Я никогда тебе не покорюсь

Герберт - Ты веришь ему, принц? - спросил Сет. - Не важно, верю ли ему, но в данных обстоятельствах у нас нет выбора. Под стенами столицы армия южан и моего любезного дядюшки, отныне повернувшего мечи против недавнего союзника. От нас требуется пока не так уж и много, друг мой - поддержать Павила с тыла, чтобы он мог не опасаться удара в спину и не отвлекаться на два фронта, ибо в таком случае на победу рассчитывать почти не приходится. Пусть они бьются меж собой - южане и наемник, это уже не наша война, меня заботит лишь тот факт, что призом победителю станет, как ни прискорбно это осознавать, наше несчастное королевство. - Я понял, принц. Сегодня на совете все решим. - От нашей армии хоть что-нибудь осталось? - Немногим больше двух полков, Ваше Высочество. - Ну что же, я думал, что и этого не наберется, Сет. Пойдем, нужно узнать мнение сотников до начала совета. Признаться, я несколько колебался перед разговором с военачальниками, но сотники отнеслись к новости об участии в боевых действиях с большим энтузиазмом, уверив меня, что и рядовые воины настроены также. - По сути все они наши враги, принц - и Павил, и цахирцы, и южане, - выразил общую мысль один из командиров. - Уже давно сидим по норам, словно крысы, а тут такая возможность хлебнуть свежего ветерка и понюхать пороха. Не сомневайтесь, уже к вечеру полки будут проходить тренировки и получать боевую задачу. На следующий день полки Таргасы влились в ряды армии Павила. Несколько отрядов было оставлено в городе, остальные ждали своей очереди вступить в бой в составе резервного полка, добровольцы вызвались служить в разведке, имея в арсенале отличное знание местности, что делало их незаменимыми. Координировал действия таргаских войск оставшийся в живых полковник Вельес, чему я был несказанно рад, ибо знал не понаслышке о выдающихся способностях этого человека. Я взял на себя командование резервом, тренируясь и разминая застывшие от долгого бездействия мышцы. Рана почти затянулась, но все-таки давала о себе знать, особенно после напряженного дня, проведенного в седле. Павила видел мало, ибо он постоянно был в разъездах по расположениям полков, и только поздно вечером командиры собирались в его палатке на скромный ужин, где обсуждали результаты полученных донесений и свежие новости о движении противника. Его сосредоточенный суровый взгляд, жесткие категоричные приказы, но вместе с тем неподдельная забота о сохранности своей армии - в эти два дня я увидел его словно с другой стороны, чем прежде, когда он был просто моим личным тираном. Прежнее уважение к его военному гению вернулось, и я с нетерпением ждал решающего дня, чтобы увидеть его в настоящем большом деле. *** - Узнали что-нибудь про молодого полководца? - нетерпеливо спросил Павил вернувшихся с особого задания разведчиков. - Как его имя, методы ведения войны? - Немного, генерал, - несколько виновато начал говорить старший группы. - Как вам известно, за южными горами начинаются неизведанные земли. Мало кто там бывал, но мы нашли такого человека. Чужая армия из тех краев, а полководец их довольно смел, он поломал все устоявшиеся приемы военной стратегии и придумал свои, что позволило ему наголову разбить степные племена, обитающие за горной грядой. - Разбил степные племена? Этих воинственных и кровожадных варваров, которыми пугают женщин и детей? Так значит, он один из них? - Нет, не из них. Вы были правы, предполагая, что наши новые враги оказались старыми. Это действительно монахи Шельбы. Они выбрались из крепости во время того давнего пожара через подземный ход и сбежали на юг. Подробностей узнать не удалось, возможно, как и мы, они жили какое-то время по эту сторону гор, но позже перешли гряду и обосновались за ней. - Хм, похоже, что их предводитель действительно незаурядный человек. Он изменил все устоявшиеся правила ведения войны? И как он добивается победы? - Его действия похожи на ваши, генерал, - ответил разведчик.