With daddy and mommy Standing by.
Девушка закончила фразу песни и сразу начала новую.I see trees of green Red roses too…
Эти строчки узнает любой. Доминик, усевшийся у барной стойки, усмехнулся привычке молодых исполнителей петь только самые известные песни, ведь что у Эллы, что у Луи есть и другие песни, которые ничуть не хуже Summertime и Wonderful World. Тут Ховард подумал, что его привычка включать что-нибудь послушать для фона не прошла даром, иначе откуда ему столько знать о дискографии исполнителей прошлого века? — Добрый вечер, что будете пить? — раздумья Доминика прервал вежливый голос бармена. — Я… — в голову не лезло ни одно название напитка. Вообще непонятно, зачем он пришел в бар. Хотелось стыдливо опустить глаза в пол и медленно и позорно уйти, словно он затеял драку, нарушив кучу правил потребителей или даже какую-то административную статью, за что два громилы в черных пиджаках приказали покинуть помещение. Но он ничего не устраивал, и из бара уходить не хотелось. Хотелось не привлекать внимания. Даже такой безобидный вопрос от бармена раздражает того, кто не хочет к себе внимания. Хуже всего то, что Доминик вообще не знал, чего он хотел от похода сюда. Но деваться было некуда, вот так просто беспричинно уходить он не любил, поэтому надо было что-то заказать. Поняв, что во время его размышлений бармен вежливо стоял напротив него, ожидая, Ховард оставил на секунду свои мысли. — Пинту пива. Темного, если можно, — определился он. — Сейчас принесу. С глотком холодного напитка в голову пришла мысль, что как бы это Доминику не увлечься с алкоголем. Контролировать это дело он никогда не умел, а начальство, мягко говоря, не поддерживало ни алкоголь, ни курение. Хотя добрая часть персонала тайком покуривала, пользуясь практически постоянным отсутствием босса на работе. Ховарда они, конечно, слушались, ведь он выше по должности, но даже сам он не требовал многого — просто выполнять работу и проблем не устраивать. Постепенно все мысли связались с работой. И только Доминик подумал, что ему стоит покинуть бар, поехать обратно к сестре, чтобы завтра бодрячком вернуться домой, как двери бара хлопнули, впуская внутрь прибывшего посетителя. Посетителя, ради которого, по сути, Ховард и пришел сюда. Это был Мэттью. Уверенной походкой он подошел к бару и, приветствуя бармена дружеским рукопожатием, что-то заказал у него. Хотелось пронаблюдать за ним, узнать, что он пьет, послушать его разговор с барменом, которого, кажется, звали Морган, хотя Доминик бы не дал этому парню такое имя, но возможность того, что Мэттью обернется и увидит пялящегося Доминика, заставила отбросить все мысли о «слежке». Ховард уставился в свой стакан, вслушиваясь в музыку, но перед этим убрал отросшую прядь волос за ухо, открыв профиль своего лица — ему казалось, что Мэттью обязательно повернется и, завидев профиль знакомого лица, сам начнет разговор. Так и произошло. Буквально через десять минут знакомые ледяные руки прикоснулись к плечу Доминика, и он, хоть и ожидал этого, все же немного испугался, повернул лицо к Мэттью и, воспользовавшись тем фактом, что напугали его, позволил себе откровенно посмотреть в голубые глаза, как бы ожидая объяснений. — Добрый вечер, Доминик. Извините, если напугал, — начал он. — Ничего страшного, Мэттью. — Прошу, зовите меня Мэтт, кажется, Мэттью чересчур уж официально. Вы один? Я не помешаю своим присутствием? — Нет, не помешаете, — Доминик замотал головой, а рукой указал на соседний стул, приглашая Мэтта сесть рядом, — тогда и вы зовите меня Дом, я к этому больше привык, — Мэтт кивнул, присаживаясь, и подтянул к себе стакан темно-коричневой жидкости. Разговор не клеился. Почему-то именно в Мэттью Доминик видел хорошего собеседника, и почему-то именно во время разговора с ним сказать было нечего. — Ну, со мной понятно, — Мэттью взял инициативу разговора в свои руки, — а вы чем занимаетесь? — Я? — Доминик спросил, словно тут был кто-то еще, кому Мэтт мог адресовать