Волчьи цветы в лунном свете

Горячее дыхание касается лица девушки, когда она приближается к существу. Она чувствует запах свежей крови на клыках и выпачканной шерсти. Обхватив жилистыми руками морду, Ания притягивает волка к себе и видит спокойствие в синих глазах. Девушка гладит чёрный нос, шелковые уши. — Это же ты, — шепчет она, задыхаясь от слёз. — Это ты… Душа Ании рвётся на части. Она не знает, что делать, не может сделать выбор. Человек и зверь борются в ней за власть над разумом и сердцем. Одному требуется кровь, им движет инстинкт убивать. Другой же понимает, что нужно бежать. Но куда скрыться от самого себя? От своей судьбы? Ания припадает к боку полуволка, ложится на него и гладит. Нет, она больше не одна. И ей вовсе не хочется бежать. Отец не виноват в смерти Петрия, это всего лишь роковая случайность. Девушка оборачивается и смотрит на тело юноши. Светлые волосы окрасились в рыжий, бледные зеленые глаза широко распахнуты. Он умирал, глядя на неё, прощаясь с ней. Слезы наворачиваются вновь, девушка сжимает шерсть существа в кулаках и утыкается носом, а бок. Нет, она не винит отца. И не винит Петрия. Во всём виновата только она сама. Но эти сволочи — ненавистные люди, эта змея Мэривит, этот ублюдок Логмар… Они причинили зло близким Ании, убили её ребёнка. Девушка сжимает зубы и думает о том, как сильно их ненавидит. Убить. Растерзать. Порвать на кусочки. Девушка взвывает от переизбытка чувств. Она жаждет мести. Это они виновны в смерти Петрия. Ания медленно встаёт с колен. Оборотень тут же поднимается следом. — Я отомщу им, — рычит девушка голосом, ставшим тяжелым и хриплым. — Я разорву их на части, выпущу их кишки. Эти люди недостойны жизни. Все до одного в этой деревне — лживые самовлюбленные сволочи, заботящиеся только о себе. Я хочу уничтожишь их, стереть с лица земли. Волк настороженно приопускает уши, обнажает клыки и рычит. — Пойдём же, отец. Понесём месть вместе, превратим это грешное место в Чистилище. Девушка идёт по каменному коридору прочь из темницы, факелы освещают её свои тёплым светом. Она выходит через арку к месту, где обычно дежурит стража, и оглядывается по сторонам. Несколько изуродованных трупов стражников валяются на полу, над ними уже кружат мухи, привлечённые запахом испражнений. Один из мужчин разорван напополам, его позвоночник белой окровавленной полосой торчит из грудной клетки. Ания с презрением смотрит на них. — Ничтожества… — шепчет она и наступает на руку второго мужчины. Он лежит на спине, грудная клетка разодрана, внутри кровавое месиво. Девушка склоняет голову на бок и задумчиво рассматривает исковерканные внутренности. Всё перемешано и перебито, невозможно ничего различить — сплошное мясо. Ания ухмыляется и плюет прямо в эту чашу из рёбер с органами и кровью. Топот ног привлекает внимание девушки и волка, они поворачивают голову в сторону, откуда исходит звук — коридор, ведущий из подземелья. Несколько теней скачут на каменной стене по направлению к ним. Всего трое или четверо, ничего особенного. Ания сжимает кулаки и смотрит на свои новые когти. «Расплюнуть», — думает она с улыбкой на лице. Когда четверо мужчин заваливаются в помещение, оборотень тут же кидается на них. Он раскидывает их своими мощными лапами как тряпичных кукол. Девушка, ликуя от сладостного возбуждения, бросается на одного из стражников. Она умудряется повалить его на землю. Ания царапается и старается укусить человека, тот перехватывает её руки и старается отстранить от себя как можно дальше. Но он не рассчитывает, что это уже не просто девушка, а настоящее чудовище, обращающееся в своё первое полнолуние. Ания выгадывает удобный момент и отрывает от шеи целый кусок. Ей приходится приложить усилия, чтобы впиться с такой силой в плоть, но новые клыки облегчают задачу. Кровь хлещет из раны с ужасающей силой, взгляд жертвы метается в панике. Он видит, как погибают собратья. Как огромный получеловек-полуволк раздирает их на кусочки. В его движениях столько ненависти и силы. Оборотень с легкостью отрывает голову у одного стражника, располосывает живот и выпускает кишки другого, отгрызает руку третьего. Кровь забрызгивает стены и стол с игральными картами. Валет, дама и король тонут в небольшой лужице, накапавшей с культи одного из стражников. Разделавшись с противниками, Валор отряхивает шерсть и оборачивается к дочери. Та сидит над распростертым под ней стражником с взглядом полным безнадежности. Она водит пальцем по свежей ране, окунает пальцы внутрь, обмакивает их в вязкую кровь. Девушка поднимает руку над собой и внимательно наблюдает, как кровь стекает по синеватой коже, обволакивает выпирающие сухожилия и кости. Она замечает, что отец наблюдает за ней, опускает руку и поднимается. — Нам пора, — Ания проходит мимо оборотня, сверля его сине-ледяными глазами. Она поднимается по лестнице и заходит в коридор, ведущий прочь из подземелья. Ания идет не спеша, её интересует одна определённая цель. С легкостью открыв тяжёлую дверь, девушка и полуволк отказываются на первом этаже усадьбы. Тут же слышится звон разбитой посуды. Ания оборачивается и видит зеленоглазую служанку, в ужасе зажимающую рот. — Убить, — коротко и без эмоционально бросает она. Валор тут же набрасывается на девицу и с легкостью