Время перемен

Профессор Бинс монотонным голосом рассказывал об очередном великом восстании гоблинов и о тех трудностях, которые пришлось переживать несчастным гражданам вследствие этого великого события истории. Его голос обладал чудесной усыпляющей способностью, так что большая часть класса мирно дремала, сложив руки перед собой и используя их в качестве подушки. Меня же вообще не интересовал рассказ профессора. Я задумчиво водил мягким кончиком пера по губам и смотрел на пейзаж за окном. Тучи уже которую неделю отгораживали солнце от всего мира. Деревья почти целиком оголились. Многие с нетерпением ожидали выпадения первого снега. Шёл последний месяц осени. Как же всё-таки удивительна наша жизнь. Вот вроде всё постепенно начинало скатываться в овраг: жена ушла, работа забирала всё свободное время, и я постепенно уже начинал смиряться с обыденностью. Дом-работа-дом. Меня умудрялись утомлять даже путешествия, а создание новых артефактов лишь ненадолго развеивало скуку. И вот внезапно судьба ниспослала мне это нечто, назвавшее себя Архайдис, и вот я снова на первом курсе, снова в школе, снова учусь. Такой расклад неплохо растормошил меня и постепенно угасающая искра жизни с каждым днём всё разгоралась. Ко мне вернулось прежнее любопытство, кое по обыкновению тянет человека исследовать тайны мира. Во мне просыпался интерес к другим разделам магии, которых я раньше никогда не касался или лишь вскользь контактировал. А вот классическая учёба терпелась едва ли. Как же порой трудно было заставлять себя делать то, что и так знаешь. Плюс ещё все эти лекции, занятия… Стандартная система образования - дико утомительная вещь. Но тем сладостнее становилось свободное время вне всяких ограничений и контроля. Чем больше новых горизонтов мне открывалось, тем чувствительнее я становился к поражениям и ограничениям. Меня глубоко удручал факт того, что знания, которые меня так интересовали, были в какой-то степени ограничены и недоступны. - Гарри, - кто-то потрепал меня по плечу. Видимо я так задумался, что и не заметил, как закончился урок, - мы свободны, - это оказался Драко. Я быстро вернулся в реальность и спешно засобирался. -О, мы далеко не свободны, - философски бросил я. - Невероятно скучный урок. Я думал, что засну. Поверить не могу, что историю могут преподавать настолько нудно, - жаловался Драко, когда мы вышли из кабинета и направились на следующее занятие. - Ну, что поделать. Да и зачем искать другого преподавателя, когда в наличии такой высококвалифицированный долгожитель, - с улыбкой сказал я. Попытка пошутить не увенчалась успехом: недовольная гримаса не покинула лица Драко. В этот момент призрак молодой дамы проплыл рядом с нами и нарочито гордо вздёрнул голову. *** Настало время обеда. Ученики непрерывно галдели, вызывая у меня тем самым острую головную боль. Слизеринцы были в этом плане потише, а вот за столом гриффиндора, как обычно, царил хаос. У меня совершенно не было аппетита, да и вообще настроение скатилось ниже некуда. Плюс ко мне вечно кто-то обращался с глупыми вопросами, и приходилось через силу отвечать. В основном, особо одарённые пытались узнать, правда ли я вернул себе голос, и поздравляли меня с этим безусловно радостным событием. Трапеза подходила к концу. Большинство тарелок опустели, а шум и гам вокруг только усилился. Меня начинало всё порядком раздражать, так что я уже собрался уйти, как в зал влетели почтовые совы. Моё внимание переключилось на то, как они раздают посылки и письма своим адресатам. У меня уже практически не осталось надежды что-либо получить, и временами я подумывал, как заняться поисками книг о крестражах не через почту. Но вот моё внимание привлекла необычная сова, напоминающая увеличенную и хорошо ухоженную версию сыча Рона. У этой птицы