вопрос. — Я работаю в журнале, — он без интереса ответил. — А что за журнал? — Amusing London. Слыхали о таком? — Да, пару раз, он, вроде, по большей части в цифровом формате, но я как-то особо не увлекаюсь ни журналами, ни интернетом. Интересная работа? — Да так, не очень, — он начал мять салфетку, — думаю, ваша работа куда интереснее, — Мэтт лишь усмехнулся. Кажется, он собирался что-то сказать, затем его лоб слегка поморщился, словно он прогоняет нелепую мысль, но все же он заговорил. — Вы не местный? — Спросил вдруг Мэтт, а Доминик лишь поднял бровь. — Я не видел вас здесь раньше, — пояснил он. — Как сказать. Я живу в двадцати минутах ходьбы отсюда. Просто практически никогда не появлялся на этих улицах и тем более в этом баре. — А сейчас что вас привело сюда? — Он не унимался. — Да так, возникли некоторые обстоятельства, и вот я тут, — Доминик не хотел рассказывать что-то о семье и работе. — Расскажите лучше о себе. Я уверен, что работа, связанная с музыкой, куда интереснее моей, — Доминик опер голову о руку и уставился на собеседника. Мэтт сначала промолчал, а потом начал рассказывать о плюсах своей работы и минусах. Они говорили часа полтора, если не больше. За это время Ховард так напился, что с трудом понимал, где он, что уж говорить о всем том, что он произнес вслух. Он начал рассказывать про работу, про редкостного гада его начальника, про то, что работать в журнале не так уж и просто. Казалось бы, ничего плохого он не сказал, но трезвый Доминик не позволил бы себе такой развязности. Мэттью казался по-прежнему трезвым, хотя алкоголя в себя он влил больше. Несмотря на свою трезвость, каким-то глупым поведение Доминика он не считал. Он смотрел на него дружелюбно. Так, по крайне мере, казалось Доминику. В скором времени Мэттью сообщил, что ему скоро надо будет уходить, и попросил у бармена счет за все выпитое. — До свидания, Доминик, спасибо, что спасли меня от вечера в одиночестве. — Вам спасибо, — как-то несвязно ответил Ховард. Они пожали друг другу руки, и Мэтт направился к светофору на небольшом перекрестке. Ховард же немного постоял, потом медленно зашагал и… — Блять! — Выкрикнул он, когда ощутил резкую боль в ноге. В голове немного гудело, а нога болела так, что одним ругательным словом не описать. Доминик, усевшись на холодный асфальт, оглянулся и увидел то, что послужило причиной такой боли. В паре шагов от бара на кусочке асфальта был отполированный ногами прохожих лед. По нему Доминик и умудрился пройтись. — Вот же!.. — Он старался сдержать боль, которая не утихала, а становилась все сильнее. Вдруг к нему приблизился уже знакомый силуэт. — Доминик, это вы? — Это был Мэттью. Вероятно, все это время он терпеливо простоял у светофора в ожидании зеленого света, поэтому он мог прекрасно услышать слова Доминика. — Да, просто не ожидал наступить на лед и поскользнулся. Все в порядке, я уже… Ай! — Он попытался встать, но мучительная боль ударила в колено, вынуждая его снова усесться на землю. — Кажется, вы повредили ногу. — Кажется, да. Только я могу умудриться так упасть. Нет, это ж надо!.. — Со всеми бывает, — Мэтт протянул руку, — давайте помогу. — Спасибо, — поблагодарил Доминик, хватаясь за протянутую руку. Он кое-как стоял, перенося весь вес на одну ногу, и пошатывался. — Черт, а болит. — Вы бы к врачу сходили. Где ваша машина? — Боюсь, с тем количеством выпитого мне к машине близко нельзя подходить. Я в порядке, правда, вызову такси и доеду до дома. Вам совсем не обязательно… — У вас кровь, — Мэтт перебил его, указывая на ногу Ховарда. На грязной и мокрой от снега ткани светлых штанов виднелись красные пятна, которые при тусклом свете уличного фонаря можно было принять за самые обыкновенные пятна, если бы они не разрастались, проявляя бордовый оттенок. Доминик аккуратно повернул ногу и увидел с боковой стороны колена маленькие кусочки стекла. — Бля, да я победитель! — Да уж, вам несказанно повезло, — Мэтт усмехнулся и в тот же момент он перекинул руку