Гнездо кукушки сожжено напалмом.

Мысли о том, как я должен поступить, мучили меня долго. Я не мог заснуть, ворочаясь в постели. Чаши внутренних весов уже не колебались. Они стали подобны детским качелям, поочередно поднимаясь и опускаясь, не давая мне сделать выбор. Заснул я через пару часов, измотанный размышлениями. Как поступить, я так и не решил. Утром, возможно от недосыпа, я встал совершенно разбитым, с гудящей головой. На прогулке Глеб, как и всегда, заметил мое состояние. Он заглянул мне в глаза, снизу в верх, чуть опасливо и спросил, что у меня случилось. Я, возможно, чуть натянуто, улыбнулся, ответив, что всё в порядке. Мне не поверил ни Глебсон, который кивнул, покусывая губу, и даже не пытаясь скрыть неудовлетворенность, ни Валера, который хмыкнул, тоже демонстрируя недоверие. Однако расспрашивать меня никто не стал, и мы вели будничный разговор про мою книгу. Глеб опять радостно скакал вокруг нас, воодушевленный моими наработками. Особенно ему понравилась идея с картинками, которую я высказал. - Картинки - это классно,- неутомимый парень продолжал скакать вокруг,- а откуда ты их возьмёшь?- На очередном вираже Глеб чуть не сбил Валеру, которому, однако, каким-то магическим образом удалось избежать столкновения. - Знаешь, была у меня мысль. У Жени в комнате все стены увешаны красивейшими рисунками. Он, правда, не говорил, как связаться с художником, но я собираюсь это выяснить в ближайшее время. Ребята как-то сразу помрачнели. - Не думаю, что тебе удастся связаться с Михой,- изрек, наконец, Валера. Я удивился. Если речь шла о том человеке, с которым я беседовал каждую ночь, то никаких затруднений со связью не было. Хотя Женя упоминал, что художника в клинике уже нет, а значит речь, вероятно, шла о ком-то другом. Пока я думал об этом, начал моросить холодный дождь. Валера кивнул Глебу назад, требуя увести его с отвратительной погоды. Мы попрощались. Погуляв ещё немного, я тоже вернулся в здание. Я отправился к Жене с намерением расспросить у него всё о неизвестном художнике, чьи работы я твёрдо решил использовать в своей книге. Парень нашёлся у себя в комнате, что было довольно удачно. Он явно был рад меня видеть. Детская улыбка появлялась на его лице, отдаваясь блеском в глазах. - Ты пришёл,- выдохнул он облегчённо. - Как видишь,- улыбнулся я,- у меня к тебе дело. - Ого, и какое же?- Женя подкатил к кровати, жестом предлагая мне сесть на неё. Я сел, стараясь не вспоминать вчерашнее и вести себя как можно более непринужденно. - Я хочу использовать эти,- я демонстративно обвёл взглядом стены,- рисунки как иллюстрации к своей книге. Для этого мне нужно, чтобы ты дал мне какие-то контакты художника. Улыбка медленно сползла с его лица. - Контактов у него нет. Но я расскажу тебе о нём, только обещай не перебивать. Я молча кивнул, и парень, тяжело вздохнув, заговорил. - Знаешь, это был человек, который не должен был здесь оказаться. Он был не такой, как другие, но он не должен был попасть в этот ад! - В голосе парня парня послышались истерические нотки.- Его все любили. Ну...почти все,-Женя кивнул на портрет угрюмого санитара, который привлёк моё внимание исходящим от него пронизывающим холодом,- вот он не любил. Я снова бросил взгляд на мрачный портрет, и армия мурашек пробежала по спине. - Знаешь, почему он был таким хорошим художником? Он видел. Видел насквозь людей, видел такими, какие они есть. Иногда мне кажется, что он потому и оказался здесь. Все эти уроды вокруг просто испугались, что он увидит, какие они гнилые. Никто ведь не хочет признавать. Все любовно наштукатуривают лица, чтобы не было видно трупных пятен, правда?- Женя резко поднимает на меня свои удивительные глаза. Они потеряли детские искорки, став, наконец, глазами взрослого человека из психбольницы. - Так что же с ним случилось?