было довольно обильное, черно-белое оперение, отчего голова плавно переходила в тело будто бы шеи и вовсе не было. Птица спланировала над столом, а потом передо мной грохнулся прямоугольный сверток. Без сомнения – книга. Драко тоже получил небольшую посылку и письмо, которое он тут же вскрыл специальным ножичком, кинув короткий незаинтересованный взгляд на мою посылку. Он перестал спрашивать меня о почте, после того, как я несколько раз в довольно грубой форме дал ему понять, что это моё дело. Тем временем, я пребывал в легком недоумении. Никаких известий мне не поступало уже больше месяца. И вот - на тебе. Прежнюю апатию как рукой сняло, и поначалу я вопросительно наблюдал за мохноногим сычом, который сделал ещё круг по залу и приземлился передо мной, явно ожидая каких-то действий. Я дал птице овсяное печенье, и обратил внимание на письмо, прикрепленное к свертку, на котором красовалась необычная печать, что уже немало говорило о статусе отправителя. Быстро его распечатав, я пробежался по содержимому. Порывшись в сумке, я быстро достал письменные принадлежности, пергамент и спешно нацарапал ответ, после чего скрутил его и передал сычу. Прежде чем он взмыл в воздух, я провёл рукой по клюву, на что птица никак не отреагировала, а лишь кинула грозный взгляд. На моих губах заиграла легкая улыбка. Провожая птицу, я поймал на себе взгляд декана – тому явно было интересно, что за книги получает его ученик. Меня это немного напрягло. С тех пор как я потерял голос, он начал усиленно за мной следить. А когда я его вернул, ещё и интересоваться – что я нынче изучаю, какие книжки читаю и всё в таком духе. Пришлось чуть ли не постоянно носиться с картой мародёров, лишь бы избежать очередной встречи. Свою посылку я сложил в сумку. Драко с Забини о чём-то оживлённо беседовали, так что мне удалось незаметно улизнуть. *** Конечно, я направился в Выручай-комнату. Расположившись на уютном диване, обитом красной тканью, возле камина, я вновь перечитал письмо, не опасаясь, что какой-нибудь любопытный ученик меня рассекретит. Обязательно надо будет узнать, кому принадлежит герб семьи. Я отметил, что почерк у адресата был довольно дёрганный и неровный. Автор не назвался, отчего мне и пришлось тут же отправить ответ ещё в зале. В письме особенно заставило задуматься следующее высказывание: «Знание – лишь оружие. Я верю, что вы правильно воспользуетесь им». Также в письме была информация о том, что книга под заклятием и никто, кроме меня, её прочитать не сможет. Такой тип сокрытия информации был довольно распространён в военные времена, когда частенько отлавливали сов, пытаясь отследить нужную информацию. Я поставил свою подпись под специальным символом. Лёгкая пульсация прошлась по моей руке, что и подтвердило мою личность. Отложив пергамент, я принялся за саму посылку. Книга невольно восхищала своим внешним видом. Она представляла собой идеально ухоженный фолиант с красивыми узорами и гербом семьи – тем же, что и на печати письма. Меня это поразило, ведь передо мной лежала часть собственности какой-то благородной семьи, и член этой семьи отдал её мне. Или не отдал? Так или иначе, передо мной был экземпляр, достойный музея и у меня не было ни малейшего понятия, почему мне доверились. Названия на обложке не было. Я открыл первую страницу, и тут же прежняя эйфория потихоньку начала сходить на нет. Книга была написана на греческом, которого я, к великому сожалению, не знал. Благодаря своим постоянным разъездам по работе, я мог примерно распознать немалое количество языков и изъясняться простыми фразами. Но полностью прочитать и понять текст – нет. Не греческий уж точно. Я быстро пролистал все страницы, убеждаясь, что действительно в книге нет ни слова по-английски. Громко захлопнув фолиант, я встал. Что