***
Драко не стал рассказывать о приглашении Фреда Рону и Гарри. Отчасти из-за ссоры, отчасти из-за того, что это, в принципе, было не их дело. Сентябрь подошел к концу, и Малфою кое-как удалось привыкнуть к учебе. Из-за того, что в конце года их ждали СОВ, учителя точно озверели. Но хуже всех была Амбридж — на ее уроках они продолжали читать ненавистный учебник. Со временем Драко научился, прячась от нее, готовиться к другим предметам — все равно пользы больше. Он понимал, что будет жалеть об этом во время экзамена, но ничего поделать не мог. Все это заставляло его задумываться над словами Гермионы. Все внутри него противилось тому, что его будет учить Поттер. Мерлин и Моргана, они ведь одногодки! Но, когда Драко отбрасывал обиду, эмоции и гордыню, эта идея нравилась ему. «Чертова Грейнджер, — со злостью думал он, наблюдая за ней в гостиной одним вечером, — все ты виновата!» Она как раз помогала с чем-то Гарри, который только пришел из тренировки, и Драко не стал подходить, вместо этого довольствуясь компанией Рона. Уизли, кстати, пытался их помирить в своей неловкой манере, но Драко сразу же пресек эти попытки. Малфой это тщательно скрывал, но поддержка Рона ему была приятна — обычно, он вставал на сторону Гарри. Видимо, дело было в том, что Поттер в последнее время был мрачным и постоянно огрызался. Переборов свою лень, Драко все же взялся за эссе по Истории. Гермиона, как и обещала, подкинула ему пару полезных книг и газет, и он, точно книжный червь, сидел в библиотеке каждый день после уроков. Тем более надо было готовиться к Чарам, Зельеварению и Трансфигурации. Неожиданно тема, которую подсказала Грейнджер, ему понравилась. Она подобрала ему литературу, в которой Пожиратели Смерти, как и те, кто поддерживал Гриндевальда, упоминались вскользь. Зато он узнал много о группировках, которые им противостояли. Драко даже восхитился — неужели Гермиона, желая убедить его в правильности тайной организации для изучения Защиты от Темных Искусств, специально все это устроила? В пятницу, перед выходом в Хогсмид, Драко собирался, наконец, дописать это злополучное эссе, забравшее у него столько времени. У него осталась всего парочка газет за те года. Страницы их пожелтели, края кое-где порвали нерадивые студенты — но газеты все еще могли помочь ему. Никогда, никогда Драко еще не учился так рьяно! Но амбиции перебороли лень, и он с большой неохотой принялся за скучные статьи, читая их все же наискосок. Он успел пересмотреть два выпуска «Ежедневного пророка», прежде чем в библиотеке появился кто-то кроме него. Драко ожидал увидеть Грейнджер, но вместо нее вошла Джинни и та ненормальная девчонка из поезда. Кажется, ее звали Полумной. Малфой и не знал, что она общается с сестрой Рона. Хотя, на самом деле, он вообще мало знал о младшей Уизли. Они сели за стол, соседствующий с его рабочим местом. Драко опасался, что, как и любые другие девчонки, они сейчас же начнут хихикать, сплетничать и всячески препятствовать ему учиться, но зря: Уизли почти сразу начала что-то переписывать с огромной книги в кожаном переплете, а Лавгуд читать журнал с ядовитой расцветкой. Драко снова вернулся к учебе, но, к сожалению, и все остальные газеты ничего не дали, а его эссе все еще не хватало нескольких дюймов. «Ладно, — подумал он, поднимаясь — придется все же поискать что-то самому». Этого ему хотелось меньше всего. Голос Полумны, тихий и мечтательный, остановил его. — Драко, — сказала она, поднимая на него свой взгляд, — что ты делаешь? Джинни, сидевшая рядом, удивленно вскинула брови. — Домашнее задание, очевидно. Полумна будто и не заметила укола. — Я могу помочь? — спросила она. Ее светлые волосы рассыпались по плечам. Кожа у нее была бледная. Драко почувствовал неловкость. Это как с ребенком препираться, понял он. — Не думаю, что ты можешь мне помочь, — ответил спустя секунду. А потом увидел ее синий галстук Рейвенкло. Быть может, Шляпа не зря ее туда распределила? Хотя с ним она явно намудрила. И все же, что происходит? Ему предлагают реальную помощь, а он отказывается? — Хотя, если хочешь… Он быстро продиктовал ей свою тему, и Полумна с готовностью вскочила и