Другой

Драко с удовольствием выскочил из дилижанса, когда они подъехали к школе. Ночная прохлада заставила его поежиться, но как же приятно было стоять на твердой, нешатающейся земле, не чувствовать твердость сидения на каждом неровном участке. Гермиона вышла сразу же после него. Они так и не смогли найти Гарри и Рона, поэтому ехали в одном из последних дилижансов с второкурсниками из Хаффлапафа. При них Драко никак не мог задать Гермионе пару вопросов, с помощью которых он хотел выведать правду. «Может, удастся узнать что-то по дороге в замок», — подумал он с надеждой, но Гермиона почти сразу же заметила Невилла, ворковавшего над своим омерзительным растением. К Хогвартсу они шли втроем. В Большом зале Драко наконец увидел Гарри и Рона. Они бурно, пусть и шепотом, обсуждали что-то, но, стоило ему подойти, сразу замолчали. Взгляды обоих скрестились на его значке старосты. — О чем говорили? — поспешил спросить Драко, прежде чем они придумали, чем его занять. — Мы спорили о том, кто будет вторым старостой, — нашел ответ Гарри. — Я победил: Рон ставил на Дина. Драко закатил глаза. Даже такой глупец, как Рон, не мог ставить на Дина. Очевидно, они снова лгали ему, сразу же, бесстыдно смотря в глаза. Это было ожидаемо. Драко, к собственной горечи, практически не удивился. Он уселся рядом с близнецами, к неудовольствию Фреда — тот посматривал на Гермиону. После того как Шляпа, под тихое бурчание животов изголодавших студентов, пропела свою новую, совершенно скучную, по мнению Драко, песню о невозможной дружбе факультетов, началось распределение. Первогодки, бледнея и дрожа, по очереди садились на старую шаткую табуретку. Лишь падение кого-то из них могло сделать сей процесс интересным, но ничего такого не происходило. Драко, скользнув взглядом по преподавательскому столу, заметил новое лицо. Женщина казалась ему знакомой, хотя он и не мог вспомнить, где видел ее. На преподавателя Защиты от Темных Искусств она была похожа меньше всего; своей неприятной, даже отталкивающей внешностью, она напоминала тетушку, которую не любило абсолютно все семейство. — Это Амбридж, — прошептал Гарри, — она была на моем слушании. Рон хмыкнул и сказал что-то по поводу ее гадко-розовой одежды. Ну конечно! Драко вспомнил, где слышал ее фамилию. Она, кажется, пару лет назад написала некий закон, ограничивающий оборотней. Отец в тот же вечер радостно обсуждал это за ужином со своим коллегой, который был у них в гостях с семьей. — Хагрида нет, — заметил Рон. Он подрос за лето и теперь возвышался над половиной присутствующих, а его рыжие волосы горели, подобно маленьким огонькам парящих над ними свечей. Отсутствия лесника Драко даже не заметил, что было странно само по себе — Хагрид был из тех, кого замечали первым. Но Малфой, несмотря на упорные попытки Гермионы, так и не смог подружиться с ним, как остальные; хотя он перестал считать его глупым болваном, что уже было успехом. В конце концов, последний первокурсник был отправлен в Рейвенкло, и Флитвик унес Шляпу в другую комнату. Дамблдор, поглядывая на студентов с теплой улыбкой, поднялся, чтобы произнести свою ежегодную речь. — Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!¹ Все засмеялись — Рон одобрительней всех — и на столе наконец появилась такая долгожданная еда. Запах запеченного мяса, приправ и тыквенного сока мигом вскружил голову. Драко положил себе немного салата, а Гермиона, все еще волнуясь за Хагрида, совершенно не обращала внимания на пир. — Как думаете, с ним что-то случилось? — спросила она, поглядывая на его место, которое занимала Граббли-Дерг. — Может, он ушел из школы? «Это вряд ли, — подумал Драко, наслаждаясь превосходной едой, — после прошлогоднего скандала, устроенного Скитер, у Хагрида нет шансов найти работу в другом месте». Но Малфой благоразумно промолчал, зная, что такие слова неминуемо приведут если не к ссоре, то к пререканиям. — Как лето прошло? — Гарри вывел Драко из задумчивости. — Как… дома? — А у тебя как? — задал встречный вопрос Драко, чувствуя раздражение. Упоминания дома выводило его из себя. Гарри знал всю правду об его отце и такой вопрос задавал неспроста. — Магглы что-то замечают? — Нет, — Гарри нахмурился, — в маггловском мире абсолютно никаких изменений. После не