ж, придётся ещё немного подождать, прежде чем я смогу, наконец, докопаться до истины. А пока у меня были ещё и другие дела. *** В тот же день я отправил Буклю с очередным заказом. На этот раз это был один специальный артефакт, с помощью которого я мог бы довольно быстро получить мало-мальски понятный перевод книги. Мне был известен один зарубежный магазинчик, где занимались подобными артефактами уже много лет. Оставалось надеяться, что этого будет достаточно, чтобы понять то, что мне нужно. Всё же, не хотелось нанимать специального человека и практиковаться на нём с Заклинанием Обливиэйт. Хотя порой, я начинал подумывать о том, что вскоре так и будет. В ожидании я усердно корпел над своими залежавшимися домашними заданиями, представляющими собой сплошную писанину. Ну, вот не любил я такие дела. Неужели нельзя попросту устно спросить меня по материалу – я бы охотно ответил. Благо, много в своей жизни повидал. Но нет. Надо было всё правильно описать, ссылаясь на книжки и выполняя прочие школьные стандарты. Хотя во многих эссе я попросту прописывал всё то, что знал из жизненного опыта, но всё же система образования продолжала угнетать. Два дня всё свободное время я проводил в учебной комнате, что вызвало очередную волну обсуждений. Ведь я предпочитал заниматься учёбой в одиночестве. В первый день, компанию мне составили слизеринцы, а на второй - Гермиона, от которой я получил немало выгоды. Она быстро подсказала мне в какой книге, что искать. И вот вечером, когда она шёпотом объясняла мне, что в волшебном мире не могут встречаться четырёхкрылые горгульи – а они были, я сам видел – в комнату влетела непримечательная сова с посылкой. Мадам Пинс возмущенно посмотрела на птицу, нарушившую царившую доселе тишину, прерываемую только редкими перешёптываниями, царапающими бумагу перьями и шуршанием страниц книг. Я ловко поймал небольшой предмет и не смог сдержать улыбки. - Что это? – с любопытством спросила у меня Гермиона. - О, это очень полезная штука. Я не видел причин не похвастаться столь интересной покупкой и начал распаковывать посылку, наложив заглушающие чары на ближайшую область, чтобы зазря не раздражать смотрительницу, которая, впрочем, отвлеклась на группу разошедшихся пуффендуйцев в другом конце зала. Достав приобретённый мною артефакт, я с интересом осмотрел его. Он немного напоминал увеличительную лупу, только аляповатую и навороченную. Она была сделана из дерева финиковой пальмы с вкраплениями аметиста. Внутри чувствовался волос кентавра. Сверху красовалась надпись: «ελληνικά». Я протянул артефакт Гермионе и она с интересом осмотрела его и повертела в руках. Конечно, ей было невдомёк ни что это, ни из чего сделано. - Это что-то на греческом? – неуверенно спросила она. - Ага. Может, попробуешь угадать назначение этой вещицы? - Ну, - девочка задумалась, - похоже на лупу, но она явно не приближает ничего, но всё же стекло зачарованно. И эта надпись.. Наверное, с помощью этого предмета можно увидеть невидимое послание на этом языке или же узнать перевод слов. Я ухмыльнулся. Гермиона как обычно радовала своей прозорливостью. - Второе – верно, - заключил я и поднял глаза на медленно приближающуюся к нам мадам Пинс, - Так, наверное, я пойду. Хоть нас и не было слышно, мы занимались совсем не тем, чем надо. Женщина уже хотела сделать замечание, как я начал собираться. Так что она остановилась и просто строго посмотрела в нашу сторону. Гермиона немного напряглась и торопливо продолжила писать, уткнувшись в свои учебники. - Пока, - бросил я на прощание. В ответ она только кивнула, даже не поднимая головы. Как только за мной закрылись двери, я тут же быстрым шагом направился наверх к моей драгоценной книге от таинственного грека, на ходу проверяя не караулит ли меня где профессор Снейп. Я