***
Очутившись в своей комнате, Элизабет заперла дверь, уселась в кресло и откинула крышку шкатулки. Внутри, сверкая воронёной сталью, лежал небольшой пистолет - как раз по её руке. Уилл всё сделал наилучшим образом - не могла же она, в самом деле, сама отправиться в город и купить себе оружие, это выглядело бы слишком подозрительным. Правда стрелять ей приходилось всего пару раз в жизни - тот же Уилл и учил её втайне от бдительного ока отца и слуг. Никогда бы не подумала она, что эти уроки смогут ей пригодиться и, возможно, станут единственным шансом на спасение. Девушка горестно вздохнула, понимая, что стрелять по мишени и выстрелить в живого человека - совсем разные вещи. Но она должна будет это сделать. На неё нападают, ей придётся защищаться. На мгновение перед её мысленным взором возник образ Джека Воробья. Красивый, странный, опасный… Перевернувший с ног на голову всю её счастливую, размеренную жизнь. Она его не звала, он сам пришёл к ней. Вздумает прийти ещё раз - этот визит станет для него последним в жизни. Комната маленькая, вряд ли она промахнётся. Не так уж и сложно нажать на курок: всего лишь слегка шевельнуть пальцем и пирата Джека Воробья не станет. Он исчезнет, и к ней вернётся привычная жизнь. Элизабет вздохнула, потёрла глаза. Как же хочется спать… Но спать ей нельзя, ни в коем случае, да и вряд ли она уснёт - слишком взвинчена после всех событий прошлой ночи. Ничего, отоспится днём. Пока же будет сидеть и ждать. «Подумать только, – усмехнулась она про себя, - ждать пирата! Никогда бы не подумала, что дойдёт до такого». Причём, ждать с нетерпением - чем скорее он придёт, тем скорее закончится весь этот кошмар. И одновременно - со страхом. Вдруг что-то пойдет не так? Вдруг она не сможет выстрелить, вдруг промахнётся? Тогда ей точно конец, второго шанса не будет. Нет, она сможет. Не остановится и не промахнётся. Просто не имеет права. Всю ночь Элизабет просидела в кресле, сжимая в руках оружие, не сводя глаз с открытого окна и напряжённо вслушиваясь в каждый шорох, доносящийся из сада. Порой ей казалось, что она погружается в какое-то странное забытье, будто спит с открытыми глазами. Тогда, чтобы встряхнуться, она принималась вспоминать различные истории, прочитанные в любимых книгах. Детские колыбельные, которые ей пела мама перед сном. Все забавные и приятные моменты своей ещё такой короткой жизни, которая теперь могла оборваться в любой момент. Когда же прямоугольник раскрытого окна стал сперва серым, затем бледно-розовым и, наконец, окрасился в ровный нежно - голубой цвет, а над притихшим в предрассветный час морем показался краешек солнца, Элизабет поняла, что всё закончилось. Он так и не пришёл, ей удалось пережить эту ночь. Шатающейся походкой девушка добрела до кровати, упала лицом в мягкие подушки и мгновенно провалилась в глубокий, похожий на обморок, сон без сновидений.***
Следующие несколько дней походили один на другой, как две капли воды. Элизабет засыпала на рассвете, и ей удавалось немного поспать до прихода служанки. Спускалась в столовую и, преодолевая отвращение, через силу заставляла себя хоть немного поесть. Затем отправлялась прогуляться по саду, понимая, что без свежего воздуха зачахнет окончательно. Если получалось, спала днём. А ближе к вечеру крепко запирала дверь и, сжав дрожащими ледяными пальцами пистолет, замирала в кресле, напряжённо глядя в открытое окно. Так проводила она всю ночь до рассвета. Заснуть она даже не пыталась - страх заставлял сжиматься в комок и не давал расслабиться ни на минуту. Когда же небо на востоке светлело, ужас немного отступал, дрожащим зверьком прятался в дальнем уголке её истерзанной души и замирал там до следующей ночи. Только тогда ей удавалось уснуть. Пират всё не появлялся, а Элизабет всё ждала. И чем дольше ждала, тем большее напряжение её охватывало. Она уже не знала, что и думать. Быть может, он всё же не вернётся? Вдруг его поймали? Или он просто решил припугнуть её, а возвращаться и не собирался? О, какое это было бы счастье! Как бы она хотела вздохнуть свободно, зная, что ничто больше ей не угрожает. Да, её жизнь была однообразна, даже немного скучна, но лучше скука, чем страх, а ничего страшнее неизвестности быть не может. Временами Элизабет чувствовала, что она просто на грани нервного срыва. Она бы давно махнула на всё рукой - будь что будет, но что-то подсказывало ей, что расслабляться рано. Он может выжидать так же, как она. Они словно охотник и дикий зверь: оба сидят в засаде и ждут, кто нападёт первым. У кого не выдержат нервы. У кого не хватит терпения. Кто кого.***