менее замечательного десерта Дамблдор поднялся вновь, чтобы промолвить несколько напутствующих слов студентам. Разморенные едой, уставшие и желавшие больше всего попасть в свои комнаты, ученики зевали и сонно моргали. — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дёрг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств. ² Прозвучало несколько неохотных хлопков в ладони, но и те быстро стихли под гнетом нависавшей тишины. Дамблдор открыл рот, чтобы продолжить свою речь, но легкое покашливание — такое тихое, что можно было подумать, будто оно послышалось, — заставило его замолчать. Амбридж, приторно улыбаясь, поднималась со своего места, явно настроенная лично, чего не делал ни один из преподавателей, поприветствовать учеников. Дамблдор на секунду опешил, а потом с готовностью уступил свое место. Драко сразу понял: Амбридж не сумеет полюбиться. Она разговаривала с ними, как с детьми, жеманно улыбалась; ее голос, тонкий и пронизывающий, более подходящий для девочки, диссонировал с внешностью. Розовый цвет пушистой кофточки выглядел нездоровым пятном на фоне сдержанных тонов одежды других преподавателей. Речь ее была заумной и безынтересной. Даже учителя, которые должны были подавать хороший пример, явно ждали окончания, и лишь Дамблдор слушал с таким вниманием, будто увлекательнее ничего еще не слышал. В конце концов, спустя целую вечность, Амбридж уселась. После нее в зале воцарилась тягучая тишина, точно застыло само время. Дамблдор поблагодарил ее за прекрасную речь (Драко фыркнул, и это прозвучало даже слишком громко) и продолжил свое выступление. — Черт, — Рон выглядел так, будто его оглушили Кунфудусом, — что это было? — Ты что, не слушал? — Гермиона выглядела слегка нервной. Кажется, только она и Дамблдор во всем зале выслушали Амбридж. — Ведь все так ясно. Министерство теперь вмешивается в дела школы. — Но зачем? — спросил Драко. — Дамблдор во всеуслышание заявил, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. Но в газетах молчат… — Точнее выставляют и Дамблдора, и Гарри набитыми дураками, — вставил Рон. — Да, — согласилась Гермиона. — Министр боится признавать правду. Он закрывает глаза на очевидные факты. Как только все поверят Гарри, начнется паника. — Амбридж была против моего возвращения в школу, — Гарри говорил с отвращением, — не зря Фадж прислал сюда именно ее. Ребята одновременно посмотрели в сторону преподавательского стола. Макгонагалл недовольно поджала губы и даже не смотрела в сторону улыбающейся Амбридж; Снейп, кажется, излучал презрение — он давно метил на эту должность. Остальные учителя сторонились Амбридж, а она точно этого не замечала, самодовольно посматривая со своего места на будущих учеников.

***

Драко с неохотой, но остался с Гермионой, когда все остальные пятикурсники, перешептываясь и обсуждая новости, поплелись в спальни. Гермиона с готовностью начала рассказывать о Хогвартсе, а Драко печально провожал взглядом друзей. Как старосты, они должны были проводить первокурсников, ответить на все интересующие их вопросы и все в таком же духе. Какая-то девочка с вьющимися светлыми волосами показывала пальцем на спину Гарри и что-то рассказывала на ухо другой девочке. Они выглядели довольно испуганными, и Драко задумался, не были ли замешаны в этом статьи из «Ежедневного пророка». — Первокурсники! Сюда! — Гермиона сдержанно улыбалась и до жути напоминала более молодую версию Макгонагалл. Они пошли по пустому коридору, вдалеке слышались шаги последних студентов. Гермиона выглядела озадаченной. — В чем дело? — Я все еще думаю о Хагриде, — призналась она. — Я знаю, что он должен был выполнять какое-то задание Дамблдора… — Откуда знаешь? Ее лицо сразу же поменялось. «Она уже жалеет, что сказала мне это», — понял Драко. Гермиона пожала плечами и туманно ответила: — Кто-то говорил об этом, когда я гостевала в Уизли. Драко был уверен, что она не врет ему. Но так же он знал, что Гермиона недоговаривает какую-то важную часть информации — что-то весьма существенное. Они как раз подошли к лестницам, и Гермиона торопливо объяснила новичкам об их движении. Она так же предупредила об исчезающих ступеньках. Судя по испуганным лицам, те уже боялись Хогвартса. «Разве мы были такими?» — подумал Драко, поглядывая