едва ли останавливал себя от бега. Вот уже второй раз за год меня вело такое неконтролируемое, даже в чём-то детское любопытство. Я начал осознавать, что тёмная магия и её тайны увлекают меня так же, как и в своё время увлекали артефакты. Только о последних я уже знал всё, а тёмная магия до сих пор оставалась под завесой тайны, как нечто запретное и неправильное. Ведь не мог же Мальчик который выжил и одолел Волдеморта, взять и заняться тёмной магией. Тогда мне и в голову это не приходило. Хотя, конечно же, первоначальной целью было только изучение того, как мне избавиться от крестража. Но я не привык заниматься самообманом и прекрасно понимал, что мой интерес обуславливается чем-то намного большим. И вот книга передо мной. Сегодня я не вразвалочку расположился на диванчике, а сел за письменный стол и раскрыл перед собой старинный фолиант, продолжающий производить на меня неописуемое впечатление. В нос ударил чудесный запах старых страниц, навевающий мысли о далёких временах. За окном тем временем неустанно барабанил дождь. Периодические порывы ветра переносили удары капель на высокие витражные окна. Они были затемнены и не пропускали лишнего света, что всегда создавало комфортную обстановку. Стена с окнами была по левую руку от меня и на достаточно далеком расстоянии – там, где открывался просторный зал, в котором я обычно практиковался с заклинаниями, - что немного заглушало шум дождя. Настало время погрузиться в чтение. Понимать было немного сложновато. Мне постоянно приходилось обращаться к другой книжке по греческому языку, которую я прихватил в библиотеке, чтобы правильно истолковать то или иное предложение. Но, так или иначе, книга затянула меня. Здесь, как и ожидалось, было очень много информации о тёмных искусствах в целом. Для кого-то эта магия была злом, способом реализовать неукротимую внутреннюю ярость, но здесь же говорилось о совершенно ином. Скорее о том, что тёмные маги обращаются не к окружающим, а всецело извлекают пользу исключительно для себя. И в чём-то я был солидарен с этим. В начале жизненного пути у меня были переживания, друзья. Сейчас же всё это попросту казалось незначительным, ненужным. Важность спасения и перемен, которые я обязан свершить шла исключительно из ответственности за знание грядущего, и ничто не мешало мне всецело заняться собой. Когда на улице уже стемнело, и было далеко за полночь, я дошёл непосредственно до темы крестражей. Поначалу там писалось всё то, что я уже собственно знал. Да, я бы даже сказал, что в книгу «Тайны наитемнейшего искусства» сделала свой вклад именно эта книга или её автор. Но вот началась неизвестная для меня, практическая часть. Здесь речь шла о неких.. экспериментах, которые проводились над крестражами, а конкретно – о ритуалах. Перво-наперво шла оговорка, что уничтожение крестража не требует никаких ритуалов. Ломать проще, чем строить или изменять, как говорится. Я узнал, что владельцу крестража доступно всё: перемещать их, использовать, питаться от них жизненной энергией. И не имело никакого значения, в одушевлённом ли объекте заключена эта частичка души или нет. А вот со сторонним вмешательством всё было сложнее. Каждое такое действо требовало определенного ритуала, для которого нужна была довольно длительная подготовка и владение тёмными искусствами. К моему сожалению здесь не было ни слова о ситуации, в которой крестраж был помещён непосредственно в живого человека или любое другое разумное существо. Можно было смело предположить, что я стал первым в истории крестражем, представляющим собой не просто разумное живое существо, но и волшебника. Можно было смело садиться и писать книгу: «Каково это – быть крестражем». Такие мысли можно было оставить и на потом, а пока что я досконально изучал перемещение крестражей