***
Пару дней он не появлялся. По правде сказать, Элизабет была даже рада небольшой передышке - слишком много всего произошло за последнее время. В то утро, проводив Джека, она блаженно рухнула в подушки и проспала до обеда, так, что отец на пару со служанкой чуть не высадили дверь, испугавшись, что с ней что-то случилось. Но она, отперев, наконец, спальню, встретила их на пороге такая выспавшаяся, довольная и, как выразился губернатор: «Вся светящаяся изнутри», что домашние моментально успокоились. Отец велел ей поторопиться, если она, пропустив завтрак, не хочет остаться и без обеда тоже, а Энни, как показалось Элизабет, бросив на неё какой-то настороженный взгляд, без лишних вопросов приготовила ей ванну, а затем помогла одеться. И вот уже второй день Элизабет, как сомнамбула, бродила по дому, глупо улыбаясь и натыкаясь на всё подряд, и не могла сосредоточиться решительно ни на чём, кроме воспоминаний о волшебной ночи, проведённой с Джеком. Все её стремления хоть как-то отвлечься, чем-то занять руки и мысли, терпели неудачу. Куда бы она ни взглянула, перед ней моментально возникало его лицо: загорелое, решительное, красивое. Его озорная улыбка, его шальные чёрные глаза. Элизабет ловила себя на том, что прислушивается, пытаясь в шорохе деревьев в саду, в шелесте морских волн, в гомоне людской толпы различить его голос. Ей даже казалось, что она чувствует его запах: моря, соли, ветра, рома и ещё чего-то такого… терпко-сладкого, вызывающего в памяти нагретое солнцем старое дерево, пропитанное жаркими лучами так сильно, что из трещинок в коре проступает горячая золотая смола. Попытка отвлечься чтением с треском провалилась: любимая книга о пиратах и без того постоянно открывалась на главе «Джек Воробей», а любой роман сразу рождал в голове совершенно определённые ассоциации. Слова, жесты, движения, позы… участниками которых были вовсе не герои книги. О вышивании не могло быть и речи – она моментально исколола все пальцы до крови, даже не заметив боли, так как ей гораздо отчётливее помнилась другая боль. Та, за которой последовало неземное блаженство. Наконец, Элизабет сдалась, поняв, что ей не удастся выкинуть всё это из головы, и расслабилась, позволив себе думать, о чём думалось. И теперь, прогуливаясь вдоль набережной, стоя у открытого окна, рассеянно выслушивая наставления отца и щебетание служанок, мечтала только об одном: чтобы солнце опустилось за линию горизонта, наступила прохладная ночь, наполненная ароматами моря и цветов, и он снова пришёл к ней.***
Джек осторожно выглянул из-за угла и, убедившись, что улица пустынна, мигом перемахнул через ограду и приземлился на мягкий газон. Усмехнулся про себя, подумав, что за последние дни он уже столько раз проделывал этот путь: туда - обратно, что даже с закрытыми глазами не врежется ни в одно дерево и не спутает ни один выступ на фасаде. И долго он ещё будет, как мальчишка, лазить к ней в окно? Пират тряхнул головой и беззаботно пожал плечами. Сколько придётся, столько и будет. Во всяком случае, пока у него нет ни малейшего желания прекращать эту акробатику, ведь он знает, кто ждёт его там, как раз вон в том окошке слева, чуть освещённом подрагивающим огоньком ночника. Мигом добравшись до вожделенного окна, Джек осторожно заглянул внутрь. Смуглое лицо озарилось блаженной улыбкой. Он легко подтянулся на руках и уселся на подоконник, не издав при этом ни звука. Элизабет не заметила его появления. Она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Как зачарованный, наблюдал он за плавными движениями её рук: чуть приподнимает одну прядь густых светлых волос, проводит по ней гребнем, отпускает. Шелковистый локон послушным завитком ложится обратно. Вся её спина до тонкой талии словно укрыта блестящим золотистым плащом. У Джека перехватило дыхание - так это было красиво. Даже не верилось, что удача оказалась столь благосклонной, и это прекрасное, просто неземное создание принадлежит ему. Конечно, он капитан Джек Воробей, но… как же она хороша! Слишком хороша, даже для него. Возможно, события последних дней просто приснились ему в каком-то странном похмельном бреду, и он сейчас очнётся в маленькой грязной комнатушке в одном из борделей на Тортуге, а рядом посапывает какая-нибудь растрёпанная девица. Вроде той шлюшки, что пыталась заполучить его сегодня в качестве клиента. Джек