побежала куда-то за стеллажи, а Драко и Джинни только провели ее изумленными взглядами. Уизли неожиданно уставилась на Малфоя. Он даже почувствовал непреодолимое желание обернуться — вдруг, она смотрит все же не на него? К несчастью, в библиотеке кроме них троих и еще Пинс, бродящей в другом конце комнаты, никого не было. Драко подумал, что ему стоит что-то сказать. Молчание между ними можно разрезать ножом — таким густым оно было. Они завязли в нем. Малфой никогда особо не интересовался сестрой Рона. На втором курсе, когда она оказалась в Тайной комнате, он с готовностью помог друзьям спасти ее, но это было мотивировано привязанностью не к ней, а к Рону и Гарри. Драко разговаривал с Джинни редко и лишь в чьей-то компании. Но она, кажется, этого вовсе не ждала и снова вернулась к домашке. — Вы все снова поссорились? — произнесла она тихо, не поднимая глаз. Не было нужды спрашивать, кого она подразумевала под словом «все». «Неужели ее Рон подослал?» — хмыкнув, подумал Драко. — Вряд ли я стану с тобой это обсуждать. — О Боже, — Джини наконец посмотрела на него. Ее глаза смеялись. — Меня не интересуют ваши распри, вы все время грызетесь. Но мне нравится идея Гермионы, и я хочу изучать заклинания против черной магии. Ваша ругань этому только мешает. Значит, Гермиона и ей рассказала. Драко почувствовал легкое, ни с чем не сравнимое разочарование. Он почему-то думал — или скорее надеялся, — что она доверилась лишь ему и Рону. В конце концов, они всегда были друзьями и хранили множество тайн. А Гермиона будто разрушила что-то ценное, включив в их круг и Джинни. Но это глупое чувство, покорил себя Драко. Детское. — И Гермиона права, — добавила Уизли еще тише. — Гарри будет отличным учителем. Вот как. Все останавливается на Гарри. «Да Джинни же была влюблена в него!» — вспомнил Драко неожиданно. Быть может, только в этом и дело? Дополнительные уроки будут занимать много времени, и она сможет проводить его с предметом обожания. Вернулась невозмутимая Полумна, державшая в руках еще один выпуск «Придиры». — Держи, — она протянула ему журнал. — Это первый выпуск. Я лишь недавно узнала, что он есть в библиотеке, — она выглядела слегка перевозбужденной. — Мой папа писал в нем о войне, очень интересная статья. Страница восьмая. Только будь осторожен — мозгошмыги очень любят прятаться среди страниц. Я бы одолжила тебе оберег, но он в моей комнате. Полумна вернулась к Джинни, уже покрасневшей от сдерживаемого смеха. Драко вздохнул. Вот и понадеялся на помощь… но что можно было ждать от человека, носившего вместо нормальных украшений редиски? Полный досады, он все же открыл восьмую страницу. Статья, как и ожидалось, была маразматической. Ксенофилиус Лавгуд («Именем только детей пугать», — подумал Драко) вполне серьезно предполагал, что в гибели Темного Лорда виноват никто иной, как тайная организация — Орден Феникса. Это название встречалось и в других источниках — правда, там строились всего лишь туманные предположения, и авторы, вызывавшие кое-какое доверие, сами говорили, что в их работах больше выдумки и сплетен, чем правды. Но отец Полумны утверждал, что Орден Феникса хотел внедрить какое-то странное оружие, связанное с волшебными невидимыми существами, имевшими предрасположенность к неконтролируемым взрывам. Драко едва дочитал статью до конца. «Да это же бред!» — мысленно завопил он, прочитав о том, что эти существа обладают интеллектом. Он никогда ни о чем подобном не слышал. Зато становилось понятно, почему Полумна ведет себя так странно — сказывается немалое влияние отца, по-видимому. Ему удалось найти лишь один полезный факт — Лавгуд предполагал, что главой Ордена мог быть сам Альбус Дамблдор. Но об этом в эссе написать он мог: Бинс просто убьет его за сплетни. Или умрет сам — второй раз. Драко вздохнул, закрыл журнал и взял в руки перо. Предполагалось, что во времена магической войны создавались тайные подпольные организации — самая знаменитая «Орден Феникса», его управление приписывалось многим талантливым и знаменитым волшебникам того времени. Он дописал еще пару предложений в таком же духе, сочинил красивый итог и облегченно улыбнулся. «Мне бы в политики», — довольно подумал он, свертывая пергамент. — Статья помогла тебе? — спросила Полумна, когда он направился к выходу. — О, она была очаровательна, — увернулся Драко от прямого ответа. Джинни, пока Лавгуд не смотрела на нее, закатила глаза.***