из одного живого сосуда в неживой, что казалось мне как минимум наиболее приближённой ситуацией к действительности. Требований было очень много. Нужно будет сотворить несколько заклинаний из раздела тёмных искусств, большинство из которых я никогда и не слышал. Основным ингредиентом была «кровь существа, в которое вселили чужую душу», что усугубляло положение ещё сильнее. Ведь свойства крови непостоянны, что могло изменить ход любого зелья или ритуала, насколько мне было известно. Так что уже можно было смело предположить: исхода такого ритуала мне не предугадать. Также требовалось несколько занимательных ингредиентов, которые надо будет исхитриться получить, преодолевая многие имеющиеся нормы морали. Ну и парочка незначительных усилителей магического эффекта, не говоря уже о таких мелочах, как правильная фаза Луны и правильно подобранное место. Также здесь было прописано, что «существу, из которого вы возжелали вынуть крестраж», придётся пройти подготовку, чтобы с некоторой долей вероятности уцелеть после проведения этого ритуала. Ещё следовало подготовить объект, в который будет перемещён крестраж, и существу, то есть мне, следовало всегда находиться рядом с ним. Как волшебник я мог ещё и установить с этим предметом ментальный контакт, что могло бы возыметь положительный эффект. Таким образом, ритуал всё больше и больше походил на изощрённый метод самоубийства, ведь и проводить его я намеревался в полном одиночестве. Не было никакого желания вмешивать в подобное кого-либо ещё. Перспективы были просто неописуемо захватывающие. Закончил я к часам трём ночи, сделав один совершенно очевидный вывод. Для начала, мне придётся досконально изучить Тёмную магию, и пока что я даже имел прекрасного кандидата, который мог бы меня всему обучить. Я вновь почувствовал, что меня переполняет та тьма, которая так сильно пугала и в то же время притягивала. Мне предстояло всецело окунуться в мир тёмной магии и сказать животрепещущее «Да» на предложение тёмного лорда встать на его сторону. Конечно, не в прямом смысле. Я попросту использую его, а потом уничтожу. Том Реддл мог бы помочь мне достичь его величия, но не более. Странно, но ранее я бы никогда не использовал человека, а сейчас мне казалось это незначительной мелочью на пути к достижению цели. И когда я таким стал? С такими мыслями я спустился в спальню и спокойно заснул. Тьма окутала мои сновидения, только вот теперь меня это ни капли не пугало. Я принимал это и ждал. Завтра же я пойду к Квирреллу и сделаю всё, чтобы он захотел обучить меня Тёмной магии, невзирая на мой возраст. *** - Всё, урок ок-кончен. И помните, что в-вампиры очень опасны и почти н-неуязвимы, - огласил профессор окончание занятия. Ученики спешно начали собираться и покидать класс, обмениваясь шуточками: многих попросту веселили лекции Квиррелла. Я стоял неподалеку от входа в кабинет за колонной – так, чтобы никто не мог меня заметить. Это был курс, на котором учились братья Уизли, и я пронаблюдал небольшую сценку на выходе из кабинета. Они забавно корчились и заикались, передразнивая профессора. По школе ходили слухи, что они частенько прикидывались заиками и утверждали, что у них острая форма «Квирреллита». Пожалуй, на такое поведение я мог лишь улыбнуться. Дождавшись, когда класс опустеет, я бесшумно проскользнул внутрь. Профессор судорожно перебирал какие-то бумажки на столе, бормоча что-то себе под нос. - Здравствуйте, профессор, - поздоровался я. Квиррелл дернулся и поднял глаза, полные испуга. Опознав меня, он немного успокоился и даже выдавил подобие улыбки. - А, м-мистер Поттер. Это в-вы. Х-хотели что-то спросить? – профессор говорил, как запуганный ребёнок. Он тщательно избегал смотреть мне в глаза и всё перебирал свои бумажки. - Да, если я вас не побеспокоил. Мне