Он появился на четвёртую ночь, когда Элизабет уже практически перестала ждать. Ей тогда показалось, что она лишь на секунду прикрыла глаза, и вдруг что-то заставило её вздрогнуть и испуганно вскочить со своего места. Моргая и щурясь от постоянного недосыпа, девушка оглядела комнату, пытаясь понять, что именно её разбудило. И тут она увидела пирата. Его силуэт чётко выделялся на фоне ещё не до конца погасшего закатного неба. Элизабет встряхнула головой, надеясь, что разыгравшееся воображение и постоянный стресс сыграли с ней злую шутку, и ей просто мерещится, но в этот момент в тишине раздался знакомый голос. Голос, который она надеялась не услышать больше никогда. - Привет, цыпа, вот я и вернулся! Соскучилась по мне? – пират широко улыбнулся, так что сверкнули золотые зубы, и не спеша двинулся к ней. - Прости, что долго не появлялся, мне очень-очень стыдно, но обещаю, сегодня ночью мы всё наверстаем. С лихвой! Он уже дошёл до середины комнаты, когда с неё внезапно спало оцепенение, не дающее пошевелиться и двинуться с места. «Наконец-то!» – мелькнула в голове шальная мысль, и в следующий миг Элизабет вскинула руку с крепко зажатым пистолетом. - Ещё один шаг, ты, грязный мерзавец, и я снесу тебе башку! – разъярённо прошипела девушка. - Ого! - Джек насмешливо вскинул бровь, чёрные глаза опасно сверкнули, - а ты меня и вправду ждала, малышка, рад это видеть! Однако остановиться и не подумал. - Стой на месте! - взвизгнула Элизабет, не понимая, что с ней происходит, почему она не может сделать это проклятое маленькое движение одним пальцем. Пират неспешным шагом приближался к ней. Он шёл до тех пор, пока дуло пистолета не упёрлось ему в грудь. - Ну что же ты? - спросил он ровным голосом, - стреляй, с такого расстояния точно не промажешь. Элизабет молча смотрела на него во все глаза, рука, сжимавшая пистолет, слегка подрагивала. - Не можешь? Я так и думал. Для того, чтобы вот так хладнокровно пристрелить человека, требуется немалое мужество либо очень уж сильная ненависть. Ни того, ни другого в тебе нет. Он спокойно вытащил оружие из её дрожащих пальцев и положил на столик. - Позволь поинтересоваться, крошка, - Джек с улыбкой взглянул на неё, - почему ты так меня боишься? Неужели я такой страшный? Почему, стоит прикоснуться к тебе, дрожишь, как испуганный кролик? Он осторожно провёл кончиками пальцев по её щеке, но увидев знакомую панику в карих глазах, тут же убрал руку. - Мне просто интересно. Ни рогов, ни копыт у меня нет, огромных когтей и клыков тоже, так в чём же дело? - Ты - пират, - неуверенно пролепетала Элизабет. - Верно подмечено, цыпа! Я - пират. Я пират, а ты – губернаторская дочка. Как видишь, я от ужаса в обморок не падаю. - Ты… ты разбойник, бандит. Ты убиваешь людей. - Увы, такова жизнь, иногда приходится. Все, у кого в руках оружие, рано или поздно кого-нибудь убивают. Солдаты, кстати, тоже. Как и те, кто отдаёт им приказы. - Солдаты на службе, а ты убиваешь ради собственного удовольствия. - А вот этого не смей! – пират нахмурился. - Не смей порочить моё доброе имя. Капитан Джек Воробей никогда не убивает людей просто ради удовольствия. - Ты хотел убить меня! Её голос едва не сорвался на крик, а шею словно сдавило той самой цепью. Элизабет даже зажмурилась от ужаса, стоило ей вспомнить ту кошмарную сцену на пристани, которая не раз снилась ей в кошмарах. - Уж можешь мне поверить, цыпа, хотел бы я тебя убить, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. И вообще, много ли ты знаешь о пиратах? - Джек оглянулся, словно ища что-то. - Ага, вот оно, в прошлый раз ещё приметил, - он шагнул к её ночному столику и взял в руки книгу, лежащую там. - «Пираты Карибского моря»… - очень интересно! Джек наугад пролистнул страницы, и книга раскрылась на