Драко с Асторией сидели на скамейке в тени исполинского дуба, видавшего, вероятно, самих основателей Хогвартса. Было ясное утро, пахло осенью, а листья пожелтели и кое-где укрывали землю. Здесь, в самом центре Хогсмида, неподалеку от «Трех метел» гуляло неожиданно мало учеников — впрочем, это место находилось в противоположной от магазинчиков стороне. — Думаю, вам стоит поговорить, — задумчиво сказала Астория, заправляя свои темные волосы за ухо. — И это все? — ядовито спросил Драко. — Вся мудрость? Он рассказал ей о ссоре, что случилась между ним и Поттером недели две назад. С тех пор они не разговаривали, а Драко мучительно хотелось обсудить это с кем-то не из их компании. Но, к сожалению, друзей у него было не так уж и много. — Великий Драко Малфой презирает разговоры? — Астория сняла с его плеча листик. — Что же, пусть тогда он и дальше жалуется. Если ты перестанешь дуться и предаваться неистовому унынию, а просто сядешь и потребуешь объяснений, тайн между вами станет гораздо меньше. Драко уже пожалел, что рассказал ей так много. Зачем только упомянул то, что друзья скрывают от него что-то? Но это так давно грызло его изнутри, что ему необходимо было сделать этот груз немного легче. «Ничего она не смыслит, — подумалось ему, — не так-то все это и просто». И все же Драко понимал, что это пустые отговорки и в чем-то Астория права. — Они ничего не расскажут, — ничтожно оправдался он. — Не замечала за тобой пророческого дара, — хмыкнула Астория. Она хотела сказать что-то еще, но неожиданно замерла, взгляд ее задержался на одной точке. — Драко, мне кажется, или это твой отец? «Да что он тут мог забыть?» — хотел спросить он, но так и не сделал этого, потому что Люциус Малфой и правда стоял в десяти метрах от того места, где они сидели, и явно смотрел прямо на них. Драко растерялся: он не знал, что ему предпринять. Идти к отцу или проигнорировать? В последнее время — в последние года, выправил он себя, — они общались кое-как, порой больше напоминая чужих людей, а не близких родственников. Но отец избавил его от лишних терзаний и сам пошел в их сторону, сжимая в руках свою любимую трость. Астория не стала уходить, и Драко был благодарен ей за это. Люциус Малфой выглядел решительно и уверенно, как и всегда. Правда на лице его не было той кривой улыбки, что злила Драко, да и сам отец будто похудел и осунулся. — Драко, — приветственно сказал он, кивая. — Астория. — Здравствуйте, мистер Малфой. Драко продолжал сохранять молчание. — Астория, ты не могла бы дать мне пару минут на разговор с сыном? — О, конечно, — она виновато посмотрела на Драко. — Если что, я буду в «Трех метлах». Драко не мог винить ее за страх перед Люциусом Малфоем. Отец неожиданно уселся рядом с ним, на старую покошенную скамейку, с облезшей из-за дождей и солнца краской. Свою трость он положил на колени, расположив сверху руки. Драко попытался вспомнить, когда они сидели вот так, вдвоем, но не смог. Молчание напоминало грозовые тучи. Между ними искрились молнии. Драко знал — папа пришел не просто так, но даже не мог представить, что его на это подвигло. — Я разговаривал с Долорес Амбридж. Умная и приятная женщина. — Неужели существуют две Амбридж? — неожиданно для себя и отца ехидно спросил Драко. Он понял, что сказал, лишь когда в осеннем воздухе отзвучало последнее слово. Люциус вздохнул и поправил трость. — Я не намерен ругаться с тобой, Драко, — терпеливо сказал он. — Она говорит, что ты очень сильно поддался влиянию Поттера, что для меня, естественно, не новость. Но поддерживать преступника — он использовал магию при маггле! — верить его россказням — это верх глупости. Драко стало смешно. Он вспомнил разговор, ссору в тот вечер, когда он вернулся домой из Хогвартса. Отец ничего не рассказывал, но и ничего не отрицал. Каким глупым надо считать собственного сына, чтобы надеяться, что новая беседа насчет «плохого влияния