нужно с вами кое о чём.. поговорить, - медленно сказал я. - Так с-спрашивайте, - тихо отозвался профессор. - Я боюсь, что здесь наш разговор могут услышать, а мне бы не хотелось, чтобы кто-то ещё знал.. Квиррелл замер и на секунду задумался. Мне было важно заполучить всё внимание профессора, заинтересовать его. Он кинул мимолётный взгляд на дверь – та была закрыта. - М-можем пройти в мой кабинет, - неуверенно предложил он, собрал некоторые бумаги и направился наверх. Я безмолвно проследовал за ним, невольно осматривая завешенный всяческими диковинами класс. Профессор прекрасно играл роль параноика, верующего во всяческие суеверия. Довольно просторное помещение он превратил в весьма заставленную комнатку. Поднимаясь по лестнице, я то и дело задевал какую-нибудь засушенную растительность или даже живность. Войдя в кабинет, я почти не удивился увиденному. Здесь не было такого хаоса, как снаружи. Внутри было довольно просторно и ничего не мешало проходу или взору. Обустройство кабинета полностью раскрывало личину, кроющуюся под маской профессора. Конечно, понятно это было только мне. Здесь каждому предмету надлежало своё место. Вдоль стены простирался огромный книжный шкаф. На тумбочках и столиках стояли различные трофеи, вероятно собранные профессором во время путешествий. Пол устилал индийский ковёр с незамысловатыми лаконичными узорами выполненный в основном в фиолетовых, чёрных и белых тонах. На столе царил абсолютный порядок, ни одной бумажки не было разбросано как на столе внизу. Всё по стопочкам, ровно - идеально. Дверь закрылась. Профессор остановился возле окна, наполовину прикрытого бардовой шторой, и смотрел на пейзаж за окном, не оборачиваясь ко мне. Я же смотрел ему в затылок и чувствовал, что шрам даёт совершенно нормальную реакцию на такое положение дел. Стараясь не отвлекаться на коллекцию артефактов профессора, что ощущалось так же просто, как аромат свежеиспеченного пирога, я начал говорить немного взволнованным голосом:. - Понимаете, профессор, чувствую разрастающуюся внутри силу. Честно, поначалу я думал, что так со всеми ребятами, что каждый, наверное, должен чувствовать это. Но ничего подобного. Я спрашивал, и никого не тревожит нечто схожее. Поэтому я начал усердно заниматься, изучать всё новые и новые заклинания, чем и довёл себя до той травмы. Но всё равно моя сила продолжает рваться, - я сжал руки в кулаки. Во мне разрасталось возбуждение. Мой голос всё больше и больше насыщался растерянностью и тревогой, - то время без голоса, когда мне практически запрещали колдовать, я думал, что эта сила попросту убьёт меня. Может быть, мне стоит прибегнуть к каким-то другим заклинаниям? Методикам? Подходам? - голос стал тише и неуверенней. Повисло молчание. Реакции профессора я видеть не мог, он даже не шевелился, слушая меня. - Странно, что вы обратились именно ко мне, а не к своему декану, - изменившимся, более уверенным тоном сказал профессор, всё так же не оборачиваясь ко мне. - Просто я чувствую в вас силу, энергию, которой не наделён никто более в этой школе, - намного спокойнее произнёс я, и облизнул губы. Накатившее волнение было вовсе не наигранным. Я действительно начал чувствовать, что не могу всецело контролировать ситуацию и предугадать дальнейшие события. - Я преподаю вам Защиту от Тёмных Искусств и не стану скрывать, что неплохо осведомлён не только о защите. Много ли вы знаете об этом разделе магии? – сказал Квиррелл без заиканий, но всё так же с неуверенными нотками. - Немного. Честно, я с большим интересом прочитал одну книгу на тематику тёмной и светлой магии, но так и не уловил суть. Вы думаете что.. я смог бы реализовать себя путём Тёмных искусств? - спросил я немного удивлённым наивным голосом. - Возможно. Хотя вы можете попросту не