на них. Первокурсники выглядели слишком маленькими, робкими и неуверенными. У портрета Полной дамы Гермиона коротко пояснила, что попасть в башню Гриффиндора можно только сказав пароль. — Пароль… — она на всякий случай сверилась с запиской, — Мимбулус Мимблетония. Первокурсники выглядели слегка ошарашенными, и Драко прекрасно их понимал. «И где только дама услышала такое ругательство», — подумал он, вспоминая злосчастного Лонгботтома. Портрет отъехал в сторону, и они вошли в пустую гостиную. Драко сразу заметил чистоту и порядок. Он улыбнулся — через пару дней от этого не останется следа, студенты быстро вернут своему дому прежний вид. Нельзя было сказать, что против этого. Гостиная Гриффиндора теряла свое очарование, когда в ней господствовала излишняя аккуратность. Гермиона забрала девочек и повела их к спальням, Драко же достались мальчишки. Они толпились и жались друг к другу, не желая идти впереди. Их спальни находились рядом с гостиной. — Это ваш дом на ближайшие семь лет, — сказал Драко на прощание, — не разрушьте его. Они смотрели на него с каплей восхищения. «Наверно, в их глазах я выгляжу тем еще авторитетом», — подумал Драко с удовольствием. Конечно, в испуге одиннадцатилетних детей не было особого повода для гордости, но он все же находил в этом некое наслаждение. Драко понял, что в их спальне творится неладное, еще до того, как вошел в нее. Слышались рассерженные голоса, кто-то спорил на повышенных тонах. Драко рывком распахнул дверь и оглядел всех пристальным, злым взглядом. Гарри и Рон стояли в одном углу, Симус и Дин в другом, а Невилл находился посередине, точно рефери; Драко подумал, что именно так выглядят маггловские бои, о которых ему рассказывал Гарри. — Что здесь происходит? Гримаса презрения исказила лицо Гарри. Он указал на Симуса: — Он и его мать верят статьям «Ежедневного пророка». Я и Дамблдор сбрендившие глупцы, опасные для общества. Может, тебе стоило спрятаться за мамочкой, а? Ведь, хочешь не хочешь, а тебе придется жить со мной в одной комнате… Симус приготовился ругаться дальше, но Драко совершенно не желал слушать никаких ссор в такое позднее время. — Вы что, совсем с ума сошли? — тихо спросил он. — Безумцы здесь точно не мы! — ответил Симус нажимом. Рон закатил глаза. — Не знаю, как вы, а я спать хочу, — уже громче продолжил Драко, не обращая ни на кого внимания. — Мне абсолютно плевать, кто здесь сумасшедший, а кто просто тупой… — при этих словах Симус побагровел от шеи до ушей, — если кому-то что-то не нравится, гостиная в полном распоряжении. Всем спокойной ночи. Невилл открыл рот, чтобы что-то добавить, но Драко перебил его: — Спокойной ночи, Лонгботтом, — с нажимом сказал он. — Мерлин, — Симус пнул свой рюкзак, — вы все здесь ненормальные! И он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. После такого никто не решился заговорить, и комната быстро погрузилась в темноту и тишину.

***

Утро выдалось серым. Облака были похожими на комья ваты, они нависли над Большим залом подобно угрозе: казалось, вот-вот хлынет дождь. Драко сидел с самого края стола и чистил апельсин. Ему казалось, что кто-то наблюдает за ним — зудящее чувство в затылке не давало покоя. Он посмотрел на стол Слизерина, но Паркинсон и ее компания были увлечены беседой, прерываемой громким неприятным хохотом. Гарри, сидевший справа от него, мрачно переглядывался с Симусом. Тот вернулся в комнату только после полуночи и выглядел сейчас бледным и унылым точно Безголовый Ник. Кажется, за ночь его вера в умопомешательство Гарри не угасла ни чуть-чуть. Рон пугал Невилла предстоящими экзаменами, а Гермиона пыталась в этом шуме читать расписание. — У нас сегодня История Магии, — вполголоса говорила она, — Зельеварение и Защита от Темных Искусств. Друзья одновременно посмотрели на Амбридж, которая в этот момент мирно попивала что-то за столом преподавателей. — Не знаю, что из этого хуже, — угрюмо пошутил Гарри. — Снейп хотя бы одевается нормально. — Зато Амбридж моет голову! — возразил Рон, и все тихо засмеялись. — Мы ведь не знаем, какой из нее преподаватель, — Гермиона как обычно пыталась оправдать учителя, но в голосе ее слышалось сомнение. Первым уроком была История, и Рон с надеждой рассуждал о том, что сможет доспать свой заслуженный