Поттера» сможет на него повлиять? — Мне противно, — слишком откровенно сказал Драко. — Мне надоело. Он говорил не только об отце, его извечных интригах и пренебрежении с презрением. Нет, Драко имел в виду и друзей, их тайны, недомолвки и недоверие. В душе вскипала горячая смесь обиды и злости. — Я желаю тебе добра, Драко, — не дал договорить ему отец. Голос его звучал странно. Но все так же холодно. — Мир меняется, как и мы. Ты стал тому доказательством четыре года назад. Но ты юн. Ты все еще меняешься. — Ты хотел поговорить об изменчивости подростков, папа? Маленький мальчик одиннадцати лет внутри него, еще боявшийся злости и разочарования отца, изумлялся смелости пятнадцатилетнего Драко. Какое неуважение — разговаривать с родителями в таком тоне. — Я хотел поговорить о том, что у тебя есть время для правильного выбора. — Ты ведь знаешь, какой выбор верный, не так ли? — Драко кисло улыбнулся и поднялся. — Я бы посоветовал тебе предложить этот выбор кому-то другому. Я бы посоветовал тебе перестать доставать меня, потому что мне до чертиков надоело все это. — Он почти кричал. Его кулаки были крепко сжаты. — Я бы посоветовал тебе много чего, но ты и так знаешь все, что я могу тебе сказать. Драко понял, в чем он нуждался — в разрядке. Он должен был выкричаться, выпустить злость наружу. О Мерлин, отец, ты и не подозреваешь, как помогаешь мне сейчас. Драко снова видел вместо папы Пожирателя Смерти. Эта маска, прорезь глаз, черная мантия, скрывающая с головы до пят. Безликие. — Говори о правильном выборе своим друзьям, — прошипел Драко. — Вам будет что обсудить. Или кого. Они еще никогда не подходили к этой теме так близко. Скользко и опасно. Люциус наблюдал за ним молча, продолжая сидеть не ветхой скамейке и смотреть на возвышающего сына снизу вверх. С любопытством. И яростью, холодной и острой. — Я не хочу больше тебя видеть, — на выдохе сказал Драко. — И слышать. Люциус все так же молчал, и Драко, все еще свирепый, развернулся и ушел. Листья под подошвами его обуви тихо хрустели, ломаясь и рассыпаясь. Его всего трясло. Он решился — да, наконец, решился. Права Астория — давно им следовало поговорить. Не лучшая идея делать это на таких эмоциях, но когда он снова станет рассудительным, то передумает. Драко не знал, где их искать, поэтому заходил в каждый паб. На почту. Побывал у Визжащей хижины. И все это время, шагая по пыльной дороге Хогсмида, он прокручивал в голове все, что случайно слышал. Каждый их разговор. Они обсуждали Орден с Сириусом. Они говорили, что не должны скрывать что-то от кого-то. Быть может... Гермиона посоветовала взять ему эту тему. Она указала ему газеты, в которых упоминался Орден. Нарочно ли все это делалось? Мозаика складывалась медленно, но у него было время, чтобы картинка получилась более-менее четкой. Он услышал голос Гермионы, когда уже потерял надежду найти их. Они стояли втроем на перекрестке, видимо, решая, куда отправиться дальше. Рон прятал руки в карманах, Гермиона рылась в рюкзаке. Гарри заметил его первым, прищурил глаза, кашлянул, привлекая внимание других. Драко, слыша бешеный стук сердца, пошел к ним. «Не теряй уверенности», — мысленно просил он себя. — Я только что поссорился с отцом, — выпалил Драко. Никто не ожидал этого. Гермиона попыталась что-то сказать, но он перебил ее. — В очередной раз. Из-за Поттера, ведь ты Мальчик, Который Выжил. — Может быть, виноваты были и Рон с Гермионой, но Драко не стал этого говорить. Он не хотел никого обвинять — он желал понимания и доверия. — Я бы хотел знать, ради чего ссорюсь с отцом. Мне бы хотелось думать, что это все не зря. Он почти выплевывал эти слова. Гермиона, Рон и Гарри выглядели пораженными. И виноватыми, подумал Драко. Это радовало. — Ну так? — снова спросил он. — Вы, не знаю, вступили куда-то? — Он немного волновался. Если его предположение окажется ложным, как смешно все это будет выглядеть! — Вы… вступили в какой-то орден? Орден Феникса? — Мерлин! — Рон шикнул и огляделся. — Не здесь же. Они переглянулись. Слишком серьезные. — Драко, — Гермиона взяла его за руку. — Мы расскажем тебе все. Малфой не стал ничего отвечать. Он лишь устало кивнул.