- Все воины разбиты на небольшие самостоятельные отряды, каждый действует в соответствии со своей задачей и не рассчитывает на поддержку других. В отличие от большинства королевских войск севера, командиры отрядов находятся на поле боя вместе со своими людьми, и им позволено действовать согласно собственной инициативе, в результате отряды гибко реагируют на постоянно меняющуюся обстановку боя и без труда перестраиваются под нее, быстро приспосабливаясь к новым условиям. - Как его имя, ты узнал? - Они зовут его Рой Найлз. Авторитет этого человека среди армии южан огромен. Мы не смогли проникнуть в их лагерь, но наблюдали за смотром войск на равнине у реки. Слышали, как ревели сотни глоток, когда он появился перед воинами, видели, как загорались восторженным восхищением их глаза. Словно какая-то искра пролетала от одного солдата к другому, овладевая их душами и сердцами. Это напоминало колдовство или магию, мой генерал! Каждый человек в этой треклятой армии почти что молится на своего командира. Их трудно будет... - ... победить, - закончил за него Павил. - Но, кажется, я знаю, как. Вы сделали большое дело, Катер, и главное, вовремя. Кто предупрежден, тот вооружен, это второе правило ведения войны. - А первое? - не удержался я. - Первое? - усмехнулся он. - Узнаешь завтра, перед боем, принц. *** - В любой ситуации сохраняйте хладнокровие и здравый смысл, - слова Павила звучали вроде бы негромко, но их слышал каждый из выстроившихся на дворцовой площади воинов, такая стояла здесь тишина. - Помните, что война - это не что иное, как интеллектуальное упражнение. Если в пылу сражения вы позволите гневу овладеть разумом, вас просто зарубят, или вы нечаянно убьете своего же товарища. Я каждый раз говорю вам эти слова перед битвой, потому что главной своей задачей, как командира, считал и считаю сохранность ваших жизней. Не лезьте на рожон, старайтесь трезво оценивать ситуацию, даже если в пылу боя это становится порой невозможным. - Да, генерал! - дружно выкрикнула армия. - Мы победим! В следующие полдня я смог воочию оценить весь полководческий талант генерала. Гибкость тактики, мгновенное реагирование на изменение обстановки на поле боя, единственно верные решения, принимаемые им решительно и смело. Но и противник был ему под стать, это стало очевидно с первых же минут главного сражения, произошедшего у стен столицы. Рой Майлз ловко уклонился от выбранного Павилом места битвы, навязав ему свою, менее выгодную для наемников позицию, но генерал и здесь оказался на высоте. Мгновенно переставив силы, чем сумел свести на нет преимущества южан, однако дополнительные потери в живой силе оказались неминуемы, и на лицо командира легла черная тень недовольства, но глаза заблестели азартом, как часто бывает в поединке с достойным соперником, обойти которого становится делом чести. - Человеческая жизнь - самая дешевая вещь в нашем мире, я постоянно испытываю боль за погубленных мною людей, Герберт, - эти слова, которые я никак не ожидал услышать от кровавого наемника, снова открыли мне совершенно неизведанную сторону его натуры. - В конечном счете любая война бессмысленна, она порождена алчностью и жаждой власти единиц, толкающих на смерть тысячи. Так и сейчас: неважно, на чьей стороне будет победа - в любом случае в настоящем выигрыше будут немногие. А мы, наемники, лишь исполнители чужих капризов, если погибну я, мое место займет победитель, чтобы по-прежнему сражаться за чьи-то интересы, кроша при этом в пыль людей и города. Отряды противника действовали четко и слаженно, каждый по отдельности, как и говорил разведчик, но все-таки все сообща. Павил воспользовался этим, чтобы четко провести контратаку, заманив несколько подразделений южан в лес, где преимущество было полностью на стороне наемников, которых поддерживали силы наших лучников, снимавших врагов меткими выстрелами. Южане быстро сообразили, что позиция невыигрышна и отошли, однако засадный полк преградил им дорогу. Можно было бы ожидать их полного окружения и гибели, но командиры сумели вывести людей из-под двойного огня, воспользовавшись тем же лесом, который ранее подставил их под удар, а теперь стал спасением. Преследование противника по чаще равносильно самоубийству, и ни один здравомыслящий сотник никогда не отдаст такой приказ - на этом и сыграли враги, обойдясь в этом инциденте минимальными потерями. Второй день ожесточенного сражения дал Павилу значительное преимущество, однако вражеский полководец сделал несколько обманных маневров, значительно смешавших планы генерала. Разведка доложила о скрытом в овраге резервном полку врага, и кроме того, на пути наступавших войск наемников засели цахирские лучники, что создавало дополнительную опасность для наемников. Усмехнувшись, генерал