час, не замечая надутости Гермионы. Драко и Гарри молчаливо поддерживали Уизли. Профессор Бинс заплыл в аудиторию сквозь доску, как и всегда. «Наверно, он даже не заметил каникул», — подумал Драко, готовясь записывать ненужные даты и термины. Рон, занявший место позади него, мостился ко сну под монотонное бурчание Гермионы. Серое утро заглядывало в окна, солнце напоминало расплывшееся бледно-желтое пятно. Первый учебный понедельник в этом году совершенно не спешил радовать их хорошей погодой. Урок, как и полагается Истории, шел целую вечность, а перемены хватило лишь на то, чтобы сменить локацию. В подземелье, освещаемом редкими свечами и слабыми огоньками под котлами, было холодно, сыро и мрачно. Снейп, не желавший слушать, что за два месяца они позабывали абсолютно все, задал варить сложное, многокомпонентное зелье. При этом он не забывал ходить между рядами и с явной усладой критиковать работу всех гриффиндорцев и хвалить слизеринцев. — Ваше варево нельзя назвать даже мерзостью, ибо мерзость — это незаслуженный комплимент для вашей… работы, — Снейп, с гадкой улыбкой на губах, склонился над Невиллом. «Интересно, — Драко мелко крошил засушенный корень мандрагоры, — чем Снейп занимается летом, если его основное хобби — это измывательства? Может, вышивает крестиком?» К счастью, Снейп не мог слышать его мысли, поэтому, кинув на его зелье мимолетный взгляд, прошел мимо, найдя новую жертву в лице Гарри. — Мистер Поттер, — голос его сочился ядом, — я бы посоветовал вам тщательней готовиться к моему предмету. Боюсь, СОВ будет для вас недосягаемой вершиной… Гарри подал пример удивительного терпения и даже не поднял голову. Драко же, сидевший рядом с ним, услышал явственное скрежетание его зубов. Во время обеденного перерыва Гермиона, несмотря на то, что ей удалось получить одну из самых высших отметок, старалась предугадать все ужасы СОВ. От волнения у нее напрочь пропал аппетит. Как Драко подозревал, вскоре она лишится и сна. — Как думаете, — Гермиона теребила рукав мантии, — сильно ли повлияют на наши результаты постоянные замены преподавателей Защиты от Темных Искусств? Фред, заботливо пытавшийся скормить ей булочку, закатил глаза. — Смотри на Рона, — говорил он, подталкивая к ней еду, — и бери с него пример: решай проблемы по мере их поступления. Но Гермиона была глуха к его увещеваниям и продолжала нервировать половину гриффиндорского стола. В коридоре они встретили сияющую Чжоу Чанг. Она столкнулась с Гарри лицом к лицу, из-за чего тот покраснел, как помидор. Драко фыркнул и похлопал его по плечу: он слышал, что Седрик, несмотря на то, что покинул школу в прошлом году, продолжал встречаться с Чанг, как ни в чем ни бывало. На самом деле его это мало интересовало — их ждали проблемы посущественнее безответных чувств Гарри. Например, предстоящий урок Амбридж. Каждый новый преподаватель пытался подстроить кабинет под себя. Драко помнил, что при Квирелле все стены здесь пропахли чесноком; при глупом Локонсе все было увешано фотографиями; Люпин держал в кабинете тварей, а лжеГрюм предпочитал держать кабинет в чистоте, показывая магию на практике. Амбридж тоже предпочитала чистоту. На ее столе высились три равных стопки учебников. На стенах не висели плакаты, а доска были исписана пунктами плана. Сама преподавательница ждала учеников стоя около стола, в руках она держала палочку, на лице ее застыла широкая, больше отталкивающая, чем успокаивающая, улыбка. Все осторожно заняли свои места и уставились на нее с немым вопросом. Амбридж радушно поприветствовала их, ответом служил нестройный хор голосов. Она покачала головой. — Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!