Доминику через свои плечи, давая тому поддержку, и медленно зашагал. — Тут недалеко есть больница. — Я знаю, не надо, — он отпирался, — правда, все в порядке, это все пустяки. Словлю такси, а утром заберу машину, не о чем волноваться. — Нет уж! Может, для вас это пустяк, а мне вот от мысли, что я брошу на улице человека с возможно сломанной ногой, как-то не очень хорошо. Так что уж позвольте довести вас до больницы. — Доминик скривил лицо в улыбке, говоря этим «спасибо», и они вместе направились к концу квартала, где под яркими фонарями светилось белое здание. Дорога оказалась не такой уж и быстрой и мучительно болезненной. Доминик то и дело морщился от ужасных ощущений, стараясь не показывать, как ему больно, и при этом в мыслях тысячекратно благодарил Мэттью за его помощь, ведь сам бы он не дождался такси. В больнице их встретили с презрением, так как и от Мэтта, и от Доминика разило алкоголем. Затем толстый мужчина с блестящей алой лысиной на голове начал водить Ховарда из кабинета в кабинет. Полчаса спустя Доминик уже сидел с аккуратно перебинтованными голенью и коленом. Он думал, что Мэтт сразу же пойдет домой, и сильно удивился, когда услышал его голос, беседующий с врачом. — Мы не очень хорошо знакомы, — доносился голос из коридора. — Знаем друг друга от силы неделю, выпивали в баре, уже разошлись, как тут он поскользнулся. Не оставлять же его. — И вы оказались правы. Не думаю, что сам он оказал бы себе нужную помощь, да и его трезвость ума оставляет желать лучшего. — Он в порядке? — Доминик усмехнулся, услышав этот вопрос. Как будто бы действительно на свете есть человек, которому не плевать на Ховарда. — Да, думаю, вы можете зайти. Двери распахнулись, впуская внутрь комнаты врача и Мэтта. Доминик смущенно глянул на него и сложил руки на нагие бедра. Его пальто и штаны валялись в углу то ли этого, то ли соседнего кабинета, и Ховард вынужден был смущенно таскаться за врачом в одной майке и боксерах. — У вас колено порезано и легкий перелом, — огласил врач. — Раны мы продезинфицировали и вкололи вам анальгетик. Трещин и сильных повреждений нет, но гипс придется наложить. — Ладно, мне наложат гипс, и я буду свободен? — Э-э, нет, вам придется хотя бы денек полежать в больнице. — Что? Нет, я не могу, у меня работа, — Доминик отчаянно смотрел на доктора, словно от этих двух дней зависела судьба всего мира. — Мистер, — врач украдкой глянул в медицинскую карту, — Ховард, в данное время гипс наложить вам никто не сможет, ваша нога попросту будет зафиксирована до завтрашнего дня. Чтобы не было никаких дальнейший последствий, я настоятельно рекомендую вам остаться в больнице, — врач говорил строго, и Доминику ничего не оставалось, как последовать его рекомендации. Мэтт все это время стоял в углу кабинета. Он вообще был бы незаметен, если бы Ховард не ощущал на себе его голубые глаза. Стоило бросить на него взгляд в ответ, Мэттью тут же устремил взор в пол. — Ладно, — Ховард наконец согласился на уговоры врача. — Ну, тогда, я думаю, пора попрощаться, — обратился Доминик к Мэтту. — Да, пожалуй так, — Мэтт подошел ближе к койке и пожал руку смущенному Ховарду. — Тогда увидимся, — добавил он и скрылся за дверьми медицинского кабинета. — А где я оставил свои вещи? — Доминик посмотрел на врача. — Раз уж вы настаиваете на том, чтобы я остался тут, могу я хоть смс сестре отправить? — О, разумеется, я сейчас их принесу. Джейн, сегодня домой не приду. Есть дела. Доминик решил не тревожить сестру. Узнай она, что ее брат сейчас в больнице, Джейн всех достанет. А так она либо подумает, что ее брат опять ночует с какой-то девчушкой, либо она уже спит и прочтет сообщение только завтра. Так всем будет спокойнее. Ховард отложил телефон и попытался удобно лечь. Надевать больничный халат он в упор отказался, но и от сна в воняющей алкоголем и сигаретами футболке было было мало чего приятного. А сна все не было. Сейчас Ховард пожалел о том, что выпил столько алкоголя. Ибо если бы он не напился, его бы выпустили из больницы, а так брать на себя ответственность за пьяного на улице никто не хочет. Да что уж там: если Доминик не напился, он бы вообще не угодил в больницу, и не было бы так неловко перед Мэттью. Еще раз попытавшись заснуть, Доминик понял, что попытки его тщетны, и решил покопаться в собственном телефоне. Но яркий свет экрана блокировки ослепил его, вынуждая зажмурить глаза. А обратно поднять веки ему уже не дала усталость и хорошая доза алкоголя. Сам того не заметив, Ховард провалился в сон с телефоном на груди.***