тут же все переиграл, изменив пути следования своих полков, и они появились с совершенно неожиданной для южан стороны, с яростью и ожесточением набросившись на ошеломленного врага. Их командиры быстро отдали новый приказ, но несколько секунд растерянности стоили многим из них жизни, значительно подорвав боевой дух всего отряда в целом. Один из столичных подземных ходов заканчивался у реки большой пещерой. Я давно смотрел на ее огромный зев, заросший по бокам кустарником, прикидывая, как бы использовать это место с пользой. Павил проследил за моим взглядом и согласно кивнул. - Ты верно мыслишь, принц, - почти дружески хлопнув меня по плечу, сказал он, - сможешь заманить туда стайку пташек? Постарайся не убивать их всех, заложники нам будут кстати. Если он настоящий командир, который ценит жизнь своих людей, то будет вынужден подумать об их участи и сесть за стол переговоров. Его элитные бойцы в обмен на двух никчемных принцев и предателя отца, чем не выгодная сделка? Мы спрятали в пещере основную часть отряда и бросились на врага малым числом воинов. Южане, понадеявшись на легкую победу, последовали за нами под самые своды подземелья, и тут их окружили со всех сторон, вынудили сложить оружие и сдаться в плен. Монахи оказали яростное сопротивление, пытались биться врукопашную, но силы были слишком неравны. Их связали и повели вглубь подземелья, где нашлось давно заброшенное помещение с довольно крепкой дверью. Втолкнув плененных врагов внутрь, наши воины задвинули засов, оставив их в кромешной темноте. Оставив у дверей надежную охрану, я пошел докладывать Павилу об удачно проведенной операции. *** Среди военнопленных я заметил одного седого человека, но еще раньше меня на него обратил внимание Павил. Лицо его перекосило гримасой гнева, взмахом руки он приказал доставить старика в его палатку. Я знал, что лучше мне уйти, ибо подслушивать нехорошо, но сильное чувство, отнюдь не связанное с простым любопытством, заставило остановиться, и я замер с левой стороны палатки, где было сделано в плотной ткани небольшое окно. Отсюда все было прекрасно видно, и я отчетливо слышал каждое сказанное ими слово... - Я знаю тебя, ты Магистр, - заявил генерал, сверля его глазами, сверкавшими яростью и болью, - но почему ты до сих пор в строю, хотя давно уже преклонных лет? - Ты что-то хочешь у меня узнать, Павил? - устало усмехнулся старый монах, - так спрашивай по существу, не тратя время на ненужные вопросы. Да, и еще, чтоб ты не заблуждался: я не Магистр, всего лишь Мастер Кирен, вот так ко мне и обращайся, если желаешь показать учтивость и уважение к возрасту... - Я никогда не отличался вежливостью, старик, - нетерпеливо перебил генерал, - особенно к своим врагам. Ты был одним из тех, кто командовал обороной вашей крепости. Скажи мне, как вы уцелели? Слышал, из вашего монастыря был тайный ход наружу? - Конечно, был, - монах вздохнул, поднял вверх связанные руки и потер висок, - ты ж не дурак, чтобы поверить в нашу сдачу. Да ты и не поверил, разве нет? Однако же ты был беспечен, оставаясь здесь так долго. Найлз счел это благоприятным знаком, чтобы разом завершить и нашу давнюю вражду, достав тебя, и отомстить за столь же давнее предательство королю Таргасы, когда он отказался поддержать нас в праведной борьбе с тобой, кровавый зверь! - Достать меня не так легко, - мягче, чем можно было ожидать, заметил Павил. - Кто этот Найлз, монах? О ком ты говорил сейчас? - Ты же хотел спросить не только о той давней осаде, - похоже, этот человек мастерски умел обходить молчанием большинство из задаваемых ему вопросов, направляя разговор в другое, нужное ему русло. - Тебя интересует отданный на воспитание младенец. Это случилось девятнадцать лет назад. Ты хочешь знать, где он сейчас, не так ли, Павил? Глаза седого старика насмешливо сузились, но по лицу прошла заметная гримаса боли. Это сочетание столь разных чувств было удивительным, но вместе с тем пугающе неестественным. Должно быть, это уловил не только я, но Павил тоже. Он несколько секунд молчал, как будто собираясь с духом. - Он выжил в том пожаре, Мастер Кирен? - слова давались Павилу с трудом. - Твой сын, Павил, - теперь старый монах открыто насмехался над своим врагом, - ты хочешь знать, что стало с этим мальчиком, которого ты так давно и безуспешно ищешь? Зачем тебе его искать? Прошло немало лет, и он тебе