сворачивает ей шею — служанка даже не сопротивляется. Она оседает на руках оборотня, как марионетка без нитей. Раскрыв руки, полуволк роняет тело на пол с глухим звуком. Он возвращается к Ании, наблюдающей за всем в тени лестницы. Дождавшись отца, девушка продолжает свой путь. Она направляется наверх, на второй этаж. Ании кажется, что вместо ковровой дорожки под её ноги разверзлось море яркой тёплой крови. По пути им попадается ещё пара слуг, которых Валор с лёгкостью убивает. Один труп он скатывает по лестнице вниз, чтобы тот попал к подножью лестницы. Несколько стражников вновь вырастают перед ними, и тогда Ания сама вступает в бой. Она отгрызает одному нос, а другому выцарапывает глаза, а затем убивает. Девушка ведет себя кровожадно и жестоко, её абсолютно не волнуют чувства жертв. В этой игре Ания не охотник, она убийца, идущий по запаху добычи. Аромат сладкого мёда и терпкого вина — вот как пахнет Мэривит. Девушка стоит напротив её двери, чуть покачиваясь и собираясь с мыслями. Она тихо и аккуратно корябаяет когтями дубовую дверь, оставляя там узоры и зацепки. Резкий штрих, аккуратная окружность, резкий изгиб, и вот на двери уже своеобразная мандала с бычьим черепом посредине. Ания и сама не знает, зачем это нарисовала, её рука будто двигалась сама собой. Но за это время она поняла и приняла для себя одно — ей не уйти живой, эта ночь — её погибель. Снизу уже слышатся крики паники, поэтому Ания оборачивается к отцу и просит его разобраться с этим. — Разберись с этими людишками, прошу. А я должна сделать кое-что сама. Жди меня внизу, я обязательно вернусь, — произносит она, прикасаясь к дверной ручке. Девушка дожидается, пока отец скроется из виду, надавливает на дверь и заходит внутрь. Окна в помещении распахнуты насквозь, шторы колышутся от яростных порывов ветра, огромная полная луна светит так ярко, что комната видна как на ладони. Рядом с кроватью, спиною к Ании, стоит девушка, укрытая лишь тонкой простынёй. — Наконец-то Вы вернулись… Успокоились? — Мэривит оборачивается и вскрикивает от неожиданности. Ания немедля подходит ближе. — Что ты такое?! — кричит миледи, пятясь и прикрываясь тканью. То, что она видит — ужасно. Мертвенно-бледная кожа, деформированное лицо, больше напоминающее морду животного, нежели человеческое, горящие звериные глаза в которых неистовая ярость и желание причинить боль, ороговевшие когти, волосы, висящие клочьями, кровавые подтеки и пятна. Существо, стоящее перед Мэривит, уже не человек — это зверь. Мятежный и враждебный. Девушка не отвечает, а лишь продолжает приближаться. Мэривит неловко утыкается ногами в кровать и падает на неё. Продолжая отползать, она продолжает разглядывать Анию. Узнав, кто стоит перед ней, Мэривит начинает бояться ещё больше. — Я — твоя смерть, — грустно улыбается девушка, наблюдая как глаза миледи расширяются от страха ещё сильнее. Она набрасывается на неё молниеносно, стремительно. Ания разрывает шелковую простынь, расцарапывает плоский живот и бледное бедро, её зубы впиваются в плечо девушки, вырывают кусок мяса. Мэривит вопит от боли и паники. Она колотит руками и ногами по воздуху, по волчице, но всё тщетно. Ания наносит быстрый и точный удар, разрывающий вены на руке девушки, а затем вгрызается в шею, распарывает когтями брюхо, выпускает наружу кишки. Тело под ней бьется в агонии, но вскоре прекращает. Жизнь покидает Мэривит быстро, пусть та и успела испытать агонию. Выпачканная в чёрной крови, Ания встаёт с кровати и идёт к окну. Она запрокидывает голову, вдыхает холодный ночной воздух и воет. Она чувствует, как лунный свет меняет её снаружи и изнутри. Посиневшая кожа покрывается шерстью, жесткие волоски пробиваются сквозь неё, как трава, всходящая на иссушенной земле. Лицо удлиняется, превращаясь в волчью морду, руки и ноги искривляются, спина ломается. Девушка не чувствует боли, она сгибается пополам, укладывается на пол, ожидая окончания превращения. На удивление все деформации кажутся ей приятными. Ании кажется, что она наконец-то становится собой. Сущность, спящая в ней долгие годы, прорывается наружу. Купаясь в серебристом лунном свете, она слышит зов предков, их вой. Лесной царь открывает свои объятия, он готов принять потомка волчьей крови. Обратившись, волчица неловко поднимается на новых лапах. Она гордо распрямляется, играет спинными мышцами и оборачивается к всё ещё теплому телу. Мощный прыжок — и вот она уже нависает над растерзанной девушкой. Укус тяжёлых челюстей, и кусок мягкой плоти с хлюпающим звуком отрывается, обнажая белые кости. Чавкая и хрустя, волчица поедает девичье тело в котором ужасно мало мяса. Мэривит оказывается через чур худа, абсолютно нечем поживиться. Ания вгрызается в живот, отхватывает кусок от печени и вырывает когтями легкие. Она смачно ест их, обливаясь темной кровью. Её голод ненасытен. Ания выдирает сердце, прокусывает его плотную стенку, так что кровь из предсердий разливается по зубастой пасти и выплескивается наружу. Она тонкими струйками стекает по буро-жёлтой шерсти, окрашивая её в чёрный. Утолив свой голод, волчица встаёт и уходит. Комната пустеет. Лишь похолодевшее выпотрошенное тело остаётся лежать на алых простынях. Кровь, вылившаяся из распоротого живота наружу, кажется черной бездной.