Звон в голове, жжение в животе, ноющая боль в ноге, яркий свет, ослепляющий глаза, или же чье-то непрерывное бормотание — Доминик не знал, что конкретно его разбудило, но все это сводило с ума. Не очень вежливо попросив замолчать чей-то голос, Ховард начал прокручивать события, которые привели его в данное место, а затем, когда перед глазами перестало плыть, он обратил свой взор к источнику шума. Это была медсестра с подносом в руках. Внешне она была очень хорошенькой, хотя выражение ее лица говорило о том, что она с радостью запустила бы в Доминика этот поднос. — С добрым утром! — Словно назло она чуть ли не проорала это, мерзко улыбнувшись при этом, со звоном поставила поднос на тумбу рядом с кроватью, резким движением раздвинула шторы и вышла из палаты. Доминик глянул на часы: десять утра. Первой мыслью было позвонить Джейн, но телефона на тумбе Ховард не нашел, зато нашел кое-что другое. На пластиковом подносе стояла миска аппетитной каши, стакан апельсинового сока, стакан воды, и на блюдце лежал набор каких-то разноцветных таблеток. Не задумываясь над «лекарства натощак — смерть желудку», Доминик разом проглотил все таблетки и принялся поедать кашу. На вид она была лучше, чем на вкус, но после вчерашнего желудок ныл, а во рту было так мерзко, что можно было съесть и не такую гадость. Хотя бы сок оказался приличным. От внезапного шума стакан чуть не выпал из рук. Свой рингтон Доминик узнал, жаль, узнать местонахождение телефона оказалось труднее. Поискав где только можно, телефон он нашел в щели между матрасом и спинкой кровати. Звонила Джейн, и Ховард не мог не ответить. — Доминик? — Да, — он прокашлялся, — доброе утро, Джейн, извини, что сегодня ночевал не у вас. — Не извиняйся, я уверена, тебе ни капли не жаль о вчерашнем вечере и его продолжении с… милой дамой? — Джейн, я… насчет вечера… — Да, знаю, — перебила его сестра, — лезу не в свое дело. Так, я не поэтому звоню. Мне часика на два надо по работе отойти, а Бен приболел, не хочу его одного оставлять. Так ты там когда будешь? — Я вот как раз насчет этого. Эм, как бы тебе сказать?.. — Господи! Доминик! Ты хоть в стране? Тебя вчера в Таиланд не унесло по пьяне? — Нет, я в стране и даже в городе. Дело не в этом. Короче… короче, ночь я провел не с дамой, а с больничной койкой. — Что?! Что случилось? — Джейн чуть ли не закричала от удивления. — Да так, ничего страшного. Просто… э-э… выпили со старым знакомым, уже расходились по домам, как я очень удачно прошелся по льду. Ну, кажется, я ногу сломал. Пустяки. — Пустяки?! Доминик Ховард, ноги ломать у нас теперь входит в список пустяков? — Джейн! Потише! — Доминик сам не выдержал и повысил голос. — Я не маленький ребенок, не надо за меня так волноваться. Я не думаю, что перелом тут прямо такой страшный. Все в порядке. Наложат гипс, и я мигом к вам. Наложили бы его скорее… — Значит, с Беном ты не посидишь? — Ну, в ближайшие часа три-четыре точно нет. Да и потом буду не особо ходячим. — Ладно. Попрошу Эмили зайти. А ты, Доминик, будь на связи, и хоть сегодня приди домой. — Я постараюсь. Так, мне пора. До вечера, сестричка. — Ага. Джейн бросила трубку. Нетрудно понять, что она расстроилась и даже чуточку обиделась на брата. Ну, а что Доминик сейчас может сделать? Абсолютно ничего. Разве что найти доктора и заставить его наложить чертов гипс. Но доктор все не приходил. Пришел он только через час. Доминик уже с наложенным гипсом