совсем чужой. Ты не узнаешь его после стольких лет. Ты ведь недолго видел малыша, причем ребенком? - Это не твоя забота, старик! - генерал начинал терять терпение. - Где он сейчас? Он жил у вас в монастыре, но этого в то время я не знал, иначе, может быть, и не было бы никакой осады. Он среди вас? Сейчас же отвечай, иначе... - Иначе что? Будешь меня пытать? - коварно усмехнулся монах. - Но почему я должен говорить тебе? Ты наш безжалостный и ненавистный враг, ради победы над тобой все эти годы мы растили мощь, тренировали новых воинов, готовились к войне. Наш полководец Найлз отважен и умен, он мало в чем тебе уступит, мы воспитали его так, чтобы он мог сразиться с тобой на равных! Уверен, что и нынче он не дрогнет, и даже ради наших жизней не пойдет на поводу у дьявола, каким являешься ты, кровожадный негодяй! - Тот, кто не ценит жизнь своих людей, не может быть достойным командиром, - возразил Павил. - Пытать тебя не буду, это бесполезно, а вот оставить умирать во тьме - могу. Что же касается вашего Найлза, скоро мы узнаем его суть. Возможно, он такой же, как и я, кровавый негодяй, если решит, что можно бросить вас на произвол судьбы. Подземный ход непрочен, обвалить его совсем несложно, та комната, где заперты сейчас ваши монахи, станет навечно вашим склепом, Мастер. - Мне жаль тебя, Павил, - сказал старик, - ради чего живешь на этом свете? Служишь убийцей тем, кто жаждет власти и богатства? Задумайся, есть ли на свете человек, которому ты дорог? Который ждет тебя, глядит в окно и беспокоится, поел ты, отдохнул, не ранен ли в бою? - Заткнись, старик, не стоит так открыто лицемерить, - голос Павила звучал безжизненно и равнодушно, - тебе чужды по отношению ко мне такие чувства, как сочувствие, иначе ты бы мне сказал, жив мой Гохэ или давно лежит в земле... Проваливай к своим, а я пока пошлю за вашим командиром. Посмотрим, что за человек ваш Найлз. Я буду говорить о выгодном обмене пленниками только с ним! На лице монаха мелькнула торжествующая зловещая ухмылка, чем-то напомнившая мне оскал отца, так поразивший меня в роковой день в тронном зале, и я подумал, уж не тот ли самый Гохэ стал ныне предводителем монахов Роем Найлзом? И если это так, то мой отец поистине вселенский черный дьявол, раз умудрился даже после жизни столкнуть лоб в лоб отца и сына в смертном поединке, сделав родных людей заклятыми врагами! *** - Рой, что мы будем делать? Один из наших лучших отрядов попал в ловушку и пленен! И вместе с ними Мастер Кирен! - Что ты сказал, Кайл? Мой учитель был на поле боя? Но разве я не приказал вам охранять его как можно лучше? Рой Найлз рывком содрал с лица черную полумаску, а с ней вместе и головную повязку, явив другу и соратнику лицо очень молодого человека. Спутанная черная шевелюра, прямой нос и широкие губы могли ввести в заблуждение любого, кто пожелал бы построить догадку о происхождении Роя, но чистый высокий лоб словно подчеркивал благородство черт хозяина, выдавая его отнюдь не простую наследственность. Яркие зеленые глаза дополняли необычный облик юноши, сочетая в себе странную смесь уязвимости и властной силы - сейчас они метали гневные молнии, но вместе с тем как бы молили о пощаде: "О, пусть известие о плене Мастера не подтвердится!.." Но предводитель знал, что это правда. Учитель, нет, почти отец, который вырастил его и воспитал, сейчас в плену у кровожадного чудовища. Того самого, которого Рой, не задумываясь, порвал бы на части, мстя за все беды своего народа. Слишком свежи были в памяти ужасные картины смерти и разрушения, которые устроил Павил Эйб. Сколько Рой помнил себя, это имя всегда произносилось окружающими его людьми с болью и проклятиями, мальчик рос с единственной целью когда-нибудь встретиться с этим человеком лицом к лицу и победить, с удовлетворением и торжеством наблюдая, как угасает свет в ненавистных глазах врага, которого он, правда, никогда не видел... - Рой, слышишь, что я говорю? - вернул в действительность голос Кайла, - Павил прислал гонца. Ты должен сам прибыть на переговоры, если желаешь вызволить из плена Мастера и остальных. Что передать ему? - Я встречусь с ним! Скажи, я непременно буду! - выкрикнул он, быстро овладевая собой, и Кайл в который раз с изумлением отметил, как лицо друга и командира принимает свое обычное невозмутимое выражение, как исчезает с него тень боли, гнева и горечи...