справиться. - Но, профессор, - в моём голосе читалось отчаяние, - я не могу просто ждать, пока эта сила разрывает меня изнутри, - по кабинету словно бы прошлась лёгкая вибрация: мощный выброс магической энергией, захлестнувший все предметы в кабинете. Штора рядом с профессором зашевелилась словно бы от внезапного потока ветра, ворвавшегося в помещение, но окно было закрыто. Профессор не ответил. Он всё так же стоял, не отворачиваясь от окна, и лишь немного задрал голову вверх, проникаясь энергией моей магии. - Помогите мне, - тихо добавил я уже полным отчаяния голосом, - я чувствую разрывающую не только меня энергию. Она есть во многом. Например, ваш кабинет, здесь. Ведь это не просто какие-то украшения для интерьера, в отличие от того, чем завешан класс. Я знаю, что это артефакты. Мощные артефакты. Вероятно даже, что в них сокрыта тёмная магия. И что говорить о вас… Я уже сказал, что ни от кого из учителей не чувствую подобной силы. Вы явно скрываете что-то, профессор. В вас таится такая мощь, что мне совершенно неясно ваше поведение на публику, - я сделал небольшую паузу и продолжил, - если Тёмные искусства и правда помогут, то может быть вы.. Вы могли бы стать моим наставником? По телу пробежали мурашки, потому что я ощутил, что не все мои слова – простая игра для того, чтобы выудить из профессора все его знания. Часть меня действительно верила в то, что делает и говорит. Часть меня действительно отчаянно хотела стать учеником этого существа, содержащего в себе двух весьма сильных волшебников. - Я давно подозревал, что ваши вопросы имеют далеко не познавательный характер, мистер Поттер, - заговорил Квиррелл. Его голос окончательно переменился. Он снял маску и перестал притворяться заикающимся пугливым профессором. Обычно сгорбленную спину сейчас он выпрямил, говорил сухо и лаконично, без заиканий и всего прочего, - сила – это не добро и не зло. И вы правильно сделали, что доверились мне по этому вопросу, - Квиррелл развернулся. В его глазах не было ни капли неуверенности – холодный, заинтересованный взгляд, - знайте, что Тёмные Искусства – это сложная наука, требующая от человека куда больше, чем чёткое и правильное прочтение формулы заклинания и взмаха палочки. Я буду проводить с вами индивидуальные занятия, но к вам будет несколько требований. Я оповещу вас о первом занятии, ступайте. - Конечно, профессор. Спасибо вам, - быстро ответил я и немного замялся, но не найдя больше слов, покинул кабинет. Рыбка попалась на приманку. Отныне мне предстояло обучаться у двух мастеров Тёмных искусств, но почему-то я не чувствовал победы. Глубоко внутри что-то предостерегало меня об опасности, но я снёс всё это на легкое волнение от разговора. По сути, я ничуть не соврал, говоря все эти слова о силе. Действительно, прожив столько лет, я стал достаточно сильным светлым волшебником, мог ощущать многое, чего не дано простым дилетантам. Так что магической энергии во мне и вправду было навалом, только я не разрывался на части, потому что прекрасно совладал с нею. Отчасти меня переполняло злорадство - ведь я собирался воспользоваться знаниями одного из самых великих волшебников, который вряд ли увидит опасность в маленьком одиннадцатилетнем потерянном мальчике. Меня беспокоила ещё одна вещь: не навлеку ли я на себя беду такими играми. Хотя ничего особо страшного произойти не могло… Камень он не получит, кровь единорога всего лишь поддерживает его. В принципе, мне опасаться было нечего. Да, определенно я был на несколько шагов впереди Тома Реддла. Я вскинул руку и посмотрел на браслет, приобретённый как раз для ритуала. Он был довольно простым: обычная серебряная змейка, оплетающая запястье. Этот предмет положит конец частице, существующей во мне, и Тёмный Лорд никогда не восстанет по собственной глупости.