поморщился: размалёванная кукла. Устройство для удовлетворения похоти, дающее минутное удовольствие телу и оставляющее на душе мерзкий неприятный осадок - словно вместо прозрачной чистой морской воды искупался в грязной луже. Она, конечно, не виновата - не сама выбрала этот путь. Но, дьявол его задери, не особо приятным было бы возвращение к таким, как она, после всего, что произошло вот в этой самой комнате! После всего, что… После неё. Джек склонил голову на бок, продолжая разглядывать хрупкую фигурку у зеркала. Словно почувствовав его взгляд, девушка обернулась. По нежным губам скользнула радостная улыбка. Поднявшись, Элизабет, не спеша, подошла к нему вплотную, осторожно провела маленькими ласковыми ладонями по лицу. Джек тут же прикрыл глаза от удовольствия. Поцеловал её пальцы, обнял за плечи, привлекая ближе к себе. Элизабет, тихо вздохнув, уткнулась лицом в его волосы, прикоснулась к шее горячими губами. Как раз к тому месту, где остался еле заметный на загорелой коже след от маленького ножика. Затем, отстранившись и заглянув в глаза, потянулась к нему, прильнула нежным поцелуем, с ласковой настойчивостью прося ответа. Джек порывисто вздохнул и мягко захватил её губы своими. Его пальцы утонули в её волосах и, пройдясь по шее и плечам, чуть сжались внизу спины, заставляя её откинуть голову и выгнуться ему навстречу. Придерживая её одной рукой за талию, второй он медленно огладил грудь. Провёл губами по всему её лицу, опаляя его своим горячим дыханием. - Джек… Он отстранился и внезапно понял, что смотрит прямо в широко раскрытые, сияющие каким-то неземным светом глаза. - Цыпа? - Я так соскучилась по тебе… Джек улыбнулся, разжал объятья и, обойдя удивлённую девушку, сел на кровать. - Тогда иди сюда. Элизабет приблизилась к нему, провела тонкими пальцами по волосам, кажется, не очень понимая, чего он от неё хочет. Пират обнял её за талию, на секунду прижал к себе, а затем, без лишних разговоров, поднял руки вверх, и она, догадавшись, сразу же включилась в игру. Конечно, она раздевала мужчину первый раз в жизни, так что пришлось ей немного помочь, но нарастающее нетерпение придавало ловкости её неумелым рукам. И, глядя, как она пытается расстегнуть пряжку ремня, как от волнения не может это сделать и начинает злиться, каким огнём горят устремлённые на него снизу - вверх медовые глаза, Джек с трудом сдерживался, чтобы не сорваться и сию же секунду не наброситься на неё. Наконец, с его одеждой было покончено. Чтобы не тратить время, Элизабет одним движением скинула и свою сорочку, не дав Джеку снять её самому, но он не расстроился – совсем наоборот. - Ну, иди же ко мне! - шепнул он и, откинувшись на спину, потянул девушку на себя. Она медленно опустилась сверху, на секунду задохнувшись от непривычных ощущений, и замерла, не зная, что делать дальше. - Вот так: Джек приподнял её за бедра и, сделав круговое движение, опустил обратно. Элизабет тихо вскрикнула от необычного и захватывающего чувства - полной свободы. Возможности делать так, как хочется самой. И начала двигаться, потихоньку убыстряя ритм, всё сильнее отдаваясь во власть захватившей её страсти, не сдерживаемая ничем, кроме сильных рук, чуть сжимающих её талию. Ещё раз… и ещё, и ещё! - Элизабет в сладкой истоме склонялась над ним, чтобы на секунду прижаться горячим поцелуем, но затем окатывающая всё тело жаркая волна вновь заставляла её откидываться назад и в изнеможении закусывать губы почти до крови. Она чувствовала, что Джек наблюдает за ней, смотрит на неё, изучает выражение её лица. Это возбуждало ещё сильнее. Сейчас она была абсолютно открыта. Ей было наплевать на всё. Её тело, её душа, все мысли, все эмоции были подчинены лишь одному закону - закону страсти и наслаждения, которое она делила со своим мужчиной. Она брала от него всё и отдавала сторицей. И готова была умереть прямо в эту секунду, навсегда сохранив это чувство абсолютной свободы и полной зависимости. И бесконечного блаженства, которое они дарили друг другу. У Джека горели глаза и сбивалось дыхание от открывающегося перед ним вида. Его Лиззи была так чертовски хороша, что руки сами тянулись к ней: накрыть ладонями нежную грудь, пробежаться подушечками пальцев по шелковистой коже, сжать упругие ягодицы, ощущая, как от его ласки она всё больше распаляется, всё быстрее двигается, всё крепче стискивает его бедра