главе, которую явно читали чаще других. - «Джек Воробей»? - пират вопросительно взглянул на Элизабет, которая вдруг почувствовала, что краснеет, словно её застали за подглядыванием в замочную скважину. - Ну-ка, ну-ка… - Джек небрежно развалился в ближайшем кресле, с интересом перебегая глазами по строкам. - «Не сделав ни единого выстрела…» - ну надо же! Что? - он с усмешкой взглянул на Элизабет, которая продолжала торчать всё в том же углу, даже не пытаясь сдвинуться с места, – удивлена, что пират умеет читать? Джек ещё пару минут изучал написанное, а потом решительно отложил книгу в сторону. - Вот что я тебе скажу, любовь моя, - его смуглое лицо озарила ироничная усмешка, - столько небылиц даже я о себе не сочиняю. Однако я что-то не нашёл в твоей замечательной книжке ни единого упоминания о моей жестокости и кровожадности - тут не соврали. Поэтому предлагаю тебе перестать трястись, как овечий хвостик, и подойти сюда. - Зачем? - Элизабет подозрительно посмотрела на удобно устроившегося в кресле Джека и нерешительно сделала шаг в его сторону. - Ну же! – подбодрил её пират, – я тебя не съем! Девушка взяла себя в руки и, не переставая следить за каждым его движением, подошла ближе, о чём тут же пожалела, так как Джек немедленно сгрёб её в охапку и силой усадил к себе на колени. - Отпусти меня! – возмущёно воскликнула Элизабет, пытаясь вырваться, но сильные руки держали крепко, а в устремлённых на неё чёрных глазах появился так пугающий её блеск. - Угомонись, котёнок, - одной рукой Джек прижал извивающуюся девушку к себе, другая скользнула в волосы на затылке. Пальцы осторожно сжались, наматывая несколько шелковистых прядей и заставляя её слегка откинуть голову. - И перестань голосить, иначе заткну рот! - Отпусти меня, ты, мерзкий пират! Не смей, слышишь, не смей это делать! – запаниковала она ещё больше, видя, что Джек наклоняется к ней, но было поздно - пират прильнул жадным ртом к её дрожащим губам. Элизабет замотала головой, упёрлась кулачками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть от себя. Не вышло. Она снова почувствовала нарастающую в груди панику, необходимость вырваться, убежать от него, забиться в самый тёмный угол и остаться там навсегда, лишь бы не чувствовать этих обжигающих губ на своих губах, этих безжалостных рук на своём теле. Что он с ней сейчас сделает?! Пусть только отпустит её, хоть на мгновение. Там рядом на столике лежит пистолет - он сам его туда положил. Она сейчас пустит пулю в лоб. Не ему - себе. Ему не сможет. Лучше смерть, чем этот бесконечный кошмар. Пусть только отпустит её, хоть на секунду. Пожалуйста, хоть на секунду! Но Джек не отпускал, не разжимал страстных объятий. А его губы… они были мягкими и тёплыми, настойчивыми - да, но вовсе не грубыми, а руки держали её крепко, но бережно. Элизабет поняла, что ей не вырваться, не убежать от него. Она проиграла. Пусть делает с ней, что хочет. Пусть овладеет ею прямо сейчас, ей всё равно. Она устала, у неё больше нет сил сопротивляться. Он победил. Элизабет слегка расслабилась, словно разжалась засевшая в груди тугая, причиняющая нестерпимую боль пружина. Как-то само получилось, что её руки вдруг скользнули в его волосы, она притянула его к себе ближе и ответила на поцелуй, приоткрыв губы, позволяя его языку проникнуть внутрь, и тут же почувствовала, как Джек, застонав от удовольствия, ещё крепче сжал её в объятьях. «Девочка моя!» – прошептал он. Его горячие губы скользнули по её шее, зубы слегка прикусили мочку уха, отчего она вздрогнула, мгновенно ощутив, как зарождающаяся внизу живота жаркая волна окатывает всё тело, заставляя её выгибаться и сильнее прижиматься к целующему её пирату, и желать большего, гораздо большего… Элизабет не поняла, что случилось, когда Джек внезапно оторвался от её губ. Открыла глаза и столкнулась с его насмешливым взглядом. - Я предупреждал! Она не сразу догадалась, о чём он. А сообразив, задохнулась от возмущения и разочарования. - Да ты, ты… да как ты смеешь! - Ну-ну, цыпа, не надо так заводиться. Иначе я снова это сделаю, хоть ты, кажется, и не против. - Убирайся отсюда, ты, грязный мерзавец, я сейчас позову слуг! - Элизабет попыталась