Гарри хотел было подойти, на Драко помахал головой. Нет, решил он, Паркинсон просто должна выговориться. Вряд ли она вспомнит это завтра утром. — О, а ты Драко… знают ли твои друзья, сколь сильно ты разочаровал своих родителей? Известно ли им, как относится к тебе отец? Что ты почти вычеркнут из семейного древа? — Паркинсон… — О нет, — она засмеялась. — Конечно, не знают! Продолжай общаться с грязнокровками, с Грейнджер и с типами вроде Лонгботтома. Это ведь так весело, да? Они заменят тебе семью? Ты просто жалок, Малфой. И, под похвальные восклицания друзей-слизеринцев, она пошла в сторону подземелий. Из двери Большого зала долетали обрывки новой песни ведуний. Драко чувствовал на себе осторожные взгляды друзей и знакомых. Кожей ощущал грязь, которую Пенси вывалила на него, изливая все свое недовольство, пытаясь исцелить ссорой уязвленную гордость. Вперед выступила Гермиона. Она подняла руку и дрожащим голосом сказала: — Драко… Он посмотрел на нее. «Продолжай общаться с грязнокровками…». Насколько бы все было проще, поступи он на Слизерин. Наверное, он бы напился с Паркинсон и обсуждал Поттера и Уизли. Он назвал бы Гермиону грязнокровкой. Грязнокровка. Не прикасайся ко мне. Он почти сказал это вслух. Практически оттолкнул Гермиону от себя. Даже видел, как она падает на пол из-за его толчка, как в глазах ее растет удивление. И еще, может, ненависть. Но Драко ничего такого не сделал. Он отвел взгляд. Вздохнул. А потом медленно двинулся вперед, отрешаясь от всех слов невидимым щитом. Нет, сейчас он не нуждался в утешениях. Ему не нужна чья-то жалость. Ему вообще ничего не нужно. Слова Паркинсон были правдой. Правдой, которую она знала. Которую впитала с молоком матери. Драко и сам так считал. До первого курса. До распределения. До дружбы с магглорожденной Гермионой Грейнджер. Ноги несли его вперед. Нет, он не собирался идти в спальни, зная, как скоро его там найдут. Он взлетел по винтовой лестнице и оказался на Астрономической башне. Холодной, неприветливой. Сел на каменный пол, облокотившись на стену. «Нет, я не буду думать о Паркинсон. Нет, не буду». Но мысли лезли в голову и он не мог ничего с ним поделать. Это было подобно грозовому ветру, с которым не смог бы справиться ни один волшебник. На лестнице послышались тихие шаги. Драко даже не дышал, надеясь, что его не заметят. Может, это какая-то парочка? Только бы не кто-то из Гриффиндора. Их компанию он хотел терпеть меньше всего. Уж лучше Пенси — ее хотя бы можно столкнуть вниз. — Драко? — Астория зажгла свою палочку, но увидев его, сразу же потушила. — Я еле тебя догнала. Она села рядом с ним, не обращая внимания на его недовольный взгляд, на явное нежелание разговаривать с кем бы то ни было. — Я лишь хочу сказать, чтобы ты не слишком обращал внимания на Паркинсон. Ты не то, что она видит. Ты не то, что видят твои друзья или родители. Если у каждого из них спросить про тебя, они опишут разных людей, понимаешь? То, что мы видим в человеке, зависит не от человека, а от нас самих. — И кем же ты видишь меня? — Я оставлю это в секрете, — ответила Астория с улыбкой. Она взяла его за холодные руки и подсела еще ближе. Ее волосы щекотали ему щеку. Холод медленно запускал свои щупальца под одежду, но они делились теплом друг с другом, и все было вполне терпимо. Ты не тот, кем видят тебя… А кто я? Драко пытался ответить на этот вопрос, но не мог, как бы ни старался. В чем-то она была права. — Спасибо. — Не за что. — Астория не требовала лишних слов. Она повернулась к нему и впервые за вечер заговорила без улыбки. — Драко… Но у него не было желания слушать. Он поддался вперед и впервые в своей жизни прикоснулся своими губами к чужим губам. Поцелуй получился неловким: сначала они столкнулись носами и рассмеялись. А потом наступила самая приятная в мире тишина.