³ Все переглянулись. Кажется, это был единственный раз, когда и слизеринцы, и гриффиндорцы сошлись в одном мнении — эта женщина немного того. Но все же, не имея другого выбора, они хором повторили все, что от них требовалось. — Достаем перья, прячем палочки, — почти что пропела Амбридж. Все послушно исполнили второй приказ. Драко знал, что отсутствие практики не предвещает ничего хорошего: Защита от Темных Искусств — один из самых увлекательных предметов — грозилась превратиться во вторую Историю Магии. — Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ. Пятикурсники послушно записывали все, что им требовалась. Амбридж удовлетворенно наблюдала за склоненными над конспектами головами. — Пожалуйста, — ее тоненький голосок раздражал слух, — откройте свои учебники на пятой странице и читайте первую главу. «И это все?» — Драко разочаровался еще больше. Почитать книгу они могли и в библиотеке. Сам учебник был неимоверно скучным. Предложения были длинными и, кажется, не несли абсолютно никакого смысла. Приходилось их перечитывать, но даже после второго, третьего и четвертого раза их смысл оставался для Драко полной загадкой. Амбридж же была довольна всем. Драко уже засыпал, когда голос Амбридж разрезал тишину класса. — Да? — она обращалась к Гермионе. — Вопросы по поводу главы? — Нет, по поводу курса. Мне неясны его цели. Мы что, не будем использовать заклинания на практике? Все облегченно оторвались от чтива. Гермиона редко спорила с учителями, это было что-то новое. Амбридж улыбалась нарочито ласково. Складывалось впечатление, что она разговаривает с несмышленой пятилеткой — огромная ошибка в отношении к Гермионе. — Я не вижу особых причин для использования магии на моем уроке, — сказала Амбридж. — Вам не грозит никакая опасность, уверяю вас, мисс… — Грейнджер, — горделиво подсказала Гермиона. — Но профессор, разве мы не должны изучать защитную магию на практике? Это должно пригодиться нам после школы. Амбридж вскинула брови. — После школы вас тоже не ждет ничего опасного, мисс Грейнджер, — тонкий голос приобрел холодные железные нотки. Класс зароптал. Все давным-давно забыли о книге и задании. — Тихо! — Амбридж сказала это громко, но все с той же улыбкой на губах. — Если кто-то хочет что-то сказать, должен поднимать руку. Гарри, сидевший впереди Драко, последовал ее совету. Она с неохотой дала ему слово. — А что мы будем делать, когда встретим темного волшебника? — спросил Гарри насмешливо. — Кидаться в него учебником? — При хорошем владении теорией… С задних парт прозвучали смешки. Амбридж покраснела и продолжила: — Тем более в реальном мире нет темных волшебников, просто разгуливающих по улице, — она похихикала, будто сказала удачную шутку. — А как же экзамены, профессор? — спросила Парвати Патил. — Мы ведь должны продемонстрировать свои умения… — Вы не подняли руку! — голос Амбридж, что казалось уже невозможным, стал еще тоньше. — На экзамене вам поможет хорошо выученная теория! — Боюсь, экзаменаторы не оценят, — сказал громче, чем следовало, Драко. Услышавшие его, одобрительно забормотали. Амбридж, не ожидавшая такого напора, покраснела еще больше. Урок грозился быть сорванным. Гарри снова поднял руку. — Профессор, а что делать, когда мы встретим Волдеморта? Драко сразу понял — это было последней каплей. Невинный на первый взгляд вопрос поверг всех в шок. Невилл побледнел, половина девчонок ахнули от удивления. Гарри невозмутимо смотрел прямо перед собой, терпеливо ожидая ответа. — Какие глупости, — возразила Амбридж с елейной улыбкой. — Глупости. Темный лорд мертв уже много лет, все это знают, мистер Поттер. Вам совершенно нечего бояться... За такие речи я, пожалуй, сниму с Гриффиндора десять очков. Класс молчал. Напряжение зависло в воздухе. Драко, сердце которого после упоминания Того-Кого-Нельзя-Называть билось учащеннее, практически мог потрогать его рукой. — Теперь я хотела бы сказать кое о чём прямо и откровенно. — Профессор Амбридж встала и подалась вперёд, распластав по столу короткопалые ладони. — Вам внушали, будто некий тёмный волшебник возродился из мёртвых… — Он не был мёртвым, — сердито возразил Гарри, — Но что возродился — это правда!  — Это ложь, — твердо сказала Амбридж. Гарри приготовился опровергать все, что она скажет, но Амбридж опередила его. — Наказание, мистер Поттер, — она что-то быстро накарябала на небольшом куске пергамента. — Отнесите это вашему декану. На урок можете не возвращаться. Гарри, пылая от гнева, схватил свои вещи и быстро пересек аудиторию. Амбридж безмятежно наблюдала за ним, пока он не вышел в коридор. Потом, с привычной улыбкой, будто ничего не произошло, сказала: — А теперь читаем главу первую, страница пятая. Она чувствовала победу, и никто больше не осмеливался перечить ей. Урок снова возвратился в прежний ритм. Все послушно читали. Не слышалось ни звука.