подняться на ноги, но безуспешно. - Не позовёшь, - усмехнулся пират, крепче прижимая её к себе, - звать надо было сразу, в ту первую ночь, когда я так грубо нарушил твой целомудренный сон, теперь уже поздно. - Ты не представляешь, как я жалею, что не сделала этого! – прошипела Элизабет вне себя от возмущения. - Ты бы уже давно болтался на виселице, где тебе самое место. За всё, что ты со мной сделал, тебе и виселицы мало, тебя надо четвертовать! - Полегче на поворотах, цыпа! - тонкие пальцы чуть сжались на её шее. - Ты сегодня уже пыталась пристрелить меня, а я даже не отплатил тебе за это. Смекаешь? Элизабет потрясённо умолкла и беспомощно посмотрела на Джека. Не отплатил ей? За то, что она пыталась защититься?! Её глаза наполнились слезами. Она вдруг осознала, что сидит в обнимку с человеком, который сперва её чуть не убил, а потом чуть не обесчестил. Из-за которого она не спала несколько ночей подряд, потому что не могла уснуть от страха, заставляющего сжиматься в комок и зажмуриваться до огненных кругов перед глазами. Которого ненавидела, боялась и готова была пристрелить собственными руками, как опасного дикого зверя, убить, пока он её не убил, да вот не вышло. Поцелуи которого сводят её с ума и заставляют забыть обо всём этом. Элизабет устало опустила голову. Из её груди вырвался порывистый вздох, больше похожий на стон. - Отпусти меня, - попросила она ровным, лишённым всякого выражения голосом. - Эй…- Джек взял её за подбородок, пытаясь заглянуть в глаза, но она не подняла взгляда. Зато на щеке что-то подозрительно блеснуло. - Отпусти, - повторила она. И добавила, - пожалуйста. Джек без промедления разжал объятья, и она поднялась, наконец, с его колен. Не говоря ни слова, отошла к окну и так и застыла там, невидящими глазами глядя в сад, зябко обхватив себя за худенькие плечи. Она не могла видеть, как по лицу пирата пробежала судорога, а в устремлённых на неё чёрных глазах мелькнуло что-то похожее на чувство вины. Джек медленно встал с кресла, тихо подошёл к стоящей у окна девушке и осторожно обнял её за талию, готовый в случае сопротивления немедленно убрать руки. Она ничего не сказала, только слегка вздрогнула всем телом, почувствовав его прикосновение. - Элизабет, - прошептал Джек, склоняя голову ей на плечо, - прости. Я, похоже, сильно тебя напугал. Он осторожно развернул её к себе, приподнял лицо и немедленно чертыхнулся, увидев дорожки слез, блестевшие на щеках. - Лиззи, посмотри на меня. Она покачала головой, упрямо избегая его взгляда. - Посмотри, прошу. Элизабет медленно подняла ресницы и поразилась, не увидев в глазах пирата привычной насмешки, спокойствия и угрозы. Только смешанную с горечью нежность и какую-то затаённую печаль. - Всё еще боишься меня? Она не ответила, поражённая переменой, произошедшей в его взгляде и в голосе, который вдруг стал каким-то… тихим, успокаивающим, словно ласкающим её. Джек улыбнулся ей, впервые тёплой, искренней, светлой улыбкой. Без насмешки, без унижения, без угрозы… - Неужели не понятно, что я никогда не причиню тебе вреда? И никому не позволю сделать это. А если кто-нибудь осмелится, пожалеет, что на свет родился. Веришь мне? И она поверила. Сейчас - поверила. И улыбнулась ему в ответ побелевшими от напряжения и испуга губами. Джек ласково провёл ладонью по её волосам, убирая за ухо несколько растрепавшихся прядей. - У тебя такие красивые глаза, - шепнул он, осторожно сцеловывая слезинки с её лица, - не порть их слезами! Элизабет мысленно согласилась. Он прав, плакать уже поздно, что случилось - то случилось. Сейчас, находясь в его объятьях, окружённая, как нерушимой стеной, кольцом его рук, она чувствовала себя в большей безопасности, чем когда бы то ни было. Пират подхватил её на руки, донёс до кровати и медленно опустил на подушки. - Джек… – прошептала она, крепко обнимая его за шею. - Лиззи, я думаю, мне пора, - Джек вздохнул и с явным сожалением мягко отстранил её руки. - Ты устала, тебе лучше отдохнуть. - Нет… нет! - запротестовала Элизабет. Сейчас ей совсем не хотелось, чтобы он уходил, - Джек, прошу, останься, побудь ещё немного. - Уверена? - Да, пожалуйста… - Хорошо. Пират прилёг рядом, вальяжно