своими. Она снова склонилась над ним, ласково покусывая шею и грудь, обводя языком шрамы от пуль. Её нежные губы опаляли кожу, как огнём. Она словно ставила свою метку, своё клеймо - прямо напротив сердца. Джек поймал её губы, настойчиво раскрывая их, заставляя ответить на свой поцелуй. Обвил руками её спину, крепко прижимая к себе. Не отпустит. Ни за что. Элизабет застонала, чувствуя приближающееся наслаждение, резко откинулась назад, утягивая его за собой. Они задрожали от одновременно нахлынувшего экстаза, сливаясь в страстном поцелуе, принимая в себя крик другого, переплетая свои тела и души навсегда. На всю эту бесконечную, сладостную, нереальную, лишающую рассудка секунду.***
Время остановилось, перестало идти. Элизабет не была уверена: прошло несколько секунд или несколько часов. Её окутывала тёплая бархатистая тьма, наполненная звуками и ароматами тропической ночи. С большим трудом придя в себя, она вспомнила, кто она, и с кем рядом лежит в постели. А вспомнив, радостно прильнула к Джеку, устало опустила голову на его горячую грудь и тут же почувствовала, как он нежно обнял её в ответ. - Устала, котёнок? - Да, немножко, - она несколько раз легко коснулась губами его разгорячённой кожи, слизнула маленькую капельку пота. - Бедняжка, я совсем тебя замучил! - Джек медленно провёл ладонью по её волосам, словно она, и в самом деле, была кошкой и Элизабет могла поклясться, что видит чуть кривоватую улыбку на его губах. - Лиззи, послушай… Она замерла, уловив некую перемену в его голосе. Из ласково-неторопливого он вдруг стал каким-то сосредоточенным, а рука, перебирающая её волосы, медленно сжалась, заставляя её чуть приподнять голову. - Что случилось? - она недоумевающее посмотрела на Джека. - Мне придётся уехать на некоторое время. Прости, цыпа. - Что?! - Элизабет искренне понадеялась, что ослышалась. - Как уехать?! Джек, что произошло? У неё мгновенно всё перемешалось в голове. Сердце пронзила такая боль, что она чуть не задохнулась. Просто не верилось, что Джек таким спокойным тоном сообщает ей эту новость, да ещё и сразу после… - Лиззи… - Джек попытался обнять её, но она вывернулась из-под его руки и, резко сев на постели, посмотрела прямо в глубокие чёрные глаза, словно надеясь в них прочесть ответ на свои вопросы. Пират молчал, глядя на неё спокойно и чуть насмешливо. - Вот, значит, как, - медленно произнесла Элизабет, недобро прищурив глаза, - ну спасибо, что хоть сказал. Для тебя, наверное, более привычно просто исчезать, не попрощавшись? Очень мило с твоей стороны сделать для меня исключение. Окно там! - И она отвернулась, показывая, что разговор окончен. Джек наблюдал за всей этой сценой с нескрываемым удовольствием. А котёнок - то, оказывается, научился выпускать коготки! С умилением глядя на хрупкую обнажённую спину, от которой прямо волнами расходились обида и возмущение, он, по-прежнему ни слова не говоря, придвинулся к девушке и бесцеремонно обхватил её сзади, ласково стиснув ладонью грудь. - Отпусти! – возмущённо прошипела Элизабет, пытаясь вырваться, но не тут-то было! - Лиззи, цыпа, ты неправильно меня поняла, - пират несколько раз прикоснулся губами к нежной шейке и чуть прикусил мочку уха, - я никуда от тебя не ухожу, мне просто надо на время уехать - возникли кое-какие дела. Я вернусь, как только смогу. Не улавливая больше сопротивления, Джек развернул её к себе и не смог сдержать улыбки при виде нахмуренных бровей и надутых от обиды губок. - И, кстати, ты абсолютно права, - наклонившись к Элизабет, он страстным поцелуем вмиг стёр выражение оскорблённой невинности с её лица, - захоти я тебя… э… покинуть, я бы, несомненно, свалил под покровом ночи. И уж, можешь быть уверена - не попрощавшись. Что поделать, цыпа? - Джек удручённо вздохнул, - именно так и поступают мерзавцы вроде меня! Он осёкся и перестал дурачиться, внимательно вглядываясь в лицо Элизабет и изучая взгляд ещё полных недоверия и обиды глаз. - Лиззи, - тихий вкрадчивый голос внезапно стал серьёзным, - я вернусь, обещаю. Ты однажды уже поверила мне, прошу, поверь и на этот раз тоже. Элизабет ещё раз подозрительно глянула на пирата, но затем, натянуто улыбнувшись, медленно опустила глаза и кивнула. Джек с облегчением перевёл дух. Как же он ненавидел женские истерики!***