долго воевал с врачом, но все-таки добился разрешения покинуть больницу. Надевая свои штаны, он сильно пожалел о любви к «скинни» — на гипс такие не налазят, и, недолго думая, он попросил у первой попавшейся медсестры ножницы и просто разрезал ткань штанов на месте гипса. Ховард уже застегивал пальто, как в дверь постучались. «Неужели это врачи такие воспитанные — стучаться умеют?» — подумал он. — Войдите! Но в палату вошел не врач, а Мэттью, что буквально сбило Доминика с толку. — Я… Доброе утро, Доминик, — неуверенно сказал он. Мэттью тоже выглядел «помятым», но не так сильно, как Ховард. Только фиолетового цвета мешки под глазами не на шутку ухудшали его внешний вид. — Врач сказал, что гипс вам уже наложили и вы уже выписываетесь, рад, что я еще успел. — Беллами приподнял правую руку, и Доминик увидел в ней пакет. — Там бананы, сок и бутерброды. Больничная еда особым вкусом не отличается, я по себе знаю, но… я просто решил убедиться, что вы в порядке. В конце концов в вашем гипсе есть доля и моей вины тоже. — О, — Ховард не знал, что сказать, — Мэттью, вы ни в чем не виноваты. Спасибо вам за все, но вы себя накрутили, ничего страшного, и мне правда уже пора. — Я бы мог подвезти вас. Машина прямо у входа. Пожалуйста, дайте мне хоть так вам помочь. — Ну-у, — сморщив лоб, Ховард недолго думая согласился. — Пожалуй, от предложения подвезти я сейчас не откажусь, спасибо. Услышав победное «да», Мэтт усмехнулся, подал Доминику стоящие в углу костыли и медленным шагом повел его к своей машине. — Вы сказали, что по себе знаете про больницу и все ее прелести, — прервал неловкую паузу Ховард, ковыляя к дверям, — просто интересуюсь, вы по каким причинам в больницу попадали? Если не секрет. — А-а, по разным, — замямлил Мэтт, — как-то руку ломал, как-то ногу, еще пару передряг было. Я неуклюжий, так что часто бываю в подобных заведениях. — Уж вы-то неуклюжий?! Мэтт, вы, пожалуй, один из самых грациозных людей, которых я знаю. Если вы неуклюжий, то я тогда какой? — От мелкого комплимента щеки Мэттью слегка порозовели. Теперь его бледная кожа с синяками под глазами не была такой бледной. — Боже, как холодно! — Ховард не ожидал такого мороза и, оказавшись на улице в своем довольно легком пальто, просто начал дрожать. — Машина вон там, — Мэтт указал на черный автомобиль, который, к счастью, стоял недалеко от них. По просьбе Ховарда обогрев салона стоял на максимуме, а тот все равно еще дрожал. Он сидел на переднем сидении и наблюдал за внимательно глядевшем на дорогу Мэттом. Тот ничего не слушал, по крайне мере сейчас, и Доминик взял на себя смелость начать листать радиоволны, надеясь найти какой-нибудь неплохой эфир с приятной для ушей музыкой. Вот так сразу заявляться домой к Джейн не хотелось, поэтому он ехал, точнее его везли, к себе домой. — Ну, — припарковавшись у невысокого здания заговорил Мэттью, — вот, собственно, и приехали, — он глянул на Доминика. — Быстро. Спасибо, — Ховард открыл дверь, как вдруг Мэттью выскочил из машины и достал с задних сидений костыли, подал их Ховарду и помог устоять, когда тот снова чуть не упал на скользком асфальте. — Я надеюсь, у вас хоть лифт тут есть. — Да, конечно, — это было ложью. И, судя по взгляду Мэттью, он это понял. — Нет здание старое довольно, лифта тут нет. — Тогда я помогу вам подняться. — Не надо, правда! Мэттью, вы и так уже многим помогли, спасибо, я сам. — Да бросьте вы, день у меня свободный, а я не умру, потеряв пятнадцать минут, помогая вам подняться. Идемте же. Мэттью перекинул руку Доминика через плечо, заменяя собой костыль, что, кстати, было куда удобнее, и повел Ховарда к квартире. Уже стоя у входных дверей, никто не знал, что сказать, а вот так просто попрощаться оба не решались. Неловко глянув на Мэтта, Доминик подумал, что надо хоть как-то поблагодарить Мэттью за оказанную помощь. — А, может… вы зайдете на чашку чая? Ну, или бутылку пива, если хотите. У меня там не идеальный порядок, но, может, вы не против зайти?..