- не выдержав этого взгляда, я выпалил то, что вертелось на языке. Парень снова опустил взгляд. - С ним случились моральные уроды вокруг него. Сначала он,- Женя снова указал на изображение санитара,- наорал на него за что-то. Хотя иногда мне кажется, что он сделал это просто из садистского удовольствия. Уж не знаю, каких он гадостней наговорил, но ему удалось твёрдо вбить Михе в голову, что он никому не нужен, всем в тягость, да и лучше бы ему умереть. И Миха поверил, чтоб его. А вот дальше началось страшное. Я тогда был в отключке после очередной операции. Миша пошёл спрашивать у всех подряд, стоит ли ему жить. Сашка,- заметив мой удивлённый взгляд, Женя чуть поморщился, поясняя,- тот странный парень, который вечно сидит на подоконнике. Сашка тогда ещё не разговаривал особо, вот и не ответил. А твой ненаглядный Валера был так глубоко погружён в решение семейных вопросов своего подопечного Глебушки, что просто послал его. Снейк тогда в очередной раз уехал, так что никто не смог предотвратить...- Он снова замолчал, погружаясь в воспоминания. Привычный румянец исчез с его щёк, парень ужасно побледнел. Я осторожно коснулся его руки, выводя из забытья. Он вздрогнул, глядя на меня с немым вопросом. - Чего предотвратить? - мягко напомнил я, хотя смутные догадки уже появлялись. - Миха просто вышел в комнату отдыха, и, прежде, чем кто-то успел среагировать, открыл окно и выпрыгнул в него вниз головой... Он умер сразу. Больше Женя ничего не рассказывал. Он только вытащил откуда-то фотографию. Я знал, кого увижу на ней. Не понимал, но почему-то знал. С карточки на меня с улыбкой смотрел мой ночной собеседник. Мы посидели в тишине, будто пытаясь услышать отголоски того страшного дня. Я молча встал, выйдя из комнаты. Прикинув, что до тобой осталась пара часов, я решил убить это время, навестив Яшу. В палату я проскользнул без стука. Парень лежал на кровати с закрытыми глазами. Сначала мне даже показалось, что он спит. Я тихонько подошёл к нему, и, повинуясь какому-то порыву, нежно провёл рукой по его щеке. Яша вздрогнул всем телом, резко распахнув глаза. В них был неподдельный ужас, сменившийся смущением, когда он понял, кто посмел нарушить его покой. Он выдохнул, будто перед прыжком в холодную воду и, ухватив меня за руку, потянул на себя. Я не удержал равновесие, и упал на кровать, каким-то чудом умудрившись выставить руки так, чтобы не раздавить хрупкое тело поло мной. - Так, наверное, неправильно. Но мне очень нравится,- он приподнялся, и невесомо коснулся моих губ своими. Я только улыбнулся, перекатившись на бок и сгрёб парня в охапку. Он прижался ко мне, тихонько мурлыкая. Так мы и лежали, пока он не заснул. Тогда я с неохотой выбрался из тепла, и тихонько выскользнул из комнаты. Все мои надежды оправдаться дружеской привязанностью растворились. Я, чёрт возьми, любил этого парня. На улице уже стемнело, больничные коридоры опустели. Видимо, уже объявили отбой. Я, медленно, будто сомнамбула, шёл вперёд. Я прекрасно знал, чья фигура будет сидеть на подоконнике в комнате отдыха. Я подошёл, не говоря ни слова, опустился рядом с ним. Внимательным глазам художника-самоубийцы потребовалось несколько секунд, чтобы понять всё. - Рассказали? - кивок.- И что, теперь ты тоже не будешь со мной разговаривать? - спросил с такой вселенской тоской в голосе, что моё сердце сжалось в тугой комок. - Я буду. Буду. Только нужно поспать. А потом буду!- бормоча это как мантру, я сполз с подоконника, ковыляя по направлению к своей комнате. - Стой! - окликает меня парень.- Ты правда хочешь использовать мои рисунки в своей книжке? Это важно. Я только рассеянно кивнул. Мой собеседник просиял, и махнул мне рукой.