- Джек, - подала голос Элизабет, спустя пару минут, - а куда ты едешь? - Прости, цыпа, пока не могу сказать, боюсь сглазить, честно говоря. Но, если дело выгорит, тогда… - Тогда что? - Тогда я с полным правом смогу считать себя самым удачливым сукиным сыном на всём Карибском море. - Хм…- в голосе Элизабет явно послышалось любопытство. - Отважный пират отправляется на поиски клада…Что же это за сокровище, которое может сделать тебя таким счастливым? - У каждого есть своё сокровище, Лиззи. Есть что-то, что для него важнее всего на свете. И это, чаще всего, вовсе не серебро и золото. - Да, кстати… - Джек, хитро улыбнувшись, приподнялся с кровати, пошарил где-то в складках своей одежды и обернулся к девушке, сжимая что-то в ладони. - Джек, - она с лукавой улыбкой взглянула на него, чуть склонив голову на бок, - что это? - Закрой глаза. Элизабет послушно опустила ресницы и почувствовала, как что-то невесомо коснулось её шеи, а затем чуть щекотнуло холодком нежную кожу на груди. - Открывай! – шепнул пират. - О, Джек! - задохнулась она от восторга, держа на раскрытой ладони маленькую золотую подвеску на тонкой, как паутинка, цепочке. - Боже, какая прелесть! Ей ещё никогда не приходилось видеть такого прекрасного и такого странного украшения. Кулон был выполнен в виде корабля. Неведомый ювелир с филигранной точностью воспроизвёл каждую деталь: гордые мачты, всю оснастку, пушки, носовое украшение в виде девушки с птицей в руке. И подвеска и цепочка были явно из золота, только очень светлого, напоминающего лунные лучи, пробивающиеся сквозь облака тихой летней ночью. Всё украшение искрилось и переливалось у неё на ладони, словно капля росы. Вот только паруса… они были чёрными. Как заворожённая, рассматривала Элизабет подарок, не замечая, что Джек наблюдает за ней насмешливым, но очень внимательным взглядом. - Нравится? – подал голос пират. - Джек, это изумительно… - она смогла, наконец, оторвать взгляд от кораблика и с таким искренним восхищением и благодарностью посмотрела на него, что Джек, не выдержав, рассмеялся: - Носи на здоровье, цыпа! Тем более, раз понравилось. - Очень понравилось! - уверила она его, - вот только… - Что «только»? Элизабет наклонилась к пирату, пристально глядя ему в глаза. - Что это за корабль, Джек? Взгляд Джека мгновенно стал непроницаемым, словно опустилась завеса между ним и окружающим миром. - Просто корабль и всё. - Просто корабль? С чёрными парусами? Пират молчал. - Джек? - Хорошо, уговорила. - Джек со вздохом откинулся на подушки и уставился в потолок. - Это мой корабль. «Чёрная жемчужина». Самый быстроходный в этих водах, самый неуловимый и самый опасный. Если бы ты только знала, как быстро он может атаковать. Молниеносно, как акула! На самом деле, у него и обшивка тёмная, не только паруса. Ночью, если погасить все огни, он становится практически невидимым. Ни у одного судна, попадись оно на пути, просто нет шансов. И уж, конечно, ни одному линкору, фрегату, а тем более, галеону Британского флота его не догнать, хотя многие пытались. - И где же он? - с любопытством спросила Элизабет, - твой корабль? Он где-то недалеко от Порт-Ройала? Джек в отчаянии стиснул зубы, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств. - Я не знаю, где он сейчас. Для меня он потерян, к сожалению. Но клянусь тебе, цыпа, я бы душу дьяволу продал, лишь бы снова встать за его штурвал! Элизабет слушала Джека и просто не верила своим ушам. Никогда ещё она не чувствовала такой горечи, такого отчаяния и боли в его обычно спокойном и уверенном голосе. - Джек… - она легонько коснулась его плеча. Пират перевёл взгляд на девушку и с удивлением заметил слёзы в изумленно глядящих на него карих глазах. Горькая усмешка скользнула по его губам, он протянул руку, нежно проводя пальцами по бархатистой щеке. - Совсем забыл, ты же у нас на стороне закона и религии. - Я на твоей стороне, - спокойно произнесла Элизабет, накрыв его руку своей ладонью, - просто ты говорил с такой страстью… Этот корабль… он, должно быть, много значит для тебя? - Он для меня всё, - просто ответил Джек. Затем притянул девушку к себе и крепко-крепко обнял. - Почти всё… - шепнул он так тихо, что она, возможно, и не расслышала.***
Когда настало время уходить, до рассвета было ещё далеко. Быстро одевшись и дойдя до раскрытого окна, Джек оглянулся на спящую Элизабет и мысленно скрестил пальцы на удачу, всем сердцем надеясь сдержать данное ей обещание.