развалившись на кровати, и крепко прижал её к себе. Элизабет обняла его, доверчиво опустила голову на плечо. - Джек, могу я попросить тебя кое о чём? - Попробуй, - ухмыльнулся тот. - Джек, расскажи мне о пиратах. Всю правду, без утайки. Джек с интересом воззрился на Элизабет: - Зачем это тебе? - Ну ты же сам сказал, что в моей книге написаны сплошные глупости. Вот и расскажи, как всё обстоит на самом деле. - Ты, правда, хочешь это знать? - Очень! Ну, Джеек, - протянула Элизабет, прижимаясь к нему всем телом, запуская пальчики в вырез рубашки и ласково проводя по гладкой груди. Чёрные глаза озорно блеснули: - Уговори меня! - Пожалуйста, - шепнула она, слегка прикасаясь губами к его губам. - Ммм, не убедила… - Ну пожалуйста, - она снова прильнула к его губам, медленно проводя по ним горячим язычком. Пират тут же притянул её к себе, и не успела она опомниться, как оказалась на спине, крепко прижатая к кровати его телом. - Джек! - возмущённо воскликнула Элизабет, шутливо ударяя его кулачком в плечо, - рассказывай или убирайся отсюда, мерзкий пират! - Уговорила, называется! - чёрные брови сдвинулись в притворном гневе, но в глазах плясали весёлые искорки, - ну так и быть, слушай. И полилась тихая, размеренная речь. Джек рассказывал ей обо всём, что знал и о чём считал возможным рассказать, так как некоторые вещи, по его мнению, были вовсе не для женских ушей. О пиратском братстве, о Кодексе, о правилах и привычках, принятых в пиратском мире. Да, мир этот довольно жесток, но это мир свободных людей. Их не связывают законы, правила и то, что называется моральными устоями. Это тёмная сторона, но и на ней люди могут быть счастливы. Он рассказывал ей о бескрайних морских просторах, о штормах, ураганах и сводящем с ума штиле. О дружеских попойках и вспыхивающих порой мятежах, когда капитан, вчера ещё главный человек на корабле, мог запросто оказаться на острове, в лучшем случае, с пистолетом, заряженным одной пулей. Он рассказывал ей о кладах, о несметных сокровищах, которые лежат на морском дне или в тайных пещерах и ждут, когда очередная пиратская команда окажется настолько смелой и безрассудной, что попытается добыть их, а вокруг во множестве покоятся останки тех, кто оказался достаточно мужественен, но недостаточно удачлив. Словно яркий гобелен, разворачивался перед Элизабет этот мир - пиратский мир. Полный опасностей, страстей, крови, тьмы и… счастья. Как заворожённая, слушала она рассказ Джека и понимала, что бесповоротно влюбилась в эту вольную пиратскую жизнь и что готова отдать половину отпущенных ей лет, чтобы хоть на день почувствовать такую свободу и такую наполненность бытия. Про это не пишут в книгах. Про это не рассказывают малым детишкам. Это можно испытать только самой. - Джек, - потрясённо прошептала Элизабет, когда неторопливый рассказ закончился, - как же тебе повезло, что ты пират! - Да уж, - криво ухмыльнулся капитан Джек Воробей, - повезло, не то слово. Не стал он ей рассказывать о гнусности, предательстве и жестокости, царящих в пиратском мире. Не упомянул об обстоятельствах, чаще всего вынуждающих людей встать на путь пиратства: нищета, смерть, обман, подлость. Несправедливое преследование властей, конфискация имущества, казни. Не рассказал о пиратских портах, о кабаках, о борделях. О проститутках - женщинах, из поколение в поколение живущих этим промыслом, потому что иной дороги у них нет. И о детях, рождённых и выросших в подобных местах. Начинающих воровать едва ли не раньше, чем ходить, и гораздо чаще сжимающих в маленьких ладонях нож, а не игрушки. Ни к чему ей знать обо всём этом. Она на другой стороне, вот пусть там и остаётся. Пусть не знает ничего, даже отдалённо напоминающего беды и мучения, выпавшие на его долю. Её мир – мир света. И она не узнает другого, он не допустит этого. Пират замер в нерешительности, глядя на безмятежно спящую девушку. Провёл кончиками пальцев по нежной щеке, склонившись, осторожно коснулся мягких, тёплых и таких желанных губ. «Спи, Элизабет», - прошептал он. Затем осторожно поднялся с кровати, подошёл к окну, стараясь неловким движением не прервать её сон, выбрался наружу и растворился в темноте ночного сада.